За линией фронта. Часть пятая -12

  Кишинёвские подпольщики перешли линию фронта для координации действий партизанских штабов во время подготовки наступления 5-й Ударной армии на главном направлении. Ни у кого не вызывало сомнений, в том числе у партизанских вожаков, что основной удар, который назывался Сталинским ударом номер семь в этой летней кампании, и в оперативных документах именовался, как операция "Южный гром", произойдёт именно в полосе армии Берзарина. Высокий румын в коротком пиджачишке и сером кепи, с яркими горящими глазами и свежим лицом Штефан Дэники вошёл вслед за Леером Баком и Николаем Панковым в кабинет к Данилову. Они поздоровались за руку и сели напротив полковника за стол. Сергей Андреевич внимательно их всех рассмотрел прежде чем начать важный разговор.
- Суть такова, товарищи, мы провезём вас вдоль линии фронта, по территории, занимаемой нашей армией. Вы нанесёте на карту основные места предполагаемых переправ через Реут, потом согласуете у себя в штабе, чем можете помочь нам во время наступления, какие силы пошлёте нам навстречу со своей стороны, чтобы форсирование этой водной преграды прошло ускоренными темпами. Ведь если вы отвлекёте у себя на стороне вражеские войска и в момент общего наступления, когда будет гвоздить наша артиллерия по первым немецким эшелонам, из тыла на немцев ещё двинутся и ваши боевые группы, то противнику будет некуда деться, он уже попадёт в мешок... Ну, это мы с вами обсудим в дальнейшем, а теперь проработаем детали, - Данилов склонился над картой, прибывшие внимательно его слушали и тихонько переговаривались между собой, а в голове у полковника постоянно возникал вопрос: кто из прибывших сюда и сидящих сейчас с ним в этом кабинете, вражеский агент? И для этого был повод.
  Раскрылось всё поздним вечером, когда небо разразилось страшной грозой.

  Ветер ломал и крушил всё на своём пути, вырывал с корнем деревья. Глухая стена ливня тугой завесой пеленала пространство беспокойной ночи. Зинаида Ивановна возвращалась из отдела контрразведки при штабе армии к себе на квартиру.
  Она вошла из тёмного общего коридора в свою прихожую и плотно закрыла за собою дверь. Сняла насквозь промокший плащ, повесила на вешалку рядом с ним свою форменную пилотку. Гроза гремела над крышами, бросая отсветы синего пламени на стены комнаты, ветер продолжал неистово выть, Зинаида подошла к окну, стекло которого было сплошь залито дождевой водой. Она задёрнула плотно тёмные шторы и зажгла керосинку на столе, побольше отвернув фитиль. Хотелось побыстрее раздеться и лечь в постель, но тут в дверь осторожно постучали. Женщина насторожилась, перепутав шум дождя с этим звуком, но стук повторился вновь с уже большей силой.
  Зинаида Ивановна вышла в прихожую и открыла дверь. На пороге, тоже изрядно промокший в плащпалатке, стоял связной Штефана Дэники, прибывший сегодня утром из кишинёвского подполья Николай Панков. Женщина с удивлением взглянула на этого позднего визитёра, но всё же пропустила его к себе в комнату. Он снял у вешалки свой плащ и спокойной, уверенной походкой прошёл к столу и бесцеремонно спросил:
- Есть ли у вас стаканы? Я сам небольшой любитель выпить, но сегодня не помешает, - и при этом достал из внутреннего кармана своего свободного серого пиджака, флягу с водкой.
- Что это значит? - спросила Фирсова, строго взглянув на гостя.
  Он продолжал стоять у стола и смотреть на неё в упор и Зинаида сочла такое его поведение угрозой. Рука сама собой потянулась за револьвером, который висел на поясе в кобуре.
- Не стоит делать резких движений и глупостей, - спокойным тоном произнёс Панков, - лучше внимательно меня выслушайте. Ведь вы, Зинаида Ивановна, жена оперработника Чумакова, погибшего в начале войны, не так ли?
- Кто вы? Что вам нужно? - женщина, сверкнув глазами, подошла к нему вплотную.
- Ваши дети, - продолжал он тем же невозмутимым тоном, - погибли при бомбёжке, тоже в первые месяцы войны... Но это не так, ваши дети живы и вы догадывались об этом. Более того, вы скрыли этот факт от своего руководства и выполняли некоторые поручения с той стороны, боясь за их судьбу. А теперь настал момент истины, чтобы вновь сотрудничать с нами.
- Кто же вы?! - выкрикнула она.
- Так у вас есть стаканы?
- Что за бред вы несёте?!
- Повторяю, ваши дети живы и в безопасности, - Панков улыбнулся и сам подошёл к серванту с посудой.
  Вытащил два гранёных стакана и поставил их на стол рядом с флягой, потом небрежным жестом бросил на скатерть большую шоколадку в качестве закуски.
- Доказательства! - наконец произнесла Зинаида Ивановна и подошла к столу, уперевшись в него руками.
- Не верите? Есть доказательства!.. Сядьте! - и Панков из того же внутреннего кармана вытащил пачку фотографий и кинул их на стол рядом со стаканами. - Вот они...
  Фирсова села и взяла в руки эти снимки, потом пристально впилась в них глазами. Там были её дети: повзрослевший сын и совсем ещё юная дочка, сидевшие за столом рядом с чинами СС. Она медленно подняла глаза на Панкова.
- Что вы хотите? - выдохнула она.
- Наконец-то, вы перестали витать в облаках... Спокойнее, Зинаида Ивановна, опуститесь на нашу грешную землю. Меня сюда прислали, чтобы вам помочь, а вы смотрите на меня, как на врага и убийцу.
- Вас прислали сюда с целью шантажа, я правильно поняла?
- Правильно, как и то, что один ваш неосторожный шаг, приблизит к гибели собственных детей, учтите это! Давайте же договоримся...
- Но, ведь это нелепо, - не дав ему произнести фразу до конца, произнесла Фирсова.
- Почему, Зинаида Ивановна?
- Война к концу идёт!
- И что?! У нас с полковником Кампински на вас далеко идущие планы, очень далеко...
- Чего же вы хотите?
- Идёт подготовка к большому наступлению, мы этого не можем не видеть, и нам нужно знать место, время и силу удара на фронте ваших войск. Понимаю также, что вы можете быть в ответе лишь за вашу армию, но ведь она, как всегда будет в авангарде и в первой полосе наступления. Откуда и когда? Вот и все наши вопросы... А подписку о сотрудничестве, я брать с вас не буду, я гуманист. Но повторяю ещё раз, что жизнь ваших детей теперь целиком и полностью в ваших руках и зависит только от вас, от ваших продуманных решений.
  Она не слышала, как хлопнула дверь и он ушёл в эту гремящую, сверкающую молниями, тьму ночи. Она продолжала сидеть за столом и всматриваться в то место, где только что лежали фото её детей, её родных кровиночек. Зинаида машинально подвинула к себе стакан, налила туда водки и залпом выпила, вздрогнув потом всем телом. Сейчас очень чётко на фоне случившегося, всплыл в памяти давний разговор с дядей о них, когда тот признался, что знает о их судьбе, но не скажет ей ничего, пока, не имеет на это права... И она, сидя над горькой рюмкой, снова зарыдала, как тогда, в тот зимний вечер, но теперь была гремящая грозами летняя ночь, ночь - за которую она должна решиться на предательство и осмыслить своё нелёгкое положение. Но она, к её чести, очень быстро взяла себя в руки, встала из-за стола, оделась и снова вышла в ливень, и направилась к штабу армии.
Командарм только собирался отдохнуть, он в расстёгнутом кителе встретил её на пороге своей комнаты и, узнав суть вопроса, срочно вызвал к себе полковника Данилова.

  Бледные синие отсветы грозы метались по опущенным шторам.
- Да, полковник, удивили вы меня своей недальновидностью! - расхаживая из угла в угол, говорил Берзарин, глядя из-под лобья на Фирсову и Данилова. - Я знаю, что если в вашем ведомстве такие спорные вопросы с родственниками возникают, то сотрудникам не поручают таких важных дел, да ещё с разведкой связанных...
- Я и товарищи, мы были уверенны, что дети погибли, - резким тоном начала Зинаида Ивановна.
- Что за тон, майор? Вы какие-то претензии мне хотите предъявить? - огрызнулся Берзарин и остановился рядом с женщиной.
- Нет, я рассуждала так...
- Когда там было время рассуждать? - не дал ей договорить генерал. - Может быть линия защиты давно была вами продумана?
  Фирсова замолчала, но лицо её при этом было неуязвимо и открыто.
- Все знали в Москве об этом её положении, мы наблюдали за ней... - тихо произнёс Данилов.
  Фирсова вскинула на него глаза.
- Долго объясняться не будем, давайте по сути, - предложил генерал и присел за стол.
- Добро на ввод Зинаиды Ивановны в Москве на эту операцию получено, но нам нужно организовать правильную дезинформацию для противника, ведь его агент тоже донесёт о своих наблюдениях этому Кампински... Если честно, мы ждали при такой её биографии, что кто-нибудь на неё непременно выйдет, всё так и произошло. К счастью, мы теперь можем это контролировать, а вот засланного к нам радиста, мы так и не нашли, - Данилов посмотрел на Фирсову.
- Я постараюсь выторговать у Панкова имя этого мерзавца, - проговорила она. - Он не даёт покоя своими радиограммами уже пятые сутки, с того момента, как мы заняли сегодняшние позиции.
- Так, вот это уже интересно, вот с этого момента подробнее прошу... - и генерал обратил свой внимательный взгляд на Сергея Андреевича.
- В расположении армии действует вражеский агент, он по нашим предположениям, передаёт координаты маршрутов прибывающих сюда частей.
- Так, ясно, и обнаружить вы его не можете? - с напряжением в голосе произнёс Берзарин.
- Нет, пока не можем...
- Вот именно, пока!.. Но учтите, мы все тут у него, как на ладони, и это будет очень уязвимо, когда с нашей стороны пойдёт деза к немцам и Зинаида Ивановна под колпаком тоже. Смотрите, если не выловите этого негодяя во время, то вся наша игра с врагом теряет смысл. Ну, а пока, надо продумать с какой информации начнём "ублажать" Панкова, - и Берзарин, поднявшись, начал застёгивать свой китель, он понял, что после известных событий этой ночью ему поспать не удастся.

  Начальник связи оперативного отдела штаба армии майор Громов и капитан Лунин из отдела контрразведки выехали в сопровождении двух автоматчиков в 46-ю армию с распоряжением от командующего относительно передвижения резервных войск на стыке двух армий и их необходимой маскировки. В целях предотвращения утечки информации о движении танковых колонн им вменялось в обязанность оставлять на местах своих временных стоянок макеты, как самих танков, так и пушек вместе с построенными артпозициями.
  Противник продолжал атаки на позиции 46-й армии в районе плацдармов на Днестре, взрывал мосты, портил переправы, а в тот июльский день, когда Лунин с Громовым наконец-то добрались до расположения войск в районе севернее Пуркары, там шёл ожесточённый бой. Ещё с утра группы по 10-15 самолётов-бомбардировщиков под прикрытием "мессеров" начали обработку каждой позиции наших войск на плацдарме. На них обрушился огонь артиллерии и миномётов исключительно высокой плотности - за 45 минут по трёхкилометровому участку намечаемого прорыва враг выпустил 27 тысяч снарядов и мин.
  Противник атаковал с трёх направлений. Первым в районе севернее Пуркары удар танков и пехоты принял 808 стрелковый полк 394 дивизии. Два полка Антоновской дивизии стали разворачиваться для атаки, когда с восточной и северной окраин Раскаецы наши части стали атаковать две сильные группировки противника.
Громов с Луниным выпрыгнули со ступенек своего армейского "виллиса" в то время, когда уже во всю гремело сражение и рвались снаряды вблизи штаба полка мотострелков, куда оба прибыли с заданием. Деев выскочил из соседнего блиндажа и, придерживая фуражку рукой, на ходу стал давать распоряжение о занятии обороны вблизи дороги, потом увидел прибывших из 5-й Ударной армии и подбежал к ним. Подталкивая к траншее Лунина и Громова, он весело выпалил:
- Во время прибыли, как раз на чай с пряниками!
  От реки донёсся свист летевшего снаряда, но все трое уже успели спрыгнуть в траншею и низко пригнуться там, почти до самой земли. Сверху гулко ударило и небо будто раскололось на двое. Впереди образовалась огромная воронка от дальнобойной артиллерии противника, а после того, как дым над ней рассеялся окончательно, над передними траншеями стали подниматься, как купола, зелёные немецкие каски.
  Во время одной из бешенных атак вражеской группировке удалось вклиниться между боевыми порядками двух антоновских полков и выйти почти к берегу. Деев перенаправил потоки своих трёх рот из дальних траншей на стык со вторым полком, а с одной ротой, взяв в руки автомат, сам направился вдоль берега отражать неожиданный и дерзкий натиск. Лунин и Громов продолжали лежать на дне, майор связи крепко прижимал к себе донесение от командарма, уже лишившись надежды когда-либо его передать полковнику Дееву или генералу Антонову, которого не было сейчас на месте. В сложившейся критической обстановке в бой с прорвавшимся противником вступил корпусной резерв, который был переброшен сюда с северного берега и придан дивизии Антонова. Благодаря своевременному манёвру силами и средствами, решительным действиям личного состава к вечеру оборона плацдарма была восстановлена.
  Они вылезли из спасительной траншеи когда наступило полное затишье. Деев встретил их у штаба полка и быстро провёл в свой кабинет.
- Видите, как у нас тут весело, - сказал он с улыбкой, глядя на растерянный вид майора Громова.
  Лунин отпустил на отдых своих автоматчиков, вернулся в кабинет Алексея и достал из папки привезённые документы.
- Посмотрим, что в них? - кивнул Деев и взял со стола шуршащие листы.
  После тщательного прочтения произнёс:
- Части нашей армии, которые не соприкасаются с противником, начали укомплектовываться до штатной численности, но, как видите, нас продолжают периодически бомбить - переправы, обстреливают наши позиции, хотя и понимают всю тщетность своих бессмысленных попыток ликвидировать плацдарм. Сейчас кстати ваше пополнение, оно как раз уйдёт в армейский резерв. Мы, так же как и вы, наращиваем войска вдоль Днестра и будем наращивать дальше, - Алексей внимательно посмотрел в присланные бумаги ещё раз. - Но мне много не ясно... Думаю, что вы для этого сюда и прибыли сегодня к нам "на чай".
  И Алексей снова улыбнулся, вспоминая горячий приём своих гостей.
- У нас в войсках начали поговаривать: "На Днестре мы, кажется, слишком засиделись...", - начал Лунин, тоже весёлым тоном. - Не пора ли на чай к Антонеску? А, полковник?!
- Ладно, кроме шуток... Что это за обратный переход, о котором говорит Берзарин? В чём заключается подвох? - спросил Алексей и посмотрел на Громова и Лунина, стоявших у стола.
- Наш отдел готовит дезинформацию по поводу подхода войск от Тирасполя в зону нашей армии. Это очень необходимо, но, как понимаете, сейчас всё происходит наоборот, хоть и с маскировкой с мерами предосторожности на марше, но наоборот. Нам нужно создать видимость крупного прибытия войск именно с вашей стороны, хоть эшелонами мы принимаем их тоже много, - говорил Лунин, разворачивая свою карту на столе. - Суть в том, что войска ваши никуда уходить не будут, просто нужно выделить одну роту и с её помощью устроить спектакль, а зрители будут наблюдать его с той стороны в нужное время, мы об этом позаботимся.
- То есть создать иллюзию подхода войск в вашу армию?
- Так точно!.. Мне приказано полковником Даниловым всё с вами обсудить на месте, а документ о липовой переброске войск и приказ об этом, подписанный самим Толбухиным, Громов повезёт в ваши войска через два дня и попадёт под обстрел... Этот документ ему необходимо будет "потерять", так, чтобы немцы непременно его нашли. Но всё устроить таким образом, чтобы у той стороны даже сомнений не возникло, относительно чистоты этой информации.
- Так, откуда немцы будут знать, что Громов повезёт приказ для нашей армии с распоряжением переброски войск под Кишинёв? - поинтересовался Деев.
- Есть у нас одна сотрудница, которая им это с удовольствием передаст через завербованного агента, а он уже постарается донести до своего руководства эту "важную" информацию, - ответил Вячеслав и строго посмотрел на Алексея.
  Тот даже передёрнул плечами от его взора.
- Да, узнаю знаменитый Лунинский взгляд, - произнёс Алексей и улыбнулся.
Лунин ни сколько не смутился, повернулся к Громову и попросил:
- А теперь вы расскажите, что там придумал генерал относительно вашей миссии, - потом аккуратно сложил бумаги в папку и сел на место.

  В штабе у генерала Берзарина шло очередное совещание, полковник Данилов вместе с Зинаидой Ивановной вошли в закрытый кабинет к генералу где он принимал только работников контрразведки.
- Ну что друзья, - произнёс весело генерал, - Москва заинтересовалась нашей игрой.
- Фигура полковника Кампински их заинтересовала, - тихим голосом добавил Данилов. - Он уже давно их там интересует, и теперь надеются, как и в далёком сороковом, взять его за жабры.
- Хотят перевербовать? - Берзарин удивлённо поднял брови.
- Перевербовать полковника Кампински?! Вы шутите? - и Данилов ухмыльнулся и отрицательно покачал головой.
  Зинаида Ивановна стояла не шелохнувшись в углу, как статуя и напряжённо ждала слов генерала о своих детях, но он упорно молчал на эту тему вот уже несколько дней.
- Тогда что же их так интересует, ваше командование я имею ввиду? - он тоже напряжённо посмотрел на женщину и опустил голову вниз.
- Их интересуют его связи и документы о нём в архивах абвера, а о нём там много всего, будьте уверены. Поэтому, когда наши войска войдут на территорию Румынии эти документы не должны будут уйти на сторону, ведь и американцы давно интересуются этим полковником уже со своими целями.
- Понятно, это видимо, агентурный интерес, а у него тоже на англичан много чего припасено. Но ведь нужно, прежде чем на него выйдет наша сторона, найти повод для его зацепки... Он великий комбинатор и шантажист, шантаж родственниками, в основном, - и генерал снова посмотрел на Фирсову, - а мы то чем его зацепим? С пустыми руками в его штабе нечего и делать.
- Есть кое-что у наших московских товарищей. Мы им отправили в Москву нерасшифрованные радиограммы, какими закидывает вражеский агент своих благодетелей. Наши на месте их не могут расшифровать. Лунин в очередной раз доложил вчера, что перехвачена новая депеша, рация работала в районе Сазоновки, но посланные туда наши сотрудники опять никого не захватили, - Данилов после этих слов стал ожидать реакции генерала.
- Думаете я поблагодарю вас за это полковник? - несдержанно произнёс Берзарин. - Из-за одного, может быть единственного шпиона в армии, я не могу пустить своих людей в бой, а мы готовим серьёзное сражение, подумайте об этом!
- Мы делаем всё возможное, - наконец разлепила губы Фирсова. - Я думаю, что если они на нас так экстренно вышли, так спонтанно и грубо, то уже имеют некоторую информацию, относительно передвижения наших войск.
- Спонтанно? - переспросил у неё генерал, подойдя к женщине вплотную. - Этот человек, Кампински, случайностей не любит, он их просто не допускает, и спонтанного тоже. Он всегда принимает взвешенные решения и только тогда, когда полностью уверен в успехе и случайную вербовку, я тут категорически исключаю.
- Тогда, что же?! - не спросила, а выкрикнула Фирсова.
- Что?! Вы ещё спрашиваете у меня, что? - генерал прошёлся по кабинету. - Вы сами его спровоцировали своими необдуманными действиями. Всё понимаю, вы женщина, мать, и ваши дети в опасности, но всё же вы и работник контрразведки тоже, чёрт возьми! Вот теперь надо вам что-то обещать, а я не могу... Хотя, в деле спасения ваших детей, в помощи не отказываю, и по возможности предпримем все усилия, чтобы вытащить их из немецких лап. Я сам буду звонить в Москву Левицкому, у меня больше возможностей и связей на них там поднажать... А теперь давайте обсудим с какой "полезной" информацией мы отпустим к немцам в тыл Панкова, что мы ему дадим на "закуску", какой кусок пирога? В первую очередь, вам Зинаида Ивановна, нужно закрепить доверие со стороны штаба Фреттера Пико, относительно вашей кандидатуры. Сообщите напрямую Панкову, что начальник отдела связи повезёт в 46-ю армию секретный пакет...

  После кабинета генерала, выйдя на воздух, Данилов и Фирсова шли до своего отдела пешком.
- Нужно всё обставить так в этой акции, чтобы никто из наших сотрудников не пострадал. После взрыва машины у реки группа автоматчиков должна как можно быстрее унести "раненого" майора Громова от места побоища, - говорил, медленно шагая по пыльной дороге полковник. - Его документы останутся разбросанными под сиденьем с целью невозможности их собрать во время боя. Если будет мало шума, придётся добавить его со своей стороны...
- Понятно, будет проработано и исполнено, товарищ полковник, - говорила Фирсова, а сама краем глаза наблюдала за парнишкой, который неотвязно следовал за ними вот уже с полчаса.
  Когда они вместе вошли к Данилову в кабинет, парнишка остался на улице и подошёл поближе к их окну, Фирсова посмотрела на него вновь и чему-то про себя улыбнулась. Потом она повернулась к Данилову и сказала:
- Товарищ полковник, Миша просил передать вам - поручите ему какое-нибудь дело. А то, он привык к активным действиям, когда вместе с отцом был у партизан, а потом в оперативной бригаде под Ленинградом. Война, говорит, скоро кончится, а я так ничем себя и не проявил, провоюю, мол, всю дорогу в денщиках...
- В денщиках? - Данилов улыбнулся и посмотрел во двор за окно. - Слово-то какое откопал?!. Да, он боевой малый, но, вы как мать, поймите, этот мальчик, всё что у меня осталось от семьи... Его мать и моя жена были родными сестрами.
- Простите, я не знала...
- Вот теперь знаете и хорошо, а насчёт денщиков, то что-нибудь придумаем нехитрое, - и Данилов, ещё раз взглянув в окно на своего ординарца, прошёл к столу и взял в руки сегодняшние сводки из радиоотдела.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.