Василиса часть 5 не просили не ле

— Ох, и чего это делается то? Ох ты, ложки-поварёшки, — всплеснула руками Яга, выглянув в окно. Избушка переминалась с ноги на ногу, попеременно поджимая под себя то одну, то другую. Холодно на снегу стоять без валенок.
— Васька! Поганка ты рыжая! Твоих рук дело? — Яга явно была взволнована. Наскоро натянув тулуп и повязав платок на голову, выскочила из избы.
— Я конечно баба добрая, но из тебя, замухрышки вертихвостной холодец сделаю! И кто тебя надоумил только зиму вызвать? Ты бы ещё снеговика слепила! Ой… Не удержалась на ногах старушка и кубарем скатилась в сугроб.

— Вот это молодец! Вот это услужила за доброту мою, да обучение, — охала Яга, прикладывая ко лбу подорожник, пока Василиса отвар целебный в котелке помешивала, да к бабкиной ноге полотенце, смоченное вытяжкой из мухомора, прикладывала, — Вот теперь у меня точно костяная нога! Такую красоту попортить! Сыроежка ты, улиткой погрызенная!
— Так я ж не нарошно! У нас в деревне всегда новый год праздновали, когда снег выпадет, да ещё и подарки дарили! А после переоденутся смешно и давай колядовать, по дворам ходить да песни петь! — Василиса как могла старалась угодить бабке. И табуреточку низенькую под ушибленную ногу поставила, и вкусного чая заварила, и тесто для пирогов поставила. Да ещё и байки всякие разные давай рассказывать. Яга сказки любила, от того и Горыныча не спешила расколдовывать, так и держала котом. А тот ей на три голоса истории всякие сказывал.

— Я ж, чего подумала-то, бабушка! У тебя забот-то не в проворот! Корешки собери, травяные сборы насуши, веники банные заговори, грибы да ягоды заготовь, так ещё и лягушек с ящерицами налови. Трудов-то сколько! А зимой что? С горки, да на коньках покататься в удовольствие! Отдыхай сколько влезет! — Подала чашку с горячим чаем Василиса Яге. И села у её зашибленной ноги, мазь нанести.
— Кочерыжка, ты Василиса, зайцем недогрызенная! — уже без злобно, но с какой-то усталостью вздохнула Яга. — Прокатилась уже, только без санок. А как обратно лето вернуть, ты знаешь?
— Так про то на другой станице книги написано. Я ещё не дочитала. — Пожала плечами девушка.
— Не читала она. Так я тебе скажу. Если лето не вернуть, придёт Карачун. Ударит по земле посохом и настанет тьма вечная! Всё. Иди, пока воздух не затрещал от мороза, поиграй в свои снежки. А то после вечность стоять будешь ледяной сосулькой. А я пока носки избушке свяжу. Мерзнут лапки у родимой.
И это, прибери что ли в доме. После твоих экспериментов хоть заново ремонт делай!
— Это я сейчас, — подскочила Василиса, попутно задев и перевернув табурет, на котором лежала нога Яги. Бабка замахнулась было на Василису, да та уже поскользнулась на выпавшем из кадушки тесте для пирогов. Замахала руками, пытаясь удержать равновесие, схватилась за стол, потянула на себя скатерть. От резкого рывка, чашки с блюдцами подпрыгнули, ложки да вилки с ножами над головой просвистели и воткнулись в пучки трав, что висели за спиной Яги. Сама же Василиса лежала на полу, в обнимку с самоваром.

— Знаешь, что милая, я, пожалуй, сама приберу, как нога пройдёт. А ты ступай-ка лучше к Кощею! Попроси яйцо латуневое. Скажешь, что мол зиму случайно вызвала. Надобно её скатать. А то беда великая будет! Что бы не скучать в пути, Горыныча возьмёшь. А за одно и зелье оборотное спросишь, чтоб из кота трёхглавого он обратно змеем стал. Жаль, конечно, с животинкой расставаться, но что поделать. Если так пойдёт, мне придётся молочную ферму заводить. Котейка-то небольшой, а ест больше, когда Горынычем был. Скатёрка при виде его в заварник прячется.
— Я с ней не пойду! — вылез из-под печки Горыныч, и приглаживая лапой усы на средней голове, — она ещё чего придумает, а мне отвечать придётся. Я и так сторона пострадавшая.
— Так ты касатик, не просто так пойдёшь, а за своим прежним обличием. — Ласково глянула на него Яга. — И за Василисой присмотришь. Как зима свернётся, так и ты вновь змеем станешь.
— Уговорили! Дайте хоть сметаны на дорожку. А то что это я из дома голодный, да не глаженный пойду? Непорядок!

Продолжение следует…