На скамеечке

  Почему-то не пишется и не читается! В голове одни мысли только о работе. Вроде бы выполнили всё, что было намечено, но остаётся какое-то чувство непонятное! Как-будто опоздали на скорый курьерский поезд и остались одни на пустынном перроне. Вечер тихо грустит на скамеечке. Вокзал светится огнями яркими , а фонари будто провожающие, но тебе уезжать никуда не хочется. Надо сделать над собой усилие и тогда исчезнет твоё плохое настроение...

  Широкая длинная и толстая подошва асфальта, воспоминание о приезде большого начальства, ведёт от больших раздвижных ворот сборочного цеха к причалу. Оранжевый новенький надводный борт с элегантной белой надписью по-английски «TERMINALEX», возвышается над водой. Разлапистый свежеокрашенный якорь, как дикая чёрная кошка на охоте, свесился вниз, высматривая очередную жертву. Длинная стометровка переходного мостика убежала от кормовой надстройки в сторону бака. Танкер-десятитысячник только что, после докового ремонта, спустили на воду и поставили к пирсу. Когда-то, в середине 70-х прошлого века, завод ежегодно сдавал по одному точно такому же танкеру. У этого красавца наверняка другое навигационное оборудование, электроника, ведь сейчас эра GPS-ов и ГЛОНАСОВ, да и возможно главная энергетическая установка другая, но корпус, корпус точь в точь, как у далёких предшественников. Мощный бульбообразный подбородок носовой оконечности, резко обрубленный транец кормы, широкая надстройка, смотрящая вдаль умными глазами рубочных иллюминаторов. На старой фотографии сделанной прямо из ходовой рубки через толстое стекло иллюминатора, из далёкого прошлого, где-то на границе 70-80 х хорошо видно штормовое море и высокий столб, взметнувшейся к небу воды- удар волны в мощную носовую оконечность танкера. Другое прекрасное, навсегда ушедшее от нас время!

 Почему-то не пишется и не читается! В голове одни мысли только о работе. Вроде бы выполнили всё, что было намечено, но остаётся какое-то чувство непонятное...