Сказочный декабрь. Тридцатая звезда
- Сейчас я доподлинно узнаю, откуда у них эти весьма ценные вещи! - строго сказал Мастер и...
Я проснулась, не успев досмотреть интересный сон. Почему-то он встревожил меня, вдруг я почуяла беду, поняла, что она уже случилась, просто я пока об этом не знаю. Вернее, не знает мое сознание, а вот подсознание уже вовсю вопит и требует немедленный действий.
- Что могло произойти?
Я позвонила мужу и маме, потом отцу и свекрови (я боялась, что дед мог выкинуть очередной фортель и надо срочно ехать и выручать старика), затем Наташке. Сбегала к почтовому ящику и проверила, не пришла ли телеграмма с жуткой новостью, обругала себя за глупость. Разве сейчас кто-то шлет телеграммы?
- Что могло случиться? - спросила я у кошек. Они, вроде бы, должны лучше меня чувствовать приближение беды? Но мои лентяйки лишь подошли к миске, в которой корма было всего-то на треть (о ужас!) и вопросительно посмотрели на меня. Я щедро насыпала им корма и, нервничая, решила заранее нарезать оливье.
- Какое несчастье стоит на пороге моего дома? - спрашивала я у колбасы и горошка. Они, конечно же, молчали, а я, устав переживать и волноваться, решила, что все мои страхи напрасны и пусты. - Просто не надо было ложиться спать на закате. Говорят же, что это дурная примета, а теперь я и ночью плохо буду спать! - сказала я маринованным огурцам и постаралась избавиться от дурных предчувствий.
Если бы они меня обманули... если бы...
Я не узнала свое Междумирье. Оно словно обуглилось. Звезды на ели не горели, а с трудом, словно сияние было им не по силам, тлели, сама ель была покрыта гнусной, вонючей сажей, снег на поляне посерел, а деревья словно начали растворяться в мутном воздухе. Я попыталась кричать, но мой голос исчез и все, что я могла - хрипеть и рыдать.
Что здесь могло произойти? Мой мир - чудесный, любимый, родной исчезал, словно чья-то злая воля повелела ему сгинуть. Мои ноги дрожали и подкашивались, мне хотелось упасть в грязный снег, свернуться клубком, переждать беду, а потом снова проснуться и увидеть, что все в порядке, что Междумирье снова стало прежним.
- Я смотрю, дела у тебя не ахти какие, - услышала я знакомый и противный голосок, - как-то все здесь... гм, не в порядке. Что случилось? Ты провалила свое задание?
Кот Васька - крикливо яркий, пышущий силами и здоровьем неспешно шел ко мне, а я даже не могла кинуться ему навстречу, я словно вросла в тающий, неопрятный снег, словно я тоже должна была погибнуть вместе с моим миром.
- Что со мной? - вместо яростного крика у меня получился жалкий шепот.
- Ты исчезаешь, потому что твой мир рушится, - любезно ответил Васька.
- Почему?
- Не знаю. Никого не злила? Колдунов разных, ведьм, магов? Карму давно чистила? Может быть просто накопилось? Знаешь, как мусор в ведре. Вроде бы утоптала как следует, а он и полез наружу, как тесто на дрожжах, - любезно объяснил суть проблемы противный Васька.
- Не злила, не помню, - мой голос становился слабее, силы меня покидали.
- Хм, тогда не знаю. Я, собственно, зачем пришел. Ты мне мой портрет подари, пожалуйста. Очень мне он понравился. Этот Арсений Петрович должен был мне его подарить, а не тебе. Ты вообще кто такая? Откуда взялась? Подумаешь, звезды зажигаешь! Это любой сможет, были бы спички и желание, рассказик накропать тоже невеликое дело, любой сможет, была бы бумага и ручка. Получается, что ты - фитюлька, обманом завладевшая моим портретом, а поэтому...
Я перестала его слушать. Что-то кот сказал важное, что-то я пропустила, не увидела и не осознала. Звезды... да, они горели тускло и жалобно и...
- Пожалуйста, обойди вокруг ели. Ты видишь незажженную звезду? - тихо, из последних сил попросила я Ваську. Кот обиженно замолчал, но почему-то повиновался.
- Вижу только одну, на макушке, остальные чадят еле-еле.
- Залезь под елку, там, на столе, есть два листа бумаги?
Васька недовольно хлестнул хвостом, но под ель юркнул и тут же появился обратно.
- Нет там ничего, только плесенью воняет и чашка разбитая валяется.
- Украли, - заплакала я.
- Что?
- Похитили!
- Что, говори яснее!
- Звезду и волшебную бумагу, на которой я писала рассказы, поэтому все и рушится.
- Как банально! Придумала бы что получше! Еще скажи, что звезду спер Гринч, или даже Баба-Яга, или волк, или Кикимора, или не знаю кто еще, чтобы испортить тебе праздник! Избито и неинтересно. Ты мой портрет отдашь?
- Но все именно так и есть! Только вчера все было прекрасно, а сегодня мир исчезает потому, что я не могу зажечь тридцатую звезду! Ее просто нет! Ты сам сказал!
Васька задумчиво уставился в светлое (надо сказать, оно выцветало зловеще красиво) небо, чихнул, еще раз взглянул вверх и спросил:
- А если я скажу, кто стибрил твой реквизит, отдашь мне портрет?
- Да!
- Хорошо! Глянь на небо! Видишь облака? Это воришка оставил след! Дракон, вот кто спер твою звезду и бумажки!
Я посмотрела на небо. Да, там виден был след крыльев Дракона, но чтобы он мог похитить звезду?
- Глупости! Он только и делал, что помогал мне во всем!
- Усыплял бдительность, значит, - важно изрек Васька и потребовал свой портрет.
- Во-первых, у меня его с собой нет, а во-вторых, неизвестно, прав ты или нет, ведь вина Дракона не доказана.
- Чья, прости, вина? - вкрадчивый и слишком любезный голос Дракона заставил нас с Васькой вздрогнуть и почти упасть в обморок.
- На воре и след горит! - отважно пискнул Васька и огромными прыжками унесся в исчезающий лес.
- Чья, прости, вина? - грозно повторил Дракон и уставился на меня "особенным" взглядом, под которым можно и умереть.
- Не твоя, это уж точно! - расплакалась я. - Посмотри вокруг!
- Скверно, ох как скверно! - Дракон, казалось, только после моих слов увидел, что творится вокруг. - Воры! Я чую их вонь!
- У воришек есть свой запах?
- У воровства есть! Он воняет гнилой картошкой. У воришек тоже, впрочем, есть! Но как ты могла оставить свой мир без охраны? Как можно было быть настолько беспечной?
Я почувствовала, что Дракон неправедным гневом пытается скрыть уже свою оплошность.
- Ты должен был меня предупредить! Я права? Да, да, так и есть!
Если бы мой мир не умирал, я бы немного насладилась видом виноватого Дракона, но Междумирье, а вместе с ним и я, исчезало. И уже неважно было, кто прав, а кто не совсем.
- Прости. Я должен был тебя предупредить, научить охранным заклинаниям. Прости.
Дракон ласково погладил меня по волосам огромным когтем.
- Пока не пробило полночь, шанс все исправить есть.
- Шанс наверняка есть. Хорошее утешение. Но как им воспользоваться? Где мне искать звезду и бумагу?
- Принюхайся! Я говорил, воришки обязательно оставили здесь свой запах. Только ты можешь его почувствовать! Закрой глаза и сосредоточься!
Ох, как же трудно мне было это сделать! Мои силы словно уходили в землю, в самую ее сердцевину, где жил ненасытный вампир.
- Или ты хочешь умереть под Новый год и испортить родным праздник? - спокойно спросил Дракон, и это ужасное предположение придало мне сил. Я закрыла глаза и тихонько, чтобы не потревожить смутное ощущение запаха, втянула воздух.
- Пахнет виноградом, - удивленно сказала я Дракону, - наверное, я ошиблась.
Я закрыла глаза и еще раз попыталась почувствовать вонь воришек. Ее не было, а был легкий призрак аромата спелых гроздей и, почему-то, кошачьей шерсти. Так мои кошки пахнут летом, когда греются на солнышке, а потом, напитанные светом, переползают в тень.
- Виноград и кошачья шерсть, - растерянно сказала я Дракону.
- Негодники!
- Ты знаешь, кто это? Мы сможем их найти?
Дракон не успел ответить. С неба свалился диван Странного Типа, на котором снова не было таракана Федора и мыша Евлампия, но зато восседал сам Странный Тип и пожилой мужчина, смутно мне знакомый, а в руках он держал небольшую клетку, в которой жужжали рассерженные... я протерла глаза. Да, да, котошмели.
- Мы успели? - испуганно (никогда бы не подумала, что он может пугаться!) спросил меня Странный Тип. - Мир еще не разрушен? Скорее, отдай ей звезду и бумагу! - это он велел уже своему пожилому спутнику. Тот, не говоря ни слова, быстро вытащил из кармана помятые листы бумаги и мою звезду. Тридцатую звезду! - Нет, нет, пусть эти негодники вернут ее на место! - быстро добавил Странный Тип.
Пожилой пожал плечами и открыл клетку. Котошмели не жаждали вылетать в исчезающее Междумирье, тогда Странный Тип просто вытряс их из клетки и строго велел:
- Быстро! Верните звезду туда, откуда вы ее стащили!
Если бы мне таким тоном приказали доказать теорему Ферма, я бы быстро это сделала, потому что голос Странного Типа был уж очень мрачным и многообещающим. Котошмели, недовольно жужжа, неуклюже понеслись к моей ели и криво прикрепили звезду к ветке.
- А теперь бумага! Вернуть на стол!
И снова недовольное гудение и повиновение.
- Чашку они тебе подарят новую. Я прав? - строго спросил Странный Тип.
- Прав, - неожиданно ответил его спутник и сказал уже мне:
- Позвольте представиться. Старый Мастер. И если бы я сразу понял, что именно принесли мне эти негодники, ничего бы не случилось! Но увы! Старею, теряю нюх и интуицию. Бумагу вот помял, самолетик такой отличный из нее получился, но согласен! Вам нужнее!
Старый Мастер! Тот самый, привидевшийся мне во сне! Так вот почему меня обуяло предчувствие беды! У него была и звезда, и волшебная бумага! Но зачем? Почему?
- Вижу вам интересно, почему именно ко мне в руки попали ваши сокровища? Видите ли, котошмелям страсть как захотелось елку, такую же, как и у вас. Вот они и забрали самую маленькую и неказистую, как они думали, звездочку и попросили меня смастерить побольше таких же. Они наивно полагали, что вы даже не заметите ее исчезновения, ведь котошмели не умеют считать и даже не думали, что одна единственная звездочка может иметь такое важное, огромное значение. Потом они решили сделать мне приятное и стащили бумагу, чтобы я сделал самолетики. Они знают мои слабости, как вы уже поняли. Но когда...
- Ты так до следующей звезды будешь рассусоливать! - грубо перебил его Странный Тип. - Время уходит, ты должна зажечь звезду, чтобы спасти этот мир! - строго сказал Тип уже мне. - Совсем коротко излагая, Мастер почуял неладное, немного растерялся и, хвала всем звездам, связался со мной. А как только я понял, что всему этому миру грозит исчезновение, я тут же помчался сначала к Мастеру, а потом и сюда! Что ты на меня уставилась? Пиши скорее!
Я схватила бумагу и дрожащей от страха и неуверенности рукой написала историю о том, как перед самым Новым годом в Городе без названия начинает идти снег, который меняет и людей, и сам город. Возрождает город, дает надежду и жизнь. Такой вот особенный снег.
Сказка получилось короткой. Но сил на волнение (сможет ли этот снег не только изменить Город, но и зажечь звезду?) у меня уже не оставалось. Я вспомнила, как кто-то древний и наверняка умный сказал: "Делай, что должно, а там уж, как кривая вывезет" (или не совсем так он говорил?) и повесила бумагу на ель, рядом с тусклой звездой. Я ждала, что все мгновенно изменится, что снег превратится в белоснежный, а деревья оживут, весь мой мир оживет. Но... Тьма заволокла мой мир, почти задушила меня, опрокинула в мерзкий, подтаявший снег, хорошенько в нем вываляла, взъерошила волосы и рявкнула что-то непонятное прямо в уши!
Оглушенная, испуганная, я лежала на чем-то мягком и теплом и боялась открыть глаза. "Самый темный час - перед рассветом", - почудился мне мамин голос, и я отважилась взглянуть на Междумирье.
Я лежала в уютном сугробе. Было тихо, белоснежно, спокойно, падал снег, а мои звезды светились ярче прежнего. Мой мир вернулся и стал еще краше, а Дракон, Странный Тип с другом и диваном исчезли. Я посмотрела на ель и увидела, что рядом с криво висящей звездой ворчливо жужжит котошмель. Почти как настоящий.
- Негодники! Вы почти... - мне не хотелось продолжать. В конце концов, все хорошо, что хорошо, нет, не заканчивается! Ведь мне еще надо будет зажечь самую главную, тридцать первую звезду! Я подмигнула ясному небу, где еще оставался след от крыльев Дракона и...
... проснулась! Обрадовалась, что сегодня праздник, что сегодня я лягу спать очень поздно или же очень рано, но мне обязательно нужно будет выкроить время, чтобы зажечь тридцать первую звезду!
©Оксана Нарейко
Свидетельство о публикации №222123001899