Утринки. Впечатления

Люблю утро, рабочее раннее утро, за обострённое чувство бытия.
Как бы с вечера ни устал, ни замучился, но – утро!
Утром замечаю погоду, сезонные перемены, цвет небес, прозрачность воздуха;
степень готовности городского транспорта и чистоту дороги.
Замечаю, здоровы ли пассажиры и какое у них настроение; что читают,
о чём думают в Москве.
Утром я нахожу в толпе больше всего симпатичных девушек.
Даже порою улавливаю последний, сдавленный улицей крик моды.
Всё соразмерное и несуразное. Пришла идея записывать
понравившиеся  УТРИНКИ, 
конечно, не важно, в котором часу приключившиеся.



* * *

У Т Р И Н К И

1980-ые

Минувшим летом была чудесная встреча. По пути в хлебный магазин, кто-то написал белой краской на асфальте:
«ПРОХОЖИЙ, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ».
И всё. Потом еще долго, до осенней грязи и снежных холодов,
пробегал и мысленно прочитывал те четыре слова …


* * *

 - Здравствуй, Оля!
Сочинял письмо, растекался мыслию по древу. Потом подумал о тебе
и всё порвал. Приятно.
Миша


- Мне действительно было приятно прочитать твое сочинение. Только идеи,
к сожалению, не увидела. А некоторые мысли понравились и даже очень.
До свидания. Оля

1990-е

В утренней «Литературке» читаю статью про Пушкина:
«Всем живущим прижизненный друг …»

Мы друзья с Пушкиным? – Нет, я ему, пожалуй, хороший знакомый,
добрый приятель; а он мне – друг. Потому что, я к Пушкину прихожу,
когда захочу; а он ко мне – лишь только мне захочется.


* * *

Вечер. Кафе-стекляшка. Конец рабочего дня. За столиком – я, знакомая
за чашкой кофе и какой-то старикан, из рабочих нашего завода.
Разговор вдвоем зашел о кинофильме «Большой вальс» с его опереточной революцией и симпатягой императором.
Рабочий, не расслышав нашей беседы, вдруг проворчал:
«Да, еще лет десять-пятнадцать под его началом, и совсем нам
конец придет».

- Под чьим началом? – спрашиваю.
- Под его, Горбачёва.
- А-а! А я думал, Ельцина.
- Причем тут Ельцин?  – рабочий опять. – Ельцин – молодец!
Мы все за Ельцина.

Помолчав, присобрался рабочий:
- И вот, послушайте, что я вам скажу. Я прожил жизнь, много повидал. Послушайте, что скажу. ЛЕНИНА ТРОГАТЬ НЕ НАДО.

«Эх, отец! – подумалось. – Светлая твоя головушка.
Чей ты друг? Чей ты враг?»

* * *

Утреннее бдение в переполненном вагоне. Передо мною куртка-парень, ржавый-моложавый, с ухмылкою жёлтой.
Коробок выронил. Случайно.
Ан-нет, аккуратно коробок от себя отодвигает.
Делаю шаг в свободное пространство. Тычу: «Коробок уронил».

- Ну и что? Что я, сто рублей уронил! Что я, сто рублей уронил! – завёлся.
- Ты совесть свою уронил.
- Хы! А ты кто: младший научный или уже доцент? Сколько тебе платят? Двести!
- Бери выше.
- Доцент! Живи на двести.

Станция. Выход. В восхищении бытием. Маркс был прав.
Передо мной фарца, жульё. И ведь какое у жулья классовое чутьё!
Как он безошибочно угадал во мне честного человека.
Только бедняк может рассуждать о совести в вагоне метро.


* * *

От Калужской заставы (7 ноября 1991, зарисовки с натуры)

Ленин стоит на Октябрьской площади, как на островке, как в обороне.
А вокруг Ленина – народ закаменелый, к бою готовый.
Лет десять стоит.
В первый раз кругом каменного живой народ собрался.

- Ребят! Это что же мы по Красной площади пойдем – от Василия Блаженного, в обратную сторону, выходит?
- Ну и что, у нас теперь вся жизнь наоборот!

Улица Димитрова. Хлеба нет. Люди ждут хлеба у магазина, а на часах одиннадцать.
- Что стоите? Не будет хлеба, с нами пошли.
- Да нет, мы – потом, потом. – Бабоньки руками машут.

Листовка висит. Ее на зуб пробовали.
«Все на митинг! Совет рабочих».
«А-а, партократы! Черёмухи захотели, накормим».
Народ расписывается то ж …

Я – колонна. Впереди меня оркестры, сбоку прохожие машут,
позади меня иконку несут, Божьей Матери в окладе.

- Сынок! А скоро ли регистрировать будут … участников?
- Да что Вы, ну кто здесь будет регистрировать!
- Ну, все-таки, если будут, запишите меня: что я с вами.
Платонова моя фамилия.

На углу бывшего здания Городской Думы – демократ стоит, чёрный, смурной, с чёрным бантом.
Толпа льётся с площади, демократа обтекает. Бормочет он: «Рабы, рабы, рабами останетесь ...»
Значок его трёхцветный по три рубля идет.

«Много в столице таких же значков …»
А сколько я заплачу?   



* * *

В отдел «Финансы и жизнь»

Б Ы Л Ь

Такого-то сентября 97-го года Татьяна Н., работник бюджетной сферы,
очевидно, под влиянием момента, сдала в наш банк две старые сберкнижки.

В самом начале рыночных реформ на ее счетах было 250 руб., причем наибольший из вкладов был срочным,
видимо, тоже под влиянием момента.
На вырученные таким образом деньги, 5 тысяч 700 руб. новыми,
Танечка купила один сладкий сырок, 250 граммов. 

Торопитесь, граждане! На один дореформенный рубль еще можно купить 1 грамм сладкой сырковой массы!
Если, конечно, ваш рубль
хранился в надёжном банке.

М.Захаров
Москва, сентября 1997


* * *

23 июня 2004


Просто анекдот! 
Тётя Люся, пенсионер, хотела ограду на могиле матери покрасить.
- Знаешь, сколько за это берут: 2500 рублей. Ограду покрасить –
две с половиной тысячи …

Да, сказано у классика: «Пролетариат – могильщик буржуазии».


* * *

15 марта 2010

Такое впечатление, что нам под видом шоколада навязывают наркоту.

Вот шоколад "Воздушный": съешь – и взлетаешь...

Шоколад "Альпен-Гольд": один кусочек – и ты в Альпах...

- Это глюки!!


* * *


20 июня 2009

 
Субботняя радиопередача «Культурный багаж». Рассказ о людях
Камчатского края. Оказывается, на Камчатке живут более 80 народов.
Древнейший, как говорят учёные, автохтомный народ – итермены …

Собираются на большой праздник, множество мужчин и женщин.
Мужчина кричит: «Ха-ла-ла-лай!»
Женщина кричит: «И-лу-лу-у!»
Сколько в этих звуках любви …


* * *

28 октября 2017

Я думаю, мои впечатления претендуют на объективность.
Мое поколение отмечено: РОМАНТИЗМОМ (если не байроновским,
то лермонтовским); ЛИРИЗМОМ (от Пушкина, разумеется);
РАЦИОНАЛИЗМОМ (в основе своей XIX века, железного века).

Если бы меня в детстве спросили, из чего сделан робот,
я бы ответил: из ЖЕЛЕЗА.

     :) :)