Дэн Джесси. Абрахам Кайпер

АБРАХАМ КАЙПЕР
Дэн Джесси

Почему Кайпер? 

Книга Ричарда Моу "Абрахам Кайпер: краткое введение " (Грэнд Рэпидс, Эрдманс, 2011) частично пытается ответить на этот вопрос. Кайпер, по словам Моу, задавал многие вопросы, которые должны быть центральными для Реформатской Церкви. Вопросы, которые мотивировали большую часть размышлений Кайпера о том, как христиане должны служить Господу в широких пределах культуры; как нам понять намерения Бога при сотворении мира и – в ответ на человеческое восстание, которое помешало Божьим целям сотворения, – послать Божественного Сына, чтобы вернуть мир, который был настолько развращен грехом? (Mouw, 5)
Вопросы эти по-прежнему являются центральными, но ответы, данные Кайпером, к сожалению, похоже, отошли на второй план. Негативная реакция на либерализм ХХ века заставила евангельский мир сосредоточиться на индивидуальном спасении. Хотя индивидуальное спасение важно, Кайпер утверждает, что христианство должно быть сосредоточено не на этом. Часто цитируется высказывание Кайпера, что нет ни одного квадратного дюйма во всей области нашего человеческого существования, о котором Христос, Который является Сувереном над всеми, не воскликнул бы “Мое!” (4). Этот зов важен потому, что он избавляет нас от нашего индивидуализма и показывает нам, что мы не единственные получатели спасительной благодати. Кайпер напоминает нам, что Бог “включает нас в сообщество, народ Божий. И это сообщество, в свою очередь, призвано служить Божьим целям в большом мире ”. (5) Здесь Кайпер утверждает, что Церковь была создана для выполнения того, что некоторые называют культурным мандатом, который гласит, что мы должны “плодиться и умножаться; наполнять землю и покорять ее”. (Быт. 1:28). Затем Кайпер развивает эту мысль, чтобы показать, что все христиане призваны к служению Царству, что бы мы ни делали. Все человечество должно поклоняться Богу и присоединять свои голоса к вопиющим камням. Мы делаем это, будучи послушными “участниками культурных аспектов сотворенной жизни”. (7) Мы должны поддерживать естественный сотворенный порядок, поскольку Бог заложил структуру мира во время Творения.
Несмотря на то, что грех извратил (и нарушил) естественный порядок вещей, его нельзя отбрасывать. Кайпер спрашивает нас: “Можем ли мы представить, что когда-то Бог желал управлять вещами в определенном моральном порядке, но теперь, во Христе, Он желает управлять этим иначе?” (14) Отказ от морального и естественного порядка мира противоречил бы для Кайпера явной воле Бога. По словам Кайпера, со смертью Христа ничего нового не произошло. Что действительно произошло, так это то, что “Христос смел пыль, которой греховные ограничения человека покрыли этот мировой порядок, и заставил его снова засиять в своем первоначальном блеске”. (14) Кайпер описывает Крест таким образом, чтобы прояснить разницу между Творцом и Творением. Кроме того, Кайпер не хочет, чтобы мы путали творение и искупление. Сотворение уже произошло; искупление продолжается.
Какова наша роль в продолжающемся искуплении? Проще говоря, наша “обязанность” состоит в том, чтобы “соответствовать Божьему желанию, чтобы Его воля была признана и прославлена во всех сферах жизни”. (15) Это означает, что “суверенное правление Бога распространяется на всю нашу жизнь” (41) Для Кайпера это не означает просто продолжительность нашей жизни. Это означает, что в нашей деятельности нет места, где не присутствовал бы Бог. Вот почему Кайпер нуждается в изучении. Нам нужно признать суверенитет Бога над всем и осознать, что Христос спас Мир, а не только отдельных людей. Этот акцент на общественном, а не на индивидуальном имеет много общего с постмодернистской мыслью. Такие мыслители, как Эммануэль Левинас и Жан-Люк Марион, фокусируются на инаковости окружающих нас людей и на том, как мы должны быть с  другими. Феминистские течения, начиная от Джудит Бултер и заканчивая Люси Иригарай и Джулией Кристевой, рассматривают вопрос о том, как быть полностью человечными в мире, который отделяет нас от наших тел.
Как и постмодернистские мыслители, Кайпер отверг идею о том, что просветленное человеческое сознание может дать нам доступ к надежным ответам на важные вопросы жизни. (10). Кайпер предвосхищает это, побуждая нас видеть необъятность и полноту Творения и то, как они действуют вместе, чтобы принести славу Богу. Конечно, он не согласился бы с ними, когда они делают творческую человеческую волю высшим стандартом. Нашу волю нужно отвратить от наших греховных проектов и привести в гармонию с Божественной волей (10). Это приманка Кайпера. Кайпер призывает к Искуплению не только моей собственной души, но и всего Творения. Я должен беспокоиться не только о стенаниях своей собственной души, я должен быть настроен на стенания окружающих меня и земли. Кайпер призывает нас выйти из самих себя и выйти в мир.

Кайпер о грехе и искуплении

Следуя библейскому повествованию, Кайпер придерживается понятия: когда Ева и Адам уступили вызову змея, они отвернулись от Бога и полностью доверили себя чему-то меньшему, чем Бог. (Mouw, 10). Это изменение воли, не обязательно действие, является первым грехом. Кайпер напоминает нам, что когда мы грешим в сердце, мы грешим во плоти, повторяя слова Христа. Для Кайпера грех - это не просто действие. Слишком часто мы сосредотачиваемся на том, что делаем, и называем это грехом. Это позволяет нам забыть, что грех - это условие, налагаемое на нас нашим бунтом. Мы прокляты не только смертью, но и тем, что будем жить под тенью смерти всю оставшуюся жизнь.
Для Кайпера “итог греха заключается не просто в осознании нашей конечности или основной тревоге, возникающей из этого осознания. Падение не было связано с конечностью как таковой, поскольку человеческие существа были одновременно конечными и непавшими. То, что внесло грех в сотворенный порядок, было актом воли, восстанием против повеления Бога”. (9) Грех не привел к конечности. По мысли Кайпера, мы были созданы конечными, ибо только Бог бесконечен. Это противоречит мнению св. Фомы Аквинского о том, что мы были созданы как бесконечные, но не вечные. По мысли Аквината, только Бог не имеет ни начала, ни конца, то есть вечен. Для Аквината и католической доктрины Адам и Ева были бесконечны, имели начало, но не конец. В понимании Кайпера о сотворении мира мы находимся с началом и с концом. Мы начали с Сотворения Мира и закончим Искупительным Завершением. Смерть всегда была в игре, но смерть не всегда была негативной. Для Кайпера смерть была естественной и частью ограничений плоти. Материя, по Кайперу, вслед за Августином, подвержена ошибкам, податлива и может разрушаться. Конечность не является проблемой для Кайпера. Проблема для Кайпера заключается в том, что мы, в нашей конечности, восстали против бесконечности.
Однако это восстание не привело к необходимости искупления. Искупление, то есть приведение Творения в соответствие с Божьей волей, было всегда. Творение - это искупление, а Искупление - это творение, следуя некоторым отцам Церкви. (Подробнее об этом см. книгу Питера Бутенефа "Начало".) Творение является выражением Божьей любви и воли и является необходимым излиянием Бога. Не случайно, что Бог создал не только мир, но и Космос, все, что существует. Если Бог создал все как часть Своей Божественной воли, тогда логически и теологически обоснованно говорить, что Бог искупает весь Космос. “Это указывает нам на гораздо большего Христа, чем часто понимают евангелисты” (13), которые, как правило, сосредоточены только на людях и их душах.
После сотворения мира Бог издал указ, изложенный в Быт.1.28, чтобы идти и размножаться, и покорять землю, и владычествовать над ней. В этом человечеству было поручено заботиться обо всем, что создал Бог, и помогать ему процветать. С помощью этого повеления была создана культура. У нас есть культура животных, растений и людей. У нас есть культура тех, кто заботится о земле. У нас есть культура тех, кто заботится о других людях. У нас есть культура тех, кто обеспечивает пропитание. В целом, мы имеем дело с созданием всей культуры.Грех не положил конец этому указу. Этот указ продолжался и сохраняется до сих пор. Что сделал грех, так это запятнал творение, извратил культуру заботы и еще больше акцентировал внимание на необходимости благодати в этой задаче. Это есть и всегда будет частью Божьей воли приблизить Творение к Себе.
В одном из, казалось бы, наиболее противоречивых заявлений Кайпера он заявляет, что Иисус “пришел не для того, чтобы сделать что-то совершенно новое” (14). Работа  Божья Христа присутствовала в Творении, в распространении Божьей любви. Эта миссия никогда не менялась. “Иисус пришел искупить творение”, а не творить заново. Иисус пришел “очистить” космос от порочности, которая пронизывает космос”. Иисус пришел, чтобы “исправить то, что было разрушено грехом”. (14) Нет ничего нового, все является продолжением созидательных и искупительных деяний Бога. Кайпер просит обдумать это:
Можем ли мы представить, что когда-то Бог желал управлять вещами в определенном моральном порядке, но теперь, во Христе, Он желает управлять этим иначе? Как если бы Он не был Вечным, Неизменным, Который с самого момента сотворения и до самой вечности желал, желает и будет желать и поддерживать один и тот же твердый нравственный миропорядок! ("Лекции по кальвинизму", 71-72).
Если мы считаем, что Христос пришел, чтобы сделать что-то новое, изменить мировой порядок, мы считаем, что Он не тот же Бог, который сотворил все, но новая божественность берет верх. Это, по мнению Кайпера, абсурдно. Христос желает и всегда будет желать одного и того же. С самого начала Быт.1.28 мы призваны участвовать в процессе искупления. Мы должны заботиться не только о себе или других людях, но и обо всем созданном порядке. Христос пришел не для того, чтобы искупить только людей. Христос пришел, чтобы искупить весь Созданный Им Порядок и удалить пятно растления со всего, что существует. “Наше ученичество включает в себя культурное послушание” (15), то есть, если забота Христа - это все Творение, это и наша забота.

Взгляд Кайпера на творение

Если забота Христа и, следовательно, наша забота - это искупление всего Творения, как нам это сделать? “Как нам, христианам, работать над искуплением культурной деятельности?” (Mouw, 15) Простой ответ заключается в том, что мы пребываем в любви Христа и разделяем Его волю. Прежде чем мы углубимся в нюансы этого ответа, нам нужно взглянуть на природу Творения.
Творение едино, но в то же время в нем есть многое. Все мы - создания, созданные Богом через Христа. Это то, что нас объединяет; желание продолжать пребывать в дарованной нам благодати. Тем не менее, в нашем единстве нас много. Кайпер придумал для этого фразу, которую можно перевести как множественность. Мы соответствуем друг другу в нашем многообразии. Различия следует не преодолевать, а отмечать.
Кайпер был убежден, что сам Бог любит множество. Действительно, прочитав библейский рассказ, Творец намеренно вплел многообразие в саму ткань творения. (17)
.Мы видим это, когда читаем повествования в Книге Бытия. Бог не создавал все одинаковым; Он создал вещи, чтобы они были разными и имели свои собственные сферы. У нас есть сотворение света и тьмы, обитающих в небе, птиц, обитающих в воздухе, рыб, обитающих в воде, и животных, обитающих на суше. Создавая таким образом, все отличается и имеет свое собственное место. Таким образом, творение - это одновременно и одно, и много, одинаковость и различие.
Это многообразие, по словам Кайпера, “было необходимо для того, чтобы сотворенная жизнь процветала свежим и энергичным образом”. (18) Эта дифференциация порождает взаимозависимость, а не независимость. Все сферы Творения должны сыграть свою роль в драме искупления, и ни одна сфера не может обеспечить полноту жизни, не полагаясь на другие сферы.
Однако в нашем падшем состоянии мы жаждем независимости и рассматриваем нашу собственную сферу (личную или культурную) как единственную, которая имеет значение. Нас обманули, заставив думать, что мы сами можем стремиться к самореализации. Грех не положил конец многообразию, он только извратил его. В состоянии грехопадения мы видим разницу в двух разных аспектах, оба они обусловлены грехом.
Первая греховная стратегия состоит в том, чтобы просто утверждать множественность, не видя никакой общей согласованности с великолепно сложной реальностью, в которой мы находимся (18). Поступая так, мы видим, что вся жизнь фрагментарна и не влияет на другие стороны нашей жизни. Мы видим это не только в мире в целом, но и в тех, кто является культурными христианами. Мы молимся по воскресеньям и проклинаем по понедельникам, оставляя свои грехи у дверей церкви и возвращая их обратно на выходе, потому что религия существует только при определенных обстоятельствах. Затем мы еще больше разрушаем нашу жизнь, будучи хорошим супругом только дома, этичным только тогда, когда другие наблюдают за нами, и честным, когда это нам подходит. Мы разбиваем нашу жизнь на моменты и не позволяем этим моментам взаимодействовать. Это приводит нас к чему-то близкому к множественному расстройству личности, когда нам трудно понять, кто мы, поскольку мы не единство, а множество.
[Вторая стратегия состоит в том, чтобы] попытаться избавиться от части или всего множества, сжимая его вместе таким образом, чтобы тот или иной элемент множества начал вытеснять другие ” (19). Мы сводим все к одинаковости. Это можно увидеть в области сравнительного религиоведения, где мы стремимся найти точки соприкосновения всех религий. Возможно, в этом нет ничего плохого, но это неизбежно приводит нас к тому, что мы заявляем что-то вроде “Все религии одинаковы, все пути ведут к Богу”. Другая сторона этого заключается в том, что человек “посвящает себя служению чему-то в тварном царстве, рассматривая это созданное что-то так, как будто оно обладает высшей ценностью, которая по праву принадлежит одному Богу” (18-19). Мы становимся защитниками окружающей среды, чтобы заботиться о благополучии животных, но в конечном итоге тратим больше времени и ресурсов на уход за растениями и животными, чем на людей. Мы становимся гуманистами, заботящимися больше о судьбе людей, чем о судьбе земли. Однако единственное, что поднимает голову, - это индивидуализм. Мы заботимся о себе и посвящаем время и энергию своему благополучию, забывая заботиться обо всем, что нас окружает.
Обе эти стратегии приводят нас к идолопоклонству, когда мы не видим Творение таким, какое оно есть, и поклоняемся чему-то, что не является Богом. Даже если мы фокусируемся на чем-то хорошем в Творении, мы удаляем Добро, делая его либо пресным (первая стратегия), либо слишком уникальным (вторая стратегия). Другая опасность заключается в том, что мы стираем границы между Созданием и Творением. Мы либо делаем Творение Творцом, либо Творца Творением. В любом случае, библейского видения Бога больше нет, и все, что осталось, - это мятежное и идолопоклонническое видение Бога.
Тогда остается вопрос: как нам участвовать в искуплении мира? Ответ, который дает нам Кайпер: празднуйте многообразие Творения и позвольте различным сферам процветать по-своему. При этом все должны быть объединены и объединены в любви к Богу. Мы не только не должны пытаться разорвать на части то, что Бог собрал воедино, мы не должны пытаться сжать воедино то, что Бог держал отдельно.

Сферный суверенитет

Любовь Кайпера к многообразию и единству была глубокой. Он думал, что это основа творения, как было показано ранее.  Мы обсудили, чего не следует делать с разнообразием и единством, и теперь нам предстоит изучить, как правильно использовать две реальности. Ответ Кайпера заключается в не до конца разработанной ключевой концепции, которую он назвал Сферным Суверенитетом. Суверенитет сферы, по своей сути, довольно прост для понимания. Кайпер утверждал, что в жизни существует множество сфер влияния. Моу определяет сферы следующим образом: [Сфера - это арена, где происходят взаимодействия и где осуществляется своего рода власть. (Моу, 23)
Сам Кайпер не назвал все сферы, поскольку это не входило в его намерения, но он привел примеры. Некоторые из этих примеров включают: государство, Церковь, семью и работу. Мы все живем в этих разных сферах и можем видеть, как они взаимодействуют и остаются отдельными. Мы следуем разным правилам дома, на рабочем месте и в государстве. Иногда они контрастируют, но оказывают на нас некоторую власть. У нас есть пример того, как отец работает на своего сына. В семье отец является главой семьи и может правильно указывать сыну, что делать и чего не делать, не переходя никаких границ. Однако, когда на работе роли должны поменяться местами. Сын становится авторитетом над отцом и может (должен) диктовать, какое поведение подходит для отца. Это может привести к напряженности, но если мы уважаем сферы должным образом, напряженности быть не должно.
Еще одно нарушение, которое мы видим в наши дни, - это то, что деловой мир берет верх над образованием. (В свое время Кайпер вел аналогичную битву в области образования. Он основал свою собственную школу под названием Свободный университет" для борьбы с влиянием государства внутри университета.) Школы и колледжи существуют для обучения, а не для зарабатывания денег. Недавно мы стали свидетелями появления многих коммерческих ‘колледжей’. В просторечии мы называем их дипломными заводами. Если вы платите ‘школе’ достаточно, вы получаете степень, но не образование. Образование в этих учреждениях не является целью, целью является зарабатывание денег. Позволяя им действовать, мы теряем то, для чего нужен университет. (Подробнее о том, какова надлежащая роль университета, см. в книге Джона Генри Ньюмана "Идея университета".)
Откуда берутся эти сферы? У Кайпера нет никакого корректурного текста, который он мог бы сделать. Кайпер не может привести конкретный стих в качестве доказательства создания сфер. Тем не менее, как мы показали, Кайпер считал, что различные аспекты жизни основаны на акте Творения. Кайпер продолжает утверждать, что Бог предопределил, что эти различные сферы имеют свои собственные места в творении, потому что они выполняют разные цели творения ” (24).
Этот тип мышления иллюстрирует взгляд Кайпера на множественность и единство. Творение единственно, но оно имеет множество аспектов, которые объединяются для достижения конечной цели, но то, как они достигают этой цели, отличается. Моу продолжает развивать эту мысль, говоря, что “порядок творения ... отображает богатое разнообразие культурных сфер” или арен. Эти сферы “имеют одинаковое происхождение в “Божественном мандате“ Быт.1.28 , и все сферы должны "уважать тот факт, что каждая из других сфер имеет свою собственную целостность.” (31). Однако на практике такого уважения целостности сфер не происходит.
В повседневном мире существуют два основных подхода. Первый подход, который пытался привить средневековый мир, касался церкви, управляющей всеми аспектами жизни. “Церковная власть претендовала на право давать ”христианское" направление различным сферам взаимодействия". (40) Мы видим это особенно в Священной Римской империи после обращения Константина в христианство. Вместо светского правительства, управляющего политической ареной, Церковь вмешивалась и принимала решение политического характера. Это продолжалось даже во времена Джона Кальвина, когда он создал руководящие органы в Женеве. Это отношение проявилось в том, что церковь собирала налоги, диктовала права собственности на землю и регулировала экономику. Кроме того, все искусство должно было использоваться на службе церкви. В некотором смысле светское искусство или музыка перестали существовать. Мы можем видеть это в переназначении застольных песен Мартина Лютера и превращении их в христианские гимны. Братья Уэсли также следовали этой практике. Несмотря на то, что это в некотором смысле искупает мир и приводит все к поклонению Богу, это также ставит Церковь в положение, которому она не принадлежит, по словам Кайпера. Церковь, по сути, не художественна. Да, люди в Церкви могут творить искусство, однако создание искусства не является основной работой Церкви. Это превышение полномочий Церкви проявляется сегодня в превращении церкви в бизнес. Можно оглянуться вокруг и увидеть, что некоторые современные церкви управляются не мандатом творения, а финансовыми результатами. В некоторых церквях важно то, что у них нет долгов и что это приносит прибыль. Вместо того, чтобы доверять Божьему провидению, они доверяют провидению фондового рынка. Некоторые церкви измеряют свой ‘успех’ не тем, как они провозглашают Евангелие, а количеством людей, которых привлекает их маркетинг. Церковь в этих случаях больше не является церковью. Это бизнес. Достаточно взглянуть на практику продажи индульгенций в католической церкви, до контрреформации или Иисуса, изгнавшего менял из Храма. Есть место для зарабатывания денег и получения прибыли, но это место находится не в учреждении, известном как Церковь.
Второй подход, обозначенный Кайпером, - это “секуляристская точка зрения, которая утвердилась в западной культуре как реакция на попытки церкви осуществлять контроль над всей культурной жизнью”. (40) Эта реакция пыталась вывести церковь из всех сфер, а некоторые в период Просвещения пытались захватить церковные здания. В наши дни мы рассматриваем как это попытку убрать молитву из всех публичных мероприятий, что по сути, было попыткой убрать религию с общественной площади. Те, кто придерживается этой идеи, считают, что Церкви не место в принятии решений и она не должна проявляться ни в каких формах работы, политики или взаимодействия друг с другом. Религия, по мнению некоторых, хороша в доме, но не должна покидать дом. Вы можете придерживаться любой точки зрения, которую хотите, до тех пор, пока она не покидает здание церкви или вашу частную резиденцию.
Третий путь Кайпера, его альтернатива этим двум другим картинам, был прекрасно передан его манифестом "ни одного квадратного дюйма". Суверенное правление Бога распространяется на всю нашу жизнь. Все культурные сферы на месте coram deo, перед лицом Бога”. (41). На первый взгляд, этот третий путь может выглядеть как первый. Однако это не так. Все сферы являются частью Творения и, следовательно, подпадают под суверенитет Бога. Тем не менее, все они имеют свой субсуверенитет, свою собственную власть внутри себя. Примером этого является попытка Кайпера отделить Церковь от государства. По мнению Кайпера, Церковь не является политическим образованием, а государство не является частью Церкви. Под этим он имеет в виду, что государство не должно иметь и в действительности не имеет никакой власти над Церковью. Государство не может диктовать, как действует Церковь. Церковь свободна от власти политики.
Чтобы объяснить это подробнее, у Кайпера возникли бы проблемы с некоммерческим статусом, предоставленным церквям американским правительством. Государство, устанавливающее некоммерческие правила для церкви, находится внутри Церкви, диктуя, как они могут управлять своими служениями. Это может быть незаметно, но влияние все еще существует и ощущается. С другой стороны медали, Церковь не должна и не может управлять политической ареной. Это не значит, что Церковь аполитична. Кайпер имеет в виду, что Церковь не должна диктовать законы, которые вводит в действие правительство. Мы видим, что Церковь пытается быть авторитетом над государством во многих отношениях. Одним из таких способов является попытка принять законы против предполагаемых грехов.. Государство неправо, пытаясь диктовать Мораль, и Церковь неправа, пытаясь таким образом заставить государство подчиниться своей воле. Церковь может проповедовать против пьянства и употребления крепких напитков; государство не может. Почему так? Государство не предназначено для того, чтобы воспитывать нас в вопросах морали. Оно создано для обеспечения жизни общества. Еще одним примером чрезмерного охвата как Церкви, так и государства является использование “In God we Trust” или чего-либо подобного в отношении валюты. Как члены государства, мы доверяем тем, кто у власти, возможность гарантировать наши деньги и то, как это происходит на рынке. Мы надеемся, что министр финансов сохранит валюту стабильной и работоспособной. Бог, в некотором смысле, не имеет ничего общего с колебаниями фондового рынка. (Да, в целом, Бог суверенен над всеми, но Бог возложил ответственность на людей за такие вопросы, как это.) Мы не должны обращаться к Церкви за советами о том, как инвестировать. За таким советом нам следует обратиться к бухгалтерам и биржевым маклерам. Церковь может и должна научить нас концепции управления и предоставить разработку этого профессионалам бизнеса.
Таким образом, у нас есть мир, который не структурирован по уровням ответственности, где одна арена отвечает за процветание других арен. Вместо этого видение Кайпера заключается в том, что все арены несут ответственность за свое собственное процветание. Все они находятся перед лицом Бога, но все они подходят по-разному.

Роль Церкви

Сегодня в том, как мы думаем о Церкви, происходит фундаментальная ошибка. Мы путаем и объединяем две концепции в одну, что ведет нас по опасному пути. Эти концепции - Церковь Христа и Царство Христа. “Кайпер придает большое значение тому факту, что Царство Христа намного больше, чем институциональная церковь”. (Mouw, 57).
 Когда мы считаем, что все царство Христа находится в учреждении Церкви, мы ограничиваем влияние Христа в Его мире и превращаем Христа в то, чем Он не является; это идол, который лишь проявляет власть над небольшой частью Творения. Церковь - это лишь малая часть Царства Христа. Она важна и должна сыграть большую роль, но не является полнотой Царства. Церковь там, где мы, верующие, собираемся для поклонения – где нас формирует проповедь Слова, участие в таинствах, наставления в традициях и учении Церкви, а также менее формальные формы общения (57).
Эти действия являются частью Созданного Порядка, но не являются всем Порядком. Церковь - это “только одна часть Царства”. (57) Царство Христа - это “тот широкий диапазон реальности, над которым правит Христос”. (57) По мнению Кайпера, это означает, что Царство Христа - это весь Космос; каждый квадратный дюйм, а не только один дюйм. Царство распространяется на все аспекты и сферы жизни. Его нельзя свести только к одной части реальности. Это сама реальность. В другом смысле, Царство Христа находится “везде, где последователи Христа пытаются прославить Бога в той или иной сфере культурного взаимодействия”. (56) При этом мы должны слышать  голос Иисуса, когда Он сказал: “Ибо там, где двое или трое собраны во имя Мое, Я среди них” (Мтф.18.20).
Церковь, как мы сказали, является одной из многих сфер. Она имеет свои ограниченные полномочия и играет особую роль в жизни их всех. Это культурная деятельность, которая существует наряду с другими культурными мероприятиями. И внутри Церкви, написанной в целом, есть много церквей поменьше. Легко скорбеть о существовании множества церквей. Достаточно посмотреть на город, в котором они есть, чтобы увидеть, что существует много (казалось бы, слишком много) деноминаций. У нас есть лютеране, пятидесятники, христианская реформатская церковь, реформатские церкви Америки, реформатские баптисты, южные баптисты, обычные баптисты, анабаптисты; список почти бесконечен и охватывает спектр всех рас и культур. Мы оплакиваем эти расколы между церквями и формируем экуменические движения, а также основали неконфессиональные церкви, чтобы объединить всех, кто исповедует имя Христа, в какую-то форму единства. Чтобы показать проблему объединения всех верований, нам нужно только взглянуть на текущее состояние Объединенной церкви. Существует так много учений, которые необходимо привести в соответствие друг с другом, что мы доходим до того, что учения вообще не существует. Во имя единства теряется всякий характер и смысл. Все эти деноминации хороши для Церкви в целом. Для Кайпера “наличие многих церквей ... это способ удержать любую церковь от превышения” (56) своих границ и попыток осуществлять слишком большой контроль. Наличие множества точек зрения внутри Церкви позволяет исправлять ошибки.
Примером этого является исправление, которое реформатские церкви, следующие за Лютером, Кальвином и Кайпером, предоставляют современным евангелистам. В основе евангелизма лежит “восторженное принятие” послания о том, что “мы потерянные грешники, которым нужно смотреть на искупительную работу Христа на Голгофе как на нашу единственную надежду на спасение”. (86-87) Это не вина современного евангелизма, но корень ошибки в том, что выходит из этого. Ибо многие последователи евангелизма считают, что “он часто фокусируется исключительно на личной религии”. (87) Христос становится личностью, которая спасает мою личную душу, но на этом все заканчивается. Мы можем видеть это в расцвете диспенсационализма. Христос заботится о наших душах, поскольку они - единственное, что сохранится в вечности. Мир сгорит дотла, так зачем же его искупать - это / было популярным мнением в этой части христианского мира. Наряду с этим прививается сильный антиинтеллектуализм, потому что Иисус говорит прямо со мной в Писании, так зачем нам искать объяснения во внешних делах?
Кайпер и Кальвин пытаются бороться с этим первым отношением, проявляя заботу обо всем Творении, которая проявляется в повествовании о Сотворении Мира вплоть до сотворения новых небес и земли. Реформатские церкви пытаются бороться с этим вторым отношением, указывая на призыв обновить наш разум и всегда иметь разумную защиту Евангелия. Однако это второе исправление привело к другим проблемам. В своем стремлении бороться с антиинтеллектуализмом Реформатская Церковь возвысила разум и забыла, что чувства являются неотъемлемой частью жизни, в том числе и христианской. Моу утверждает, что он “часто беспокоился о том факте, что есть аспекты служения Святого Духа, которым не уделяется достаточного внимания в (его) реформатской теологии” (88). Чтобы исправить эту ошибку, мы можем обратиться к более пятидесятническим / харизматическим учениям, которые можно найти в других деноминациях. Ибо “пятидесятническая и харизматическая теологии дали нам глубокое понимание преобразующей силы (Святого) Духа в нашей личной жизни, а также в сообществе верующих” (89).
В этих примерах мы можем увидеть экуменическое видение Кайпера. Мы не должны стремиться угодить всем христианам на всех церковных службах. У нас должны быть разные доктрины, даже если иногда они противоречат друг другу. Мы что-то теряем, когда у нас только одна церковь и одно учение. Что мы теряем, так это корректирующую силу несогласных голосов. По сути, мы теряем то, чем является церковь и чем она призвана быть. Вместо того чтобы оплакивать разногласия внутри Церкви, давайте соберемся вместе и отпразднуем многообразие, созданное Богом.

Наследие Кайпера

Мы должны продолжать двигаться вперед в традиции, заложенной Лютером. У Реформации есть известная поговорка: Ecclesia reformata, semper reformanda! Церковь нуждается в реформировании, и всегда будет реформироваться. Этот девиз не означает, что нам нужно избавиться от наших традиций и забыть то, чему нас учили те, кто был до нас. Мы многому научились у Кайпера. Настало время опередить то, что сказал Кайпер, и посмотреть на его наследие.
В работе Кайпера есть множество утверждений, которые кажутся совершенно неуместными в XXI веке. И это не должно нас удивлять. Ибо он, как и все мы, был человеком своего времени. Моу пишет: "Кайпер был в значительной степени человеком своего времени. Это означает, что по некоторым вопросам у него были взгляды, которые были серьезно ошибочными.  В некоторых других вопросах он был, по меньшей мере, несдержан, склонен к риторическим излишествам, когда речь шла о других позициях. (Моу, 75-76).Важно отметить, что Моу добавляет, что “он также был глубоко проницателен во многих важных вопросах – настолько проницателен, что стоит усилий” не только прочитать его, но и продвинуть некоторые утверждения и мысли Кайпера вперед.
Согласно Моу,Кайпер был публичным теологом, не имеющим себе равных, который занимался теологическими размышлениями ... и в других ролях. (76). Роль Кайпера как публичного богослова оставила у него много недостатков. Кайпер не обязательно пытался продвинуть вперед состояние академической теологии. Он пытался донести до масс лучший и более широкий взгляд на теологию. В наши дни его можно было бы считать “попсовым” богословом. И в этом нет ничего плохого, поскольку нам нужно, чтобы эта роль была выполнена.
Когда мы ищем более детальный взгляд на то, что выдвинул Кайпер, нам не нужно заглядывать далеко в историю. На самом деле, нам просто нужно поискать другое лицо в Свободном университете. Коллега Кайпера  Герман Бавинк, который был на несколько лет моложе и больше интересовался академической стороной теологии, “который придерживался тщательно разработанной научной программы” (76). "“Тон Бавинка был более умеренным, и он относился к взглядам, с которыми не соглашался, с большим милосердием”. (77) Бавинк настаивал на программе, в рамках которой мы ищем Божью Истину не только в Церкви, но и в любой области, где она проявляется. Бавинк более твердо придерживался идеи, что всякая Истина - это Божья Истина, чем Кайпер. Бавинк считал, что вся Истина - это “озарение Логосом, действие Божьего Духа” (77) и иллюстрирует прорыв того, что Кайпер назвал Общей Благодатью. По мнению Бавинка, мы не можем отвергать мысль, которая не имеет таких же философских и теологических оснований, как наша собственная.
Акцент Бавинка на этом продолжается, когда мы говорим о Церкви в целом. Бавинк напоминает нам: "Католическая праведность по добрым делам гораздо предпочтительнее протестантской праведности по доброму учению. По крайней мере, праведность по добрым делам приносит пользу ближнему, тогда как праведность по доброму учению порождает только отсутствие любви и гордыню. (77-78)
Говоря это, Бавинк пытается заставить нас признать, что наши мысли о благодати и спасении не всегда верны. Лучше быть менее доктринально обоснованным, если мы будем более любящими и милосердными к окружающим. Мы часто ловим себя на мысли, что другие конфессии являются худшими христианами, чем мы, хотя на самом деле они могли бы жить более похожим на Христа существованием. Кроме того, [Бавинк продолжает] мы не должны закрывать глаза на огромную веру, искреннее раскаяние, полную самоотдачу и горячую любовь к Богу и ближнему, очевидные в жизни и делах многих. (78) христиан, которые не являются частью реформатской традиции. Говоря это, Бавинк разделяет взгляд Кайпера на многообразие в Церкви, еще раз напоминая нам, что “христианская жизнь настолько богата, что она раскрывает свою полную славу не только в одной форме или в стенах одной церкви”. (78) Кайпер призывает нас быть лучшими реформированными христианами, в то время как Бавинк выдает далее призыв быть лучшими последователями Христа.
Точно так же, как нам нужно двигаться вперед от Кайпера, нам нужно продолжать двигаться вперед от Бавинка.  Герхард Вос, который был другом Кайпера и профессором Принстонской семинарии, развил взгляд Кайпера на Святого Духа дальше, чем это сделал бы сам Кайпер, “утверждая, что основной целью служения Святого Духа является подготовка всего творения к славному будущему Бога”, которое “покажет собрание в произведения культуры в вечное Царство” (89).
Совсем недавно Эл Уолтерс в своем "Восстановленном творении"  творение" выступил за более полный и обновленный взгляд на все вещи, принадлежащие Господству Христа. Брайан Уолш и Ричард Миддлтон развили идею Кайпера о "мировоззрении и жизни" в своей книге ""Трансформирующее видение". В нем ониа “предложили краткий способ понимания того, что входит в мировоззрение”. (90) В своей работе они предположили, что наше мировоззрение состоит из ответов на четыре, казалось бы, простых вопроса: “Кто я? Где я? Что не так? Каково лекарство?” (90).
Моу быстро указывает на то, что продвижение реформатского богословия не всегда происходит изнутри реформатского мира. Моу указывает на католического богослова и философа Йозефа Пипера, который утверждал, что в христианской жизни,
Бог хочет, чтобы мы занимались созерцанием, особым видом ‘видения’. Как выразился Пипер ... мы должны внимательно смотреть на людей и вещи, направляя наш взгляд не только на ‘осязаемую поверхность реальности’ (92). Сам Пипер заимствовал эту мысль не у отцов церкви, а у раннего греческого философа Анаксагора, из всех мест. В то время как Кайпер больше беспокоился о том, каково наше мировоззрение, Моу, Миддлтон, Уолш, Уолтерс и Пипер более склонны говорить об “участии в мировоззрении” (93). Этот сдвиг переводит нас из более пассивной позиции в активное движение.
В настоящее время акцент делается на том, чтобы быть активными в мире, нам нужно продолжать двигаться дальше от глубокого наследия, которое дал нам Кайпер. Моу заканчивает свою работу о Кайпере, подробно цитируя церковного историка Марка Нолла, и мы сделаем то же самое. Статистика Нолла гласит, что заявление Кайпера о том, что “ни один квадратный дюйм не чужд Богу”, - это самые правдивые слова, которые “когда-либо можно было произнести”, поскольку оно дает нам драматическую картина Христа, преображенного во славе, в повелительной силе, стоящего над залами Конгресса, Белого дома, Организации Объединенных Наций, законодательного собрания штата, местного школьного совета, офиса налогового инспектора и над головой усталого гражданина, сидящего дома и читающего местную газету, и заявляющего с полной, но обаятельной властностью: ‘Это тоже мое!’ (133).
Нолл продолжает говорить, “что эта картина не совсем полная”. (133) Мы должны помнить цену, которую приходится платить за такое утверждение. “Следы - это разбрызганная кровь. И указывающая рука отмечена раной”. (133) Мы должны помнить, что Иисус “жаждет того дня – дня, который обязательно наступит, – когда Он скажет радостное “Мое!” над творением, которое Лн создал новым”. (134) Для “Моего”то, что сейчас так названо, вызывает печаль, поскольку мы все еще восстаем против нашего Создателя.
Вот наследие Кайпера, которое важно. Христиане должны глубоко заботиться о культуре, и они должны признать, что истинное культурное послушание своему Господу должно происходить под крестом. (136). Если наше обновление не произойдет в тени Креста, оно будет напрасным

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn