Остаюсь в игре

очередной неудаче нашей сборной посвящается …


Когда мне было 9 лет, я стал вместе с дедом смотреть хоккей.
Наши по чёрно-белому телику громили чехов 11:1, дед сопровождал это забавными полуцензурными  возгласами, и даже индифферентный вроде бы отец посматривал на экран, тоже что-то восклицая. -  Ну как было и мне не заинтересоваться?!
Детёныш я был развитый, любознательный, с математическим уклоном.
Поэтому – сразу завёл тетрадку, куда вклеивал газетные вырезки из спортивных колонок,
разноцветными шариковыми ручками записывал результаты матчей и свои комментарии к ним,
по ходу небыстро врубаясь в хоккейные правила, регламенты, терминологию и историю.
Через год в тетрадке появился футбол. – Зенит шёл на историческое третье место,
и его игры во втором круге чемпионата СССР стали первыми футбольными событиями,
которые вызвали у меня вполне осознанные переживания - от впечатляющих результатов, от разукрашенных фанатами трамваев, ходивших аккурат от стадиона им. Кирова до моего дома, от красивой игры, от радости, что опять победили «наши».
Даже Олимпиада-80 забылась и стёрлась из личной моей памяти.
О Чемпионате Европы того же года (на который наши не попали) я и вовсе узнал только через год, -
когда родители мне стали покупать «советский спорт», «футбол-хоккей» и спортивные справочники.
Я стал ходить на футбол. Играть в футбол, а ещё - в «зенит», «минус пять», «двадцать одно» и «воротики» - на газоне между стволами лип и кустов акации. В моих тетрадки появились таблицы чемпионата СССР, динамика составов, личная и командная статистика, строились замысловатые графики и даже собственные прогнозы, которые записывались в клеточки ожидаемых матчей простым карандашом.
Коллекция марок на темы футбольной истории оживляла статьи Константина Есенина о казавшихся такими далёкими чемпионатами 50х, 60х годов. Герои тех лет – Бобров, Фонтэн, Гарринча, Эйсебио, Яшин, Стрельцов - играли словно в какую-то другую игру, которая только называлось также, но носила совсем другой, глубокий и непостижимый смысл, отличный от того, что содержали таблички и разноцветные записи в моих тетрадях.
От той игры отделяла немыслимая пропасть – в 20-30 лет, не заполненная ни теле- ни даже фото-картинками. Это была игра, ставшая легендой, и дух этой легенды я вслепую подтаскивал и примерял к новым, предстоящим турнирам - с новыми героями и новой игрой.

***
Прошло 32 года – 8 Чемпионатов Мира и 8 Чемпионатов Европы.
Если бы я положил на одну чашу весов всю радость от «наших» побед, а на другую – всё разочарование от неудач, то перетянули бы, конечно, разочарования. И я давно уже выбросил эти весы, как и свои тетрадки, прекрасно осознав, что сегодняшняя радость всегда перевешивает
прошлые разочарования.
Усталость от неудач заставляет меня лукавить - делать вид, что я болею не столько за «наших», сколько «за футбол вообще»,  за красивую игру испанцев, голландцев - за чью угодно игру, достойную становиться легендой  для тех, кто станет смотреть на неё не из прошлого и настоящего, а - из будущего.
Это лукавство позволяет мне не только подольше не засыпать на трансляции очередного матча очередного чемпионата, но и угадывать превращение очередных результатов, строчек, табличек в новые легенды - Ван Бастен, Тихонов, Роналдо, Кан, Рауль, Зидан, Шевченко, Руни, Криштиану, Месси …
У тех, кому завтра назначено стать легендой,  сегодня случаются досадные ошибки, травмы, спады, выпадают неудачные дни, сезоны. Кто-то горячится на поле и подводит команду, а кто-то симулирует и вызывает презрение болельщиков. Кто-то заставляет говорить о себе комментаторов и журналистов не своей игрой, а суммами контрактов. - Всем воздастся. Всех разложат по полочкам – и таблоиды, и память.
Не будет побед – не будет радости, переживаний счастливых минут, не будет легенд.
Не будет поражений – счастливые минуты станут короче, перестанут отличаться от обычных.
А не будет переживаний - не будет и легенд.
Уплотнённое время игры – 90 минут – словно маленькая модель века.
Века игрока - в спорте, человека - в жизни, поколения в человечестве. Эта модель снова и снова заставляет нас считать, что нет никаких других игр, кроме той, в которую мы играем здесь и сейчас,
кто-то – хватаясь за сердце после очередной неудачи «своих»,
кто-то – оскорбляя болельщиков других команд,
кто-то – делая деньги на чужих страстях и амбициях,
кто-то - выходя на поле, ради денег, ради амбиций, ради страстей, ради игры … -
Будто нет и быть ничего не должно, кроме этих 90 минут.
 Ну-ну …

Думая о себе, как о болельщике, -
отбрасывая себя, записывающего результаты в тетрадочку,
отбрасывая себя, сидящего на стадионе – то с дедом, то с девушкой, то с одноклассниками, то с приятелями,
отбрасывая себя, брюзжащего над очередной серой игрой Зенита, Спартака, Франции,
отбрасывая себя, орущего над блестящим триумфом Зенита, Ливерпуля, Испании,
отбрасывая себя, жадно читающего советскую, российскую, интернетную спортивную прессу,
отбрасывая себя, охотно в пустом разговоре переходящего на футбольные, но чаще – околофутбольные темы,
отбрасывая себя, в двадцатый раз клянущегося никогда ни за кого не болеть,
я оставляю болельщиком 12-летнего пацана – в кедах за три рубля и синей советской трикотажной футболке, с нашивкой сборной Аргентины, собственноручно сделанной из маминых ниток и лоскутков по чёрно-белой картинке из «футбол-хоккея». -
И пусть никто не понимает, что значит AFA на футболке. И пусть ему сдуру мерещится, что аргентинцы – это новые футбольные боги.  – Он любит играть в футбол, смотреть футбол, он с нетерпением ждёт чемпионат мира-82, на котором обязательно должны появиться новые легенды, - Марадона, Платини, Дасаев … -
и ему очень важно – быть при этом, первым узнать, разглядеть их,
и порадоваться им - по-настоящему.


18.06.2012