Охота

Еще в детстве мой дядя Алексей Иванович брал меня на утиную охоту. Помню, каждый год она открывалась 15 августа. В охотхозяйстве дядя платил какие-то небольшие деньги, и ему выдавали путевку в местный рыбхоз на один из прудов. Обычно это бывало на вечерней зорьке. Так как я плавал хорошо, меня использовали в качестве собаки. После выстрела я плыл за подбитой уткой и приносил ее охотнику. Иногда добыча составляла две или три утки. Мне она нравилась в жареном виде. Если во время еды тебе попадалась дробинка, ее обязательно надо было отдать дяде Леше. Он же для следующей охоты при оснащении патрона клал в него эту счастливую дробь. Когда я подрос, то мне уже полагалось два выстрела за охоту. Надо сказать, что за все походы я попал всего один раз. Подранок спланировал на воду около меня. Я вскинул ружье для второго выстрела и услышал крик Алексея Ивановича: «Не стреляй!» Но было уже поздно, я нажал на спусковой крючок. Расстояние было близкое, и утка разлетелась в пух и прах. Вот почему не надо было стрелять.
Охотником я так и не стал, не понравилась мне такая «забава». Но однажды довелось еще раз попасть на утиную охоту.  Я пришел из армии, восстановился на вечернем отделении МЭИ и работал в отделе АСУ на заводе. Я очень соскучился по деревне, по дяде, по рыбалке. В августе взял недельный отпуск и приехал в Ошейкино. Так совпало, что директор местного совхоза оказался заядлым охотником. Он заехал на машине в кузницу к Алексею Ивановичу и предложил в субботу на вечерней зорьке пойти на утку, у него были две путевки. Дядя согласился и попросил его взять меня с собой как безоружного туриста. Первый раз на охоту отправлялся с нами дворовый годовалый пес Тишка. Мама у него была лайка, а папа большой двортерьер. Получился отличный многофункциональный деревенский пес, выносливый, как лайка, и умный, как папа.
Наступила суббота, вечером за нами заехал директорский «уазик», и мы дружно погрузились в машину. Когда мы прибыли на место, то там, то сям раздавались выстрелы. Начался лет уток. Время пролетело быстро. При первых выстрелах Тихон прижался к моим ногам, поскуливал и никуда не отбегал. Все стихло быстро, солнце почти опустилось за деревьями. Мы достали деревенскую снедь, разложили все на газетке около машины. Директор достал бутылку водки и включил тихонько приемник. Передавали концерт легкой музыки. Тихон лежал рядом с подстреленными утками, думал о чем-то о своем, о собачьем. Кусочек колбаски он проглотил не жуя, а просить больше не стал, думаю, разнервничался. Ну а мы выпили по сто пятьдесят грамм вкуснейшей советской водки и закусили свеженькими куриными яйцами с черным хлебом. Через какое-то время в животе у меня зажгло, в голове немного зашумело. Я оглянулся вокруг и понял, как я люблю багровый закат, своих напарников и, конечно, Тихона. Так вот оно, какое мгновение счастья… А на утиной охоте я никогда больше не был.