Часть 1. Три сферы человеческого познания и опыта

ТРИ СФЕРЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ И ОПЫТА. (Часть 1)

Глава 23 (роман «Библиотекарь»)

   Коля приехал в Колмогорское в один из пасхальных дней поздно вечером. Оста-
новился он у Юры. Не успел как следует «оглядеться», не успел встретиться и по-
говорить с Глашей, чего он жаждал более всего, как Михеич пригласил их всех на
следующий день к себе в библиотеку на маленький, как он сказал, «консилиум».
Утром друзья начали собираться в гости.
- А Глаша там будет? - спросил Николай у Юры.
- Тоже приглашена! Думаю, что обязательно придет.
- Глаша приглашена – звучит как строчка из стиха! Она про меня спрашивала?
- Ну, конечно, Ромео, твоя Джульетта тоже, по-моему, с нетерпением желает тебя
увидеть, – Юра улыбался.
- Да хорош шутить! Столько лет прошло, а я как мальчишка трясусь от понима-
ния того, что нынче с ней увижусь. Не думал даже. Там, в Америке, я, конечно, не
забывал о ней. Но, знаешь, чувства как-то притупились. Привык жить с мыслью,
что она уже только мое прошлое и никаких перспектив! От этой мысли порой так
щемило сердце! Но жить-то как-то надо. Только наука и спасала. Я в нее погружался
с головой! А у тебя с наукой – все? Ты же теперь бизнесмен. Успешный!

- Был успешный. Вот, думал, что всё в жизни теперь встало на колею. Бизнес на-
лажен, денег – куры не клюют. Дом, семья полной чашей, так сказать… Именно «так
сказать». Когда меня партнеры кинули, а все долги, кредиты остались на мне, когда
стало ясно, что многое придется продавать… Жена «вдруг»… друзья «вдруг», связи
«вдруг» - все оказалось «вдруг» - не хочу об этом говорить. Слава Богу, с долгами
рассчитался. Теперь вот только родительский дом остался, да кое-какие несерьез-
ные активы еще есть…
Друзья замолчали. Стали собираться к Михеичу. Вышли на улицу.
- А, знаешь, - заговорил Юра. – Я понял, что всё «там» было ненастоящее, «успех»,
почёт, достаток… Вот здесь, где вырос, здесь, Коля, всё настоящее: река, храм, село,
друзья детства, Михеич со своей библиотекой. Он как-то узнал, что у меня всё там,
в Казани, посыпалось, сразу позвонил. Говорит, Юра, пора снова заняться наукой
– это твоё призвание. Я ему говорю: «Что Вы, Степан Михеич, какой теперь из меня
учёный, всё, поди, забыл?»  А он: « Приезжай,  вспоминать будем. Я тут такую компа-
нию соберу – всё вспомнишь, и новое найдем, вместе-то мы – сила!»  Так меня вдох-
новили эти слова! Я тут же собрался и вот уж неделю, как здесь. Михеич – молодец!
Достал мою диссертацию (а я ему сразу после защиты один авторский экземпляр
подарил), мы ее перечли, обсудили… У меня опять серьёзные мысли забурлили в
голове. Умеет же Михеич на умственную работу стимулировать.

   Они уже подошли к библиотеке. Сад был в самом цвету. Роскошные яблони,
вишни, черёмуха пенились белыми и розовыми оттенками, благоухание разноси-
лось, наверно, на километр от сада. Казалось, и сад встречает Пасху Христову в
праздничной одежде. На пороге библиотеки их радостно встречал Михеич: «Хри-
стос воскресе! Молодые люди! Проходите, только вас и ждем». Провел гостей сразу
в кабинет, где уже находились Глаша и отец Пахомий. Все поприветствовали друг
друга. Глаша стояла у полки, но не решилась подойти близко к Николаю, хотя видно
было, что волнение переполняет её.

- Нам предстоит очень непростой разговор, и для того, чтобы он не был бесплод-
ным, давайте начнём его с обсуждения КРИТЕРИЕВ ИСТИНЫ.  Мы должны определить-
ся с тем, как и почему мы будем считать одно достаточно или бесспорно истинным,
а другое  - противоречивым и ложным. Если такого консенсуса мы не достигнем, то
тогда и начинать разговор бесполезно. Вы с такой постановкой вопроса согласны?
 Михеич сделал паузу и обвёл присутствующих острым и проникновенным взгля-
дом. От этих глаз невозможно было скрыть что-то внутри, затаиться, держать ка-
кой-нибудь камушек в душе. Все закивали молча.
- Молчание – знак согласия! Начнём. Лет уже 20 назад?.. - Михеич повернулся к
Юрию за поддержкой.
- 19 лет, – поправил Юрий.
- Юрий защитил свою кандидатскую по философии. Скажу вам: очень преинте-
ресная и зрелая работа, посвящённая гносеологии. Там как раз одно из центральных
мест занимает вопрос о критериях истины. Я попросил Юру сегодня конспектив-
но нам осветить содержание этой части его диссертации. Он согласился выступить
перед нами с небольшим докладиком, тезисно. Я призываю вас внимательно по-
слушать. Не стесняйтесь задавать вопросы по ходу Юриного доклада. Юра, прошу.
Юра привстал со своего кресла, держа в руках какой-то фолиант:

- Практика – критерий истины. Однако «практика» - понятие растяжимое, не
очень определённое, поэтому, если говорить более конкретно, то для человека его
опыт – критерий истины. Почему есть ТРИ ОСНОВНЫЕ СФЕРЫ  ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ:  РЕЛИГИЯ, ФИЛОСОФИЯ И НАУКА? Оказывается, потому, что у человека есть три
сферы различного опыта: ОПЫТ ВНЕШНИЙ, ОПЫТ ВНУТРЕННИЙ и ОПЫТ ТРАНСЦЕНДЕНТНЫЙ, – Юра начал загибать пальцы.
- Что это за опыт «трансцендентный»? - сразу спросила Глафира.
- Подожди! Пойдем от простого к сложному. Хорошо?
Глафира пожала плечами, мол, что я? Я не возражаю.

- Опыт внешний – опыт, полученный нашими органами чувств. На этом опыте
преимущественно основана наука. Она гонит всякий опыт внутренний как субъек-
тивный, мешающий объективному научному познанию, а опыт трансцендентный
вообще отрицает, относя всё, что с ним связано, к области психиатрии, – Юра по-
крутил ладонью у виска, – думаю, я понятно изъясняюсь?
Глафира закивала головой, остальные молчали, выражая этим свое понимание
и согласие.
- Однако опыт научный приносит нам только относительное познание. Уточ-
ню, здесь этот термин имеет буквальное и самодовлеющее значение. Что значит
измерить что-либо в научном эксперименте? Значит сравнить с неким эталоном.
Например, по отношению к этому эталону, то дерево выше него, а это ниже. То же
по отношению к холодному и горячему, далекому и близкому, тяжелому и легкому
и ко всему такого рода познанию. «Все познается в сравнении» - это краеугольный
камень научного познания.
- Можно мне вмешаться? – неожиданно спросил Николай. Юра кивнул головой. - Я
даже немного добавлю. Дело определения эталона в науке довольно непростое. Ведь
органы чувств нас могут обманывать. В курсе физики американских школ есть такой
опыт, который просят провести учеников, чтобы убедиться в том, что органы чувств
нас могут обманывать: перед учениками ставят три чашки с горячей, теплой и прохлад-
ной водой. Сначала просят подержать указательные пальцы правой в чашке с горячей,
а левой – в чашке с прохладной, а потом опустить оба пальца двух рук в чашку с теплой
водой. Для одного пальца она кажется холодной, а для другого, в то же время, – горячей!
Противоречие – выявляет обманчивость органов чувств.

- Напротив, - возразил Степан Михеич, - этот опыт подтверждает относительность
такого рода познания. Относительно горячей воды теплая ощущается как прохладная, а
относительно прохладной – как горячая. Относительность познания органами чувств!
- А ведь и правда Ваша, как я об этом не подумал, - подтвердил Николай.
- Ещё добавим, что научное познание открывает нам условные истины. - Сте-
пан Михеич вышел на средину комнаты. – Поясню, ведь все явления природы, ко-
торые изучает наука – условны, то есть при одних условиях они проявляются (не
зря же названы «явлениями»), а при других – не проявляются. Потому-то их часто
и приходится долго искать, эти явления, что подходящих условий нет. Например,
электрический ток существует только при условиях наличия свободных зарядов и
электрического поля. Плавление начинается только при достижении соответствую-
щих давления и температуры и т.д. и т.п.

- Можно и я тут свои «пять копеек вставлю»?! – Глафира радостно подхватила
обсуждение. До этого она молчала, и казалось ей, что в серьезный разговор этих
умных мужчин ей нечего будет добавить.
- Вставьте, мадам! – со снисходительной улыбкой произнес Николай.
- Я же историк и изучала не только историю государств и общественно-эконо-
мических формаций, но и немного интересовалась историей мысли, историей фи-
зики, между прочим, тоже, - она повернула указательный палец на Николая. Коля
понял это как подтверждение, что она про него никогда не забывала. А иначе откуда
такой интерес у провинциальной учительницы к истории физики!

- Вот эта условность явлений природы, эта относительность естественнонауч-
ного познания долгое время заставляла мыслителей древности и средневековья
считать такого рода познание ненадежным, зыбким, не всеобщим и относиться к
нему недоверчиво. Ему противопоставлялось познание «чистого разума», в сфере
которого царствовала «железная» аристотелева логика. Оно претендовало на ранг
всеобщего, очищенного от случайного, относительного, сиюминутного. Примером
такого надежного научного знания являлась тогда ГЕОМЕТРИЯ ЕВКЛИДА. Даже звание
ДОКТОРА  НАУК можно было получить, лишь ПОКЛЯВШИСЬ на БИБЛИИ, что ты прочёл
(заметьте только прочёл, а не обязательно понял) труд Евклида «Начала геометрии».

- Ничего себе! А я и кандидатом-то с трудом стал. Писал, размышлял, потом
защищался. – Юра изумился ранее не известному ему факту.
- Да, в древности господствовала схоластика. Ее считали высшей наукой по срав-
нению со всеми этими лабораториями с их колбами и приборами.
- Ну, да, об этом мы наслышаны. А потом Кант один из первых выступил с «Кри-
тикой чистого разума». Разметал он эту схоластику там основательно! Ну, ладно.
Можно я продолжу? – Юра снова встал со своего места.

- Про опыт внешний пока сказано довольно разного. И про преимущества мы
знаем — он позволил развить современную науку, и про недостатки только что
упомянули. Теперь ПРО ОПЫТ ВНУТРЕННИЙ. На нём преимущественно базируется
философия. Это опыт внутреннего самопознания, опыт различных переживаний,
эмоциональных состояний вкупе с ментальными. Это внутреннее мировоззрение
человека и многое другое, что с ним находится всегда, что сопровождает всю его
жизнь. Чтобы не быть голословным, отмечу, что такой опыт наиболее непосред-
ственно отражается в музыке— опыт переживания внутренних состояний. Язык
музыки потому и универсален, в отличие от вербального общения, что он непо-
средственно выражает опыт внутренний. Вот возьмем такой пример. Допустим,
в некоем кинофильме несколько минут камера показывает нам какую-то улицу
(пустую ли, с людьми ли – неважно). Но за кадром в первом случае звучит напря-
женная тревожная музыка. Человек, смотрящий этот кадр, начинает воображать,
что сейчас может произойти что-то страшное, убийство, землетрясение, обстрел…
Если за кадром будет звучать бодрая мажорная музыка, то зритель будет пережи-
вать ожидание чего-то радостного: вот пойдет праздничная колонна, или будет
сцена любовной встречи или еще чего-то. Если звучать будет грустная музыка, то
человек, видящий эту сцену, будет думать об одиночестве в большом городе и т. п.
Внешняя картинка одна и та же, а внутренние переживания разные. Внутренний
мир человека наполнен колебаниями и вибрациями – это и ритм сердца, и дыхание,
и работа чакр – уж извините меня те, кому этот термин кажется сомнительным. Му-
зыка тоже создает звуком смесь вибраций, сочетание колебаний, которое хорошо
отображает всю эту внутреннюю напряженную человеческую жизнь. На сочетании
внутреннего и внешнего опыта построено искусство.

- Однако для нас главным, центральным во внутреннем опыте будет все же опыт
самопознания, – вмешался Михеич.
- Да, Степан Михеич! Я всё помню и перейду к этому, но чуть дальше. Вначале я
хотел бы хорошо прояснить все дефиниции… - Михеич понимающе кивнул.
- Во внутреннем опыте мы переходим к АБСОЛЮТНОМУ  познанию!

- Ух ты, как интересно!  Я, честно говоря, всегда немного снисходительно отно-
сился к философии и вообще ко всем вашим общественным наукам. Помнишь,
Юра, как мы на семинарах по диамату «громили» доцента Одинокова? Я всегда
считал, что в этих ваших неестественных науках и истины не совсем естественные.

Ещё выдающийся физик  ЛЕВ ЛАНДАУ, лауреат Нобелевской премии, говорил, что ВСЕ
НАУКИ МОЖНО РАЗДЕЛИТЬ  на ЕСТЕСТВЕННЫЕ,  НЕЕСТЕСТВЕННЫЕ  и  СВЕРХЕСТЕСТВЕННЫЕ.  К
сверхъестественным он относил, конечно, математику, которую боготворил. А что?
В математике истины разве не абсолютные?
- В математике они абсолютные, но условные.
- Это как так?
- Ну, в математике истинность того или иного вывода сильно зависит от исход-
ных определений, то есть договоренностей или условностей. Условимся мы считать
четырехугольник с парой параллельных сторон трапецией, тогда для него одни
выводы будут справедливы, а условимся с двумя парами параллельных сторон, то
другие выводы будут справедливы. Всякая математическая теория начинается с ус-
ловностей, с определений и аксиоматики. От этого сильно зависят справедливость
тех или иных выводов. Знаешь, есть такой АНЕКДОТ ПРО МАТЕМАТИКУ?
- Интересно!
- Ну, летят два путешественника на воздушном шаре. Попали в густой туман.
Заблудились. Спустились пониже над незнакомой местностью. Видят, по тропинке
идет человек. Он ему кричат: «Любезнейший! Не подскажете, где мы находимся?»
Любезнейший остановился, посмотрел на них, задумался и ответил: «Вы находи-
тесь на воздушном шаре!» - и пошёл дальше. Путешественники переглянулись.
Один говорит другому: «Знаешь, мне кажется, этот человек – математик!» - «С чего
ты взял?!» - спрашивает второй. «Во-первых, он задумался, во-вторых его ответ был
абсолютно точным, но абсолютно бесполезным!» Вот вам и абсолютность матема-
тического знания!

Кабинет наполнился смехом. Даже, молчавший до сих пор отец Пахомий зали-
висто смеялся.
- Ну, юмор юмором. А я хочу, чтобы мы поточнее определили, что такое абсо-
лютное познание. В своё время был у нас со Степаном Михеичем разговор. Я даже
записал кое-что в свой тогдашний юношеский дневник…
- Юрка, ты тоже в студенчестве вел дневник, а что ты мне ничего тогда не рас-
сказывал?
-Ну, знаешь, у каждого человека  может быть что-то совсем тайное, только для
себя. Там я записал несколько страниц под заголовком «ЖАЖДА АБСОЛЮТНОГО». А
Степан Михеич мне ещё  подсунул статью про Владимира Соловьева, чья она…? Не
припомню!
- Князя Трубецкого! Можно я уже к слову в нашем разговоре процитирую? –
Михеич надел на нос очки, взял с полки какой-то старинный дореволюционный
журнал и прочел оттуда: «Искание безусловного и безотносительного, наполняв-
шее душу философа, беспредельно расширяло его ум и не давало ему возможности
окончательно удовлетвориться чем-либо условным и относительным. Тот широкий
универсализм, в котором Достоевский усматривает особенность русского гения,
был ему присущ в высшей мере; именно благодаря этому свойству он был беспо-
щадным изобличителем всякой односторонности и тонким критиком: в каждом че-
ловеческом воззрении он тотчас разглядывал печать условного и относительного».
- Вот-вот, Степан Михеич, и тогда я этой жаждой «заболел», Вы меня заразили,
начал искать это абсолютное.

- Неужто нашел?! – с веселым скепсисом спросил Николай. Его улыбка как бы
говорила: что за ребячество, никто абсолютной истиной обладать не может!
- Действительно, ты прав, Николай! НИКТО АБСОЛЮТНОЙ ИСТИНОЙ  О ВСЕЙ  ВСЕЛЕННОЙ  ОБЛАДАТЬ НЕ МОЖЕТ, кроме  АБСОЛЮТНОГО СУЩЕСТВА – БОГА!
Николай встрепенулся, улыбка сошла с его лица. Он уже как-то подзабыл про
эту способность Михеича – читать в сердцах и мыслях людей. Сейчас эти слова
словно обожгли его. Он понял, что тут разговор идёт откровенный, от Михеича
ничего невозможно было утаить.  Михеич продолжил:
- Прошу прощения, но я хочу зачитать как раз рассуждения Даниила Андреева
из его «Розы Мира» по поводу истины. Такова уж моя роль. Я библиотекарь. – Ска-
зал Михеич с какой-то особой важностью. - Находить источники и цитировать их –
моя профессиональная обязанность. Итак, «Роза Мира» книга 1-я, глава «Отноше-
ние к религиям»:
 «Как часто употребляем мы слово «истина» и как редко пытаемся
определить это понятие.
Не смутимся же, однако, тем, что повторяем, в сущности, вопрос Пилата, и по-
пытаемся в меру наших сил разобраться в этом понятии.
Истинными называем мы ту теорию или то учение, которые, на наш взгляд, вы-
ражают неискажённое представление о каком-либо объекте познания. В точном
смысле слова истина есть неискажённое отражение какого-либо объекта познания
в нашем уме. И сколько существует на свете объектов познания, столько же может
существовать истин.
Но объекты познания познаваемы от нас, а не из себя. Следовательно, истина о
любом объекте познания, познанном от нас, должна быть признана истиной отно-
сительной. Истина же абсолютная есть отражение такого объекта познания, кото-
рый каким-либо субъектом познан «в себе». Такое познание принципиально воз-
можно лишь тогда, когда противостояние объекта и субъекта снято; когда субъект
познания отождествляется с объектом.
Абсолютная истина универсальная есть неискажённое отражение в чьём-то со-
знании Большой Вселенной, познанной «в себе». Абсолютные истины частные суть
неискажённые отражения какой-либо части Вселенной - части, познанной «в себе».
Естественно, что Абсолютная истина Большой Вселенной может возникнуть
лишь в сознании соизмеримого ей субъекта познания, субъекта всеведущего, спо-
собного отождествиться с объектом, способного познавать вещи не только «от
себя», но и «в себе». Такого субъекта познания именуют Абсолютом, Богом, Солн-
цем Мира.
Бог «в Себе», как Объект познания, познаваем только Собою. Его Абсолютная
истина, как и Абсолютная истина Вселенной, доступна только Ему», - закончил ци-
тату Михеич.

- Да “Ding an sich” – «вещь для себя сущая» или «вещь в себе» по Канту непозна-
ваема. Но тогда позвольте спросить, а как Кант вообще догадался, что есть такая
«вещь в себе»? Может, её вовсе и нет, просто Кант выдумал, и баловство ума всё
это? – задумчиво проговорил Юра.
- Ну почему же?! Я считаю, что Кант прав, – твердо сказал отец Пахомий.
- А я – нет! – так же уверенно возразил Николай. Вообще, у вас философов и
софистов всяких, простите, но я служителей церкви всех считаю схоластами, все
как-то загадочно и туманно…. Фарисейство одно!
- Фарисейство – суть вещь несколько иная, – возразил отец Пахомий.
- Ну, может, я изъясняюсь неточно, простите, не очень я силен в вашем богосло-
вии.
- Вообще-то насчет существования «вещи в себе» я задал вопрос риторический.
Ответ на него я знаю, – заговорщически произнес Юра.
- Интересно-интересно! Изложите сударь, – Николай пристально посмотрел в
глаза Юрию.
- Человек в своем самопознании познает себя и как «вещь от себя» и «как вещь
в себе», то есть познает абсолютно! Ведь что мы знаем о понятии «абсолютное»?
- Э… - Коля напрягся, – приставка «абс» - типа как русская «от» - означает ото-
рванность, отвлеченность…
- Подожди, Коля, рваться в бой! Это ведь снова был вопрос риторический!
- Ладно. Слушаем тебя!

- «Абсолютный» как раз диалектически противоположное понятие «относитель-
ному». Если «относительное» относится к чему-то конкретному, узкому, определен-
ному, то «абсолютное» относится ко всему (абсолютно ко всему!). А ещё, согласно
той же диалектической логике, вдобавок, одновременно, не относится ни к чему!
- О, как всё запущено! Поясни свою схоластику! – Николай уже начал немного
раздражаться, считая, что здесь торжествует «словоблудие».

- Не нервничай, Коля! Сейчас, думаю, всё станет ясным. Действительно, без кон-
кретного примера всё это кажется схоластическим сотрясанием воздуха. Но вот
есть один такой объект, который для человека не абстрактно абсолютный, а вполне
конкретно и, так сказать, «осязаемо» абсолютный. Это человеческое «Я». С одной
стороны ВСЯКИЙ АКТ ПОЗНАНИЯ – это АКТ СООТНЕСЕНИЯ «Я» с  ПОЗНАВАЕМЫМ ОБЪЕКТОМ.
В этом смысле человеческое «Я» относится ко всему, что человек познаёт, с чем име-
ет дело. Когда человек не осознаёт свое «Я», то он ничего и не познаёт, не помнит,
находится вне сознания (бывает такое и при глубоком опьянении, например). В
глубоком детстве, пока у человека не сформируется первое устойчивое представле-
ние о своем «Я», он ничего практически и не помнит, потому что ядро памяти – это
человеческое «Я».  Я помню, я познаю, я делаю и т. п. С другой стороны, человек
осознает, что его «Я» не сводится к сумме воспоминаний и восприятий, а имеет
собственную особую природу, от всего отстоит, отрывается, абстрагируется, суще-
ствует само по себе. Поэтому для человека в его ВНУТРЕННЕМ  ОПЫТЕ  его человеческое
«Я» абсолютно! Однако во  ВНЕШНЕМ  ОПЫТЕ  человек находит себя не абсолютным, а
ограниченным в пространстве и времени, а ещё не уникальным, как ему подска-
зывает внутренний опыт, а одним из многих себе подобных. В этом противоречии
внешнего и внутреннего опыта заключается одна из важнейших драм любой чело-
веческой личности, но и стимул к её развитию, к преодолению ограниченности, к
становлению уникальности.
- Во как!? Интересно! По-моему, убедительно! Что скажете, Степан Михеич?
Степан Михеич не успел ответить, как вмешался Юра:
- Да что может он сказать, Степан Михеич, если моя диссертация родилась из
наших с ним разговоров! Он практически мой научный руководитель, хотя офици-
ально,  сам понимаешь, это другой человек.
Коля посмотрел на Михеича, тот кивнул. Коля развел руками.
- Я вижу, вы тут без меня серьезными делами занимались. Но всё же, что это всё
нам даёт? Допустим, человек в своем внутреннем опыте  познаёт себя абсолютно и
свое «Я» как абсолютное?
- Погоди, это ещё не всё в самопознании, это только «цветочки». Ягодки будут
потом. Вот тогда нам ТВОИ  ЗНАНИЯ ПО ФИЗИКЕ ОЧЕНЬ ПОНАДОБЯТСЯ, – сказал Михеич,
чем очень польстил Николаю. Тот начал воспринимать разговор более спокойно,
адекватно и серьезно.