О докторе Кучинском Николае Александровиче

       Просто удивительно, в Лебедянской ЦРБ всегда работали  по-настоящему грамотные врачи, а были и выдающиеся. Один из таких  Николай Александрович Кучинский - хирург от Бога. Человек интересный, уважаемый. Мне рассказывал Е.Д. Панов кандидат медицинских наук, в средине 70 годов один из хирургов нашей ЦРБ,  что Николай Александрович делал с помощью новокаина те же операции, что хирурги сегодня с помощью врача анестезиолога. К тому же, успешно оперировал еще гинекологических больных.

     Учил  оперировать  Крахину Нину Павловну, замечательную женщину и  талантливого врача-гинеколога. От нее много я узнал о событиях тех дней. В те дальние времена  Кучинский был «звездою». Правда, и  работал он, будь здоров сколько. Утром обход в отделении, потом быстро  в поликлинику на прием. Небольшой перерыв с домашними хлопотами, вечером опять  обход отделения. И так каждый день. Говорят дома его  тоже ждала очередь пациентов.  Ценили его люди, уважали,  многим успел  помочь за свою жизнь.

      А еще любил он женщин. Понравившуюся на приеме  мог слушать  долго… Слабый пол тоже баловал его вниманием. Жену Кучинского звали Калерия. Какая она была, мне неизвестно. Видимо, никакая. Точнее, она ему была «не ровня». Мне рассказывал Владимир Петрович Колесников,  бывший зубной техник:
- Соберемся играть в преферанс. Он  с нами посидит часок и в Агроном к своей Наде. Мы, если слышим, что Калерия ходит за дверью,  говорим погромче, чтобы до нее доносилось:
 - Николай Александрович, ваш ход. Ну, что же вы?
Создаем эффект его присутствия»
Иной раз позвонит Калерия в отделение, мол, позовите Николая Александровича к телефону.  Сестры ответят:  «Он в операционной». Не «сдавали» его, любили.

             Работала в больнице медицинская сестра Надя Рыкова. В то время было ей лет 40, сами понимаете, возраст у женщин особый. Не красавица, но, наверное, стоящая женщина. Была не замужем.  Закрутил Николай Александрович с ней роман. Стали люди замечать, что одеваться стала она лучше: то новые кожаные перчатки, то сапожки красивые, золотые украшения. На зарплату медицинской сестры всего этого не купишь. Потом и в отпуск вместе с Николаем Александровичем  на Юг. Короче, любовь, настоящая любовь. А ему уже за 60 с хвостиком. Многие завидовали.
 Фаина Гавриловна Васильева, врач терапевт, ровесница Николая Александровича, не без ехидства шепеляво сказала мне:
             - Наверное, Надя могла в нем «кое-что» еще разбудить, какими-то приемами.
Что тут скажешь, завистливые женщины люди. Не простые отношения у них друг с другом, да и вообще. По-моему, у мужчин все проще.

        В это же время в Лебедяни работал врач терапевт Василий Васильевич Бондаренко. Привел свою жену на прием к хирургу с  острым тромбофлебитом нижних конечностей. Направили ее в стационар «своим ходом». По дороге возникла острая тромбоэмболия, и  погибла жена.

                Был Василий Васильевич  какой-то не такой. В коллективе его не уважали. Мог стоять на базаре и продавать доски, какие-то тряпки. А он все же врач. В те времена у врачей в народе был авторитет, а  тут продавать  доски на базаре. Не любили его коллеги. Но вот, как ни странно,  ушла Надя к вдовцу, ушла. Наверное, помоложе он был Кучинского,  да еще и  неженатый. Кончилось счастье Николая Александровича,  а годы-то уже не те. Признавался он  Н.П.Крахиной:
- Сколько было у меня женщин?  Я их бросал, они от меня уходили, ну хоть бы что.  А вот без Нади не могу жить.

                Вот она - поздняя любовь штука какая. Над ним и посмеивались, даже злобствовали. Не выдержал Николай Александрович всего этого и отравился. Лечили его в то время  неудачно, капали чего-то подкожно. Та же Нина Павловна говорила, что теперь бы его спасли….  Короче, умер он.  Надя же с Василием Васильевичем куда-то уехали. Остался только портрет Николая Александровича в ординаторской  наших хирургов и то, одно время они  не знали, куда его деть.  А портрет  выразительный. На нем он изображен  добрым и уставшим, как будто только после операции.  Таких любят женщины и уважают мужчины.

             Вот что мне прислала Е.Ю.Сотникова, знавшая все не понаслышке, про семью  Кучинских:
  -Ну,  Калерия... Ведь писать и вспоминать лучше и легче о тех, кто представлял собой личность. А  Калерия в то время была, как выражается моя мама брюзгливой клячей. Он же был очень компанейским, даже ласковым. Женщины около него роились. Калерия злилась, ревновала, постоянно осаживала его свои баском "Коля, помолчи!". Он отлично танцевал, даже со мной, маленькой вальсировал, благодарил, целовал ручку. Пел  он вместе со всеми романсы, народные песни (Фаина Гавриловна. играла на гитаре), страшно любил анекдоты, рассказывал и сам до слёз смеялся. Всегда удивлялся, сколько мой папа знает стихов и просил почитать наизусть Фета, Тютчева, Лермонтова, и папа шпарил...Николай Александрович. восторгался, аплодировал.  Калерия никогда не танцевала и не пела и даже, кажется, не разговаривала. Сидела, как пень.. .Судя по фото из их семейного альбома она происходила из зажиточных аристократов, т.к. в молодости  была весьма симпатичной девицей со стилем (меха, шляпки, сумочки, аксессуары). Он же рядом с ней  смотрелся простовато, бедновато. В старости, Николай Александрович  видимо, взял свое. И не только потому, что был прирождённым  доктором, но и в силу своего потрясающего обаяния и ума.

         В этот страшный день  в буфете ресторана работала Юлия Фёдоровна Рыкова, жена В.Рыкова, близкая мамина подруга. Пришел Кучинский и попросил хорошего вина, но хорошего не было, и она пригласила его на завтра, на утро. А завтра утром вся Лебедянь узнала, что он отравился. Шесть дней он был в коме...

         Когда его хоронили, у гроба в больнице  Калерия  сказала, что всё равно он никого не любил так, как её...Надю же все презирали, считали, что "деревенщина"  просто обманула и ограбила  его, воспользовалась интеллигентной доверчивостью. Да, это был чистый интеллигент....верил в чудо.... А когда его не случилось,  то просто покинул мир..."

Глуховский Л.И.