Монро моё

Я принёс начальнику распечатанный на струйнике макет календаря на следующий год. И положил на стол – показать.
Выполненный с преобладанием корпоративных оттенков, календарь являл собой поле, состоящее из голов людей, обращённых куда-то от зрителя: порядка двухсот (как я посчитал, пока вырезал да копировал) затылков и темечек. Некоторые - в кепках, некоторые - лысые, некоторые – женские. Под этим полем немощных одуванчиков виднелись воротники деловых костюмов, реже – джемпера, ещё реже – куртки.
Замысел, одобренный шефом, был старательно выполнен, - где-то впереди, за календарём людям светило восходящее солнце корпоративных же оттенков, а на переднем плане, где затылки увеличивались и грозили быть узнанными, красовалась надпись: «Нас всё больше» и логотип.
Шеф минуты три приглядывался к затылкам и костюмам, умело подавая признаки заинтересованности: «это чья репа – Соплякова, что ли?», «вот этот затылок - два раза мне попался! Правда, никто не заметит …» «Перхоть вот тут заретушируй. И тут … или это костюм так блестит? Тем более – убери!»
Потом с минуту помолчав, сказал: «Знаешь что …» и, откупорив маркер, исправил им же самим в муках рождённый слоган: «Нас всё больше - до х*я!». И уточнил: «Или – слитно надо?» …

* * *
… буквы как-то не ложились. Дурацкий слоган «нас всё больше» после нескольких попыток был, видимо, настолько удачно вписан между лысинами, что вся картинка теперь не принимала изменений. Я немного побаловался, несанкционированно варьируя: «Нас - до пи**ы!», «Нас - до ж**ы!», «Нас – о*уеть сколько!», - но дело не двигалось. Картинка меня не удовлетворяла. Последние полчаса я покручивался в кресле, то увеличивая, то уменьшая масштаб изображения, а в наушниках по десятому разу крутились две песни – на реверсе.
Давно надо было встать и пойти – за кофе или хотя бы поссать.
Так я и сделал. Почти. Почти – потому что в дверях всем своим сонным существом отпрянул от неправдоподобно бодрого и радостного шефа.
«Есть идея!» - «М-мм-мэ …» выдавил я. «К чёрту эти плеши! – Смотри, что я притащил» - и он бережно положил на стол чёрно-белую фотографию. Это была старая, судя по пожелтевшей бумаге, и любительская, судя по явной недоэкспонированности, фотка, переснятая с какого-то журнала или постера. На нём была белокурая женщина, похожая на Мерлин Монро.
«Гир-ла …» нейтрально проконстатировал я, чтобы передать слово шефу.
«Мерлин Монро!!» - возмутился шеф – «она у меня с седьмого класса, - за два рубля купил! А тут, при переезде, книжки выбрасывал, ну и пролистывал - вдруг заначку где забыл, или документ какой. - Она и вывалилась! Воспоминания, так сказать, нахлынули …» - он был явно на каком-то подъёме.
«А … почему без трусов-то?» - грубо прервал я шефскую ностальгию.
«Так, а иначе - кто бы за неё два рубля отдал? А так, я переснял – и рублей сто только на ней заработал! В общем, сделай её цветной и увеличь!» - он внезапно стал строгим, - наверно я не успел подать признаки радости по поводу его озарения. – «Ну там, что бы кожа, волосы – всё как надо. Ты же умеешь! И это … дай ей в руки какую-нибудь нашу хрень».
«Какую хрень?» - мне жутко захотелось ссать.
«Продукцию, каталог – что сочтёшь уместным, ап ту ю!» -
Я понял, что показывать радость поздно, и надо быстро на всё соглашаться («О ке-ей …») - и как можно бодрее …


* * *
Монро успели отправить на печать.
Я два дня с утра до ночи делал ей кожу, волосы и варианты трусов.
Нам вывели плёнки, сделали матч-принт и поставили в очередь на новенький хайдельберг. Менеджер по заказам тянул из рук блестящую распечатку, торопя: «Подписывай, подписывай, - мне ещё в три места надо заехать …», а я тянул время. Уж очень хотелось похвастать шефу, как классно получилась кожа, да и трусы, практически ничего не скрывавшие, были целиком и полностью моим детищем. «Трибуна» таких не делает, уж точно!
Очередное совещание закончилось подозрительно быстро, и я панибратски просочился в кабинет: «Дывысь, яка краля!»
Но шеф бросил взгляд на яркий глянец только на секунду: «М-ммда … слушай, я тут чего-то подумал: не стоит нам связываться – ещё про авторские права вспомнят …». Голос его был низким и хрипловатым, а это ничего хорошего не предвещало: «Да и как-то уж чересчур это будет. Там, как по срокам? - завернуть ещё не страшно?»
«Да она же непохожа стала совсем …» - начал было я, но понял, что дело не в авторских правах и осёкся. – «ну, баксов 50 потеряем, на тираже – мелочи …»
«Давай завернём!» - поспешно резюмировал шеф.
«Возвращаться к лысинам? «Нас … э-ээ … очень много»?». – стараясь не стервенеть, уточнил я.
«Что?» - шефу было как то не до лысин – «А-а … Не-е … слушай, у тебя там был ведь какой-то вариант. Со звёздами, что ли …»
«Наверно продажи упали» – подумал я.  – «Велено быть скромнее». Сказал: «понял» и пошёл обрадовать менеджера по заказам.
По дороге узнал от сплетника-админа, что новая секретарша (симпотная, кстати, чувиха) скоропостижно уволилась. «С баблом, небось, нагрели» - безапелляционно бросил я и поскакал…

* * *
Календарь удался. Космос, звёзды, кольца Сатурна, продукция, уподобленная болидам, наперегонки сопровождала навороченный звездолёт, стянутый из японского мультика, надо всем свисал слоган: «мы - повсюду». - Зачотт!!
Матч-принт с Мерилин я свистнул, заявив менеджеру по заказам, что мол, уплачено. И - повесил, вы угадали, - в туалете. Ну, если точно, – на простенке у двери туалета.
Я и сегодня продолжаю удивляться тому, как здорово вписалась загорелая кожа, содранная с пяти-шести ныне здравствующих моделей.
Вмуровывая Мерилин свои глаза, я подправил ей направление взгляда, и теперь, повешенная на уровне моей груди, она смотрит на меня немного снизу вверх.
Этот взгляд - спокойный и (признаю) немного неестественный - я перехватываю довольно редко. Только если пьяный, - когда, не в состоянии уснуть под MTV или английский футбол, я добавляю к полутора литрам Балтики сотку дешёвого вискаря.
Вообще-то, я не вешаю на стены портреты посторонних – будь то Есенин с трубкой или Ле Карбюзье в очках. В моём доме нет икон, кроме телевизора, поэтому ничего удивительного нет в том, что, если бы мои домашние не имели привычки спать по ночам, они, то и дело, могли бы слышать моё заплетающееся бормотание, последующее шуму спускаемой воды: «прости меня, Мерилин …»


Notalk (c) 2007