Невидимый Янг кивнул. Девлин был одним из их лучших клиентов. Вернее, так было до прошлого года, когда он неожиданно начал вести дела с другой фирмой, к неудовольствию Киппа и совета директоров.
Президент продолжил: «Он сказал мне, что колеблется по поводу своего нового контракта. Он планировал передать его Уорлду, но у меня была с ним переписка по этому поводу, и я предположил, что личное обсуждение может оказаться полезным. Итак, он посещает наш город и хочет пойти… э… осмотреть достопримечательности.
Кипп стал доверчивее. «Я могу сказать, что мистер Девлин довольно определенно сказал мне, что предпочитает менее консервативную фирму. «Скучный», — таков был его термин. Сегодня он будет обедать со мной, и я постараюсь убедить его, что наша услуга будет полезной. И все же, — Кипп снова кашлянул, — дипломатия, конечно, важна. Я должен поблагодарить вас за то, что вы сегодня развлекли мистера Девлина.
Во время этой речи стол хранил молчание. Теперь он конвульсивно сказал: «Я болен. Я не могу…
— Ты заболел? Мне вызвать врача?
Янг поспешно отказался от предложения, но продолжал прятаться. «Нет, я… но я имею в виду…»
— Вы ведете себя очень странно, — сказал Кипп с похвальной сдержанностью. «Есть кое-что, что вы должны знать, мистер Янг. Я пока не собирался вам говорить, но… во всяком случае, правление приняло вас к сведению. На прошлой встрече была дискуссия. Мы планировали предложить вам должность вице-президента в фирме.
За столом онемело.
«Вы поддерживали наши стандарты пятнадцать лет, — сказал Кипп. «С вашим именем не было и намека на скандал. Поздравляю вас, мистер Янг.
Председатель шагнул вперед, протягивая руку. Из-под стола появилась рука, потрясла Киппа и быстро исчезла.
Дальше ничего не произошло. Янг упорно оставался в своем убежище. Кипп понял, что, если не вытаскивать мужчину из дома, он не может надеяться увидеть Кеннета Янга целиком. С предостерегающим кашлем он удалился.
Несчастный Янг появился, морщась, когда его сведенные судорогой мускулы расслабились. Красивый чайник с рыбой. Как он мог развлекать Девлина, когда тот носил нимб? И было жизненно необходимо, чтобы Девлина развлекали, иначе неуловимое вице-президентство было бы немедленно отозвано. Янг слишком хорошо знал, что сотрудники рекламного агентства «Атлас» встали на опасный путь.
Его задумчивость была прервана внезапным появлением ангела на книжном шкафу.
Это был невысокий книжный шкаф, и сверхъестественный гость сидел там достаточно спокойно, болтая каблуками и сложив крылья. Гардероб ангела составляла скудная мантия из белого парчи и сияющий ореол, при виде которого Юнга охватила волна тошноты.
— Это, — сказал он с жесткой сдержанностью, — конец. Ореол может быть следствием массового гипноза. Но когда я начну видеть ангелов… —
Не бойся, — сказал другой. «Я достаточно реален».
Глаза Янга были дикими. "Откуда мне знать? Я явно разговариваю с пустым воздухом. Это шизо-что-то.
Ко прочь.
Ангел пошевелил пальцами ног и выглядел смущенным. — Я пока не могу. Дело в том, что я совершил большую ошибку. Возможно, вы заметили, что у вас есть небольшой ореол… —
Янг коротко и горько усмехнулся. — О, да. Я это заметил.
Прежде чем ангел успел ответить, дверь открылась. Кипп заглянул внутрь, увидел, что Янг занят, и, пробормотав: «Извините», удалился.
Ангел почесал свои золотые кудри. — Ну, твой ореол предназначался кому-то другому — тибетскому ламе. Но по стечению обстоятельств меня заставили поверить, что ты кандидат в святые. Итак... Посетитель сделал многозначительный жест.
Янг был сбит с толку. — Я не совсем
… — Лама… ну, согрешил. Ни один грешник не может носить нимб. И, как я уже сказал, я дал его вам по ошибке.
— Тогда ты сможешь снова забрать его? Изумленный восторг отразился на лице Янга. Но ангел благосклонно поднял руку.
"Не бойся. Я проверил с записывающим ангелом. Вы вели безупречную жизнь. В награду вам будет позволено сохранить ореол святости».
Испуганный человек вскочил на ноги, делая слабые плавательные движения руками. — Но…
но… но…
— Мир вам и благословение, — сказал ангел и исчез. Янг откинулся на спинку стула и помассировал ноющий лоб. В то же время дверь отворилась, и на пороге появился Кипп. К счастью, руки Янга временно скрыли ореол.
"Г-н. Девлин здесь», — сказал президент. — Э… кто это был на книжном шкафу?
Янг был слишком подавлен, чтобы лгать правдоподобно. Он пробормотал: «Ангел».
Кипп удовлетворенно кивнул. — Да, конечно… Что? Ты говоришь ангел… ангел? О, Боже мой!» Мужчина совсем побледнел и поспешно удалился.
Янг созерцал свою шляпу. Существо по-прежнему лежало на столе, слегка поморщившись под направленным на него злобным взглядом. Идти по жизни с нимбом было не менее невыносимо, чем мысль постоянно носить отвратительную шляпу. Янг злобно ударил кулаком по столу.
«Я этого не вынесу! Я… я не должен… — он резко остановился. В его глазах вырос ошеломленный взгляд.
«Я буду… правильно! Я не должен это терпеть. Если этот лама выбрался из этого... конечно. «Ни один грешник не может носить нимб». Круглое лицо Янга скривилось в маску чистого зла. — Тогда я буду грешником! Я нарушу все заповеди… —
Он задумался. В данный момент он не мог вспомнить, что они собой представляли. «Не желай жены ближнего твоего». Это был один.
Янг подумал о жене своего соседа — некой миссис Клэй, чудовищной девице лет пятидесяти, с лицом, похожим на засохший пудинг. Это была единственная заповедь, которую он не собирался нарушать.
Но, наверное, один хороший, здоровый грех вернул бы ангела, спешащего убрать ореол. Какие преступления принесут наименьшие неудобства? Янг нахмурил брови.
Ему ничего не пришло в голову. Он решил пойти прогуляться. Несомненно, представится какая-нибудь греховная возможность.
Он заставил себя надеть кивер и дошел до лифта, когда позади него послышался хриплый голос. По залу мчался толстяк.
Янг инстинктивно понял, что это мистер Девлин.
Прилагательное «толстый» применительно к Девлину было значительным преуменьшением. Мужчина надулся. Его ноги, зажатые в желчно-желтых туфлях, распустились у щиколоток, как распустившиеся цветы. Они слились в икры, которые, казалось, набирали обороты по мере того, как они расширялись и поднимались, взмывали вверх с безумной энергией и предстали во всем своем безудержном великолепии посреди Девлина. Мужчина по силуэту напоминал ананас, больной слоновостью. Огромная масса плоти вывалилась из-под его воротника, образовав бледный обвисший комок, в котором Янг различил смутное сходство с лицом.
Таков был Девлин, и он мчался по залу, как мамонты гремят мимо, с сотрясающим землю топотом своих грохочущих копыт.
"Ты молод!" — прохрипел он. — Чуть не промахнулся, да? Я ждал в офисе… — Девлин сделал паузу, зачарованно глядя на шляпу. Потом, пытаясь изобразить вежливость, фальшиво рассмеялся и отвел взгляд. — Что ж, я все готов и собираюсь идти.
Янг чувствовал себя болезненно насаженным на рога дилеммы. Неспособность развлечь Девлина означала бы потерю этого вице-президента. Но ореол давил на пульсирующую голову Янга, как утюг.
Одна мысль была у него на первом месте: надо избавиться от благословенной вещи.
Как только он это сделает, он будет полагаться на удачу и дипломатию. Очевидно, вывезти его гостя сейчас было бы фатальным безумием. Одна только шляпа была бы фатальной.
— Прости, — хмыкнул Янг. «У меня важная встреча. Я вернусь за тобой, как только смогу».
Хрипя от смеха, Девлин крепко прижался к руке другого. — Нет. Ты показываешь мне город! Сейчас!" В ноздри Янга ударил безошибочный алкогольный запах. Он быстро подумал.
— Хорошо, — сказал он наконец. «Пойдемте. Внизу есть бар. Выпьем, а?
«Теперь ты говоришь», — сказал веселый Девлин, чуть не лишив Янга товарищеской пощечины. — Вот лифт.
Они столпились в клетке. Янг закрыл глаза и страдал, когда заинтересованные взгляды были направлены на шляпу. Он впал в кому, очнувшись только на первом этаже, откуда Девлин вытащил его в соседний бар.
Теперь план Юнга был таков: он будет вливать глоток за глотком в просторную глотку своего спутника и ждать, когда ему представится случай ускользнуть незамеченным. Это был хитрый план, но у него был один недостаток — Девлин отказывался пить в одиночестве.
«Один для тебя и один для меня», — сказал он. "Это честно. Выпей еще».
Янг не мог отказаться в сложившихся обстоятельствах. Хуже всего было то, что ликер Девлина, казалось, просачивался в каждую клеточку его огромного тела, оставляя его, наконец, в том же состоянии сияющего счастья, которое было у него изначально. Но бедный Янг был, мягко говоря, туговат.
Он тихо сидел в кабинке, глядя на Девлина. Каждый раз, когда приходил официант, Янг знал, что глаза мужчины прикованы к шляпе. И с каждым раундом мысль об этом раздражала все больше.
Кроме того, Янг беспокоился о своем ореоле. Он размышлял о грехах. Поджоги, кражи со взломом, саботаж и убийство быстро пронеслись в его затуманенном уме. Однажды он попытался украсть у официанта сдачу, но тот был слишком настороже. Он приятно рассмеялся и поставил перед Янгом новый стакан.
Последний смотрел на это с отвращением. Внезапно приняв решение, он встал и махнул к двери. Девлин догнал его на тротуаре. «В чем дело? Давайте еще… —
У меня есть работа, — сказал Янг с болезненной отчетливостью. Он выхватил трость у проходившего мимо пешехода и делал ею угрожающие жесты, пока протестующая жертва поспешно не скрылась.
«Потянув палку в руке», мрачно размышлял он.
— Но зачем работать? — широко спросил Девлин. — Покажи мне город.
«У меня есть важные дела, которыми нужно заняться». Янг внимательно посмотрел на маленького ребенка, который остановился у бордюра и с интересом посмотрел на него. Малыш был удивительно похож на мальчишку, который так оскорблял меня в автобусе.
«Что важно?» — спросил Девлин. «Важные дела, а? Например, что?»
— Бить маленьких детей, — сказал Янг и бросился на испуганного ребенка, размахивая тростью. Юноша издал пронзительный крик и убежал. Янг преследовал его несколько футов, а затем запутался в фонарном столбе. Фонарный столб был невежливым и диктаторским. Он отказался пропустить Янга. Мужчина возражал и, наконец, спорил, но безрезультатно.
Ребенок давно пропал. Отвесив резкий и резкий упрек фонарному столбу, Янг отвернулся.
— Что, во имя Пита, ты пытаешься сделать? — спросил Девлин. — Этот полицейский смотрит на нас. Пойдемте». Он взял другого под руку и повел по людному тротуару.
«Что я пытаюсь сделать?» Янг усмехнулся. — Это очевидно, не так ли? Я хочу грешить».
— Э… грех?
«Грех».
"Почему?"
Янг многозначительно похлопал по шляпе, но Девлин совершенно неверно истолковал этот жест.
— Ты спятил?
— О, заткнись, — рявкнул Янг во внезапном приступе ярости и сунул свою трость между ног проходившему мимо президенту банка, которого он немного знал. Несчастный тяжело упал на цемент, но поднялся, не повредив, кроме своего достоинства.
"Извините!" — рявкнул он.
Янг проделывал серию странных жестов. Он подбежал к зеркалу витрины и проделывал фантастические вещи со своей шляпой, видимо, пытаясь приподнять ее, чтобы мельком увидеть свою макушку, — зрелище, казалось, ревниво охраняемое от нечестивых глаз. Наконец он громко выругался, повернулся, бросил на президента банка презрительный взгляд и поспешил прочь, волоча за собой озадаченного Девлина, словно воздушный шар.
Янг что-то бормотал себе под нос.
«Надо грешить — действительно грешить. Что-то большое. Сжечь приют для сирот. Убей мою свекровь. Убей...
кого угодно! Он быстро взглянул на Девлина, и тот отпрянул от внезапного страха. Но, наконец, Янг с отвращением хмыкнул.
«Нргх. Слишком много жира. Не мог использовать пистолет или нож. Придется взрывать-Смотри!» — сказал Янг, сжимая руку Девлина. — Воровать — это грех, не так ли?
— Конечно, — согласился дипломатичный Девлин. — Но ты не… —
Янг покачал головой. — Нет. Здесь слишком многолюдно. Нет смысла идти в тюрьму. Ну давай же!"
Он бросился вперед. Девлин последовал за ним. И Янг выполнил свое обещание показать гостю город, хотя впоследствии ни один из них не мог точно вспомнить, что произошло. Вскоре Девлин остановился в винном магазине, чтобы заправиться, и вышел с бутылками, торчащими тут и там из-под его одежды.
Часы слились в алкогольный туман. Жизнь для несчастного Девлина начала казаться туманной нереальностью. Вскоре он впал в кому, смутно осознавая различные события, быстро пронесшиеся днем и далеко за полночь. Наконец он достаточно очнулся, чтобы осознать, что стоит вместе с Янгом перед деревянным индейцем, который тихо стоял возле магазина сигар. Это был, пожалуй, последний из деревянных индейцев. Ветхий реликт ушедшего дня, он, казалось, смотрел выцветшими стеклянными глазами на связку деревянных сигар, которую держал в вытянутой руке.
Янг больше не носил шляпу. И Девлин вдруг заметил что-то определенно странное в своем спутнике.
Он тихо сказал: «У тебя нимб».
Янг слегка вздрогнул. «Да, — ответил он, — у меня есть ореол. Этот индеец… — Он сделал паузу.
Девлин посмотрел на изображение с неодобрением. Его слегка затуманенному мозгу деревянный индеец показался еще более ужасным, чем удивительный ореол. Он вздрогнул и поспешно отвел взгляд.
— Воровать — это грех, — пробормотал Янг, а затем с восторженным криком наклонился, чтобы поднять индейца. Он тут же упал под его тяжестью, издав ряд дымящихся ругательств, пытаясь сбросить инкуба.
— Тяжело, — сказал он, наконец вставая. "Дай мне руку."
Девлин уже давно оставил всякую надежду найти здравомыслие в действиях этого безумца. Янг явно был полон решимости согрешить, и тот факт, что у него был ореол, несколько беспокоил даже пьяного Девлина. В результате двое мужчин пошли по улице, неся с собой твердое тело деревянного индейца.
Вышел владелец сигарной лавки и посмотрел им вслед, потирая руки. Его глаза следовали за удаляющейся статуей с нескрываемой радостью.
— Десять лет я пытался избавиться от этой штуки, — радостно прошептал он. — А теперь… ага!
Он снова вошел в магазин и зажег Corona, чтобы отпраздновать свое освобождение.
Тем временем Янг и Девлин нашли стоянку такси. Там стояло одно такси; водитель сидел, попыхивая сигаретой и слушая радио. Янг приветствовал мужчину.
— Кэб, сэр? Водитель ожил, выпрыгнул из машины и распахнул дверь. Затем он застыл в полусогнутом положении, его глаза бешено вращались в орбитах.
Он никогда не верил в призраков. На самом деле он был в некотором роде циником. Но перед лицом упыря в виде луковицы и декадентского ангела, несущего застывший труп индейца, он почувствовал внезапный ослепляющий шок осознания того, что за пределами жизни лежит черная бездна, кишащая невообразимым ужасом. Пронзительно скуля, перепуганный человек вскочил обратно в свою кабину, завел машину и исчез, как дым перед ветром.
Янг и Девлин с сожалением посмотрели друг на друга.
"Что теперь?" — спросил последний.
«Ну, — сказал Янг, — я живу недалеко отсюда. Всего десять кварталов или около того. Ну давай же!"
Было очень поздно, и пешеходов было мало. Эти немногие, ради своего здравомыслия, были вполне готовы игнорировать странников и идти своей дорогой. Итак, в конце концов Янг, Девлин и деревянный индеец прибыли к месту назначения.
Дверь дома Янга была заперта, и он не мог найти ключ. Как ни странно, ему не хотелось возбуждать Джилл. Но по какой-то странной причине он считал жизненно необходимым спрятать деревянного индейца. Подвал был логичным местом. Он подтащил двух своих товарищей к окну подвала, разбил его как можно тише и просунул изображение в щель.
— Ты действительно здесь живешь? — спросил Девлин, у которого были сомнения.
«Тише!» — предупреждающе сказал Янг. "Ну давай же!"
Он последовал за деревянным индейцем и с грохотом приземлился в куче угля. Девлин присоединился к нему после долгих хрипов и хрипов. Было не темно. Нимб давал столько же света, сколько и глобус мощностью в двадцать пять ватт.
Янг оставил Девлина лечить свои синяки и начал искать деревянного индейца. Оно необъяснимо исчезло. Но в конце концов он нашел его спрятавшимся под корытом, вытащил его и поставил в углу. Затем он отступил назад и посмотрел на нее, немного покачиваясь.
— Это грех, ладно, — усмехнулся он. "Кража. Дело не в сумме. Это принцип. Деревянный индеец так же важен, как и миллион долларов, а, Девлин?
— Я хотел бы разорвать этого индейца на куски, — страстно сказал Девлин. — Ты заставил меня нести его три мили. Он сделал паузу, прислушиваясь. — Что это, черт возьми, такое?
Приближалась небольшая суматоха. Филти, которого часто инструктировали по своим обязанностям сторожевого пса, теперь столкнулся с возможностью. Из подвала доносились звуки. Грабители, без сомнения. Бесшабашный Скотти каскадом скатился вниз по лестнице в потоке ужасных угроз и проклятий. Громко заявив о своем намерении выпотрошить злоумышленников, он бросился на Янга, который издал торопливые звуки, призванные успокоить возбужденные страсти Скотти.
У Филти были другие идеи. Он крутился, как дервиш, выкрикивая кровавое убийство. Янг заколебался, сделал тщетный рывок в воздухе и упал ничком на землю. Он остался лицом вниз, а Грязный, увидев ореол, бросился на него и растоптал голову своего хозяина.
Несчастный Янг почувствовал, как призраки дюжины и более напитков поднимаются, чтобы противостоять ему. Он схватился за собаку, промахнулся и вместо этого схватился за ноги деревянного индейца. Изображение опасно качнулось.
Филти испуганно поднял глаза и побежал вдоль тела своего хозяина, остановившись на полпути, вспоминая свой долг. С приглушенным ругательством он впился зубами в ближайшую часть Янга и попытался сдернуть с несчастного человека штаны.
Тем временем Янг остался лежать лицом вниз, отчаянно вцепившись в ноги деревянного индейца.
Раздался оглушительный раскат грома. Белый свет озарил подвал. Появился ангел.
Ноги Девлина подкосились. Он сел пухлой кучей, закрыл глаза и начал тихонько болтать про себя. Филти обругал незваного гостя, предпринял безуспешную попытку крепко ухватиться за одно из мягко развевающихся крыльев и вернулся, чтобы все обдумать, гортанно споря. Крыло имело неудовлетворительную нехватку материальности.
Ангел стоял над Янгом с золотым огнем, сияющим в его глазах, и кротким выражением удовольствия, формирующим его благородные черты. «Это, — сказал он тихо, — должно быть воспринято как символ вашего первого успешного доброго дела с момента вашего облагораживания». Кончик крыла коснулся смуглого и грязного лица индейца.
Индейца тут же не было. «Вы облегчили сердце ближнему — немного, конечно, но некоторым, и ценой большого труда с вашей стороны.
«В течение дня вы боролись с этим родом, чтобы выкупить его, но за это не вознаградили вас никакие успехи, хотя муки завтрашнего дня поразят вас.
«Иди вперед, К. Янг, награжденный и защищенный от всех грехов твоим ореолом». Младший ангел тихо исчез, и только за это Янг был ему благодарен. У него начала болеть голова, и он боялся возможного внезапного исчезновения.
Филфи злобно рассмеялся и возобновил атаку на ореол. Янг счел неприятный акт вертикального стояния необходимым. В то время как это заставляло стены и ванны вращаться, как все небесные воинства, оно делало невозможным дервишский танец Филти на его лице.
Через некоторое время он проснулся, трезвый и сожалеющий об этом. Он лежал между прохладными простынями, наблюдая, как утренний солнечный свет пробивается сквозь окна, его глаза и чувствуя, как он раскалывается на неровные осколки в его мозгу.
Его желудок делал судорожные попытки подпрыгнуть и выдавить себя через горящее горло.
Одновременно с пробуждением пришло осознание трех вещей: боли завтрашнего дня действительно поразили его; нимб, все еще отражающийся в стекле над туалетным столиком, и прощальные слова ангела.
Он издал сердечный тройной стон. Головная боль пройдет, но ореол, как он знал, не пройдет.
Только согрешив, можно было стать недостойным его, и — светлый защитник! — это делало его непохожим на других людей. Все его дела должны быть добрыми, его дела должны помогать людям. Он не мог грешить!
ГОЛОС
ЛОБСТЕРА Наклонив сигару под безопасным углом, Теренс Лао-Т'се Макдуф настороженно посмотрел в глазок в занавеске и выискивал у публики неприятности.
— Подстава, — пробормотал он себе под нос. "Либо это? У меня возникает необъяснимое ощущение, будто мокрые мыши медленно ползают вверх и вниз по моему позвоночнику. Какая жалость, что я не смог уговорить эту маленькую веганку выйти за меня вперед. Ах хорошо. Здесь я иду."
Он вытянул свою круглую фигуру, когда занавес медленно поднялся.
— Добрый вечер всем вам, — сказал он весело. «Я счастлив видеть так много искателей знаний со всех уголков Галактики, собравшихся здесь сегодня вечером в этом, самом зеленом мире Альдебарана…»
В аудитории поднялся приглушенный шум, смешанный с мускусным запахом Альдебарана и ароматами многих другие расы и виды. Ибо на Альдебаран-Тау было время лотереи, и знаменитый праздник, основанный на подсчете семян в первых в сезоне плодах сфиги, как обычно, привлек поклонников удачи со всей Галактики. Был даже землянин с лохматыми рыжими волосами и хмурым лицом, который сидел в первом ряду и свирепо смотрел на Макдуфа.
С трудом избегая этого взгляда, Макдуф продолжал с некоторой поспешностью.
«Дамы, господа и альдебаранцы, я предлагаю вам мой универсальный радиоизотопный гормональный омолаживающий эликсир, бесценное открытие, которое даст вам золотую сокровищницу молодости за сумму, легко доступную каждому…» Просвистела
двусмысленная ракета. мимо головы Макдуфа. Его натренированный слух отсеивал слова на дюжине разных межзвездных языков и понял, что ни один из них не подразумевает одобрения.
Рыжий землянин орал: «Этот мошенник! Не думай об этом! Макдуф, машинально уклоняясь от перезревшего фрукта, задумчиво посмотрел на него.
«О-о-о», — подумал Макдуф. «Интересно, как он узнал, что эти карты были отмечены черным светом?»
Он театрально воздел руки, призывая к тишине, сделал шаг назад и нажал на курок люка. Мгновенно он исчез из поля зрения. Из публики донесся ужасный рев сдерживаемой ярости.
Макдуф, быстро проносясь мимо пустынных пейзажей, услышал грохот шагов над собой.
«Сегодня вечером будет разлит хлорофилл», — размышлял он, бежа. «В том-то и беда с этими альдебаранцами, в душе они все еще овощи. Никакого чувства этики, одни тропизмы».
Его мчащиеся ноги спотыкались о полупустую коробку прогестерона, гормона, необходимого, когда лох или покупатель был птицей или млекопитающим.
«Это не могут быть гормоны», — размышлял он, расталкивая коробки со своего пути. — Должно быть, это был радиоизотоп. Я напишу язвительное письмо этой чикагской компании. Однодневки, конечно. Я должен был заподозрить качество их продукта по такой цене. Три месяца точно! Да ведь не прошло и двух недель с тех пор, как я продал первую бутылку, а столько времени потребовалось, чтобы закончить выплаты и начать надеяться на чистую прибыль.
Это было серьезно. Сегодня вечером он впервые надеялся положить прибыль от универсального радиоизотопного гормонального омолаживающего эликсира в собственный карман. Чиновники Альдебарана обладали жадностью, которую обычно не связывали с растительным происхождением. Как он собирался раздобыть достаточно денег, чтобы обеспечить себе полет в космос в спешке, если скорость кажется показанной?
— Беда, беда, — бормотал Макдуф, бежав по коридору, нырнув в выход и предусмотрительно обрушив башню пустых ящиков, заблокировав дверь. Из-за его спины раздались крики ярости.
— Похоже на Вавилон, — сказал он рысью. «В этом проблема с галактическими путешествиями. Слишком много сверхэмоциональных гонок». Сворачивая и петляя по намеченному курсу, он продолжал бормотать маргинальные замечания, ибо Макдуф обычно двигался в тумане доверительно обращенных к себе замечаний вполголоса, обычно одобряющих по своей природе.
Через некоторое время, решив, что он отошел от правосудия на безопасное расстояние, он замедлил шаг, остановился у грязной ломбарды и заплатил несколько монет из своей жалкой лавки. Взамен ему дали небольшой потрепанный чемоданчик, в котором было все необходимое для поспешного отъезда, то есть все, кроме действительно необходимого. У Макдуфа не было космического билета.
Если бы он предвидел всю степень ненасытности и коррупции жителей Альдебарана, он, возможно, смог бы взять с собой больше денег для откупа. Но он хотел, чтобы его прибытие совпало с большим праздником сфиги, а время поджимало. Тем не менее, были способы. Капитан Мастерсон с «Саттара» был ему в долгу, и «Саттер» должен был отплыть рано утром следующего дня.
-- Возможно, -- размышлял Макдуф, плетясь дальше, -- что-нибудь удастся устроить. Дай мне посмотреть, сейчас. Пункт один. Есть Ао. Ао была девушкой-младшим веганом, чьи замечательные полугипнотические способности, образно говоря, сделали бы ее превосходным фронтменом.
«Заем денег на билеты не решит первую проблему. Если мне удастся заполучить Ао, мне придется иметь дело с ее опекуном, Предметом Два.
Второй пункт представлял уроженку Алголы по имени Эсс Пу Макдафф* [* Приблизительно. Настоящее имя невозможно произнести.] приложил все усилия, чтобы держать себя в курсе местонахождения Эсс Пу, и поэтому знал, что алголианец, без сомнения, все еще вовлечен в ту же игру в кости, которую он начал два дня назад в УФ Фонаре Дрим-Милл, а не далеко от центра города. Его оппонентом, вероятно, все еще был мэр города Альдебаран.
«Более того, — размышлял Макдуф, — билеты на «Саттер» есть и у Эсс Пу, и у Ао. Очень хороший. Ответ очевиден. Все, что мне нужно сделать, это принять участие в этой игре в кости, выиграть Ао и оба билета и стряхнуть пыль этой низшей планеты со своих ног.
Небрежно размахивая чемоданом, он побежал по глухим улочкам, ощущая отдаленный, нарастающий шум, пока не достиг двери УФ-фонаря Dream-Mill, низкой широкой арки, закрытой кожаными занавесками. На пороге он остановился, чтобы оглянуться, озадаченный вспыхнувшим беспорядком.
Скрытое чувство вины, а также его естественная самооценка заставили его задуматься, а не он ли сам был причиной всего этого шума. Однако, поскольку он лишь однажды поднял против себя жителей целой планеты, он сделал смутный вывод, что, возможно, был пожар.
Поэтому он отодвинул шторы и вошел в УФ-фонарь, резко оглядевшись, чтобы убедиться, что Ангуса Рэмзи здесь нет. Рэмзи, как догадается читатель, был тем рыжеволосым джентльменом, который в последний раз слышал в театре клевету на Макдуфа.
«И, в конце концов, это он настоял на том, чтобы купить бутылку Эликсира», — размышлял Макдуф. — Ну, его здесь нет. Эсс Пу, однако, есть. Честно говоря, я давал ему все шансы продать мне Ао. Теперь пусть он берет на себя последствия».
Расправив свои узкие плечи (ибо нельзя отрицать, что Макдуф был несколько похож на бутылку), он двинулся сквозь толпу к задней части комнаты, где Эсс Пу присела над столом с зеленой крышкой со своим спутником, мэром города. город.
Не космополитическому наблюдателю могло показаться, что лобстер играет в кости ПК с одним из местных людей-растений. Но Макдуф был космополитом в прямом смысле этого слова. И со своей первой встречи с Эсс Пу несколько недель назад он понял, что это достойный и грозный противник.
В результате продажи им Земли.
Все алгольцы опасны. Они известны своей враждой, яростью и перевернутой шкалой аффективных тонов. «Это необычно», — размышлял Макдуф, задумчиво глядя на Эсс Пу. «Они чувствуют себя хорошо, только когда кого-то ненавидят. Ощущения удовольствия и боли меняются местами. Алгольцы считают, что эмоции ярости, ненависти и жестокости способствуют выживанию. Прискорбное положение дел».
Эсс Пу лязгнул чешуйчатым локтем по столу и грохнул чашкой для костей перед лицом своего съежившегося противника. Поскольку все знакомы с людьми-растениями Альдебарана, учитывая их популярные видеофильмы, мэра нет необходимости описывать.
Макдуф опустился в ближайший стул и открыл стоявший у него на коленях чемодан, роясь в его разнообразном содержимом, включая колоду карт Таро, запасы плутония с гравировкой (бесполезные) и несколько бутылочек с образцами гормонов и изотопов.
Там же была маленькая капсула Летейской пыли, неприятного препарата, воздействующего на механизм психокинетической обратной связи. Как повреждение мозжечка вызывает целевой тремор, так и летейская пыль вызывает ПК-
тремор. Макдуф чувствовал, что разумное количество психических колебаний в Эсс Пу может оказаться полезным для Макдуфа. Имея это в виду, он внимательно наблюдал за игрой.
Алголиец обвел стебельчатыми глазами стол. Сморщенные перепонки вокруг рта стали бледно-голубыми. Кости бешено вращались. Выпало семь. Мембраны Эсс Пу стали зелеными. Одна из игральных костей задрожала, напряглась, перевернулась. Ладони алголианца щелкнули от удовольствия, мэр заломил руки, а Макдуф, испуская крики восхищения, наклонился вперед, чтобы похлопать Эсс Пу по покатому плечу, ловко высыпая капсулу из открытой крышки в напиток алголианца.
— Мальчик мой, — восторженно сказал Макдуф, — я путешествовал по Галактике из конца в конец и никогда раньше
… — Тха! — кисло сказал Эсс Пу, переводя свой выигрыш через доску. Он добавил, что сейчас не продаст Ао Макдуфу, даже если бы мог. — Так убирайся! — закончил он, презрительно щелкнув когтем по лицу Макдуфа.
«Почему ты не можешь продать Ао?» — спросил Макдуф. «Хотя продавать, конечно, вводящий в заблуждение глагол. Что я
имею в виду… Он понял, что алгольский означает, что Ао теперь принадлежит мэру.
Макдуф удивленно посмотрел на этого человека, который украдкой уклонился от взгляда.
— Я не узнал вашу честь, — сказал он. «Так много негуманоидных видов трудно отличить друг от друга. Но правильно ли я понял, что вы сказали, что продали ее мэру, Эсс Пу? Насколько я помню, Малый Веганский Контроль просто сдает своих подданных в аренду подходящим опекунам… —
Это была передача опеки, — торопливо сказал мэр, лежа в зубах.
— Убирайся, — прорычала Эсс Пу. — Тебе не нужен Ао. Она предмет искусства.
— У вас превосходный французский для омара, — с деликатным тактом сказал Макдуф. «А что касается применения прекрасного существа, то мои научные исследования вскоре будут включать в себя прогнозирование реакций настроения в больших группах. Как мы все знаем, малые веганы обладают любопытной способностью доводить людей до опьянения. С такой девушкой, как Ао, на платформе, я мог быть совершенно уверен в своей аудитории…
Видеоэкран взорвался диким воплем. Все резко посмотрели вверх. Дополнительные экраны в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах, предназначенные для клиентов со специальным зрением, гудели с невидимо дублированным изображением выпученного лица диктора.
- ...Организация защиты граждан только что созвала массовый митинг... Мэр, выглядевший испуганным, начал вставать, но потом передумал. Казалось, что-то есть на его совести.
Эсс Пу нецензурно приказала Макдуфу уйти. Он оскорбительно расширил предложение.
— Тьфу, — храбро сказал Макдуф, зная, что он ловчее алголианца. "Упасть замертво."
Перепонки рта Эсс Пу стали алыми. Прежде чем он успел заговорить, Макдуф быстро предложил купить билет Ао, но у него не было ни намерения, ни возможности выполнить это предложение.
— У меня нет ее билета! — взревела Эсс Пу. «У нее все еще есть! А теперь убирайся, пока я… Он задохнулся от собственной ярости, закашлялся и сделал крепкий глоток. Не обращая внимания на Макдуфа, он выкинул шестерку и сдвинул стопку фишек в центр стола. Мэр с нервной неохотой взглянул на видеоэкран и снял пари. В этот момент видеоролики прервались с визгом.
«Мобы маршируют на Администрацию! Возбужденное население требует отставки нынешних чиновников, обвиняя их в многолетней коррупции! Этот политический котел закипел сегодня вечером после разоблачения предполагаемого мошенника по имени Макдуф
… Мэр города Альдебаран вскочил и попытался бежать. Один из когтей Эсс Пу поймал его за пол пальто. Видео продолжало кричать, давая слишком точное описание мошенника с радиоизотопным эликсиром, и только густая дымка в воздухе удерживала Макдуфа от немедленного разоблачения.
Он неуверенно колебался, разум подсказывал ему, что за столом для игры в кости развивается что-то интересное, в то время как инстинкт подталкивал его бежать.
— Мне пора домой! — взвыл мэр. — Жизненно важные дела
… — Ты делаешь ставку на Ао? — спросил ракообразное, многозначительно размахивая когтями. «Вы, а? Бухта? Так и скажи!»
— Да, — воскликнул измученный мэр. «О, да, да, да. Что-либо!"
«Я считаю, что шесть», — сказала Эсс Пу, гремя чашкой для костей. Его мембраны стали странно пестрыми. Он нервно шевельнул стебельками глаз. Макдуф, вспомнив летейскую пыль, стал пробираться к двери.
Алголиец взревел от неожиданной ярости, когда непослушных кубов оказалось семь.
Эсс Пу вцепилась ему в горло, схватила стакан и подозрительно заглянула в него. Джиг был поднят.
Рев ярости эхом разносился от стены к стене Мельницы Грез, когда Макдуф выскользнул из-за занавесок и быстро побрел по улице в прохладной мускусной темноте альдебаранской ночи.
«Тем не менее, мне все равно нужен билет, — размышлял он. «Мне также нужен Ао, если это возможно. Это приводит меня, очевидно, ко дворцу мэра. При условии, что меня за это время не разорвут на куски, — добавил он, уворачиваясь в другой переулок, чтобы избежать расползающихся освещенных факелами толп, которые к этому времени кипели туда и сюда по возбужденному городу.
"Как смешно. В такие моменты я благодарен за то, что родился в цивилизованной расе. Нет такого солнца, как Солнце, — резюмировал он, торопливо пробираясь под забор, когда толпа стекалась к нему по переулку.
Выйдя с другой стороны и пробежав по переулку, он подошел к задней двери роскошного дворца из розового порфира с окантовкой из черного дерева и сильно ударил молотком по пластине. Послышался тихий скользящий звук, и Макдуф устремил властный взгляд на одностороннее зеркало Иуды в двери.
— Сообщение от мэра, — объявил он бодрым голосом. «Он в беде. Он послал меня немедленно привести к нему эту маленькую веганку. Это вопрос жизни или смерти. Торопиться!"
Из-за двери послышался вздох. Ноги топали во внутренние дали. Мгновение спустя дверь открылась, и появился сам мэр.
"Здесь!" — воскликнул обезумевший чиновник. «Она твоя. Просто забери ее. Я никогда не видел ее прежде в моей жизни.
Никогда не видел Эсс Пу. Никогда не видел тебя. Никогда никого не видел. Ох уж эти реформаторские бунты! Один обрывок улики, и я пропал, пропал!»
Макдуф, несколько удивленный тем, что оказался любимцем судьбы, умело воспользовался случаем.
«Положись на меня», — сказал он несчастному овощу, когда стройное и прекрасное существо было вытолкнуто из двери в его объятия. — Она покинет Альдебаран-Тау на Саттере завтра на рассвете. На самом деле, я немедленно возьму ее на борт.
— Да, да, да, — сказал мэр, пытаясь закрыть дверь. Нога Макдуфа держала ее приоткрытой.
— У нее есть космический билет?
"Билет? Какой билет? Ах это. Да. На ее запястье. О, вот и они! Берегись!"
Испуганный мэр захлопнул дверь. Макдуф схватил Ао за руку и помчался с ней в кусты площади. Мгновением позже их поглотили извилистые лабиринты города Альдебаран.
У первой удобной двери Макдуф остановился и посмотрел на Ао. На нее стоило посмотреть. Она стояла в дверях, ни о чем не думая. Ей не нужно было ни о чем думать. Она была слишком красивой.
Никому еще не удавалось описать существ Малой Веги и, вероятно, никогда не удастся. Электронные калькуляторы сломались, и их ртутные блоки памяти свернулись, пытаясь проанализировать то неуловимое качество, которое превращает людей в месиво. Однако, как и вся ее раса, Ао не отличалась особой сообразительностью. Макдуф смотрел на нее с чисто платонической жадностью.
Потому что она была идеальной подружкой. Вероятно, из мозгов малых веганцев исходит какая-то неуловимая эманация, которая действует как гипнотик. С Ао на сцене Макдуф знал, что час назад он почти наверняка мог бы успокоить свою непослушную аудиторию и предотвратить восторг. Магическое присутствие Ао могло бы успокоить даже дикую грудь Ангуса Рамзи.
Как ни странно, отношения мужчин с Ао были полностью платоническими, за естественным исключением мужчин Малой Веги. Однако за пределами этой тупоголовой расы бехолдеру было достаточно просто взглянуть на Ао. И зрение действительно не имело к этому никакого отношения, поскольку стандарты красоты имеют лишь видовую глубину. Почти все живые организмы одинаково реагируют на мягкое зачарование низших веганцев.
— Предстоит темная работа, моя дорогая, — сказал Макдуф, возобновляя их продвижение. «Почему мэр так стремился избавиться от вас? Но спрашивать тебя, конечно, бесполезно. Нам лучше попасть на борт "Саттера". Я уверен, что смогу уговорить капитана Мастерсона авансировать мне цену еще одного билета. Если бы я подумал об этом, я мог бы договориться с мэром о небольшой ссуде — или даже о большой, — добавил он, вспоминая очевидную реакцию мэра на чувство вины. «Кажется, я пропустил пари».
Ао деликатно парил над грязной лужей. Она думала о более высоких и прекрасных вещах.
Они были уже почти у космопорта, и звуки и виды, которые Макдуф слышал издалека, навели его на мысль, что толпа подожгла порфировый дворец мэра. «Однако он всего лишь овощ, — сказал себе Макдуф. — И все же мое нежное сердце не может не… боже мой!
Он остановился, ошеломленный. Впереди лежало туманное поле космопорта, Саттер представлял собой толстый овоид, сияющий светом. Когда корабль прогрелся, послышалось отдаленное бормотание низкого грома. Возле трапа столпилась бурлящая толпа пассажиров.
— Боже мой, они взлетают, — сказал Макдуф. «Возмутительно! Даже не уведомив пассажиров — или, возможно, было разослано видеопредупреждение. Да, я так полагаю. Но это может быть неловко.
Капитан Мастерсон будет в диспетчерской с табличкой НЕ БЕСПОКОИТЬ на двери. Взлеты - дело сложное. Как на Альдебаран-Тау мы сможем попасть на борт, имея на двоих всего один билет?
Моторы угрюмо заурчали. Дымка плыла, словно толстые призраки, по светлым и темным узорам асфальта. Макдуф побежал, волоча за собой Ао, как чертополох.
— У меня есть мысль, — пробормотал он. «Попасть внутрь корабля — это первый шаг. После этого, конечно, будет обычная проверка пассажиров, но капитан Мастерсон будет-хм-м.
Он смотрел на казначея, который стоял у трапа, брал билеты, проверял имена в списке, который держал, его зоркие глаза были бдительны. Хотя пассажиры, казалось, нервничали, они соблюдали порядок, очевидно, их успокаивал уверенный голос корабельного офицера, стоявшего позади казначея.
В эту сцену врывается Макдуф с бешеной скоростью, волоча за собой Ао и крича во весь голос.
"Они идут!" — завопил он, прорвавшись сквозь толпу и опрокинув громоздкого сатурнианца. «Это еще одно боксерское восстание! Можно подумать, что ксирианцы высадились. Они все бегают и кричат: «Альдебаран Тау для жителей Альдебарана».
Буксируя Ао и лихорадочно размахивая чемоданом, Макдуф ворвался в центр группы и разгромил ее. Мгновенно он промчался через очередь к сходням и обратно, крича кровавое убийство.
В корабельном порту офицер безуспешно пытался добиться того, чтобы его услышали. Он, по-видимому, упорно придерживался своей первоначальной линии, что имело какое-то отношение к тому факту, что капитан был ранен, но причин для беспокойства не было: «Слишком поздно!» — взвизгнул Макдуф, сворачиваясь в центр растущего ядра громкой паники. «Слышите, что они кричат? «Убивайте иноземных чертей!» — слушайте кровожадных дикарей. Слишком поздно, слишком поздно, — добавил он во весь голос, пробираясь сквозь толпу с Ао. «Заприте двери! Возьми орудийные порты! Вот они идут!"
К настоящему времени всякая мысль о порядке была потеряна. Пассажиры были деморализованы в настоящую легкую бригаду самых разных видов, и Макдуф, цепляясь за Ао и его чемодан, поплыл вверх по сходням, через распростертые тела офицера и казначея и вошел в корабль, где он поспешно собрал свои различные имущество и бросились в укрытие. Он бежал по коридору, сгибаясь и извиваясь, и наконец замедлил шаг до быстрой ходьбы. Он был один, кроме Ао, в гулком коридоре. Издалека доносились раздраженные проклятия.
— Полезная вещь, неверное направление, — пробормотал Макдуф. — Однако это единственный способ попасть на борт. Что этот дурак говорил о ранении капитана? Надеюсь, ничего серьезного. Я должен ударить его по кредиту. А где твоя каюта, дорогая? О да. Каюта R и вот она. Нам лучше спрятаться, пока мы не в космосе.
Слышите эту сирену? Это означает взлет, что полезно, поскольку задерживает проверку пассажиров. Космические сети, Ао!
Он распахнул дверь в каюту R и подтолкнул Ао к паутинной нити сетки, свисавшей, как гамак.
— Иди туда и оставайся, пока я не вернусь, — приказал он. — Мне нужно найти еще один шок-гамак.
Паутинная сеть привлекала Ао, как прибой привлекает русалку. Она мгновенно устроилась в нем, ее ангельское лицо мечтательно смотрело из мягко окрашенного облака. Она смотрела поверх Макдуфа, ни о чем не думая.
«Очень хорошо», — сказал себе Макдуф, выходя, закрывая дверь и направляясь в каюту X, которая, к счастью, была незаперта и свободна, а паутина была наготове. — А теперь…
— Ты! — сказал слишком знакомый голос.
Макдуф быстро обернулся на пороге. Через проход, глядя на него из двери, примыкающей к двери Ао, стояло вспыльчивое ракообразное.
— Какой сюрприз, — сердечно сказал Макдуф. «Мой старый друг Эсс Пу. Просто… ах, алгольский, я хотел… —
Ему не дали договорить. С ревом, в котором можно было смутно разобрать слова «летейская пыль», Эсс Пу бросилась вперед, размахивая глазами. Макдуф поспешно закрыл дверь и запер ее. Раздался грохот, а затем кто-то начал злобно царапать панель.
— Возмутительное посягательство на частную жизнь человека, — пробормотал Макдуф.
Стук в дверь стал громче. Его заглушало ультразвуковое, звуковое и резонирующее предупреждение о немедленном взлете.
Стук прекратился. Звук щелчка когтей отступил вдаль. Макдуф нырнул за противоударной сетью. Зарывшись в его мягкие сети, он сосредоточил свои мысли на надежде, что неуклюжий алголиец не сможет вовремя встать в гамак и что ускорение сломает все кости вокруг его тела.
Потом вспыхнули струи, из мутной почвы Альдебаран-Тау поднялся Саттер, и у Макдуфа действительно начались неприятности.
Возможно, пора остановиться подробнее на деле, которое уже коснулось Макдуфа, хотя он и не знал об этом. Были сделаны загадочные ссылки на такие явно не связанные вещи, как семена сфиги и ксирианцы.
В самых дорогих парфюмерных магазинах, в самых роскошных мирах можно увидеть в крошечных пузырьках жидкости соломенного цвета со знаменитой этикеткой Sphyghi No. 60. цена, независимо от того, продается ли он в простом стеклянном флаконе или в украшенном драгоценными камнями платиновом флаконе, настолько высока, что по сравнению с ним Cassandra, Patou's Joy или Martian Melee кажутся дешевыми.
Сфиги обитает на Альдебаран Тау. Его семена охраняются так строго, что даже величайшему торговому сопернику Альдебарана, Ксерии, никогда не удавалось всеми правдами и неправдами или даже честными средствами заполучить хоть одно семя.
Долгое время было общеизвестно, что ксерианцы обменивали свои души или души на часть семени. Ввиду сходства ксерианцев с термитами всегда были некоторые сомнения относительно того, обладает ли отдельный ксерианец собственным разумом и действует ли он по свободной воле или же ими всеми управляет центральный общий мозг и детерминизм.
Беда сфиги в том, что цикл роста должен быть почти непрерывным. После отделения плода от материнского растения его семена через тридцать часов становятся стерильными.
Неплохой взлет, размышлял Макдуф, вылезая из шокового гамака. Было бы чересчур надеяться, что у Эсс Пу хотя бы простой перелом панциря, предположил он.
Он открыл дверь, подождал, пока противоположная дверь распахнулась, обнажив бдительное тело алголианца, и ворвался обратно в каюту X с ловкостью испуганной газели.
— В ловушке, как крыса, — пробормотал он, начав беглый осмотр кабины. «Где тот домофон?
Возмутительно! Аб, вот. Немедленно соедините меня с капитаном, пожалуйста. Имя Макдуф, Теренс Лао-Ти Макдуф. Капитан Мастерсон? Позвольте поздравить вас со взлетом. Великолепная работа. Насколько я понял, вы попали в аварию, которая, я надеюсь, несерьезная.
Домофон хрипло прохрипел, перевел дух и сказал: «Макдуф».
— Травма горла? Макдуф рискнул. — Но чтобы перейти к делу, капитан. Вы укрываете на Саттере маньяка-убийцу. Этот алгольский лобстер совершенно сошел с ума и прячется за моей дверью — каюта Икс — готовый убить меня, если я выйду. Будьте добры, пришлите несколько целеустремленных охранников.
Интерком издавал двусмысленные звуки, которые Макдуф принял за согласие.
— Спасибо, капитан, — весело сказал он. «Есть только одно маленькое дело. Мне нужно было сесть на «Саттер» в последний момент, и я счел нецелесообразным приобретать билет. Время поджимало.
Кроме того, я взял под свою защиту девушку из числа низших веганок, чтобы спасти ее от подлых махинаций Эсс Пу, и, возможно, было бы разумно скрыть от этого омара сведения о ее присутствии в каюте R.
Он глубоко вздохнул и фамильярно прислонился к переговорному устройству. — Происходят ужасные вещи, капитан Мастерсон, меня преследует кровожадная толпа, попытки обмануть меня в игре в кости со стороны Эсс Пу, угрозы расправы со стороны Ангуса. Рэмзи
… — Рэмзи?
— Возможно, вы слышали о нем под этим именем, хотя, вероятно, это псевдоним. Этот человек был с позором уволен из Космической службы за контрабанду опиума, я полагаю...
В дверь постучали. Макдуф прервался, чтобы послушать. — Быстрая работа, капитан, — сказал он. — Я полагаю, это ваши охранники? Раздалось утвердительное ворчание и щелчок. — Au revQir, — весело сказал Макдуф и открыл дверь. Два члена экипажа в форме стояли снаружи и ждали.
В коридоре дверь Эсс Пу была приоткрыта, и алголиец стоял там, тяжело дыша.
— Ты вооружен? — спросил Макдуф. «Приготовьтесь к возможному вероломному нападению этого кровожадного ракообразного позади вас».
— Каюта X, — сказал один из мужчин. — Имя, Макдуф? Капитан хочет вас видеть.
— Естественно, — сказал Макдуф, вытаскивая сигару и бесстрашно шагая в коридор, убедившись, однако, что один из матросов находится между ним и Эсс Пу. Небрежно обрезав сигару, он резко остановился, его ноздри задрожали.
— Пошли, — сказал один из мужчин.
Макдуф не шевельнулся. Из-за алгольского дуновение смутного аромата доносилось, как шепот из рая.
Макдуф быстро прикурил сигару. Он выпускал огромные клубы дыма и торопливо шел по коридору. «Идите, идите, мои люди», — увещевал он. «Капитану. Предстоят важные дела».
— Мы не знали, — сказал член экипажа, проскользнув вперед, а другой отстал. Макдуф позволил проводить себя в офицерские каюты, где увидел себя в отражающей переборке и одобрительно выпустил дымное облако.
— Внушительно, — пробормотал он. «Не великан, конечно, но, несомненно, в моем стиле внушительный. Легкая округлость вокруг моей талии просто указывает на то, что я живу хорошо. О, капитан Мастерсон! Очень хорошо, мои люди, вы можете оставить нас сейчас. Верно. Закрывайте дверь, когда идете. Итак, капитан
… Мужчина за столом медленно поднял взгляд. Как догадаются все, кроме самого глупого читателя, это был Ангус Рамзи.
— Контрабанда опиума! — сказал Ангус Рэмзи, обнажая зубы перед испуганным Макдуфом.
«Уволен с позором-оч! Вы, злобные клеветники, что мне с вами делать?
«Мятеж!» — буркнул Макдуф. "Что вы наделали? Привел команду к мятежу и захватил Саттер? Предупреждаю, это преступление не останется безнаказанным. Где капитан Мастерсон?
— Капитан Мастерсон, — сказал Рэмзи, с трудом подавляя гнев и избавляясь от ужасного акцента, — находится в госпитале на Альдебаран-Тау. Очевидно, пуир попался на пути одной из этих беснующихся толп. В результате я капитан Саттера. Не предлагай мне сигар, ты, негодяй. Меня интересует только одно. У тебя нет билета.
— Вы, должно быть, неправильно меня поняли, — сказал Макдуф. «Конечно, у меня был билет. Я отдал его казначею, когда поднялся на борт. Эти домофоны общеизвестно ненадежны.
— Так же как и ваш эликсир бессмертия, — заметил капитан Рэмзи. «Как и некоторые игры в покер, особенно когда карты помечены для чтения в темноте». Большие руки многозначительно сомкнулись.
— Трогайте меня пальцем на свой страх и риск, — сказал Макдуф с легким хвастовством. — У меня есть права гражданина… —
О да, — согласился Рэмзи. — Но не права пассажира на этом корабле. Так что ты, мерзавец, доберешься до следующего порта, Ксерии, и там тебя выкинут из сумки и багажа Саттера.
— Я куплю билет, — предложил Макдуф. - В данный момент я немного смущен
... - Если я увижу, что вы общаетесь с пассажирами или участвуете в каких-либо азартных играх с кем-либо, вы окажетесь на гауптвахте, - твердо сказал капитан Рэмзи. «Черный свет, да! Контрабанда опиума, что ли? Аба!»
Макдуф дико отзывался о жюри из своих сверстников, над чем Рэмзи насмешливо смеялся.
— Если бы я догнал вас на Альдебаран-Тау, — сказал он, — я бы с большим удовольствием прошмыгнул вашу пухлую тушу через полпланеты. Теперь я получу гораздо больше удовольствия от того, что узнаю, что ты усердно работаешь в Горячей Банде. На борту этого корабля вы будете честны, если он вас убьет. И если вы имеете в виду ту маленькую веганку, которую я тщательно проверил, и вы никак не можете придумать, как украсть ее билет.
«Нельзя так разлучать опекуна и подопечного! Это бесчеловечно!» — воскликнул Макдуф.
-- Ну и ладно, приятель, -- сердито сказал Рэмзи, вставая. — На работу, наверное, впервые в твоей беспутной жизни.
— Подождите, — сказал Макдуф. — Ты пожалеешь, если не послушаешь меня. На этом корабле совершается преступление.
— Да, — сказал Рэмзи, — и ты совершаешь это, безбилетник. Ой!» Он сказал в интерком, дверь открылась, и два члена экипажа стояли в ожидании.
"Нет нет!" Макдуф завизжал, увидев, как зияющая бездна тяжелой работы неумолимо расширяется у самых пальцев его ног. «Это Эсс Пу! Алголиец! Он… —
Если вы обманули его, как обманули меня, — начал капитан Рэмзи.
— Он контрабандист! — взвизгнул Макдуф, изо всех сил пытаясь схватить матросов, которые неуклонно несли его к двери. — Он контрабандой привез сфиги с Альдебарана Тау! Я нюхал, говорю тебе!
Вы везете контрабанду, капитан Рэмзи!
— Подожди, — приказал Рамзи. «Опусти его. Это уловка?»
— Я учуял, — настаивал Макдуф. — Ты же знаешь, как пахнет растущий сфиги. Это безошибочно. У него в каюте должны быть растения.
"Растения?" Рамзи задумался. «Нет, интересно. Хм. Хорошо, мужики. Пригласите Эсс Пу в мою каюту.
Он откинулся на спинку стула, изучая Макдуфа.
Макдуф энергично потер руки.
— Ни слова больше, капитан Рэмзи. Вам не нужно извиняться за ошибочное рвение. Разоблачив этого подлого алголианца, я буду сломать его шаг за шагом, пока он во всем не признается. Его, естественно, поставят на бриг, и его каюта останется пустой. Я оставляю это на ваше усмотрение по поводу честной игры…
— Черт, — сказал капитан Рэмзи. «Закрой свою ловушку». Он пристально посмотрел на дверь. Через некоторое время она открылась, чтобы впустить Эсс Пу.
Алголиец неуклюже ковылял вперед, пока вдруг не заметил Макдуфа. Мгновенно его ротовые перепонки начали краснеть. Щелкающий коготь зловеще поднялся.
— Сейчас, сейчас, мон! — предупредил Рамзи.
-- Разумеется, -- поддержал Макдуф. — Помните, где вы находитесь, сэр. Все открыто, Эсс Пу. Поверхностная ложь ни к чему не приведет. Шаг за шагом мы с капитаном Рамзи раскрыли ваш заговор. Вы на содержании ксерианцев. Наемный шпион, ты украл семена сфиги с Альдебарана Тау, и этот сфиги даже сейчас в твоей каюте, молчаливый обвинитель.
Рамзи задумчиво посмотрел на алголианца.
— Ну? он спросил.
— Подождите, — сказал Макдуф. «Когда Эсс Пу поймет, что все известно, он увидит бесполезность молчания.
Позволь мне продолжить. Поскольку было очевидно, что остановить Макдуфа было невозможно, капитан Рэмзи лишь хмыкнул и взял со стола Справочник правил. Он с сомнением начал изучать толстый том.
Эсс Пу шевельнул когтями.
— Слабый план с самого начала, — сказал Макдуф. «Даже мне, гостю на Альдебаран-Тау, сразу стало очевидно, что здесь действует коррупция. Нужно ли далеко искать ответ? Думаю, нет.
Ибо даже сейчас мы направляемся прямо к Ксерии, миру, который годами отчаянно пытался честными и нечестными средствами разрушить монополию сфиги. Очень хорошо."
Он обвиняюще направил сигару на алголианца.
— На зерианские деньги, Эсс Пу, — заявил Макдуф, — вы прибыли в Айдебаран Тау и подкупили высших должностных лиц, раздобыли несколько семян сфиги и избежали обычного таможенного досмотра на предмет контрабанды.
Вы купили одобрение мэра, подкупив его с помощью Ао. Можете пока не отвечать, — поспешно добавил Макдуф, так как не собирался прерывать свой звездный час.
Эсс Пу издал отвратительный горловой звук. — Летейская пыль, — сказал он, что-то напомнив. "Ах!"
Он сделал внезапное движение вперед.
Макдуф поспешно обогнул стол за спиной Рамзи. — Позовите своих людей, — предложил он. «Он в бешенстве. Разоружить его.
— Вы не можете разоружить алголианца, не расчленив его, — довольно рассеянно сказал капитан Рэмзи, оторвавшись от Справочника правил. «А-Эсс Пу. Я так понимаю, ты не отрицаешь этого обвинения?
— Как он может это отрицать? — спросил Макдуф. «Недальновидный негодяй посадил семена сфиги в своей каюте, даже не установив денатурализатор запахов. Он не заслуживает пощады, дурак.
— Ну? — спросил Рэмзи со странным сомнением.
Эсс Пу встряхнул узкими плечами, выразительно ударил хвостом по полу и раздвинул челюсти в чем-то вроде ухмылки.
«Сфиги?» он спросил. "Конечно. Так?"
«Осужден собственными устами», — решил Макдуф. «Ничего другого не нужно. Бригите его, капитан.
Мы поделимся наградой, если она будет».
— Нет, — сказал капитан Рэмзи, решительно откладывая Справочник. -- Ты опять вляпался, Макдуф. Вы не специалист по межзвездным законам. Теперь мы находимся за пределами ионизации и, следовательно, за пределами юрисдикции Альдебаран Тау — с нарочитой тарабарщиной, вставленной юристами.
Но смысл достаточно понятен. Работа альдебаранцев заключалась в том, чтобы не допустить контрабанды этого сфиги, и поскольку они потерпели неудачу, моя работа не вмешиваться. На самом деле я не могу. Против правил».
— Вот и все, — с самодовольным удовлетворением сказала Эсс Пу.
— выдохнул Макдуф. — Вы оправдываете контрабанду, капитан Рэмзи?
— Я прикрыт, — сказал алголиец, делая грубый жест в сторону Макдуфа.
— Да, — сказал Рэмзи, — он прав. В правилах это четко прописано. Для меня нет никакой разницы, держит ли Эсс Пу в своей каюте сфиги или нарциссы, или хаггис, — задумчиво добавил он.
Эсс Пу фыркнула и повернулась к двери.
Макдуф жалобно положил руку на плечо капитана.
«Но он угрожал мне. Моя жизнь небезопасна рядом с этим алголианцем. Вы только посмотрите на эти когти».
— Да, — неохотно сказал Рэмзи. — Ты знаешь наказание за убийство, Эсс Пу? Вурра хорошо. Я приказываю вам не убивать этого недостойного злодея. Я обязан соблюдать правила, поэтому не позволяйте мне застать вас за нападением на Макдуфа в пределах слышимости меня или любого другого офицера. Ты знаешь?
Эсс Пу, похоже, поняла. Он хрипло расхохотался, цокнул Макдуфа когтем и вышел, раскачиваясь из стороны в сторону. Два члена экипажа были видны за дверью.
— Вот, — приказал капитан Рэмзи. — У меня есть работа для вас двоих. Отведите этого безбилетного болвана в «Горячую банду» и передайте его шефу.
"Нет нет!" — взвизгнул Макдуф, отступая. — Не смей меня трогать! Положи меня!
Возмутительно! Я не буду спускаться по этому пандусу! Отпусти меня! Капитан Рэмзи, я требую, капитан Рэмзи!
На борту «Саттера» прошли дни, конечно произвольно.
Ао лежала, свернувшись калачиком, в шоковом гамаке, думая о своих смутных мыслях и глядя в никуда. Высоко в стене послышался пыхтящий звук, возня и хрюканье. За решеткой вентиляционного отверстия появилось лицо Макдуфа.
— Али, мой маленький друг, — ласково сказал он. «Итак, вот ты где. Теперь они заставили меня ползать по вентиляционным трубам этого корабля, как фагоцит».
Он осторожно проверил сетчатую решетку.
— Запечатаны, как и все остальные, — заметил он. — Однако я полагаю, что с тобой хорошо обращаются, моя дорогая.
Он жадно взглянул на накрытый поднос с обедом на соседнем столе. Ао мечтательно смотрел в никуда.
— Я послал телеграмму, — объявил Макдуф со стены. «Я обменял несколько небольших драгоценных реликвий, которые у меня были с собой, и собрал достаточно денег, чтобы отправить телеграмму, по курсу прессы. К счастью, у меня все еще есть пресс-карта». Обширная коллекция удостоверений Макдуфа, скорее всего, могла включать членство в Обществе похлебки и походов маленьких мужчин, если выбрать наименее вероятный пример.
«Кроме того, я только что получил ответ. Теперь я должен пойти на серьезный риск, моя дорогая, серьезный риск. Сегодня условия корабельного пула — лотерея, знаете ли, — будут объявлены в большом зале. Я должен присутствовать, даже несмотря на риск того, что капитан Рэмзи меня натаскает, а Эсс Пу расправится с ним. Это будет непросто. Я могу сказать, что меня подвергали всем вообразимым оскорблениям, моя дорогая, кроме, пожалуй, возмутительных! — добавил он, когда веревка, обвязанная вокруг его лодыжки, натянулась и потянула его назад вверх по шахте.
Его далекие крики становились все тише. Он объявил угасающим голосом, что у него в кармане бутылка с 2, 4, 5-трихлорфеноксиуксусной кислотой и что разбитое стекло представляет опасность. Сказав так, он ушел в неслышность. Поскольку Ао на самом деле не заметила его присутствия, она осталась равнодушной.
— А, ну, — философствовал Макдуф, летя по коридору чуть впереди летящего носка Инспектора атмосферы, — правосудие слепо. Это моя благодарность за сверхурочную работу, по крайней мере, три минуты сверхурочной работы. Но теперь я свободен от службы и свободен, чтобы привести свои планы в действие».
Пять минут спустя, ускользнув от инспектора и немного пригладив взъерошенное оперение, он бодро направился к гостиной.
«Есть один момент в мою пользу, — подумал он. «Эсс Пу, очевидно, не знает, что Ао на борту. В последний раз, когда он преследовал меня, он все еще горько говорил о моем участии в том, что я заставил его оставить ее на Альдебаран-Тау. К сожалению, это практически единственный аргумент в мою пользу. Теперь я должен смешаться с пассажирами в большом салоне, оставаясь при этом незамеченным для Эсс Пу, капитана Рамзи или любого офицера корабля. Хотел бы я быть цереанцем. Ах хорошо."
Когда Макдуф осторожно направился к гостиной, его память слишком живо остановилась на его недавнем переходе от богатства к нищете. Его стремительный спуск с работы на работу похуже был чуть ли не феноменальным.
— Вы бы заставили синематом копать канавы? — спросил он. «Вы бы стали взвешивать слонов на измерителе крутящего момента?»
Ему сказали перестать болтать и взять лопату. Мгновенно он начал разрабатывать наиболее эффективное применение закона рычагов. С некоторой задержкой он расширил свои десятичные дроби, включив в них фактор влияния низкопороговой радиоактивности на альфа-волны мозга.
«Жители Цереры долгое время считались невидимыми. Недавно было обнаружено, что на Церере нет жителей.
«Иначе может случиться всякое», — объяснил он, демонстрируя. Произошла авария.
Затем Макдуфа по просьбе уволили из «Горячей банды» и отправили работать в другое место. Но, как он постарался указать, его система взглядов не включала в себя специальные навыки по переработке мусора в топливо, смазке симбиотических гемостатических механизмов регулировки, предусмотренных для комфорта пассажиров, или проверке показателей преломления жидкости. биметаллические термостаты с покрытием. Он доказал это эмпирически.
Поэтому его по просьбе перевели в Гидропонику, где и произошел инцидент с радиоактивным углеродным индикатором. Он сказал, что дело было не в углероде, а в гаммексене, и, кроме того, дело было не столько в гаммексене, сколько в его непреднамеренной небрежности добавить к инсектициду мезо-инозитол.
Но когда тридцать квадратных футов растений ревеня начали выделять угарный газ в результате внезапных изменений наследственности, вызванных ганимексеном, Макдуфа немедленно отправили на кухню, где он добавил в суп гормон роста, что привело к почти катастрофическим результатам.
В настоящее время он был бесценным сотрудником Атмосферного контроля, где он выполнял работу, которую никто не хотел делать.
Он все больше и больше ощущал запах сфиги, пронизывающий корабль. Ничто не могло скрыть его характерный аромат, просачивавшийся путем осмоса через мембраны, просачивавшийся по поверхности молекулярных пленок и, вполне вероятно, скатывающийся за спиной движущихся квантов. Когда Макдуф украдкой пробирался к гостиной, он понял, что слово sphyghi было на каждом языке, как он и предполагал.
Он осторожно остановился на пороге салона, который ремнем (или галстуком) опоясывал весь корабль, так что в двух направлениях пол казался крутым, пока не попытаешься подняться по нему. Тогда это было похоже на беличью клетку, которая автоматически компенсировала вашу собственную скорость.
Здесь была роскошь. Сибаритская душа Макдуфа тосковала по соблазнительным буфетам шведского стола, ти-пали и густаторов. Словно ледяной дворец, по монорельсовой дорожке медленно проплыл богато украшенный передвижной бар. Оркестр играл «Звездные дни» и «Солнечные ночи» — в высшей степени подходящий выбор для корабля в космосе, и аромат сфиги распространял свое роскошное дыхание от стены к стене.
Макдуф несколько минут стоял с ненавязчивым достоинством у дверей, глядя на толпу. Он ждал появления капитана Рамзи. Вскоре послышались заинтересованные комментарии, и толпа пассажиров столпилась на склонах салона. Капитан прибыл. Макдуф растворился в толпе и исчез с внезапностью буджума.
Рамзи стоял у подножия вогнутого амфитеатра, глядя на публику с непривычной улыбкой на морщинистом лице. От Макдуфа не осталось и следа, хотя из-за широкоплечего члена плутонских чешуекрылых время от времени доносилось сдерживаемое бормотание вполголоса.
Капитан Рамзи говорил.
— Как вы, наверное, знаете, — сказал он, — мы здесь, чтобы договориться о корабельном бассейне. Некоторые из вас, возможно, никогда раньше не летали в космос, поэтому исполняющий обязанности первого помощника объяснит, как это делается. Мистер Френч, пожалуйста.
Мистер Френч, серьезный молодой человек, вышел на сцену. Он прочистил горло, помедлил и огляделся, когда из-за спины плутонских чешуекрылых раздались короткие взрывы аплодисментов.
— Спасибо, — сказал он. «Э-многим из вас может быть знаком старинный корабельный бассейн, по которому пассажиры угадывали время прибытия в порт. в космосе, конечно, компенсационные устройства обратной связи, эффекторы и субтракторы контролируют наш корабль настолько точно, что мы знаем, что Саттер прибудет в Ксерию точно в назначенное время,
то есть… — раздался из зала неизвестный голос. Было замечено, что капитан Рэмзи бросил острый взгляд на плутонианца.
— Э-вполне, — сказал мистер Френч. «Есть ли у кого-нибудь предложение?»
— Угадываю дату по монете, — нетерпеливо произнес чей-то голос, но его заглушил хор криков с упоминанием слова сфиги.
«Сфиги?» — спросил капитан Рэмзи с лицемерным безразличием. — Ты имеешь в виду духи?
Был смех. Слово взяла мышка Каллистан.
— Капитан Рэмзи, — сказал он. — Как насчет того, чтобы провести здесь лотерею сфиги-семян, как это делают на Альдебаран-Тау? Я думаю, что это делается путем ставок на то, сколько семян будет в первом плоде сфиги урожая. Количество всегда разное. Иногда их бывает несколько сотен, иногда несколько тысяч, и их невозможно сосчитать, пока плод не разрежут. Если бы Эсс Пу удалось убедить согласиться, возможно…
— Позвольте мне, — сказал капитан Рэмзи. — Я посоветуюсь с Эсс Пу.
Он так и сделал, пока рачок мрачно оглядывался по сторонам. Сначала он был упрям. Но в конце концов, в обмен на половину доли в пуле, его уговорили сотрудничать. Только гламур сфиги и беспрецедентный шанс похвастаться этой лотереей на всю оставшуюся жизнь заставили пассажиров смириться с его непомерной жадностью. Но теперь все было устроено.
-- Стюарды пройдут мимо вас, -- сказал капитан Рэмзи. «Напишите свою догадку и свое имя на этих листочках бумаги и бросьте их в коробку, которая будет специально предусмотрена для этой цели. Да, да, Эсс Пу. Тебе тоже дадут шанс, если ты будешь настаивать.
Алголиец настаивал. Он не пропустил пари. После долгих колебаний он набрал номер, сердито нацарапал фонетический иероглиф своего имени и повернулся, чтобы уйти, когда что-то более тонкое, чем запах сфиги, начало распространяться по салону. Головы повернулись. Голоса стихли. Эсс Пу, удивленно оглядевшись, оказался лицом к двери. Его яростный рев несколько секунд эхом отдавался от потолка.
Ао, стоя на пороге, не обратил внимания. Ее прекрасные глаза смотрели в даль.
От нее мечтательно дрейфовали концентрические круги магии. Она уже повышала аффективный тонус всех живых организмов в салоне, и Эсс Пу не была исключена. Однако, как уже было показано, когда алголиан чувствует себя хорошо, его ярость не знает границ. Ао было все равно.
"Моя!" — одними губами выкрикнула Эсс Пу, поворачиваясь к капитану. «Девочка — моя!»
— Убери когти с моего лица, приятель, — с достоинством сказал капитан Рэмзи. — Если вы присоединитесь ко мне в этом тихом уголке, возможно, вы сможете более вежливо изложить свое дело. Неее, что это?»
Эсс Пу потребовала Ао. Он достал сертификат, в котором, по-видимому, говорилось, что он путешествовал на Альдебаран Тау с Ао в качестве ее опекуна. Рэмзи нерешительно потрогал челюсть. Тем временем между столпившимися пассажирами, давившими стюардам сложенные листки бумаги, завязалась потасовка.
Запыхавшаяся круглая фигура Макдуфа вырвалась из толпы как раз вовремя, чтобы вырвать Ао из собственнически опускающихся когтей Эсс Пу.
«Назад, омар!» — угрожающе приказал он. — На свой страх и риск напади на эту девчонку. Буксируя ее, он увернулся за капитаном, когда Эсс Пу сделала выпад.
— Я так и думал, — сказал Рамзи, предостерегающе указывая пальцем на Эсс Пу. — Разве вам не запрещалось общаться с пассажирами, Макдуф?
«Это дело правоохранительных органов», — сказал Макдуф. «Ао — моя подопечная, а не этого преступного лобстера».
— Вы можете это доказать? — спросил Рамзи. — Этот его сертификат… —
Макдуф вырвал сертификат из рук Эсс Пу, торопливо просмотрел его, скомкал в комок и швырнул на пол.
"Бред какой то!" — презрительно сказал он, обвиняюще доставая телеграмму. — Прочтите это, капитан.
Как вы заметили, это телеграмма от Администрации Малого Веганского Контроля. В нем указано, что Ао был незаконно депортирован из Малой Веги и что в преступлении подозревается алголиец.
— А? — сказал Рамзи. — Минуточку, Эсс Пу. Но алголиец уже торопливо пробирался из салона. Рэмзи нахмурился, глядя на телеграмму, поднял голову и поманил сидевшего среди пассажиров легкомысленного адвоката Сефана. Последовал короткий разговор, после которого Рамзи вернулся, качая головой.
— Ничего не могу с этим поделать, Макдуф, — сказал он. «К сожалению, это не преступление GBI. Я считаю, что имею право только передать Ао ее богатому опекуну, а поскольку у нее нет никого… —
Ваша ошибка, капитан, — вмешался Макдуф. — Вы хотите ее богатства — я имею в виду ее законного опекуна? Ты смотришь на него. Вот остальная часть телеграммы.
"Какие?" — спросил капитан Рэмзи.
"Точно. Теренс Лаосе Макдуф. Вот что он говорит. Администрация Малого Веганского Контроля приняла мое предложение заменить родителя Ао, pro tern.
— Ура, — неохотно сказал Рэмзи. — Ао — твоя подопечная. Вам придется обсудить это с ксерийскими властями, когда вы прибудете, потому что, поскольку меня зовут Ангус Рэмси, вы перевернетесь на сходнях, как только мы приземлимся на Ксерии. Йе и Эсс Пу могут сражаться там. Тем временем я не позволю члену экипажа смешаться с моими пассажирами. Иди вперед!
— Я требую прав пассажира, — взволнованно сказал Макдуф, отступая на шаг или два. — В стоимость билета входит бассейн, и я требую… —
Вы не пассажир. Ты непослушный член…
— Ао — пассажир! — пронзительно возразил Макдуф. — Она имеет право участвовать в пуле, не так ли?
Ну, тогда промах, капитан.
Рамзи буркнул себе под нос. Но в конце концов он поманил к себе стюарда с ящиком с прорезями.
«Пусть Ао напишет свою догадку», — упрямо настаивал он.
— Чепуха, — сказал Макдуф. «Ао моя подопечная. Я напишу это для нее. Более того, если по какому-то чудесному стечению обстоятельств она выиграет пул, моим долгом будет распоряжаться баблом в интересах ее благополучия, что, очевидно, означает покупку нам обоим билетов на Малую Вегу.
— Ой, зачем придираться? — вдруг сказал Рамзи. — Если тебе посчастливится, и случится чудо, то это справедливо.
Макдуф, скрывая то, что он написал, деловито строчил, складывал бумагу и просовывал ее в щель.
Рэмзи взял у стюарда герметик и провел им по крышке ящика.
— Лично я, — сказал Макдуф, наблюдая за ним, — чувствую себя немного униженным атмосферой Саттера.
Потворствуя контрабанде, мошеннической тактике и чистой порочной азартной игре, я вынужден сделать сомнительный вывод, капитан, что вы управляете криминальным кораблем. Пойдем, Ао, поищем более чистого воздуха.
Ао лизнула большой палец и подумала о чем-то очень приятном, возможно, о вкусе большого пальца. Никто никогда не узнает.
Прошло время, как бергсоновское, так и ньютоновское. В любом случае казалось вероятным, что время Макдуфа быстро истекало.
— У того, кто ужинает со Старой Клути, должна быть длинная ложка, — сказал капитан Барн-сей исполняющему обязанности первым в день запланированного прибытия «Саттера» в Ксерию. — Удивительно, что Макдуф так долго ускользал от когтей Эсс Пу, как он пытался добраться до этих растений-сфиги. «Что меня сбивает с толку, так это то, чего он надеется добиться, прокрадываясь в каюту Алгахана со счетчиками йодистого натрия и микроволновыми спектроскопами. Что бы он ни написал в лотерейном ящике, это нельзя изменить. Коробка в моем сейфе.
— А если он найдет способ открыть сейф? первым предложил актер. «Помимо временного замка, он запрограммирован на альфа-излучение моего собственного мозга, — заметил капитан Рэмзи. — Он не может… ах, говорите о дьяволе, мистер Френч, смотрите, кто идет.
Круглая, но проворная фигура Макдуфа быстро пронеслась по коридору, опережая алголианца на один прыжок. Макдуф тяжело дышал. При виде двух офицеров он нырнул за ними, как перепел, идущий в укрытие. Эсс Пу, ослепленный яростью, щелкнул когтями прямо в лицо капитану.
— Держи себя в руках, мон! — резко сказал Рамзи. Алголиец издал бессмысленный булькающий звук и дико замахал бумагой в воздухе.
— Действительно, человек, — с некоторой горечью сказал Макдуф, находясь в сомнительной безопасности. — Он всего лишь акромегалический лобстер. В наши дни становится так, что любой объект может быть классифицирован как гуманоид, поскольку они продолжают расширять требования. Впуская весь сброд Галактики. Марсиане были первым клином. Теперь — потоп. Я вижу потребность в определенной широте, но мы рискуем достоинством истинных гуманоидов, когда применяем гордое имя человека к лобстеру. Ведь это существо даже не двуногое. На самом деле, в том, где он носит свои кости, чувствуется неприличное разоблачение».
— Тьфу, приятель, ты же знаешь, что это слово — просто фигура речи. Что такое, Эсс Пу? Что это за бумажка, которую вы все время мне суете?
Было понятно, что алголиец бормочет, что Макдуф уронил его во время бегства. Он рекомендовал капитану внимательно прочитать его.
— Позже, — сказал Бэмзи, засовывая его в карман. — Мы скоро должны приземлиться на Ксерии Вурра, и я должен быть в диспетчерской. Иди вперед, Макдуф.
Макдуф повиновался с удивительным рвением, по крайней мере до тех пор, пока не скрылся из виду. Эсс Пу, хрипло бормоча, последовала за ним. Только тогда Рамзи вытащил бумагу из кармана. Он изучил его, фыркнул и передал актеру первым. На одной стороне страницы аккуратным почерком Макдуфа было написано следующее: Задача: выяснить, сколько семян в первом созревшем плоде сфиги. Как заглянуть внутрь запечатанного плода, в котором могут быть еще не сформированы все семена? Обычное видение бесполезно.
Первый день: Попытка ввести радиоактивный индикатор в сфиги, чтобы я мог считать радиоактивность день за днем и составлять полезные графики. Неуспешный. Эсс Пу установила мину-ловушку, признак низкого криминального менталитета. Никто не пострадал.
Второй день: Попытка подкупить Эсс Пу эликсиром бессмертия. — возмутилась Эсс Пу. Забытые алгольцы считают подростковый возраст презренным. Маленькие умы чрезмерно ценят размер.
Третий день: Пытался сфокусировать инфракрасное излучение на сфиги, уловить вторичное излучение с помощью акустического интерферометра. Неуспешный. Экспериментировал с дальним цветовым окрашиванием клеток сфиги световыми волнами.
Неуспешный.
Четвертый день: Попытки ввести хлороформ в помещение Эсс Пу также не увенчались успехом. Невозможно подобрать достаточно фруктов, чтобы провести анализ с помощью эмиссии положительных ионов. Я начинаю подозревать, что Эсс Пу была ответственна за госпитализацию капитана Мастерсона на Альдебаран-Тау. Вероятно, подкрался сзади в темном переулке. Все хулиганы трусы. Примечание: попробуйте настроить ксирианцев против Эсс Пу по прибытии. Как?
На этом квази-дневник закончился. Мистер Френч вопросительно посмотрел на него.
«Я и не подозревал, что Макдуф так тщательно применяет науку, — заметил Рамзи. — Но это всего лишь подтверждает то, что Эсс Пу сказала мне несколько недель назад. Он сказал, что Макдуф постоянно пытался добраться до сфиги. Но он не может и не может, и нет, мы должны готовиться к посадке, мистер Френч.
Он поспешил прочь, следуя за актером первым. Коридор какое-то время оставался пустым и безмолвным. Затем высоко в стене заговорил интерком.
«Общее объявление», — говорилось в нем. «Пассажиры и экипаж «Саттера», прошу внимания. Подготовьтесь к посадке. Сразу после этого пассажиры соберутся в большом зале для таможенного досмотра ксириан. Также будут объявлены результаты корабельного пула. Ваше присутствие обязательно.
Спасибо."
Наступила тишина, звук тяжелого дыхания и, наконец, раздался новый голос. — Это значит тебя, Макдуф, — мрачно сказал он. «Знаешь? Да, вам лучше.
Четыре минуты спустя «Саттер» приземлился на Ксерию.
Выдернутого из своей каюты, протестующего Макдуфа потащили в большую гостиную, где уже собрались все остальные. Группа ксирианских чиновников, с трудом сдерживая свою радость, также была в поле зрения, проводя довольно небрежный обыск пассажиров, в то время как другие ксирианцы быстро прошлись по кораблю, проверяя наличие контрабанды.
Но было очевидно, что контрабандой, взволновавшей их, были сфиги. Посреди большой комнаты был поставлен стол, а на нем, каждое растение в своем маленьком глиняном горшке, стояли сфиги.
Пухлые золотистые плоды свисали с ветвей, розовое сияние спелости омывало их пушистую поверхность.
Запах чистого восторга исходил от растений. Эсс Пу стояла на страже, время от времени перебрасываясь словами с ксерианским чиновником, который уже прикрепил медаль на панцире «Алгахана».
«Возмутительно!» — воскликнул Макдуф, борясь. — Мне просто нужно было еще несколько минут поработать над жизненно важным экспериментом, который я… —
Закрой свой болтливый рот, — сказал ему капитан Рэмзи. — Я с большим удовольствием сброшу вас с Саттера.
— Оставить меня на милость этого лобстера? Он убьет меня! Я обращаюсь к нашему общему гуманоиду…
Капитан Рэмзи кратко посовещался с ксерианским лидером, который кивнул.
— Совершенно верно, капитан, — педантично сказал он или оно. «По нашим законам должники отрабатывают свои долги, беспредел оценивается по его результатам, а агрессор вынужден выплатить полную репарацию. Убийство, естественно, всегда влечет за собой смертную казнь. Почему ты справшиваешь?"
— Это относится даже к Эсс Пу? — настаивал капитан.
— Естественно, — сказал ксерианец.
-- Что ж, -- многозначительно сказал Рэмзи Макдуфу.
«Ну и что? Он будет настолько богат, что не станет — даже не возражает против уплаты репараций за привилегию причинить вред моей персоне. У меня очень легко появляются синяки».
— Но он не убьет тебя, — успокаивающе сказал Рэмзи. -- И это будет тебе хорошим уроком, Макдуф.
— Тогда я, по крайней мере, намерен нанести один хороший удар, — сказал Макдуф, выхватывая у ближайшей птицы толстую малаккскую трость и звучно шлепая Эсс Пу по панцирю. Алголиец вскрикнул.
С визгом ярости он бросился вперед, а Макдуф, размахивая тростью, как рапирой, плясал назад, угрожая, даже когда отступал.
-- Ну же, заросший береговой обед, -- храбро воскликнул Макдуф. «Сейчас мы его вытащим, от гуманоида до лобстера!»
— Держись, Макдуф! — закричал эрудированный и восторженный ганимедец.
"Отвянь!" — проревел капитан Рэмзи, махая своим офицерам на помощь. Но ксирианцы были перед ними. Они создали быстрый барьер между сражающимися, и один из них вырвал трость из неохотной хватки Макдуфа.
— Если он причинил тебе вред, Эсс Пу, он возместит ущерб, — сказал вождь ксерианцев. «Закон есть закон. Вы ранены?
Несмотря на невнятное бормотание Эсс Пу, было очевидно, что это не так. А ксерийская юриспруденция не обращает внимания на уязвленную гордость. Термиты скромны по своей природе.
— Давайте уладим это дело, — сказал капитан Рэмзи, раздраженный тем, что его величественная гостиная превратилась в руины. «Здесь высаживаются только три пассажира. Ао, Эсс Пу и Макдуф.
Макдуф огляделся в поисках Ао, нашел ее и, перебежав, попытался спрятаться за ее рассеянной спиной.
— Ах, да, — сказал ведущий ксерианец. — Эсс Пу уже объяснила, что такое корабельный бассейн. Мы разрешим лотерею. Однако необходимо соблюдать определенные условия. Ни одному не-ксирианцу не будет позволено приближаться к этому столу, и я сам проведу подсчет семян.
«Этого вполне достаточно», — сказал Рамзи, поднимая запечатанную урну для голосования и удаляясь. «Если вы разрежете самый спелый плод и сосчитаете семена, я открою эту коробку и объявлю победителя».
"Ждать!" Макдуф вскрикнул, но его голос был проигнорирован. Ведущий ксерианец взял со стола серебряный нож, сорвал самый крупный и спелый плод сфиги и аккуратно разрезал его пополам. Половинки раскатились по столу, обнажив совершенно пустое углубление внутри плода.
Крик ужаса ксерианца эхом разнесся по гостиной. Серебряный нож сверкнул, разрубив фрукт на кусочки. Но ни одно семя не блеснуло в кремовой мякоти. "Что случилось?" — спросил Макдуф.
«Нет семян? Явно мошенничество. Я никогда не доверял Эсс Пу. Он злорадствовал
… — Тише, — холодно сказал ксерианец. В подавленной тишине он снова и снова использовал серебряный нож в атмосфере нарастающего напряжения.
— Нет семян? — безучастно спросил капитан Рэмзи, когда последний фрукт раскрылся. Ксерианец ничего не ответил. Он играл с серебряным ножом и рассматривал Эсс Пу.
Алголиец казался ошеломленным, как и все остальные, но, как вслух заметил Макдуф, с алгольцем трудно сказать. Капитан Рамзи мужественно нарушил зловещую тишину, выступив вперед, чтобы напомнить ксерианцам, что он представитель GBI.
— Не бойся, — холодно сказал ксерианец. — У нас нет юрисдикции на вашем корабле, капитан.
Голос Макдуфа возвысился с триумфом.
— Я с самого начала никогда не доверял этому лобстеру, — объявил он, выступая вперед. — Он просто взял ваши деньги и заключил сделку на сфиги без косточек. Он явно преступник. Его поспешное бегство с Альдебаран-Тау, а также его известное пристрастие к Летейской пыли…
В этот момент Эсс Пу бросилась на Макдуфа, неудержимо бушуя. В последний момент круглая фигура Макдуфа метнулась к открытому иллюминатору и к слабому ксирианскому солнечному свету снаружи. Эсс Пу грохотал за ним, крича от ярости, перепонки рта вспыхнули багровым от ярости.
По быстрой команде ксерианского лидера остальные ксерийцы поспешили за Макдуфом. Снаружи доносились далекие загадочные звуки. Вскоре появился Макдуф, задыхающийся и одинокий.
— Неуклюжие существа, алгольцы, — сказал он, фамильярно кивнув лидеру ксерианцев. — Я вижу, ваши люди задержали Эсс Пу.
— Да, — сказал ксерианец. — Снаружи он, разумеется, находится под нашей юрисдикцией.
— Мне пришла в голову эта мысль, — пробормотал Макдуф, приближаясь к Ао.
— Нет, подождите минутку, — сказал капитан Рамзи ксирианцам.
— У тебя нет… — Мы не варвары, — с достоинством сказал ксерианец . «Мы дали Эссу Пу пятнадцать миллионов универсальных кредитов, чтобы он сделал для нас работу, и он потерпел неудачу. Если он не сможет вернуть пятнадцать миллионов плюс расходы, он должен это отработать. Человеко-час, — тут Макдуф поморщился, — человеко-час на Ксерии равен одной шестьдесят пятой кредита.
— Это очень необычно, — сказал капитан. — Однако сейчас это вне моей юрисдикции. Ты, Макдуф, перестань выглядеть таким самодовольным. Ты тоже выходишь на Ксерии, помни. Я советую тебе держаться подальше от Эсс Пу.
— Я думаю, большую часть времени он будет занят, — весело сказал Макдуф. «Ненавижу напоминать предположительно компетентному офицеру о его обязанностях, но разве вы не забыли о небольшом вопросе корабельного бассейна?»
"Какие?" Рэмзи тупо взглянул на мякоть фруктов. — Бассейн, конечно, закрыт.
— Чепуха, — перебил Макдуф. «Давайте не будем уклоняться. Вас могут заподозрить в том, что вы пытаетесь избежать откупа.
«Мон, ты дурак. Как может быть расплата? Лотерея была основана на угадывании количества семян в плоде сфиги, и совершенно очевидно, что у сфиги нет семян. Вурра вил. Если ни у кого нет возражений
… — Я возражаю! — воскликнул Макдуф. «От имени моей подопечной я требую, чтобы каждая догадка была подсчитана и сведена в таблицу».
«Будьте благоразумны, — настаивал Рэмзи. — Если вы просто оттягиваете зловещий момент, когда я вышвырну вас из Саттера… —
Вы должны свернуть бассейн на законных основаниях, — настаивал Макдуф. — Тьфу, заткни свою грохочущую ловушку, — кисло рявкнул Рамзи, поднимая запечатанную коробку и прикрепляя к ней маленькое приспособление. — Как хочешь. Но я на тебя, Макдуф. Нееет, тише, пожалуйста, все.
Он закрыл глаза, и его губы шевелились в беззвучном бормотании. Коробка распахнулась, извергнув груду сложенных бумаг. По жесту Рамзи один из пассажиров вышел вперед и начал открывать листки, зачитывая имена и догадки.
— Итак, вы получаете, может быть, пять минут отсрочки, — прошептал Рэмзи Макдуфу. — Тогда вы отправитесь за Эсс Пу, и позвольте мне сказать, что совершенно очевидно, что вы намеренно выманили алголианца из Саттера.
— Чепуха, — бодро сказал Макдуф. «Я виноват, если Эсс Пу сосредоточил на мне свои нелепые антиобщественные эмоции?»
— Да, — сказал Рамзи. — Ты хорошо знаешь, что ты есть.
«Мужской Кор-зе-Каблум, семьсот пятьдесят», — сказал пассажир, разворачивая еще один листок. «Лорма Секундус, две тысячи девяносто девятого года. Ао,
за… Пауза.
"Хорошо?" — подсказал капитан Рэмзи, хватая Макдуфа за воротник. — Ну, мон?
-- Теренс Лао-Цзе Макдуф... -- продолжал пассажир и снова остановился.
"Что это такое? Какое число он угадал?» — спросил Рэмзи, остановившись у открытого иллюминатора и подняв одну ногу, готовый столкнуть удивительно философски настроенного Макдуфа по сходням. — Я задал тебе вопрос!
Какой номер на бланке?
— Ноль, — слабым голосом сказал пассажир.
"Точно!" — заявил Макдуф, высвобождаясь. — А теперь, капитан Рэмзи, я благодарю вас за то, что вы отдали мне половину корабельного пула, как Ао без опекуна, разумеется, в оплату нашего перехода на Малую Вегу. Что касается половины трофея Эсс Пу, передайте ему с моими комплиментами.
— Возможно, это сократит его срок на несколько месяцев, который, если мои расчеты верны, составляет девятьсот сорок шесть ксирианских лет.
Макдуф прощает даже своих врагов. Пойдем, Ао, моя дорогая. Я должен выбрать подходящую каюту.
Сказав это, Макдуф закурил новую сигару и медленно пошел прочь, оставив капитана Рамзи смотреть прямо перед собой и шевелить губами, как будто в медленной молитве. Молитва стала слышна.
— Макдуф, — позвал Рэмзи. «Макдуф! Как ты это сделал?
-- Я, -- сказал Макдуф через плечо, -- ученый.
Кабаре Lesser Vegan гудело от празднества. Пара комиков обменивалась шутками и шутками за столами. За одним столом Ао сидел между Макдуфом и капитаном Рэмзи.
— Я все еще жду, чтобы услышать, как ты это сделал, Макдуф, — сказал Рэмзи. — Сделка есть сделка, знаете ли. Я указал свое имя в том заявлении, не так ли?
— Не могу не признать, — сказал Макдуф, — что ваша подпись облегчила мне получение опеки над Ао, благослови ее сердце. Шампанского, Ао? Но Ао ничего не ответил. Она обменивалась взглядами, менее пустыми, чем обычно, с молодым веганом, сидящим за соседним столиком.
— Ну же, нет, — настаивал Рэмзи. «Помните, что в конце путешествия мне придется перевернуть свой журнал.
Я должен знать, что случилось с тем сфиги. В противном случае, вы думаете, я пошел бы на риск и гарантировал вам извилистый характер, хотя я осторожно добавил: «насколько мне известно»?
Нет. Вы написали этот ноль, когда я увидел, как вы это делаете, задолго до того, как созрели плоды.
— Верно, — вежливо сказал Макдуф, потягивая шампанское. «Это была простая проблема в неправильном направлении. Полагаю, нет ничего плохого в том, чтобы рассказать вам, как я это сделал. Учитывайте обстоятельства. Ты собирался высадить меня на Ксерии рядом с этим лобстером. -
«Очевидно, мне пришлось сократить его до моего размера, дискредитировав его с ксирианцами. Выигрыш в пуле был неожиданным второстепенным событием. Всего лишь случай заслуженной удачи, подкрепленный прикладными научными методами».
— Ты имеешь в виду то, что ты записал на бумаге, которую нашла Эсс Пу, — тарабарщину об интерферометрах и анализаторах ионов? Значит, ты нашел какой-то способ считать семена... оч, я ошибаюсь, да?
«Естественно». Макдуф покрутил стакан и слегка прихорашивался. «Я написал эту статью для глаз Эсс Пу. Мне приходилось заставлять его защищать своих сфиги и преследовать меня так, что у него никогда не было свободной минуты, чтобы подумать». -
Я до сих пор не знаю, - признался Рэмзи. «Даже если бы вы знали правильный ответ заранее, как вы могли предвидеть, что бассейн будет основан на сфиги?»
«О, это было проще всего. Учитывайте шансы! Что еще это могло быть, когда Альдебаранская лотерея свежа в памяти, а весь корабль пропах контрабандой сфиги? Если бы никто другой не предложил это, я был бы готов поднять это сам, и — что это? Уходите! Убирайся!"
Он обращался к двум комикам, которые пробрались к столику Макдуфа. Капитан Рэмзи поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как они начинают новый акт.
Вызывающая смех техника оскорбления никогда в основном не менялась на протяжении веков, а галактическая экспансия лишь расширила и углубила ее разнообразие. Высмеивание естественным образом расширилось, включив в него не только расы, но и виды.
Комедианты, безумно болтая, начали довольно ловко изображать двух обезьян, выискивающих друг у друга блох. Раздался взрыв смеха, к которому не присоединились те клиенты, которые произошли от обезьяньего рода.
«Туш!» — сердито сказал Рэмзи, отодвигая стул. -- Вы наглы... --
Макдуф примирительно поднял ладонь. -- Тьфу-тьфу, капитан. Стремитесь к объективной точке зрения. В конце концов, это всего лишь вопрос семантики. Он терпимо усмехнулся. «Поднимитесь над такой обособленностью, как я, и наслаждайтесь мастерством этих ряженых в абстрактном искусстве перевоплощения. Я собирался объяснить, почему я должен отвлекать Эсс Пу. Я боялся, что он заметит, как быстро созревают сфиги.
«Фу», — сказал Рамзи, но снова сел в кресло, когда комики пошли дальше и начали новую пародию.
— Вел, продолжай.
— Неправильное направление, — весело сказал Макдуф. «Был ли у вас когда-нибудь более некомпетентный член экипажа, чем я?»
— Нет, — сказал Рэмзи, задумавшись. — Никогда в моем
… — Совершенно верно. Меня как вихрь бросало от задачи к задаче, пока я, наконец, не добрался до Atmospheric Controls, а именно там, где я хотел быть. Сползание вентиляционных труб вниз имеет определенные преимущества. Например, это была минутная работа, чтобы вылить пузырек с двумя-четырьмя-пятью трихлорфеноксиуксусной кислотой, —
он сочно прокручивал слоги, — трихлорфеноксиуксусной кислотой в аппарат искусственной вентиляции легких Эсс Пу. Вещество, должно быть, попало во все, включая сфиги.
«Трихлор-что? Вы имеете в виду, что обманули сфиги перед бассейном?
"Конечно. Я говорил вам, что бассейн был более поздним побочным продуктом. Сначала моей целью было просто навлечь на Эсс Пу неприятности на Ксерии, чтобы спасти моего ценного человека. К счастью, у меня был приличный запас различных гормонов. Этот конкретный вид, как должен знать самый простой ребенок, не нуждается в перекрестном опылении.
По закону биологии результатом всегда будет плод без косточек. Спросите у любого садовода. Это делается постоянно».
— Плоды без косточек… — безучастно сказал Рэмзи. «Перекрёстное опыление, да! Вил, я буду проклят.
На губах Макдуфа, несомненно, сорвалось скромное опровержение, но его внимание привлекли два комика, и он остановился, подняв сигару, и посмотрел на них. Тот, что пониже, теперь расхаживал по широкому кругу, жестикулируя, как человек, который курит сигару с большим самомнением. Его товарищ дико завопил и ударил его по голове.
— Скажи мне это, брат! — воскликнул он пронзительным фальцетом. — Кто был тот пингвин, с которым я видел тебя прошлой ночью?
— Это был не пингвин, — радостно захихикал бродяга. «Это был венерианец!» Одновременно он махнул рукой, и луч прожектора встал, как шатер, над съёжившейся головой Макдуфа.
"Какие! Какие? Как ты смеешь!" — вскричал возмущенный Макдуф, наконец обретая голос среди ряби смеха. «Клеветная клевета на меня никогда в жизни так не оскорбляли!» Капитан сдавленно фыркнул. Взъерошенный Макдуф яростно огляделся, выпрямился во весь рост и схватил Ао за руку.
— Не обращай на них внимания, — дрожащим голосом предложил Рамзи. — В конце концов, Макдаф, ты не можешь отрицать, что ты венерианец по виду, даже если настаиваешь, что вылупился в Глазге — я имею в виду Рожденного. Да, вы шотландцы по происхождению и гуманоиды по классификации, не так ли? И я не более пингвин, чем обезьяна».
Но Макдуф уже шел к двери. Ао послушно плелся следом, бросая ангельские взгляды на младшего веганца.
«Возмутительно!» — сказал Макдуф.
— Вернись, мужик, — крикнул Рэмзи, подавляя дикий возглас. «Помните об абстрактном искусстве беспристрастности. Это всего лишь вопрос семантики…
Его голос не был слышен. Спина Макдуфа превратилась в негодующий шомпол. Тащив за собой Ао, его бутылкообразная фигура замерла с достоинством, Теренс Лао-Тисе Макдуф безвозвратно исчез в Малой Веганской ночи, что-то тихо бормоча.
Ибо Макдуф, как уже должно быть очевидно самому ничтожному уму, «был не тем, за кого он себя выдавал.
-- Черт, -- сказал капитан Рэмзи, и его лицо расплылось в ухмылке, -- я должен был дожить до этого дня! Официант! Виски с содовой — хватит этого противного шампанского. Я отмечаю знаменательное событие, явление природы. Знаете ли вы, что это, вероятно, первый раз в жизни Макдуфа, когда этот беспринципный негодяй ушел, не оставив после себя какого-то мошеннического лоха?
«Да-а? Что это такое? Какой законопроект, ты, тупица? Фа, это Макдуф настоял, чтобы я был его гостем сегодня вечером. Ох, я-а-а- «Дом!»
Под этим мы подразумеваем читателя, пропустившего всю элементарную науку в этой хронике.
ВЫЙТИ ПРОФЕССОР
Мы, Хогбены, правы исключительны. Тот парень Перфессер из города, возможно, знал об этом, но он вломился без приглашения, и я не думаю, что ему пришлось звонить, чтобы жаловаться потом. В Kaintuck вежливо придерживаться своего собственного счета бобов и не совать нос туда, где вы не нужны.
Время, когда мы убегали от парней Хейли с той штуковиной, которую мы соорудили, — только мы так и не смогли понять, как она работает, — в тот раз все началось с того, что Рэйф Хейли подошел, заглядывал и ковырялся в крыльчатке сарая, пытаясь разглядеть у Маленького Сэма. Затем Рэйф начал говорить, что у Маленького Сэма было три хайда или что-то в этом роде.
Не могу поверить ни единому слову этих парней Хейли. Три хайда! Это не естественно, не так ли? Как бы то ни было, у Маленького Сэма всего два хайда, и больше никогда не было с тех пор, как он родился.
Итак, мы с Моу соорудили этот дробовик и хорошенько накололи парней Хейли. Как я уже сказал, потом мы не могли понять, как это работает. Мы прикрепили несколько сухих элементов и множество катушек, проводов и прочего, и это пробивало дыры в Рейфе как нельзя лучше.
Вердикт коронера состоял в том, что мальчики Хейли умерли очень внезапно, а шериф Абернати подошел, выпил с нами кукурузы и сказал, что за два цента он выбьет из меня всю смолу. Я не обращал внимания. Только какой-то дамянкий репортер, должно быть, пронюхал, потому что через некоторое время подошел крупный, толстый, серьезного вида мужчина и начал задавать вопросы.
Дядя Леся сидел на крыльце, накрыв лицо шапкой. — Вам лучше вернуться в свой цирк, мистер, — просто сказал он. — У нас были предложения от старого Барнума, и мы их отвергли. Не так ли, Саунк?
— Конечно, — сказал я. «Я никогда не доверял Финеасу. Он назвал Маленького Сэма уродом.
Крупный и торжественный мужчина, которого звали профессор Томас Гэлбрейт, посмотрел на меня: «Сколько тебе лет, сынок?» он сказал.
— Я не твой сын, — сказал я. — И я не знаю, никак.
— Ты не выглядишь старше восемнадцати, — сказал он, — такой большой, как ты есть. Вы не могли знать Барнума.
«Конечно, я знал. Не ври мне. Я тебя ударю.
«Я не связан ни с каким цирком, — сказал Гэлбрейт. «Я биогенетик».
Мы точно посмеялись над этим. Он немного разозлился и хотел знать, в чем была шутка.
— Такого слова не существует, — сказал Мо. И в этот момент Маленький Сэм начал кричать, а Гейбрайт побелел как гусиное крыло и весь задрожал. Он как бы упал. Когда мы его забрали, он хотел знать, что случилось.
— Это был Маленький Сэм, — сказал я. — Мо ушел, чтобы утешить его. Он остановился.
— Это был дозвук, — отрезал Перфессер. — Что такое Маленький Сэм — коротковолновый передатчик?
— Маленький Сэм — ребенок, — коротко сказал я. — И не зови его по имени. А теперь, допустим, ты скажешь нам, чего ты хочешь.
Он вытащил блокнот и начал просматривать его.
— Я ученый, — сказал он. «Наш фонд занимается изучением евгеники, и у нас есть кое-какие отчеты о вас. Они звучат невероятно. У одного из наших людей есть теория, согласно которой естественные мутации могут оставаться незамеченными в неразвитых культурных регионах, и… — Он замедлил шаг и уставился на дядю Леса. — Ты действительно умеешь летать? он спросил. -
Ну, мы не любим об этом говорить. Однажды проповедник устроил нам хорошую выговор. Дядя Лось обрадовался и поплыл через хребты, напугав пару охотников на медведей до потери сознания.
***
The invisible Young nodded. Devlin was one of their best clients. Or, rather, he had been until last year, when he suddenly began to do business with another firm, to the discomfiture of Kipp and the board of directors.
The president went on.“He told me he is hesitating about his new contract. He had planned to give it to World, but I had some correspondence with him on the matter, and suggested that a personal discussion might be of value. So he is visiting our city, and wishes to go… er… sightseeing.”
Kipp grew confidential.“I may say that Mr. Devlin told me rather definitely that he prefers a less conservative firm. ‘Stodgy,’ his term was. He will dine with me tonight, and I shall endeavor to convince him that our service will be of value. Yet”-Kipp coughed again—“yet diplomacy is, of course, important. Ishould appreciate your entertaining Mr. Devlin today.”
The desk had remained silent during this oration. Now it said convulsively:“I’m sick. I can’t—”
“You are ill? Shall I summon a physician?”
Young hastily refused the offer, but remained in hiding.“No, I.. but I mean—”
“You are behaving most strangely,” Kipp said with commendable restraint. “There is something you should know, Mr. Young. I had not intended to tell you as yet, but… at any rate, the board has taken notice of you. There was a discussion at the last meeting. We have planned to offer you a vice presidency in the firm.”
The desk was stricken dumb.
“You have upheld our standards for fifteen years,” said Kipp. “There has been no hint of scandal attached to your name. I congratulate you, Mr. Young.”
The president stepped forward, extending his hand. An arm emerged from beneath the desk, shook Kipp’s, and quickly vanished.
Nothing further happened. Young tenaciously remained in his sanctuary. Kipp realized that, short of dragging the man out bodily, he could not hope to view an entire Kenneth Young for the present. With an admonitory cough he withdrew.
The miserable Young emerged, wincing as his cramped muscles relaxed. A pretty kettle of fish. How could he entertain Devlin while he wore a halo? And it was vitally necessary that Devlin be entertained, else the elusive vice presidency would be immediately withdrawn. Young knew only too well that employees of Atlas Advertising Agency trod a perilous pathway.
His reverie was interrupted by the sudden appearance of an angel atop the bookcase.
It was not a high bookcase, and the supernatural visitor sat there calmly enough, heels dangling and wings furled. A scanty robe of white samite made up the angel’s wardrobe-that and a shining halo, at sight of which Young felt a wave of nausea sweep him.
“This,” he said with rigid restraint, “is the end. A halo may be due to mass hypnotism. But when I start seeing angels—”
“Don’t be afraid,” said the other. “I’m real enough.”
Young’s eyes were wild. “How do I know? I’m obviously talking to empty air. It’s schizo-something.
Co away.”
The angel wriggled his toes and looked embarrassed.“I can’t, just yet. The fact is, I made a bad mistake. You may have noticed that you’ve a slight halo—”
Young gave a short, bitter laugh.“Oh, yes. I’ve noticed it.”
Before the angel could reply the door opened. Kipp looked in, saw that Young was engaged, and murmured,“Excuse me,” as he withdrew.
The angel scratched his golden curls.“Well, your halo was intended for somebody else-a Tibetan lama, in fact. But through a certain chain of circumstances I was led to believe that you were the candidate for sainthood. So—” The visitor made a comprehensive gesture.
Young was baffled.“I don’t quite—”
“The lama… well, sinned. No sinner may wear a halo. And, as I say, I gave it to you through error.”
“Then you can take it away again?” Amazed delight suffused Young’s face. But the angel raised a benevolent hand.
“Fear not. I have checked with the recording angel. You have led a blameless life. As a reward, you will be permitted to keep the halo of sainthood.”
The horrified man sprang to his feet, making feeble swimming motions with his arms.“But…
but… but—”
“Peace and blessings be upon you,” said the angel, and vanished. Young fell back into his chair and massaged his aching brow. Simultaneously the door opened and Kipp stood on the threshold. Luckily Young’s hands temporarily hid the halo.
“Mr. Devlin is here,” the president said. “Er… who was that on the bookcase?”
Young was too crushed to lie plausibly. He muttered,“An angel.”
Kipp nodded in satisfaction.“Yes, of course… What? You say an angel… an angel? Oh, my gosh!” The man turned quite white and hastily took his departure.
Young contemplated his hat. The thing still lay on the’ desk, wincing slightly under the baleful stare directed at it. To go through life wearing a halo was only less endurable than the thought of continually wearing the loathsome hat. Young brought his fist down viciously on the desk.
“I won’t stand it! I… I don’t have to—” He stopped abruptly. A dazed look grew in his eyes.
“I’ll be… that’s right! I don’t have to stand it. If that lama got out of it… of course. ‘No sinner may wear a halo.” Young’s round face twisted into a mask of sheer evil. “I’ll be a sinner, then! I’ll break all the Commandments—”
He pondered. At the moment he couldn’t remember what they were. ‘Thou shalt not covet thy neighbor’s wife.’ That was one.
Young thought of his neighbor’s wife-a certain Mrs. Clay, a behemothic damsel of some fifty summers, with a face like a desiccated pudding. That was one Commandment he had no intention of breaking.
But probably one good, healthy sin would bring back the angel in a hurry to remove the halo. What crimes would result in the least inconvenience? Young furrowed his brow.
Nothing occurred to him. He decided to go for a walk. No doubt some sinful opportunity would present itself.
He forced himself to don the shako and had reached the elevator when a hoarse voice was heard haloing after him. Racing along the hall was a fat man.
Young knew instinctively that this was Mr. Devlin.
The adjective“fat,” as applied to Devlin, was a considerable understatement. The man bulged. His feet, strangled in biliously yellow shoes, burst out at the ankles like blossoming flowers. They merged into calves that seemed to gather momentum as they spread and mounted, flung themselves up with mad abandon, and revealed themselves in their complete, unrestrained glory at Devlin’s middle. The man resembled, in silhouette, a pineapple with elephantiasis. A great mass of flesh poured out of his collar, forming a pale, sagging lump in which Young discerned some vague resemblance to a face.
Such was Devlin, and he charged along the hall, as mammoths thunder by, with earth-shaking tramplings of his crashing hoofs.
“You’re Young!” he wheezed. “Almost missed me, eh? I was waiting in the office—” Devlin paused, his fascinated gaze upon the hat. Then, with an effort at politeness, he laughed falsely and glanced away. “Well, I’m all ready and r’aring to go.”
Young felt himself impaled painfully on the horns of a dilemma. Failure to entertain Devlin would mean the loss of that vice presidency. But the halo weighed like a flatiron on Young’s throbbing head.
One thought was foremost in his mind: he had to get rid of the blessed thing.
Once he had done that, he would trust to luck and diplomacy. Obviously, to take out his guest now would be fatal insanity. The hat alone would be fatal.
“Sorry,” Young grunted. “Got an important engagement. I’ll be back for you as soon as I can.”
Wheezing laughter, Devlin attached himself firmly to the other’s arm. “No, you don’t. You’re showing me the town! Right now!” An unmistakable alcoholic odor was wafted to Young’s nostrils. He thought quickly.
“All right,” he said at last. “Come along. There’s a bar downstairs. We’ll have a drink, eh?”
“Now you’re talking,” said the jovial Devlin, almost incapacitating Young with a comradely slap on the back. “Here’s the elevator.”
They crowded into the cage. Young shut his eyes and suffered as interested stares were directed upon the hat. He fell into a state of coma, arousing only at the ground floor, where Devlin dragged him out and into the adjacent bar.
Now Young’s plan was this: he would pour drink after drink down his companion’s capacious gullet, and await his chance to slip away unobserved. It was a shrewd scheme, but it had one flaw-Devlin refused to drink alone.
“One for you and one for me,” he said. “That’s fair. Have another.”
Young could not refuse, under the circumstances. The worst of it was that Devlin’s liquor seemed to seep into every cell of his huge body, leaving him, finally, in the same state of glowing happiness which had been his originally. But poor Young was, to put it as charitably as possible, tight.
He sat quietly in a booth, glaring across at Devlin. Each time the waiter arrived, Young knew that the man’s eyes were riveted upon the hat. And each round made the thought of that more irritating.
Also, Young worried about his halo. He brooded over sins. Arson, burglary, sabotage, and murder passed in quick review through his befuddled mind. Once he attempted to snatch the waiter’s change, but the man was too alert. He laughed pleasantly and placed a fresh glass before Young.
The latter eyed it with distaste. Suddenly coming to a decision, he arose and wavered toward the door. Devlin overtook him on the sidewalk“What’s the matter? Let’s have another—”
“I have work to do,” said Young with painful distinctness. He snatched a walking cane from a passing pedestrian and made threatening gestures with it until the remonstrating victim fled hurriedly.
Heftlug the stick in his hand, he brooded blackly.
“But why work?” Devlin inquired largely. “Show me the town.”
“I have important matters to attend to.” Young scrutinized a small child who had halted by the curb and was returning the stare with interest. The tot looked remarkably like the brat who had been so insulting on the bus.
“What’s important?” Devlin demanded. “Important matters, eh? Such as what?”
“Beating small children,” said Young, and rushed upon the startled child, brandishing his cane. The youngster uttered a shrill scream and fled. Young pursued for a few feet and then became entangled with a lamp-post. The lamp-post was impolite and dictatorial. It refused to allow Young to pass.The man remonstrated and, finally, argued, but to no avail.
The child had long since disappeared. Administering a brusque and snappy rebuke to the lamp-post, Young turned away.
“What in Pete’s name are you trying to do?” Devlin inquired. “That cop’s looking at us. Come along.” He took the other’s arm and led him along the crowded sidewalk.
“What am I trying to do?” Young sneered. “It’s obvious, isn’t it? I wish to sin.”
“Er… sin?”
“Sin.”
“Why?”
Young tapped his hat meaningly, but Devlin put an altogether wrong interpretation on the gesture.
“You’re nuts?”
“Oh, shut up,” Young snapped in a sudden burst of rage, and thrust his cane between the legs of a passing bank president whom he knew slightly. The unfortunate man fell heavily to the cement, but arose without injury save to his dignity.
“I beg your pardon!” he barked.
Young was going through a strange series of gestures. He had fled to a show-window mirror and was doing fantastic things to his hat, apparently trying to lift it in order to catch a glimpse of the top of his head-a sight, it seemed, to be shielded jealously from profane eyes. At length he cursed loudly, turned, gave the bank president a contemptuous stare, and hurried away, trailing the puzzled Devlin like a captive balloon.
Young was muttering thickly to himself.
“Got to sin-really sin. Something big. Burn down an orphan asylum. Kill m’ motherin-law. Kill…
anybody!” He looked quickly at Devlin, and the latter shrank back in sudden fear. But finally Young gave a disgusted grunt.
“Nrgh. Too much blubber. Couldn’t use a gun or a knife. Have to blast-Look!” Young said, clutching Devlin’s arm. “Stealing’s a sin, isn’t it?”
“Sure is,” the diplomatic Devlin agreed. “But you’re not—”
Young shook his head.“No. Too crowded here. No use going to jail. Come on!”
He plunged forward. Devlin followed. And Young fulfilled his promise to show his guest the town, though afterward neither of them could remember exactly what had happened. Presently Devlin paused in a liquor store for refueling, and emerged with bottles protruding here and there from his clothing.
Hours merged into an alcoholic haze. Life began to assume an air of foggy unreality to the unfortunate Devlin. He sank presently into a coma, dimly conscious of various events which marched with celerity through the afternoon and long into the night. Finally he roused himself sufficiently to realize that he was standing with Young confronting a wooden Indian which stood quietly outside a cigar store. It was, perhaps, the last of the wooden Indians. The outworn relic of a bygone day, it seemed to stare with faded glass eyes at the bundle of wooden cigars it held in an extended hand.
Young was no longer wearing a hat. And Devlin suddenly noticed something decidedly peculiar about his companion.
He said softly,“You’ve got a halo.”
Young started slightly.“Yes,” he replied, “I’ve got a halo. This Indian—” He paused.
Devlin eyed the image with disfavor. To his somewhat fuzzy brain the wooden Indian appeared even more horrid than the surprising halo. He shuddered and hastily averted his gaze.
“Stealing’s a sin,” Young said under his breath, and then, with an elated cry, stooped to lift the Indian. He fell immediately under its weight, emitting a string of smoking oaths as he attempted to dislodge the incubus.
“Heavy,” he said, rising at last. “Give me a hand.”
Devlin had long since given up any hope of finding sanity in this madman’s actions. Young was obviously determined to sin, and the fact that he possessed a halo was somewhat disquieting, even to the drunken Devlin. As a result, the two men proceeded down the street, bearing with them the rigid body of a wooden Indian.
The proprietor of the cigar shop came out and looked after them, rubbing his hands. His eyes followed the departing statue with unmitigated joy.
“For ten years I’ve tried to get rid of that thing,” he whispered gleefully. “And now… aha!”
He re-entered the store and lit a Corona to celebrate his emancipation.
Meanwhile, Young and Devlin found a taxi stand. One cab stood there; the driver sat puffing a cigarette and listening to his radio. Young hailed the man.
“Cab, sir?” The driver sprang to life, bounced out of the car, and flung open the door. Then he remained frozen in a half-crouching position, his eyes revolving wildly in their sockets.
He had never believed in ghosts. He was, in fact, somewhat of a cynic. But in the face of a bulbous ghoul and a decadent angel bearing the stiff corpse of an Indian, he felt with a sudden, blinding shock of realization that beyond life lies a black abyss teeming with horror unimaginable. Whining shrilly, the terrified man leaped back into his cab, got the thing into motion, and vanished as smoke before the gale.
Young and Devlin looked at one another ruefully.
“What now?” the latter asked.
“Well,” said Young, “I don’t live far from here. Only ten blocks or so. Come on!”
It was very late, and few pedestrians were abroad. These few, for the sake of their sanity, were quite willing to ignore the wanderers and go their separate ways. So eventually Young, Devlin, and the wooden Indian arrived at their destination.
The door of Young’s home was locked, and he could not locate the key. He was curiously averse to arousing Jill. But, for some strange reason, he felt it vitally necessary that the wooden Indian be concealed. The cellar was the logical place. He dragged his two companions to a basement window, smashed it as quietly as possible, and slid the image through the gap.
“Do you really live here?” asked Devlin, who had his doubts.
“Hush!” Young said warningly. “Come on!”
He followed the wooden Indian, landing with a crash in a heap of coal. Devlin joined him after much wheezing and grunting. It was not dark. The halo provided about as much illumination as a twenty-five-watt globe.
Young left Devlin to nurse his bruises and began searching for the wooden Indian. It had unaccountably vanished. But he found it at last cowering beneath a washtub, dragged the object out, and set it up in a corner. Then he stepped back and faced it, swaying a little.
“That’s a sin, all right,” he chuckled. “Theft. It isn’t the amount that matters. It’s the principle of the thing. A wooden Indian is just as important as a million dollars, eh, Devlin?”
“I’d like to chop that Indian into fragments,” said Devlin with passion. “You made me carry it for three miles.” He paused, listening. “What in heaven’s name is that?”
A small tumult was approaching. Filthy, having been instructed often in his duties as a watchdog, now faced opportunity. Noises were proceeding from the cellar. Burglars, no doubt. The raffish Scotty cascaded down the stairs in a babel of frightful threats and oaths. Loudly declaring his intention of eviscerating the intruders, he flung himself upon Young, who made hasty ducking sounds intended to soothe the Scotty’s aroused passions.
Filthy had other ideas. He spun like a dervish, yelling bloody murder. Young wavered, made a vain snatch at the air, and fell prostrate to the ground. He remained face down, while Filthy, seeing the halo, rushed at it and trampled upon his master’s head.
The wretched Young felt the ghosts of a dozen and more drinks rising to confront him. He clutched, at the dog, missed, and gripped instead the feet of the wooden Indian. The image swayed perilously.
Filthy cocked up an apprehensive eye and fled down the length of his master’s body, pausing halfway as he remembered his duty. With a muffled curse he sank his teeth into the nearest portion of Young and attempted to yank off the miserable man’s pants.
Meanwhile, Young remained face down, clutching the feet of the wooden Indian in a despairing grip.
There was a resounding clap of thunder. White light blazed through the cellar. The angel appeared.
Devlin’s legs gave way. He sat down in a plump heap, shut his eyes, and began chattering quietly to himself. Filthy swore at the intruder, made an unsuccessful attempt to attain a firm grasp on one of the gently fanning wings, and went back to think it over, arguing throatily. The wing had an unsatisfying lack of substantiality.
The angel stood over Young with golden fires glowing in his eyes, and a benign look of pleasure molding his noble features.“This,” he said quietly, “shall be taken as a symbol of your first successful good deed since your enhaloment.” A wingtip brushed the dark and grimy visage of the Indian.
Forthwith, there was no Indian.“You have lightened the heart of a fellow man-little, to be sure, but some, and at a cost of much labor on your part.
“For a day you have struggled with this sort to redeem him, but for this no success has rewarded you, albeit the morrow’s pains will afflict you.
“Go forth, K. Young, rewarded and protected from all sin alike by your halo.” The youngest angel faded quietly, for which alone Young was grateful. His head was beginning to ache and he’d feared a possible thunderous vanishment.
Filthy laughed nastily, and renewed his attack on the halo. Young found the unpleasant act of standing upright necessary. While it made the walls and tubs spin round like all the hosts of heaven, it made impossible Filthy’s dervish dance on his face.
Some time later he awoke, cold sober and regretful of the fact. He lay between cool sheets, watching morning sunlight lance through the windows, his eyes, and feeling it splinter in jagged bits in his brain.
His stomach was making spasmodic attempts to leap up and squeeze itself out through his burning throat.
Simultaneous with awakening came realization of three things: the pains of the morrow had indeed afflicted him; the halo mirrored still in the glass above the dressing table-and the parting words of the angel.
He groaned a heartfelt triple groan. The headache would pass, but the halo, he knew, would not.
Only by sinning could one become unworthy of it, and-shining protector!-it made him unlike other men. His deeds must all be good, his works a help to men. He could not sin!
THE VOICE OF THE LOBSTER
Tilting his cigar at a safe angle Terence Lao-T’se Macduff applied a wary eye to the peephole in the curtain and searched the audience for trouble.
“A setup,” he muttered under his breath. “Or is it? I have the inexplicable sensation of wet mice creeping slowly up and down my spine. What a pity I wasn’t able to get that Lesser Vegan girl to front for me. Ah, well. Here I go.”
He drew up his rotund form as the curtain slowly rose.
“Good evening to you all,” he said jovially. “I am happy to see so many eager seekers after knowledge, from all parts of the Galaxy, gathered here tonight on this, Aldebaran’s greenest world—”
Muffled noises rose from the audience, mingled with the musky odor of Aldebaranese and the scents of many other races and species. For it was Lottery Time on Aldebaran Tau and the famous celebration based on the counting of seeds in the first sphyghi fruit of the season had as usual drawn luck-worshippers from all over the Galaxy. There was even an Earthman, with shaggy red hair and a scowling face, who sat in the front row, glaring up at Macduff.
Uneasily evading that glare, Macduff went on with some haste.
“Ladies, gentlemen and Aldebaranese, I offer you my All-Purpose Radio-isotopic Hormone Rejuvenating Elixir, the priceless discovery which will give you the golden treasury of youth at a sum easily within the reach of each and every—”
An ambiguous missile whizzed past Macduff’s head. His trained ear screened out words in a dozen different interstellar tongues and realized that none of them implied approval.
The red-haired Earthman was bellowing,“The mon’s a crook! Nae doot aboot it!” Macduff, automatically dodging an overripe fruit, looked pensively at him.
“Oh-oh,” Macduff was thinking. “I wonder how he found out those cards were marked for black light?”
He held up his arms dramatically for silence, took a backward step and kicked the trigger on the trap door. Instantly he dropped out of sight. From the audience rose a tremendous bellow of balked fury.
Macduff, scuttling rapidly past discarded flats of scenery, heard feet thundering above him.
“There will be chlorophyll spilled tonight,” he mused, sprinting. “That’s the trouble with these Aldebaranese, they’re still vegetables at heart. No sense of ethics, merely tropisms.”
His racing feet tripped over a half-empty box of progesterone, a hormone necessary when a sucker, or customer, was fowl or mammal strain.
“Can’t be the hormones,” he pondered, kicking boxes out of his path. “It must have been the radio-isotope. I shall write a scorching letter to that Chicago outfit. Fly-by-nights, of course. I should have suspected the quality of their product at that price. Three months, forsooth! Why, it hasn’t been a fortnight since I sold the first bottle-and it’s taken this long to finish the payoffs and start hoping for a net profit.”
This was serious. Tonight had been the first occasion on which he hoped to put the profits from All-Purpose Radio-isotopic Hormone Rejuvenating Elixir into his own pocket. Aldebaran officials had a greed which one didn’t normally associate with vegetable ancestry. How was he going to get enough money to ensure his passage spaceward in a hurry if speed seemed indicated?
“Trouble, trouble,” Macduff murmured, as he fled down a corridor, ducked out of the exit and foresightedly sent a tower of empty boxes crashing down, blocking the door. Screams of rage came from behind him.
“Sounds like Babel,” he said, trotting. “That’s the trouble with galactic travel. Too many overemotional races.” Doubling and twisting along a planned course, he continued to mutter marginal comments, for Macduff generally moved in a haze of sotto voce remarks confidingly addressed to himself, usually approving in nature.
After a time, deciding that he had put a safe distance between himself and justice, he slowed his pace, paused at a dingy hock-shop and paid out a few coins from his paltry store. In return he was given a small battered suitcase, which contained everything necessary for a hurried departure-everything, that is, except the really vital factor. Macduff had no space ticket.
Had he anticipated the full extent of Aldebaranese rapacity and corruption he could perhaps have brought along more payoff funds. But he had wanted his arrival to coincide with the great sphyghi festival and time pressed. Still, there were ways. Captain Masterson of the Suttar owed him a favor and the Sutter was due to take off early next morning.
“Possibly,” Macduff ruminated, trudging on, “something might be arranged. Let me see, now. Item One. There’s Ao.” Ao was the Lesser Vegan girl whose remarkable semi-hypnotic powers would make her such an excellent front man, figuratively speaking.
“Borrowing ticket money won’t solve Item One. If I succeed in getting Ao I’ll have to deal with her guardian, Item Two.”
Item Two represented an Algolian native named Ess Pu Macduff* [* An approximation. The actual name is unspellable.] had taken pains to keep himself informed of Ess Pu’s whereabouts and so knew that the Algolian was no doubt still involved in the same game of dice he had begun two days ago at the UV Lantern Dream-Mill, not far from the center of town. His opponent was probably still the Mayor of Aldebaran City.
“Moreover,” Macduff reflected, “both Ess Pu and Ao have tickets on the Sutter. Very good. The answer is obvious. All I have to do is get in that dice game, win Ao and both tickets and shake the dust of this inferior planet from my feet.”
Swinging the suitcase jauntily, he scuttled along by back alleys, conscious of a distant, mounting tumult, until he reached the door of the UV Lantern Dream-Mill, a low broad arch closed with leather curtains. On the threshold he paused to glance back, puzzled by the apparent riot that had broken out.
Submerged feelings of guilt, plus his natural self-esteem, made him wonder if he himself might be the cause of all that uproar. However, since he had only once roused the inhabitants of an entire planet against himf he concluded vaguely that perhaps there was a fire.
So he pushed the curtains aside and entered the UV Lantern, looking around sharply to make certain Angus Ramsay wasn’t present. Ramsay, as the reader will guess, was the red-haired gentleman last heard defaming Macduff in the theater.
“And, after all, he was the one who insisted on buying a bottle of the Elixir,” Macduff mused. “Well, he isn’t here. Ess Pu, however, is. In all fairness, I’ve given him every chance to sell me Ao. Now let him take the consequences.”
Squaring his narrow shoulders (for it cannot be denied that Macduff was somewhat bottle-shaped in appearance) he moved through the crowd toward the back of the room, where Ess Pu crouched over a green-topped table with his companion, the Mayor of the city.
To a non-cosmopolitan observer it would have seemed that a lobster was playing PK dice with one of the local plant men. But Macduff was a cosmopolitan in the literal sense of the word. And from his first meeting with Ess Pu, some weeks ago, he had recognized a worthy and formidable opponent.
As a result of having sold them the Earth.
All Algolians are dangerous. They are noted for their feuds, furies and their inverted affective tone scale.“It’s extraordinary,” Macduff mused, looking pensively at Ess Pu. “They feel fine only when they’re hating someone. The sensations of pleasure and pain are reversed. Algolians find the emotions of rage, hate and cruelty pro-survival. A lamentable state of affairs.”
Ess Pu clanked a scaly elbow on the table and rattled the dice cup in the face of his cringing opponent. As everyone is familiar with Aldebaranese plant men, in view of their popular video films, the Mayor need not be described.
Macduff sank into a nearby chair and opened the suitcase on his lap, rummaging through its varied contents which included a deck of tarots, some engraved plutonium stock (worthless) and a number of sample bottles of hormones and isotopes.
There was also a small capsule of Lethean dust, that unpleasant drug which affects the psychokinetic feedback mechanism. As an injury to the cerebellum causes purpose tremor, so Lethean dust causes PK
tremor. Macduff felt that a reasonable amount of psychic oscillation in Ess Pu might prove profitable to Macduff. With this in mind, he watched the game intently.
The Algolian waved his stalked eyes over the table. Crinkled membranes around his mouth turned pale blue. The dice spun madly. They fell-seven. Ess Pu’s membranes turned green. One of the dice quivered, strained, rolled over. The Algolian’s claws clicked shut with satisfaction, the Mayor wrung his hands and Macduff, emitting cries of admiration, leaned forward to pat Ess Pu’s sloping shoulder while he deftly emptied the unlidded capsule into the Algolian’s drink.
“My lad,” Macduff said raptly, “I have travelled the Galaxy from end to end and never before—”
“Tchah!” Ess Pu said sourly, pulling his winnings across the board. He added that he wouldn’t sell Ao to Macduff now even if he could. “So get out!” he finished, snapping a claw contemptuously in Macduff’s face.
“Why can’t you sell Ao?” Macduff demanded. “Though sell, of course, is a misleading verb. What I mean—”
He understood the Algolian to say that Ao now belonged to the Mayor.
Macduff turned surprised eyes on this personage, who furtively evaded the look.
“I didn’t recognize your Honor,” he said. “So many non-humanoid species are hard to tell apart. But did I understand you to say you sold her to the Mayor, Ess Pu? As I remember, Lesser Vegan Control merely leases its subjects to suitable guardians—”
“It was a transfer of guardianship,” the Mayor said hastily, lying in his teeth.
“Get out,” Ess Pu snarled. “You’ve got no use for Ao. She’s an object d’art.”
“Your French is excellent, for a lobster,” Macduff said with delicate tact. “And as for having a use for the lovely creature my scientific researches will shortly include the prognostication of mood responses in large groups. As we all know, Lesser Vegans have the curious ability to make people punch drunk. With a girl like Ao on the platform I could feel perfectly sure of my audience—”
A video screen burst in with a wild squawk. Everyone looked‘up sharply. Supplementary screens in infrared and UV, for the use of customers with specialized vision, hummed with invisibly duplicated pictures of an announcer’s popeyed face.
“-Citizens’ Purity Organization has just called a mass meeting—” The Mayor, looking frightened, started to get up and then thought better of it. There seemed to be something on his conscience.
Ess Pu told Macduff profanely to go away. He enlarged insultingly on the suggestion.
“Pah,” Macduff said bravely, knowing himself more agile than the Algolian. “Drop dead.”
Ess Pu’s mouth membranes turned scarlet. Before he could speak, Macduff offered quickly to buy Ao’s ticket, a proposition he had neither intention nor ability to fulfill.
“I haven’t got her ticket!” Ess Pu roared. “She still has it! Now get out before I—” He strangled on his own fury, coughed and took a stiff drink. Ignoring Macduff, he threw a six and shoved a stack of chips to the center of the table. The Mayor, with nervous reluctance, glanced at the video screen and faded the bet. At that point the videos broke in with a squeal.
“-mobs marching on Administration! Aroused populace demands ousting of present officials, charging long-term corruption! This political pot was brought to a boil tonight by the exposure of an alleged swindler named Macduff—”
The Mayor of Aldebaran City jumped up and tried to run. One of Ess Pu’s claws caught him by the coat tail. The video squawked on, giving an all-too-accurate description of the Radio-isotopic Elixir swindler and only the thick haze in the air kept Macduff from immediate exposure.
He hesitated uncertainly, reason telling him that something of interest was developing at the dice table while instinct urged him to run.
“I’ve got to get home!” the Mayor wailed. “Vital matters—”
“You’re staking Ao?” the crustacean demanded, with a significant brandish of his claws. “You are, eh? Bight? Then say so!”
“Yes,” the harassed Mayor cried. “Oh, yes, yes, yes. Anything!”
“Six is my point,” said Ess Pu, rattling the dice cup. His membranes became oddly mottled. He wriggled his eye stalks unnervingly. Macduff, remembering the Lethean dust, began to edge towards the door.
There was a bellow of surprised rage from the Algolian as the disobedient cubes turned up seven.
Ess Pu clawed at his throat, snatched up his glass and peered suspiciously into it. The jig was up.
Roars of fury reverberated from wall to wall of the Dream-Mill as Macduff slipped out through the curtains and pattered rapidly off down the street in the cool musky dark of the Aldebaran night.
“Nevertheless, I still need a ticket,” he reflected. “I also need Ao if possible. This leads me, by obvious degrees, to the Mayor’s palace. Provided I’m not torn limb from limb in the meantime,” he added, dodging into another alley to avoid the spreading torchlit mobs that were by now seething hither and thither through the aroused city.
“How ridiculous. At times like these I’m grateful for being born into a civilized race. There’s no sun like Sol,” he summed up, creeping hastily under a fence as a mob poured down the alley toward him.
Emerging on the other side and trotting down a lane, he reached the back door of a luxurious palace done in pink porphyry with ebony edgings and banged the knocker firmly against its plate. There was a soft, sliding noise and Macduff fixed a peremptory gaze upon the one-way Judas mirror in the door.
“Message from the Mayor,” he announced in a brisk voice. “He’s in trouble. He sent me to bring that Lesser Vegan girl to him immediately. It’s a matter of life or death. Hurry!”
A gasp sounded from inside the door. Feet pattered away into inner distances. A moment later the door opened, revealing, the Mayor himself.
“Here!” cried that frantic official. “She’s yours. Just take her away. I never saw her before in my life.
Never saw Ess Pu. Never saw you. Never saw anybody. Oh, these reform riots! One scrap of incriminating evidence and I’m lost, lost!”
Macduff, a little astonished at finding himself fortune’s favorite, rose to the occasion capably.
“Depend on me,” he told the unhappy vegetable as a slim and lovely being was pushed out of the door into his arms. “She’ll leave Aldebaran Tau on the Sutter tomorrow at dawn. In fact, I’ll take her aboard unmediately.”
“Yes, yes, yes,” the Mayor said, trying to close the door. Macduff’s foot kept it ajar.
“She’s got her space ticket?”
“Ticket? What ticket? Oh, that. Yes. In her wrist band. Oh, here they come! Look out!”
The terrified Mayor slammed the door. Macduff seized Ao’s hand and sped with her into the shrubbery of a plaza. A moment later the tortuous mazes of Aldebaran City swallowed them up.
At the first convenient doorway Macduff paused and looked at Ao. She was worth looking at. She stood in the doorway, thinking of nothing at all. She didn’t have to think of anything. She was too beautiful.
Nobody has ever yet succeeded in describing the beings of Lesser Vega and probably nobody ever will. Electronic calculators have broken down and had their mercury memory-units curdled trying to analyze that elusive quality which turns men into mush. Like all her race, however, Ao wasn’t very bright. Macduff regarded her with entirely platonic greed.
For she was the perfect come-on. Probably some subtle emanation radiates from the brains of the Lesser Vegans which acts as a hypnotic. With Ao on the stage Macduff knew he could almost certainly have quelled his unruly audience an hour ago and averted the rapt. Even the savage breast of Angus Ramsay might have been soothed by Ao’s magical presence.
Curiously enough, male relationship with Ao was entirely platonic, with the natural exception of the males of Lesser Vega. Outside of this dim-brained species, however, it was enough for a beholder simply to look at Ao. And vision really had little to do with it, since standards of beauty are only species deep. Almost all living organisms respond similarly to the soft enchantment of the Lesser Vegans.
“There’s dark work afoot, my dear,” Macduff said, resuming their progress. “Why was the Mayor so eager to get rid of you? But there’s no use asking you, of course. We’d better get aboard the Sutter. I feel certain I can get Captain Masterson to advance me the price of another ticket. IfI’d thought of it I might have arranged a small loan with the Mayor-or even a large one,” he added, recalling the mayor’s obvious guilt reactions. “I seem to have missed a bet there.”
Ao appeared to float delicately over a mud puddle. She was considering higher and lovelier things.
They were nearly at the spaceport by now and the sights and sounds Macduff heard from the far distance gave him an idea that the mob had set fire to the Mayor’s porphyry palace. “However, he’s merely a vegetable,” Macduff told himself. “Still, my tender heart cannot help but -good heavens!”
He paused, aghast. The misty field of the spaceport lay ahead, the Sutter a fat ovoid blazing with light. There was a distant mutter of low thunder as the ship warmed up. A seething crowd of passengers was massed around the gangplank.
“Bless my soul, they’re taking off,” Macduff said. “Outrageous! Without even notifying the passengers-or perhaps there was a video warning sent out. Yes, I suppose so. But this may be awkward.
Captain Masterson will be in the control room with a no NOT DISTURB sign on the door. Take-offs are complicated affairs. How on Aldebaran Tau can we get aboard with only one ticket between us?”
The motors muttered sullenly. Haze blew like fat ghosts across the light-and-dark patterns of the tarmac. Macduff sprinted, dragging Ao, as thistledown, after him.
“I have a thought,” he murmured. “Getting inside the ship is the first step. After that, of course, there’ll be the regular passenger check but Captain Masterson will-hm-m.”
He studied the purser who stood at the head of the gangplank, taking tickets, checking names off the list he held, his keen eyes watchful. Though the passengers seemed nervous they kept fair order, apparently reassured by the confident voice of a ship’s officer, who stood behind the purser.
Into this scene burst Macduff at a wild run, dragging Ao and screaming at the top of his voice.
“They’re coming!” he shrieked, dashing through the crowd and overturning a bulky Saturnian. “It’s another Boxer rebellion! One would think the Xerians had landed. They’re all running around screaming, ‘Aldebaran Tau for the Aldebarans’.”
Towing Ao and flailing frantically with his suitcase, Macduff burst into the center of a group and disintegrated it. Instantly he dashed through the line at the gangplank and back again, squealing bloody murder.
At the ship’s port the officer was trying to make himself heard with little success. He was apparently stolidly sticking to his original lines, which had something to do with the fact that the Captain had been injured but there was no reason to be alarmed- “Too late!” shrieked Macduff, bundling himself into the center of a growing nucleus of loud panic. “Hear what they’re yelling? ‘Kill the foreign devils!’-listen to the bloodthirsty savages. Too late, too late,” he added at the top of his voice, scrambling through the mob with Ao. “Lock the doors! Man the gunports! Here they come!”
By now all thought of order had been lost. The passengers were demoralized into a veritable Light Brigade of assorted species and Macduff, clinging to Ao and his suitcase, rode the tide up the gangplank, over the prostrate bodies of the officer and the purser and into the ship, where he hastily assembled his various possessions and scrambled for cover. He fled down a passage, doubled and twisted, finally slowed to a rapid walk. He was alone, except for Ao, in the echoing corridor. From the far distance came annoyed curses.
“Useful thing, misdirection,” Macduff murmured. “Only way to get aboard, however. What was that fool saying about the Captain’s being injured? Nothing serious, I hope. I must hit him for a loan. Now where’s your cabin, my dear? Ah, yes. Stateroom R and here it is. We’d better hide till we’re in space.
Hear that siren? That means take-off, which is useful since it delays the passenger check. Space nets, Ao!”
He yanked open the door to Stateroom R and urged Ao toward a spider-web filament of mesh that dangled like a hammock.
“Get in there and stay till I come back,” he ordered. “I’ve got to find another shock hammock.”
The gossamer net attracted Ao as surf attracts a mermaid. She was instantly ensconced in it, her angelic face looking dreamily out of the softly tinted cloud. She gazed beyond Macduff, thinking of nothing.
“Very good,” Macduff told himself, going out, shutting the door and crossing to Stateroom X, which luckily was unlocked and vacant, with a web dangling ready. “Now—”
“You!” said an all-too-familiar voice.
Macduff turned quickly on the threshold. Across the passage, looking at him from the door adjoining Ao’s, was the ill-tempered crustacean.
“What a surprise,” Macduff said cordially. “My old friend Ess Pu. Just the-ah, Algolian I wanted to—”
He was not permitted to finish. With a bellow in which the words“Lethean dust” could be indistinctly understood, Ess Pu charged forward, eyes waving. Macduff hastily closed the door and locked it. There was a crash and then someone began to claw viciously at the panel.
“Outrageous assault on a man’s privacy,” Macduff muttered.
The hammering on the door grew louder. It was drowned out by the ultrasonic, sonic and resonating warning of an immediate take-off.
The hammering stopped. The sound of clicking claws receded into the distance. Macduff dived for the shock net. Burrowing into its soft meshes he focused his mind on the hope that the awkward Algolian would be unable to make his hammock in time and that the acceleration would break every bone around his body.
Then the jets blazed, the Sutter rose from the troubled soil of Aldebaran Tau and Macduff really began to get into trouble.
It is perhaps time to deal, in some detail, with a matter which had already involved Macduff, though he didn’t know it. Cryptic reference has been made to such apparently unrelated matters as sphyghi seeds and Xerians.
In the most expensive perfumeries of all, on the most luxurious worlds of all, there can be seen in tiny vials drams of a straw-colored fluid which carries the famous label of Sphyghi No. 60. This perfume of perfumes, which bears the same price whether sold in a plain glass phial or in a jewel-studded platinum flagon, is so costly that by comparison Cassandra, Patou’s Joy or Martian Melee seem cheap.
Sphyghi is indigenous to Aldebaran Tau. Its seeds have been safeguarded so strictly that not even Aldebaran’s great trade rival, Xeria, has ever managed, by hook, crook or even honest means, to get hold of a single seed.
For a long time it had commonly been known that Xerians would have bartered their souls, or soul, for some of the seed. In view of the Xerians’ resemblance to termites there has always been some doubt as to whether an individual Xerian has a mind of his own and operates by free will or whether they are all ruled by a central common brain and determinism.
The trouble with sphyghi is that the growth cycle must be almost continuous. After the fruit is detached from the parent plant, its seeds become sterile in thirty hours.
Not a bad take-off, Macduff mused, crawling out of the shock hammock. It would be too much to hope that Ess Pu suffered at least a simple fracture of the carapace, he supposed.
He opened the door, waited until the opposite door leaped open to reveal the Algolian’s watchful bulk and snapped back into Stateroom X with the agility of a frightened gazelle.
“Trapped like a rat,” he muttered, beginning with a quick tour of the cabin. “Where is that intercom?
Outrageous! Ab, here it is. Connect me with the Captain at once, please. Macduff is the name, Terence Lao-T’se Macduff. Captain Masterson? Let me congratulate you on your take-off. A magnificent job. I gathered you have had an accident, which I trust is not serious.”
The intercom croaked hoarsely, caught its breath and said,“Macduff.”
“A throat injury?” Macduff hazarded. “But to come to the point, Captain. You are harboring a homicidal maniac on the Sutter. That Algolian lobster has gone perfectly insane and is lurking outside my door -Stateroom X-ready to kill me if I come out. Kindly send down some aimed guards.”
The intercom made ambiguous sounds which Macduff took for assent.
“Thank you, Captain,” he said cheerily. “There is only one other small matter. It became necessary for me to board the Sutter at the last moment and I found it inexpedient to obtain a ticket. Time pressed.
Moreover, I have taken a Lesser Vegan girl under my protection, in order to save her from the dastardly machinations of Ess Pu and it would perhaps be wise to keep any knowledge of her presence in Stateroom R from that lobster.”
He took a deep breath and leaned familiarly against the intercom.“Frightful things have been happening, Captain Masterson-I have been subjected to persecution by a bloodthirsty mob, an attempt to swindle me at dice on Ess Pu’s part, threats of violence from Angus Ramsay—”
“Ramsay?”
“You may have heard of him under that name, though it’s probably an alias. The man was discharged in disgrace from the Space Service for smuggling opium, I believe—”
A knock came at the door. Macduff broke off to listen.“Quick work, Captain,” he said. “I assume these are your guards?” There was an affirmative grunt and a click. “Au revQir,” Macduff said cheerfully, and opened the door. Two uniformed members of the crew were standing outside, waiting.
Across the corridor Ess Pu’s door was ajar and the Algolian stood there, breathing hard.
“You’re armed?” Macduff asked. “Prepare yourselves for a possible treacherous attack from that murderous crustacean behind you.”
“Stateroom X,” one of the men said. “Name, Macduff? Captain wants to see you.”
“Naturally,” Macduff said, pulling out a cigar and stepping dauntlessly into the corridor, making certain, however, that one of the crewmen was between him and Ess Pu. Nonchalantly clipping the cigar, he paused abruptly, his nostrils quivering.
“Let’s go,” one of the men said.
Macduff did not stir. From beyond the Algolian a breath of dim fragrance drifted like a murmur from paradise.
Macduff rapidly finished lighting his cigar. He puffed out great clouds of smoke as he hurriedly led the way down the corridor.“Come, come, my men,” he admonished. “To the Captain. Important matters are afoot.”
“We wouldn’t know,” a crewman said, slipping in front while the other one fell in behind. Macduff allowed himself to be escorted into the officers’ quarters, where he caught sight of himself in a reflecting bulkhead and blew out an approving smoke-cloud.
“Imposing,” he murmured. “No giant, of course, but unquestionably imposing in my fashion. The slight rotundity around my middle merely indicates that I live well. Ah, Captain Masterson! Very good, my men, you may leave us now. That’s right. Close the door as you go. Now, Captain—”
The man behind the desk lifted his gaze slowly. As all but the stupidest reader will have guessed, he was Angus Ramsay.
“Smuggling opium-aye!” said Angus Ramsay, exhibiting his teeth to the terrified Macduff.
“Discharrrged in disgrace-och! Ye nosty libelling scum, what am I going to do with ye?”
“Mutiny!” Macduff said wildly. “What have you done? Led the crew to mutiny and taken over the Sutter? I warn you, this crime will not go unpunished. Where’s Captain Masterson?”
“Captain Masterson,” said Ramsay, repressing his ire with a violent effort and losing the worst of his accent, “is in a hospital on Aldebaran Tau. Apparently the puir man got in the way of one of those raving mobs. The result is that I am captain of the Sutter. Offer me no cigars, ye dom scoundrel. I am interested in only one thing. Ye have nae ticket.”
“You must have misunderstood me,” Macduff said. “Naturally I had a ticket. I gave it to the purser when I came aboard. Those intercoms are notoriously unreliable.”
“So is that dom Immortality Elixir of yours,” Captain Ramsay pointed out. “So are some poker games, especially when the carrrds are marked for black-light reading.” The large hands closed significantly.
“Lay a finger on me at your peril,” Macduff said, with faint bluster. “I have the rights of a citizen—”
“Oh, aye,” Ramsay agreed. “But not the rights of a passenger on this ship. Therefore, ye wee blaggard, ye’ll worrk your way to the next port, Xeria, and there ye’ll be thrown off the Sutter bag and baggage.”
“I’ll buy a ticket,” Macduff offered. “At the moment, I happen to be slightly embarrassed—”
“If I catch ye mingling with the passengers or engaging in any games of chance with anyone at all ye will find yourself in the brig,” Captain Ramsay said firmly. “Black light, aye! Smuggling opium, is it? Aba!”
Macduff spoke wildly of a jury of his peers, at which Ramsay laughed mockingly.
“If I’d caught up with ye back on Aldebaran Tau,” he said, “I’d have taken great pleasure in kicking yer podgy carcass halfway around the planet. Now I wull get a deal more satisfaction out of knowing ye are harrd at work in the Hot Gang. Aboard this ship ye will be honest if it kills ye.And if ye have in mind that Lesser Vegan girl I have checked up thoroughly and ye cannot possibly figure out a way to swipe her ticket.”
“You can’t part a guardian and ward like this! It’s inhumanoid!” cried Macduff.
“Oot with ye, mon,” Ramsay said irately, rising. “To work, for probably the first time in yer misspent life.”
“Wait,” said Macduff. “You’ll regret it if you don’t listen to me. There’s a crime being committed on this ship.”
“Aye,” Ramsay said, “and ye’re committing it, ye stowaway. Oot!” He spoke into an intercom, the door opened and the two crew members stood waiting expectantly.
“No, no!” Macduff shrilled, seeing the yawning chasm of hard work widening inexorably at his very toes. “It’s Ess Pu! The Algolian! He—”
“If ye swindled him as ye swindled me,” Captain Ramsay began.
“He’s a smuggler!” Macduff shrieked, struggling in the grip of the crewmen who were bearing him steadily toward the door. “He’s smuggled sphyghi from Aldebaran Tau! I smelled the stuff, I tell you!
You’re carrying contraband, Captain Ramsay!”
“Wait,” Ramsay ordered. “Put him down. Is this a trick?”
“I smelled it,” Macduff insisted. “You know what grov’ing sphyghi smells like. It’s unmistakable. He must have the plants in his cabin.”
“The plants?” Ramsay pondered. “Noo I wonder. Hm-m. All right, men. Invite Ess Pu to my cabin.”
He dropped back in his chair, studying Macduff.
Macduff rubbed his hands briskly together.
“Say no more, Captain Ramsay. You need not apologize for mistaken zeal. Having exposed this villainous Algolian, I shall break him down step by step till he confesses all. He will naturally be brigged, which will leave his cabin vacant. I leave it to your sense of fair play—”
“Tush,” said Captain Ramsay. “Close yer trap.” He scowled steadily at the door. After a while it opened to admit Ess Pu.
The Algolian lumbered ungracefully forward until he suddenly caught sight of Macduff. Instantly his mouth membranes began to flush. A clicking claw rose ominously.
“Now, now, mon!” Ramsay warned.
“Certainly,” seconded Macduff. “Remember where you are, sir. All is discovered, Ess Pu. Facile lies will get you nowhere. Step by step Captain Ramsay and I have uncovered your plot. You are in the pay of the Xerians. A hired spy, you stole sphyghi seeds from Aldebaran Tau and that sphyghi is even now in your cabin, a silent accuser.”
Ramsay looked thoughtfully at the Algolian.
“Weel?” he asked.
“Wait,” said Macduff. “When Ess Pu realizes that all is known he will see the uselessness of silence.
Let me go on.” Since it was obviously impossible to stop Macduff, Captain Ramsay merely grunted and picked up the Handbook of Regulations on his desk. He began to study the thick volume doubtfully.
Ess Pu twitched his claws.
“A feeble scheme from the beginning,” Macduff said. “Even to me, a visitor on Aldebaran Tau, it became immediately evident that corntption was at work. Need we seek far for the answer? I think not.
For we are even now heading straight for Xeria, a world which has tried frantically for years, by fair means and foul, to break the sphyghi monopoly. Very well.”
He aimed a cigar accusingly at the Algolian.
“With Xerian money, Ess Pu,” Macduff charged, “you came to Aidebaran Tau and bribed the highest officials, got hold of some sphyghi seeds and circumvented the usual customs search for contraband.
You bought the Mayor’s sealed okay by bribing him with Ao. You need not reply yet,” Macduff added hastily since he had no intention of cutting short his hour of triumph.
Ess Pu made a revolting noise in his throat.“Lethean dust,” he said, reminded of something. “Ah-h!”
He made a sudden forward motion.
Macduff dodged hastily around the desk behind Ramsay.“Call your men,” he suggested. “He’s running amuck. Disarm him.”
“Ye cannot disarm an Algolian without dismembering him,” Captain Ramsay said rather absently, looking up from the Handbook of Regulations. “Ah-Ess Pu. Ye dinna deny this charrge, I gather?”
“How can he deny it?” Macduff demanded. “The shortsighted scoundrel planted the sphyghi seeds in his cabin without even setting up an odor-denaturalizer. He deserves no mercy, the fool.”
“Weel?” Ramsay asked, in an oddly doubtful manner.
Ess Pu shook his narrow shoulders, crashed his tail emphatically against the floor and spread his jaws in what might have been a grin.
“Sphyghi?” he asked. “Sure. So?”
“Convicted out of his own mouth,” Macduff decided. “Nothing else is necessary. Brig him, Captain.
We will share the reward, if any.”
“No,” Captain Ramsay said, putting down the Handbook decisively. “Ye have put yer foot in it again, Macduff. Ye are no expert in interstellar law. We are now beyond the limits of ionization and therefore beyond the jurisdiction of Aldebaran Tau-with a guid deal of gibble gabble the lawyers put in.
But the meaning is dear enough. It was the job of the Aldebaranese to keep that sphyghi from being smuggled awa’ from them and since they failed, noo it is not my job to meddle. In fact, I canna. Against Regulations.”
“That’s it,” Ess Pu said with complacent satisfaction.
Macduff gasped.“You condone smuggling, Captain Ramsay?”
“I’m covered,” the Algolian said, making a coarse gesture toward Macduff.
“Aye,” Ramsay said, “he’s right. Regulations make it perfectly clear. As far as I am concerned it makes no difference whether Ess Pu is keeping sphyghi or daffodils in his cabin-or a haggis,” he added thoughtfully.
Ess Pu snorted and turned toward the door.
Macduff put a plaintive hand on the Captain’s arm.
“But he threatened me. My life isn’t safe around that Algolian. Just look at those claws.”
“Aye,” Ramsay said reluctantly. “Ye ken the penalty for murder, Ess Pu? Vurra good. I order ye not to murrder this nae doot deserving miscreant. I am bound to enforce Regulations, so dinna let me catch ye assaulting Macduff within earshot of me or any other officer. Ye ken?”
Ess Pu seemed to ken. He laughed hoarsely, ground a claw at Macduff and stalked out, swaying from side to side. The two crewmen were visible outside the door.
“Here,” Captain Ramsay ordered. “I have a job for ye two. Take this stowaway doon to the Hot Gang and turn him over to the Chief.”
“No, no!” squealed Macduff, retreating. “Don’t you dare lay a finger on me! Put me down!
Outrageous! I won’t go down that ramp! Release me! Captain Ramsay, I demand-Captain Ramsay!”
Days had passed, arbitrarily, of course, aboard the Sutter.
Ao lay curled in her shock hammock, thinking her own dim thoughts and looking at nothing. High up in the wall there was a puffing sound, a scuffle and a grunt. Behind the grille of the ventilating inlet appeared the face of Macduff.
“Ali, my little friend,” he said kindly. “So there you are. Now they have me creeping down the ventilating tubes of this ship like a phagocyte.”
He tested the meshed grille cautiously.
“Sealed, like all the others,” he observed. “However, I assume you’re being well treated, my-dear.”
He glanced greedily at the covered lunch tray on a nearby table. Ao looked dreamily at nothing.
“I have sent a cable,” Macduff announced from the wall. “I bartered some small treasured heirlooms I happened to have with me and raised enough cash to send a cable, by the press rate. Luckily I still have my press card.” Macduff’s vast collection of credentials very likely may have included a membership in the Little Men’s Chowder and Marching Society, to choose the least likely example.
“Moreover, I have just received a reply. Now I must run a grave risk, my dear, a grave risk. Today the conditions of the ship’s pool-a lottery, you know-will be announced in the grand lounge. I must be present, even at the risk of being brigged by Captain Ramsay and savaged by Ess Pu. It will not be easy. I may say I’ve been subjected to every indignity imaginable, my dear, except perhaps-outrageous!” he added, as a cord tied around his ankle tightened and drew him backward up the shaft.
His distant cries grew fainter. He announced in a fading voice that he had a bottle of 2, 4, 5-trichlorophenoxyacetic acid in his pocket and that broken glass was a safety hazard. So saying he departed into inaudibility. Since Ao had not really noticed that he was present she remained unaffected.
“Ah, well,” Macduff philosophized as he flew down a corridor slightly ahead of the Atmospheric Inspector’s hurtling toe-cap, “Justice is blind. This is my thanks for working overtime-at least three minutes overtime. But now I am off duty and free to set my plans in motion.”
Five minutes later, having eluded the Inspector and smoothed his ruffled plumage somewhat, he made his way briskly toward the lounge.
“There’s one point in my favor,” he reflected. “Ess Pu apparently doesn’t know Ao is aboard. The last time he chased me he was still speaking bitterly of my part in forcing him to leave her on Aldebaran Tau. Unhappily that’s practically the only point in my favor. I must now mingle withthe passengers in the grand lounge, while remaining undetected by Ess Pu, Captain Ramsay or any ship’s officer. I wish I were a Cerean. Ah, well.”
As Macduff cautiously made his way toward the lounge his memory dwelt all too vividly on his recent progress from riches to rags. His meteoric descent from job to worse job had been little short of phenomenal.
“Would you set a cinematome to digging ditches?” he had inquired. “Would you weigh elephants on a torquemeter?”
He was told to stop gabbling and pick up that shovel. Instantly he began to work out the most efficient application of the law of leverages. There was some delay while he extended his decimals to include the influencing factor of low-threshold radioactivity upon the alpha waves of the brain.
“The inhabitants of Ceres were long supposed to be invisible. Lately ft has been discovered that Ceres has no inhabitants.
“Otherwise, anything can happen,” he explained, demonstrating. There was a crash.
Macduff was then, by request, taken off the Hot Gang and put to work elsewhere. But, as he took pains to point out, his frame of reference did not include special skills in the block-processing of garbage for fuel, oiling of the symbiotic hemostatic adjustment mechanisms provided for the comfort of the passengers or testing refractive indices of liquid-coated bimetallic thermostats. He proved this empirically.
So he was-by request-removed to Hydroponics, where the incident of the radioactive carbon tracer occurred. He said it wasn’t the carbon, it was the gammexene, and besides it wasn’t really the gammexene so much as his inadvertent neglect to supplement the insecticide with meso-inositol.
But when thirty square feet of rhubarb plants began breathing out carbon monoxide as a result of sudden heredity changes brought on by the ganimexene Macduff was promptly sent down to the kitchens, where he introduced a growth hormone into the soup, with nearly catastrophic results.
At present he was an unvalued member of the staff of Atmospheric Controls, where he did the jobs nobody else wanted to do.
More and more he had become conscious of the odor of sphyghi pervading the ship. Nothing could disguise its distinctive fragrance, which seeped by osmosis through membranes, trickled along the surface of molecular films and very likely rode piggyback on careening quanta. As Macduff made his stealthy way toward the lounge he realized that the word sphyghi was on every tongue, just as he had anticipated.
He paused warily on the threshold of the lounge, which ran like a belt (or cravat) around the entire ship, so that in two directions the floor seemed to slope steeply, until you tried to walk up it. Then it felt like a squirrel cage, which compensated automatically to your own speed.
Here was luxury. Macduff’s sybaritic soul yearned toward the tempting buffets of smorginbord, ti-pali and Gustators. Like a palace of ice an ornate perambulating bar swung slowly past on its monorail track. An orchestra was playing Starlit Days and Sunny Nights, an eminently suitable choice for a ship in space, and sphyghi fragrance sent its luxurious breath from wall to wall.
Macduff stood with unobtrusive dignity near the door for some minutes, regarding the crowd. He was waiting for the appearance of Captam Ramsay. Presently a buzz of interested comment began to arise and a throng of passengers converged down the salon’s slopes. The Captain had arrived. Macduff melted into the crowd and vanished with the suddenness of a Boojum.
Ramsay stood at the bottom of a concave sectioned amphitheater, looking up at his audience with an unaccustomed smile on his seamed face. There was no trace of Macduff, though a repressed mutter of sotto voce comment came occasionally from behind a broad-beamed member of the Plutonian lepidoptera.
Captain Ramsay spoke.
“As ye probably ken,” he said, “we are here to arrange aboot the ship’s pool. Some of ye may not have travelled in space before, so the acting firrst mate wull explain how this is done. Mister French, please.”
Mr. French, a serious young man, took the stage. He cleared his throat, hesitated and looked around as a brief burst of applause came from behind the Plutonian lepidoptera.
“Thank you,” he said. “Eh-many of you may be familiar with the old-time ship’s pool, in which passengers guessed the time of arrival in port. in space, of course, compensatory feedback devices, effectors and subtractors control our ship so exactly that we know the S utter will arrive in Xeria at exactly the posted time, which is—”
“Come, come, my man, get to the point,” an unidentified voice put in from the audience. Captain Ramsay was observed to glance sharply toward the Plutonian.
“Eh-quite,” said Mr. French. “Does anyone have a suggestion?”
“Guessing the date on a coin,” a voice said eagerly, but it was drowned out by a chorus of cries mentioning the word sphyghi.
“Sphyghi?” Captain Ramsay asked with hypocritical blankness. “The perfume stuff, ye mean?”
There was laughter. A mousy Callistan got the floor.
“Captain Ramsay,” he said. “How about running a sphyghi-seed lottery here, the way they do on Aldebaran Tau? The way it’s done, I think, is by betting on how many seeds there are in the first sphyghi fruit of the crop. The number always varies. Sometimes there are a few hundred, sometimes afew thousand and there’s no way of counting them until the fruit’s cut open. If Ess Pu could be induced to agree, perhaps—”
“Allow me,” Captain Ramsay said. “I’ll consult Ess Pu.”
He did so, while the crustacean looked blackly around. At first he was obdurate. But finally, in return for a half-share in the pool, he was prevailed upon to cooperate. Only the glamor of sphyghi and the unparalleled chance to boast about this lottery for the rest of their lives led the passengers to put up with his inordinate greed. But presently all was arranged.
“Stewards wull pass among ye,” Captain Ramsay said. “Write yer guess and yer name on these slips of paper and drop them in a box which wull be provided for the purpose. Aye, aye, Ess Pu. Ye wull be given a chance too if ye insist.”
The Algolian insisted. He wasn’t missing a bet. After long hesitation he put down a number, angrily scrawled the phonetic ideograph of his name and had turned to stalk away when something subtler than sphyghi fragrance began to breathe through the salon. Heads turned. Voices died away. Ess Pu, glancing around in surprise, found himself facing the door. His infuriated bellow reverberated from the ceiling for several seconds.
Ao, standing on the threshold, paid no attention. Her lovely eyes gazed into the far distances.
Concentric circles of magic drifted dreamily out from her. Already she was increasing the affective tone of all living organisms within the lounge, and Ess Pu was not excluded. However, as has already been disclosed, when an Algolian feels good his rage knows no bounds. Ao didn’t care.
“Mine!” Ess Pu mouthed, swinging toward the Captain. “The girl -mine!”
“Get ye claws awa’ from my face, mon,” Captain Ramsay said with dignity. “If ye wull join me in this quiet corner perhaps ye can state yer case in a more courteous fashion. Noo, what is it?”
Ess Pu demanded Ao. He took out a certificate which, appeared to state that he had travelled to Aldebaran Tau with Ao as her guardian. Ramsay fingered his jaw undecidedly. Meanwhile there was a scuffle among the thronging passengers who were pressing folded slips of paper upon the stewards.
The breathless, rotund figure of Macduff burst out of the crowd just in time to snatch Ao from Ess Pu’s possessively descending claws.
“Back, lobster!” he ordered threateningly. “Lay a claw on that girl at your peril.” Towing her, he dodged behind the Captain as Ess Pu lunged.
“I thought so,” Ramsay said, lifting a cautioning finger at Ess Pu. “Were ye no specifically forbidden to mingle with the passengers, Macduff?”
“This is a matter of law enforcement,” Macduff said. “Ao is my ward, not that criminal lobster’s.”
“Can ye prove it?” Ramsay inquired. “That certificate of his—”
Macduff tore the certificate from Ess Pu’s grip, scanned it hastily, crumpled it into a ball and threw it on the floor.
“Nonsense!” he said scornfully, taking out a cablegram in an accusing manner. “Read this, Captain.
As you will observe it is a cable from the Lesser Vegan Control Administration. It points out that Ao was illegally deported from Lesser Vega and that an Algolian is suspected of the crime.”
“Eh?” Ramsay said. “One moment, Ess Pu.” But the Algolian was already hastily clashing his way out of the salon. Ramsay scowled at the cablegram, looked up and beckoned to a Cephan double-brained attorney among the passengers. There was a brief colloquy, from which Ramsay came back shaking his head.
“Can’t do much about this, Macduff,” he said. “It isn’t a GBI offence, unfortunately. I find I’m empowered only to turn Ao over to her richtful guardian and since she has none—”
“Your error, Captain,” Macduff broke in. “You want her richt-I mean, her rightful guardian? You’re looking at him. Here’s the rest of that cablegram.”
“What?” Captain Ramsay demanded.
“Exactly. Terence Lao-T’se Macduff. That’s what it says. The Lesser Vegan Control Administration has accepted my offer to stand in loco parentis to Ao, pro tern.”
“Vurra weel,” Ramsay said reluctantly. “Ao’s yer ward. Ye wull have to take that up with the Xerian authorities when ye arrive, for as sure as my name is Angus Ramsay ye’ll gae head over basket doon the gangplank the minute we land on Xeria. Ye and Ess Pu can fight it oot there. In the meantime I dinna allow a crewman to mingle with my passengers. Go for-rard!”
“I demand the rights of a passenger,” Macduff said excitedly, backing up a step or two. “The price of the ticket includes the pool and I demand—”
“Ye are no passenger. Ye’re a dom insubordinate member of—”
“Ao’s a passenger!” Macduff contended shrilly. “She’s entitled to take part in the pool, isn’t she?
Well, then, a slip, please, Captain.”
Ramsay growled under his breath. But finally he beckoned to the steward with the slotted box.
“Let Ao write her own guess,” he insisted stubbornly.
“Nonsense,” Macduff said. “Ao’s my ward. I’ll write it for her. Moreover, if by any miraculous chance she should happen to win the pool, it will be my duty to administer the dough in the best interests of her welfare, which obviously means buying us both tickets to Lesser Vega.”
“Och, why quibble?” Ramsay said suddenly. “If ye’re lucky enough to have a miracle happen, fair enough.”
Macduff, concealing what he wrote, scribbled busily, folded the paper and pushed it through the slot.
Ramsay took a permaseal from the steward and ran it across the box-top.
“Personally,” Macduff said, watching him, “I feel slightly degraded by the atmosphere of the Sutter.
What with condoning smuggling, shyster tactics and pure vicious gambling, I’m forced to the unsavory conclusion, Captain, that you’re running a crime ship. Come, Ao, let us seek purer air.”
Ao licked her thumb and thought of something very nice, perhaps the taste of her thumb. No one would ever know.
Time passed, both Bergsonian and Newtonian. On either scale it seemed probable that Macduff’s time was running rapidly out.
“Who sups wi’ Auld Clootie should hae a long spoon,” Captain Barn-say said to the acting first, on the day of the Sutter’s scheduled arrival at Xeria. “The wonder is that Macduff has evaded Ess Pu’s claws this long, the way he’s been trying to get at those sphyghi plants. “What baffles me is what he hopes to accomplish by sneaking around the Algahan’s cabin with sodium iodide counters and microwave spectroscopes. Whatever he wrote doon in the lottery box canna be changed. The box is in my safe.”
“Suppose he finds a way to open the safe?” the acting first suggested. “In addition to the time lock it is keyed to the alpha radiations of my own brain,” Captain Ramsay pointed out. “He canna possibly-ah, talk of the devil, Mr. French, look who’s coming.”
The rotund yet agile form of Macduff came scuttling rapidly along the corridor, one jump ahead of the Algolian. Macduff was breathing hard. At sight of the two officers he dived behind them like a quail going to cover. Ess Pu, blind with fury, snapped his claws in the Captain’s very face.
“Control yerself, mon!” Ramsay said sharply. The Algolian made a mindless gobbling sound and waved a paper wildly in the air.
“Man, indeed,” Macduff said with some bitterness, from his position of precarious safety. “He’s nothing but an acromegalic lobster. It’s getting so any object can be classified as humanoid these days, the way they keep broadening the requirements. Letting in all the riff-raff of the Galaxy. Martians were the opening wedge. Now — the deluge. I can see the need for a certain amount of latitude, but we peril the dignity of true humanoids when we apply the proud name of Man to a lobster. Why, the creature isn’t even a biped. In fact, there’s a certain air of indecent exposure about where he wears his bones.”
“Tush, mon, ye ken the word’s a mere figure of speech. What is it, Ess Pu? What’s this paper ye keep thrusting at me?”
The Algolian was understood to gibber that Macduff had dropped it while fleeing. He recommended that the Captain read it carefully.
“Later,” Bamsay said, thrusting it in his pocket. “We’re due to land on Xeria vurra soon, and I must be in the control room. Go for-rard, Macduff.”
Macduff obeyed with surprising alacrity, at least until he was out of sight. Ess Pu, muttering thickly, followed. Only then did Ramsay pull the paper from his pocket. He studied it, snorted and handed it to the acting first. Macduff’s neat handwriting covered one side of the page, as follows: Problem: Find out how many seeds in the first ripe sphyghi fruit. How look inside a sealed fruit in which all seeds may not be formed yet? Ordinary vision useless.
First day: Attempted to introduce radio-tracer in sphyghi so I could count radioactivity day by day and work out useful graphs. Failed. Ess Pu installed booby trap, sign of low criminal mentality. No harm done.
Second day: Attempt to bribe Ess Pu with Immortality Elixir. Ess Pu outraged. Forgot Algolians regard adolescence as despicable. Small minds value size inordinately.
Third day: Tried to focus infrared on sphyghi, to pick up secondary radiations with acoustical interferometer. Failed. Experimented in long-distance color staining of sphyghi cells with light waves.
Failed.
Fourth day: Attempts to introduce chloroform into Ess Pu’s quarters failed also. Impossible to get near enough fruit to try analysis through positive ion emissions. Am beginning to suspect Ess Pu was responsible for Captain Masterson’s hospitalization back on Aldebaran Tau. Probably crept up from behind in dark alley. All bullies are cowards. Note: try to turn Xerians against Ess Pu on arrival. How?
There the quasi-diary ended. Mr. French looked up quizzically.
“I had na realized Macduff was applying science so thoroughly,” Ramsay remarked. “But this merely confirms what Ess Pu told me weeks ago. He said Macduff was constantly trying to get at the sphyghi. But he couldna and he canna and noo we must prepare for landing, Mr. French.”
He hurried away, trailed by the acting first. The corridor lay empty and silent for a little while. Then an intercom high in the wall spoke.
“General announcement,” it said. “Passengers and crew of the Sutter, your attention, please. Prepare for landing. Immediately afterwards, passengers will assemble in the grand lounge for the Xerian customs search. The results of the ship’s pool will also be announced. Your attendance is compulsory.
Thank you.”
There was silence, a sound of heavy breathing and finally a new voice sounded.“That means you, Macduff,” it said grimly. “Ye ken? Aye, ye’d better.”
Four minutes later, the Sutter landed on Xeria.
Yanked protesting from his cabin, Macduff was dragged to the grand lounge, where everyone else had already assembled. A group of Xerian officials, repressing their joy with some difficulty, was also in evidence, making a rather perfunctory search of the passengers, while other Xerians went through the ship rapidly, testing for contraband.
But it was obvious that the contraband that excited them was the sphyghi. A table had been set up in the middle of the big room and upon it, each plant in its own little earthenware pot, the sphyghi stood.
Plump golden fruit dangled from the branches, the pink glow of ripeness flushing their downy surfaces.
An odor of pure delight exhaled from the plants. Ess Pu stood guardian, occasionally exchanging words with a Xerian official, who had already affixed a medal on the Algahan’s carapace.
“Outrageous!” Macduff cried, struggling. “I merely needed another few minutes’ work with a vitally important experiment I was—”
“Close your blabber-mouth,” Captain Ramsay told him. “I shall take great pleasure in kicking you off the Sutter myself.”
“Leaving me to the tender mercies of that lobster? He’ll kill me! I appeal to our common humanoid—”
Captain Ramsay conferred briefly with the Xerian leader, who nodded.
“Quite right, Captain,” he or it said pedantically. “Under our laws debtors work out their debts, mayhem is assessed by its results and the aggressor forced to pay full reparations. Homicide naturally always carries the death penalty. Why do you ask?”
“That applies even to Ess Pu?” the Captain persisted.
“Naturally,” the Xerian said.
“Well, then,” Ramsay said significantly to Macduff.
“Well, then what? He’ll be so rich he won’t — even mind paying reparations for the privilege of committing mayhem on my person. I bruise very easily.”
“But he wullna kill ye,” Ramsay said comfortingly. “And it wull be a fine lesson to ye, Macduff.”
“Then at least I intend to get in one good blow,” said Macduff, seizing a stout Malacca cane from a nearby avian and giving Ess Pu a resounding smack across the carapace. The Algolian let out a scream.
With a shriek of fury he lunged forward while Macduff, brandishing the cane like a rapier, danced pudgily backward, threatening even as he retreated.
“Come on, you overgrown shore dinner,” cried Macduff valiantly. “We’ll have it out now, humanoid to lobster!”
“Lay on, Macduff!” shouted an erudite and enthusiastic Ganymedan.
“Lay off!” bellowed Captain Ramsay, waving his officers to the rescue. But the Xerians were before them. They formed a quick barrier between the combatants and one of them twisted the cane from Macduff’s reluctant grasp.
“If he has harmed you, Ess Pu, he will make reparations,” the leader of the Xerians said. “Law is law. Are you injured?”
Despite Ess Pu’s inarticulate gobbles, it was obvious that he was not. And the Xerian jurisprudence takes no notice of injured pride. Termites are humble by nature.
“Let’s get this settled,” Captain Ramsay said, annoyed at having his grand lounge turned into a shambles. “There are only three passengers disembarking here. Ao, Ess Pu and Macduff.”
Macduff looked around for Ao, found her and, scuttling over, tried to hide behind her oblivious back.
“Ah, yes,” the leading Xerian said. “Ess Pu has already explained the matter of the ship’s pool. We will permit the lottery. However, certain conditions must be observed. No non-Xerian will be allowed to approach this table, and I will do the seed counting myself.”
“That wull be satisfactory,” Ramsay said, picking up the sealed ballot box and retreating. “If ye’ll cut open the ripest of the fruit and count the seeds I’ll then open this box and announce the winner.”
“Wait!” Macduff cried out but his voice was ignored. The leading Xerian had picked up a silver knife from the table, plucked the largest, ripest sphyghi fruit and cut it neatly in two. The halves rolled apart on the table-to reveal a perfectly empty hollow within the fruit.
The Xerian’s shout of dismay echoed through the lounge. The silver knife flashed, chopping the fruit to fragments. But not a single seed glittered in the creamy pulp. “What’s happened?” Macduff demanded.
“No seeds? Obviously a swindle. I never trusted Ess Pu. He’s been gloating—”
“Silence,” the Xerian said coldly. In a subdued quiet he used the silver knife again and again in an atmosphere of mounting tension.
“No seeds?” Captain Ramsay asked blankly as the last fruit fell open emptily. The Xerian made no reply. He was toying with the silver knife and regarding Ess Pu.
The Algolian seemed as astounded as anyone else but as Macduff audibly remarked, it was hard to tell, with an Algolian. Captain Ramsay courageously broke the ominous silence by stepping forward to remind the Xerians that he was a representative of the GBI.
“Have no fear,” the Xerian said coldly. “We have no jurisdiction in your ship, Captain.”
Macduff’s voice rose in triumph.
“I never trusted that lobster from the start,” he announced, strutting forward. “He merely took your money and made a deal for seedless sphyghi. He is obviously a criminal. His hasty exit from Aldebaran Tau, plus his known addiction to Lethean dust—”
At that point Ess Pu charged down upon Macduff, raging uncontrollably. At the last moment Macduff’s rotund figure shot toward the open port and the thin Xerian sunlight outside. Ess Pu clattered after him, shrieking with fury, mouth membranes flaring crimson in his rage.
At the Xerian leader’s quick command, the other Xerians hurried after Macduff. There were distant, cryptic noises from outside. Presently Macduff reappeared, panting and alone.
“Awkward creatures, Algolians,” he said, nodding familiarly to the Xerian leader. “I see your men have-ah-detained Ess Pu.”
“Yes,” the Xerian said. “Outside, he is of course under our jurisdiction.”
“The thought had occurred to me,” Macduff murmured, drifting toward Ao.
“Noo wait a minute,” Captain Ramsay said to the Xerians. “Ye have na—”
“We are not barbarians,” the Xerian said with dignity. “We gave Ess Pu fifteen million Universal Credits to do a job for us and he has failed. Unless he can return the fifteen million, plus costs, he must work it out. The man-hour”-here Macduff was seen to wince—“the man-hour on Xeria is the equivalent of one sixty-fifth of a credit.”
“This is highly irregular,” the Captain said. “However, it’s out of my jurisdiction now. You, Macduff-stop looking so smug. You get off at Xeria too, remember. I advise ye to stay out of Ess Pu’s way.”
“I expect he’ll be busy most of the time,” Macduff said cheerfully. “I hate to remind a supposedly competent officer of his duties, but haven’t you forgotten the slight matter of the ship’s pool?”
“What?” Ramsay glanced blankly at the pulped fruit. “The pool’s called off, of course.”
“Nonsense,” Macduff interrupted. “Let’s have no evasions. One might suspect you of trying to avoid a payoff.”
“Mon, ye’re daft. How can there be a payoff? The lottery was based on guessing the seed count in a sphyghi fruit and it’s perfectly obvious the sphyghi has no seeds. Vurra weel. If no one has any objections—”
“I object!” Macduff cried. “On behalf of my ward, I demand that every single guess be counted and tabulated.”
“Be reasonable,” Ramsay urged. “If ye’re merely delaying the evil moment when I kick ye off the Sutter—”
“You’ve got to wind up the pool legally,” Macduff insisted. “Pah, shut yer clatterin’ trap,” Ramsay snapped sourly, picking up the sealed box and attaching a small gadget to it. “Just as ye like. But I am on to ye, Macduff. Noo, quiet please, everybody.”
He closed his eyes and his lips moved in a soundless mumble. The box flew open, disgorging a clutter of folded papers. At Ramsay’s gesture a passenger stepped forward and began to open the slips, reading off names and guesses.
“So ye gain pairhaps five minutes’ reprieve,” Ramsay said under his breath to Macduff. “Then oot ye go after Ess Pu and let me say it is pairfectly obvious ye lured the Algolian out of the Sutter on purpose.”
“Nonsense,” Macduff said briskly. “Am I to blame if Ess Pu focused his ridiculous anti-social emotions on me?”
“Aye,” Ramsay said. “Ye ken dom well ye are.”
“Male Kor-ze-Kabloom, seven hundred fifty,” called the passenger unfolding another slip. “Lorma Secundus, two thousand ninety-nine. Ao, per—”
There was a pause.
“Well?” Captain Ramsay prompted, collaring Macduff. “Well, mon?”
“Terence Lao-Tse Macduff—” the passenger continued and again halted.
“What is it? What number did he guess?” Ramsay demanded, pausing at the open port with one foot lifted ready to boot the surprisingly philosophical Macduff down the gangplank. “I asked ye a question!
What number’s on the slip?”
“Zero,” the passenger said faintly.
“Exactly!” Macduff declared, wriggling free. “And now, Captain Ramsay, I’ll thank you to hand over half the ship’s pool to me, as Ao’s guardian-less, of course, the price of our passage to Lesser Vega. As for Ess Pu’s half of the take, send it to him with my compliments.
“Perhaps it will knock a few months off his sentence, which, if my figures are correct, come to nine hundred and forty-six Xerian years.
A Macduff forgives even his enemies. Come, Ao, my dear. I must choose a suitable cabin.”
So saying, Macduff lit a fresh cigar and sauntered slowly away, leaving Captain Ramsay staring straight ahead and moving his lips as though in slow prayer. The prayer became audible.
“Macduff,” Ramsay called. “Macduff! How did ye do it?”
“I,” said Macduff over his shoulder, “am a scientist.”
The Lesser Vegan cabaret hummed with festivity. A pair of comedians exchanged quips and banter among the tables. At one table Ao sat between Macduff and Captain Ramsay.
“I am still waiting to hear how ye did it, Macduff,” Ramsay said. “A bargain’s a bargain, ye know. I put my name on yon application, didn’t I?”
“I cannot but admit,” Macduff said, “that your signature facilitated my getting Ao’s guardianship, bless her heart. Some champagne, Ao?” But Ao made no response. She was exchanging glances, less blank than usual, with a young Lesser Vegan male at a nearby table.
“Come, noo,” Ramsay insisted. “Remember I wull have to turn over my log at the end of the voyage.
I must know what happened concerning yon sphyghi. Otherwise, d’ye think I’d hae gone oot on a limb and guaranteed yer tortuous character, even though I carefully added, ‘to the best of my knowledge’?
No. Ye wrote thot zero when I saw ye do it, long before the fruit ripened.”
“Right,” Macduff said blandly, sipping champagne. “It was a simple problem in misdirection. I suppose there’s no harm in telling you how I did it. Consider the circumstances. You were going to maroon me on Xeria, side by side with that lobster. -
“Obviously I had to cut him down to my size by discrediting him with the Xerians. Winning the pool was an unexpected secondary development. Merely a stroke of well-deserved good luck, aided by applied scientific technique.”
“Ye mean that stuff ye wrote down on the paper Ess Pu found-the gibble-gabble aboot interferometers and ion-analyzers? So ye did find some way to count the seeds-och, I’m wrong there, am I?”
“Naturally.” Macduff twirled his glass and preened himself slightly. “I wrote that paper for Ess Pu’s eyes. I had to keep him so busy protecting his sphyghi and chasing me that he never had a spare moment to think.” -
“I still dinna ken,” Ramsay confessed. “Even if ye’d known the right answer in advance, how could ye foresee the pool would be based on sphyghi?”
“Oh, that was the simplest thing of all. Consider the odds! What else could it be, with the Aldebaran Lottery fresh in every mind and the whole ship reeking of contraband sphyghi? If no one else had suggested it I was prepared to bring it up myself and-what’s this? Go away! Get out!”
He was addressing himself to the two comedians, who had worked their way around to Macduff’s table. Captain Ramsay glanced up in time to see them commence a new act.
The laugh-getting technique of insult has never basically changed all through the ages, and Galactic expansion has merely broadened and deepened its variety. Derision has naturally expanded to include species as well as races.
The comedians, chattering insanely, began a fairly deft imitation of two apes searching each other for fleas. There was an outburst of laughter, not joined by those customers who had sprung from simian stock.
“Tush!” Ramsay said irately, pushing back his chair. “Ye dom impudent—”
Macduff lifted a placating palm.“Tut, tut, Captain. Strive for the objective viewpoint. Merely a matter of semantics, after all.” He chuckled tolerantly. “Rise above such insularity, as I do, and enjoy the skill of these mummers in the abstract art of impersonation. I was about to explain why I had to keep Ess Pu distracted. I feared he might notice how fast the sphyghi were ripening.”
“Pah,” Ramsay said, but relapsed into his chair as the comedians moved on and began a new skit.
“Weel, continue.”
“Misdirection,” Macduff said cheerfully. “Have you ever had a more incompetent crew member than I?”
“No,” Ramsay said, considering. “Never in my—”
“Quite so. I was tossed like spindrift from task to task until I finally reached Atmospheric Controls, which was exactly where I wanted to be. Crawling down ventilating pipes has certain advantages. For example, it was the work of a moment to empty a phial of two-f our-fivetrichlorophenoxyacetic acid”-
he rolled the syllables lushly—“trichlorophenoxyacetic acid into Ess Pu’s ventilator. The stuff must have got into everything, including the sphyghi.”
“Trichloro-what? Ye mean ye gimmicked the sphyghi before the pool?”
“Certainly. I told you the pool was a later by-product. My goal at first was simply to get Ess Pu in trouble on Xeria to save my own valuable person. Luckily I had a fair supply of various hormones with me. This particular one, as the merest child should know, bypasses the need for cross-pollination.
Through a law of biology the results will always be seedless fruit. Ask any horticulturist. It’s done all the time.”
“Seedless fruit—” Ramsay said blankly. “Cross-pollin-och, aye! Veel, I’ll be dommed.”
A modest disclaimer was no doubt on Macduff’s lips, but his eye was caught by the two comedians and he paused, cigar lifted, regarding them. The shorter of the two was now strutting in a wide circle, gesturing like one who smokes a cigar with great self-importance. His companion whooped wildly and beat him over the head.
“Tell me this, brother!” he cried in a shrill falsetto. “Who was that penguin I seen you with last night?”
“That wasn’t no penguin,” the strutter giggled happily. “That was a Venusian!” Simultaneously he gestured, and a spotlight sprang like a tent over Macduff’s shrinking head.
“What! What? How dare you!” screamed the outraged Macduff, recovering his voice at last amid ripples of laughter. “Libellous defamation of-of-I’ve never been so insulted in my life!” A repressed snort came from the Captain. The ruffled Macduff glared around furiously, rose to his full height and seized Ao’s hand.
“Ignore them,” Ramsay suggested in an unsteady voice. “After all, ye canna deny ye’re Venusian by species, Macduff, even though ye insist ye were hatched in Glasga’-Borrn, I mean. Aye, ye’re Scots by birth and humanoid by classification, are ye na? And no more a penguin than I’m a monkey.”
But Macduff was already marching toward the door. Ao trailed obediently after, casting back angelic looks at the Lesser Vegan male.
“Outrageous!” said Macduff.
“Come back, man,” Ramsay called, suppressing a wild .whoop. “Remember the abstract art of impairsonation. ‘Tis a mere matter of semantics—”
His voice went unheard. Macduff’s back was an indignant ramrod. Towing Ao, his bottle-shaped figure stiff with dignity, Terence Lao-T’se Macduff vanished irrevocably into the Lesser Vegan night, muttering low.
For Macduff, as should be evident by now to the meanest intellect,‘was not all he claimed to be.
“Tush,” said Captain Ramsay, his face split by a grin, “that I should ha’ seen the day! Waiter! A whusky-and-soda-no more of this nosty champagne. I am celebrating a red-letter occasion, a phenomenon of nature. D’ye ken this is probably the first time in Macduff’s life that the unprincipled scoundrel has taken his departure withoot leaving some puir swindled sucker behind?
“D’ye-eh? What’s that? What bill, ye daft loon? Pah, it was Macduff who insisted I be his guest tonight. Och, I-ah-eh- “Dom!”
By which we mean the reader who skipped all the science, elementary as it was, in this chronicle.
EXIT THE PROFESSOR
We Hogbens are right exclusive. That Perfesser feller from the city might have known that, but he come busting in without an invite, and I don’t figger he had call to complain afterward. In Kaintuck the polite thing is to stick to your own bill of beans and not come nosing around where you’re not wanted.
Time we ran off the Haley boys with that shotgun gadget we rigged up-only we never could make out how it worked, somehow-that time, it all started because Rafe Haley come peeking and prying at the shed winder, trying to get a look at Little Sam. Then Rafe went round saying Little Sam had three haids or something.
Can’t believe a word them Haley boys say. Three haids! It ain’t natcheral, is it? Anyhow, Little Sam’s only got two haids, and never had no more since the day he was born.
So Maw and I rigged up that shotgun thing and peppered the Haley boys good. Like I said, we couldn’t figger out afterward how it worked. We’d tacked on some dry cells and a lot of coils and wires and stuff and it punched holes in Rafe as neat as anything.
Coroner’s verdict was that the Haley boys died real sudden, and Sheriff Abernathy come up and had a drink of corn with us and said for two cents he’d whale the tar outa me. I didn’t pay no mind. Only some damyankee reporter musta got wind of it, because a while later a big, fat, serious-looking man come around and begun to ask questions.
Uncle Les was sitting on the porch, with his hat over his face.“You better get the heck back to your circus, mister,” he just said. “We had offers from old Barnum hisseif and turned ’em down. Ain’t that right, Saunk?”
“Sure is,” I said. “I never trusted Phineas. Called Little Sam a freak, he did.”
The big solemn-looking man, whose name was Perfesser Thomas Galbraith, looked at me.“How old are you, son?” he said.
“I ain’t your son,” I said. “And I don’t know, nohow.”
“You don’t look over eighteen,” he said, “big as you are. You couldn’t have known Barnum.”
“Sure I did. Don’t go giving me the lie. I’ll wham you.”
“I’m not connected with any circus,” Galbraith said. “I’m a biogeneticist.”
We sure laughed at that. He got kinda mad and wanted to know what the joke was.
“There ain’t no such word,” Maw said. And at that point Little Sam started yelling, and Gaibraith turned white as a goose wing and shivered all over. He sort of fell down. When we picked him up, he wanted to know what had happened.
“That was Little Sam,” I said. “Maw’s gone in to comfort him. He’s stopped now.”
“That was a subsonic,” the Perfesser snapped. “What is Little Sam-a short-wave transmitter?”
“Little Sam’s the baby,” I said, short-like. “Don’t go calling him outa his name, either. Now, s’pose you tell us what you want.”
He pulled out a notebook and started looking through it.
“I’m a-a scientist,” he said. “Our foundation is studying eugenics, and we’ve got some reports about you. They sound unbelievable. One of our men has a theory that natural mutations can remain undetected in undeveloped cultural regions, and—” He slowed down and stared at Uncle Les. “Can you really fly?” he asked. -
Well, we don’t like to talk about that. The preacher gave us a good dressing-down once. Uncle Los had got likkered up and went sailing over the ridges, scaring a couple of bear hunters outa their, senses.
Барнум
© Copyright: Савельев Вячеслав, 2022
Свидетельство о публикации №222122801066
Свидетельство о публикации №222122801066
Рецензии