Сибиряки. 11. Из воспоминаний

Сибиряки. 11. Из воспоминаний младшего брата моего отца

                Детство и юность

С самого рождения начинались сложности. Вместо уютной колыбели была люлька, ткань обходилась дорого, потому дно ее устилали соломой, а поверх — маминой юбкой.

Если молока у матери не было или присматривал за ребенком кто-то другой, пока мать была в других заботах, то соской служила пережеванная взрослыми свёкла, хлеб или картофель, завернутая в тряпочку, перевязанной ниткой.

Дети часто болели. И также часто возможности лечиться у докторов не было, потому приходилось прибегать к помощи бабок, которые "лечили" все болезни: от поноса до золотухи, кори и дифтерии. Эффективность такого лечения была никудышней. В среднем в семьях было девять детей. Половина из не доживала до школьного возраста. В нашей семье было семеро братьев. И это была вполне обычная семья. Помню лес, большая канавистая дорога. Бабушка идёт в монастырь, который от нас верстах в десяти. Я, ухватившись за её палку, еле волочу от усталости ноги, а бабушка всё приговаривает: "Иди, иди, ягодка, Бог счастье даст".
               
                Школа

              Деревня Сугот стояла на правом берегу реки Обь. Высокие берега, много лет подмываемые водой, обнажили почву. И было интересно видеть в разрезе различные слои земной коры. Отвесные берега были изрыты норками, где летом, в огромных количествах гнездились стрижи. От огородов спуститься к реке можно было по специально вырубленным в земле ступеням или по дну многочисленных оврагов, которые местами разрезали берег, плавно спускаясь к воде.
Снег слепит всеми цветами радуги. Утопающие в снегах домики, сараи, баньки, заборы. Над крышами, занесёнными снегом, поднимаются столбики дыма из труб! Из-за снежных перин едва выглядывают резные наличники на тёмных кедровых срубах бараков. К калиткам от дороги в снегу, как меленькие овраги, пробиты тропки коричневые от печной золы.

               Я себя помню с семи лет, когда в 1 класс пошёл в начальную школу, что была рядом  с нашим бараком. Это  был 1940 год. Школа в деревне была из кедрового сруба. В каждом классе стояла печка. За дровами и хворостом выезжали всей школой на делянку, выделенную лесничеством. В колхозе ради такого благого дела школьникам давали лошадь и телегу. Старшие ребята пилили деревья, а младшие обрубали сучья и  складывали на телегу для растопки.
                Писали на  полях старых газет. Тетрадки берегли, если у кого они были. Туда переписывали только «набело». Чернильницы-«невыливайки»  стояли по одной на парте. Кляксы сажали часто, если перо засорилось или жидкие чернила. Девчонки плакали, а мальчишкам двойка обеспечена!  Кляксы  убирали пальцем, и все руки были в чернилах.  Иногда чернила родители делали сами - из сажи, которую разводили тёплой водой. Главное, чтобы воды много не было, а то снова клякса будет. Чаще всего писали химическим карандашом, который «слюнили», и рот всегда был синим.
                В школу ходили кто в чём. Формы школьной не было. Одежду и обувь носили за старшими братьями... Валенки у нас с братом Иваном были одни на двоих. Сегодня брат в них в школу пошёл, а завтра – моя очередь. Морозы в Сибири лютые! До тридцати доходило. Семьи у всех были большие – от пяти до двенадцати детей! Одежды и обуви не хватало. А коротким нежарким летом мы бегали босиком.

                Колхоз и голод

                Наша семья, как и другие, держала кур, корову и козу.  Старшие братья помогали по хозяйству, пасли козу Райку на лугу у реки Обь, а вечером пригоняли домой. Свои молоко и яйца спасали семью от голода.
                В 1929 году стали селян в колхозы сгонять. Желающих расстаться со своей скотиной было мало. Урядник уговаривал отца, объясняя преимущества коллективных хозяйств, обещая выделять молоко детям в качестве пайка на душу...
                В трудные голодные годы (1932-34) собирали молодую лебеду, которую мелко резала мама, перемешивала с мукой и пекла хрустящие лепёшки в печи... Ребятишки летом ели молоденькие листочки липы, корень чакона (речной тростник), баранчики, свербигу – это травянистое растение, которое в народе называют луговой редькой. Собирают его примерно в середине мая. Но больше всего любили жевать смолу с вишен. Настоящее лакомство! Ели суп с лебедой и крапивой. Больных и полных детей не было. Кто выжил, те были крепкие, поджарые, ловкие, не боялись  физического труда.
Я рос слабым и болезненным. На моё выживание надежд было мало. Все в семье ждали сестрёнку - девочку... Но вдруг летом я стал набирать вес, порозовели щёчки... Бывало, мама нальёт кружку молока для меня, а старший Сергей подбежит к столу и выпьет молоко одним залпом. А по весне, когда картошка уже закончилась, тушила лебеду, добавляя в невысокую кастрюльку ложечку молочка и укропчика. Как варила краснопятник, конский щавель и крапиву - это был зелёный суп, он особенно хорош с сушёными грибами. А иногда Вовке даже перепадали "конфеты"- высушенные в печи кусочки тыквы, моркови и свёклы. Объеденье! Это вам не какой-то шоколад, а самые что ни на есть полезные витамины. Сок берёзовый и кленовый тоже вот собирали по весне. Кленовый намного слаще берёзового, его Вовка любит больше всего.
                Однажды мы с братом нашли на дороге половину коврижки хлеба, когда возвращались с луга с козой Райкой. Обрадовались, а есть не смогли, понюхали... и горечь обожгла язык... Он был с полынью... А Райка с моей руки с аппетитом принялась жевать этот хлеб. Горький хлеб в голодную годину. Подержали в руках, заплакали… И бросить нельзя, и съесть невозможно. В войну каждым колоском дорожили. Бывало, на коленях у бога просили погоды для уборки хлеба. Боялись, не успеть. Каждое зернышко ласкали, каждый пуд муки был на вес золота.Самый большой грех: измена Родине, ругать и гневить Бога и не ценить хлеб. Все в то время об одном мечтали, чтобы хлеба вволю поесть, без мякины, картошки, крапивы - чистого хлебушка.
                Жилось трудно. Не хватало соли, спичек. Бывало, увидим вечером, у кого дымок из трубы пошёл, пойдём туда с  Иваном огонька попросить... Зажжём лучину и до дома бережно несём, чтобы не погасла. Мама печь растопит, еды приготовит, согреемся...
Только жизнь стала налаживаться, как в воздухе войной запахло.