Белая река. Часть 6. Сумеречная зона

                1.

   Через три года после описанных событий мне пришлось по разным причинам оставить геологию и "заняться искусством". В своё время я окончил художественную школу, а после поступил в "репинку", однако, не доучившись до конца второго курса ушёл оттуда, поскольку решил посвятить себя естественным наукам, - тому "виной" был мой дядя по отцу, профессор, на квартире которого, ещё будучи студентом, я жил в Санкт-Петербурге. Он сумел увлечь меня своими рассказами о процессах, происходящих на поверхности нашей планеты, а также внутри неё, структуре вселенной и древних цивилизациях, тектонических сдвигах, вулканах, циклонах... Но, опять всё вернулось на круги своя… Моя жена Натали, имеющая образование психолога и менеджера, плюс ко всему некоторые связи в Европе, нашла мне место в одной из французских фирм организующих аукционы и выставки. Поиск коллекционеров живущих в России был одним из приоритетных направлений её деятельности. Когда мы с Натали накопили небольшую сумму с наших "комиссионных", её всё же хватило на приобретение скромной однокомнатной квартиры в Барнауле и участка земли, расположенного в тех местах, где я впервые познакомился с Олдаем-Камиро и его внучкой Ингой. Несмотря на произошедшие перемены в моей жизни, я так и остался в душе лесным бродягой, привыкшим за годы скитаний по заповедным местам родины к запаху костра, пению птиц и этому странному, лишённому какого бы то ни было комфорта, "бытию". В первое же лето после покупки земли, я, с помощью двоих товарищей, взялся за постройку дома, чтобы к концу августа, когда должна была прилететь из Парижа Натали сделать ей сюрприз, а, временами, прихватив с собой Тоби и карабин "Медведь" уходил в непролазную тайгу "проветриться". В один из таких дней ноги привели меня туда, где стояла посреди поляны знакомая избушка. Я открыл дверь ключом, который отдал мне старик перед расставанием, вошёл в комнату и, испытывая непонятную усталость, тут же присел на скамью, а, Тоби улёгся рядом. Минут через десять небо вдруг заволокло свинцовыми тучами и пошёл дождь. Словно неподвижные гранитные истуканы смотрели мы во тьму на всполохи молний сквозь проём незапертой двери… Вскоре дождь перешёл в ливень… Достав из рюкзака свой н.з. – бутылку водки, я плеснул жидкости в стакан и молча выпил… Опять вспомнилось, как на нас троих – Олдая, Ингу и меня открыли настоящую охоту те, кого трудно было назвать людьми, потому что они не знали, что такое жалость. Хотя мы не стали их трофеями, одна из пуль всё же попала в старика, а, Инга… - Судьба вскоре разлучила нас и последняя встреча с ней произошла год назад при очень странных обстоятельствах…

                2.

  … - Вы слышали что-нибудь, коллега, о феномене Нан Мадола, – группе некогда искусственно созданных островов на коралловом рифе, которые расположены в Тихом океане, недалеко от Японии? – этот вопрос задал мне на вполне сносном русском, профессор Иоханнес Ларсен из Финляндии, когда мы, после окончания третьего дня международной геофизической конференции проходившей летом 2014 года в Нью-Йорке, сидели поздно вечером в одном из кафе Манхэттена, пытаясь осмыслить новую информацию. Заметив явный интерес к данной теме в моих глазах, Ларсен, повторно приложившись к стакану с виски, заметно оживился. – Извините, Андрэ, у нас на родине почти что "сухой закон", поэтому, оказавшись в странах победившей "демократии" мы стресс снимаем как умеем. – Так вот. Эти самые острова состоят из огромных намагниченных базальтовых блоков, которые были установленных друг на друга при помощи технологий известных во времена существования континента Му (Лемурии). "Колдуны-наги", как их называли туземцы, все "стройматериалы" доставляли по воздуху к месту сборки в особых гравитационных капсулах или "драконовых кораблях". Под водой было обнаружено большое количество тоннелей соединяющих между собой все части странного города в котором никто никогда не жил. И этот грандиозный комплекс, как выяснилось, был нужен только для того, чтобы контролировать климат и процесс формирования циклонов, а они, как известно, провоцируют цунами, тропические ливни и прочие явления, вплоть до землетрясений. Я вижу, вы удивлены, мой друг. Казалось бы, – где циклон, а где тектонические плиты из которых состоит земная кора? Однако, всё происходящее на нашей планете взаимосвязано самым тесным образом. Если в какой-то точке нарушить равновесие, допустим, как следует "расшатав" сетку магнитного поля, то в другой точке (и, она может быть заранее известна), в определённое время произойдёт, извиняюсь, катаклизм локального масштаба. Понимаете, коллега? – Ларсен испытующе взглянул на меня. – А это уже, знаете ли, … геополитика.
       - Скажите ещё, что все деревья в районе Тунгуски "покосил" не метеорит, а гениальный Никола Тесла…
       - А почему нет? Его экспериментальные башни, строительство которых, ещё до Великой депрессии с большим энтузиазмом взялись финансировать господин Морган и компания, генерировали из атмосферы электромагнитный разряд направленного действия, точно по такому же принципу, что и базальтовые блоки в Нан Мандоле. Я вам больше скажу… - глаза Ларсена превратились в маленькие щелки, как у китайца, а лицо покраснело от напряжения. – Дело этим не закончилось и сейчас во многих штатах, в соответствии с планом секретных проектов, вроде HAARP и GWEN, в основе которых лежат новейшие разработки таких учёных, как Бернард Истлунд из "Atlantic Richfield Oil", созданы полигоны состоящие из целого набора антенн широкого диапазона действия о которых Тесла мог только мечтать… Да, что об этом говорить… У Них, - мой собеседник ткнул вилкой в свой бифштекс и нетерпеливо отложил её в сторону, - давно уже всё под контролем. Словно вампиры, всякие разные там oil-ы, принадлежащие влиятельным семьям фамилии которых не одно столетие у всех на слуху, пьют нефть – кровь Земли через бесчисленные скважины, а потом вкладывают свои "чёрные деньги" в разрушение экономик других стран, оранжевые революции и продажные медиа. И вот, - где то уже льётся настоящая кровь, а города превращаются в руины… 
       - Послушайте, через день вам читать доклад, а тут такое случилось "приключение"…
       - Скажи проще: давай, Ларсен, я тебя довезу и уложу в кровать, как младенца, потому что ты уже "лыка не вяжешь"… - профессор неожиданно всхлипнул и "пьяная" слеза поползла по щеке. – Она бросила меня, Андрэ, сбежала с каким то…. итальянцем. Он, видите ли талантливый музыкант, скрипач, понимаешь … без пяти минут Паганиня. Ну и пусть катится, дети выросли, проживу как-нибудь… Но, напоследок, я позвоню ей и скажу… -  вдруг Ларсен, едва не опрокинув стул на котором сидел, решительно вскочил и, не попрощавшись со мной, побежал к выходу. Сквозь прозрачную дверь кафе я видел и слышал, как он машет рукой проезжающему такси и орёт во всю силу своих лёгких:
       - Эй, ямщик, гони-ка к "Яру", лошадей, брат, не жалей…
    А потом, с печальным надрывом в голосе:
       - Выхожу один я на дорогу, сквозь туман кремнистый путь блестит. Ночь тиха…
   "Шаляпин в тебе пропадает. Нет, такие люди, хотя бы один месяц в году должны оставаться трезвыми" – подумал я в эту минуту, расплатился по счёту и последовал за своим другом, надеясь всё же прихватить его "под белы рученьки", но, к сожалению, опоздал…

                3.

 … Шёл пятый день конференции, но Ларсен, который был в списке выступающих сразу после меня, так и не появился "на публике". На мой вопрос по поводу его отсутствия, секретарь мероприятия не смогла дать вразумительного ответа, а лишь сообщила номер телефона гостиницы, где остановился профессор. Разговор с консьержем этого заведения был недолгим, но из него стало ясно, что у Ларсена вчера днём был некий посетитель, - высокий человек в чёрном. Вскоре, после его ухода, постоялец оплатил счёт за свой номер, и, сев в ожидавшее его такси, уехал. Консьержу, однако, поведение Ларсена показалось несколько странным, словно бы он находился под влиянием какой-то посторонней силы.
       – Не так давно я присутствовал пару раз на сеансах известного гипнотизёра, - сказал он мне – поэтому было с чем сравнить, хотя, в какой-то момент можно потерять самоконтроль и в том случае, если ты чем-то сильно озабочен или просто устал. Надеюсь, с вашим другом ничего плохого не произошло. Всего доброго.
    На душе у меня было скверно, но, что можно было предпринять в этой ситуации? Заявлять в полицию не имело смысла, потому что здесь, как и в любой другой стране, наверняка за дела о пропаже людей брались лишь по заявлению родственников… А, кроме того, формального повода для беспокойства вроде как и нет. – Просто отбыл  гражданин Финляндии к себе на родину, вот и всё. С кем не бывает…
 … Когда, спустя час, я сидел на скамейке в Риверсайд-парке, задумчиво глядя на тёмно-багровые воды Гудзона в которых отражался закат, неожиданно рядом со мной кто-то тихонько кашлянул. В раздражении я повернулся в ту сторону, с намерением высказать незнакомцу длинное пожелание лечиться дома, а не бродить на ветру "по улицам и площадям", но, слова так и повисли в воздухе: передо мной была Инга!
      - Давай, Андрей, все вопросы и прочее, - она улыбнулась – отложим на потом, хорошо? Сейчас мы с тобой наведаемся в один небольшой японский ресторанчик, который называется Nobu и просто поужинаем…
      - У бедного российского туриста нет денег на подобную роскошь… - нерешительно пробормотал я.
      - Нет и не надо. Сегодня дамы угощают кавалеров. Поехали.
 … Минут через тридцать мы были уже на месте. Припарковав свою Тойоту, Инга, наконец, выпустила меня на свободу и, сделав, как заправский швейцар, приглашающий жест в сторону дверей ресторана, пошла вперёд. Миновав общий, а затем, судя по всему, банкетный зал, мы направились по коридору к одной из дверей. Следом шествовал маленький человечек в фирменной одежде и белом поварском колпаке. Внезапно остановившись, Инга спросила у меня:
      - Что будешь пить, Андрей? Здесь есть всё, на любой вкус. Даже Пепси-Кола.
      - То же, что и ты. 
      - Хорошо. Тогда, заказываем сакэ, суши и… какое у вас фирменное блюдо? – спросила она у сопровождавшего нас японца. Тот ответил. – Вот. И, его тоже.
     Когда, мы, наконец, остались вдвоём, Инга вставила ключ в замочную скважину двери и открыла её.   
      - Входи, будь как дома. Это мой VIP-кабинет для важных встреч с клиентами по бизнесу и друзьями. Скоро принесут наш ужин…
     Она закурила и подошла к окну. Расположившись на уютном диванчике, возле которого находился стеклянный овальный столик с торшером, статуэткой Будды и несколькими глянцевыми журналами, я любовался стройной фигурой девушки в тёмно-синем жилете и брюках с затейливым кожаным пояском на талии, этими чёрными бархатными волосами, чувственными губами, длинными ресницами и большими карими глазами… Время от времени Инга поворачивалась в мою сторону и улыбалась, но, стоило ей снова отвернуться, как я тут же замечал, что рука с сигаретой слегка дрожит, а пепел летит совсем не туда, куда нужно… Было ясно, что она чем-то встревожена, но не показывает виду. В дверь постучали и, через минуту, поднос с бутылкой сакэ и "восточными яствами" уже стоял на столе. Когда, разлив рисовую водку по пиалам, я передал одну из них Инге, она, даже не сделав глотка, поставила её и… внезапно разрыдалась. Взяв руки девушки в свои, я растерянно смотрел в эти заплаканные глаза.               
      - Расскажи же мне, наконец, что случилось. Как ты жила здесь, в чужой стране всё это время? Кто-то преследует тебя, да?
      - Вряд ли ты сейчас сможешь мне помочь, Андрей… - немного успокоившись сказала Инга. - Они беспощадно уничтожат любого, кто встанет на Их пути. Твой друг, профессор Ларсен, никуда не уехал, он ещё здесь, в Америке, но искать его теперь бесполезно.
      - Откуда ты всё это знаешь?
    Инга  вздохнула и, не отвечая на вопрос, взяла в руки статуэтку Будды.
      - Это моего деда. Подарок монаха из Бирмы. А вон там, - она показала рукой на одну из полок шкафа, - лежат старые тибетские чётки. Принеси мне их… пожалуйста.
    Я выполнил её просьбу. Намотав чётки на кисть правой руки, Инга зажгла несколько тонких ритуальных свечей. Когда она снова заговорила, голос её был удивительно спокоен и полон решимости.
      - В Японии издавна существует клановая иерархия и, борьба между различными родами часто перерастала в длительную вражду, или, как называют это итальянцы, вендетту. Именно такие "отношения" сложились между представителями клана Хокусин, к которому принадлежал мой дед, и клана Хэнку. На протяжении столетий самураи двух влиятельных династий, во времена междуусобных войн за императорский трон, всегда сражались друг против друга. Они нанимали ниндзя для тайного устранения тех, кого не могли убить в открытом бою, подсылали коварных гейш-отравительниц или же деньгами и обещаниями подкупали колеблющихся из других кланов, -  словом, для достижения цели в ход шло всё, - даже магия. А в её использовании колдунам Хэнку не было равных, потому что они состояли в ордене "Зелёного Дракона". История возникновения этого тайного общества, как и многих других, связана с представителями расы существ, которых в Мексике называли наг. уалями, в Шумере ану. ннаками, а в Индии, просто нагами, что означало в переводе с санскрита, "мудрые змеелюди". Они правили народами во времена существования континентов Лемурия и Атлантида, но их власть распространилась и на другие территории Земли. После катастрофы, вызванной потопом, спустя века, некоторые из наг. уалей выбрали своей резиденцией Лхасу в Тибете. Лемурийская магия или Бонпо, как её называют сами тибетцы и некая «тайная доктрина» легли в основу так называемого эзотерического «буддизма», но, он совсем не похож на тот буддизм, который исповедовал Сиддхартха, потому-что в нём есть место кровавым жертвоприношениям, подобным тем, что были у ацтеков, вампиризму, оборотничеству и прочим мрачным ритуалам, сопровождаемым заунывным пением мантр и звуками там-тамов. Левосторонняя свастика ставшая символом Бонпо всегда присутствовала на мечах самураев-колдунов из ордена "Зелёный Дракон" и именно её выбрал Адольф Гитлер в качестве эмблемы Третьего рейха, однако, не только лишь потому, что она была "исключительно" атрибутом арийско-германской мифологии, но, прежде всего, находясь "под впечатлением" того, что успел узнать раньше от своего личного "гуру", Карла Хаусхофера, члена ордена "Зелёный Дракон", куда он был принят в 1908 году, ещё будучи атташе в Японии.  -  Инга помолчала немного, собираясь с мыслями, и продолжила свой рассказ. - Люди из клана Хэнку старались отслеживать все перемещения, контакты и переписку Камиро. Если бы поступил приказ, его в любое время могли вывести из игры, но, этого не произошло. После окончания Второй мировой войны, он на какое-то время исчез из их поля зрения, потому что, выполняя возложенную на него миссию, оказался в Советской России, где, став просто охотником Олдаем, "затерялся в тайге"…
   Девушка перебирала чётки и печально смотрела на меня. Да, продолжение этой истории и то, чем она закончилась, мне было хорошо известно.
     - Когда я прилетела в Нью-Йорк два года назад, чтобы выполнить последнюю просьбу моего деда, глава клана Хокусин, принц Мирамото, который с недавних пор живёт в Японии, но тогда ещё находился в США, встретился со мной. Наша беседа длилась четыре часа и, в конце её Мирамото сообщил, что сейчас решается вопрос покупки здания на Манхэттене под офисы фирм, чьи уставные капиталы являются прямым вложением денежных средств в бизнес клана Хокусин. В одной из этих фирм, Sacura Japan. Ltd., мне было предложено место коммерческого директора. Нужно было принять в штат новых сотрудников, знающих русский язык и особенности наиболее привлекательных для туристов регионов России, чем я, впоследствии и занялась. Спустя несколько дней поздно вечером, ко мне в кабинет зашёл странный посетитель. Положив передо мной медальон с изображением зелёного дракона, он неожиданно заявил, что хочет предложить две кандидатуры, которые я непременно должна одобрить. Когда же я ему в этом решительно отказала, то, подойдя ближе и, уставившись на меня холодными глазами рептилии в которых пульсировали чёрные зрачки, "человек" прошипел:
     - Ну, что ш…шш, …ладно. Пусть будет так. Только это уж…жже неважно, потому-что в отношении тебя всё решено. Они назначили новую сакральную жертву и ей станеш…шш ты. Нашим богам постоянно, а сейчас как никогда, нужна амброзия, - напиток Бессмерных. – голос Инги снова стал срываться на рыдание, но она усилием воли сумела взять себя в руки, однако, нервы её были уже на пределе.
     - Тебе нужно отдохнуть, девочка. Поспи.
   Я поцеловал эти шёлковые волосы, встал и подошёл к окну. Серп луны висел в ночном небе, словно предостережение, знак неизбежности роковых событий в жизни каждого из нас, но, оставалась ещё надежда, что, может быть в какой-то момент всё пойдёт совсем не так, как того хотят чьи то боги…
 …Наутро, проснувшись, я обнаружил, что Инги в комнате нет, а на столе лежит пистолет и записка:
  "Это древнее зло коварно и никогда не знаешь наверняка в каком обличии оно предстанет перед тобой. Находиться со мной рядом теперь слишком опасно. Когда наточен клинок, - гласит одна восточная мудрость – самураю нелегко удержать его в ножнах. Поэтому… пусть будет что будет. Береги себя. Прощай."
     - Как же так, Инга, … как же так… - растерянно взяв пистолет в руки, я достал обойму: в ней было ровно семь патронов с серебряными пулями.

                4.

…Путь из аэропорта Джона Кеннеди, который я проделал на арендованном автомобиле, занял совсем немного времени, но его вполне хватило на то, чтобы едва не потерять управление рискуя врезаться во встречную фуру или съехать в канаву из-за необходимости отвечать на вопросы Натали – а они сыпались на меня словно из рога изобилия и самый простой из них был тот, что она задала мне вначале:
     - Ну, как тебе Нью-Йорк и прочее, Андрэ?
  Ответив, что в целом ничего, но "прочее" разглядеть пока ещё не удалось, я с третьей попытки наконец-то завёл мотор. Задерживаться в Америке надолго в наши планы, собственно говоря, не входило, да и срок моей визы уже заканчивался, поэтому в запасе оставалось ещё три-четыре дня, не больше. Завтра же Натали решила основательно "выгулять" себя и меня, чтобы ещё раз напоследок можно было заглянуть в каменные глаза Статуи Свободы, навестить Брайтон-Бич, знаменитый Бруклинский музей и, если останется время, просто побродить в одном из парков Манхэттена. Закончив свои дела в Ню-Йорке, связанные с фирмой Gallio Anticva France, интересы которой она здесь представляла, Натали собиралась отправиться в Берлингтон, чтобы встретиться там с профессором, преподающим на кафедре Искусств и наук Вермонтского университета и передать ему кое-какие документы, фотографии, а также, во временное пользование, несколько артефактов, найденных археологами в одной из стран Ближнего Востока.
  Моё настроение по-прежнему омрачало внезапное исчезновение Ларсена, странные слова Инги в прощальной записке и не покидало ощущение того, что за нами следят. Пистолет лежал в кармане куртки, но, в случае его применения он не мог гарантировать никакой личной безопасности, а вот проблемы с полицией, - вполне. Моя спутница внезапно умолкла, задумчиво созерцая вечерний Нью-Йорк, сверкающий в иллюминациях фонарей и неоновых вывесок. Вскоре начался дождь. Потоки воды яростно устремились на лобовое стекло, словно пытаясь во что бы то ни стало проникнуть в салон и устроить потоп. Ну вот, наконец-то и гостиница, где я снимаю номер… Приехали…
     - А ты неплохо водишь, амиго, в незнакомых местах. – сделала мне комплимент Натали, снимая плащ и туфли в прихожей.
     - Просто успел, между делом, изучить карту улиц. Скажи лучше то, что я еще не успел от тебя услышать. – Как поживает моя бабушка, мадам Анастасия?
     - Мне очень жаль, Андрэ… Недавно её поместили в одну из клиник Парижа, где предстоит пройти длительный курс лечения… Врачи сказали, что шансы на полное выздоровление невелики… Вот, - это она просила тебе передать.
   В руках у меня оказалась небольшая Книга в сером кожаном переплёте и, открыв страницу наугад, я прочитал:
  "Истинно Говорю вам: кто соблюдает слово Моё, тот не увидит смерти вовек. Иудеи сказали Ему: Авраам умер и пророки, а ты говоришь: "кто соблюдает слово Моё, не умрёт". Неужели Ты больше отца нашего Авраама, который умер? Иисус сказал им: прежде, нежели был Авраам, Я Есмъ и, кто не собирает со Мной, тот расточает. Тогда взяли каменья, чтобы бросить в Него…".

                5.

…Когда я открыл дверь автомобиля, то обнаружил на заднем сиденье две газеты. Каким образом они попали сюда, для меня было загадкой. Развернув первую, я сразу наткнулся на полосу криминальной хроники, в которой сообщалось, что в одном из заброшенных домов пригорода Нью-Йорка обнаружено тело мужчины, лежащего в середине нарисованной пентаграммы. Его грудная клетка была вскрыта крисом, ритуальным ножом с волнистым, змееобразным лезвием, а сердце отсутствовало. К заметке прилагалась фотография жертвы чудовищного обряда, - это был профессор Ларсен. Во второй газете бросился в глаза заголовок: "Очередная жертва якудза". Читать, что было там написано, я был уже не в силах…. Её лицо было спокойно и, казалось, она всё ещё спала с того самого вечера… Багровая полоса пересекала тонкую шею, - рядом лежал самурайский меч, на рукояти которого можно было разглядеть левостороннюю свастику в виде летящего изумрудного дракона.
 …До Берлингтона оставалось всего лишь часа два езды, когда мотор заглох, тормоза отказали и авто скатилось на обочину дороги, едва не врезавшись в дерево. Фары и свет в салоне погасли почти одновременно. – Со всех сторон нас окутала непроницаемая тьма. Я взял руку Натали в свою.
     - Что будем делать? – спросила она, стараясь скрыть растущую тревогу.
     - План прост. Дождёмся утра и автостопом доберёмся до города. Вариантов нет.
     - Да, с этим не поспоришь. Там, на заднем сиденье сумка, в ней бутерброды и термос с кофе… А, я выйду из машины и попробую отыскать на небе хотя бы одну звезду. – попыталась пошутить моя спутница.
     - Хорошо.
   Оставшись один я через минуту вдруг почувствовал, что движение времени в этой точке пространства словно бы изменилось, а такие понятия как "утро", "день", "завтра", "вчера" перестали существовать. Во мне и вне меня возникло какое-то вязкое чернильное "сейчас", но это "сейчас" не вмещало в себя ни пения птиц, ни зелёную листву на деревьях, ни голоса детей… - словом, ничего из того, что мы привыкли называть Жизнью. Да, в нём присутствовало движение, угадывался могущественный инфернальный разум проникающий всюду, и то была, безусловно, некая форма бытия… но, бытия, лишённого Света и Любви… Я пребывал в странном пограничном состоянии похожем на быстро надвигающуюся амнезию души с неизбежным исчезновением "личной истории", а, моё тело отныне начинало жить совсем по другим законам, подчиняясь идущему из глубин этой магической тьмы неведомому властному зову, которому трудно было сопротивляться…
    - Андрей, ты слышишь меня? – сквозь плотную завесу отчуждения, внезапно прорвался в сознание голос Натали. Вот, её руки коснулись моего лица, - это подействовало, словно разряд молнии и, - я открыл глаза. – Там, в лесу, огонёк мерцает. Может быть ферма какая-нибудь, а?… Давай сходим, посмотрим…
… Нет, этот дом мало походил на ферму и выглядел, скорее, как особняк случайно оказавшегося в этих краях аристократа, предпочитающего одиночество среди первозданной дикой природы, сутолоке городов. Дверь была не заперта и, войдя, мы обнаружили в комнате самого хозяина, сидевшего в кресле возле затопленного камина с книгой в руках. Наша одежда промокла насквозь во время блужданий под проливным дождём и вода ручьями стекала на ковёр. Незнакомец положил книгу на стол, - Lovecraft. Hhe Call of Chtulhu. – прочитал я на её обложке и, встав с кресла, слегка воспарил, а затем медленно поплыл к тому месту, где на столе ждал его хрустальный бокал, наполненный чем-то похожим на красное вино. Взяв его тонкими чешуйчатыми пальцами, на одном из которых сверкал перстень с гравировкой в виде буквы "W" и трёхзубчатой короны, он изобразил дружескую улыбку, в то время как глаза с овальными зрачками тёмно-дымчатого цвета, смотрели на нас изучающе-равнодушно:
    - Рад встрече с вами, господин Андре и с вами, мадам. Не желаете ли поужинать в компании вечного скитальца? Вон там, в соседней комнате, гардероб, где вы можете найти другую одежду, если нужно… Хотя, впрочем, ваша, я смотрю, уже почти просохла. Прошу, присаживайтесь, не стесняйтесь. – Говорят, в ногах правды нет…
    – Самое печальное, – сказал я спокойно, - что в головах и сердцах людей, спустя века, её тоже почти не осталось, благодаря трудам тех, имя которым, - легион.
    - Да, неужели?! Но, что делал бы свет, если бы не тень и, как бы мир узнал, что есть правда, если бы не ложь? А, может быть, такие понятия как свобода, равенство, братство, нация, ради которых тысячи всегда готовы погибнуть в едином порыве, имеют гораздо большую ценность для них? И, что такое, в конце-концов, эти слова Понтия Пилата, обращённые к Иешуа Га-Ноцри: - В чём истина? – Софистика и праздный интерес римского гражданина, не более... – Стоит ли нарушать священную заповедь ради Того, кто приговорён и должен быть распятым на кресте?…. Увы, человек слаб и, как известно, смертен, причём, внезапно смертен, чтобы успеть хоть что-то изменить. - Всё, или почти всё, имеет свои пределы, заканчивается когда-нибудь: чья-то жизнь или… роман. А, знаете, ведь рукописи горят и ещё как горят! – Смотрите, вот у меня в руках вдруг (это ли не чудо?) оказались тетради господина ротмистра, неутомимого искателя истины. – Раз! И всё. – он швырнул их в камин. – Лишь только пепел остался…
  Следом, как дрова, одна за другой, полетели ещё какие-то книги и, вот, наконец, настала очередь совсем небольшой, в сером кожаном переплёте… но, эта Книга не сгорела! - Листы её, охваченные яростным пламенем, медленно шевелились, словно бы их переворачивала чья-то невидимая рука. Снопы искр рванулись к потолку, потом вниз… Скатерть занялась. Едкий дым заполнил наши лёгкие и стало трудно дышать. Теряя сознание и, падая на пол, мы успели увидеть, как незнакомец, спокойно допил вино в бокале, запахнул плотнее свой чёрный плащ и, пройдя сквозь закрытую дверь, растворился во мраке…
 
                6.

… Смутные очертания окружающих вещей и лица какого-то человека, медленно выплывали из небытия. Я лежал на больничной койке в одном из ожоговых центров Нью-Йорка с забинтованной правой рукой и головой.
     - Натали… скажите, ради Бога, что с ней? – голос мой прозвучал тихо и невнятно.
     - Жива… Успокойтесь. Ей повезло гораздо больше, чем вам. Когда поправитесь окончательно, навестите меня, чтобы можно было задать несколько вопросов, хорошо? Я, инспектор полиции, Лесли Кларк. Вот визитка.
     - Это вы нашли нас?
     - Да. Я расследую загадочную смерть одной японки… Нападавших, судя по всему, было пятеро. Защищаясь, она убила троих своим мечом… Возможно, что о месте встречи, как в случаях с дуэлями, противники условились заранее. В руке девушки была найдена записка с вашим именем и названием гостиницы, написанная кровью. Через день у консьержа мы выяснили, что вы со спутницей отправились в Берлингтон несколько часов назад…
     - А там, … в доме…
     - От него ничего не осталось, кроме золы. Вот только нашли…
     - Что, нашли, что?
   Инспектор положил рядом со мной какой-то предмет и, попрощавшись, ушёл.
С трудом повернув голову, я увидел: это была Книга.