2. Хорошая новость

Что именно напоминали собой мои апартаменты, я даже не подскажу, но некоторое сходство с логовом прослеживалось. Дело в том, что я давно отучил своих горничных наводить здесь порядок, так как потом не мог ничего найти.

В результате комната выглядела довольно живописно. Особенно бросались в глаза пустые бутылки из-под коктейля, в художественном беспорядке наваленные по всем углам. На журнальных столиках, вперемешку с бульварными романами валялись грязные тарелки, а совершенно потерявший цвет палас – украшали сугробы конфетных фантиков. Запах стоял соответствующий – как на помойке.

- Фу! – стараясь вдыхать через раз и расшвыривая по пути ботфортами груды мусора, я принялся откупоривать окна. Свежий воздух натолкнул меня на дельную мысль в том смысле, что надо, всё же, позвать горничных – пусть уберутся слегка, а то плюнуть негде, – и я нажал на кнопку срочного вызова прислуги, вмонтированную около двери.

Меньше, чем через минуту перед моим высочеством предстали две, упакованные в униформу горничные, в полной боевой готовности.

- Уберите всю эту дрянь, ну, и протрите там, на скорую руку, – распорядился я. – Нет, с места на место вещи переставлять не надо – я же потом не найду ничего! Приступайте! Да, и пришлите сюда камеристку – пусть, в конце концов, разыщет мою любимую шпагу!

Отдав эти указания, я, чтобы не мешать, отошёл к окну, и, усевшись на подоконник, принялся глазеть вниз, на Королевскую площадь. Панорама, расстилающаяся с высоты пятого этаж, была довольно занимательна: у монументальной статуи родоначальника нашей династии, Августа I Бентос Завоевателя, как раз шла смена гвардейского караула.

Статуя великого предка впечатляла: император Август I был изображён верхом на мощном крылатом коне, вставшем на дыбы, причём, и конь и всадник, были отлиты из чистейшего золота 96 пробы в два раза больше против натуральной величины.

Левой рукой король сдерживал пегаса, другая рука с вложенным в неё мечом, грозно простиралась вперёд, указывая на восток. Эта деталь, по замыслу скульптора, должна была символизировать отношение нашей страны к Пелагосскому государству, лежащему в той части света. Статуя была установлена на высоком, колоннообразном мраморном постаменте, на котором сияли золотые буквы: «его величество император Шпаргонии, доблестный сэр рыцарь Август I Завоеватель».

…Церемония смены караула закончилась – отстоявшие своё гвардейцы почётной придворной охраны расслабленно удалялись в кабак за углом.

Сменившие их гвардейцы живописно расположились вокруг памятника и принялись с томный видом позировать многочисленным туристам…

Пока я любовался видом Королевской площади, горничные навели в апартаментах полный блеск и удалились. Шпага также была найдена и в сиянии драгоценных камней эфеса, гордо возлежала на журнальном столике.

Я расположился на диване и занялся просмотром свежих газет. Интересовали меня, главным образом, репортажи с рыцарских турниров и реклама холодного оружия. На скучный раздел «Светская хроника» взгляд мой упал совершенно случайно. Хроника гласила: «Новости из Пелагоса. Её величество вдовствующая королева Шпаргонии Гемма VII Бентос, завершила длительное турне по нашей гостеприимной стране. В связи с этим событием в столичном дворце его величества Андро II Пелагосс состоялся прощальный банкет. В кратком интервью, благосклонно данном представителям прессы, её величество сообщило, что в ближайшие дни намеревается посетить свою родину, в частности, столицу Шпаргонии, город Бленду, после чего, вновь отправится путешествовать».

Я прочитал эту заметку несколько раз и задумался. Мысли мои принимали всё более радужный оттенок.

Дело в том, что её величество королева Гемма VII Бентос доводилась мне родной матерью. Когда, шестнадцать лет назад, по трагическому стечению обстоятельств, на охоте погиб мой папаша-король Август IV Бентос, Гемма VII сделала очень благородный жест по тем временам, отказавшись от престола в пользу моего старшего братца, Веста VIII. В прессе тогда было много шумихи по этому поводу.
А вдовствующая королева, освободившись от бремени власти, с головой окунулась в развлечения.

В компании своей сестры, герцогини Агнессы Боканер, с именем которой, где бы она ни появлялась, всегда было связано несколько свежих скандальных историй, Гемма VII разъезжала по заграницам в поисках приключений. Несмотря на то, что ей было уже далеко за тридцать, экс-королева отнюдь не желала менять свой весёлый образ жизни, несмотря на все благочестивые увещевания моего братца.

В Бленде королева-мать появлялась крайне редко. Она приезжала всегда неожиданно, и в нашем респектабельном дворце всё сразу начинало катиться кувырком. Когда королева гостила во дворце, скучать не приходилось никому, поэтому скорый её визит к нам был для меня настоящим лучом света в тёмном царстве. Кроме того, с её приездом я надеялся получить амнистию, срок моего домашнего ареста – наверняка закончится.

На этом месте ход моих рассуждений был грубо прерван стуком в дверь.

- Ну? – недовольно бросил я, одновременно нажимая пульт управления, замаскированного в спинке дивана. Двери автоматически раскрылись.

На пороге возник мой персональный слуга.

- Ваше высочество! – он отвесил мне пышный поклон по всем правилам этикета. – Соблаговолите проследовать на обед!

- Не соблаговолю! – сделав зверское лицо, мрачно ответил я. – Можете передать королю, что моё высочество объявило голодовку!

Слуга исчез с весьма заинтригованным видом, а я – развалился перед телевизором.
Часа так через два ко мне снова постучали, на этот раз более культурно. «Кого ещё там чёрт несёт?» - мелькнуло у меня в голове.

«Чёрт принёс» господина маэстро Тэйми Фоатта – солидного джентльмена с трубкой в зубах, всем своим видом напоминающего шкипера из морского романа, но это был мой учитель музыки и под его чутким руководством, я вот уже пятый год проходил суровую музыкальную школу игры на фортепиано. Нельзя было сказать, что я очень восторженно отнёсся к его приходу – заниматься изящными искусствами, как-то не тянуло.

- Эльстед, вы не забыли, что у вас сегодня урок музыки? – осведомился маэстро культурным голосом, не вынимая трубки изо рта.

Я, конечно, забыл, но не признался, а, напротив, стал уверять, что – сплю и вижу.

Урок длился не очень долго, через час я уже был свободен. На прощанье господин маэстро задал мне разбирать несколько новых пьес и удалился. Торопиться мне было некуда, поэтому я мучил рояль, пока совершенно не выбился из сил. Вслед за тем, полный раздумий о том, как ещё можно убить время, я покинул помещение, и, цепляя ногой за ногу, потащился по дворцу, поминутно останавливаясь, чтобы поболтать со скучающими королевскими гвардейцами, несущими караул в коридорах.

Двигаясь таким малопродуктивным способом, я сделал гранд-променад по всему Пале-Джойскому дворцу, и, в конце концов, нагуляв себе волчий аппетит, устремился в дворцовую кухню, где можно было пожрать, не утруждая себя хорошими манерами, необходимыми в процессе продолжительного сидения за обеденным столом в скучном обществе членов королевского дома.