Глава 9

- Мышка, ну, как так можно? – пробираясь среди густых кустов, возмущался Сокол. - Нам нужно Рысь спасать, а ты водишь нас по кругу и дорогу найти не можешь.
- Не зови меня Мышкой, ваша странная традиция мне не нравится, а у меня нормальное имя есть, - насупилась Женя, - и, между прочим, Волк тоже здесь был, но он ведь дорогу не помнит.
- Я на звук бежал и совершенно не смотрел по сторонам, - запротестовал парень.
- А я наобум шла, тоже ничего не запоминая, - парировала Женя, - а после ваших превращений вообще ничего не понимала.
Волк хотел было возразить и даже открыл рот, но Сокол перебил его поток мыслей весьма наглым образом:
- Хватит спорить! – нервно взмахнув руками, прикрикнул парень. - Лучше ищите какие-нибудь следы, а то Рысь нас так и не дождётся.
- Может быть, ты сверху посмотришь, - предложил Волк.
- Не видно оттуда никакого дома, и я не знаю почему, - пожав плечами, ответил Сокол, - да и темно уже становится, лучше здесь дорогу искать.
И спасатели вновь принялись ходить кругами, цепляясь за торчащие повсюду ветки, понимая, что с места они не сдвигаются, ругаясь и продолжая хаотичные движения.
- Волк! – хлопнув себя по лбу, обрадованно завопил Сокол. - Ты же можешь её по запаху найти?
- Ещё чего, - обижено скрестив руки на груди, насупился Волк, - нашли охотничьего пса!
И вдруг его лицо медленно, но уверено принялось отображать на себе упорную мыслительную деятельность и, прояснившись окончательно, изменило оскорбленное выражение на ясную и полную понимания моську.
- Точно! – воскликнул парень. - Я же могу взять след!
- Дошло наконец, - раздосадовано качая головой, пробубнил Сокол.
Но Волк его уже не слышал: парень мгновенно превратился в огромного чёрного хищника и припал к тропинке, принюхиваясь с такой силой, что маленькие листики, отрываясь от земли, прилипали к его носу. Волк тщательно исследовал каждый кусочек незаметной тропинки, обнюхал Женины кеды, но никак не мог различить слабый запах среди смешенных ароматов леса. Когда надежда, постепенно покидая путников, едва не растворилась совершенно, Волк превратился, обращаясь к друзьям:
- Я не могу различить запах, ведь я не настоящий волк, но я могу попробовать превратиться полностью, - как-то странно сверкнув глазами, предложил он.
- Что значит полностью? – удивилась Женя.
— Это значит, что он станет настоящим волком, - потирая подбородок, задумчиво произнёс Сокол, - а ты уверен, что потом сможешь превратиться обратно?
- Не знаю, я ещё не пробовал, - пожимая плечами и глядя в небо погрустневшими глазами, ответил Волк, - но попробовать же стоит, я ведь не ради кого-то там, а для Рыси.
- Ну, это да… – протянул Сокол. - Только… опасно это все.
- Зато интересно, - ответил Волк, и, не дожидаясь ответа, превратился вновь. На этот раз он оказался больше, шерсть стала гуще, когти острее, оскал страшнее, а главное - глаза перестали блестеть озорным блеском.
- Ошалеть упасть… - сконфужено протянул Сокол. - Надеюсь, он меня не съест.
- Нас не съест, - поправила Женя, прячась за спиной парня, - такая махина может и двоих заглотнуть…
Волк грациозно и угрожающе поднимал голову, как это обычно делают злодеи в пафосном, героическом кино, словно ему мгновенье назад нанесли страшнейшую рану, а он величественно, будто в замедленной съёмке, поднимается после удара со зловещей улыбкой и лениво слетающей фразы, произнесённой невероятно нагло и самоуверенно, а главное – реплика всегда должна быть произнесена максимально низко и не дай бог вам поменять в ней хоть букву: постоянство – главная черта всех злодеев.
Словом, Волк стал воплощением главного злодея в животном облике, однако он не произнёс совершенно ничего, что жутко не понравилось бы сценаристам избитых сериалов – как так? Злодей и молчит? – но Волк не был злодеем, а лишь выглядел соответствующе, поэтому на него эти старинные устои не действовали, и он, борясь со звериными инстинктами, издав хриплый вой, побежал по незаметной тропинке, ведомый знакомым запахом.   Волк продвигался быстрее гончей, улавливая помимо Жениного запаха привычный аромат шампуня Рыси, и ещё несколько странных запахов провонявшей плесенью одежды.
Через пару мгновений преследователи окончательно убедились в правильности своего маршрута – на незаметной тропке виднелись капельки свежей крови, пугающие Женю и Сокола, и все более пробуждающие запретные инстинкты у Волка, бегущего всё быстрее на столь притягательный для хищников запах. Ещё через несколько шагов они оказались на той самой поляне, где Женя чуть не распрощалась со своей бесценной жизнью.
— Это то самое место, - останавливаясь и переводя дыхание, сообщила девушка, - теперь нужно немного пройти прямо по этой тропинке и всё.
- Отлично, надеюсь, мы не опоздали, - также пытаясь отдышаться, ответил Сокол.
Однако Волк совершенно не планировал останавливаться: им завладел животный голод, и он медленно, принюхиваясь и напрягая каждую мышцу, мягко и бесшумно переставляя огромные лапы, двигался вперёд.
- Эй, Волчара, с ума сошёл? – завопил Сокол. - Не порть конспирацию! Иди на место, мы так не договаривались!
Но Волк и не собирался возвращаться - он уверенно шёл вперёд, лишь иногда отвечая другу злобным рыком.
- Нужно что-то сделать, он же сейчас все испортит или Рысь сожрёт, - в отчаянии бегая по поляне и обхватив голову руками, вопил Сокол.
  Женя стояла отрешённо, и не понимая ровно ничего. Ей было совершенно непонятно, что случилось с Волком, почему так переживает Сокол, и почему она не переживает и ничего не делает, ведь бездействие для неё совершенно неприемлемо – она в каждой бочке затычка.
 - Товарищ, давай помедленнее! – на девушку нашла волна действий, и она принялась кидать в недавнего друга палки, пытаясь сбить с намеченного курса. - Ты слегка портишь наш план, не забывай, пожалуйста, мы все здесь объединены одной целью – спасти Рысь. 
Волк сперва игнорировал летящие в его сторону палки, но девушка была настойчива как никогда и окончательно вывела из себя новоиспечённого зверя: волк с громким и полным ярости рыком обернулся и в один прыжок оказался на Жене, совершенно не ожидающей такого поворота событий.
- Ты что? – пытаясь спихнуть с себя тяжёлую тушу, прохрипела девушка. - Оборзел или озверел?  Бессовестная твоя моська!
- Волк! Ты что делаешь? – завопил Сокол, пришедший на помощь к Жене. - Ты все портишь, слезь с неё и сиди тихо!
Резким движением хищник сбросил с себя несчастного друга и вновь повернул злобно оскаленную морду к Жениному лицу, яростно дыша на неё и угрожающе поглядывая на напряжённую шею.
- Волк! – поднимаясь с земли, заорал Сокол. - Волк, ёжик тебя укуси, успокойся живо! Кто над кем возвышается? Ты над картиной или она над тобой?
Только Женя могла видеть, как менялся взгляд Волка в этот момент: он то становился привычным его взглядом будто фиолетовых глаз, загадочных и бездонных, словно воды Байкала, то резко менялся на злобные и угнетающе пустые, голубые глаза, не выражающие ничего из вышеперечисленного.
- Волк! – вновь закричал Сокол. - Очнись уже, иначе я тебе врежу! Ты понимаешь, что ты творишь? Ты же подставишь нас всех.
Однако Волк, словно не слышал его – он продолжал прижимать Женю к земле, оскалив острые зубы.
- Друг, ты не оставляешь выбора, - угрожающе приближаясь и закатывая рукава, сообщил Сокол. - Слабак несчастный! Как Кота побить на болоте – запросто, а подчинить себе всего лишь какую-то картину не можешь.
Эти слова произвели на Волка особое впечатление: она взвыл, и резким движением опустив голову прямо к Жениной шее, ужасающе лязгнул острыми зубами. Сокол за секунду до случившегося успел закрыть глаза, дабы не видеть эту душераздирающую сцену, когда друг оказался вдруг, и новоиспечённой подруги больше нет.    
- Пппрости, - одними губами прошептал ошеломлённый парень, все ещё не смевший открыть глаза, ожидая своей участи.
Последним, что увидела Женя, остался лишь глубокий взгляд бездонных, словно фиолетовых глаз, и ряд острых зубов, однако она никак не чувствовала боли, хотя, по её расчётам, самое ужасное должно было уже произойти. Опасаясь увидеть своё истерзанное тело, как это обычно бывает в фильмах, когда душа отрывается от своего бренного чехла и взмывает ввысь, девушка приоткрыла один глаз. Увиденное совершенно поразило её: Волк в человеческом облике без сознания лежал на ней, с силой сжав челюсти, словно запрещая им раскрыться. 
- Уф, Коровка из Кореновки, - облегчённо откидываясь на траву, вздохнула Женя, - с каждым разом я все ближе к краю….
- Кого я слышу! – радостно завопив, Сокол бросился к девушке, упав перед ней на колени. - Живая!
- Надеюсь, что надолго, - пропыхтела Женя в ответ, - сними его с меня.
Сокол совершенно бесцеремонно скинул друга на землю и помог девушке подняться:
- Волчара безмозглая, - потряхивая Волка, позвал парень, - очнись, не переживай, все хорошо, ты никого не убил.
Волк уселся на траву под сосной, облокотившись на её тёплый ствол; парня колотила мелкая дрожь, и глаза, как бешеные, вращались со скоростью света, рассматривая то свои руки, то Женю и Скола:
- Очень рад… – протянул он. - Я вас подожду, идите за Рысью.
- Хорошо, мы быстро, а то она уже заждалась, - ответил Сокол вновь привычным торопливым голосом и, уверенно семеня ногами, двинулся в туннель из листьев и веток.
- Жень, - убитым голосом позвал Волк, - прости, я не хотел.
- Не переживай, в целом мы все хорошо питаемся, - ответила девушка.
- Что? Ты это к чему? – не понял парень, совершенно сбитый с току таким заявлением.
- Косячем мы все, - улыбаясь, ответила Женя и побежала догонять Сокола, ушедшего уже довольно далеко, оставив Волка наедине с самим собой обдумывать произошедшее.
Вдвоём спасатели направлялись к зловещему дому, совершенно не зная, что Рыси там уже давно нет, что старик заметил её пропажу и довольно долго свистит в свой волшебный свисток, чей звук слышит лишь тот, кто нужен старичку, пытаясь призвать Урзуса.
***
- Мерзкий мальчишка! – вскакивая с кресла, прошипел старик. - Он все меньше подчиняется мне.… Если только узнаю, что он посмел сбежать с этой девчонкой – ох, высеку самолично! – Боголеп со всей силы стукнул кулаком по камину, отчего, естественно, больнее стало ему, а не камину.
« Не трать напрасно последние силы»: усмехнулся голос в голове.
- Ладно, - потирая ушибленные пальцы, протянул старик, - нужно успокоиться. Я перед его уходом вновь наложил на него чары, они не могли так быстро рассеяться – я не до такой степени слаб, - сглотнув комок в горле, старик словно сам усомнился в своих словах.
- Лучше призову Звениславу, - и Боголеп вновь засвистел, но и на этот раз на его протяжный зов ответа не последовало.
 - Йоптареп! Черти окаянные! – вновь взбесился старик. - Святослав, Святополк, Ростислава, Берислава, Мстислава, Борислав, - привычной скороговоркой прокричал Боголеп, свистнув в свой волшебный свисток, - все ко мне!
  Первой на зов откликнулась девушка-лебедь - Берислава. Она была худой и высокой, что будто бы делало её ещё выше, словно небоскрёб, её грустные тёмно-зелёные, вечно опущенные, покорные глаза не выражали совершенно ничего, кроме неизлечимой тоски и угнетённости. Казалось, вся её сущность представляла собой сплошное сожаление о своём существовании, даже её длинные вьющиеся каштановые волосы выглядели устало и унижено. Следом появились братья-близнецы – противоположности Кота и Сокола, похоже, близость этих картин была вездесущей. Парни были совершенно похожи: одинаково карие глаза с одинаковым озорным блеском осматривали все вокруг, чёрные волосы, одинаково подстриженные, вторя друг-другу раскачивались и порой спадали на высокие лбы, и одинаково загорелые руки одинаково щёлкали одинаково длинными пальцами. Однако незаметная черта различия присутствовала и у их – Святослав, как кот, отличался своей плавностью и ленивой манерой разговора, а Святополк не обладал ни одним из этих качеств. Вскоре появилась ещё одна девушка с парнем. Это была Мстислава, девушка-лиса: не то, чтобы низкого роста, но и не высокая, с жёлтыми глазами не то, чтобы очень хитрыми и безжалостными, но и не особо приятными, с довольно длинной косой светлых волос. Парень-олень был очень похож на свою противоположность, но в его движениях была особая резкость, а чёрные волосы спускались до плеч. Замыкала шествие Ростислава – девушка-рысь, совершенно не похожая на свою противоположность.  Её светло-русые волосы были посекшиеся и короткие, длинные ногти, словно обкусанные, странно смотрелись на тонких и длинных пальцах, а неоднозначный образ дополняли отрешённые от мира сего голубые глаза, словом она более походила на шагающую мумию, нежели на живую, семнадцатилетнюю девушку.
- Найдите мне Звениславу и Урзуса! – когда, наконец, все собрались, приказал старик. - И сразу же приведите ко мне. Если через пять минут их здесь не будет, я вас всех покараю, и никто не скажет, что вы погибли достойной смертью.
«Правильно, - шепнул голос, - всё держится на страхе».
Подростки, хоть и привыкли к самым разнообразным проявлением жестокой власти хозяина, были весьма удивлены столь странным его поведением, ведь старик всегда держал себя в руках и не ставил под сомнение свою холодную непоколебимость. Однако они просто не знали, как сложно ему собирать последние силы, вкладывая их в самые примитивные заговоры, и какую боль ему это приносит: его сила совершенно исчезает, а вместе с ней уходят её плоды – последняя картина треснула, а власть над прибывшими картинами с каждым днём все слабее, и Урзус становится самым непокорным, проявляя все большую человечность. А самое главное, они не знали, что хозяин не спит уже которую ночь, преследуемый ужасными кошмарами, где картины предают его и уходят, а блестящий план рушится и исчезает среди других неисполнимых желаний. Поэтому подростки и не могли понять резкой перемены старика, однако, поступив весьма благоразумно, поклонились и пошли искать Урзуса и Звениславу, не сказав и слова.
Делиться на группы никто из них не решился: ничем хорошим это не заканчивалось, ибо решить, кто с кем пойдёт, а, тем более - куда, для них было невыполнимо, поэтому подростки своеобразным стадом отправились для начала в подвал. Почему же они сразу же угадали нужное направление? Магия или внутренняя чуйка? Все оказалось куда проще – дом был очень маленьким, комнат было мало, и почти в каждой из них кто-нибудь находился до призыва Боголепа, да и стены были сплошь покрыты различными трещинами, поэтому услышать шум в соседней комнате особого труда не представляло.
Подвал – только он идеально подходил для поисков, во-первых, подвал был словно отрезан от всего дома, поэтому никто из сидящих в комнатах не мог бы услышать что же там происходит. Оставалась ещё кухня, но для подростков это было своеобразное святое место, куда просто так никто не ходит и даже не допускает столь распущенных мыслей – находиться на кухне и не есть.
Тем более старик все время опасался, что кто-нибудь что-нибудь украдёт из еды, он вообще боялся, что что-нибудь из его собственности украдут, именно поэтому комнаты обитателей дома были весьма незаурядны и схожи, будто бы это одна и та же комната: одинаковые бледные, испещрённые трещинами стены, треснутые стёкла в окнах, скрипучая раскладушка, с пропахшим плесенью матрасом; пережившие динозавров стул, стол и шкафчик. Для особо приближенных выделялось что-нибудь ещё, например, у Урзуса на столе величественно стоял разбитый глобус, а Звенислава обзавелась маленькой вазой, но старик также мог и забрать то, что когда-то подарил за самые различные провинности – в своё время Святослав и Святополк лишились настоящего стойкого оловянного солдатика, а Ростислава треснутого зеркальца.
Однако заслужить что-нибудь было намного труднее, чем впоследствии это же потерять – старик был своеобразным Кощеем Бессмертным, чахнущим над златом, однако в отличие от Кощея, Боголеп чах над всем подряд: даже над кусочком старой бумажки. Он находился где-то между хозяйственным домовёнком Кузей и хламьёвщиком Плюшкиным, разница была лишь в том, что Боголеп не тащил непонятно что с улицы, но при этом и не запасался на «Чёрный день», он был как краб – что уже попало ему в лапы, он ни за что не выпускал.
Словом, лишний раз лучше было не заходить ни на кухню, ни в комнату к хозяину, дабы не попасть в жёсткую опалу старика, поэтому подростки первым делом пошли в подвал. Спустившись в хозяйство холода, полумрака и сырости, подростки увидели, что кто-то смирно сидит на стуле в тени.
- Наверно, эта та девчонка, - в два голоса предположили близнецы.
- Сомневаюсь, - задумчиво протянула Ростислава, - нужно проверить – я не чувствую в ней противоположность.
- А до этого будто бы чувствовала, - съязвил в ответ Борислав, но все же слегка неуверенно направился в сторону неизвестной личности, безразлично восседавшей на стуле, скрыв лицо в тени.
Когда парень оказался от этого нечто на расстоянии вытянутой руки, он совершенно без сомнений ткнул все ещё неподвижную девушку, и та, словно кукла, упала на пол, испугав Борислава.
— Это Звенислава, - вскрикнул удивленный парень.
- Что? Кто? – шёпот недоумения прокатился по подвалу, эхом отражаясь от бесчувственных стен и усиливаясь.
- Звенислава, - повторил Борислав, проверяя пульс девушки; почувствовав лёгкую пульсацию вен, он слегка оживился, вероятно, до сего момента парень предполагал, что Звениславу весьма безжалостно задушили или отравили, или ещё что-то похуже.
- Нужно сказать хозяину, - предложил Святослав, жестом поманив брата, он уже шёл было к выходу, но, как обычно, остальным его решение совершенно по душе не пришлось.    
- А Звениславу вы тут предлагаете бросить? – угрожающе приближаясь, спросил Борислав. - Или решили сбросить её на нас, а сами пойдёте выслуживаться перед хозяином?
- Дай-ка подумать, - в два голоса протянули братья, прищурив глаза и потирая длинные подбородки, - да, пожалуй, так мы и поступим, - они уже собирались удалиться, но такое развитие событий не устраивало никого, кроме них.
- Стоять, - дёрнув близнецов за шивороты, прикрикнула Ростислава, - раз вы такие корыстные оказались, сами и понесёте Звениславу, а мы пойдём вместе к хозяину.
- Нет, мы пойдём, - освобождаясь от цепкой хватки девушки, парни побежали к ступеням.
- В пень вы пойдёте, - преградив дорогу, парировала Мстислава.
К девушке тут же присоединись остальные подростки — это было бы воистину забавное и притягательно зрелище для любителей борьбы без правил, ибо такого звериного настроя даже на ринге не всегда увидишь, одна только борьба взбешённых глаз интриговала и пугала не хуже тяжёлых ударов….
К сожалению, или, быть может, к счастью – это уже кому как – драка не состоялась: нетерпеливый старичок свистел в свой свисток, призывая картины с докладом, а не повиноваться призыву хозяина – худшее, что может сделать каждый из подростков, а старик, в свою очередь, мог сделать худшее за такую наглость. Исходя из этих соображений подростки, переругиваясь, подняли Звениславу, служившую вещественным доказательством, и побежали, спотыкаясь и пихаясь, на настойчивый призыв.
- Хозяин! – закричав наперебой, начали рассказ подростки. - Мы пошли в подвал, а там Звенислава в отключке, и Рыси нет нигде.
- Что? – не понял старик. - Пускай скажет кто-нибудь один.
- Звенислава в подвале… – вновь закричали картины.
- Стоп! – вышел из себя Боголеп. - Ростислава, говори ты.
И девушка, смерив презрительным взглядом недавних соратников, начала свой отчёт:
- Мы пошли в подвал и нашли там Звениславу, - кивнув на девушку, свисающую с шести пар рук, продолжила Ростислава, - но Рыси нигде не было, Урзуса мы тоже не нашли.
« Надо было больше ласково с ними обходиться, - усмехнулся голос, - ещё раньше ушли бы».
- Что?! – вскакивая с кресла, завопил старик. - Вы точно все осмотрели?
- Хозяин, мы все сидели в комнатах, свободными осталась кухня и подвал, но на кухне мы не смотрели, - ответила Берислава, впервые проронившая хоть слово.
- Ну, так проверьте! – скомандовал старик, но увидев, как его картины вновь толкаясь и ругаясь, пытаются пролезть в дверной проем, передумал:
- Борислав, ты один проверь, остальные остаются здесь.
На этот раз парень смерил презрительным и высокомерным взглядом бывших союзников и, поклонившись, вышел из комнаты. На всякий случай по пути на кухню он заглядывал в каждую комнату и, проверив все, побежал в столь притягательное место.
Однако на кухне он не обнаружил ничего примечательного, кроме чёрствого кусочка хлеба, одиноко лежащего на шершавой поверхности стола, который тут же молниеносно и с опаской сунул в рот, расплывшись в счастливой улыбке. Проглотив свою «добычу», парень побежал обратно, предполагая, что сейчас старик взбеситься ещё сильнее.
- Хозяин, я проверил все комнаты – везде пусто, - переводя дыхание, доложил Борислав, - нигде нет даже следов Рыси и Урзуса.               
- Камень тебе в почку! – выругался разъярённый Боголеп. - Быстро за ними в погоню, они оба нужны мне, не дайте им уйти, если не сможете остановить – убейте!
« Правильно, больше страха»: усмехнулся голос.
Подростки были озадачены столь резким и неожиданным приказанием: раньше хозяин заставлял их убивать птиц или кроликов, но убить человека, да ещё и с которым пришлось жить довольно долго под одной крышей – явный перебор.
- Хозяин… – сдавленно начала было Берислава.
- Молчать! Они слишком много знают, не хотите убивать – ловите, но я должен знать, что они никому не расскажут ничего! – завопил старик, несмотря на его ужасающий вид, сложно было поверить, что он может отдать такой приказ.
Подростки, удручённые предстоящей задачей, поклонились и вышли, надеясь, что смогут поймать Урзуса и Рысь. О Звениславе они, естественно, и не вспомнили – подростки просто бросили её на ковре и пошли.
- Если я потерял власть над Урзусом – вскоре меня покинут все, но, если Рысь вернётся обратно и найдёт отсюда выход,  от меня сбегут скорее, а если они сбегут вдвоём… – как-то странно поскуливая, Боголеп, прижавшись спиной к столу, спустился на пол. - Почему всегда для высших целей нужно жертвовать либо людьми, либо собой? А порой и тем и тем…
« Ты ещё ничего не знаешь о жертвах»: равнодушно заметил голос.
- Аааа! – старик испустил ужасный вопль и на удивление быстро поднялся с пола, скинув бумаги со стола.
Несчастная, брошенная и забытая Звенислава, кряхтя, поднималась с пола, оторвав Боголепа от его тёмных мыслей.
- Прочь отсюда! – запульнув в девушку тапком, закричал старик. - Прочь! Иди за всеми и приведи мне Рысь и Урзуса, которые сбежали из-за тебя! Если не получится поймать – убей, они не должны попасть в свой дом, иначе, я вас всех в порошок сотру.
Звенислава, ещё слабо соображая, что происходит, попыталась подняться, но для Боголепа это было слишком медленно:
- Быстро! – прошипел он и кинул в девушку второй тапок.
Это произвело значительное действие – девушка вскочила и, не забыв отвесить почтительный поклон, - похоже, старик их изрядно выдрессировал, - побежала в погоню.
Молниеносно выскочив на улицу, подростки так же мгновенно остановились, полные недоумения: пред их глазами открылась весьма загадочная картина – Урзус, не подавая никаких признаков жизни, лежал на траве, а над ним стояли неизвестная девушка и парень.
- Ох, похоже, Рысь уже не здесь, - протянул Сокол, не ожидавший такого резкого поворота событий.
- И что нам теперь делать? – паникуя, прошептала Женя.
- Я думаю, теперь нам здесь делать нечего, тем более нам тут не рады, - слегка поворачиваясь к лесу, прошептал в ответ Сокол, - побежали, пока они тупят.
И Женя с Соколом побежали настолько быстро, что ввели преследователей в ещё больший шок – неужели люди могут так быстро перемещаться? Всем сразу стало понятно наглядно, как это, когда пятки сверкают.
- Вооолк! Вооолк! – кричал на бегу Сокол. - Нас засекли!
А противоположности так и стояли, словно статуи, пока из дома не выскочила Звенислава:
- Что вы стоите? За ними! – прокричала она, превращаясь в волчицу.
Те словно очнулись ото сна: Святослав превратился в большого, коричневого кота, с яркими глазами, Святополк - в белого сокола; Ростислава - в дымчатую рысь, Берислава - в чёрную лебедь, Мстислава - в огненно-рыжую лису, а Борислав в поджарого оленя, правда, рога у него были поменьше, чем у противоположного Оленя.
Противоположности уже догоняли вопящего Сокола, когда на поляну выскочил Волк – он вновь превратился полностью; схватив за шею волчицу, он, наплевав на все волчьи законы, откинул её в сторону, Звенислава, превращаясь, заскулила и бессильно упала на траву.
Остальные преследователи, ошарашенные такими габаритами противника и его решительностью, приостановились.
- Ах ты, нахал! – задыхаясь, выдавил из себя Сокол, пробегая мимо друга. - Прошлый раз ничему хорошему не научил?
Но Волк лишь покачал головой, словно говорил: «Бегите, я задержу». Сокол решил, что это довольно разумно и побежал ещё быстрее в сторону дома, вопя какие-то угрозы и ругательства.
Преследователи вновь нерешительно бросились в погоню – напрасно. Первым побежал Святослав – его постигла та же участь. Волк, яростно схватив его за шкирку, потряс и кинул в сторону Звениславы, сбив ещё и её с ног. Олень пошёл, опустив рога, но и он получил свою порцию тумаков от Волка, он всё же не упал, но с испугом отбежал в сторону, оглядывая окровавленный бок.
 - Остановитесь, или я буду вас добивать, - превратившись, предупредил парень, — это не шутка, я не собираюсь подпускать вас к своим друзьям, если вы хотите поговорить, мы можем это сделать на нейтральной территории.
- Ещё чего? – фыркнула Берислава.
- Ты не понимаешь, наш хозяин в бешенстве, он не хочет делиться с вами информацией, отдайте нам Рысь, и мы вас не тронем, - предложила Берислава.
- Да, он нам приказал либо привести её, либо убить, для всех будет лучше, если вы отдадите её нам, мы обещаем, что никто её не тронет, пока хозяин не исполнит свой план, - подтвердил Борислав.
- Ага, а ещё яблочко на тарелочке с золотой каёмочкой, - пробурчал Волк, - Рысь мы вам никогда не отдадим, а если вы так уж настроены, то скорее я убью вас.
- Попробуй, - прошипела Звенислава и бросилась на него.
Волк вновь превратился и отшвырнул её, оскалив окровавленные клыки. Противоположности замялись, но Звенислава пошевелилась и, превратившись, сказала:
- Никого он не убьёт, духу не хватит, давайте все вместе на него нападём.
Как ни странно, на этот раз споров не было – подростки превратились и угрожающе направились в сторону Волка. Отразив пару атак и получив рану в бок, Волк, заметив, что Женя с Соколом убежали уже далеко, побежал следом. Подростки, окрылённые первой победой, пустились в погоню.
***
- Что это? – полушёпотом спросил Кот, озадаченный внезапно поднявшимся шумом.
- Не знаю, - поднимаясь, протянула Рысь, - но это что-то приближается.
— Это же Сокол орет! – удивился Кот. - Точно Сокол.
- Тогда пошли на встречу, - предложила Рысь, пошатываясь и прихрамывая, двигаясь на звук.
- Бежим! Скорее! Аааа! – голос Сокола раздался совсем близко. 
- А хотя, зачем нам к нему идти, он, похоже, занят, - резко меня курс, сказала девушка, - не пойдём.
Кот хотел было посмеяться над ней, но на поляну выскочил взъерошенный Сокол:
- Кот! Рысь! – удивлённо моргая, воскликнул парень, но за его спиной что-то хрустнуло, и Сокол вновь засуетился. - Бежим!
Рысь, естественно, побежала, но у неё не особо получилось.
- Без паники! Мы поможем, - и Сокол, скрестив руки с Котом, подхватил Рысь на руки и побежал, продолжая орать, а сзади показалась Женя и Волк, порой останавливающийся и нападающий на врага.
Вскоре процессия выбежала на поляну, показавшуюся в этот момент такой родной - до дома оставалось около пятисот метров, но преследователи приближались. Хотя подростки были потрепаны резкими ударами Волка, им все же не нужно было нести Рысь.
- Мне кажется, нам нужна помощь, - пропыхтел Сокол.
- Что предлагаешь? – отдуваясь, спросила Женя.
- Что-что, поорать, конечно, - и Сокол, набрав побольше воздуха, испустил такой вопль, что преследователи превратились и зажали уши.
- Ого, а почему только на них подействовало? – удивился Кот.
- Не знаю, наверное, вы привыкли уже, но лучше беги молча, - ответил Сокол и припустил с удвоенной силой.
Однако этот чудный вой привлёк внимание и обитателей дома – с победоносным воплем они выбежали из дома, закидывая преследователей помидорами. 
- О, тяжёлая артиллерия пошла! – обрадовался Сокол. - Олень! Беги сюда, мы на тебя Рысь посадим.
Непонятно, как Соколу удавалось так громко кричать, но Олень его услышал и огромными прыжками за долю секунды оказался около друзей.
- Закидывай её, - скомандовал Сокол, подбрасывая Рысь на мощную спину оленя, - гони, дружище!
И Олень побежал ещё быстрее, хотя, казалось, что быстрее уже нельзя, но в этот незабываемый, наполненный событиями вечер подростки только и занимались тем, что совершали невозможное. За секунду обращённый парень донёс Рысь до дома, где её добросовестно спустили со спины Оленя и занесли дом.
- Всё, - превращаясь, сказал Волк, - Рысь у нас, идите обратно.
- Нет, теперь мы уже вам накостыляем по самые ухи, - угрожающе ответил Борислав, но помидор, верно запущенный кем-то из дома, попал ему прямо между глаз, окрасив его правильные черты лица в красный цвет.
Парень, немного посверлив разъяренным взором маленького кузнечика, с воинственным воем наступил на бедолагу, но кузнечик оказался быстрее – последнее, что увидел парень, были его маленькие ножки, скрывшиеся в траве.
- А теперь точно бежим, он совсем озверел - прошептал Волк, - да и вообще: они все сумасшедшие, будут драться до конца.
- Ага, - одновременно кивнули Сокол и Кот.
Сокол превратился и взмыл в воздух, схватив когтями Женю в облике мышки, а Кот и Волк побежали по земле.
- За ними! – крикнула Звенислава, и преследователи вновь бросились в погоню.
Они уже почти нагнали Кота, но вдруг неведомая сила откинула их на добрые сто метров, а подростки быстро забежали внутрь.
- Что это было? – удивился Олень.
- Неважно, - отрезала Лиса, - закрывай дверь.
- Пустите меня! - скомандовала Рысь, которой друзья настойчиво не давали встать. — Это был барьер, но он неполный, иначе они бы не попали в подвал. Забаррикадируйте его, а я займусь реставрацией.
- Но, Рысь, ты же ещё слишком слаба, - протянул Сокол, подходя к подруге и обнимая её за плечи.
- Я поправлюсь быстрее, когда буду в полной безопасности, а не в вечном ожидании угрозы. Баррикадируй подвал, - мягко, но непоколебимо ответила Рысь.
Сокол хотел было сказать что-нибудь ещё, но Рысь посмотрела на него тем самым взглядом, который означает, что дальнейшие споры бесполезны, и отправился со всеми в подвал. Рысь сняла свои часы и привычным движением плавно повернула цепочку, а песок, медленно поднимаясь, окружая её полукругом, обступил со всех сторон.
- Барьер, барьер, - шёпотом повторяла Рысь, пока привычные мурашки не пробежали по коже, и не появилось уже обыденное ощущение, будто бы она парит в воздухе.
Глаза Рыси сверкнули ярко-жёлтым цветом, и она провалилась в привычное состояние молчаливого созерцателя. Девушка увидела дом с высоты птичьего полёта - шаткое обличие избушки окружала тонкая зелёная плёнка, куполом поднимаясь над самой крышей.
«Где же дыра?»: пронеслось у Рыси в голове, и вдруг её взор остановился на углу дома – там заветная плёнка расходилась, дыра была высокой, до самой крыши, но шириной в полтора метра. Рысь, как обычно, начала представлять такой же кусочек, и он медленно, но уверенно вырос из земли, соединяясь с соседними и поднимаясь до самой крыши.
«И ещё один, чуть подальше», - прошептала Рысь, и вокруг дома возник ещё один барьер, правда, жёлтый и потолще.
«Отлично», - пронеслось в голове у девушки, и она без сил упала на пол.