С. П. Шевырёв. Автобиография 1855 г

Степан Петрович ШЕВЫРЁВ  (1806 - 1864)

[Автобиография]


ШЕВЫРЕВ, Степан Петрович, Ординарный Академик, Ординарный Профессор Русской Словесности и Педагогии, Доктор Философии, Декан Историко-Филологического факультета, Статский Советник, Орденов Св. Анны 2-й степ. Императорскою короною украшенной и Св. Владимира 4-й степ. Кавалер, имеющий знак отличия беспорочной службы за XX лет, Доктор Философии Королевского Пражского Университета, Член Совета Московского Художественного Общества, Д. Ч. Общества Императорского Истории и Древностей Рос. и Любителей Российской Словесности, Поч. Член Аграмского Дружества Южнославянской Истории и Старины, Д. Член Королевского Афинского Общества изящных искусств и Королевского Датского Общества Северных Антиквариев, родился в 1806 г., Окт. 18-го, в Саратове; происходит от потомственных дворян Саратовской губернии, ведущих род свой от городовых дворян Юрьева-Польского, потомок которых переселился в Саратов. Отец его, Петр Сергеевич, служил по выборам в Саратове: четыре трехлетия сряду Губернским предводителем и одно трехлетие Совестным Судьею. Он пользовался всеобщим уважением Саратовского дворянства и купечества за свою справедливость и бескорыстие. Мать Ш., Екатерина Степановна, представляла образец семейных добродетелей. Первоначальное воспитание получил Шевырев в доме родителей. Охота к чтению и учению развилась в нем весьма рано. Занятия словесностию были любимые. Рано читал он Сумарокова, Хераскова и с особенным удовольствием повести Карамзина. Любил читать по-Славянски Евангелие, приискивая Славянские слова, не совсем понятные в Церковном Словаре Алексеева. Шести лет читал седмипсалмие за домашнею всенощною. Много и с охотою переводил драматических детских пиес из Беркенева Друга детей и Театра Г-жи Жанлис. Саратовский театр доставлял ему большое удовольствие и содействовал развитию вкуса к литературе. Из первых наставников своих он с благодарностию вспоминает о Священнике, теперь Саратовском Протоиерее, Ф.А. Вязовском, учившем его Закону Божию и Русской Словесности, о Француженке A.Н. Латомбель и об учителе рисования, П.М. Сарнацком, который снабжал его книгами из своей и театральной библиотеки. Детство свое Шевырев проводил то в деревне, то в Саратове.
В 1818 году, на 12-м г. возраста, Шевырев привезен был матерью своею в Москву. А.А. Антонский принял его в Университетский Благородный Пансион, сначала в разные классы по обычаю времени, а потом, когда они, вследствие нового Пансионского устава, были уравнены, в четвертый. Постоянное внимание к нему незабвенного наставника и во время учения и после оного он помнит всегда с признательностию. Развитию умственных его способностей содействовал своею неутомимою в то время деятельностию Инспектор Пансиона, И.И. Давыдов. Кроме того наставниками Шевырева в высших классах были А.Ф. Мерзляков, Н.Н. Сандунов, П.С. Щепкин, А.Т. Соколов, Д.М. Перевощиков, М.Г. Павлов, Ф.А. Денисов, И.Н. Пельт. Из надзирателей своим нравственным и литературным влиянием ему были особенно полезны И.И. Палехов, И.Н. Басалаев, А.М. Гаврилов, В.В. Шнейдер и В.И. Оболенский, который снабжал его книгами из своей библиотеки. Из старших товарищей на него имели влияние А.И. Писарев своею критикою, Кн. В.Ф. Одоевский своим слогом, Н.М. Антонский своею любовью к сценическому искусству. Сверстниками его, о которых он помнит с сердечным сочувствием, были: В.П. Титов, Д.П. Ознобишин, Н.Ф. Пургольд, Э.П. Перцов, П.Т. Морозов, П.А. Степанов. Библиотеки Пансиона, учрежденные для высших классов, начиная с 4-го, принесли большую пользу его умственному образованию. В пятом классе, учредил он, вместе с товарищами, под наблюдением наставников, литературное собрание. Два рассуждения: о бессмертии души, написанное в подражание Массильону, и другое: о поэзии, заслужили ему, вместе с товарищем его, поэтом Ознобишиным, звание аускультанта в литературном обществе высшего шестого класса, которое основано было Жуковским. Это общество в высшем классе способствовало много в Шевыреве развитию непрерывной умственной литературной деятельности. Из Пансиона он часто езжал в Дом А.В. Евреинова, которого семейство заменяло ему на чужбине семью родную. Здесь видал он нередко В.П. Полякова, товарища Жуковскому по Пансиону и переводчика многих романов Августа Лафонтена и Шписа.
В Декабре 1822 года Шевырев окончил курс наук в Университетском Пансионе, а в начале 1823 г. получил аттестат с правом на чин 10-го класса и золотую медаль. Имя его осталось на доске отличных воспитанников У. Пансиона.
По окончании курса учения, Шевырев продолжал жить в доме Пансиона и посещал лекции Университета, особенно же Профессоров Давыдова, Перевощикова, Каченовского, Мерзлякова. Он счел за нужное усовершенствовать себя в тех частях Математики, которые пройдены были в Пансионе неосновательно, и слушал высшие части, Аналитическую Геометрию трех измерений у Проф. Перевощикова. Греческим языком продолжал заниматься под руководством учителя Грека Байлы и с ним читал Гомера, Геродота, Демосфена, Лукиана, Платона. Переводил по-Русски разговоры Платоновы, особенно Протагора, Тимея и Федра, Олинфийские Демосфена и речь о венке, многие разговоры Лукиана. Перевод Лукианова Тимона был напечатан в 1825 году, в Мнемозине, которую издавал Кн. Одоевский. Чтением Латинских писателей продолжал заниматься сам и прочел с комментарием всего Виргилия, Оды Горация и его Ars poetica. Немецкая философия, особенно Шеллингова, сочинения Немецких эстетиков и критиков, произведения Немецкой Словесности принадлежали к числу любимых его занятий. Писателей Русских читал он в историческом порядке с выписками и замечаниями. Историю Государства Российского изучал и читал вслух постоянно с извлечениями. Славянская Библия была также его настольною книгою.
Намерением Шевырева было вступить в Университет и выдержать экзамен прямо в Кандидаты, чтобы идти далее путем степеней Университетских, но, несмотря на ходатайство местного начальства, ему это не было позволено, потому что он не был студентом, а вышел из Пансиона прямо с аттестатом 10-го класса. После тщетных усилий остаться при Университете, он определился Декабря 31-го 1823 года в Московский Архив Государственной Коллегии Иностранных дел.
Здесь чтением старинных столбцов Шевырев приобрел навык к чтению древних рукописей. Библиотека, обильная старыми книгами, была также ему полезна, особенно когда он поступил на вакансию библиотекарского Помощника. Знакомство с К.Ф. Калайдовичем, трудившимся тогда в Коммиссии печатания грамот и договоров, имело, впоследствии, значительное на него влияние. Отличное товарищество Архива предлагало Шевыреву благородную сферу постоянных умственных и литературных занятий.
В течение этого времени он еженедельно посещал литературные вечера С.Е. Раича, куда сходились Погодин, Ознобишин, Муравьев, Титов, Оболенский, Путята, Томашевский и многие другие, и делились между собою опытами своими в литературе и беседою. Здесь Шевырев читал свои переводы с Греческого и опыты стихотворений. Эти вечера привлекли просвещенное внимание Градоначальника Москвы, Князя Д.В. Голицына, и один из этих вечеров был дан публично, в доме Г.Н. Рахманова, в присутствии Князя.
В 1825 году, в товариществе с Титовым и Мельгуновым, Ш. перевел с Немецкого книгу Вакенродера, изданную Л. Тиком: Phantasien ;ber die Kunst eines kunstliebenden Bruders. В 1826 году трое переводчиков напечатали ее под заглавием: Об искусстве и художниках, размышления отшельника, любителя изящного, изданные Л. Тиком. Под каждою статьею подписаны начальные буквы имени того, кто переводил ее.
К этим годам относится дружеское сближение ІІІевырева с М.П. Погодиным, который своею деятельностию и дружелюбным участием много подвигал его в трудах ученых и литературных. Тогда вместе, соревнуя друг другу, они перевели с Латинского Грамматику Церковно-Славянского языка, написанную Добровским (Institutiones linguae Slavicae), которая впоследствии была издана.
В 1826 году, Шевырев, за отсутствием Редактора, напечатал Уранию, литературный Альманах, изданный Погодиным. Здесь помещены первые его печатные стихотворения. Одно из них, лирическое, под заглавием: Я есмь, заслужило ему внимание Пушкина.
В этом же году, он имел счастие быть лично представлен Александру Сергеевичу Д.В. Веневитиновым. Чтение Бориса Годунова Пушкиным в доме у Веневитинова, чтение других пиес Пушкиным лично Шевыреву, как например Пророка, Графа Нулина, Утопленика, Поэта и черни, беседы с Пушкиным о поэзии и Русских песнях, чтение Пушкиным этих песен наизусть, принадлежат к числу тех плодотворных впечатлений, которые содействовали образованию его вкуса и развитию в нем истинных понятий о поэзии.
В 1826 году Шевырев начал перевод Валленштейнова Лагеря в стихах и докончил его в 1827 г. Отрывки из перевода были напечатаны в Московском Вестнике, которого издание началось с 1827 года. Журнал был предпринят обществом молодых литераторов, под эгидою Пушкина, который сочувствовал их образу мыслей и взгляду на искусство и словесность. Редакцию принял на себя Погодин. Дм. Веневитинов одушевлял предприятие.
Но, в самом начале издания, смерть похитила его слишком рано у друзей и у Русской литературы. Шевырев принимал деятельное участие в издании Московского Вестника, особенно же в течение 1827 и 1828 годов. Здесь печатал он свои теоретические статьи об искусстве, свои стихотворения оригинальные и переводные из Шиллера и Гёте, переводы из Валленштейнова Лагеря, из Вильгельма Теля, из второй части Фауста. Отдел литературной критики был в полном его распоряжении. Многие статьи оригинальные и переводные не подписаны его именем. Разбор Елены, интермедии к Фаусту, был в Немецком переводе Г. Буркардтом отправлен к Гёте и заслужил его одобрение. Гёте отвечал весьма лестным письмом, которое было напечатано в Московском Вестнике 1828 года, и кроме того так выразился об критике Шевырева в своем издании Kunst und Alterthum, сравнительно с критиками Англичанина Карлэйля и Француза Ампера: «Здесь Шотланец стремится проникнуть в произведение; Француз понять его; Русской себе присвоить. Таким образом Гг. Карлэйль, Ампер и Шевырев, вполне представили все категории возможного участия в произведении искусства или природы» . Разборы Северной Пчелы, Сочинений Г. Булгарина, Московского Телеграфа приобрели Шевыреву постоянную литературную вражду издателей Телеграфа и Сев. Пчелы.
В тех же годах некоторые из стихотворений его напечатаны в Северных Цветах Дельвига и в Северной Лире Раича и Ознобишина.
Критическая деятельность Шевырева была постоянно ободряема Пушкиным, как он после выразил это и печатно в отрывке своем: Москва, изданном в Современнике и в XI томе его сочинений. В знак сочувствия своего к нему, Пушкин вручил Шевыреву, осенью 1828 г., в Петербурге, несколько стихотворений для напечатания их в отдельном альманахе, в том числе: Поэт и чернь, Утопленик, перевод из Валленрода Мицкевича. Но другие занятия отвлекли Шевырева от этого издания. Его ожидало путешествие. Стихотворения Пушкина напечатаны были в Московском Вестнике 1829 года.
В начале этого же года, Шевырев отправился заграницу, где пробыл до второй половины 1832 года. В Веймаре он имел счастие видеть Гёте и быть ему представленным через друга его, Миллера. Главным местом пребывания за границею была для него Италия, и преимущественно Рим. Кроме Рима, он провел достаточное время в Неаполе и его окрестностях, и имел случай изучить примечательное в других классических городах Италии, как то: во Флоренции, Болонье, Венеции, Милане, Генуе, Парме и Перуджии. В Риме он возобновил свои занятия классическою филологиею и изучал писателей Греции и Рима. К этому присоединил Историю Рима и его древностей, руководствуясь сочинениями Нибби, Нардини, Нибура и Бунсена; изучал историю древнего и нового искусства, постоянно посещая Ватикан, храм Св. Петра, Капитолий и частные галлереи Рима; здесь прочел Винкельмана с комментариями, Лаокоона Лессингова, и увидел, как бесплодны одни эстетические умозрения отвлеченных теоретиков Германии. В Риме же изучил Италиянский язык и, при руководстве опытного учителя Соци, читал с комментариями Данта, Петрарку, Боккаччио, Ариоста, Тасса, соединяя с историею Итальянской литературы историю Италии средних веков. Здесь же занимался Английским языком и Словесностию, преимущественно же чтением Шекспира, под руководством весьма опытного Англичанина, Гамока, который особенно хорошо объяснял творения великого поэта; выучился также Испанскому языку у Испанского каноника, Франческо Марина, издавшего весьма хорошую Испанскую грамматику, и с ним читал Сервантеса и Калдерона. Живучи в доме Княгини З.А. Волконской для довершения воспитания ее сына, Шевырев имел здесь богатые средства к усовершенствованию вкуса в искусствах образа и звука. Музыкальные вечера Княгини и участие в них всех славных артистов, посещавших Рим, давали ему средство познакомиться ближе со всем тем, чт; славного произвела музыка Италии прежнего и нового времени. Беседа самой Княгини и личное участие в ней Торвальдсена, Камуччини, Гораса Вернета, и славных художников Русских: Бруни, Брюллова и других, составляли живую эстетическую школу для Шевырева. Отличная Русская библиотека Княгини предлагала возможность ему продолжать занятия Русскою Словесностию. Здесь познакомился он короче с языком летописей, Русских песен в сборнике Кирши Данилова, и перечитав еще несколько раз Историю Карамзина в занятиях с сыном Княгини, имел средства образовать свой более самостоятельный взгляд на движение Русской Истории, имея особенно в виду постоянный предмет для сравнения в истории запада и его главного центра, Рима.
Сосредоточенные кабинетные занятия двух с половиною лет весьма благотворно отвлекали Шевырева от современной литературной деятельности и послужили ему приготовлением к другому поприщу. Во время пребывания своего в Италии и в Риме, Шевырев замышлял планы исторических драм и написал два действия трагедии Ромул. Отдельные статьи его о путевых впечатлениях Италии и других стран, равно стихотворения печатаны были в Галатее Раича, в Московском Вестнике, в Северных Цветах и Литературной газете Дельвига, в Деннице Максимовича, и наконец в Телескопе, где помещены были План учреждения скульптурной исторической галлереи для Московского Университета, одобренный Торвальдсеном, и рассуждение О возможности ввести Италиянскую октаву в Русское стихосложение, с образчиком перевода 7-й песни Освобожденного Иерусалима.
Политические события Франции 1830 года не позволили Шевыреву быть в Париже. Зиму с 1831 года на 1832 он провел в Женеве. По пути в Женеву, в Милане, имел случай познакомиться с славным Итальянским поэтом Манзони. В Женеве продолжал свои занятия Греческими трагиками, Шекспиром, Историею Италии и Франции, и посещал лекции Профессоров Женевской академии. Имел возможность лично познакомиться с Росси и Декандолем. Лекции Росси способом изложения имели на него некоторое влияние.
В конце Сентября 1832 года Шевырев возвратился в Москву. С.С. Уваров, тогда уже Товарищ Министра Народного Просвещения, в это самое время, по Высочайшему повелению, обозревал Московский Университет и присутствовал на вступительной лекции Всеобщей Истории Профессора Погодина. Узнав о том, что Шевырева видели на этой лекции, Сергей Семенович выразил желание, чтобы он был ему представлен.
Еще во время пребывания Шевырева за границею, Погодин, по смерти Мерзлякова, призывал его готовиться к занятию кафедры Русской Словесности. Но невозможность идти путем Университета и приобрести ученые степени, встреченная Шевыревым при самом начале его служебного поприща, лишала его надежды на исполнение подобной мысли. Не может забыть он того впечатления, которое произвел на него Университет при первом в него вступлении. Взгляд на самое это здание, которое еще в отроческие лета его внушало ему уважение; вид цветущего, оживленного юношества, стремившегося в аудитории; какое-то неясное предчувствие и надежда связать свою участь с судьбою этого великого образовательного учреждения в России: все это вместе наполняло душу его трепетом какого-то сладкого, неизъяснимого восторга.
При первом личном свидании с Шевыревым, С.С. Уваров предложил ему вступить в Московский Университет Адъюнктом по кафедре Русской Словесности. Такое предложение оживило все надежды Шевырева и определило цель их. Он не может не вспомнить с благодарностию, что И.И. Давыдов, занимавший тогда кафедру Русской Словесности, содействовал исполнению этого предложения.
Но Шевырев не имел никакой ученой степени, которая давала бы ему право на звание Профессора. В Уставе Московского Университета, Высочайше утвержденном Ноября 5-го 1804 года, в § 26, было сказано: «Ежели между природными Россиянами найдутся молодые люди в какой-либо науке толико успевшие, что представленными печатными или рукописными сочинениями и чтением о заданном предмете лекций удостоверят, что с пользою Университета могут занять место Адъюнкта, в таком случае приобщить их к Университету дозволяется». На основании этой статьи Устава Шевыреву открыта была возможность вступить в Университет.
В Словесном Отделении, 9-го Ноября 1832 г., состоялось такое определение Членов оного: «Основываясь в суждениях своих на § 26-м Университетского Устава, приняли в уважение напечатанное в Телескопе Рассуждение Шевырева: О возможности ввести Италиянскую октаву в Русское стихосложение, и признали оное сочинением, доказывающим ученое знание Италиянского и Отечественного языка; но для точного выполнения 26 параграфа Устава почитают необходимо нужным, чтобы Шевырев написал и представил диссертацию, имеющую предметом основательное исследование одного из ученых предметов, коими он преимущественно занимался».
Покоряясь этому определению Факультета, Шевырев в первой половине 1833 года написал Рассуждение: Дант и его век, которое одобрено было Профессорами и напечатано в Ученых Записках Московского Университета (№ V 1833 г. - № XI 1834 г.). За тем задана была ему тема для пробной лекции: Изящные искусства в XVI веке, за пять дней до чтения. Эта лекция была прочитана им в Июне 1833 года в заседании Университетского Совета, одобрена единогласно и также напечатана в Ученых Записках (№ IV).
Шевырев был избран Адъюнктом по Словесному Отделению в том же заседании и утвержден в этом звании Министром, Сентября 27-го, сверх штата, без жалованья. Октября 30-го поручено было ему преподавание Истории Словесности Всеобщей.
Болезнь, продолжавшаяся три месяца, воспрепятствовала Шевыреву немедленно начать лекции. Он открыл курс Истории Поэзии, Января 15-го 1834 года. Две вступительные его лекции: Характеристика образования и поэзии главнейших новых народов Западной Европы, напечатаны в Ученых Записках Московского Университета (1834. Сентябрь. № 3, 4 и 5). В этом же году напечатана в Библиотеке для чтения (Октябрь) его историческая статья: Сикст V, написанная в 1833 году. Шевырев, в последнем полугодии, прочел Историю Санскритской, Еврейской, Греческой поэзии и заключил общим обозрением Римской. Все лекции свои он писал. Лекции об Еврейской поэзии напечатаны были в Журнале Министерства Народного Просвещения. Некоторые лекции о Греческой поэзии, в Ученых Записках. В 1836 году вышел первый том его Истории Поэзии, в котором напечатаны обе вступительные лекции и История Поэзии Санскритской и Еврейской. За поднесенный Его Императорскому Величеству экземпляр этого сочинения Всемилостивейше награжден золотой табакеркой. Императорская Академия Наук присудила Шевыреву за эту книгу половинную Демидовскую премию.
В 1834 году Шевырев вступил в супружество, которое было началом его семейного счастия.
В следующем 1834/5 академическом году Шевырев продолжал чтения об Истории Поэзии, и прочел весьма подробно Историю Поэзии Римской и Историю поэзии средних веков вплоть до Данта. Некоторые из этих лекций напечатаны были в Журнале Министерства Народного Просвещения и в Ученых Записках.
В начале того же академического года Шевыреву поручено было преподавание Русской Словесности для Студентов 1-го курса всех 4-х факультетов. Он устроил это преподавание в связи с практическими занятиями Студентов, приведенными в систематический порядок, и для этой цели основал тогда для Студентов первого курса Русскую Библиотеку, которая вмещала все классические произведения Русской Словесности и все издания памятников древних и народных, a впоследствии вместила в себе и все издания Археографической Экспедиции и Коммиссии. Сами же Студенты, из которых многие принадлежали к лучшим Московским фамилиям, дали средства для основания этой библиотеки. Через нее все памятники исторические, обнародование в течение нынешнего царствования, становились немедленно доступны юношеству Московского Университета, беспрерывно обращались в руках его и делались предметом его классического изучения. Темы на сочинения, заключавшие Академический год, Профессор старался всегда связывать с необходимостью изучения этих памятников.
Чтение Студенческих трудов отнимало у Профессора много времени; но оно было необходимо по двум причинам: во-первых, чтобы изготовить будущих учителей, которые владели бы хорошо Русским языком и слогом, во-вторых, для того, чтобы развивать самодеятельность ученого занятия в Студентах. Обе цели были счастливо достигнуты.
На тот же 1834/5 Академический год Шевырев был назначен Членом Комитета Редакции Ученых Записок; за участие в их издании ему объявлено Высочайшее благоволение, а за ревностное и успешное исполнение им этой обязанности совершенная благодарность Начальства. Г. Министр Народного Просвещения изъявил Шевыреву двукратно благодарность, в 1835 и 1836 году, за деятельное участие и труды в издании Журнала Министерства Народного Просвещения.
С Сентября 4-го 1834 года Шевырев правил должность Секретаря Словесного Отделения. В 1834 году он был избран Секретарем Общества Истории и Древностей Российских и исправлял эту обязанность в течении трех лет.
С начала 1835 года он был уже включен Адъюнктом в штат Московского Университета.
В 1835 году предпринято было некоторыми Московскими литераторами издание Журнала: Московский Наблюдатель, под редакциею В.П. Андросова. Шевырев принимал деятельное участие в издании этого журнала, особенно в критическом его отделе. В статьях: Словесность и Торговля, Современная Критика и Барон Брамбеус и других, он выразил искренно свое мнение о том направлении, которое в то время Библиотека для чтения давала Русской литературе, и тем навлек на себя вражду этого журнала.
В первом полугодии 1835/6 Академического года Шевырев продолжал чтения об Истории Поэзии для высших курсов Словесного Факультета и занятия с первым курсом на всех четырех факультетах. Тогда прочел он Историю Поэзии Италиянской и представил подробные характеристики Данта, Петрарки, Боккаччио. В это время он начал уже переходить от лекции, заранее написанной, к конспекту, излагающему подробное содержание лекции.
Введение нового Устава в начале 1836 года потребовало некоторых изменений в преподавании. Во втором полугодии Шевырев читал в первый раз для Студентов 1-го курса Историю Русского языка и слога по памятникам, и, положив в основу сравнительное изучение Грамматики языков Славяноцерковного и Русского, представил на этом основании изучение языка и слога Славянской Библии, Несторовой Летописи, Слова о полку Игореве и Слова о Мамаевом побоище, Древних Русских Стихотворений в Сборнике Кирши Данилова.
В 1836/7 Академическом году, по предложению своего Профессора, Адъюнкт Шевырев читал, кроме занятий с первым курсом, Теорию Поэзии в историческом развитии у древних и новых народов. Чтобы положить настоящие основания для этой науки, он признал за нужное пройти критически всю ее историю и представить основательное изучение всех замечательнейших сочинений по этой науке.
Между тем вновь введенный Высочайший Устав требованием, чтобы каждый Профессор имел непременно ученую степень, лишал Шевырева возможности получить звание Профессора, потому что он не имел никакой степени, совершив свое образование в таком училище, которое степеней не давало. До введения Устава он был выбран единогласно членами Совета в Ординарные Профессоры; но несмотря на неоднократные представления Г. Попечителя, не мог быть утвержден в этом звании Г. Министром, потому что сила нового Устава уже начинала действовать.
Так как многие из Адъюнктов во всех Университетах России находились в подобном положении, то принято было общею мерою требовать от них, чтобы они в течение года представили диссертации на степень Доктора и явились бы на ученое состязание. Вследствие этого Шевырев представил в Факультет сочинение: Теория Поэзии в историческом ее развитии у древних и новых народов. Оно было одобрено и напечатано. В Январе 1837 года он защищал положения своей диссертации; 7-го Марта утвержден Доктором Философии и Маия 26-го Экстраординарным Профессором. За поднесенный Его Императорскому Величеству экземпляр его книги объявлено Шевыреву Монаршее благоволение, Марта 27-го 1837 года. В том же году, Июля 29-го, на основании 56-й ст. Устава, Г. Попечитель назначил его для практических упражнений в Русской Словесности Студентов Педагогического Института.
В 1837/8 Академическом году И.И. Давыдов разделил с своим младшим товарищем преподавание таким образом, что предоставил себе Теорию Словесности, а Шевыреву Историю, кроме занятий со Студентами 1-го курса. В 1-м полугодии Шевырев прочел Историю всеобщей Поэзии, и в ней особенно Историю поэзии Греческой, а в сей последней предложил подробное изучение Гомерова эпоса. Во втором полугодии в первый раз преподавал он Историю Русской Словесности и тогда по памятникам с особенною точностию разработал все время от начала России до нашествия Татар, прочее же прошел в общем обозрении. Вступительная его лекция в Историю Русской Словесности была напечатана в Московских Ведомостях. Со Студентами, кончавшими курс и посвящавшими себя предмету Русской Словесности, он занимался специально этим предметом. Тогда Студент Самарин (Ю.Ф.) представил ему прекрасное критическое рассуждение о Державине, Студент Буслаев (Ф.И.) сравнительное изучение Русских грамматик.
Преподавание беспрерывно новых предметов в течение четырех лет с половиною подействовало на силы Профессора. Ему необходимо было и восстановить свои силы отдыхом и умножить запас своих средств для продолжения своего ученого поприща.
С Высочайшего разрешения Шевырев провел за границею два Академических года. Ученою целью его пребывания поставлено ему было усовершенствование в древней филологии и Истории изящных искусств. Он снова возобновил эти занятия в Италии, преимущественно в Риме, где посещал лекции Археологического Института. Кроме Италии он провел несколько времени в Германии, где слушал лекции Профессоров Берлинского и Мюнхенского Университетов, в Париже, где также познакомился с преподаванием Профессоров Сорбоны, в Лондоне.
Во время пребывания Шевырева за границею возложено было на него поручение от Правительства, продлившее на целый год срок его пребывания. По смерти Барона Молля, который по условию обязался Московскому Университету доставить 30.000 томов разных сочинений и получал и течение 20-ти лет пожизненную пенсию, осталась библиотека, содержавшая более 30.000 томов, a претензия Московского Университета по обязательству Молля была еще не удовлетворена. Шевыреву поручено было от Министерства сделать выбор из библиотеки Молля тех книг, которые могли бы быть полезны для Университета. Библиотека Молля лишена была каталога. Кроме того чиновники Королевской Мюнхенской Библиотеки, выбиравшие для оной с дозволения Русского посольства 1500 томов по завещанию Молля таких сочинений, каких в Королевской библиотеке не было, привели все книгохранилище Молля в такой беспорядок, что не было ни одного многотомного сочинения, которое не было бы разрознено по разным полкам. Хотя ученые Мюнхена и отвлекали Шевырева от такого труда, под предлогом, что он не вознаградится полезными книгами; но он возражал на то следующею посылкою: если Королевская Мюнхенская Библиотека, имеющая до миллиона томов, могла в библиотеке Молля отыскать для себя 1500 таких, которых у нее в каталоге не было; то как же Библиотеке Московского Университета, имевшей тогда едва ли 60.000 томов, не найти в ней книг, для нее необходимых? К тому же и при первом взгляде на библиотеку, несмотря на беспорядок, можно было видеть, что она изобильна драгоценными для наук пособиями.
Четыре месяца провел Шевырев в уединенном местечке Дахау, в двух часах езды от Мюнхена, и каждый день, с 8-ми часов утра до захождения солнца, работал ежедневно в замке Барона Молля, где хранилась его библиотека. Надобно было окончить работу до наступления холодной осени, потому что з;мок топить было нельзя. В это время посетил Шевырева середи занятий бывший тогда Попечитель Университета Граф С.Г. Строгонов. По мере того как выбирались книги, составлялся им каталог: копия с него на тонкой почтовой бумаге отправлялась еженедельно к Г. Помощнику Попечителя в Москву для сообщения Г. Библиотекарю, который мог по этому каталогу означать те книги, каких мы не имели. Окончив дело ученое, надобно было еще устроить дело тяжебное судебным порядком с наследником Барона Молля, который находился тогда в Вене. Не развязавши этого дела в суде, можно было Университету потерять право на свою претензию. За всеми этими проволочками Шевырев мог только в первых месяцах 1840 года получить книги, в числе 5000 томов слишком, велеть уложить их при себе и отправить в Москву.
Один из важных предметов учебных, привлекавших Профессора во время пребывания его за границею, была Педагогика. С этою целию он посещал низшие и средние учебные заведения в Веймаре, в Гаге, в Лозанне, в Париже, в Мюнхене. Отчеты его в этом отношении были отправляемы к Г. Попечителю Университета и напечатаны в Московских Ведомостях 1838 года. Статьи о современном состоянии Археологии в Риме появились там же. Путевые впечатления его передавались в Журнале Министерства Народного Просвещения и в Отечественных Записках первых двух лет издания. Во время пребывания своего в Риме Профессор изучал Славянские рукописи Ватиканской библиотеки: статьи его об этом предмете напечатаны также в Журнале М. H. П. Находясь в Мюнхене и изучая там кодексы Византийской хроники Георгия Амартола, Шевырев составил проэкт издания оной и нашел для того ученого издателя, известного в филологии хорошим изданием Синезия: этот проэкт был отправлен в Московское Общество Истории и древностей Российских, по, по недостатку средств к изданию, остался без исполнения.
Будучи в Мюнхене, Шевырев напечатал в Аусбургской газете статью: О ведении Русского языка в училища Остзейских губерний, и написал письмо к известному Немецкому философу Баадеру против нелепых мнений, господствующих между западными учеными касательно Русской Церкви. Баадер напечатал это письмо при своей книжке об Восточной и Западной церкви  под заглавием: Extrait d’une lettre de M. le docteur et professeur Etienne de Ch;vireff, de Moscou, ; l’auteur, en date du 22 F;vrier 1840. Это письмо вызвало Шевыреву некоторые сочувствия, например в Голландии от Профессора Богословия, в Лейденском Университете, и вражду от поборников Римского католицизма, сильно выразившуюся в полемическом против России сочинении, приписываемом Профессору Римской пропаганды Тейнору.
Франц фон Баадер, известный Христианский философ Германии, уважаемый Шеллингом и Гегелем, занимает первое место в числе тех ученых знакомств, какие Шевырев имел счастие сделать во второе пребывание свое за границею. Ежедневные беседы Баадера с ним в течение зимних месяцев принадлежат к тем плодотворным занятиям, которые оставляют следы на целую жизнь. Отчет в этих беседах он отдал в особой статье, которая напечатана в Москвитянине 1841 года.
К числу поучительных знакомств, которые Шевырев имел счастие приобрести во время вторичного пребывания за границею, принадлежат следующие знаменнтые лица: в Риме Кардинал Мецзофанти, Антикварий Нибби, с которым он возобновил знакомство, Марки, знаток Римской нумизматики, Маази, Латинский скриптор Ватиканской библиотеки; во Флоренции Чиампи, славный филолог и археолог; в Париже Профессор Литературы Ампер, Станислав Жульень, синолог, Эйхгоф  автор сочинения Parall;le des langues de l’Europe et de l’Inde, Шницлер статистик; Литераторы:  Бальзак, Алфред де Виньи, Барбье; в Берлине: Фарнгаген фон Энсе, Профессор Ганс, филолог Бек; в Мюнхене: Шеллинг, Тирш, Марциус, из художников живописец Каульбах; в Стразбурге: Профессор философии Ботень и Профессор Педагогики Фриц; в Геттингене: Отфрид Миллер; в Гейдельберге: Крейцер и Шлоссер; в Праге: Шаффарик, Юнгмам, Ганка, Палацкий и Челаковский.
По возвращении своем в Россию, Шевырев был утвержден Ординарным Профессором, 1840 года Сентября 27-го, и произведен в Коллежские Советники 1841 года Февраля 28-го дня, со старшинством с 1840 г. Марта 26-го, за исключением из сего 5-ти месяцев и 29 дней, проведенных за границею. В 1841 году, Октября 19-го дня, Высочайше утвержден Адъюнктом Императорской Академии Наук, по отделению Русского языка и Словесности. В 1842 году Декабря 13 Всемилостивейше пожалован Кавалером Ордена Св. Анны 3-й степени.
По желанно старшего Профессора Русской Словесности, И.И. Давыдова, Шевырев продолжал в Университете историческую часть преподавания Словесности общей и Русской. Кроме того, для Студентов 1-го курса Историко-Филологического (тогда первого Отделения Философского) и Юридического Факультетов излагал Введение в словесные науки, Риторику в связи с практическими их занятиями по прежней методе, и Историю Русского языка и слога по памятникам.
Для Студентов же высших курсов в своем факультете он читал поочередно, в одном году Историю Русской Словесности, в другом Историю всеобщей Поэзии, сосредоточивая обширность предмета в изучении трех главных поэтов Европы: Гомера, Данте и Шекспира, как представителей трех родов Поэзии: эпоса, лиры и драмы. Историю Русской Словесности продолжал он разработывать более и более по источникам, особенно же древний период, который прежде оставался в неизвестности.
В 1842 году читал речь на публичном акте: Об отношении семейного воспитания к Государственному.
С 1841 года начал издаваться в Москве журнал: Москвитянин, под редакциею М.П. Погодина. Шевырев принимал в нем деятельное участие, особенно в 1841, 1842 и 1843 годах, заведывая преимущественно критикою литературных произведений. В 1844 году, увлеченный другими занятиями по предмету Истории Русской Словесности, поместил в нем пять чтений, входящих во Введение в Историю Русской Словесности. Мнения, открыто выраженные Шевыревым в противность Отечественным Запискам, приобрели ему постоянную вражду этого издания.
В 1844/5 Академическом году Шевырев читал публичный курс, состоявший из 33-х лекций: Об Истории Русской Словесности, преимущественно древней. Этот курс заслужил особенное внимание Московской публики. В конце 1845 года Шевырев издал первый выпуск этих чтений, а в 1846 году вторый: оба они объемлют Русскую Литературу до нашествия Татар. За поднесенный Его Императорскому Величеству первый выпуск имел счастие получить Высочайшее благоволение; за поднесение Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику второго выпуска награжден бриллиантовым перстнем с вензелем Его Высочества. В 1846 г., Дек. 18-го, произведен в Статские Советники со старшинством с 1844-го г. Март. 26-го. В 1846 году Ноября 13-го, в воздаяние отлично-усердной службы и ученых трудов по части отечественной Словесности Всемилостивейше пожалован Орденом Св. Владимира 4-й степени. В 1847 году утвержден в звании Экстраординарного Академика.
В 1846/7 Академическом году читал другой публичный курс, состоявший из 29 лекций: Об Истории всеобщей Поэзии. Лекции из этого курса были помещены в Московском Городском Листке и в Москвитянине 1847 года.
В 1847 году совершил поездку в Кирилло-Белозерский монастырь, осматривал тамошнюю библиотеку и нашел в ней несколько драгоценных неизвестных дотоле памятников. Описание этой поездки, с приложением 25 литографированных рисунков, вышло в начале 1850 года. Государь Император удостоил благосклонного принятия поднесенный Его Императорскому Величеству экземпляр сего сочинения; Государыня Императрица изволила пожаловать Автору драгоценный бриллиантовый перстень, а Государь Наследник Цесаревич и Великий Князь Константин Николаевич изъявили автору благодарность Их Высочеств.
С 1847 года, по выбытии из Московского Университета Заслуженного Профессора И.И. Давыдова, Шевырев остался старшим Профессором Русской Словесности.
К исторической части преподавания он присоединил и теоретическую часть Словесности. С тех пор он начал делить занятия с Адъюнктом своим, а теперь И. д. Э. О. П. Ф.И. Буслаевым, который, по желанию Шевырева, принял на себя преподавание Исторической и Сравнительной Русской Грамматики для Студентов 2-го и 3-го курсов Историко-Филологического Факультета.
В том же 1847 году, Января 30-го, был утвержден Деканом бывшего 1-го Отделения Философского Факультета, ныне Историко-филологического, на остальное, недослуженное Профессором И.И. Давыдовым время; Июня же 12-го по избранию утвержден Деканом того же Факультета на 4 года.
В 1848 году Августа 22-го, получил знак отличия беспорочной службы за XV лет. В том же году Октября 25-го, Всемилостивейше пожалован за отлично-усердную службу и особые труды Кавалером Ордена Св. Анны 2-й степени.
В том же году Августа 28-го, избран Доктором Императорского Королевского Пражского Университета, праздновавшего пятисотлетие своего существования.
В 1848 году принимал вновь деятельное участие в издании Москвитянина, заведывая преимущественно критикою.
В течение 1849 и 1850 годов, по обязанности Декана, был много занят изданием факультетских диссертаций, писанных на степени Доктора и Магистра, особенно членами Факультета.
При введении в действие Высочайше утвержденной Инструкции Ректору Университета и Деканам Факультета избран вновь и утвержден Г. Товарищем Министра Народного Просвещения в звании Декана Историко-Филологического Факультета, до окончания срока, на который утвержден по избранию в звание Декана бывшим Министром. В 1850 г. Августа 20-го объявлена ему Г. Министром Народного Просвещения в числе прочих благодарность за найденный в Московском Университете по учебной части отличный порядок. В том же году Сент. 4-го имел счастие прочесть из Истории Русской Словесности лекцию об Истории Русских книгохранилищ в присутствии Их Императорских Высочеств, Великих Князей Николая и Михаила Николаевичей, и заслужить личное изъявление благодарности Августейших Посетителей Университета.
В 1851 году устроил публичный курс, читанный Профессорами: Гейманом, Рулье, Соловьевым, Грановским и Шевыревым. Сбор за билеты на этот курс, простиравшийся до 2300 слишком рублей, был употреблен в пользу нуждающихся Студентов. Эти лекции в числе 18-ти, записанные Студентами и пересмотренные Профессорами, вышли в начале 1852 года особою книгою. Предметом четырех чтений Шевырева был: Очерк Истории Италиянской Живописи, сосредоточенный в Рафаэле и его произведениях.
В 1851 году был представлен Г. Попечителем и Июля 10-го утвержден Г. Министром в звании Декана Историко-Филологического Факультета на следующее четырехлетие.
В этом же году, по предложению Г. Попечителя, Генерал-Адъютанта В.И. Назимова, поручена была Г. Министром Шевыреву, Января 10-го, кафедра Педагогии. Он представил программу лекций и практических занятий с Студентами, и, по утверждении оной Г. Попечителем, открыл курс чтений. Вступление в Педагогию и лекция О цели воспитания были напечатаны в первых книжках Журнала Министерства Народ. Просвещения 1852 г. Классические беседы Студентов Историко-Филологического Факультета устроены были Проф. Шевыревым, по званию его в то время как Профессора Педагогического Института, с одобрения Г. Попечителя, еще в 1849/50 Академическом году. Г. Министр Народного Просвещения Князь П.А. Ширинский-Шихматов почтил своим присутствием одну из таких бесед и выразил свою благодарность Профессору и Студентам. К этим беседам, с разрешения Г. Министра, позднее присоединились еще примерные педагогические упражнения Студентов с учениками, приходящими из Уездных Училищ.
В 1851 году, Декабря 28-го, за отлично-усердную службу и особые труды Всемилостивейше пожалован Орденом Св. Анны второй степени, Императорскою короною украшенным.
В 1852 году, Высочайшею волею Государя Императора, по положению Комитета Гг. Министров, основанному на представлении Г. Министра Народного Просвещения, удостоен полного оклада жалованья по кафедре Педагогии.
В 1844 году в Январе месяце открыто было Московское художественное Общество. С самого начала его открытия Шевырев был избран в Члены Совета сего Общества – и с той поры четырекратно избираем в это звание. В Училище Живописи и Ваяния он заведывал наблюдением за художественною частию - и ежегодно составлял отчеты по этой части, читанные в торжественных заседаниях Общества.
В течении Университетского своего поприща получал дипломы на звание Члена заграничных Обществ: Художественного в Афинах, Северных антиквариев в Копенгагене, Филологического в Аграме.
В Декабре 1852 года был избран, и Высочайше утвержден в звании Ординарного Академика Императорской Академии Наук.
В 1853 году Января 12-го читал на публичном акте Московского Университета речь: О значении Жуковского в Русской жизни и поэзии.
В 1852, 53 и 54 годах собирал материалы для Истории Императорского Московского Университета, Биографического Словаря Профессоров его и Биографической Летописи его питомцев, и трудился частию над сочинением, частию над изданием сих книг к столетнему юбилею Университета. Эти срочные труды отвлекли его от продолжения Истории Русской Словесности, труда, которому намерен он посвятить первые досуги жизни по окончании Университетского праздника.

(Биографический словарь профессоров и преподавателей Московского университета. М., 1855. Ч. 2. С. 603 – 624).