Глава 17. Пеньюар

Дувушка. Аромат ананаса и цветка франжипани /18+/


Глава XVII. Пеньюар

Прости... Мне придется убить тебя —
Ведь только так я буду знать точно,
Что между нами ничего и никогда
Уже не будет возможно.

/Из песни «Мы — Возможно».
Альбом «Расстояние. Part 3».
Авторы текста: Даниэль Шейк и Ева Краузе/


— Ты шапку свою стирал? — вкрадчивым голосом поинтересовалась Анна, с невинным видом поедая сырники.

— Стирал,  сегодня, похоже, придется надеть. Холодно!  — Алекс мгновенно раскусил хитрость жены, не оставлявшей надежды поживиться его гардеробом, набеги на который Анна делала регулярно, несмотря на то, что ее шкаф с одеждой втрое превосходил секцию супруга.

Решили прогуляться. Прошли по двору вдоль речки. На дальнем мостике Анна сбавила шаг. Алекс обернулся: байдарочников не видно, на кого она смотрит?

— Мы скоро будем жить как в сказке! — гласила надпись, выведенная огромными буквами на бетонных плитах,  укреплявших крутой противоположный берег.

— Да мы уже, — Анна, смеясь, взглянула на Алекса. — Ты рассказывал, твоя соседка любила говорить: «Вот разберемся, и заживем!»

Возвращались уже ближе к полудню. Во дворе грохотала музыка: кадеты из соседней школы поздравляли бабушку-ветерана войны.

Ветер доносил с озера вкусный дымок — народ жарил шашлыки. Анна вспомнила — Рустам когда-то в порыве великодушия звал их к себе в сад, но потом заявил, что «чистливая» Анна не сможет поехать: «Там грязно».

В последний раз он присылал видео с рычащим на него карбышем, живущем в погребе. Она еще в ответ стишок сочинила:

Карбыш, миленький хомяк,
По ночам в саду бряк-бряк
И картошечку ворует,
На Рустама он рычит.
Агрессивный и опасный —
Хоть на вид и распрекрасный,
Шерсткой черной весь блестит.
Но Рустам еще отважней —
Не боится карбыша,
Удалого малыша!
В угол он загнал его,
Победил хоть одного…

Решила спросить, как дела — по ее разумению, Рустам  должен был сейчас находиться за городом. Он тут же скинул фото. Анне стало нехорошо: зверек был красивый, с блестящей черной шерсткой и белыми лапками, но мертвый.

— Ты ж его, вроде, кормил?

— Кормил. Теперь убил.

Еще Рустам сообщил, что гостил у родственников. Был лосось, запеченный на гриле, вино, названия не помнит:

— Кажется, пеньюар называется.

— Черная шишка.

— Вот фотка. «Произведено в Бургундии» написано.

— Да, это «Pinot Noir», в переводе с французского «черная шишка».

— Ну не знаю.

— Чего не знать-то? Не так много напитков раньше было на слуху. Это сейчас гора и маленькая тележка.

И про себя добавила: «Аристократ хренов…»

Сделав безуспешную попытку напроситься на экскурсию в яблонево-вишневый сад, откуда Рустам на днях прислал ей фотографии цветочков, наверняка посаженных его Валей, Анна получила ссылку на статью о жене Чернышевского.

Видимо, настала пора объясниться.

— Если скользить по поверхности, кажется похоже. В отличие от нее, я глубокий, и, если хочешь, тяжеловесный человек.

Когда приходится разговаривать с кем-либо из нашего окружения, я понимаю:  эти женщины остались далеко позади меня — лишь только потому, что рядом нет мужчины уровня Алекса.

Про каторгу ничего сказать не могу. Бывали минуты слабости и предательства, из-за собственной дурости происходило множество житейских катастроф, бросающих на самое дно. Теперь кажется невероятным, что мы смогли выстоять и остаться в живых.

Но сейчас — как ты справедливо предположил в самом начале знакомства — очевидно, что брак состоялся. Мы прекрасная пара и отличная команда. Мы знаем — нам лучше всего вдвоем.

Относительно измен — неужели ты ни разу не любил одновременно двух женщин?

Человек слишком сложно устроен, чтобы загонять его в узкие рамки угодной кому бы то ни было морали.

 Раньше, когда мне кто-то нравился, я чувствовала вину — нырять из постели в постель тяжело и эмоционально, и физически. И много лет я трепыхалась — теперь реально посмотрела на положение вещей.

Неужели не  иметь интимных отношений, но делать вид, будто все хорошо, более нравственно, чем сказать другому человеку, что он тебе нужен?


Продолжение http://proza.ru/2021/05/26/1515