Предисловие к трёхкнижию “Язык. Древний язык. Руский язык.”
-Пудвай?
-Да, Пудвай.
Я даже не знал, о чём они так говорили, просто вдруг услышал знакомое мне название. Которое если однажды и слышал, то один только раз, случайно и то лет пятьдесят тому назад, - блин, как долго оказывается, я живу!
Это было название деревни в наших краях, и я ни разу в ней не был. Тем более, чтобы вдруг заинтересоваться ею сейчас, через столько-то лет! Нет, вовсе даже не богом забытая деревенька, наверно сегодня совсем уже без людей, привлекла так моё внимание, - но тогда что? И тут до меня вдруг дошло!
Неожиданно для себя я понял, что знаю, что значит её название “Пудвай”. Более того, из значения его названия я понял, где находится эта деревня, в которой я никогда ещё не был. Интересно, - подумал я, - всё действительно так, или мне это только так кажется? Тем более, если это так, то почему этого не знал ещё никто до меня? Скорей всего знали, и знают до сих пор, просто самого этого знания, что они уже знают, у меня самого никогда ещё не было, как нет и сейчас. Потому и думаю теперь, что кроме меня никто этого вовсе и не знает. Короче, вы сами-то уже поняли, что ничего так не поняли? Теперь представляете, каково мне тогда было?
В этих своих мыслях я почти отмахнулся от этой своей находки, тем более, что основной моей темой была тогда “Сознание и работа его процесса Осознания”. А знание какого-то конкретного языка, даже и очень древнего, мне вряд ли бы в ней пригодилось. Пока однажды в перерыве между работами, сидя около компьютера, я снова не вспомнил саму эту мысль. Тогда я и решил, а почему бы мне ее, наконец, уже не проверить, тем более, что это мне тогда ничего почти и не стоило, - открываешь нужное приложение в компьютере, и так уже ищешь знакомую деревню на экране монитора.
Нет, самой деревни на карте, что открылась у меня на экране монитора, не было. Настолько, похоже, она была маленькой. Если она вообще ещё так была. Прокруткой колёсика мышки я стал постепенно увеличивать масштаб карты, стараясь чтобы место, где, как я полагал, и должна была быть деревня, постоянно так оставалось в центре карты. Казалось ещё немного, ещё чуть-чуть, и я так достигну вообще возможного здесь разрешения для карты, - а деревни всё не было. “Ошибся”, - успел подумать я, и больше по инерции, чем специально, крутанул колёсико мышки в последний раз. И тут словно ниоткуда, из небытия, в том самом месте, где я этого и ожидал, возникли вдруг буквы, которые сразу же образовали слово “Пудвай”.
Я никогда ещё в своей жизни не совершал открытия. Но то, что я тогда почувствовал, несомненно, было чувством открытия. И всё же я сомневался, а потому всё следовало ещё и ещё раз проверить, и теперь уже на других примерах. И так я стал читать вообще уже все названия, что были вокруг. И те, что когда-то я уже слышал, и те, что я узнал в первый раз только сейчас. И те, где когда-то я уже был, и те, где я ни разу, даже проездом, не был вообще. Пока вдруг не почувствовал, как кто-то со мной так “говорит”.
Это был “разговор” древних человеков. Причём вовсе не тех, кого называют сегодня “удмурты” и “русские”, и только которые в основном здесь теперь и живут. Это был “разговор с гораздо более древними, чем они, человеками. Которые жили здесь задолго, - за более чем десять тысяч лет! - до всех этих “удмуртов” и “русских”.
Из названий, значения которых я так «прочитал», я узнал, что они вообще так уже значат. В смысле, какие человеки тогда здесь уже жили, откуда и когда они сюда пришли, и чем они здесь занимались. И, как и когда однажды отсюда “исчезли”. Это был с их стороны более чем откровенный рассказ. Заодно я “прочитал” фамилию моих предков, и так уже узнал, чем они тогда занимались. И я стал так совершенно уже по другому понимать значения привычных мне слов.
Короче, сама возможность так знать эти знания настолько меня поразила, что я решил, что ничего лучше для демонстрации работы, а с ним и устройства, нашего Сознания с его процессом Осознания, чем сам наш Язык найти просто уже невозможно. А потому я тогда и решил, что именно так и сделаю. Но прежде следовало узнать, как специалисты знали это ещё до меня. Вдруг, на самом деле, я просто не знаю того, что всё давно уже знают они. А потому я со своим “открытием” буду им так только смешон. Так я стал узнавать, что из этих знаний сегодня уже есть у специалистов. И здесь меня ожидала, что называется, засада.
Оказалось, что они не знают вообще ничего! В смысле знание какого-то огромного числа фактов у них уже так присутствует, только вот знаний связи между ними нет никаких. Это чтобы из разрозненной совокупности знаний создать уже структуру знаний, которую мы называем “Наука”. Более того, на самом деле там всё ещё хуже, причём настолько, что одним только этим “Предисловием” отделаться здесь уже не получится.
Так у меня возникла идея написать книгу, точнее даже не одну, а целых три. Где бы я уже мог объяснить, что такое “Язык”, “Древний язык” и “Руский язык”. Эти знания следуют одно из другого и друг без друга существовать уже просто не могут. Это тем более следовало сделать, чтобы преодолеть всю ту чушь, что успели сделать эти «специалисты» за последние сто лет с нашим Языком.
Это трудные книги. А потому лёгкого чтения я вам не обещаю. Зато те из вас, кто смогут их осознать, смогут уже осознавать и сам этот Мир, в котором они и живут. Ещё раз, - именно что осознавать, а не просто в нём существовать. А это и есть то главное, что и отличает нас от зверей. А потому, будьте уже человеками! Успеха вам!
Предисловие к Книге 1 “Язык”
По сути это учебник. Просто, когда я захотел рассказать уже о Руском языке, то обнаружил вдруг, что тех знаний, с помощью которых только и можно это сделать, сегодня ещё не существует. В смысле они есть только у меня, а потому мне самому легко понимать сам Руский язык, а вместе с ним и русский язык тоже. В отличие от других, у кого этих знаний нет, а потому и понимать, что такое Язык, а тем более Древний язык, и тем более Руский язык, они совершенно уже не могут.
Потому, прежде чем рассказывать о Руском языке, я решил рассказать вам сами эти знания. Чтобы с ними вы поняли уже, что такое Язык. И уже с этими знаниями вам запросто будет понять, что такое “Древний язык”. А уж из этого знания следует понимание (знание), что такое “Руский язык”. Мне это тем легче делать, что сам я начинал так вовсе даже не с Языка. А с осознания, что есть наше Сознание. И когда я уже понял, что начинаю в этом кое-что понимать, то мне понадобился пример, на котором это моё “кое-что” я мог бы уже показать. И в качестве такого примера я выбрал Язык.
Сначала Язык был для меня лишь одним из примеров того, как работает наше Сознание. Но это именно, что только сначала. Как только я стал углубляться в него, я вдруг понял, что лучше начинаю понимать сам Язык. И это “лучше” заключалась в том, что ему (этому знанию) сегодня не учат не только в школе, но и вообще ещё нигде. Потому как в отличие от всех остальных с этим своим “лучше” я мог ответить уже на такие вопросы в Языке, на какие до меня ответить не мог вообще ещё никто. Более того, они не только и сегодня не могут ответить на них, но они даже не знают, как правильно следует задавать сами эти вопросы.
Понятно, что не каждый захочет читать ту же “Квантовую физику”, очень интересную и полезную книгу. Потому как это не книга, а учебник. А учебник тем и отличается, что он вовсе так даже и не для всех. А потому эта книга «Язык» как учебник будет интересна только тем, кто по ней хочет, а главное может чему-то уже научиться.
Язык. Древний язык. Руский язык.
Книга 1 "Язык"
Глава 1 "Сознание как контекст Действительности"
-“Действительность, это всё то, что мы с вами, так или иначе, ощущаем”.
А ощущаем мы с вами “всё то” именно посредством наших органов чувств (и не только, - немножко ещё и с помощью просто органов). А под “так или иначе” имеется в виду уже всё то, что возможности наших органов чувств расширяет. Уже только из этого, - стремления постоянно расширять возможности наших органов чувств, - следует то, что они у нас ограничены. А всё потому, что ограничено, прежде всего, само наше Сознание, которое если и может воспринимать информацию, то только в очень ограниченном уже её виде.
Проще говоря, даже если у вас и получится одновременно правым глазом разглядывать одного человека, а левым другого (т.е. абсолютно независимо друг от друга направлять так глаза), то разглядеть так сразу обоих человеков у вас не получится вообще. (“Разглядывать” вовсе ещё не значит “разглядеть”, как и “решать (задачу)” вовсе ещё не значит “решить (задачу)”.) Потому как в первом случае мы имеем дело с процессом, а во втором уже с его результатом. Т.е. значат они совсем даже не одно и то же, чтоб мы могли их вообще уже сравнивать.
А всё потому, что возможностей нашего Сознания хватает для полноценной работы одновременно только с одним таким потоком (каналом) информации, каким в нашем примере является один какой-то глаз. И, даже в тех случаях, когда Сознание реально работает одновременно с несколькими своими информационными потоками (каналами) сразу, то делает это оно, скажем так, “спустя рукава”. Проще говоря, да, работает Сознание всегда одновременно сразу со всеми информационными каналами (потоками), что у него вообще уже есть. Вот только вовсе не со всей той информацией, что они ему так уже поставляют.
По этой причине Сознание один из похожих потоков информации (в нашем случае от одного из глаз) в ситуации, когда каждый глаз работает независимо один от другого, обязательно сразу же так “отключает”. Потому как это глаз у нас (представителей формы Жизни “человек”, далее просто “человеки”) два, а вот механизм в Сознании, который обрабатывает от них информацию, у нас только один. А потому и обрабатывает он информацию всегда только от одного какого-то нашего глаза. От второго же глаза он берёт лишь только ту информацию, которой нет, и не может быть уже у первого глаза.
Именно этот механизм нашего Сознания и собирает из кусочков информации от глаз тот самый “пазл” знаний, который и будет использовать потом в процессе осознания наше Сознание. Причём для сбора информации в случае информационного канала “глаз” оно всегда в качестве основного выбирает какой-то один из них. (Напоминаю, что для человеков нормой является существование у них сразу двух информационных каналов “глаз”.) И выбирает оно именно тот из них, который, скажем так, “лучше видит вообще” (или вообще в какой-то конкретной уже ситуации).
(Кстати, даже в случае, когда оба глаза видят у нас абсолютно уже одинаково, Сознание всё равно отдаст приоритет одному из них перед другим. Примерно так, как оно всегда отдаёт приоритет в действиях одной из наших рук. Ещё раз, - все эти “правши” и “левши” в нашей Жизни, это, прежде всего, следствие ограниченности самого нашего Сознания. Не будь Сознание у нас столь ограничено, не было бы сегодня среди нас всех этих “правшей” и “левшей”. А те же простаки, которые радуются, что могут одинаково хорошо управляться обеими руками, должны так плакать. Ведь это у них так совсем даже не от большего, чем это есть у других, количества возможностей в Сознании, нет. А от неумения их Сознания задавать приоритет одному из двух своих похожих информационных каналов. А это значит, от неумения его так эффективно работать.
Ведь, если рассматривать само это явление “правши - левши” с точки зрения возможностей Сознания, то, понятно, что оно возникает из ограниченности самих его возможностей. Но, если же рассмотреть его уже с точки зрения наиболее эффективной работы Сознания, то окажется, что подобный его механизм, - задание приоритета одному из двух похожих информационных каналов в процессе Осознания, - является наилучшим решением для организации наиболее эффективной работы Сознания при существующих у него ограниченных возможностях.)
Второй глаз, таким образом, остаётся у Сознания всегда, скажем так, “на подхвате”. И когда оба глаза работают в своём обычном режиме, т.е. вместе, и когда они работают каждый сам по себе. Но, если при работе глаз вместе (зависимо друг от друга), Сознание и использует какую-то дополнительную информацию от второго глаза, то только для уточнения и корректировки информации от основного его канала (в нашем случае первого глаза). А вот в случае работы глаз по отдельности (независимо друг от друга) второй глаз такой дополнительной информации предоставить Сознанию уже просто не может. Потому, как Сознание со всей информацией, что в него поступает от обоих глаз одновременно работать не может. Поэтому один из них оно обязательно так уже «отключает». Это для того, чтоб возможностей самого Сознания хватило так “разглядеть” хотя-бы уже одного человека из тех двоих, что независимо друг от друга видят оба его глаза. Но зато разглядеть одного человека уже именно “как следует”. Разглядывать “как следует” сразу обоих человеков, - ещё раз, - у Сознания никак не получится, оно только так обязательно чего-нибудь да перепутает. (Ситуация похожая на ту, как если бы вам смешали вместе так два разных (но очень при этом похожих) набора пазлов, и предложили потом их сложить. Если даже из этого что-то у вас в результате получится, то будет это ой как нескоро!)
(Кстати, гуляющая по сию пору байка про Цезаря, что он мог с использованием Сознания делать сразу до трёх (в разных версиях вообще до семи) дел одновременно, ничем кроме байки так не является. Да, можно “одновременно” писать, слушать и отдавать приказания, но только сама одновременность здесь кажущаяся. Каждый раз, при необходимости смены процесса осознания, Цезарь быстро переключал у себя информационные каналы. В смысле, когда он приказывал, то переставал так писать и слушать. Или наоборот, когда он писал, то не слышал и не отдавал так приказы. Или, когда он слушал, то не писал и не отдавал приказы. Другое дело, что он очень быстро умел переключать так своё внимание, то бишь свои информационные каналы в Сознании. Человекам, которые не могли делать это так же быстро, как делал это Цезарь, казалось, что делает он всё так одновременно. Добавьте сюда обычное человеческое подхалимство, и вот уже невозможное становится так возможным. Правда вовсе даже так не (во всех контекстах) в Действительности, - потому оно, собственно, и “невозможное”, - а всего лишь в (одном из возможных его контекстов, а именно в) его отражении. В нашем случае этим отражением Действительности является та самая байка в нашем Коллективном сознании.)
Ещё раз, - при необходимости же разглядеть так уже другого человека и другим глазом, - и всё это при том, что оба глаза так остаются открытыми, - Сознание просто переключит свой процесс осознания с одного своего информационного канала (глаза) уже на другой. На практике для нас это будет выглядеть так, как если бы один наш глаз вдруг почему-то перестал видеть совершенно. И это при том, - напоминаю, - что оба наших глаза всё это время остаются открытыми. (Впрочем, гораздо лучше меня об этой особенности Сознания и его процесса Осознания вам смогут рассказать человеки страдающие косоглазием. Или животные, которые не имеют у себя бинокулярного зрения, но зато умеют уже говорить, - честно говоря, сомневаюсь, что такие уже вообще где-то есть.)
Слух у нас в этом случае работает несколько иначе. Попробуйте в комнате, где все говорят одновременно и одинаково громко, услышать голоса сразу всех. “Услышать” в нашем случае значит ещё и осознать всё то, что они так уже говорят. Так вот, у вас ничего не получится. При попытке осознавать чью-то речь в переполненной комнате, где все говорят одновременно и одинаково громко, вы почувствуете, как ваше сознание по известному ему одному алгоритму будет выделять речь именно только того человека, которого вы и хотите услышать.
Проще говоря, - ещё раз, - так оно будет ограничивать количество информации, что могут вообще уже воспринимать наши органы чувств в единицу времени. А всё потому, - ещё раз, - что возможностей у самого нашего Сознания вовсе даже так недостаточно, чтоб оно могло обрабатывать сразу всю информацию от всех наших органов чувств в её полном объёме.
Но даже не это для нас здесь и сейчас главное, а сам тот факт, что все ощущения, посредством которых мы и воспринимаем Действительность, мы получаем в наше Сознание именно что через наши органы чувств. А в случае же использования для этого ещё и разного “так или иначе”, в смысле всего того, что возможности наших органов (чувств) расширяет, само это восприятие становится ещё более чем просто посредственным.
А это значит, что Действительность, с которой мы так, т.е. посредством наших органов (чувств) и этого “так или иначе” имеем дело в Сознании, получается, Действительностью как таковой не очень-то так уже и является. Потому как, - ещё раз, - имеем мы с ней дело в Сознании уже очень так посредственно, в смысле посредством наших органов чувств. А в некоторых же случаях предварительно посредством ещё и разного рода “так или иначе”, и уже только потом посредством наших органов чувств. А потому является Действительность так в нашем Сознании всего лишь отражением Действительности, но только никак не самой Действительностью. А Действительность и её отражение, это вовсе даже не одно и то же, чтобы их как-то уже можно было сравнивать. В смысле сравнивать, конечно, так можно, но с соответствующими на то оговорками (ограничениями). Потому как тот же камень, например, имеет уже гораздо более общего (непосредственных связей) с Действительностью, чем это есть у его отражения в нашем Сознании. Поясню.
(Кстати, из-за разницы в возможностях органов чувств и их сознаний, представители разных форм Жизни воспринимают (отражают) одну и ту же Действительность уже очень даже по-разному. При этом, - ещё раз, - сама Действительность у них будет абсолютно одна и та же, а вот её отражения у них будут очень даже так разные. Что лишний раз свидетельствует, что Действительность и её отражения так вовсе не одно и то же.
Та же муха, например, которая, безусловно обладает сознанием (и я здесь вовсе так не оговорился, нет, - главное не путать сознание мухи с Сознанием, которое сегодня есть только у человеков), - находясь в одной с нами комнате, воспринимает её и всё, что в ней находится, совершенно не так, как воспринимаем её уже мы. Потому мы можем много чего не знать о каком-нибудь камне, который находится в комнате, но чего знает о нём уже муха, когда бегает по нему своими лапками, и при этом время от времени “чмокает” его своим хоботком, - лапки и хоботок, это органы (чувств) мухи, которые отсутствуют у человеков. А ведь наше знание о камне это и есть отражение его самого в нашем Сознании. Получается, что камень в общей для нас с мухой Действительности один и тот же, только вот его отражения в разных сознаниях (человека и мухи) очень так уже разные.
Ещё раз, - Сознание, это естественный механизм форм Жизни для формирования, удержания, а значит и использования знаний. Другое дело, что возможности сознаний у разных форм Жизни так очень уже разные. Естественные механизмы, использующие информацию, но только не знания, сознаниями не являются. И, когда я говорю, что у той же мухи есть сознание, то я так утверждаю, что во взаимодействии с Действительностью она уже использует, в том числе и знания.)
Ведь всё дело ещё и в Сознании. Потому как, будучи само частью Действительности, Сознание содержит в себе, в том числе и то, что для нас, - это если следовать определению Действительности, которое я и дал в самом начале этой главы, - Действительностью совсем даже так не является. В смысле Сознание содержит в себе ещё и то, что мы воспринять нашими органами (в первую очередь чувств) никак не сумеем. А именно, оно содержит невещественную структуру знаний в Сознании. Которая, если где и может вообще существовать, то только уже на вещественной структуре связей Сознания. И которую по этому её свойству, - структура связей именно что вещественная, в отличии от невещественной структуры знаний на ней, - мы воспринять нашими органами чувств очень даже сумеем. Для этого нам вполне будет достаточно так раскроить чей-то череп, - (ни в коем случае никогда не производите этот опыт самостоятельно, только под наблюдением специалиста!) - и мы так сразу обнаружим в нём вещественную структуру связей Сознания. А вот невещественную структуру знаний в Сознании при всём нашем желании только с помощью собственных органов чувств мы обнаружить в нём даже так никогда не сумеем, увы.
Ведь мы потому ещё не сможем обнаружить невещественную структуру знаний нашего Сознания, что она может существовать именно только на живой вещественной структуре связей Сознания, но никак не на мёртвой. В случае же нашего самостоятельного достаточно таки грубого опыта, - раскроили череп, - во-первых, вряд ли останется она так живой, чтоб на ней продолжала существовать невещественная структура знаний. И, - во-вторых, - даже если она так останется живой, и на ней будет, поэтому существовать невещественная структура знаний, то одних только наших органов чувств для того, чтобы её обнаружить, окажется совсем даже так недостаточно. Нам обязательно потребуется что-то ещё из “так или иначе”, что сможет расширить возможности наших органов чувств и Сознания, и чтобы с ними такими мы смогли уже обнаружить невещественную структуру нашего Сознания.
Ещё раз, - Сознание, это вещественная структура связей с невещественной структурой знаний на ней. Вещественная структура связей без невещественной структуры знаний на ней Сознанием не является.
И вот здесь мы впервые столь явно сталкиваемся со случаем взаимодействия (процесса) Знания и Действительности, в смысле с процессом Осознания (Познания). И обнаруживаем такую зависимость, - оказывается, что для возможности отражения большего количества признаков Действительности, нам требуется большее же количество (прежде всего невещественных) знаний в Сознании. А их будет тем больше, чем больше будет у нас в том числе уже искусственных (в смысле вещественных) знаний, способных расширить возможности наших органов чувств и Сознания.
В смысле, - ещё раз, - чем больше будет у нас вообще знаний (и вещественных, и невещественных), тем ещё больше тогда знаний с гораздо уже более сложной у них структурой значений мы сможем отображать уже у себя в Сознании. А из этого следует, что отображение самой Действительности, - в смысле количество знаний признаков действительности, - что может существовать в нашем Сознании, - зависит от количества знаний, что вообще уже есть у нас (в Коллективном сознании), без разницы, вещественные (искусственные признаки Действительности) они, или невещественные (циклические процессы (контекста Действительности) Сознания). Проще говоря, чем больше будет развита вещественная структура связей Сознания, тем больше мы будем знать вообще о Действительности.
Ещё раз, - сама эта зависимость выглядит именно так, - “чем больше, тем больше”. А в случае знаний это значит, что чем больше мы их имеем, тем больше у нас так появляется возможностей получить их ещё.
(Кстати, саму эту зависимость во взаимодействии Сознания и Действительности (процессе Осознания) обнаружили ещё древние. Она звучала у них так: “Я знаю, что ничего не знаю”, - приписывается Сократу, и “Чем больше я знаю, тем больше я понимаю, что ничего не знаю”, - приписывается Демокриту. Последнее утверждение перекликается с более поздней формулировкой этого же утверждения, высказанного уже Альбертом Эйнштейном (а это буквально, получается, вчера), - “The more I learn, the more I realize how much I don't know.”
Для нас сейчас не суть важно, кто именно и кого так уже повторил. А гораздо важнее для нас понимать, что как минимум сто лет назад человеки в лице того же Альберта Эйнштейна про эту зависимость уже именно знали. Но только нет, конечно, они тогда её ещё вовсе даже так не осознавали.
Ещё раз, - «знать» и «осознавать» имеют абсолютно разные значения, чтобы их можно было так запросто уже сравнивать. А чтобы убедиться в том, что и сегодня человеки в этом ровным счётом не понимают вообще ничего, загляните в Википедию. А именно в статью “Смысл” для этого утверждения. Но формулировка относительно знаний “чем больше, тем больше” в их утверждении, безусловно, так уже есть.)
Но, из существования невозможности отображать какую-то часть Действительности из-за отсутствия у нас ещё сегодня необходимых на то знаний, вовсе так даже не следует отсутствие и самой этой части Действительности, нет, - не путайте уже так Действительность и само её отображение в нашем Сознании. Потому как Действительность, - она абсолютна. В отличии от того же Сознания, которое однажды запросто может исчезнуть. А вместе с ним исчезнет тогда и отображение Действительности в нём. Действительность же при этом никуда никогда не исчезнет, она, как была, так и будет продолжать существовать, даже совсем уже без Сознания.
А потому, если мы хотим дать определение Действительности вообще, то правильно было бы уточнить определение, данное мной в самом начале этой главы ещё и утверждением, что “Действительность существует независимо от нашего Сознания”. Многие “философы” на это покупаются и именно так и делают. Но вы, надеюсь, сами-то хоть уже поняли, что за чушь мы с вами так сформулируем? - “... данная нам в ощущениях через Сознание, которого может даже и не быть...”, - а-ли мы с вами так уже не круглые философы?! В смысле полные дураки?! Тут нам следует уже так выбирать, - Сознание, оно всё-таки есть, или его всё-таки нет? Это чтобы исключить так само противоречие из нашего утверждения. Но...
Впрочем, на этом мы, пожалуй, здесь и остановимся. Потому как, чтобы сделать сам этот выбор, знаний у нас ещё недостаточно. Как недостаточно возможностей нашего Сознания, чтобы эти знания уже так иметь. А потому мы поступим хитрее, в смысле рассмотрим так даже не всю Действительность, а только один лишь её контекст, а именно Сознание.
Ведь вся наша проблема в том, что “Действительность” является тем самым понятием, у которого определения просто нет и быть не может. А это значит, что как бы много мы слов про неё не написали, и какими бы “умными” при этом они бы не были, мы один чёрт определить Действительность с их помощью (и даже с помощью их количества) никак не сумеем. Но только поэтому вовсе не стоит отчаиваться. Потому как заявленная в этой книге тема, это “Язык”. А “Язык” и “Действительность” вовсе даже понятия так не соразмеряемые чтобы, если мы не можем почему-то дать определения “Действительности”, мы не могли бы дать определения уже и самому “Языку”.
Ещё раз, - Язык, это вовсе даже не вся Действительность, чтобы через определение её давать уже и определение самому Языку. (Примерно, как при необходимости дать определение “курица” мы прежде пытались бы дать определение “птица” вообще, - это определение общего возникает через определение частного, но только никак не наоборот.) А только один лишь из её возможных контекстов. А потому нам достаточно здесь дать определение Языку через определение того самого контекста Действительности, в котором он и существует. А именно контексту Сознания, что перед этим я только что сделал, -
- “Сознание, это вещественная структура связей с невещественной структурой знаний на ней”.
Таким образом, определение Действительности, данное мной в самом начале этой главы, для контекста Сознания будет уже более чем исчерпывающим. Или, говоря языком математическим, данное определение является необходимым и достаточным для понимания, что есть Действительность, в контексте Сознания. И наоборот, - Сознания в контексте Действительности. Именно его мы и будем здесь придерживаться. А для этого нам необходимо будет определить, в том числе и ряд понятий, которые мы будем здесь постоянно использовать.
(Кстати, чтобы лучше понимать чем отображение Действительности контекста нашего Сознания отличается от Действительности вообще (максимально возможный контекст для Действительности это она сама), или от отображения Действительности в каком-нибудь ещё её контексте, то посмотрите однажды на звёзды. То, что вы так увидите, и будет являться отображением (части) Действительности именно для вашего контекста Сознания. Но только это никак уже не будет соответствовать именно всей Действительности (в контексте Действительности).
Потому как многих из тех звёзд (части Действительности), что отображены в контексте Действительности именно вашего Сознания, в других её контекстах может попросту так уже и не быть. В смысле свет от некоторых из звезд шёл до ваших органов чувств (в нашем случае это ваши глаза) несколько миллиардов лет. А это вполне сопоставимое время со временем возможного существования самих звёзд. А это значит, что к тому времени, когда свет достиг, наконец, контекста вашего Сознания, в контексте самой звезды её давно уже так нет.)
Итак:
- контекст, - совокупность элементов со связями между ними;
- признак Действительности, - всё то, что может быть воспринято как некая совокупность информации нашими органами (в первую очередь чувств), и которая в свою очередь может быть сформирована уже как знание в нашем Сознании;
- признак Сознания, это знание устройства вещественных связей Сознания;
- знания, как невещественные циклические процессы существуют только на вещественной структуре связей в нашем Сознании, на которой они так образуют уже невещественную структуру знаний.
И ещё, небольшое замечание для знатоков Языка. Точнее даже небольшой тест, чтоб по его итогам вы могли уже сами для себя решить, стоит ли вам читать эту книгу или нет. В смысле сможете ли вы с вашей невещественной структурой знаний вообще из этой книги что-то понять, чтоб не тратить так понапрасну собственное время. Итак, абсолютно один и тот же контекст в этой книге я называю по разному, - и “контекст Сознания Действительности”, и “Действительность контекста Сознания”, и “контекст Действительности “Сознание”, и “контекст Действительности Сознания”, - почему? Если проблем с самим ответом на этот вопрос у вас не будет, то это значит, что вы уже достаточно не столько даже знаете, сколько понимаете Язык, чтобы читать эту книгу.
Глава 2 "Знания"
Собственно Сознание как таковое возникает с появлением первых знаний. Ещё раз, - Сознание и знания, это две разные грани одного и того же процесса. Не может быть Сознания без знаний, как и знаний без Сознания.
В смысле все живые организмы до появления у некоторых из них однажды Сознания, конечно же, как-то уже взаимодействовали со Средой, - любая Среда это один из возможных контекстов Действительности. Причём взаимодействовали они с ней посредством информации, которую из неё же и получали, т.е. взаимодействовали они с ней именно что посредственно. Потому тем и отличается живое от неживого, что неживое взаимодействует с Действительностью исключительно только непосредственно, в то время как живое взаимодействует с ней уже, в том числе и посредственно.
Другое дело, что посредственное взаимодействие живого с Действительностью не обязательно предполагает наличие у него Сознания. Так сегодня существует огромное число форм Жизни, представители которых буквально процветают в ней, не имея при этом у себя никакого такого Сознания. Это, например, все растения, грибы, водоросли, различные одноклеточные, и т.д. Постепенное же развитие, а значит и усложнение, самого этого (процесса) посредственного взаимодействия приводит в итоге к появлению у некоторых из форм Жизни, в том числе и Сознания. Как естественного их механизма способного работать уже не просто с информацией, а с такими её сложно структурированными совокупностями, какими и являются знания.
Ещё раз, - знания, это невещественные циклические процессы, которые существуют на вещественной структуре связей Сознания и нигде больше.
(Кстати, слова “знание” и “знать” с соответствующими у них значениями появились давно. Во всяком случае, гораздо раньше, чем возникло само представление о знаниях как о невещественных циклических процессах. А это значит, что сами тогдашние их значения (с которыми они в Языке и появились) вовсе так никаким циклическим процессам (или всему тому, что с этими циклическими процессами так или иначе было связано) соответствовать тогда никак не могли. По этой причине человеки значения самих этих слов объяснить себе тоже никак не могли. Но ведь при всём при том какие-то у них значения они всё же использовали! В смысле были же у них, получается, тогда хоть какие-то всё-таки значения в Языке, если для них человеки даже и соответствующие знания звучаний придумали!
Безусловно, эти первоначальные значения у этих слов были в Языке и тогда, и те же самые их значения есть у них в нём и сегодня. В смысле значения у этих слов с тех самых пор никак не изменились. Потому как только именно с ними, и ни с какими другими больше значениями, все человеки слова “знания” и “знать” в собственной речи использовали и тогда, используют и сегодня. Значения же эти у них весьма примитивные, потому как построены они целиком и полностью на понятиях [ЕСТЬ] и [НЕТ]. В смысле никаких таких других знаний, кроме знаний “есть” и “нет”, в структуре их значений нет совершенно. А потому те же знания могут только или быть, - [ЕСТЬ], - или не быть, - [НЕТ]. А больше никаких других значений они иметь уже просто не могут.
Как можно только или знать, или не знать, но вот третьего (не говоря уже о четвёртом, пятом и т.д.) возможного значения (знания признака в структуре значений) словам “знание” и “знать” в Языке просто уже не дано. А это значит, что в структуре значений слов “знание” и “знать” каких-то ещё знаний признаков больше нет абсолютно. А есть, - ещё раз, - только знание двух для них возможностей “ЕСТЬ” и “НЕТ”. (Напоминаю! - Я так говорю здесь именно о контексте “Сознание”, только где и может существовать невещественная структура значений у того или иного слова со всеми у неё там знаниями и связями.)
А потому привычные нам выражения типа “Я понял, наконец!”, “До меня дошло!”, “Эврика!”, “Теперь я знаю!” и т.д., правильно сегодня воспринимать как “Я смог, наконец, из тех достаточно простеньких знаний, что вы мне здесь только что сейчас дали, сформировать у себя в Сознании гораздо уже более сложный и всеобъемлющий невещественный циклический процесс (знание). Который из-за этой вот его цикличности я смогу удерживать у себя в Сознании теперь “вечно”, пока смерть не разлучит нас. Аминь!”)
Основное же отличие знаний от просто информации, - ещё раз, - в том, что знания, это не просто совокупности информации с гораздо более сложными у них структурами (хотя и это тоже), но, - и это уже самое главное, - все эти структуры информации в знаниях являются замкнутыми. Просто “структуры у информации”, какой бы сложности они сами при этом бы ни были, замкнутыми не являются. В противном случае они были бы уже так вовсе не “структурами у информации”, а именно что “структурами у знаний”. Или, говоря по-другому, -
- знания, это информация с замкнутой у неё структурой.
Эту замкнутость структурам информации в знаниях обеспечивает замкнутость самих вещественных связей Сознания, на которых знания и существуют. И которые делают так все невещественные процессы (знания), которые на них существуют, уже циклическими. А ведь именно цикличность невещественных процессов (знаний) и позволяет существовать им на вещественной структуре связей Сознания практически “вечно”. В смысле пока существует (живёт) сама вещественная структура связей Сознания, которая и обеспечивает возможность существования на ней невещественной структуры знаний.
Ещё раз, - ничего подобного не может быть у информации, потому как структуры (если такие у некоторых из её совокупностей вообще уже есть) её совокупностей не являются замкнутыми, а значит, они так не являются и циклическими. Это и есть основное отличие между просто информацией и знаниями, структуры информации в которых всегда являются замкнутыми.
Проще говоря, с появлением знаний, а вместе с ними и Сознания, у представителей тех форм Жизни, что им обладали, так появилась возможность уже не просто взаимодействовать с Действительностью, но и помнить за счёт удержания сформированных в результате этих взаимодействий знаний, чем это их взаимодействие с Действительностью порой так заканчивается.
Ещё раз, - всегда следует очень точно разделять те самые контексты Действительности, которые и в которых мы с вами её осознаём. Это чтобы случайно чего потом так не перепутать. Потому как разные контексты, это, прежде всего разные в них связи. А это значит, что одни и те же явления существуют в этих контекстах уже очень так даже по-разному. Потому как, - ещё раз, - разные контексты используют разные же связи.
Например, та же лодка в контексте воды (моря) запросто по ней поплывёт. А вот в контексте воздуха (где-то на небе) она не сможет находиться вообще (в смысле, всякий раз при попытке быть только в воздухе, лодка будет падать вниз.) Или та же Действительность (т.е. Действительность во всех её контекстах вообще) и отражение Действительности (Действительность уже только в её контексте Сознания), это так вовсе даже не одно и то же, чтоб их можно было запросто, потом сравнивать (отождествлять) уже в других их контекстах.
(Кстати, лучше всего эту последнюю мою мысль можно понять на примере значений, что обязательно есть у любого слова в Языке. Так в разных контекстах Языка у одного и того же слова (точнее даже только у его знания звучания, - знание звучания у слова в Языке одно, а вот значений, что ему в нём соответствуют, у него уже множество) будут уже совершенно разные значения. При том, что в самом Языке, - максимально возможном контексте для любого слова вообще, - у этого слова будут присутствовать все возможные для его знания звучания значения.
Но конкретный контекст Языка тем и отличается от контекста уже всего Языка (совокупности всех контекстов в Языке), что связи его образующие предполагают использование в нём именно одного только какого-то значения для одного какого-то знания звучания (слова). Причём без разницы, как много значений есть у этого знания звучания вообще в Языке. В смысле без разницы, как много других значений есть у этого же знания звучания во всех тех контекстах, что у него уже есть вообще в Языке.) В противном случае так возникнет в этом контексте ситуация многозначности, - омонимия, - которой на уровне контекста не может быть вообще в Языке. На то он, собственно, в нём и контекст. Вот для контекста уже всего Языка (совокупности всех тех контекстов, что есть вообще в Языке) ситуация многозначности более чем нормальная, можно сказать, что так она его суть.)
Поэтому, если в самой Действительности мы имеем дело с признаками действительности, то уже в таком контексте Действительности как “Сознание”, мы имеем дело только со знаниями признаков действительности. Или, если эту же самую мысль выразить в терминах Языка, - во всех контекстах Действительности мы имеем дело со всеми значениями, что вообще уже есть у признаков (действительности), в то время как в таком её контексте как “Сознание”, мы имеем дело только с таким их (признаков действительности) значением, как [знание (признака действительности)].
Как признаки действительности не могут непосредственно существовать в Сознании, так знания признаков действительности не могут непосредственно существовать в Действительности. А могут они существовать там только посредственно. А всё потому, что знания признаков действительности формируются в Сознании из информации от наших органов чувств, которое имеет с ними непосредственную связь. Следовательно, -
- Признаками действительности является всё то, что так или иначе уже может быть воспринято нашим Сознанием посредством наших органов чувств. В этом случае “так или иначе” являются вещественными знаниями (искусственными признаками действительности), использование которых расширяет возможности наших органов чувств и Сознания.
Как видите, с появлением Сознания в нем, в том числе возникают и такие уже знания, которые были сформированы не из одной только информации от наших органов чувств, но и за счёт самих вещественных связей, что в нём существуют. Потому как сами эти связи являются вещественными, т.е. признаками действительности, которые вполне уже можно воспринять нашими органами чувств, то их вполне можно так называть “признаки Действительности контекста Сознания”. Или чуть проще, - это чтоб было удобнее, - “признаки сознания”.
Ещё раз, - знания признаков действительности тем отличаются от знаний признаков сознания, что признаки действительности могут быть восприняты нашими органами чувств, а признаки сознания нет. (Примерно как с помощью глаз вы можете видеть вообще всё вокруг, но только не можете видеть сами глаза.)
(Кстати, чтобы понять, чем именно и как отличаются признаки действительности от признаков сознания, попробуйте сравнить такие из них как “яблоко” и “верх” (или “вверх”, без разницы), например. Здесь “яблоко” это признак действительности, а вот “верх” это признак сознания. У меня не стоит так задача углубляться здесь в понимание процесса Осознания нашего Сознания, - это само по себе уже достаточно большое знание, чтоб я не приводил его здесь целиком. А потому вполне для нашей темы будет достаточно тех знаний, что вы получите, экспериментируя со своим Сознанием уже самостоятельно.)
И ещё, здесь в книге я упоминаю помимо просто признаков действительности ещё и “вещественные”/“невещественные“ признаки действительности, а также “искусственные” признаки действительности, давайте уже уточним. Начнём с того, что сразу же поясним, что это всё признаки Действительности. Другое дело, что они в ней не непосредственные, а именно, что посредственные. В смысле знания о них были сформированы нашим Сознанием не только за счёт информации от наших органов чувств, которую те в свою очередь получили непосредственно из Действительности. Но и за счёт информации (об устройстве) вещественных связей в Сознании. Которую, понятно, Сознание, кроме как от себя, ниоткуда больше получить просто не могло.
Таким образом, знания, сформированные из информации от (контекста Действительности) Сознания относительно (всех прочих вместе взятых контекстов) Действительности будут так посредственными. А это значит, что наличие их в структурах значений слов “вещественный”, “невещественный” и “искусственный” делает значения этих слов относительно (всех прочих, - кроме “Сознание”, - вместе взятых контекстов) Действительности тоже посредственными.
А это значит, что без нашего Сознания эти признаки в Действительности существовать просто не могут. Потому собственно мы их и называем “признаки Действительности контекста Сознания”. Или, - это если короче, потому как в Действительность входят вообще все контексты, что в ней уже есть, а это чтоб лишний раз так в речи её уже не упоминать, - “признаки Сознания”.
Проще говоря, ничего вещественного или невещественного, как и искусственного непосредственно в Действительности нет. А есть всё это непосредственно только в нашем Сознании, в виде соответствующих знаний. Или, говоря по-другому, в виде признаков сознания.
Ещё раз, - знания, это невещественные циклические процессы на вещественных связях нашего Сознания.
Глава 3 Сознание и его форма Жизни
Рассматривая Сознание, мы столкнулись с кажущейся, скажем так, “недоразвитостью” большинства естественных механизмов у формы Жизни “человек” с ним связанных. Это касается как его естественных механизмов, ответственных за получение информации извне (его органов чувств), так и его исполнительных естественных механизмов (таких как ноги, руки, зубы, и т.д.). Но, - и это удивительно! - эта же “недоразвитость”, - во всяком случае, нам так показалось, - касается, в том числе и такого естественного её механизма, каким и является само наше Сознание. Давайте же разберёмся уже, наконец!
Говорить о “недоразвитости” тех или иных естественных механизмов у форм Жизни можно только в контексте процесса Жизни. Потому как само это понятие очень даже так относительно, и в контексте отдельной какой-то формы Жизни такой относительности быть просто не может, - невозможно сравнивать себя с самим же собой. Даже если какие-то естественные механизмы и представлены у формы Жизни некими парами (руки, уши, глаза, и т.д.), или некими наборами (зубы, пальцы, и т.д.), в любом случае, это всегда будут именно лишь только пары или наборы похожих естественных механизмов, но не более. Чтобы их в контексте одной только формы Жизни нельзя было так уже сравнивать.
В смысле, все эти пары и наборы похожих естественных механизмов правильно рассматривать как единые естественные механизмы, состоящие из нескольких похожих частей. Которые уже потому единые, что они объединены в форме Жизни конструктивно (зубы, пальцы, уши, глаза, например). Или, если даже они конструктивно и не объединены в форме Жизни (руки, ноги, пальцы, например), то они едино уже управляются Сознанием этой формы Жизни (в смысле так у них есть возможность совместной работы).
(! - Напоминаю, “объединены в (форме Жизни)” и “объединены (формой Жизни)” хоть и звучат, похоже, но значат так уже совершенно разное.)
(Кстати, пальцы я упомянул здесь дважды совсем не случайно, - у формы Жизни “человек” существует по два набора пальцев на руках и на ногах. Они, безусловно, похожи, но какая же при этом у них в одной и той же форме Жизни (в нашем случае “человек”) разная “судьба”! Наборы пальцев ног у формы Жизни “человек” очень напоминают так зубы, практически никакой такой индивидуальности у пальцев в них нет, одни только совместные действия. Хоть и существуют пальцы в них (в отличие от тех же зубов), казалось бы, по отдельности, но при желании пошевелить одним каким-то из них, у вас вряд ли получится (если только получится пошевелить большим пальцем, но и то не у всех), - отсюда, собственно, и “казалось бы”.
С наборами пальцев рук всё обстоит гораздо лучше, пошевелить можно практически уже каждым пальцем в отдельности. А “практически” потому, что для конкретных представителей формы Жизни “человек” возможность самого этого шевеления является очень уже индивидуальной. Впрочем, об особенностях (работы) именно ваших исполнительных механизмов в связке с именно вашим Сознанием вы сможете узнать уже сами (экспериментируя со своим телом, в нашем случае с пальцами ног и рук), мне же сейчас важно отметить именно главное.
Оказалось, что в случае с наборами пальцев ног наше Сознание в своих возможностях совсем даже не распыляется, а действует с пальцами так, как если бы они были одним целым. Т.е. экономит, таким образом, собственные ресурсы. А вот в случае же с наборами пальцев рук оно при необходимости может выделять в них уже каждый палец. В смысле оно может работать так с каждым пальцем рук уже по отдельности. Ещё проще, - при желании мы сможем запросто пошевелить одним каким-то пальцем на наших руках. При том, что возможность управления совместной работой пальцев рук у Сознания тоже так сохраняется, - всё-таки пальцы конструктивно существуют на одной и той же руке, чтоб так им уже быть в одном и так “колхозе”.
Возможность Сознания, как его способность управлять совместной работой сразу нескольких естественных механизмов, не обязательно относится только к работе каких-то однотипных (похожих) естественных механизмов вроде пальцев. В совместной работе управляемой Сознанием могут участвовать, в том числе и очень разные (прежде всего по устройству) естественные механизмы. Так речевой аппарат уже потому у человеков называется “аппарат”, что подразумевает так совместную работу абсолютно разнородных естественных механизмов. И объединяет их в этой совместной работе (в сам этот аппарат) именно Сознание данной формы Жизни, а вовсе не её конструкция (как это есть в случае пальцев ног, например).)
Ещё раз, - и Сознание, и органы чувств, и исполнительные механизмы, это всё естественные механизмы формы Жизни, которая посредством их взаимодействует с Действительностью. А естественные они потому, что изменения в Среде (контексте Действительности) изменяют, прежде всего, их самих, через изменение их возможностей. Причём изменяют они их достаточно непосредственно, потому как в результате процесса п-п (генетической) информации. Почему, собственно, сами эти механизмы и являются так естественными.
Как невозможно сравнивать степень развития естественных механизмов в контексте одной какой-то формы Жизни, так невозможно сравнивать сами формы Жизни (как совокупности соответствующих естественных механизмов) в контексте (процесса) Жизни. В смысле, да, мы можем в контексте (процесса) Жизни сравнивать отдельные естественные механизмы, что есть у той или иной формы Жизни. Но только мы не можем сравнивать в контексте (процесса) Жизни сами формы Жизни как совокупности естественных механизмов, что у них уже есть.
Проще говоря, мы не можем сказать так, чем та или иная форма Жизни лучше другой приспособлена к (процессу) Жизни вообще. Потому как сам факт их существования сегодня в том или ином контексте (процесса) Жизни и является доказательством именно их лучшей к нему (процессу Жизни) приспособленности в этом конкретном контексте (процесса) Жизни (а вовсе не во всём контексте (процесса) Жизни вообще). Просто они потому лучшие, что худших мы в этом же контексте просто уже никогда не встретим, - их в нём нет. Именно потому, что в своё время они оказались в нём не лучшими, - так устроен процесс Жизни, он “выбирает” так исключительно лучших.
Ещё раз, - если сравнивать формы Жизни уже целиком, то делать это надо в одном каком-то их контексте процесса Жизни. Проблема в том, что процесс Жизни вовсе не предполагает существование абсолютно похожих форм Жизни в одном и том же контексте, чтоб их можно было, потом в нём сравнивать.
Проще говоря, часть представителей одной и той же формы Жизни с отличным (от другой части представителей этой же формы Жизни) у неё естественным механизмом будет лучше чувствовать себя в одном контексте Среды, в то время как другая часть её представителей с несколько уже другим у неё соответствующим естественным механизмом будет чувствовать себя лучше в другом контексте Среды. Но, как только количество изменений в этом их естественном механизме станет у них достаточно уже большим, чтоб его невозможно было передавать целиком посредством процесса п-п генетической информации от одной части этой формы Жизни другой его части, то обе эти части будут уже так двумя разными формами Жизни.
Всё это я так подробно вам рассказал для того, - ещё раз, - чтоб вы понимали, что все формы Жизни уже потому лучшие, что они сегодня вообще существуют. Ведь та же блоха с точки зрения процесса Жизни в её контексте (процесса) Жизни “собака” ничуть не хуже приспособлена к процессу Жизни, чем та же форма Жизни “собака” (на которой эта блоха и живёт) уже в её контексте (процесса) Жизни.
(Кстати, понятие “лучшие” здесь значит [лучше приспособленные к процессу Жизни для данного её контекста]. Причём касается это всей формы Жизни с её совокупностью естественных механизмов, а не отдельных каких-то её механизмов, - некоторые из них могут быть и лучше, чем у похожих форм Жизни, а некоторые и хуже, а некоторые так отсутствовать вообще. Ещё раз, - главное, чтобы сама их совокупность у формы Жизни делала так саму эту форму Жизни в данном контексте процессе Жизни лучшей вообще.
Другое дело, что в самом начале процесса Жизни различных форм Жизни, как и самих его контекстов, было не так, чтобы много. Более того, это был тогда один единый контекст, где процесс Жизни вообще существовал. А потому, когда в ходе (процесса) Жизни в этом контексте возникла такая его форма, которая на свою (и, как потом оказалось, не только на свою) беду оказалась лучшей среди всех уже существовавших тогда форм Жизни, случилось непредвиденное.
Ведь лучшей она была потому, что могла взаимодействовать с Действительностью гораздо уже более посредственно, чем все остальные формы Жизни. Я полагаю, что эта посредственность достигалась той формой Жизни за счёт использования ей уже знаний. В отличие от всех прочих тогдашних форм Жизни, которые использовали только информацию. Другими словами, это была первая форма Жизни в процессе Жизни, у которой начало так формироваться Сознание.
Таким образом, у представителей этой формы Жизни перед представителями всех других форм Жизни возникло тогда колоссальное преимущество, - посредством знаний они могли уже помнить то, что однажды с ними происходило в Действительности. И посредством этого своего преимущества они в итоге смогли увеличить собственное количество до максимально возможного тогда их числа вообще в Среде (на Земле). Только вот для (процесса) Жизни подобное развитие событий не сулило ничего хорошего.
Дело в том, что первые формы Жизни по типу их взаимодействия с Действительностью больше напоминали неживые формы Действительности, нежели уже живые формы Жизни. Проще говоря, были они так бессмертны. В смысле, однажды возникнув в процессе Жизни, сами они уже потом не умирали, нет. А разрушались под действием факторов Среды (контекста Действительности), в которой так жили. Подобного их взаимодействия, - разрушения в результате их непосредственного взаимодействия с Действительностью, - было вполне тогда достаточно, чтобы в Среде уже существовало необходимое для протекания процесса Жизни равновесие.
И тут появляется первая форма Жизни с Сознанием, как естественным механизмом для удержания знаний, и которая за счёт этого своего преимущества равновесие процесса Жизни резко смещает. Причём настолько, что можно сказать, что равновесие это тогда практически просто исчезло. Как практически исчезли (прекратились) и все те процессы жизни (не формы Жизни, нет! – сами они так и продолжали существовать, факторы Действительности элементарно не успевали их разрушать), что это равновесие процесса Жизни и определяли. Проще говоря, процесс Жизни, тогда, по сути, только начавшийся, с обретением Сознания должен был так сразу же и закончиться. А всё потому, что в цикле процесса Жизни на этапе “разрушение” участвовала сама Действительность непосредственно.
Ещё раз, - постоянное разрушение (скажем так, -”убийство”) форм Жизни обязательно необходимо для поддержания соответствующего равновесия, чтоб процесс Жизни продолжал так вообще существовать. И зависело это самое разрушение в начале процесса Жизни, получается, только от Действительности, причём непосредственно. А это, как оказалось, для процесса Жизни не есть хорошо. Потому как все, что делает Действительность, делает она по сравнению с процессом Жизни очень уж медленно.
Проще говоря, лишь один этап в цикле процесса Жизни, целиком и полностью “принадлежавший” процессам Действительности, низводил так скорость процесса Жизни до скорости процесса Действительности. Потому как скорость любого процесса вообще определяет скорость именно самого медленного его этапа.
Таким образом, циклический процесс Жизни полностью “исключил” тогда из себя те его этапы, которые предполагали непосредственное взаимодействие форм Жизни и Действительности. Проще говоря, чтобы процессу Жизни тогда устоять, ему пришлось пойти так ещё дальше, и “придумать” для форм Жизни с Сознанием уже механизм смерти. Причём, и это важно, сам этот механизм смерти для форм Жизни был реализован не как один из их естественных механизмов, - да не дай бог! - на то они и формы Жизни, чтоб тут же придумать, как им от этого механизма смерти побыстрее избавиться! - а как составная часть их процессов жизни. Или, говоря другими словами, процесс Жизни, обретя однажды Сознание, вместе с ним обрёл так и Смерть. Это чтобы ему самому без неё уже так из этой Жизни совсем не исчезнуть.
Ещё раз, - это сегодня ещё лишь только гипотеза. А рассказал я вам её для того, чтобы вы понимали, что процесс Жизни это именно что процесс, и одними только своими формами он совсем даже так не ограничивается. А потому для сравнения похожих форм Жизни одних только похожих контекстов в этом случае совсем даже так недостаточно, необходимо ещё и знание самих их процессов жизни.
(Кстати в “Кстати”, - рассмотрение (процесса) Жизни в аспекте знаний, с одной стороны, даёт нам возможность объяснить все уже известные о ней факты. И, с другой стороны, позволяет лишний раз убедиться в примитивности мышления людей, основным занятием которых является толкование околонаучных совокупностей знаний. Более того, существующие сегодня у этих людей возможности, причём никак и никем особенно не ограниченные, позволяют продвигать им всю эту их чушь дальше, делая, таким образом, из этих их совокупностей знаний уже именно что чушь, но только никак не науки.)
Ещё раз, - изменение форм Жизни, это всегда результат изменения (контекста) Среды, в которой они существуют. И этим изменением не обязательно должен быть её прогресс, - увеличение числа циклических процессов, что в ней существуют. Но этим изменением может быть и её регресс, - уменьшение количества циклических процессов, что в ней существуют. Таким образом, взаимодействие форм Жизни с подобными средами приводит их к прогрессу или регрессу соответственно. А это значит, что совокупность естественных механизмов, что присутствует у форм Жизни, существующих в том или ином контексте (процесса) Жизни, является для неё лучшей.
Из этого следует, что говорить о некой там “недоразвитости” естественных механизмов человеков, тем более говорить так о его Сознании, не приходится. Все они в контексте формы Жизни “человек”, получается, развиты наиболее оптимальным образом. В контексте же всего процесса Жизни, да, мы запросто можем по отдельности уже их сравнить. При таком сравнении Сознание человеков окажется так наиболее развитым (лучшим) из всех Сознаний, что есть у форм Жизни вообще.
А вот все остальные естественные механизмы, увы, оказались у человеков далеко не самыми лучшими, особенно это касается органов чувств, - представители других форм Жизни, тоже обладающих Сознанием, или видят лучше, чем мы, или слышат лучше, чем мы, или нюхают лучше, чем мы, и т.д. Тем более что большинство из них вообще уже могут чувствовать что-то такое, чего никогда не почувствуем мы. А всё потому, что соответствующие для этого органы чувств у нас или слабо развиты, или их у нас нет совершенно. И вот здесь возникает то ли вопрос, то ли ответ на него.
Дело в том, что та совокупность естественных механизмов, что есть у человеков, является так уникальной. При достаточно развитых Сознаниях ни у кого больше из форм Жизни нет столь же слабо развитых остальных естественных механизмов. Например, у тех же китообразных Сознания очень похожи на Сознание человеков. Но китообразные при этом имеют у себя такие естественные механизмы, которые позволяют им без проблем существовать в их контекстах (процесса) Жизни. В отличии от человеков, которые уже с их естественными механизмами не смогут сегодня выжить ни в одном из контекстов Действительности без их знаний, без разницы, будут эти знания у них вещественными, или невещественными. И эта ситуация наводит так уже на размышления.
Согласитесь, логично было бы предположить, что чем больше количество знаний у той или иной формы Жизни, тем менее нужны ей те или иные её естественные механизмы. Например, той же форме Жизни “человек” не надо так специально тренировать (развивать) свои ноги, чтобы в случае приближения грозы мочь уже убежать от неё. Если для того, чтобы не попасть под грозу, достаточно будет только сообразить, как спрятаться от неё в укрытии. Ведь результат в обоих случаях будет так одинаковым, - способность избежать грозы. Вопрос в другом, - почему из двух возможностей с одним и тем же у них результатом, форма Жизни “человек” “выбрала” именно знание? Или, другими словами, почему она “предпочла” для себя развитие естественного механизма “Сознание” развитию всех прочих её естественных механизмов?
Ответ на этот вопрос надо искать в самом начале, в смысле в ответе на вопрос, - “А почему, собственно, процесс Жизни однажды так начался?” Дело в том, что процесс Жизни это, прежде всего циклический процесс. А как циклический процесс он не может быть не ограничен, а он и ограничен. Но даже не это главное, - процесс Жизни (как один из процессов Действительности вообще) отличается от просто процессов Действительности тем, что взаимодействия в нём с Действительностью идут уже очень посредственно. А это и есть ещё один фактор, который ограничивает так контекст Действительности, в котором может вообще существовать процесс Жизни.
Проще говоря, такая ограниченность циклических процессов Жизни приводит к тому, что они идут уже гораздо чаще циклических процессов Действительности (здесь мы так соглашаемся с теми, кто считает, что Действительность ограничена). (Примерно как, двигаясь с одной и той же скоростью по замкнутому маршруту, вы будете совершать тем больше циклов, чем будет короче (более ограничен) сам этот замкнутый маршрут.) А это значит, что у процесса Жизни по сравнению с процессами Действительности были гораздо уже большие скорости (большая частота), а значит так и большие возможности для его изменения (развития). В смысле, с постепенным изменением (развитием) (процесса) Действительности, в ней гораздо быстрее всех остальных процессов начинает происходить изменение одного из её процессов, а именно процесса Жизни.
А потому нет ничего удивительного (божественного) в том, что однажды процесс Жизни опередил в своём развитии все прочие процессы Действительности уже настолько, что смог потом локализоваться в сравнительно небольшом (по отношению к контексту (всей) Действительности вообще) её контексте. А именно в контексте “форма Жизни”. Только локализовался он так не совсем до конца, - полной локализации у него никогда не было и быть не может, потому, как формы Жизни сами являются частью Действительности. А потому они вынуждены так постоянно с ней взаимодействовать. А это их постоянное взаимодействие и есть отсутствие у процессов Жизни полной их локализации в формах Жизни.
Одним из следующих этапов, о котором мы здесь уже говорили, было появление в процессе Жизни знаний, - циклических невещественных процессов полностью локализованных в пределах одной какой-то формы Жизни. Из-за этих их особенностей, - циклические,- процессы знаний не являются вещественными и локализованы они в пределах даже не одной какой-то формы Жизни, а в пределах одной какой-то её части (в пределах Сознания), - их скорости (частоты) относительно скоростей (частот) процесса Жизни являются так ещё большими. А это значит, что и изменяться знания могут гораздо быстрее, чем сами формы Жизни, в которых они и локализованы.
Вот мы и получили так ответ на наш вопрос, - “Почему для достижения одного и того же результата из всех возможностей форма Жизни “человек” “выбирает” именно возможность развития Сознания?”. Оказалось, - ещё раз, - что процессы знаний протекают гораздо быстрее, чем процессы жизни. Проще говоря, в случае формы Жизни “человек” ей для решения каких-то своих проблем в её взаимодействии с Действительностью гораздо уже проще сформировать соответствующее знание, нежели изменить соответствующий естественный механизм. (“Проще” в нашем случае, прежде всего, значит “быстрее”.) Ведь для процесса Жизни основным фактором для всех тех изменений, что в нём происходят, является скорость изменения как самой Среды (контекста Действительности, где формы Жизни существуют), так и самих тех форм Жизни, что эту Среду составляют.
(Кстати, все вымирания форм Жизни происходят уже потому, что вымершие формы Жизни не успели измениться так сами, в то время, как Среда, а значит и все другие, уцелевшие формы Жизни, измениться успели. Что интересно, при попытке той или иной формы Жизни опередить скорость изменения Жизни, она тоже так вымирает. (Вспоминаем печальный опыт первых форм Жизни с Сознанием.) Потому как, - “всё в этом Мире взаимосвязано”, - а связи эти и определяют общую и обязательную для всех скорость изменений.)
И вот здесь я хочу предостеречь вас от основной ошибки, которую сегодня допускают не одни только верующие, но и люди, занимающиеся различными псевдо знаниями, - ни в коем случае в своих рассуждениях не отождествляйте возможности и их результаты. Уже потому, что возможности реализованными не являются, а значит, имеют соответствующую вероятность. В отличие от результатов, которые являются реализованными, а потому никакой такой вероятности иметь не могут.
А это значит, что в случае всех форм Жизни мы, имеем дело уже именно с результатами соответствующих процессов, а не с чем-то другим. Проще говоря, перед той же формой Жизни “человек” постоянно в процессе Жизни вставал вопрос выбора, - “Что лучше использовать (развивать), - “Сознание” или какой-то другой естественный механизм?”. Причём обе эти возможности в этом выборе были так абсолютно уже одинаковыми. А потому в процессе Жизни у формы Жизни “человек” происходил так выбор из обеих этих возможностей. В смысле так из одной формы Жизни “человек” в результате такого выбора появлялись уже две формы Жизни (так происходила её детализация). И ту из них, которая каждый раз при необходимости такого выбора “выбирала” Сознание, мы и называем сегодня (форма Жизни) “человек”.
Ещё раз, - не пытайтесь искать какие-то линейные зависимости там, где их просто быть не может. А не может их быть там, где присутствует вероятность, т.е. там, где мы говорим уже о возможностях. Потому те же “фонетические законы” никакими законами на поверку не являются. А являются они лишь обычным способом систематизировать уже известные знания. В смысле ничего нового (нового знания) с помощью этих “законов” у вас сформировать не получится. Более того, подобное - намеренное! - неправильное использование понятия свидетельствует лишь о той катастрофе (кризисе), в которую лингвистики загнали подведомственную им совокупность знаний.
Другое дело, что, уже начиная с некоторого количества знаний, что уже могло удерживать Сознание человеков, сама возможность этого выбора у них пропадает. Оказалось, что имея количество соответствующих знаний большим некого их критического числа, гораздо уже проще было изменять даже не самого себя (собственную форму Жизни), а Среду вокруг себя. А “соответствующие” здесь потому, что знания знаниям рознь. Вон, те же китообразные, по количеству некоторых знаний превосходят уже человека, вот только умнее человека от этого они вовсе так не становятся. (Впрочем, об этом в этой же книге, но уже в другой её Главе.)
Ещё раз, - начиная уже с некоторого количества соответствующих знаний в Сознании необходимость изменений собственной формы Жизни так полностью почти отпадает. (Естественные механизмы, определяющие работу Сознания, как развивались до этого, так продолжают развиваться и дальше.) Потому как с соответствующими знаниями представителям формы Жизни гораздо теперь проще становится изменять Среду под себя, чем собственную форму Жизни под Среду.
Таким образом, естественный механизм “Сознание” развился у формы Жизни “человек” сегодня уже настолько, что исключает возможность какого-либо развития всех остальных его естественных механизмов. Исключениями здесь являются те самые естественные механизмы, что и составляют Сознание. Естественные же механизмы, связанные с Сознанием более посредственно развиваются теперь не сами по себе (по отдельности), а как составные части более сложных образований предназначенных для совместной работы (речевой аппарат, например). В этом плане развития тех же органов чувств у формы Жизни “человек” вот уже несколько десятков тысяч лет не происходит вообще.
Более того, с развитием вещественных знаний, расширяющих возможности, в том числе и нашего Сознания, можно говорить уже и об окончании развития самого Сознания. А вот процесс же развития Коллективного сознания, наоборот, с появлением вещественных знаний лишь только набирает свою силу. И одним из следствий этого будет формирование таких в нём механизмов, которые бы не позволили никому за счёт использования механизма Обмана уничтожить уже само Коллективное сознание. А вместе с ним и нас, человеков, которые это самое Коллективное сознание и составляют.
Глава 4 Опыт, Обучение и Вера
Ещё раз, - Сознание возникает одновременно с появлением знаний. Потому как является естественным механизмом, который и призван с ними работать. Понятно, что формы Жизни ещё и до появления у них Сознания взаимодействовали с Действительностью, в том числе и посредственно. Другое дело, что появление Сознания делает это их взаимодействие гораздо ещё более посредственным. Но, и это здесь главное, появление Сознания абсолютно так не “отменило” все те естественные механизмы форм Жизни, что работали непосредственно с информацией поступавшей извне, когда никаких таких знаний в Действительности и близко ещё не было.
Проще говоря, и сегодня существует огромное количество форм Жизни, которые в собственных процессах жизни обходятся без каких либо знаний, и при этом совсем так не бедствуют. Более того, даже те формы Жизни, которые обзавелись в своё время Сознанием, продолжают по-прежнему использовать у себя те естественные механизмы, что предназначены для работы исключительно с информацией.
Так ещё до появления Сознания у форм Жизни возникает такой естественный механизм как “Инстинкт”. Он целиком и полностью был “заточен” под работу именно с информацией, но только никак не со знаниями (которых в Действительности тогда ещё и не было, а это значит, что и не было самого Сознания у форм Жизни). Другое дело, что с появлением Сознания роль Инстинкта в жизни тех представителей форм Жизни, у которых оно было, стала так совсем уже незначительной. Проще говоря, представители этих форм Жизни полагались в своих процессах жизни больше уже на Сознание, нежели на Инстинкт.
А связано это было с тем, что Сознание, которое работало непосредственно со знаниями, обрабатывало так на порядки большее вообще количество информации в единицу времени, чем это мог сделать Инстинкт, работавший непосредственно с информацией. А всё потому, что знания представляли собой очень уже сложно структурированную информацию в отличие от просто информации, у которой никакой структуры вообще не было и быть не могло.
(Чтобы понять последнюю мысль, воспользуемся следующей аналогией. Представьте, что в вагон поезда с одной его стороны заходит толпа (у неё структура отсутствует) пассажиров. А с другой стороны в этот же вагон заходит взвод (у него структура уже присутствует) солдат. При одинаковом количестве солдат и пассажиров взвод войдёт в вагон гораздо быстрее. А всё потому, что у взвода в отличие от толпы присутствует такой невещественный признак сознания как “порядок”, который и определяет его структуру. Или, это если чуть по другому, невещественный признак сознания “структура”. А он потому уже признак не действительности, а именно сознания, что воспринять его может уже только Сознание (в нашем примере аналогом Сознания является вагон). Проще говоря, если бы взвод и толпа входили бы, например, на площадь (которая в отличии от вагона аналогом Сознания отнюдь не является), то они вошли бы на неё уже одновременно.)
Из этой нашей аналогии следует, что быстродействие Сознания работающего со знаниями по количеству перерабатываемой так им информации в единицу времени превышает такие же возможности у Инстинкта работающего исключительно с информацией. Если бы не одно “но”, которое в некоторых ситуациях сводило на нет всё то преимущество, что Сознание так давало форме Жизни. Более того, это самое “но” у Сознания в подобных ситуациях делало его самого, скажем так, “смертельно опасным” для самой формы Жизни. Почему, собственно, в процессе Жизни преуспели уже именно те формы Жизни, которые в таких крайних ситуациях научились Сознание у себя отключать и использовать так уже только Инстинкт. Это же их умение объясняет, почему такой, скажем так, “реликтовый” естественный механизм как Инстинкт у форм Жизни с Сознанием сегодня вообще сохранился.
Это “но” заключается в том, что Сознанию для работы с информацией как со знаниями, прежде требуется эти самые знания из информации ещё сформировать. (В нашей аналогии это значит, что перед тем, как быстрее войти в вагон, солдатам следовало ещё построиться.) А на это необходимо соответствующее время. Которого в конкретной ситуации у конкретной же формы Жизни может вовсе и не быть. Именно из-за наличия подобных ситуаций в Действительности у форм Жизни даже с очень хорошо уже развитым Сознанием до сих пор и сегодня присутствует Инстинкт.
Но, если такое свойство Сознания как быстродействие вызывает сомнение (существуют ситуации, где Сознание по сравнению с Инстинктом очень так получается медленным), то другое его свойство никаких сомнений не вызывает вообще. Хотя бы уже потому, что его у Инстинкта нет и быть не может. Потому как этим свойством обладают только знания, но не информация сама по себе. Знания (невещественные циклические процессы) в отличие от информации (нециклических процессов) форме Жизни уже возможно удерживать. Причём удерживать уже ровно столько, сколько существует у неё та самая вещественная структура связей (Сознания), которая их и удерживает.
В любом случае формам Жизни с Сознанием в их взаимодействии с Действительностью однажды оказалось гораздо уже важнее иметь возможность удерживать знания (информацию с циклической у неё структурой), нежели уметь как можно быстрее обращаться вообще с информацией. А это была та самая возможность, которой, - ещё раз, - никогда не было, и быть не могло у форм Жизни с одним только Инстинктом.
Потому тот же естественный механизм “Импритинг” мы можем рассматривать как промежуточный этап развития между Инстинктом и непосредственно уже Сознанием.
Задача механизма Импритинга именно в том, чтоб получить довольно таки ограниченное число соответствующих знаний (к тому же ещё и в очень ограниченный период времени процесса жизни представителя той или иной формы Жизни), чтобы потом использовать их уже в его механизме “Инстинкт”. Т.е. никакой такой гибкостью (каким-то повышенным количеством возможностей), по сравнению с тем же Сознанием, механизм Импритинга не обладает вообще. А это значит, что ошибки, которые при таком использовании знаний очень даже возможны, делают сам этот механизм для представителей его форм Жизни не очень так и надёжным. Вплоть до возможности полной их гибели, если ошибка, так или иначе “проскочила” бы в их механизме Импритинга. По этой причине насекомые, о которых можно сказать, что у них вместо полноценного Сознания присутствует всего лишь механизм Импритинга, на всякий случай являются очень так плодовитыми.
Проще говоря, вещественная структура связей Сознаний у тех же насекомых весьма проста и примитивна, чтоб на ней, возможно, было хранить очень уж много знаний. Тем более, чтоб уже, поэтому собственная структура их знаний была сколь-либо сложной. Тем более что сам естественный механизм Инстинкт в столь сложных знаниях не нуждается вообще, - потому как он просто не в состоянии их такие осознать.
(Кстати, когда я упоминаю Сознание у насекомых, то ссылаюсь так на опыты Ж.А. Фабра. Уверен, что сегодня есть похожие опыты и у других исследователей, - за двести-то лет, что уже прошли с рождения Ж.А. Фабра, я уверен, что таких просто не может сегодня не быть! - просто я их ещё не знаю. Потому как трудно оставаться в теме, когда работаешь в одиночку, увы. Так вот, из опытов Ж.А. Фабра следует, что насекомые, безусловно, обладают Сознанием, но очень уже так примитивным. Потому как знания, что с его помощью насекомые формируют, они, согласно результатам опытов Ж.А. Фабра, во-первых, имеют. И, во-вторых, они используют их исключительно в своём механизме Инстинкта. В смысле саму эту их связку “механизм Инстинкта - (примитивное) Сознание” мы можем считать так их механизмом Импритинга.)
Именно поэтому в качестве факта появления уже действительно развитого Сознания, мы считаем появление однажды Сознания, которое было уже способно вовсе даже не на одноразовое получение небольшого набора каких-то знаний, для дальнейшего потом их использования в механизме Инстинкта (как это есть у тех же насекомых). А Сознания, способного получать эти знания уже постоянно (на время процесса жизни представителя его формы Жизни), и получать их уже в гораздо так большем количестве. И, самое главное, получать их уже не столько для использования в механизме Инстинкта, сколько в механизме “Опыт”. А Опыт, это был гораздо уже более развитый механизм, чем тот же Инстинкт, даже если он при этом уже и использовал, в том числе знания (в смысле был так уже механизмом Импритинга). Которого не могло быть, и не было никогда у тех же насекомых.
Ещё раз, - механизм “Опыт” возникает на основе механизма “Импритинг”, став, по сути, так более развитой его версией. Как и механизм Импритинга, который сам в своё время возник на основе механизма Инстинкта, и при этом никак не отменил его, Опыт тоже никак не отменил механизм Импритинга. Проще говоря, формы Жизни с Опытом сегодня имеют у себя, в том числе и Импритинг, и Инстинкт.
Суть действия механизма Опыта заключается в возможности для представителей формы Жизни, им обладающей с его помощью постоянно (на время всего их процесса жизни) формировать всё новые знания. Напоминаю, в случае механизма “Импритинг” процесс формирования знаний в Сознании сильно так ограничен и носит разовый характер, в смысле совсем даже не является так постоянным. Причём сами знания в случае механизма “Опыт” имеют уже гораздо более сложную собственную структуру, чем это есть у знаний в случае механизма “Импритинг”.
(Кстати, наиболее сегодня известным примером работы механизма “Импритинг” является его работа у формы Жизни “утка”. Так у только что вылупившихся утят возникает непродолжительный период времени (по разным источникам от 15 до 20 минут), когда им уже следует успеть запечатлеть (сформировать соответствующее знание) свою маму. Любой соразмерный движущийся объект, оказавшийся в это время перед утятами, они потом воспринимают уже как свою маму. В смысле начинают сопровождать его во всех его движениях. Понятно, что структура знания “мама (утка)” совсем даже так невелика. А потому “мамой” для утят в этой ситуации становится и обычный мячик, и кот, и лиса, и т.д. Из чего следует, что механизм Импритинга очень так ненадёжный механизм.
В этом плане механизм Опыт уже гораздо надёжнее. Потому как для него одного какого-то знания мало. Необходимо как минимум два знания и более, чтобы механизм “Опыт” смог уже заработать. Тем более что все эти знания он может получать не один только раз.)
Недостаток, если это можно вообще так назвать, механизма “Опыт” заключается в том, что использовать полученные с его помощью знания (обычно уже с гораздо более сложной у них, чем у всех прочих знаний, структурой) могут только сами носители механизма “Опыт”. Проще говоря, при тогдашней, - когда механизм “Опыт” только-только возник у некоторых форм Жизни, - степени развития Сознания, а с ним и коллективного сознания, а это значит и самого Языка, передать знания, полученные за счёт использования механизма “Опыт” от одного его носителя другому было практически невозможно.
Тем более, - и это был так, безусловно, уже недостаток механизма “Опыт”, - получение (формирование) с его помощью знаний очень часто было чревато возможностью смерти того, кто этот механизм “Опыт” непосредственно у себя и использовал. Таким образом, использование механизма “Опыт” очень даже воздействовало уже на механизм естественного отбора для данной формы Жизни. Тем более что знание, полученное в результате его, совсем даже потом не сохранялось, - уходил из (процесса) жизни носитель знания полученного в результате опыта, а вместе с ним исчезало и само это знание. Что было плохо для самой формы Жизни обладавшей уже естественным механизмом Опыт. Полностью возможности механизма “Опыт” могли быть раскрыты только у как-либо уже объединённых (носителей) Сознаний, но только никак не у одиночки. Таким образом формировалась необходимость в механизме “Обучение”, который если и был возможен, то только уже в коллективных сознаниях.
Ещё раз, - следующим этапом развития Сознания, безусловно, было формирование у него механизма “Обучение”. Который если и был так возможен, то исключительно только в Коллективном сознании. Это когда существуют уже не просто отдельные Сознания, а Сознания связанные друг с другом посредством именно знаний. В смысле у тех же человеков с механизмом “Обучение” возникает уже возможность принимать и передавать друг другу знания. Но то, что запросто могло быть сделано в контексте “Сознание”, - в нём существуют соответствующие вещественные связи по которым и могут быть переданы (/приняты) невещественные знания, - того не может так просто быть сделано в Коллективном сознании, - в нём таких вещественных связей для этого просто уже нет.
Именно сама возможность существования механизма “Обучение” исключительно только в Коллективном сознании сделала знания, получаемые с его помощью гораздо уже более “вечными”. Чем это было у знаний, получаемых с помощью механизма “Опыт”. Потому как они теперь участвовали так уже в процессе п-п знаний, каким и была работа механизма “Обучение”. Проще говоря, теперь знания полученные посредством механизма “Обучение” вовсе даже не пропадали с гибелью или смертью того или иного его носителя. А существовали, в том числе уже и у других представителей этого же Коллективного сознания. Таким образом, сам процесс приёма-передачи (п-п) знаний механизма “Обучения” делал так эти знания уже “вечными”.
(Кстати, “вечные” здесь потому в кавычках, что все эти знания при том при всём подвержены процессу Детализации. А это значит, что со временем они могли так уже обязательно измениться, вплоть до полного их исчезновения вообще уже из Сознания, - не стало признака действительности в Действительности, значит ждите, что скоро вслед за ним исчезнет и его знание в Сознание.)
Но гораздо ещё более важным следствием появления механизма “Обучение” является одновременное с ним формирование в нашем Сознании, в том числе механизма Веры. Дело в том, что знания, полученные через механизм “Обучение” являются уже гораздо более посредственными, нежели знания, полученные через механизм “Опыт”. Потому принять их Сознанию, “воспитанному” до этого на знаниях механизма “Опыт”, поначалу было очень даже непросто. Потребовалось дополнительное знание, - похоже, что в этом случае сработал механизм Импритинга, - принадлежность которого тому или иному его источнику знаний закрепляло за этим его источником знаний статус (в смысле знание в его структуре значений) “авторитет”. Статус “авторитет” давал так самому источнику знаний возможность, чтоб все его знания воспринимались всеми, кто этим статусом его и наделил, уже безоговорочно, т.е. “на веру”.
Таким образом, появление механизма “Обучение” было для Сознания огромным шагом вперёд. Этот шаг тем более был нужен, что с каждым днём количество знаний становилось только всё больше и больше. Настолько, что одному человеку не хватило бы и собственной жизни, чтобы посредством одного только механизма “Опыт” получить их все. (Тем более, если вспомнить о достаточно частой возможности гибели того, кто механизм “Опыт” постоянно использовал.) В то время как посредством механизма “Обучение” человек получал все знания гораздо быстрее и без всякого риска собственной гибели.
Формировавшийся практически одновременно с механизмом “Обучение” механизм Веры был гораздо его уже проще. Но при этом роль он сыграл для контекста Сознания (в частности для Языка) очень даже огромную. Так именно с его использованием возникают первые “настоящие” слова в Языке. В смысле слова, звуки в которых собственных значений уже не имели, а имело значение само только слово всё целиком. Именно с потерей собственных значений звуки становятся так уже буквами, и на основе их появляется так уже Письменность (мыслительный инструмент).
Но, - “Нет в мире счастья!” (добра, правды, справедливости, и т.д., - список продолжите уже сами), одновременно с механизмом Веры формируется и механизм Обмана.
Глава 5 Звук как способ передачи знаний в Коллективном сознании
Ещё на этапе механизма “Импритинг” Инстинкт начинает работать уже и со знаниями в том числе. А это значит, что так у некоторых из форм Жизни возникает Сознание. Основной задачей, которого было формировать из коротких кусочков информации от одного какого-то своего информационного канала циклические процессы знаний. Что, безусловно, было возможно только с появлением соответствующих связей в Сознании. Потому как количество и величина невещественных знаний удерживаемых на вещественных связях Сознания зависела от количества, величины и структуры самих этих связей.
А потому первых знаний в Сознании было не так, чтобы много, и все они были очень даже так маленькие (без разницы, говорим мы так о количестве информации в том или ином знании, или о длине его цикла), от того и с очень простой у них структурой. Простота структуры тех знаний заключалась ещё и в том, что были они, сформированы из информации от одного какого-то информационного канала. В любом случае все эти знания мы можем рассматривать уже как объединения информации с циклической у них структурой.
Отсюда недалеко оставалось с использованием того же самого механизма Сознания при дополнительных на то у него (одной или более) вещественных связях и количеством информационных каналов большим одного создавать объединения с циклической же у них структурой. Но уже не просто информации, нет, а объединения объединений информаций с циклической у них структурой (в смысле объединения знаний). Т.е. создавать уже так гораздо более сложные знания. При том, что вообще уже все знания, что тогда уже были в Сознании, оказывались так объединёнными в одну большую структуру. (Это замечание напрочь опровергает утверждение того же А. А. Зализняка, что слова в Языке могут быть и не связаны друг с другом. – Не могут быть не связаны, только связаны! Весь вопрос в степени посредственности самой этой связи.) Таким образом, формировалась невещественная структура знаний в Сознании.
И здесь так уже проявляется, собственно, дуализм Сознания, - для формирования знаний оно, с одной стороны, использует невещественную информацию от своих органов (чувств). А, с другой стороны, эти невещественные знания существуют у него на вполне вещественных связях. (Напоминаю, вещественные связи Сознания в контексте Действительности являются признаками сознания. А вот невещественные знания, что на них существуют, и сами эти вещественные связи в контексте “Сознание” являются так уже знаниями признаков сознания.)
Ещё раз, - признаки действительности тем отличаются от признаков сознания, что знания о первых формируются из информации от наших органов чувств, в то время как знания о вторых просто существуют в нашем Сознании как его связи. В смысле при всём нашем желании мы признаки сознания никогда не сможем осознать с помощью одних только наших органов чувств. (Примерно как с помощью своих глаз мы можем разглядеть почти всё вокруг, но только не сами глаза.)
Дуализм Сознания в том и заключается, что знания признаков Сознания, по сути, являются вещественными, в то время как знания признаков действительности, существующие на них, являются уже невещественными. Вещественные знания признаков сознания (связи) передаются от одной формы Жизни другой через процесс п-п генетической информации. Чего просто не может быть в случае невещественных знаний признаков действительности. Которые невозможно получить “по наследству” посредством процесса п-п генетической информации. Это теперь если только уже в процессе Жизни посредством органов чувств. Проще говоря, процесс Жизни в этом случае так “позаботился”, чтобы форма Жизни “человек” могла уже сохранять и развивать у себя всё необходимое (прежде всего знания связей и их устройства) для работы со знаниями признаков действительности. А вот знания признаков действительности человеки должны были получить уже сами в процессе своей жизни.
И так возникала “проблема”, - какими бы так умными не были сами родители, но их родившийся ребёнок всегда был уже так “дурак”. В смысле появлялся он на этот свет, если не с готовыми уже у него знаниями связей, то, как минимум с “проектом”, как их ему развить в процессе собственного взросления. При этом никаких таких знаний признаков действительности в момент своего рождения у него почти не было. (А “почти” здесь потому, что небольшое их количество ребёнок умудряется получить, будучи ещё в утробе матери.) Потому как, - ещё раз, - посредством процесса п-п генетической информации знания связи родители передать ему могут, но вот похожего процесса п-п для передачи уже знаний признаков действительности, что они накопили за свою нелёгкую жизнь, у них нет. Это чтоб с его помощью они могли передать своему ребенку, в том числе и знания признаков действительности.
(Кстати, насчёт развития. Ребёнок получает посредством процесса п-п генетической информации знание именно обо всех его связях в Сознании. Знание, которое обеспечивает ему устройство вещественной структуры его Сознания. Другое дело, что возникает она у него в законченном виде не сразу после рождения, а в процессе взросления ребёнка, который следует за его рождением.
И вот на этом этапе развития Сознания огромное для него значение имеет механизм Импритинга. Потому как именно он, получается, и является ответственным за формирование “правильной” невещественной структуры знаний в Сознании. Это значит, что если на этапе взросления ребёнок не сможет вовремя получить какие-то знания признаков действительности, то он так не сможет сформировать эффективную невещественную структуру знаний в своём Сознании.
Крайним проявлением результатов самой такой невозможности является отсутствие у взрослых уже человеков сколь либо развитой невещественной структуры знаний. В смысле их невещественная структура знаний по своим возможностям абсолютно не отличается от невещественной структуры животных, представителей близких к человекам форм Жизни. Проще говоря, по возможностям своего Сознания эти человеки ничем так уже не отличаются от соответствующих животных. Во всяком случае, Языком они не владеют вообще, со всеми из этого вытекающими следствиями.
Но, если крайние проявления на то и являются крайними, что представляют так собой исключения (”маугли”, например, - человеческие детёныши воспитанные животными, обычно волками), то непосредственно в социуме (человеческой среде) мы можем наблюдать уже все промежуточные состояния неправильного использования (точнее не использования вообще) в нужное время процесса жизни того или иного представителя формы Жизни «человек» механизма Импритинга.
Ещё раз, - механизм Импритинга тем и отличается, что очень так даже связан с процессом развития представителей формы Жизни (процессом взросления). А потому, если по каким-то причинам он в процессе взросления сработал неправильно (или не сработал вообще), то исправить это, - сформировать потом соответствующую невещественную структуру знаний, - будучи уже во взрослом состоянии, представителю формы Жизни будет уже невозможно.)
Именно из-за свойств знаний признаков действительности процесс их п-п мог возникнуть, и однажды так уже возникает, только в Коллективном сознании. Потому как Сознание, - естественный механизм для формирования и удержания знаний, - за счёт своих вещественных связей может удерживать эти знания только в пределах одного какого-то представителя формы Жизни, и то на время именно его только процесса жизни. Проще говоря, со смертью этого представителя одновременно заканчивало свою работу и его Сознание, а вместе с ним исчезали и все те знания признаков действительности, что в нём вообще так уже были.
В отличие от отдельного Сознания такая их совокупность, как Коллективное сознание, скажем так, “смертной” совсем не является. А потому при соответствующем процессе п-п в нём знаний, все эти знания были бы так в нём уже “вечными”. Потому дело так для процесса Жизни оставалось за малым, а именно, - сам такой процесс п-п знаний в Коллективном сознании однажды так уже сформировать.
При этом следует понимать, что и Коллективное сознание, и процесс п-п в нём знаний, это две стороны одного и того же процесса. Проще говоря, не существует Коллективного сознания без процесса п-п в нём знаний, как и не существует п-п знаний без Коллективного сознания. А потому и Коллективное сознание, и процесс п-п в нём знаний формируются как развитие естественного механизма “Опыт” у тех форм Жизни, у которых тогда он уже был.
(Кстати, несколько слов о насекомых. Процесс Жизни в своё время “загнал” развитие их форм Жизни под такие ограничения, что, по сути, напрочь лишил их так возможности развивать своё Сознание через развитие его вещественной структуры связей. При том, и это, безусловно, что знания у насекомых однажды уже возникают. Но дальше механизма “Импринтинг” из-за этих вот ограничений Сознание у них не развивается. При этом мы знаем о существовании у них коллективных сознаний (пчёлы, осы, муравьи, термиты, и т.д.). Что, согласитесь, со столь относительно простеньким механизмом “Импринтинг” вряд ли вообще может быть уже возможно, - знаний, однако, для этого в нём маловато будет. Да и те, что уже будут, очень так простые получаются. Тем более, чтоб их такие как-то ещё и передавать. Но, - “голь на выдумки хитра”, - насекомые к механизму “Импринтинг” смогли подключить процесс п-п генетической информации. О том, что это было удачное “решение”, можно убедиться на примере сегодняшнего существования коллективных насекомых.
Или взять метаморфоз насекомых. В аспекте знаний все эти этапы метаморфоза насекомых напоминают этапы растянутого так процесса родов у форм Жизни с более развитым у них уже Сознанием. Во время, которых они периодически из контекста (Действительности) “форма Жизни”, за счёт появления у них соответствующих органов чувств, - для каждого этапа каждый раз новых, - появляются в контексте Действительности вообще (бабочки, мухи, стрекозы, и т.д.) Это чтобы, в том числе с помощью новых своих органов чувств собрать необходимую им информацию (знания) и продолжать потом “вынашиваться” в процессе родов уже дальше. Чтоб, таким образом, окончательно уже закончить развитие у себя механизма для процесса п-п их генетической информации, а с ним таким родиться уже окончательно. Впрочем, в этом аспекте, насколько я не знаю, сам этот процесс никто никогда ещё не рассматривал, чтоб здесь о нем сейчас подробно говорить. А потому мы “возвращаемся так к нашим баранам”.)
Ещё раз, - чтобы знания признаков действительности уже не были некой прихотливой одноразовой “выдумкой” процесса Жизни, формам Жизни следовало “придумать” для них соответствующий процесс п-п, с которым они становились бы так уже самым настоящим процессом Знание. Т.е. процесс абсолютно аналогичный уже по своим свойствам процессу Жизни.
Проще говоря, как формы Жизни существуют за счёт процесса п-п генетической информации “вечно”, так и знания признаков действительности за счёт уже своего процесса п-п могли бы существовать тоже уже так “вечно”. Другое дело, что сам процесс п-п знаний признаков действительности предполагает существование вовсе даже не отдельных Сознаний, а Сознаний объединённых именно этим самым процессом п-п знаний. Или, это если чуть по-другому, - предполагает существование Коллективного сознания. (Собственно те же формы Жизни, обладающие процессом п-п генетической информации, по отдельности в процессе Жизни вовсе даже не существуют.)
Процесс п-п предполагает необходимым сочетание сразу двух возможностей, - приём и передачу. Но, если с приёмом знаний признаков действительности у представителей различных форм Жизни всё было нормально, - развитие форм Жизни до появления процесса Знания было направлено именно только на совершенствование их естественных механизмов по получению информации, то с передачей знаний всё обстояло совершенно не так. В смысле представители форм Жизни старались всегда получать из Среды (контекста Действительности) как можно больше необходимой для них информации, но сами при этом старались быть в ней незаметными. Т.е. по возможности не посылать от себя никакой такой информации в Действительность вообще. Потому и соответствующие (для передачи знаний) естественные механизмы у форм Жизни или отсутствовали вообще, или были развиты очень плохо. Другое дело, что при формировании соответствующей необходимости (в передаче знаний), эти естественные механизмы у форм Жизни с Коллективным сознанием сразу же начали формироваться и развиваться за счёт уже самого процесса Жизни.
Ещё раз, - внутри Сознаний формы Жизни взаимодействовали со знаниями признаков действительности непосредственно, т.е. через соответствующие вещественные связи, на которых те и существовали. Ничего подобного не могло быть в Коллективном сознании, где таких вещественных связей между отдельными Сознаниями попросту не было. А потому их необходимо было в нём уже так сформировать. Пусть даже гораздо уже с более посредственным у них взаимодействием с Действительностью, чем это было у вещественных связей в Сознании. Главное, чтоб они способны были передавать знания от одного Сознания уже другому Сознанию.
И здесь как нельзя, кстати, пригодилась такая способность Сознания, как возможность формирования им сложных объединений (знаний) из более простых по конструкции знаний. А простыми эти знания были потому, что формировались они из информации от одного какого-то информационного канала (органа чувств). Более сложные же знания (далее “образы”) формировались уже из знаний от разных органов чувств. Более того, будучи так по сути одним уже знанием, они так и использовались потом в самом процессе Осознания. Поясню...
Например, если человеки и ощущали какой-то признак действительности, то они ощущали его уже всеми своими органами чувств. Так у них в Сознании возникали устойчивые объединения знаний присущих конкретному признаку действительности. Причём сами эти знания были уже достаточно детализированными, чтобы им в Сознании соответствовать образу именно этого признака действительности. А это и было условием достаточности, чтобы по одному какому-то знанию можно было осознать уже весь образ признака действительности. Проще говоря, через одно какое-то знание осознать так уже весь признак действительности. И таким единственным знанием, по которому человеки восстанавливали (осознавали) у себя в Сознании уже весь образ признака действительности целиком, стало у них знание звучания.
(Кстати, не стоит думать, что у всех остальных форм Жизни тоже всё так и было, - сегодня существует огромное количество форм Жизни, представители которых предпочитают для восстановления образов признаков действительности в своих Сознаниях использовать знания запахов. Более того, человеки со своими знаниями звучаний являются так скорей исключением, нежели правилом в общем ряду форм с Сознанием. Мне видится тому такая причина...
Когда-то очень давно форма Жизни “человек” обладала неплохим (в смысле, как и вообще у всех похожих на неё форм Жизни) обонянием. Но затем происходит изменение Среды, в результате которого представители формы Жизни “человек” переселяются уже на литораль. (Кстати в “Кстати”, - именно тогда и именно там, у человеков и возникает прямохождение. Ещё раз, - ни на каких деревьях наши предки никогда не сидели, чтобы потом однажды слезть с них.) Где по известным причинам никаких запахов не было, и быть не могло.
Так необходимость в обонянии, которое было тогда у них сравнительно хорошо уже развито, сама собой и отпала. Проблема в том, что если соответствующие органы чувств (в нашем случае это “нос”) по этой причине смогли у нас, потом очень даже быстро деградировать, то ничего похожего не могло произойти с самим Сознанием. Точнее с теми его областями (совокупностями вещественных связей), которые и были ответственны за формирование знаний обоняний. Потому как такие сложные знания как образы, формируются с участием не одного какого-то информационного канала, а с участием уже всего Сознания (в смысле с участием уже всех информационных каналов, что у него вообще есть. А потому так запросто взять и выкинуть за ненужностью целую область вещественных связей ответственных за формирование образа признака действительности из Сознания невозможно, - она участвует так уже во много каких процессах Сознания. А это значит, что с удалением одной только области вещественных связей связанной с неким органом чувств, информация от которого по каким-то причинам поступает в неполном объёме или не поступает вообще, пострадает уже всё Сознание целиком.
Но нам “повезло”, а всё потому, что как раз тогда у человеков возникла уже необходимость в Языке. В смысле для его развития не понадобилось тогда специально развивать соответствующую область вещественных связей в Сознании. Она у человеков тогда уже была в виде высвободившейся области Сознания, работавшей до этого с информацией от органов обоняния.)
Выбор именно звука для передачи знаний заключался ещё и в том, что структуры значений сложных знаний обязательно включали в себя уже знания звучаний. Более того, они без них попросту уже не существовали. Таким образом, можно утверждать, что это были сцепленные значения, - знания звучания и соответствующее ему знание признака. Потому имея одно лишь знание звучания, по нему мы уже запросто могли определить и знание того самого признака, которому оно и соответствовало. А этого было вполне достаточно, чтобы для передачи того или иного знания признака использовать не полностью его (не всю его структуру значений), а только его знание звучания, что у него (в структуре значений) и было.
(Проще говоря, нам вполне достаточно слышать одно лишь только мяуканье в тёмной комнате, чтоб знать наверняка, что в ней находится кошка. В смысле для этого нам вовсе даже не надо видеть всю кошку целиком (тем более ещё нюхать ее, или гладить), достаточно лишь только слышать её мяуканье.)
Таким образом, то или иное знание звучания имело для человеков уже своё собственное значение (знание соответствующего признака). И этим значением у знания звучания было знание именно того самого признака, которому оно и соответствовало. Причём правило это было для Языка именно, что “железное”, - ещё раз, - знание звучания (тем более отдельного какого-то звука) не могло соответствовать знанию абы какого-то признака. А соответствовало оно только знанию того самого признака, которому это звучание каким-то образом уже принадлежало. Только вот принадлежать оно могло знанию признака очень даже по разному, об этом лучше всего рассказать на примере.
Но, прежде чем рассказать на примере, самое главное, - знание звучания с соответствующим у него значением уже тогда становилось словом, когда принадлежало, в том числе самому человеку. А совокупность слов это и есть уже сам Язык. Проще говоря, человекам мало было хоть как-то понимать значение того или иного знания звучания, им важно было ещё и мочь самим его повторить. А иначе по-другому они бы просто не смогли уже передать само его значение (знание признака, которому данное знание звучания и соответствовало).
(Кстати, именно тогда помимо контекста для понимания слов человеки использовали их жестовые, мимические и интонационные составляющие. Все они с тех самых пор существуют в Языке и сегодня. Другое дело, что знания их используются в основном механизмом Импритинга. А это значит, мы используем их, что называется, “не задумываясь”. А из того, что практически у всех человеков они одинаковы, следует, что эти знания появились очень давно. Ещё в самом начале возникновения Языка. А из знания, что у одного и того же жеста у нас с японцами абсолютно разные значения, сделайте выводы уже сами. Тем более что это нетрудно.)
В качестве примера мы рассмотрим древний звук “(СВ)” и его детализацию в Языке. Значением древнего звука “(СВ)” (знания звучания “(СВ)”) является знание признака «процесса питья (воды) с поверхности». Поэтому его интегрированным значением было [питьё с поверхности (воды) (и всё то, что так или иначе этому процессу соответствовало)]. Это знание звучания, хотели они того или нет, человеки каждый раз издавали, когда уже пили (воду) с поверхности. Таким образом, оно было связано, с одной стороны, с водой, которую они так пили. А, с другой стороны, с самими человеками, которую эту воду так пили. Таким образом сам этот древний звук “(СВ)” являлся так уже словом. Похоже, - и это следует из “Последовательности частот звуков в Языке”, что это было вообще первое у человеков слово.
(Кстати, вы сами при желании запросто сможете повторить знание звучания древнего звука “(СВ)”. Для этого достаточно только попробовать пить что-то с поверхности. Звук, который при этом вы будете издавать, и будет тем самым древним звуком “(СВ)”.)
Очень скоро в разных контекстах Древнего языка происходит детализация знания звучания древнего звука “(СВ)”, причём без смены у него в них значения. Связано это было с процессом накопления знаний вообще, в структуре значений древнего звука “(СВ)” в частности, и развитием для этого соответствующих возможностей формы Жизни “человек”. Проще говоря, человеки научились различать в древнем звуке “(СВ)” уже не один какой-то звук, а как минимум два, - “С” и “В”.
Так у человеков впервые возникла возможность выбора в Языке. И выбрали они в разных контекстах Языка уже так по-разному. Собственно на детализации знания звучания древнего звука “(СВ)” и начинается уже детализация самого Языка (тогда ещё Древнего языка). Потому, собственно, для одного и того же значения (знания признака действительности) [вода] в разных контекстах Древнего языка появились разные тогда знания звучания. Так в одних контекстах Языка это были звучания на основе шипящесвистящего древнего звука “С”, - “су”, “зу” (”за”) и “шу”. А в других это были звучания на основе древнего звука “В”, - “ву” (”ва”, “во”).
(Кстати, - и это интересно, - произошедшая так детализация древнего звука “(СВ)” вовсе даже не отменила те объединения (слова) в Языке, что были с ним уже тогда образованы. Просто сам этот древний звук “(СВ)” с появлением уже письменности стал записываться как звуки, на которые он в своё время и детализировался. В том же русском языке и сегодня существует не менее двухсот слов и их производных образованных с использованием древнего звука “(СВ)”, - “звук”, “звать”, “свист”, “звон”, “зверь”, “свой”, и т.д.)
С исчезновением же признака “питьё (воды) с поверхности” из Действительности, - человеки просто перестали так уже пить с поверхности, а стали уже пить из чего-то, - возникает необходимость детализации уже самого значения древнего звука “(СВ)”. Потому уже непосредственно для признака “питьё” (но только не с поверхности, нет!) появляется знание звучания (слово) “п(ь)ыть” (”пить”). Значение его в Древнем языке читается как [приятные и полезные (после “п” присутствует признак множественности “ы”) делать].
Из этого значения легко можно сделать вывод, что из тех же сосудов пили, как и хранили в них, тогда вовсе даже не воду. А использовали их для питья и хранения уже действительно чего-то ценного, но отнюдь не воды, которая этим ценным просто быть не могла. Причём процесс питья из сосудов вовсе не сопровождался звуком “(СВ)”, чтобы он так мог уже присутствовать в знании звучания самого этого процесса. Поэтому в самом слове “пить” мы его уже не находим.
(Напоминаю, слово “пить” было образовано в контексте “Слово”, в смысле в Древнем языке, в котором каждый звук имел ещё собственное значение. Всё это лишний раз подтверждает, насколько огромное значение имело для древних человеков соответствие того или иного звука его признаку, которое они так использовали в своей речи.)
Слово “пить” по сравнению с тем же “(СВ)” очень получается так сложное, потому как между ними “расстояние” в десятки тысяч лет. Впрочем, о значениях древних звуков (Руского контекста Древнего языка) и их детализации я рассказываю в следующей книге, а именно “Древний язык”. Здесь же сейчас подведу только итог.
Звуки как способ передачи знаний в Коллективных сознаниях потому выбираются человеками, что они так или иначе присутствовали уже во всех тогда им известных признаках действительности, тем более, что они сами так или иначе могли уже эти звуки повторять. В соответствующих контекстах с помощью жестовых, мимических и интонационных составляющих эти знания звучания приобретали уже однозначных соответствия знаниям признаков. А значит, могли, таким образом, уже использоваться в Языке.
Глава 6 Звук и его знание звучания
Ещё раз, - для возможности передачи знаний в Коллективном сознании потребовалось из структуры значений того или иного признака действительности выделить именно его знание звучания и уже за счёт самого звука, которому это знание звучания и соответствовало, передавать таким образом знание самого признака.
Проще говоря, первые звуки, которые передавали человеки друг другу как знания, повторяли звуки, что уже были у самих тех признаков, знания о которых они так передавали. И “были” здесь значит то, что эти звуки так или иначе могли уже производить сами эти признаки в результате того или иного их взаимодействия с Действительностью. Например, если человекам необходимо было передать знание “вода”, то они имитировали звук, который получался у них, когда они эту самую воду пили с поверхности. А необходимое его значение (знание из его структуры значений) уточнялось уже контекстом в котором оно и использовалось. При необходимости ещё большего уточнения значения самого этого знания звучания использовались такие составляющие звуков как жестовые, мимические и интонационные. Именно по такой схеме у знания звучания “(СВ)” со значением [питьё (воды) с поверхности] в разных языках возникают потом разные же значения, - [вода] и многие другие ещё ([река], [дорога], [направление], [звук], и т.д.)
Понятно, что это с сегодняшней, нашей точки зрения, в смысле с точки зрения уже развитого нашего Сознания, все эти первые звуки кажутся нам достаточно сложными и состоящими уже из нескольких звуков. Сами же древние человеки ничего такого в этих первых звуках со значениями не находили вообще. Это уже позже, с накоплением соответствующих знаний, в результате детализации знаний звучаний, они начинают различать в них не один какой-то звук, а несколько. Причём именно такие, какие могли повторить уже сами. В смысле так это был уже процесс совместной детализации не только их Сознания, но и их речевого аппарата тоже.
И вот в результате этой детализации человеки обнаруживают, что разные звуки, оказывается, обладают и разными же свойствами. И свойства эти у звуков зависят в первую очередь от возможности произношения их человеками. Причём, чем больше было разных звуков, которые человеки знали (прежде всего, потому, что сами уже могли их воспроизводить), тем больше открывалось так у новых звуков новых же свойств. Впрочем, это касается уже вообще всех языков, на которые так детализировался весь Древний язык. А нас же здесь и сейчас интересует именно только сам Древний язык, причём Руского его контекста. (В противном случае это будет уж очень большой рассказ об особенностях звук извлечения тех звуков, что уже есть вообще в Языке (во всех языках), а потому и не здесь.)
Древние человеки Руского контекста выделяли три большие группы звуков, а именно:
- гласные звуки, которые произносятся на свободном выдохе, а потому они могут тянуться (пока есть дыхание) и переходить так один в другой;
- шипящесвистящие звуки, которые произносятся на свободном выдохе с преодолением уже некого препятствия, а потому они могут тянуться, но не могут переходить один в другой;
- согласные звуки, которые произносятся как преодоление некого препятствия свободному выдоху, а потому ни тянуться, ни переходить один в другой они так уже не могут.
(! - Невнятное произнесение того или иного звука в Языке не есть переход одного звука в другой звук. - !)
Эта разница в свойствах разных звуков определила соответствующее их использование в Языке. Так возможность легко модулировать (переходить из одного в другой) гласные звуки не позволяла использовать их для задания однозначных соответствии (именно только которые и имели смысл в Языке) с признаками действительности. Согласитесь, что невозможно задать однозначное соответствие со звуком, который в начале мог звучать как “о”, например, а в конце уже как “у”.
И, наоборот, именно возможность их модулирования позволила использовать гласные звуки для значений различного рода принадлежностей, тем более, что особенности их произношения (их мимические составляющие) позволяли задавать им, в том числе различные значения (вроде [больше] и [меньше], например). Так звуки “о” и “у” в некоторых контекстах можно было воспринимать уже как звуки с одним и тем же у них значением, но с той лишь разницей, что в структуре значений одного из них (”о”) присутствовало знание “больше”, а в структуре значений другого (”у”) вместо него присутствовало уже знание “меньше”.
(Кстати, знания “больше” и “меньше” вовсе так не определяли какой-то признак действительности, к которому они и относились. А определяли они так именно относительное свойство того признака действительности, в контексте которого они и использовались. Таким образом, сами они соответствовали признакам сознания. Другое дело, что эти знания, - “больше” и “меньше”, - присутствовали естественным образом в знаниях звучания “о” и “у” как их мимические составляющие. Проще говоря, при произнесении звука “о” рот открывался достаточно уже широко (больше). А вот при попытке так сильно рот не открывать (меньше) при произнесении того же самого звука, из него сам собой получался уже звук “у”. Собственно так в структуре значений этих звуков и сформировались потом знания “больше” и “меньше”.)
С шипящесвистящими звуками из-за их промежуточного положения в Языке всё было ещё интереснее. Это сегодня мы не найдём слов в русском языке состоящих из одних только согласных звуков. И всё потому, что с некоторых пор тот же звук “с” стал в нём однажды уже согласным звуком. А ведь раньше он таким вовсе даже и и не был. А потому в Древнем языке Руского контекста могли существовать объединения (слова) вроде “стр” со значением [стремительный]. По причине перехода звука “с” из шипящесвистящих в согласные звуки объединения типа “стр” (такие, где отсутствуют гласные звуки, а вместо них используются шипящесвистящие) мы сегодня в русском языке уже не найдём. Но о том, что они когда-то были в Руском языке, свидетельствуют такие производные объединения “стр” как “строй”, “страх”, “стриж” (”стр(ь)ыж”), и т.д.
(Кстати, роль того же звука “с” из-за его свойств в Языке вообще уникальна, - где только и как только он в языках потом не использовался! Взять хотя бы Английский язык, - одним из значений звука “с” (”s”) на конце английских объединений (слов) было придание множественности значениям самих этих объединений. А из значения объединения (слова) Руского языка “глас” следует, что его носители понимали под словами (объединениями) в своём языке именно те из них, которые можно было уже [говорить как (звук) “с”]. В смысле в них обязательно уже должны были быть звуки с возможностью их тянуть, т.е. гласные и/или шипяще свистящие вместе с согласными.
И вот здесь интересно, - из значений, что есть у шипяще свистящих звуков “ч” и “ц” следует, что являются они одними из самых древних звуков наряду с древними звуками “р”, “д/т”, “(СВ)” и “(к/(г/х)”. С той лишь разницей, что знание звучания “ч” возникает в Руском контексте Древнего языка, а знание звучания “ц” возникает уже не в нём. Но с тем же самым значением, и, полагаю, на несколько тысяч лет уже позже его. (Похоже, что в случае “ч” и “ц” происходит детализация их знания звучания в процессе заимствования их значения (знания признака, которому они и соответствовали) из одного контекста в другой.)
Но дальше ещё интереснее! - из “Последовательности частот звуков русского языка” следует, что возникли эти звуки, получается не так уж и давно, - тот же звук “ц” не ранее нескольких сотен лет назад. Возникает вопрос, - “Как такое могло вообще случиться?”
Ответ напрашивается здесь сам собой, - да, это, безусловно, древние звуки. И это следует уже из самих их значений, что были у них в Древнем языке. Другое дело, что, как и в случае с другими древними звуками, с накоплением знаний вообще в Языке, происходит детализация, прежде всего их знаний звучаний. И теперь древние человеки воспринимают их уже не как отдельные звуки “ч” и “ц”, а как объединения (слова) известных им звуков ‘т”,” “с” и “ш”., - “тш(ь)” и “тс”, со всеми оттуда вытекающими следствиями.
Доказательством тому служит и сегодняшняя наша привычка произносить зачем-то “ч” в “что” как “ш” - “што” (”(т)што”). А также существование соответствующих значений у объединений (слов) в русском языке типа “тишь” (”т(ь)ыш(ь)”), “тш(ь)ат(ь)(ельно)” («тщательно»), “тш(ь)эта” (”тщета”), и т.д. Или “тсар(ь)” (”царь”), “т-свет” (”цвет”), и т.д. Или общего для них “тс!” - “тш!”, где “!” это соответствующая жестовая составляющая (приложенный палец к губам), а значение самих этих объединений [не делать “с” (”ш”)], в смысле [не шуметь]. (Сравните значение “шуметь” со значением похожего на него по звучанию объединения “суметь”.)
Другое дело, что при появлении письменности в Руском языке судьба у объединений “тс” и “тш(ь)” была абсолютно иной, чем это было у древнего звука “(СВ)”. И, если слова с ним в своё время образованные, стали записывать потом через буквы соответствовавшие звукам на которые он и детализировался (”(СВ)” - “с” и “в”), то с объединениями “тс” и “тш(ь)” всё было несколько иначе, - в каких-то случаях они записывались как “ц” и “ч”, а в каких-то как “тс” и “тш(ь)”. Впрочем, тема эта очень даже большая, чтоб невозможно было в формате Главы раскрыть её полностью. А потому пока прекращаем.
Главное, что следует из всего этого понимать, так это ту роль, что уже следует из свойств шипящесвистящих звуков, и что поэтому была у них в Руском языке.)
С согласными звуками таких проблем не было, потому, как они не могли при произношении переходить один в другой. Из-за этого их свойства именно с ними и были в Языке образованы однозначные соответствия со знаниями признаков действительности. Проще говоря, если и были знания звучаний, которым и соответствовали тем или иным знаниям признаков, то это были всё знания звучаний именно согласных звуков (и щипящесвистящих в том числе), но только не гласных звуков.
Ещё раз, - так у согласных и щипящесвистящих звуков, за счёт абсолютной у них невозможности переходить один в другой при их произношении, в Древнем языке возникли соответствия значениям признаков.
И в завершении о двух самых главных звуках Руского языка, а именно “й” и “ь”. А главные они потому в Руском языке, что являются они в нём самыми распространёнными. Так, согласно “Последовательности частот звуков в русском языке”, частота звуков “ь” и “й” составляет в нём сегодня “828” у каждого. А это значит, что в русской речи на 10 тысяч используемых звуков приходится в среднем по 828 звуков “ь” и “й”. В смысле, более 16% звуков, что мы используем в своей (русской) речи, это звуки “й” и “ь”.
Особенность этих звуков в том, что у них, скажем так, существуют “проблемы” с их знаниями звучаний. Причём представляют они так две возможные крайности, которые могут быть у знаний звучаний вообще. Так звук “й” больше напоминает объединение двух звуков, причём именно двух гласных звуков, - “и” и “ы”, - “ыи”. При этом сам звук “й” так считается сегодня согласным. При том, что звук “и” мы можем считать, - и так и считаем! - как объединение звуков “ь” и “ы” - “(ь)ы”. А всё из-за их значения в Руском языке, - звук “ы” придаёт значение множественности значению впереди него стоящего объединения. По этой причине в Руском языке он используется только в конце объединений, никогда спереди. А звук “и” как объединение “(ь)ы” тоже имеет значение множественности, но уже для значения того объединения, что следует за ним. По этой причине звук “и” в Руском языке используется только в начале объединений, никогда на конце. Там же, где, как нам кажется, на конце объединения присутствует звук “и”, на самом деле есть только случайное сочетание звуков “ь” и “ы”, но только не их объединение. Потому как звук “ь” относится так не к звуку “ы”, а к стоящему перед ним согласному звуку.
Ещё раз, - по указанным выше причинам правильно считать, что, с одной стороны, никаких таких звуков “и” как и “й” в Руском языке никогда не было, и нет. А всегда в нём был один только звук “ы” со значением у него множественности. А звуки “и” и “й” на самом деле являются всего лишь объединениями звуков “ь” и “ы” и по сути значат так объединения “(ь)ы” и “ы(ь)ы”.
Но, с другой стороны, никто до сих пор вообще в Языке не дал сколь-либо значимого определения звуку. Чтоб мы могли так уже считать, что в нём является уже звуком, а что ещё нет. Ведь тот же звук “ь”, получается, собственного знания звучания в Языке вообще не имеет! (По этой причине в русском языке его сегодня принято называть “(мягкий) знак”, а совсем даже не “звук”.) В то время как в объединениях уже с другими звуками он имеет собственное знание звучания уже, безусловно! А потому именно как знак “ь” имеет в русском языке очень ограниченное употребление. Основное же его в нём предназначение, - изменять знания звучания тех гласных звуков, в объединениях с которыми он и используется.
(Кстати, из-за этой особенности звука “ь”, - у него отсутствует собственное знание звучания, - может показаться, что звук “ь” не должен был бы иметь собственного значения (соответствовавшего бы его знанию звучания, - тем более, которого у него и нет! - знания признака) в Руском языке. Но в том-то и дело, - и это очень так удивительно! - но звук “ь” в Древнем языке Руского контекста значение точно имел! Другое дело, что само его значение, скажем так, было у него очень уже так “всеобъемлющим”. А ведь значить всё (быть всеобъемлющим), это всё равно, что не значить вообще ничего. По этой причине (а ещё и потому, что со временем вообще уже все звуки в Языке собственные значения потеряли) очень скоро он своё значение в Руском языке так утрачивает.
А ведь было оно у звука “ь” связано с мужиками и с их деятельностью, потому и было оно столь у него многогранным. Ведь всю тогдашнюю жизнь определяли, получается, именно что мужики. Это видно хотя бы из того, что знания в структурах значений слов “мужик” и “человек” были очень похожи. Но только не были они похожи на знания в структуре значений слова “женщина”. Проще говоря, мужиками (да и самими женщинами в том числе) женщина отнюдь тогда за человека не считалась. А считалась она одной из необходимых принадлежностей человека, в смысле мужика.)
И совсем уже в заключение, - ещё раз, - гласом в Древнем языке Руского контекста называлось такое знание звучания, которое можно было тянуть (в составе него должен был быть хотя-бы уже один гласный и/или шипящесвистящий звук), и которое имело бы уже значение. А это значит, что такие объединения могли использоваться вполне уже самостоятельно, т.е. как отдельные самостоятельные слова.
И среди них были объединения как гласных звуков с согласными, так шипяще свистящих звуков с согласными, так и объединения тех и других с согласными звуками. И если гласные были “гласными” потому, что их можно было тянуть как “с”, то согласные были потому “согласными”, что без гласных (без со, - у “со” в данном случае значение принадлежности, - гласных) звуков их использовать было очень трудно, практически невозможно. Сравните для “д”, - “ад”, “уд”, “эд”, “од”, “(ь)ыд”, “да”, “ду”, “дэ”, “до”, “ды”, и т.д. Почти все эти объединения и сегодня существуют в Руском языке самостоятельно. Если нет, то они продолжают существовать в нём в составе уже больших объединений.
В то время как объединения той же “д” с шипяще свистящими и согласными звуками типа “зд”, “др”, “рд”, “кт”, “гд”, “тд”, и т.д., по отдельности сегодня в русском языке уже не существуют. А только если и существуют они, то уже в составе гораздо больших объединений, где уже обязательно присутствуют гласные звуки. А всё потому, что с использованием одних только шипяще свистящих и согласных звуков в объединениях речь была для самого уже языка очень так неудобной. Я бы сказал, какой-то “спотыкающейся” она так была, говорить её было так тяжело, да и понимать тоже.
Потому в соответствие с правиЛОм в Руском языке возникает так правило “глас” (”гЛАс”), которое и “предписывало" всем обязательно в своей речи употреблять уже и гласные звуки тоже. Тем более, что так они помогали конкретизировать интегрированные значения согласных звуков, с которым они вместе и использовались.
Глава 7 Слово в контексте "Слово"
Слово возникает как знание звучания, которое имело значение, и которое уже могли издавать сами человеки. В смысле тот звук (знание звучания), которое сами человеки почему-то повторить не могли, так словом уже не являлся. А был он именно что только обычным знанием звучания со своим у него значением. В смысле никакой звук в этой Действительности не появляется сам по себе, а является всегда следствием взаимодействия некого признака действительности с самой этой Действительностью. Так вот, знание признака, который этот звук в Действительности и вызывал, и было тем самым значением этого звука.
Проблема здесь очевидна, - во-первых, - человеки имели не такой уж и развитый речевой аппарат, чтоб запросто иметь возможность повторить им уже все те звуки, что были тогда в Действительности вообще. И, во-вторых, были и такие признаки в Действительности, которые во взаимодействии с ней самой никаких таких звуков не издавали. Проще говоря, знания о таких признаках, формировались какими угодно органами чувств человеков, но только не слухом.
Понятно, что делать вид, что самих таких признаков в Действительности не существует, только потому, что человеки не могли их своим “обычным” способом называть, было неправильно. Сами эти признаки, безусловно, существовали, тем более, что человеки очень даже с ними взаимодействовали. Особенно это касалось знаний связей, без которых человекам было просто никак не обойтись, и которые формировались вовсе даже не органами чувств, а самим Сознанием. Здесь требовался уже иной подход, потому как обычное слова, только которые тогда у человеков и были, возникшие так у них проблемы, связанные с ростом у них количества знаний вообще, решить уже не могли.
Ещё раз, - первые слова, это всё были обычные знания звучаний со своими собственными значениями, которые могли уже повторять сами человеки. Собственно именно их мы и можем считать первым этапом появления у человеков Языка (совокупности слов).
(Кстати, все вышеперечисленные причины очень даже влияли на формирование слов у представителей тех или иных форм Жизни. Так собаки, у которых, по сути, отсутствует Коллективное сознание, и отсутствует необходимый речевой аппарат, предпочитают для приёма-передачи знаний использовать именно запахи. Потому как у них очень даже прекрасный собственный орган чувств “обоняние”. Так с помощью одной только своей мочи (одним из способов передачи запахов вообще) они могут рассказать не только всю свою “анкету” (пол, возраст, статус, и т.д.), но и как себя именно сейчас (когда только пописали) они чувствуют, и что они накануне ели, и что собираются делать сегодня, и т.д. Причём все эти знания запахов для них являются настолько уже исчерпывающими, что, по сути, в знаниях слов (знаниях звучаний со своими значениями, которые они могут произнести уже сами) никакой необходимости у них так не сформировалось. А те же немногочисленные голосовые “слова”, что у них уже есть, формируются на них на основе механизма “Импритинг”, а потому большой роли в их (процессе) жизни они так не имеют.
Или сурикаты, - какое-никакое Коллективное сознание у них уже есть, а потому и есть уже несколько “слов”, которые они в нём и используют. Во всяком случае, ещё лет десять назад исследователи находили у них, по меньшей мере, двенадцать голосовых “слов”, которые сурикаты у себя уже использовали. Это всё были один и тот же сигнал “опасность”, но с разными уже у него отдельными звучаниями (звуками). Именно по этим звукам исследователи определили такие значения у этих различных сигналов “опасность”, как [змея], [орёл (ястреб)], [койот], [человек], и т.д. Похоже, что все эти “слова” и их значения передаются сурикатами на уровне механизма “Опыт”, в отличии от тех же собак, которые передают свои “слова” на уровне механизма Импритинг.
С нашей точки зрения труднее всего пришлось китообразным, представители которых вынуждены жить в мире безмолвия. В смысле в мире, где никаких звуков, как и запахов не бывает вообще. Но это, - повторяю, - именно только с нашей, с человеческой точки зрения. На самом деле вода в Океане очень даже может передавать звуки (причём, в отличие от воздушной среды, на очень уже так большие расстояния), чтобы мир китообразных был полон так уже звуками. Поэтому именно у представителей китообразных учёные сегодня насчитывает уже десятки (а у некоторых и более сотни!) “слов”. Сам этот факт делает так Сознание представителей китообразных очень даже похожим на Сознание человеков. Проблема в том, что, не имея у себя достаточно развитых исполнительных органов, и тем, более не имея возможности получить знание “извлечение огня”, представители китообразных вынуждены были довольствоваться хоть и достаточно уже большим количеством знаний, но с очень примитивной у них конструкцией. Проще говоря, в этих их знаниях присутствует не так много знаний связи, которых в Сознании представителей китообразных не так, чтобы много.)
С точки зрения конструкции, что есть у объединений (слов) в Языке, в нём правильно выделять такие три его этапа (контекста), - “Звук”, “Слово” и “Предложение”. А всё потому, что слова в них образуются абсолютно по разным правилам (знаниям связи).
Контекст “Звук” использует в качестве слов исключительно только звуки с их собственными значениями. Никаких знаний связи, кроме тех, что задают соответствия между знаниями звучаний, и знаниями их признаков в них нет совершенно.
Контекст “Слово” возникает уже позже контекста “Звук”, причём на его основе. Отличается от него тем, что в нём используются уже и другие знания связей в словах, в первую очередь знание связи “объединение”. Связано это с тем, что к тому времени у человеков в Сознании возникли уже дополнительные связи, которые они и задействовали в своём Языке. За счёт возросшего вообще количества знаний (как в Сознании, так и в Коллективном сознании), и не возросшего в той же степени количества возможностей в Сознании, все отдельные звуки (потому как именно что отдельные) в контексте “Слово” начинают терять собственные значения. Окончательно же они их теряют уже в контексте “Предложение”.
(Кстати, доказательством тому, что всё происходило именно так, является появление письменности. Потому как буквы, те же звуки, но уже без собственных значений. (За исключением случаев (контекстов), когда отдельные буквы являются словами, т.е. имеют в соответствующем контексте Языка (т.е. в соответствующем языке) собственное значение.) Так первые написания не имели для слов никаких интервалов, т.е. все буквы писались тогда слитно. А это и есть доказательство того, что при их чтении учитывались, прежде всего, значения каждой из букв. В то время как соответствующие знания связей следовали уже из самого порядка, в котором эти буквы и были написаны (прочитаны).
Другое дело, что с увеличением знаний вообще, сама такая практика становилась очень так затруднительной. Потому как так возникало уже огромное количество всяких возможностей, которые все каждый раз необходимо было учитывать. Чтоб так уже выбрать из них ту самую (правильную), которой тот или иной текст уже соответствовал. Чтобы большую часть лишних, потому как заведомо так ненужных, возможностей в тексте отбросить, и были придуманы соответствующие интервалы на письме. Тем более, что так они лишь стали отражениями в письменности те самые интервалы, которые вот уже не одну к тому тысячу лет использовались человеками в их речи. (Очень так по своему значению похожие на те же скобочки в Арифметике.))
Ещё раз, - контекст “Слово” возникает как объединение двух знаний звучаний уже в одно знание звучания с одновременным объединением и самих их значений в одно у них общее значение.
Подобное объединение происходило естественным образом, - в речи сначала возникали устойчивые сочетания из одних и тех же знаний звучаний с одними и теми же у них в нём значениями. В смысле, в неком конкретном контексте человеки использовали знания звучания с именно только для него присущими их значениями. Проще говоря, из структуры значений этих знаний звучаний в этом контексте они всегда использовали именно только одни какие-то их знания, из тех, что были вообще в их структурах значений. Вот эта предопределённость (знание) порядка их следования в данном контексте, и единственность их в нём значений, и являлась тем знанием связи “объединение”, которое и объединяло оба эти знания звучания и их значения в данном контексте. Проще говоря, делало так из двух разных звучаний и их значений уже одно, гораздо более сложное, знание звучания с его собственным значением.
(Кстати, - и здесь основная ошибка! - из-за этой вот схемы образования слов в контексте “Слово” сами слова в нём сформированные никакого такого корня иметь у себя просто не могут.
Ещё раз, - у слов, образованных в контексте “Слово” нет, и не может быть корня. Потому как появляется он уже только в контексте “Предложение”. Как основной его способ для формирования в нём слов. А потому, лингвистики, оставьте себе уже все эти ваши бредовые идеи, что у каждого слова в Языке обязательно должен быть корень. Нет, совсем не обязательно и совсем не у каждого! А только у тех слов, что были сформированы в контексте “Предложение”. И тем более хватит уже учить в школе этим и прочим вашим глупостями наших детей!)
Но не стоит думать, что для того, чтобы сформировать из некого устойчивого сочетания в неком же контексте новое слово (объединение) только этого и было достаточно, вовсе нет. Впрочем, о том, что необходимо было для формирования из устойчивого сочетания нового слова в первую очередь, мы можем сегодня узнать из тогдашнего значения слова “слово”. Давайте же уже “прочитаем” его, а заодно проверим так все наши предположения.
Итак, слово “слово”. Из него видно, что сформировано оно в контексте “Слово”, т.е. в Древнем языке, причём в Руском его контексте. Это следует из того, что сформировано оно было с использованием правиЛА (правиЛО), которое было именно что только в Руском контексте (языке). Отличалось оно тем, что для много контекстного языка, каким и был тогда руский язык (профессиональный язык добытчиков и торговцев солью), оно помогало толковать одни и те же значения с разными у них знаниями звучаний в разных контекстах (языках).
(Ещё раз, - о «правиЛО» («правиЛА(х)»), как и о словах с его использованием в Руском языке образованных, я подробно рассказываю дальше, в третьей книге этой серии, а именно “Руский язык”.)
Таким образом, значение слова “слово” с учётом правиЛА “читается” как [”с” (воспринимать) как “во”]. Очень интересное значение, если учесть, что само слово “слово” заканчивается так на “о”. Оно, как и положено, является так объединением двух знаний звучаний, а именно “с” и “во”. Давайте же разберёмся, что каждое из них так уже в нём значит, и тем более, что они значат уже так вместе. И начнём мы с “с”.
Впрочем, мы с ним уже здесь разобрались, когда рассматривали значение слова (объединение) “глас”, образованное с использованием того же самого правиЛА. И где “с” присутствует в том же самом его значении, что есть у него в объединении “слово”. А потому просто вернитесь, и прочитайте так про него внимательнее, а я же здесь только продолжу.
Гораздо больше уже вопросов вызывает объединение “во”, хотя бы потому, что в отличие от того же “с” оно является именно, что объединением. В смысле однажды в Языке сначала возникло объединение “во”, а уже только потом с его участием возникло объединение “слово”.
Значением “в” в Древнем языке Руского контекста было [направление (движения)]. Отсюда такое его производное как “ва” - [дорога]. В нём “а” является сигналом присутствия, значением которого было [место человека и сам тот человек, который этот сигнал присутствия “а” и издавал]. (Напоминаю, тогда дорогами (в Руском контексте) могли быть только реки. А потому другим тогда его значением в Руском контексте было [река].) Понятно, что у признака действительности “дорога” есть как направление (причём даже два), так и возможность по ней движения. Но ведь в случае с “во” мы имеем дело совсем даже так не с “ва”! - Почему? В смысле, что так “о” тогда в “во” значит?
Значением гласного звука “о” в Древнем языке Руского контекста было, прежде всего “объединение”. Именно в этом его значении оно и начинает больше всего использоваться в объединениях (словах). Таким образом, значением уже всего объединения “во” будет [направление (движения) возможностью которого является объединение]. Проще говоря, в смысле уже по-нашему, по современному, значением “во” тогда было [замкнутый путь]. В смысле значило оно так любой уже путь, у которого совпадали его начало и конец.
(Кстати, именно эти значения “ва” и “во” подтверждают такие похожие их производные объединения как “вар” и “вор”. Первое сегодня сохранилось в русском языке только в его производных (”варяг”, например, «варить», «свара», и т.д.), а второе существует в нём и до сих пор. Правда, со значением несколько отличным у него от его тогдашнего, первоначального значения. Потому как “вар” значило мужиков, которые на этом самом ва и работали. Причём делали они это именно что зимой и на оленях. В то время как “вор” значило мужиков, которые на в (замкнутом речном пути) и работали. Причём, в отличии от тех же вар, они делали это летом и на плотах. Не будь сам этот во замкнутым, ничего бы у них вообще уже так не получилось.)
Таким образом, так этот “с” в объединении “слово” был именно что уже “во”, т.е. замкнутым. Ведь без этого условия, - замкнутости, - само это объединение знанием просто быть уже не могло. Потому как его такое невозможно было бы тогда удержать в Сознании. А это значит, что словом уже тогда считалось только такое объединение, которое образовывалось в Сознании соответствующий циклический процесс (знание), а значит могло так удерживать я теперь в нём уже “вечно”.
(Кстати, сравните так оба эти условия “глас” и” “слово” для возможности тому или иному знанию звучания быть уже словом в Языке. Так первое условие (”глас”) требует, чтобы в формировании знания звучания слова помимо одних только согласных звуков обязательно ещё использовались гласные и шипящесвистящие звуки. А второе условие (”слово”) требует от его значения (знания признака) обязательно уже быть так циклическим. В противном случае само знание так уже не возникнет. Надеюсь, что значение слова “условие” вы смогли для этого его контекста прочитать уже сами.)
И ещё, одним из следствий использования знания связи “объединение” для формирования слов в Языке, была так возникшая необходимость в использовании, в том числе и знания связи “порядок”. Причём, как знание связи “объединение” было общим вообще для Языка, то знание связи “порядок” так было общим для какого-то отдельного его контекста (языка). Потому в том же Английском языке у значения [я] было знание звучания “ай” (”I”), а в Руском языке у него уже было знание звучания “йа”. Как видите, эти объединения Древнего языка отличаются только своими знаниями связи “порядок”.
(Кстати, лучше всего понять, как действует знание связи “порядок” можно на цифрах, в смысле на мыслительном инструменте “Счёт”. Потому как оно и формировалось, собственно, одновременно с его использованием.
Так у двух разных элементов существуют две возможности для объединения. Например, из цифр “1” и “2” мы можем получить два объединения “12” и “21”, каждое из которых будет иметь уже своё значение, - [12] и [21]. Но это только в каком-то одном контексте, с одним там знанием связи “порядок”. В другом же контексте, где знание связи “порядок” будет обратным, объединению “12” будет соответствовать значение [21], а объединению “21” будет соответствовать значение [12]. В этом собственно и заключается разница значений одного и того же знания связи “порядок” в разных контекстах.)
Ещё раз, - в контексте “Слово”, где звуки ещё имели собственные значения, человеки разговаривали именно звуками. Примерно так, как сегодня в контексте “Предложение” они разговаривают уже словами. Потому как в контексте “Предложение” только слова и имеют собственные значения. (При этом сами слова могут стоять и из одного только звука.) Звуки же в контексте “Предложение” собственные значения давно уже утратили, и превратились так в буквы. Что тоже неплохо, так мы смогли не столько больше помнить (удерживать знаний в Сознании), сколько научиться письменности в том числе.
Глава 8 Механизм Веры и контекст “Предложение”
Следующим этапом в развитии Языка было формирование в нём контекста “Предложение” на основании контекста “Слово”. Связано это было с возросшим количеством знаний у человеков вообще, а также достаточно усложнившейся у самих знаний структурой (в них всё больше использовались уже знания связей). Тем более, что количество возможностей самого Сознания (к удержанию знаний именно с такой их структурой) по сравнению с количеством самих знаний выросли тогда незначительно.
Вот эта, всё только более усугублявшаяся разница между количеством уже существующих знаний и существовавшем количеством возможностей у Сознания человеков их удержать, привела к необходимости гораздо чаще им теперь так уже задействовать в Языке (как инструменте процесса Осознания) механизм Веры. Проще говоря, человеки теперь в Языке пользовались уже не самими знаниями признаков из структуры значений у тех или иных знаний звучаний (причём именно такими простыми, какими они могли быть только у звуков), а только лишь знаниями, что они такие вообще у них уже существуют. Собственно в этом и заключается работа механизма Веры, - использовать в процессе Осознания своего Сознания вовсе даже не сами знания, которых, получается, у него самого так вовсе и нет. А использовать о самих таких знаниях вовсе не какое-то знание из его структуры значений (тем более, - ещё раз, - что таких в его структуре, как и самой структуры, получается, вовсе и нет), а только лишь знание, что они сами вообще такие уже есть у кого-то в Коллективном сознании.
Ещё раз, - проще говоря, вера, это когда кто-то делает уже открытие, а все остальные верят самому человеку, который его совершил и самому его открытию только уже потому, что считают этого человека умным. Т.е. им самим так уже не надо совершать подобное открытие снова, чтобы использовать уже знание о нём. Им вполне для этого достаточно, что они верят человеку, который это открытие и совершил.
(Кстати, подобный, сразу оговорюсь, «очень даже так порочный», потому как рисковый, подход, предполагающий использование механизма Веры в работе процесса Осознания, позволяет Сознанию так “знать” в Действительности вообще уже всё, причём наперёд. В смысле позволяет ему даже «знать» уже и то, знаний о чём в самом Коллективном сознании, а значит и в Сознании, пока ещё нет и быть не может. Потому как, - так устроена невещественная структура знаний нашего Сознания, - структура следующего (гораздо так уже более сложного) знания развивается в нём на основе структуры предыдущих знаний. В случае, если почему-то предыдущие знания в ней так отсутствуют, то с использованием механизма Веры следующее за ними знание можно будет построить уже вообще почти ни на чём. В смысле на одном только знании, что само это следующее знание вообще уже так существует. Чего может стоить вообще такое знание, спросите уже у троечников, потому как только такими знаниями они и пользуются в процессе собственного обучения. Почему, собственно, они и “троечники”.)
Да, согласен, подобное следующее знание мало чего так значит, это если оно так значит вообще. А вы, собственно, чего ожидали? Ведь за всё надо платить! В том числе и за возможность всё хотя бы уже так “знать”. Потому как знаний сегодня настолько много, что отдельному Сознанию с его возможностями их все основательно знать невозможно. А потому решите уже для себя (своего Сознания) сами, - будете вы знать совсем даже не всё, но зато уже основательно, в смысле почти без всякого на то использования механизма Веры. Или будете “знать” абсолютно всё, что уже только возможно «знать», но это если исключительно посредством использования механизма Веры. В любом случае каждый решает здесь сам за себя.
Другое дело, что само то количество знаний, что есть у нас сегодня, сам этот выбор для нас давно (лет пятьсот тому уже как) предопределило. А потому большинство из нас предпочитают знать что-то уже основательно (и быть, таким образом, в этом “что-то” уже специалистами), а всё остальное просто “знать”. В смысле использовать так уже свой механизм Веры.
А потому практикующееся всеми и повсеместно сегодня деление на “верующих” и “неверующих” абсолютно так неправильное. Потому как мы все именно что верующие, в смысле мы все, - хотим мы этого, или нет, - так или иначе в собственных процессах осознания обязательно используем механизм Веры. Да хотя бы в том же родном языке, которым мы сами и пользуемся. Я тем более не говорю так о гораздо уже более сложных искусственных знаниях, - таких как “компьютер”, - мало кто знает, как он работает вообще, но это не мешает пользоваться им (верить всему тому, что с помощью него мы так или иначе уже делаем) практически всем.)
Ещё раз, - появление механизма Веры открыло перед человеками абсолютно новые возможности. При том, что возможности у самих человеков как формы Жизни мало так изменились. Да, с одной стороны, с механизмом Веры человеки теперь взаимодействовали со знаниями уже ещё более посредственно. Но, с другой стороны, и количество знаний, с которыми они так взаимодействовали, могло теперь у них быть уже на порядки большим (можно сказать «безграничным»).
Первым и самым важным следствием появления механизма Веры у человеков является “пропажа” соответствующих значений (знаний признаков) у звуков в Языке. Собственно само это явление связано было именно с возможностью помнить человекам так больше других уже знаний звучаний (объединений звуков) и соответствующих уже им значений (знаний признаков). Причём даже само это “помнить” у них теперь уже отличалось, так как предполагало использование в структурах значений у таких знаний звучаний гораздо уже большего количества знаний связи вообще. Как это действовало особенно хорошо видно на примере мыслительного инструмента “Счёт”.
Но, прежде чем о нём рассказать, сначала напомню, что даже такие совокупности знаний, какими и являются любые науки вообще, начинают формироваться с ограниченного количества знаний взятых на веру (т.е. с использованием механизма Веры). Т.е. с таких знаний, которых в пределах этой совокупности знаний никак доказать невозможно. Их можно если только в ней использовать для доказательства уже других в ней знаний. (Напоминает знания связей, которые посредством органов чувств осознать тоже никак невозможно, но которые возможно и необходимо использовать для осознания уже всех прочих знаний.)
Совокупности знаний являющиеся так науками, отличаются от всех прочих совокупностей знаний тем, что содержат минимально возможное в них количество знаний взятых на веру. Причём все остальные знания в науках формируются уже из этих, взятых на веру, знаний с использованием уже знаний связи. Для сравнения, та же Религия является совокупностью знаний целиком и полностью взятых на веру, и, следовательно, никакой так наукой уже не является. Или та же сегодняшняя лингвистика, например, в которой отсутствуют вообще какие либо знания связей, по одной только этой причине никакой такой наукой быть просто уже не может. На самом деле в ней всё ещё хуже, - в ней нет вообще ни одного знания взятого на веру, чтобы с помощью знаний связи потом формировать из него другие уже знания. А потому всё, что может делать сегодняшняя лингвистика, так это продолжать копить всё новые знания признаков. Занятие достойное “юнцов”, но только не таких “старцев”, какой сегодня и является на самом деле лингвистика (ей сегодня уже никак не меньше двухсот лет уже будет!).
(Кстати, - Ахтунг, убогие! - об осторожности, которая никогда в использовании механизма Веры лишней так не бывает.
Если однажды Бог услышит ваши чаянья, и явится, наконец, перед вами, то вместо веры в него вы так обретёте уже знание о нём. Подумайте, - оно вам это действительно надо? Ведь вера так у вас уже пропадёт. Единственное, что вам тогда останется, так это только согласиться с тем, что вы до этого с вашим механизмом Веры были так дураками. Дураками, которые по разным причинам предпочитали сами не думать, но это чтобы вообще уже так не знать. В смысле «знать».. Потому как вместо реального знания продолжали использовать в своём процессе Осознания только собственный механизм Веры и ничего больше, - ведь это же так легко, тем более, что ничего так вам уже и не стоит.
Но только не врите так хотя бы себе, и будьте уже осторожнее с вашими такими пожеланиями. В противном случае в самом этом чаянье так сокрыто ваше уже богохульство. А именно, абсолютное вами так знание, что Бога нет, и что он никогда поэтому к вам не придёт. Потому как, в противном случае, если бог однажды к вам всё же придёт, вам придётся уже так решить, - что для вас важнее, сам Бог (знание), или вера в него? В любом случае существующая так возможность у вас выбора одной из двух этих возможностей не красит вас как человеков уже ни чуть-чуть. Это тем более так, что перед этим вы этот выбор так уже сделали, и, - сами ещё не забыли? - выбрали веру. Потому как «нормальные» человеки выбирают всегда нечто среднее, так уж устроен их процесс Осознания. А потому, убогие, вы разберитесь с этим уже, наконец, как-нибудь. Аминь!)
Итак, “Счёт”. Конечно, есть очень простой и понятный путь для Сознания знать много чисел, а именно, просто удерживать соответствующие знания признаков на своей вещественной структуре. Так поступают сегодня все китообразные и лингвистики. Но, увы, у самого этого способа есть очень даже сильные ограничения. Проще говоря, если бы мы каждому новому значению (числу) задавали бы новое же знание звучания, - это для того, чтобы так была у нас уже возможность самими этими знанием потом обмениваться, - то тех возможностей, что есть у нашего Сознания, надолго бы так не хватило. Дай бог, если бы к окончанию школы наши школяры знали названия (а это значит, что могли бы так уже пользоваться) хотя бы нескольких сотен чисел. (О тысяче чисел я так уже не говорю, тысячу и более чисел так могут знать только уникумы. Их даже китообразные сегодня ещё не знают, а у них голова, - вон какая большая! Не то что у лингвистиков с их маленьким мозжечком.)
Но человеки нашли гораздо уже более простое (потому как в этом случае им следовало помнить уже гораздо меньше количество знаний) решение. Они запомнили знания звучания у первых десяти значений (чисел), а затем, с помощью нескольких знаний связи (или просто связей, - мне кажется, они их использовали никак не больше пяти), они смогли задавать уже знания звучания вообще бесконечному количеству чисел. Сравните, - бесконечное число и несколько сотен, - а ли оно так неплохо!
Ещё раз, здесь речь идёт не о запоминании знаний связи как таковых, - “А чё их вообще запоминать, если они (связи) у нас в Сознании и так существуют?” - а о запоминании именно порядка их следования в процессе формирования новых знаний звучаний для новых же значений (чисел).
Абсолютно таким же способом (механизмом) человеки воспользовались и в случае слов (объединений звуков). Они не стали запоминать огромное количество слов, в смысле их знаний звучаний с их значениями. Они предпочли запомнить не такое уже большое количество знаний звучаний (всех звуков, что у них уже были и некоторых их объединений), чтоб с помощью (знаний порядка использования) нескольких связей, мочь так уже задавать новым значениям (знаниям признаков) новые же знания звучания. Собственно начало появления этих знаний порядка использования соответствующих связей в формировании слов и было уже началом формированием контекста “Предложение” в Языке.
Ещё раз, - контекст “Предложение” формируется в Языке на основе контекста “Слово”, когда детализация его самого зашла так уже достаточно далеко. Тем более, что знания связей, на которых он формировался в разных контекстах Действительности, были так уже очень разными. Поэтому, начиная с формирования контекста “Предложение” в разных контекстах Действительности, мы можем говорить так о начале формирования в Языке разных уже языков.
(Кстати, о том, что Руский язык является так самым древним языком, в котором в первом вообще из всех языков началось формирование контекста “Предложение”, говорит использование в нём большого количества звуков с их собственным значением, - “с”, “у”, “к”, “в”, “о”, “а”, “и” (”(ь)ы”). В других языках ничего такого практически не было потому, что они начали формировать у себя контекст “Предложение” значительно позже, когда никаких таких отдельных звуков с собственными значениями в них уже не было. А всё потому, - ещё раз, - что знаний тогда накопилось уже достаточно много, и потому использовать на знания звучания для них отдельные звуки, было бы очень уже так расточительно.)
Нет, задачей этой Главы вовсе так не является рассказ об особенностях формирования контекста “Предложение”, нет. Тем более, что знания о нём вы можете почерпнуть из учебников по языку. Единственное, что надо подчеркнуть обязательно, - “знание” и “понимание” процессы суть разные. Так “знание” предполагает знание именно знаний признаков, но только не знание знаний связей у них (в структуре значений). Знание которых обязательно уже так предполагает именно что понимание знаний признаков. А потому любой школяр вам уже объяснит, что в слове “ночь” на конце пишется “ь”. Вот только почему он там пишется, школяр объяснить вам уже не сумеет. А всё потому, что этого даже не знают те лингвистики, который этот учебник школяру составляли. Короче, - вот он, механизм Веры, в действии! Во всей его «красе»! И вот здесь я прошу, не торопитесь судить, плохо это или хорошо. Ведь мало кто из нас понимает ту же Математику, а, между тем, плодами её мы все очень даже так пользуемся. А ведь понимание Языка, это очень уже так “Высшая математика” получается, чтоб его знали уже все.
А потому помните печальную судьбу того самого ёжика, которого спросили однажды «Ёжик-ёжик, а как ты дышишь?». Ёжик задумался, т.е. попытался так у себя бессознательное (построенное целиком и полностью на использовании механизма Инстинкта) перевести уже в плоскость сознательного (построенного целиком и полностью на использовании Сознания с его знаниями). Только возможностей его Сознания для этого ему не хватило, в результате он сдох. Элементарно так задохнулся!
Я это к чему? – всегда правильно рассчитывайте уже возможности своего Сознания. А потому, там где это вам надо, знайте всё основательно. А где не надо, или используйте механизм Веры, или довольствуйтесь одним только Инстинктом. И тогда всё так с вами будет уже хорошо!
А для тех, кто хочет, и главное уже может, знать Язык основательно, рекомендую следующие книги из моего троекнижия «Язык. Древний язык. Руский язык.». А именно, - «Древний язык» и «Руский язык». Удачи! Аминь!
Язык. Древний язык. Руский язык
© Copyright: Игорь Скругин, 2022
Свидетельство о публикации №222123000600
Свидетельство о публикации №222123000600
Рецензии