Элемент

     На бульваре днем не так многолюдно. Удобное место для встречи.
     - Ну! Что ты собираешься с этим делать? - Строго спросил Тимофей, всем своим тоном задавая краткость разговора, чтобы не остаться без обеда.
     - Как ты не понимаешь? – Иван понизил голос. — Это спасет мир!
Он затаил дыхание, выпучил глаза, ожидая понимающего ответа. Очки покосились, кудрявые волосы взъерошило ветром, а все тщедушное тело наклонилось вперед будто навстречу сильному ветру.
     Тимофей намеренно смотрел в сторону, стараясь контролировать выражение лица, чтобы не выдать нечаянно свои чувства. Очередная идея, как спасти мир! Как можно быть таким наивным в девятнадцать лет!
     - А, ну тогда все серьезно. -Тимофей посмотрел ему в глаза, Иван изобразил мольбу. – Да ладно, погоди ты. Своим друзьям рассказал? – в ответ Иван потупил глаза и сморщился, из чего стало понятно, что никто еще не владеет новой информацией. – Ну-ка, дай сюда, что тут за фиговина? – скрывая раздражение, он протянул руку.
     Иван вытащил из кармана небольшое устройство, похожее на пульт. Несколько кнопок, маленький зеленоватый экран, на котором тускло выделялись линии и метки.  Тимофей вопросительно посмотрел на брата? Тот нажал на маленькую красную кнопку, экран замигал и начал пульсировать разноцветными параболами, которые иногда превращались в крутую радугу. Иван направил пульт на брата и на экране поползла зеленая линия, остановившаяся на вершине.
    - Вот, я так и думал! Я всегда знал, что ты человечище! – Иван улыбался во весь рот, глядя на Тимофея восторженными глазами. Внешне братья были классическими типажами – качок и ботаник. Только качок был еще умным, образованным и безмерно добрым, особенно по отношению к младшему брату.
     - Объясни, наконец. –  Тимофей размял плечи, чувствуя неловкость.
Парням пришлось потеснится, по бульвару шла детсадовская группа с двумя воспитательницами. Малышня, примерно трех-четырех лет, запинаясь о собственные ноги, тащилась за молоденькой миловидной воспитательницей. Она часто оборачивалась и улыбалась. Шествие замыкала грузная тетушка, погруженная в свои мысли, которые явно были невеселыми.
     Иван направил пульт на миловидную девушку, прибор изобразил яркую зеленую линию. На детей экран тоже отреагировал веселыми морганиями зеленых черточек. А на грузной тетушке линия прошла вершину, опустилась в самый низ параболы и заметно побледнела. Иван смотрел на брата с радостным энтузиазмом, как бы спрашивая – ну что, видишь?
     - И? Не понял!
     - Ну я же говорю, этот прибор измеряет человеческий элемент!
     - Ты дурак? Как можно измерить человеческий … чего? –  Тимофей замер, глядя перед собой в одну точку. - Элемент? Какой еще элемент? Человечность? Или доброта? Или что? Сострадание?
     - Нет, все не то! Это элемент, понимаешь? Человеческий элемент!
      - Как в таблице Менделеева?
      - Не важно сейчас! Но я знаю, что с этим делать! - с жаром воскликнул Иван.
      - Где взял? Сам сделал?
      - Потом, все потом. Но прошу, помоги мне. Давай внедрим этот прибор и тогда все изменится в обществе, в стране и даже в мире!
Тимофей удержался от насмешки, надо же поддержать брата.
      - Ладно. Дай подумать. Вечером поговорим. Только никому ничего не говори, ладно? И маме тоже не говори! Обещаешь? Иначе без меня!
Иван поспешно закивал, прижал пульт к сердцу, прикрывая его полой куртки. Все, молчок! Радостно заулыбался, пятясь назад, пока не уперся в бульварную скамью.
      Он плюхнулся на скамейку, не отпуская радостной, восторженной улыбки. Заполучив пульт, он первым делом полез в интернет и изучил все, связанное с понятием «человеческий элемент». Не так уж много. Фильм с одноименным названием о влиянии человека на экосистему планеты и фантастические киноленты. Это все. Иван сидел, пытаясь унять скорость миниатюрной шаровой молнии, которая металась у него в груди, толкая по ходу то горло, то сердце, то легкие.
     Первым делом он решил пойти в торговый центр, где много народа и можно незаметно для других проводить измерения. Он надеялся к вечеру предоставить брату некую статистику, на основе которой, они смогут разработать план действий.
Руку с пультом Иван втянул в рукав, чтобы не было видно мельканий экрана и остановился у столба рядом с эскалатором. Вот сейчас он все узнает про этих спешащих куда-то людей! Через полчаса у него рябило в глазах, и он совершенно не улавливал никакой закономерности. Разве что у пожилых людей линия спускалась вниз и заметно бледнела. А, инструкция! - вспомнил он. Но инструкции в карманах не было.
     К вечеру Иван был совершенно измотан. Он ждал брата и с ужасом понимал, что не сможет ничего ему объяснить.
     - Понимаешь, я потерял инструкцию. Но он сказал, что если у меня получится, то проблем с приборами не будет. - Он с надеждой смотрел на брата.
     - Кто он? Какая инструкция? Подробно давай. Чувствую подвох, не пойму где.
     - Инструкцию я мельком просмотрел. Но не вникал, думал потом изучу внимательно. Там было что-то про когерентность, конгруэнтность и прочее. Я потерял, искал везде. Но это не важно. Главное результат, так ведь?
     - Хорошо. Какой нам нужен результат и что мы, собственно, измеряем?
Тимофей посмотрел на брата, тот выглядел так, будто его глаза бродили по строчкам воображаемой книги. «Человеческий элемент» - бесцветным голосом ответил Иван.
     - Да уж, задачка! Давай посмотрим. Включаю. Может в штуках? Нет, тут линия. Может вообще наличие сего, типа есть или нет? А, я понял. Это божья искра! Точно. Показывает, есть у тебя божья искра или нет. На тебя направляю. Поздравляю! У тебя есть! Смотри какая мощная загогулина!
Чувствуя, что Тимофей сводит к шутке весь разговор, Иван всерьез обеспокоился и былой энтузиазм вернулся к нему с полной силой.
     - Тебе все хиханьки! А это какие возможности! Если люди внедрят этот метод, то на руководящие должности будут назначать только тех людей, у которых есть человеческий элемент! Чтобы они все делали для людей! А учителя? Если у человека нет человеческого элемента, он не имеет права быть ни учителем, ни воспитателем! Это же очевидно! Понимаешь? А военные начальники? Разве они могут быть без человеческого элемента? – Иван стукнул кулаком по столу.
     - Человеческий элемент… чтобы воевать? Ну ты даешь! Короче. – Тимофей стал серьезным. - Что ты от меня хочешь?
     - Давай составим план действий. Я вот тут подумал - соберу статистику для начала. А с результатами пойдем к компетентным людям, чтобы они на основе наших предложений помогли внедрить этот подход повсеместно. Поможешь?
     - Да ты молодец, уже все продумал. А когда ты будешь учиться? У тебя же сессия на носу! План действий, план действий. –  Тимофей прищурился. - Мать с отцом замерил? – Иван отрицательно покачал головой. – Да, правильно. Лучше этого не знать. Хотя, почему бы и не узнать.
     Тимофей полюбовался на зеленые параболы, которые исчезали, когда пульт направлен в сторону бездушных предметов. По дороге на кухню он шуганул кота, сунув ему в морду пульт. «Ничего в тебе человеческого, зараза, это правда», зашел на кухню, остановился в дверях, наблюдая за отцом и матерью, которые накрывали на стол. 
      Тимофей поочередно направлял пульт то на одного, то на другого. Зеленая тонкая линия пыталась пробиться к вершине параболы, но бессильно опускалась и замирала где-то ниже середины пути. «Да уж, по человечности вы очень схожие» - Тимофей сам себе удивился. Ведь он пока еще не понял, что такое человеческий элемент и с чем он связан. Отец самозабвенно любил охоту, а мать в молодости по ее рассказам запросто рубила головы курам. Все это ассоциировалось у Тимофея с отсутствием человечности. «Может, я не прав». Тимофей спрятал пульт в карман и не стал посвящать родителей в результаты исследований.

     Утром Тимофей попросил пульт у брата на один день, взял его с собой на работу. Вечером вернул, выглядел крайне озадаченным, но не стал ничего объяснять. Еще раз спросил у брата, кто ему дал это устройство. Иван мямлил что-то невнятное, Тимофей отстал с расспросами к удивлению брата. Без долгих разговоров они решили сначала набрать статистику, потом по результатам будет видно, что делать дальше.
       Иван провел мучительную неделю. Он мерил всех подряд, не задумываясь о выводах и интерпретациях. Но измерения, конечно, начал с себя. Сначала он измерил все части тела. Ему казалось, что большая интенсивность должна быть на уровне головы, или, по крайней мере, в области сердца. Но свечение линий было одинаковым на всех точках тела.  Измеряя других, только однажды он увидел на экране настолько серую линию, что она показалась черной. Но человек промелькнул в толпе и исчез.
      Братья иногда встречались на бульваре, когда был обеденный перерыв у Тимофея, он работал рядом в проектной организации. Они обсуждали здесь результаты, чтобы дома не привлекать внимание родителей. Часто они видели на бульваре тех же детей с миловидной воспитательницей. Она уже улыбалась парням, как своим знакомым.
      Тимофей заметил, что у брат как-то скукоживается и у него появляется растерянное выражение лица при виде воспитательницы детсадовской группы.
     - Слушай брат, ты чего? Если девушка смотрит на тебя непрерывно больше трех секунд, значит, ты ее интересуешь. А если смотрит тебе прямо в глаза, заметь, прямо в глаза, больше трех секунд и при этом улыбается, то ты ей точно нравишься!
     - Да ладно, с чего ты взял! Мне не до этого сейчас! Я придумал кое-что. Я буду спрашивать людей, что они думают по этому поводу. Может сам разберусь. Пульт показывать не буду, замерю, если что потом, незаметно.
Идея внедрить замеры человеческого элемента так завладела Иваном, что он уже неделю плохо спал, похудел и все время что-то лихорадочно соображал. Своих друзей он так и не измерил, боялся получить не те результаты. Откладывал это на потом. «На смех поднимут, как пить дать».
    В одно бессонное темное утро Иван вышел из дома и пошел прогуляться по главной улице города, обдумывая все ту же мысль. Остановился он посереди площади и огляделся вокруг – музыкальная школа, библиотека, торговый центр, дальше Театр музкомедии, потом большой гастроном и Дом быта, потом поликлиника, там на набережной церковь. Вот и план действий. Первым делом он пошел в библиотеку. 
     Неужели кто-то еще читает бумажные книги! Иван зашел внутрь, здесь все было знакомо с детства. Вот, Ирина Михайловна, пожилая библиотекарша, олицетворение интеллигентности и культуры. Внешним видом Ирина Михайловна не соответствовала заплесневелой старушке, как можно было ожидать. Она красила волосы, делала прическу. Маникюр, губная помада, макияж – казалось она всегда была готова к киносъемкам.
     После радостных приветствий Иван сразу перешел к изложению правдоподобной версии.
     - Ирина Михайловна, мне реферат задали на тему «Человеческий элемент». В интернете я мало что нашел. Все больше про доброту и человечность, но это все не то. Может посоветуете какие-то книги? 
     - Интересная формулировка. Элемент, говоришь. Не доброта, не сострадание. Человечность, человеческий элемент, – задумчиво, в растяжку произносила она слова, как бы пробуя их на вкус.
    Иван незаметно вытащил пульт, за стойкой его не видно, получил толстую зеленую линию до самой вершины, она даже немного опустилась вниз, мысленно выдохнул с облегчением, расслабился и стал внимать представителю интеллигенции.
     - Давай рассуждать. Если это элемент, то есть частица, то она должна была как-то попасть в человека. Может быть, она уже есть в нем при рождении? Вселенская, так сказать сущность, не зависящая от воли и сознания человека. Другой вопрос, что она дает, каковы ее функции. Сам что думаешь?
    - Наверное, это некий сдерживающий механизм, который не позволяет человеку совершать плохие поступки, за счет воздействия химического вещества на сознание и нравственные установки, - жалко улыбаясь выдал Иван свою тут же придуманную теорию.
     - И почему у одних людей этого элемента много, а у других мало, никто не знает. А есть, наверное, такие, у которых его вовсе нет. Н-да. Может, от злости элемент распадается, а от доброты увеличивается. Поэтому чем больше человек злится, тем злее становится, а добрый человек все добреет и добреет…
    - Как морально, так и физически, - подхватил Иван, - может от еды тоже зависит? Ох, сколько тут исследований потребуется! Хорошо бы был такой приборчик, навел на человека и сразу тебе показывает, добрый он или злой. И злых людей на работу не брать, пусть человеческий элемент наращивают.
    - Ах, если бы было все так просто! – рассмеялась Ирина Михайловна. – Здесь ведь много аспектов, много переменных, все учесть невозможно.
    - Наверное, надо почитать больше про сознание и подсознание, - мямлил Иван, чтобы просто заполнить паузу, тогда как Ирина Михайловна стала совершенно серьезной и оцепенела на минуту.
    - Я часто думаю, у каждого человека есть некий внутренний уровень культуры. Он не зависит ни от образования, ни от воспитания. Много раз убеждалась. – Она опять погрузилась куда-то внутрь, машинально перекладывая книги на своем столе.
     – Не знаю, это - набор частиц или магнитное или другое какое-то поле. Но человек с высоким уровнем такой культуры не обидит другого, не пожертвует им ради своих интересов, не возьмет чужого, например. Думаю, что это космический человеческий элемент, типа вакцинация до рождения. Укололся - живи с высокой планкой, уклонился – вот тебе, все ровнехонько!
      - Возможно, что люди культуры и искусства сразу рождаются с человеческим элементом! Или становятся ими, благодаря элементу!
     - Я однажды гостей пригласила, хотела свою книгу презентовать и с ними отпраздновать, сюрприз такой задумала. Наготовила всяких вкусностей. Пришли, пять человек, спросили, как мои дела, ответ слушать не стали. Они четыре часа проговорили о себе, все съели и ушли. Меня как будто не заметили. А все сплошь деятели культуры и искусства. И ведь знаем друг друга, много общих дел у нас. Не думаю, что дело во мне. Извини, что разоткровенничалась с тобой, никому ведь не пожалуешься, не поймут.
      Ирина Михайловна смущенно улыбалась, пряча глаза. При всей своей зрелой внешности в этот момент она выглядела как смущенная девушка. Иван ушел с двумя книжками, поклялся, что любит держать в руках бумажный экземпляр.

      В торговом центре Иван бродил как маньяк между столиками на фут корте, кося взглядом в карман, где был пульт, замеряя всех подряд, пообедал и настроился серьезно на поликлинику. Вот бы в психушку с пультом попасть и там замерить людей! Но тут его целью было замерить врачей, особенно хирургов. Абстрагируясь от морально-этического аспекта, они причиняют вред телу человека, когда режут его, как считал Иван.
    Замеры врачей, которые удалось сделать, никак не прояснили картину и у одного хирурга зеленая линия была даже выше, чем у молодого администратора. Ивана порадовало, что показания у врачей были выше среднего. С тем он и успокоился.
     Дальше он пришел в Дом престарелых. Дело шло к вечеру, во дворе прогуливались пожилые люди. Несколько человек были в инвалидных колясках, их катали женщины в белых халатах, мелькающих под верхней одеждой.
Проходя мимо стариков, Иван делал замеры в рукаве или в кармане. Все они показывали одно и тоже. Зеленая линия переползала вершину параболы, истончалась и бледнела. До самой нижней отметки ни одна линия не дошла. Хоть это порадовало.

      После трех недель различных измерений и сбора сведений от разных людей, Иван, действительно, готов был написать реферат на тему «Человеческий элемент», правда по содержанию это было бы перечисление безумных идей. Чуть позже он заметил, что теперь может угадывать, какая линия отобразится на экране при замере того или иного человека.
      Однажды Иван потерял пульт. Тот просто пропал. Иван осмотрел все кусты и тротуары по своему обычному маршруту, но ничего не нашел. Он сел на скамью на бульваре, лихорадочно соображая, что теперь делать. Ведь через месяц он должен вернуть устройство.
       К Ивану подошла девочка лет шести.
      - Дяденька, это вы уронили? – она вытащила из кармана пульт. Иван ликовал.
     - Пульт у вас какой-то необычный с окошком. - Девочка так искренне смотрела в глаза, что промолчать он не мог.
     - Да, это необычный пульт. Он показывает сам, прямо в этом окошке. Показывает…
       Иван замялся. Объяснить ребенку, что такое человеческий элемент в двух словах точно не получится.
     — Вот, смотри. Я на тебя направляю и вижу, что ты очень хорошая девочка! И в будущем все у тебя будет хорошо. – На экране была действительно широкая зеленая полоса. Девочка довольная, рассмеялась.
     - Можно я бабушку померяю, она вон там на лавочке сидит.
Не дожидаясь ответа, она взяла пульт и побежала к своей бабушке. Иван даже не успел отреагировать, просто медленно поплелся за девочкой. Она направила пульт на бабушку, покачалась на ботиночках с носка на пятку, и также быстро вернулась к Ивану.
     - Знаете, у Бабушки в окошке линия дошла до верха, потом загнулась вниз и завяла. Это значит, что Бабушка не думает о будущем? – Иван не нашел, что быстро ответить. – Знаете, я видела, она плакала и говорила, что мир рухнул. Но ведь
мир не рухнул? Вон дома стоят целые. Так ведь?
    - Не волнуйся, девочка. Все будет хорошо. И у тебя, и у бабушки. Спасибо, что вернула пульт.

     Иван все больше горел идеей представить проект внедрения человеческого элемента на благо общества. Тимофей, как и обещал, записался на прием к Мэру города, взял отгул, и они, принарядившись, направились в здание городской администрации.
     Мэр принял их с дежурной улыбкой. Солидный пожилой человек с усталыми глазами слушал внимательно Тимофея, тот был основным докладчиком, и поглядывал на реакцию Ивана.
     Когда секретарь вышла из кабинета, Тимофей и Иван переглянулись, они договорились показать пульт только лично мэру без посторонних людей. Мэр отнесся с пониманием. Ребячество заблестело в его глазах, он быстро включился в игру. Сначала он рассмотрел свою зеленую диаграмму, которая была такой же, как у Тимофея. Удовлетворился ответом, что элемент у человека должен быть, если он человек, а не нелюдь какая. Взял слово с братьев, что они никому и нигде не скажут, что они здесь увидят. Потом взял пульт и начал вызывать всех начальников отделов по очереди. Секретарша, бегая туда-сюда, была в изумлении. Мэр задавал невероятно глупые вопросы и сразу же отпускал человека без всяких объяснений.
      - Что ж друзья, хорошее дело вы затеяли. Целую неделю буду обдумывать, что мне показал ваш прибор на моих людей. Голову не сломать бы. Хе-хе. Хорошо было бы, чтобы ваш прибор не только измерял, но еще и увеличивал в каждом человеческий элемент. Может тогда и войн не было бы. Но давайте все по порядку. Сначала вы оформите все как положено, получите свидетельство, да. А потом мы обсудим, как ваше изобретение внедрить. Я вас хорошо понимаю, да. Вы же видели сколько у меня изобретений. - Он показал широким жестом на стену, где в несколько рядов висели рамочки с голубоватыми и желтыми патентами. - Я очень хорошо эту кухню знаю, да. Так что удачи, ребята. Берегите прибор! Как вы его назвали?
      - Херометр! – подпрыгнул от радости Иван.
      - Как???
      - Ой, простите, хелометр, от «хьюман элемент», «эйч», потом «э», потом «эл», вот получается хелометр.
      - Ну, над названием надо еще подумать. Удачи, парни.

      После встречи с мэром, Иван почувствовал небывалую уверенность в своих силах. Прошел почти месяц как к нему попал прибор. Наконец, он решил рассказать все своим друзьям. Договорились встретиться в баре в пятницу, на традиционный пивной вечер. У Ивана было три друга, закадычные, еще со школы. Все вместе они были дружной командой, но каждый из них больше всего дружил с Иваном. Учились все в разных вузах.
      Встречались они теперь редко. Занявшись своим секретным проектом, Иван пропустил несколько пятниц, теперь помимо штрафных, обещал рассказать им про изобретение.
      После прослушивания короткого рассказа о влиянии человеческого элемента на весь ход развития человеческой цивилизации, парней прямо отпустило! Но ведь напугал! Замкнулся, похудел, общаться не хотел! Думали, не меньше, чем рак или что еще хуже может быть!
     -  Ваше определение, что такое человеческий элемент? - не сдавался Иван.
     - Тут и думать нечего, это программа! – Алекс учился на программиста, во всем видел формулы и программы. Он откинул пшеничный чуб, закрыл ноутбук, с которым не расставался даже в баре. - Вспомни, как у роботов в кино! Программа, которая не дает навредить человеку. То есть ограничивает его действия, чтобы не навредить никому, ни человеку, ни животным, ни природе. То есть по оси вниз заблокировано.
    - Если по логике вещей, чем сильнее человеческий элемент, тем больше человек будет делать не для себя, а для других, для общества, например. Это элементарно.
     -Алекс взял пульт, нажал кнопку, направил его на Ивана. – Вот ты сегодня платишь за пиво. По-человечески это. Покажи-ка нам свой график.
Все склонились над экраном. Зеленая линия переползла вершину на долю миллиметра и замерла. Макс выхватил пульт и направил себе в грудь. Зеленая линия замелькала и стала серой. Макс удивился, потыкал пультом себе в грудь несколько раз, потряс его как градусник, но линия замерла на середине прямой, но оставалась серой.
     - Ничего не работает, что это за фигня. Меня вообще не показывает! – обида звучала в его голосе.
Иван взял пульт, посмотрел, дважды включил и выключил. Направил пульт на Вано.
     - Давай, лингвист, изреки на русском языке, что такое человеческий элемент.
      – Иван даже повернулся боком к Максу, из головы не выходила серая линия на экране.
      - Аааа, - потер лоб долговязый Вано и ссутулился. – вы уже все сказали! Элемент, элемент. Может бегает там по сосудам, прозрачный, невидимый. – Он посмотрел на парней сквозь кружку с пивом. -  Когда в мозг поступает информация и надо принять человеческое решение, так он концентрируется где-то в одном месте, например, в мозгу или в сердце, и бац! Вот тебе решение! Вот мне всегда нужно с кем-то посоветоваться. – Он откинулся к стене. - Макс, ты же будущий врач, что скажешь, я прав насчет крови?
      Макс сидел на краю стола и выражение лица его было откровенно злобным. Он только мотал головой, поджав губы. Ивану припомнился случай, о котором он узнал из рассказа Макса. В детстве он ножницами отрезал голубю лапки, просто посмотреть, что тот будет делать. В свое время это потрясло Ивана. Особенно то, что его отец никак на это не отреагировал, даже не отругал. Но Иван затер этот случай в памяти, ведь это было так давно, а они много лет дружат.
      Иван показал график Вано, зеленая линия была яркой, но не дошла до вершины.
     - Я - позитивный, я - человек! - довольно изрек Вано.
     Иван направил пульт на Алекса. Линия была похожа на среднестатистическую - почти до вершины, средней толщины и яркости.
     - Ооо! Я уж было напрягся! Я в детстве кота мучил, сестру за косы дергал. Боролось во мне добро и зло! Думал, может это человеческого элемента мне родители не передали, ха! – Алекс, довольный хлебнул изрядно пива. – Давай, Макса меряй снова!
     - Думаешь это по наследству передается? – Иван взял пульт, но Макс задержал его руку. – Макс, погоди! Надо разобраться.
     - Хочешь меряй, хочешь не меряй! Все это фигня! Кто же позволит тебе морочить людям головы? Кто отдаст тебе добровольно власть на основе каких-то линий, которые непонятно на чем основаны. Я тебе таких пультов понаделаю сколько хочешь, и показывать они будут то, что мне надо, а не твой дурацкий элемент.
Никогда парни еще не видели такого озверевшего Макса. Он, конечно, отличался от всех суровым нравом, любил анекдоты травить про морг и трупы. Но он хотел быть хирургом, чтобы помогать людям. Это всегда вызывало уважение. Теперь Макса прорвало.
    - Будете сюсюкаться теперь со своей человечностью? А кто будет делать грязную работу? Я вот собираюсь людей резать! Живых! Но чтобы им помочь. Это что, я теперь не человек? Полоска у меня не та? Ты теперь не дашь мне свою клинику открыть? И вообще, что это за прибор такой? На чем у него основано измерение?
    Макс выхватил пульт из рук Ивана, бросил его на пол и со всей силы ударил сверху ногой. Было в этом что-то остервенелое. Пульт треснул, стекло разлетелось на мелкие кусочки. Макс поднял пульт, вытряс из него содержимое на стол - пластмассовые кусочки с многочисленными прожилками внутри, напоминающие капилляры. С презрительной гримасой он смахнул все на пол.
Все молчали, не глядя в глаза друг другу. Иван устало опустился на скамью. Макс взял свою куртку.
   - Я пошел, а вы, человеческие элементы, подумайте, что и кто вам важнее, эта фигня или я. Макс всегда открыт для общения!

      Иван сидел в церкви на широкой скамье, сжимая в руке то, что осталось от пульта. Он ждал незнакомца. Высокий мужчина с длинными кудрявыми волосами, в мешковатом черном плаще подошел к нему, обошел с другой стороны, и сел рядом.
     - Получилось?
Иван отрицательно покачал головой, не поднимая глаз.
Мужчина медленно кивал своей черной кудлатой шевелюрой, за которой и лица не видно.
      - Пока она вертится, стаи собираются…
      - Что, простите?
      - Да так, ничего. – Мужчина забрал пакетик с обломками пульта, и тот утонул в кармане широкого плаща.
      - Я оказался бесполезен, извините, я не смог…
      - Ты задумался и заставил задуматься других, ты пытался действовать, ты хотя бы пытался…
      Мужчина встал, его движения были чуть замедленны, он двигался очень плавно. Раньше Иван не смотрел ему в лицо, боялся, что придется оправдываться. Теперь, когда мужчина перешагивал через его ноги, оказавшись лицом к лицу, Иван посмотрел ему в глаза. Совершенно черные значки и ослепительные белки глаз, настолько яркие, что казались светящимися изнутри. От изумления Иван застыл.
Плавно и медленно мужчина продвигался к дверям, Иван опомнился, вскочил, глядя ему вслед, громким шёпотом сказал:
     - Простите, я хотел спросить… А впрочем, поздно, я бесполезен, бесполезен…
Мужчина, не оборачиваясь поднял руку, изобразив пальцами букву V. Выходя из дверей он бормотал: ты полезен, ты очень полезен! В доме, где ты поселишься, люди будут становиться добрее, будет больше любви. Алкаши, пьяницы и воры может не исчезнут совсем, но они переедут в другие места. Даже улицы будут становиться чище около твоего дома. Вас много, и вы очень, очень полезны!
      Пока Иван смотрел вслед незнакомцу, ему казалось, что из-под мешковатого плаща сыплются снежинки, закручиваясь вихрем по полу. Он подбежал ближе, чтобы успеть рассмотреть эти снежинки. Какие снежинки, скоро лето!
      Это были мелкие перья и пух, как из птичьего гнезда. Иван рассмеялся, выбежал на улицу. Мужчины нигде не было. Иван огляделся по сторонам. Нет. Нигде нет.
      Тут он увидел, что по бульвару в его сторону идут малыши с воспитательницей. В этот раз она была одна. Иван быстрым шагом пошел навстречу. Девушка заметила его и помахала рукой.
     - Здравствуйте, а почему вы сегодня в одиночестве? – издалека еще спросил Иван. - Где же ваша коллега? Трудно, наверное, одной присматривать за малышами?
     - Нет, что вы. Сегодня детей меньше. А воспитательница разболелась, прямо рассыпалась со своими болячками.
     - Можно я вас провожу? – унимая шаровую молнию внутри, спросил Иван. Девушка посмотрела ему в глаза и улыбнулась. «Один, два, три, четыре, ого, пять» считал мысленно Иван, также глядя ей в глаза и улыбаясь.
     - А мы уже пришли. Вот детская площадка, мы здесь играем.
     - Очень хорошо. Меня Иван зовут. А вас?
     - Надежда.