На деревню дедушке. Новый вариант

            Настроение у Степана было препаршивое: голова со вчерашнего бодуна
  гудела, жены-Нюрки- днём с огнём: видишь ли на работе, всё деньги зарабатывает.
  - А я что- не работаю что ли?  Дык, дома нахожусь, не мотаюсь в поездках
    хреновых.

     В нестерпимом желании выместить своё отвратительное самочувствие на ком-то
  другом, но лучше без взаимных последствий, Степан продолжал ворчать на жену
  и сына, зная, что те не посмеют ему перечить. Но, понимая, что обоих их нет
  дома, заводился от бессилия ещё больше.
  - Ни опохмелиться нечем, ни тебе стакан воды никто не поднесёт.
    Воды, воды... сушняк замучил.  Где Ванька-то?  Подал бы отцу воды.
    Подишь каникулы начались, ведь новый год через три дня.
      Ну и что, что встречать начал раньше?  Раньше- не позже. Гы-гы-гы!

    И с возгласом:- "Ванька, где ты?- Степан зашёл в комнатёнку сына.
  Заметив на столе конверт с исписанным тетрадным листом, с азартом любопытства
  и в предвкушении дальнейшей отцовской расправы, начал читать написанные
  строки...

    Что уж там было написано?..  Но строки адресовались Ванькиному деду-
  родному отцу Степана с бесхитростными желаниями внука, помнящего былое время,
  проведённое в деревне в летние каникулы, где сам Степан жил до совершеннолетия.
    Удивился только одному: сын Ванька мечтает вернуться туда, откуда сам
  Степан жаждал вырваться во что бы то ни стало.

     От смысла прочитанного любопытство в лице Степана сначала сменилось
  удивлением, затем досадой, а в завершении- стыдливая грусть охватила всю его
  душу, забывшую о желании опохмелиться.
  - Ремень, конечно, парню не повредит...  А остальное... остальное подумаю.

    Выпив залпом кружку холодной воды, он позвонил одному из своих дружбанов:
  - Генк, ты говорил, что будешь выкорчёвывать сосновый молодняк на своём
    дачном участке.  Я одну сосёнку хочу забрать. Ты-не против? Ну, лады, лады.

    И когда добирался  автобусом до участка друга размышлял, как бы оправдывая
  своё странное решение:
  - Да, Ваньк, деда тебе есть чем вспомнить.  А чем меня- свово отца ты
    вспомнишь? Ну, работаю, как все...   А потом?
    Неужто сыну придётся вспомнить только мои бутылки?
      Неужели я на что-то другое не способен?  Способен, ещё как способен!

    А увидев Степана, поднимающегося к своей квартире с живой сосёнкой, соседи
  не знали как и реагировать на увиденное: его пристрастие к выпивкам для них
  не было секретным.  И не стесняясь интересовались:
  - Степан, ты ёлку-то себе несёшь или на продажу?
  - Себе. Что мы- не люди, что ли?
  - Вот, Анна-то обрадуется!
  - И она, тоже.

    А укрепляя дома ёлку и доставая с пыльных антресолей залежавшиеся ёлочные
  игрушки, всё думал, озабоченно удивляясь самому себе.
  - Что это со мной? Неужто прошлый раз водка оказалась палёной, полной
    каких-то ядов, так на меня подействовавших?

    Организм Степана, пока не отошедший от алкогольных возлияний, возвращал
  память отдельными, временными эпизодами и текст письма Ваньки деду забылся, как
  забывается что-то недавнее, а прошлое имеет закономерность всплывать  в
  в сознании с сильнейшей реальностью.
 
    "Нет, водка тут ни при чём".- продолжал обдумывать своё порыв Степан, уже
  развешивая игрушки на ветках сосёнки, имеющей сразу весьма плачевный вид:
  три-четыре ветки были пушистыми, а остальные ветки то ли кто обломал, то ли
  обглодал.
  - Ничего, мы их бусами и мишурой замаскируем.
    А пришедшему сыну предложил:
  - Ваньк, давай из бумаги сделаем бусы, а то мишуры маловато.

    Сын в изумлении от предложения отца согласился и они вместе начали  вырезать,
  а потом склеивать бумажные кольца бус.
          Получилось совсем не плохо.
    Конечно Ванька не был первоклашкой, чтобы восторгаться наряженной ёлкой,
  но появившаяся она вновь в их квартире, да к тому же украшенная трезвым отцом,
  определённо давала надежду на тихую и мирную атмосферу в их обычной городской
  семье.
     А приехавшая с поездки ранним утром мама, увидев уже наряженную сосёнку
  удивилась, потихоньку выставив свою ёлку на лестничную площадку, которую потом
  соседи нарядили кто чем мог.
     Она тихо, чтобы не будить домочадцев, прошла на кухню и, не обнаружив пустых
  бутылок после попойки, удивилась ещё больше.
     Висевший на крючке в прихожей ремень, чем раньше Степан в пьяном угаре
  пытался вправлять мозги сыну, куда-то исчез.

    Там в последствии водрузился красивый зонтик, подаренный Степаном жене
  на восьмое марта.  Ване тогда они подарили настоящий бинокль, ведь он так
  хотел выучиться на мореплавателя: видимо с тайной мечтой уехать подальше
  от отцовых попоек.  Но в будущем повзрослевшему Ване этот подарок пригодился
  совсем с другой надобностью.
     Сам Степан теперь ходил рыбачить со спиннингом, подаренным ему женой
  и сыном на какую-то значимую дату.
    А так как без личной машины на дальнюю рыбалку не отправишься, то Степан,
  как многие горожане, рыбачил с бетонной набережной их местной реки.
     Что уж он там ловил?  Не известно.    Одно известно, что нормальное
  и трезвое отношение в своей семье он выловил.
     А дополнив в тот день Ванькино письмо:-"Батя, мы вместе приедем".-написал
  на конверте точный адрес деда.