24. Муратов-сага. Слово о себе

 На снимке -Поставленный Немецким Обществом Петербурга по моему чертежу памятник "Немцам России"
 
Муратов Витольд     Впервые опубликовано 30.12.2022  22:50

Составление мемуаров, даже если они  не рассчитаны на ознакомление кого-либо, а пишутся «в стол»,  полезно уже тем, что  позволяет разобраться в оценке тех событий и формулировке мыслей, которые имели значимость на протяжении сознательной жизни. Особенно потому, что одно дело – мысленная рефлексия, а другое дело –изложение её содержания в виде членораздельного и доступного для восприятия текста.

К тому же приходится учесть, что в достигнутом  мною на сегодня возрасте долго не живут,  и потому  каждый день может оказаться последним. Будет ещё хуже, если произойдёт возможное помрачение рассудка. Или  меня настигнет слепота, которая сделает невозможным работу над текстом.

«Все в землю лягут, всё прахом будет».
Не признавать этого  бессмысленно и бесполезно. Но постыдно  с покорностью скотины, ведомой на заклание,  ожидать своего часа. Пока есть возможность, целесообразно малость пошустрить с тем, чтобы  закончившаяся жизнь имела некий положительный и продолженный результат.

 Особый смысл составлению мемуаров  придаёт и то обстоятельство, что  это позволяет  сохранить память и о  близких мне людях, даже в том случае, если они сами не были слишком озабочены этой проблемой.

 Не исключено, что именно  эта информация может стать основным смыслом этой моей работы.

Примерно так, возможно,  рассуждал Робинзон на своём необитаемом острове , сидя на ящике пива, спасённого  со своего разбитого корабля. И  перед тем, как выпив содержимое бутылки и  выкинуть её в океан, аккуратно закладывал в неё некий осмысленный текст.

В начале ХХ векам философ Морено высказал мысль, что личность человека, если только к нему применим этот термин, далеко выходит за рамки его физического тела и включает в себя не только близких ему или просто знакомых людей, но и тех его современников или их предшественников, которые в той или иной степени повлияли на его образ мыслей и проистекающих из него поступков.


Нередко жизненные пути членов нашей семьи близко проходили, а иногда и пересекались с судьбами исторических личностей.
Поэтому эти мемуары в некоторых случаях заметно удаляются в сторону от основной личностной темы.
Это особенно будет бросаться в глаза, когда речь идет о попытке обрисовать специфику эпохи, в которой жили или работали те или иные персонажи мемуаров. Вследствие этого в некоторых частях  работа приобретает характер хрестоматии, что сделано совершенно сознательно.

В проекте, названным мною «Ушедшие и прошлое» я попытался создать образы членов нашей семьи и их близких. В меру своих возможностей и имеющегося у меня фактического материала, я старался показать, что это  интересные и в высшей степени порядочные люди, подлинные представители вымирающего класса русской интеллигенции.

Здесь я никак не могу удержаться от воспроизведения  знаменитого изречения мудрой артистки Фаины Раневской:

«Как я все же стара. Ведь я еще застала в своей жизни порядочных людей!».

Те, о ком я писал, отличались от представителей пришедшей им на смену популяции своей исключительно высокой духовностью.  За это, кстати, их лютой злобой нередко награждала и награждает окружающая их жизнеспособная, суетливая и благополучная серость.

Я очень жалею, что мне не хватило ни способностей, ни материала, чтобы достаточно полно представить масштабы личности всех упомянутых в мемуарах дорогих мне людей.

Впрочем, по поводу этого вопроса имеются и другие мнения.
 Так, например, мой средний брат Гелий,( Его злободневные и меткие карикатуры прославили  стенную газету  ВОЕНМЕХА в годы его обучения в нём) и который казался мне  одним из самых заинтересованных и перспективных читателей  моих  литературных упражнений , сам не слишком был привержен идее  составления литературного памятника:               
               
"Привет! Чёл я ваш вражеский опус из-за бугра, гневно осуждаю и требую. И  не публиковать!
В раньшие -то времена -ст.58 с отягощением.И десять лет без права  переписки. С пролонгацией, разумеется.

Шутка юмора.

Вещь серьёзная,трудоёмкая и  написана блестяще.Я часто думал-а что в тебе пропало -то?
Теперь вижу,что писатель и политолог .Я про писателя ещё когда догадался-когда ты мне про Петсона рецензировал....

А про политолога только теперь открылось.
Но интеллигента ты, всё таки, в себе до конца не изжил.
Все думаешь,что в случае чего,свобода нас примет радостно у входа.
Хера!

И поэтому, в наших конкретных условиях, я горячо поддерживаю Владим Владимыча в его действиях по  Крыму и Хохляндии
23 июля 2015 "

Но брат потом великодушно смягчился. И сделал мне приятно, дочитав направленное ему моё новое  эссе «Пилюля горькая (1)». Вот некоторые цитаты из его ответных писем:
" Что касается комплиментов-то они не суть лживые.Я действительно так и думаю-перечти их еще раз.
Литературный талант у тебя, безусловно,есть и серьезный.

Думаю, что в свое время твои исследования будут востребованы.
Вероятно, ими ты и отметишься в истории, если таковая будет иметь место….

Вот видишь, какие мы-с двойным, тройным дном. Наверно, всем присуще.

И мысль изреченная есть ложь.

Я с дедом мало  на философские темы разговаривал- не до того было…
В частности-отпраздновать грядущее восьмидесятилетие в полном составе не смогу, только по частям.

Се ля ви. Ви се ля

…Ты-то ведь тоже- романтик. И добрая душа. Только всю жизнь это в себе зажимал и детей не ласкал. Хотя  я в этом случае особ статья, но все равно вышло подло. Все и выросли -жесткие к родителям.

Вот и барахтаюсь,как пресловутая лягушка: Масло сбил, сижу на комке  есть нельзя-потому,как противно........

А о смысле жизни не задумываюсь-  давно понял, что его нету,  есть я в виде компонента общего потока, а моё предназначение - про то Начальству знать…"


Переписка эта имела место  за две недели до того, как он скоропостижно скончался, так и не поняв, что помер. И вскоре вылетел в земную атмосферу через трубу крематория.....

 И потому  всё, что им сказано,  надо принимать,  как  серьёзное напутствие. И обязательство, которое надо сугубо выполнять.

Обращает на себя внимание  высказанное Гелием Ростиславовичем  мнение о некоем мистическом Начальстве, как Парки в древности определяющем судьбы людей. И он был прав в том смысле, что в большевистской России  никто не был застрахован от того, чтобы не исчезнуть и быть стёртым в »лагерную пыль».

В этой  атмосфере лотереи  проходила жизнь публично активной части населения. Помню,как няньки в детском саду пугали нас в третьем лице множественного числа: «Не балуй. Не то - заберут».

Поэтому я почти уверен в том, что свой ответ брат  писал мне в расчёте, что его будет читать и ещё кое кто помимо меня.

Что касается отца, то он в принципе, мыслил так же, как и Гелька.

То есть , поднимая палец куда-то в небо, говорил о  неких заоблачных судьях своих поступков, якобы считающих очки  ,которые он зарабатывал своими действиями.
Правда, он не был так запуган, как Гелий.
 
Что и понятно, ведь   в отношении соблюдения режима секретности  атмосфера вокруг него в силу специфики тематики была много жёстче, чем обстановка вокруг отца.

Конечно, оба они ошибались, поскольку в силу того общественного положения, которое они занимали, их судьбы решал не какой-то заоблачный ареопаг, а Отдел кадров того предприятия, к которому они были приписаны по зарплате.

Разумеется,  в нём  были люди проверенные как по происхождению, так и национальности. И были среди них и подлецы, занимавшиеся  профессиональными провокациями и травлей. Но в большинстве своём это были простые исполнители, без особого служебного рвения и, наоборот, не заинтересованные в раскручивании  чрезвычайных происшествий.

И отец это очень хорошо понимал. Его метод был необычным и шокирующим: он не
хитрил, а говорил правду.

Так, например, в своих анкетах он в графе «социальное происхождение» записывал, что происходит из дворян.

Это было рискованно, но в среде специалистов своей необычностью отнимало желание вести всякие разбирательства с целью выявления его  якобы антиобщественной сущности.

Одним из напутствий, которое он сделал мне, был совет «Ничего не бояться»
Этот приём по наследству передался и мне.
 
Либералистское донкишотство мне откровенно претило.

И  вот  мне как-то удалось подсмотреть в своём личном деле, что там было записано «Муратов держится независимо».

В  обстановке всеобщих успехов государства в области социалистического строительства в старших классах школы в программу были введены новые предметы: Психология, Логика и Конституция  СССР.
Последовавшее позже их  красноречивое и неизбежное исключение из школьной программы , как  показала позже моя педагогическая практика , сыграло свою негативную роль в судьбах  общества.

 Своё среднее образование закончил получением Золотой медали “ За отличные успехи и примерное поведение” в Образцовой средней школе № 9 Свердловска летом 1951 года.

И  тут  я случайно обнаружил на своё столе брошюру для поступающих в ЛИТМО –так назывался тогда Ленинградский Институт Точной Механики  и Оптики с крайне заманчивым для меня Инженерно-Физическим факультетом.

Двадцать лет тому назад   этот институт был преобразован из одноименного техникума в высшее учебное заведение при участи моего деда – Сергея Владимировича Муратова ,ставшего его первым завучем и составившим его программу. За что он получил именной диплом новой  профессии Инженера точной Механики  и Оптики № 2.

Естественно. Я подал документы  и был принят.
Первый семестр обучения вспоминается, как сказка. К чтению лекций по Общей программе  были привлечены лекторы из Университета.
 НО это были последнее месяцы существования факультета.
Второй семестр мы уже начали на факультете   Оптико-механическом с акцентом на преподавание технологии.


Ещё студентом пятого курса я был принят на пол-ставки младшего научного сотрудника  в государственный Оптический Институт ГОИ в лабораторию, занимавшуюся импульсными источниками излучения.
И  здесь, в среде  физиков-экспериментаторов  очень пригодились именно инженерные знания в разработке  аппаратуры.

К  этому времени в оптике назрел кризис жанра. Сменившийся лазерным бумом.
 -
Пол- пути к лазеру было уже сделано – то  есть экспериментально доказана возможность усиления света светом.  Профессор Фабрикант с обидой  рассказывал, что поданная им заявка на изобретение была отвергнута.

Но оставалось решить задачу синхронного излучения всех   атомов  рабочего вещества с тем, чтобы обеспечить  направленность и  монохроматичность излучения.
Но для этого было необходимо знать  и понимать свойства резонаторов – сугубо  радиотехническую дисциплину.

Забавно ,что в спектроскопии  уже давно был известен Эталон Фабри-Перо, основанный на использовании именно этого принципа работы……Казалось бы  что этот  прибор есть прямое воплощение идеи Оптического Резонатора. Но этот шаг не был сделан и изобретение лазера было сделано не оптиком, но,скорее, радиотехниками, хорошо знакомыми с явлением Резонанса.


Мой шеф немало потрудился, чтобы уговорить меня заняться   неисчерпаемой темой лазеров.
Но у меня была семья.
аИ надо было в кратчайшее время защищать диссертацию, что  позволило бы мне занять должность Старшего Научного сотрудника со значительно более высокой зарплатой.
 
Кроме того , я унаследовал от отца и деда принцип заниматься только тем, что представляет для себя  интерес. Как в области целеполагания   , так и   получении результатов.


 И ГОИ, в котором я проработал более трёх десятков лет, до поры-до времени удовлетворял моим требованиям.  Мудрое руководство института   в лице, в первую очередь зам. директора по науке Царевского,  одобряло лишь научно-исследовательскую работу научного поиска .Но пресекало   любые попытки завлечь институт  в опытно-конструкторские разработки.

Вот так и я. Выступая в роли идеолога некой прикладной темы был по результатам работы награждён Орденом   Знак Почёта.

Однажды моя коллега по работе  в аспирантуре   Белоусова Инна Михайловна  озадачила меня вопросом: " Муратов,  ты почему не в партии     Я  ДАМ характеристику. НАМ ТАКИЕ НУЖНЫ.(   Она и  Олег Данилов создали  первый в  России газовый лазер. Мы тогда работали в общем помещении и его первый луч буквально прошёл  мимо моего носа )
   
 После этого я дважды оканчивал  Университет Марксизма-Ленинизма на вечерних занятиях в Таврическом дворце по Общему  курсу  и кусу социологии, бывшей тогда в моде.
 
В партии я состоял  четверть века. И не раз был секретарём парторганизации ведущего отдела  ГОИ. И не раз выезжал за рубеж.

Там мне довелось демонстрировать достижения советской лазерной техники в Чехословакии,  Румынии,  и Канаде на Всемирной Выставке Экспо-67.

Кстати, именно там беседы с молодыми и компетентными ребятами  из МДа очень много дали мне в понимании происходящего вокруг.
Да и вообще моё мировоззрение было лишь тогда окончательно сформировано

Конец моей общественной деятельности наступил в тот час, когда на общем партийном собрании Государственного Оптического Института я демонстративно  слал свой партбилет , будучи возмущён избранием Генеральным Секретарём партии некого неизвестного Полозкова.

Но, наконец, в совершенстве искусством управления  поведением своего начальства обладает родившийся  в 1970 году Денис, сын Гелия. Как это видно  со стороны, он – виртуоз своего дела. И его успехи в первую очередь основываются на умении организовывать  сложное и трудное дело, в то время как чиновничий планктон, в котором он обитает, способен лишь на интриги.


Богатейший в своё время человек мира, создатель американской  металлургической промышленности Карнеги говорил; что «стыдно помирать богатым» и потому роздал своё состояние, превратив его в фонды и концертные залы.

Не всем быть миллиардерами, но каждый располагает  пусть не материальными,  но ценностями в виде накопленного опыта, знаний  и осмысленных эмоций и ощущений.
И, как говорил один из  финансистов  в после-перестроечном правительстве России : «Делиться надо» (Это был Лившиц, вице-премьер  России)


Генеральная сюжетная линия этих мемуаров заключена  в демонстрации посильного противостояния  забвению и его причине – физической смерти.
Тем более, что этот жанр представляется наиболее для этого перспективным.

А помнить в личном плане есть что. 
И приводимые ниже сведения за более, чем за 60 лет в какой-то степени разъясняют это замечание.

О профессиональной деятельности пока умалчиваю, ибо не представляю, каким боком её можно вставить в мемуары.


Правильнее было бы подождать и не нарушать хронологии. Но написание монографии  идёт со скрипом и вполне возможно, что  до интересных моментов дело не дойдёт вообще .
Поэтому стоит конспективно остановиться на наиболее значительных  моментах.

Пожалуй, самым  результативным   была эпопея моей деятельности в Немецком обществе Петербурга , придя в которое в первый раз и стоя на пороге, я услышал возглас: «Смотрите –вот пришёл настоящий немец !»

И это было правдой, поскольку у меня в кармане лежал паспорт, в котором была записана именно эта национальность.

Всё началось с того, что ещё в первые годы жизни в Петербурге  я любил посещать берег Финского залива в конце Большого проспекта Васильевского острова, который  был усыпан  толчёным кирпичом и не было никакой набережной.
 
Но виден горизонт. А  из прочитанных книг мне было известно, что за  морем - земли  великие и мне было обидно, что меня там нет.

Но настало время и теперь Я был буквально загнан в угол :нет работы.  НЕТ ПЕРСПЕКТИВ.

Я  преподавал физику на английском языке в техникуме и на русском – в средней школе. Настилал полы и работал ночным сторожем.
Всё это время –около десяти лет  единственным  гарантированным средством существования  семьи был заработок моей   жены  Белы.
А единственным результатом этих лет стыла постройка дачного домика  по собственному проекту трёхэтажного с двумя балконами. 

И,если не считать эти мемуары, этот уже заброшенный и разоряющийся постепенно дом
представляет собой единственное материальное воплощение результатов моей долгой жизни.


  Но было время, когда  я воспользовался большой суматохой 90-х и, проникнув в архивы,  получил подтверждение о протестантском происхождении мамы. Затем я начал процесс, доказывая в суде наличие ошибки в моей метрике, вызванной неправильной записью меня моими  родителей, как русского.
И  выиграл его как жертва ошибки, лишившей меня конституционного права выбирать национальность по одному из родителей.  И стал по паспорту немцем, сумев подсказать симпатичной девчёнке- Народной судье устраивающую меня решение судебного процесса. 
Это было время Великих возможностей и решений.

Дальше – понятно  был расчёт  воспользоваться  Немецким обществом Петербурга, как крышей и попытаться  выехать из России. Но ничего не вышло.  Ибо  Германия принимала  лишь тех немцев, которые были ущемлены в своих правах,   но -не лиц  по  национальному признаку.
Я же фактически был лишён средств к существованию в России по проблеме социальной.

 Кстати, Председателем немецкой общины Васильевского Острова в давно прошедшее  время был мамин дядька.
Но острота проблемы нарастала сейчас и с каждым днём..

 И тогда самое значительное дело своей жизни, за которое, если бы они знали, должны были бы мне быть благодарны все немцы, я сделал именно пс помощью  Немецкого Общества.

Дело в том, что в то смутное время  было признано  существование  секретного ранее кладбища  на Левашовской  пустоши, где хоронились жертвы террора. В частности, там были похоронены тысячи немцев.

К тому времени я на основании переписки с компетентной организацией  выяснил, что  репрессированный мамин брат Рамерий не погиб под трактором в ссылке, как считалось  в семье, а был расстрелян  ни за что .

А затем и реабилитирован по причине отсутствия вины..Но было официально признано, что :

По постановлению особого совещания КВД  СССР 0т 17 марта 1935   КЕБКЕ Рамерий Феликсович  1897  года   рождения,,  как социально опасный элемент, вместе с семьей сослан в г.Иргиз  Актюбинской области  сроком на 5 лет.

Арестован 30 марта 1938 года. По постановлению Тройки  НКВД Актюбинской области  от 17 октября в 1938 года  за шпионаж  подвергнут высшей МЕРЕ  НАКАЗАНИЯ.

Расстрелян 17 Октября 1938 года .Личное имущество конфисковано.

Доказательств  преступной деятельности Кебке Р. Ф. в деле нет.
Решение вынесено внесудебным органом.
 
На основании  Указа ВС  СССР  0т 16 Октября 1989 года    “О реабилитации жертв массовых политических репрессий “  КЕБКЕ Рамерий Феликсович    реабилитирован.


Так что стимул  и моральная обязанность поставить памятник у меня были, что я и осуществил с помощью Немецкого общества. Главное-было начать самому. И потому я нарисовал чертёж памятного латинского креста трёхметровой высоты и утвердил его во всех мыслимых инстанциях, включая архитектурное и кладбищенское управления города.

Затем с помощью Немецкого общества Петербурга  при участи представителей ИСПОЛКОМА города,  консула Германии и Лютеранского епископа этот памятник был установлен на Левашовской Пустоши..


Но главным я считаю надпись, которая в то время была нанесена на металлической доске: «Немцам России» . Имел я  в виду лиц национальности ВЕРОЙ И ПРАВДОЙ послуживших России.

Таких как Екатерина ВТОРАЯ, Миних,  Эйлер, Паллас,Барклай де Толли, Струве, Крузенштерн, Литке, Клодт, Витте..... ДА  и офицер русской армии в Бородинском сражении -Клаузевиц.

  Этот крест тем самым стал ,  пожалуй, единственным памятником немцам как таковым на российской территории.

  Но, как писал более ста лет тому назад мой дед Сергей Владимирович:

    ....Мчится Всё назад - назад
     И Всё - пустой обман...
      А Правду зорко стережёт
       Завистливый туман....