Благодаря

 Тропинка интересна и длинна -
 и размышлять легко, и польза телу,
 вовсю здесь новый век и старина
 себя доныне проявляет смело. 
    Легко по кронам шарит ветерок,
 над головой в ветвях щебечет птаха,
 она азартный, как и я, игрок,
 но только без осознанного страха.
    Настроиться пытаюсь на волну
 её забот, возможности крылатой,
 ревнивую мыслишку не одну
 сгоняю прочь без жалости утраты.
    А птаха заливается, поёт,
 другая отзывается, щебечет,
 под эту явь и я стремлюсь в полёт,
 светила льётся свет - ещё не вечер.
    Прилив здоровья чувствую нутром,
 хотя вхожу с годами в зону риска,
 игривый молодечества фантом
 давнишнее вдруг сделал очень близким.
     И засвистал я птахе в унисон,
 она, оторопев, внезапно стихла,
 забилась кровь горячая в висок
 мелодией старинного кувикла...
    К стоянке привела меня тропа,
 сердечный стук умерился в размахе,
 а я в привычный поиск рифмы впал,
 и всё благодаря весёлой птахе.

     слушая птаху

Коль весною кручина в душе -
(много нынче  причин для кручины -
ожиданий, мечтаний круше -
нье и тайные мучат причины).

Вопреки им свершаю вояж,
доверяясь целительной силе
той тропы, обегающей кряж,
и ротонды в дорическом стиле,

что связует собой бытиё
и бескрайние выси и сини,
и скалы поржавевший  натёк,
и стволы постаревшие пиний.

 Диорит полировкой блестит
 на скамье, где солдаты Эрато,
чьи поэзы доныне  в чести,
изъяснялися  витиевато.

Я присел и тепло ощутил,
что оставили эти солдаты,
как неисповедимы пути
и сейчас, и что были когда-то.

Пригревает светило, апрель
завидущ к дерзновениям мая,
побудил глас подать свиристель.
что и делает птаха, порхая.

Слышит птаху влюблённый скворец
и кружит над наседкой-скворчихой,
скоро бзикам апреля конец,
май взорвётся   в душе моей лихо.

Как всесилен Всевышний-отец,
что с утра меня выгнал из дома,
я услышал, как свищет скворец,
внял, как доля поэта весома.
         
            ******