1015. Хуторская чертовщина. К насиженым местам

                Попков, взяв со стола светильник и подсвечивая своим сослуживцам, остановился у выхода, пропуская всех выйти из помещения, а сам из любопытства для личного интереса, стал осматривать входную дверь, удивляясь простоте обмана. 
-Эт надо же, до чего ловко придумано.
- Хочешь открывай её сюда, хочешь открывай её туда, только знай, когда и как с ней обращаться.
             Снаружи входа подошёл Затулин, взял рукою железную полосу, которая одной стороной весела на петле, а другой край предназначался для замка, придвинул к себе, затем отодвинул от себя, присмотрелся и покручивая другой рукой болт, поделился своим мнением с Попковым:
-Петро, а вот глянь сюды.
- Вот этот болт здесь не спроста.
- Обычно на таких штуковинах ставят заклёпки для удержания на двери, а тут видишь какая хреновина получается.
-Ну – ка давай прикроем двери и попробуем вкрутить болт.
                Попков вышел из помещения, прикрыл за собою дверь и стал подсвечивать в том месте, где Затулин показывал на болт.
                Андрей потянул на себя дверь, взявшись рукой сверху, приоткрыл наружу, приставил железную полосу, попробовал самостоятельно вкрутить болт, но это оказалось настолько неудобным, что пришлось попросить помощи у Попкова:
- Ты мне Петро придержи дверь, надо в точности попасть в гайку.
              Придержать двери ума большого не нужно, но полезно посмотреть, что же получиться из их затеи.
               Не сразу удалось Затулину зацепиться болтом за гайку, но изловчившись это у него вскоре получается.
               Болт вкручен основательно, оказавшись на своём месте, Андрей в свою очередь испытывая гордость за свою сообразительность говорит Попкову, ну и чтоб остальные тоже слышали:
- Готово! Теперь всё как единое целое!
-Закрывай Петька дверь и накидывай прорезь - петлю на проушину.
-Теперь хоть толкай дверь внутрь хоть не толкай, она всё одно останется на месте.
-Вроде простецкая ерунда, а сколько в ней хитрости.
- Вы там давай заканчивай вознёй заниматься.
- Прицепите как ни будь замок на место, да и едем в станицу.
-Давно уже пора быть на месте, а мы всё тут кружимся, хрен знает, чем занимаемся.
-Как бы там тревогу не объявили, объявив нас в поиски,
                сидя верхом на коне, теряя всякое терпение сказал Фёдор Игнатыч.
-Один момент ваш бродь, только посмотрим, как тут замок подвесить, изуродовало его пулей, нет никакого товарного вида.
-Одним слов урод уродцем, только и остаётся за дужку подвесить,
                деловито произнес Попков, подсвечивая Андрею, который вертел в своих руках изогнутый дверной замок.
                Затем Петька сподхватился, куда бы ему деть светильник, ничего умного не придумал, как приоткрыть на себя двери, задуть мерцающий и потрескивающий огонёк, который из последних своих сил старался удерживать пламя, да и бросить его внутрь помещения.
                Вновь закрыв двери и при полной темноте прицепив для вида замок, прошли к своим лошадям, ловко вскочили в сёдла и следуя за старшим разъезда выехали к дороге, повернули на право, где мелкой рысью проследовали до речки.
                Здесь же попоив своих коней, через брод переправились на другой берег, а там по извозу поднялись в гору и вскоре скрылись из виду.

                Но следует отметить одну не большую странность, когда всадники уже оказались на самом верху горы, где в свои владения вступал рассвет, а в самой балке ещё упорно сопротивлялась ночь, ехавшие на пару Матюхин и Пентюк, как – то одновременно обернулись назад и обоим показалось, что у самой мельницы были замечены некие передвижения.
                Но они остались при своих мнениях, Митьке не хотелось вступать в разговор с Гришкой, которому только дай повод, так начнёт выказывать своё превосходство, что он тоже не слепой и имеет отменное зрение, а Пентюк вообще не желал поделится с Матюхиным своим наблюдением, считая, что Митька Матюхин по своему не достатку ума может попросту к этому отнестись с глупой с насмешкой, оповестив весь разъезд, что ему, Гришке, вновь чего – то там показалось.
                А тут ещё Андрей решил прихвастнуть своим познанием в похождении Васьки дурочка, сообщая всем:
-Где – то вот здесь Василь остановил подводу, на которой ехал с той стороны.
-А вот туда далее, он и увидел первый блестящий червонец, а там дальше ещё больше вперемешку с конским навозом.
                Оно может и глупость великая верить во всякие бредни тронувшегося умом человека, но кто его знает и поймёт, а вдруг действительно им были собраны не все империалы, лежит себе такой в сторонке, да дожидается, когда его поднимут и окажут большую честь, положив в самое надёжное место среди себе подобных, но до этого тщательно осмотренного и вытертого до первоначального блеска, вынимаемого по большим торжествам для общего семейного любования.
                Что ещё следовало бы отметить, когда Андрей Затулин указал место на дороге, где Вася дурачок собирал червонцы, то среди едущих конников наблюдалось интересное зрелище, понурив свои головы и раскачиваясь в сёдлах, что со стороны могло показаться, что конный разъезд устал после ночного рейда и теперь ехал не торопливым шагом, предавшись утомительной предутренней дрёме.
                Но это было совсем не так, как могло показаться со стороны, каждый всадник внимательно вглядывался в дорогу, всматриваясь до боли в глазах, что кружащий орёл в поисках добычи, с большим желанием стать обладателем хотя бы одного червонца, пусть даже самого малого достоинства.
                И только Фёдор Игнатович поглядывал в обширное поле, припоминая здесь кровопролитный бой, где полегло уйма станичного народа, как с одной стороны, так и с другой, в озверевшей схватке не желая уступать друг другу в своих классовых убеждениях.
                Вот уж где закружился смертоносный вихрь вражды в наивысшем своём упорстве обоюдной озлобленности, опьянённый потоками льющейся крови и нестерпимой боли, налетающий волнами и поглощающий людские жизни, не знающий пощады и сострадания, с озверевшей ненасытностью снующего от одного края поля к другому, предоставляя Костлявой Жнице собирать обильный урожай.
                От нахлынувших дум и размышлений Фёдору Игнатычу печальной тоской вгрустнулось, он оглянулся и подумав, что его лихие хлопцы приуныли, старший разъезд отдаёт команду:
- За мной рысью марш!
- Никому не отставать!
             Конный разъезд в одно мгновение оживляется, с удовольствием подчиняется команде своего командира и вот уже быстрой рысью направляется в сторону виднеющейся предрассветных сумерках станицы.

                В то же время по другую сторону правобережья, выбравшись из балки оврагом, поторапливался Злотазан попасть к себе в усадебные развалины.
                Шагая косиной через пустырь, не состоявшийся обладатель чужого клада, бросил свои презрительный взгляд в сторону конного разъезда, при этом не забыв им плюнуть в след и пожелать всяких оскорбительных высказываний с обязательным преследованием каверзных невезений.
                В своей же неудаче на мельнице, Злотазан обвинял этих самых конных всадников, не позволивших ему провести окончательный поиск Песиного золота, хотя в данный момент его одолевали полные сомнения, что его приятель смог отважиться на подобную авантюру.
                Уже пролезая в подвал через оконце с загнутыми железными крюками, хуторской чёрт даёт себе слово, что он после того, как отдохнёт и отоспится, примется сооружать для себя более удобный проход, хватит себя подвергать мучениям, каждый раз рискуя зависнуть на крюке.
                Добравшись до своего лежака, Злотазан бухнулся на него, заложил руки за голову и попытался уснуть.
                Но сладостный сон кружил зудящей мухой у него над головой и никак не желал опуститься в его голову, принесся с собой приятное сновидение, унося в далёкую даль игривых грёз, временно избавив его от бесконечных и возмутительных житейских проблем.
                А тут ещё одна не потребная напасть, как утробное урчание в животе с напоминаем о вкусной еде, ну хотя бы сытной до полного пресыщения, являясь верным избавлением от навязчивых идей съесть чего ни будь вкусного.
                В голове утомлённого искателя сверкающих металлов сходились в схватке два желания, одно настаивало, что не следует оставлять затеи с поиском кладов, другая же, хватаясь за грудки требовало сытного и вкусного обеда, а вскоре стало к ним подключатся и третье желание, прогоняя вон обоих не сговорчивых, с большим желанием хотя бы выспаться вдоволь.
                Ещё долго поскуливало оголодавшее желание хотя бы вкусить кусочек сухарика, да так и затихло под пристальным вниманием посланника Морфея, навивая приятную слабину и унося в иные миры, где непременно исполняются все желания.
                В моменты вынужденного голодания Злотазану всегда снилось обильное угощение с невероятным количеством различных блюд, его завидующие глаза не могли остановиться на определённом выборе вкусностей, мечась от одного угощения к другому, а загребущие ручонки подтягивали в себе и то и другое, и возможно третье вперемешку с дессертом и добавкой несовместимых меж собой напитков.
                Стараясь насытить свою изголодавшуюся утробу, ненасытный обжора с невероятным проворством поглощал без всякого разбора еду, запивая из огромных фужеров напитки, как с содержанием повышенного количества алкоголя, так и всякие слабосодержащие спирт жидкости.
                И сколько бы еды и напитков им было не съедено и не выпито, главного чувства сытости так и не проявлялось, и всегда Злотазан просыпался под бурное урчание своего живота с болезненным чувством голодных колик в кишках.
                И в этот раз как по писанному сценарию, ночной искатель приключений проснулся от того, что ему не выносимо хотелось есть, а приснившееся ему пиршество лопнуло мыльным пузырём, оставив в памяти не приятное чувство собственного обмана и полного разочарования.
              Что ни говори, а на голодный желудок не особо и поспишь, начинают одолевать мысли, где бы себе раздобыть пропитание.
                Но у этого неугомонного чувства, сводящего кишки до лёгкого помрачения сознания, имеется и другая сторона медали, когда, обожравшись сверх положенной нормы, начинают донимать удушливые кошмары, да настолько правдоподобные, что иной раз трудно отличить сон от яви.
               На этот раз вынужденное пробуждение натолкнуло Злотазана на мысль, что ему бы следовало не выискивать ночами мифическое золото своих приятелей, а заняться поиском продовольствия, чтоб ежедневно харчеваться до полной сытости, без всякого доведения себя до истомлённой худобы, когда пузо прилипает к самой хребтине.
                В благородной худобе есть своё преимущество, это даёт возможность легко проникать через подвальное оконце без всякого риска подвесить своё брюхо на одном из железных крюков металлической решётки.
                Но вот постоянное чувство недоедания перечит всем этим стройным догмам, своим ежеминутным нытьём отвлекая от насущных проблем, которых поднакопилось за время зимнего безделья.
            Тяжко вздохнув и не открывая глаз, хуторской пройдоха начал в своей голове обрисовывать план дальнейших действий на предстоящую ночь.
             В тот раз, как и много раз до этого им были отложены до лучших времён работы по сооружению тайного прохода в подвал, было много различных рассуждений и предположений, как это обустроить, не затрачиваясь на большую трату сил и времени.
              Но всё это, как всегда, зависало в его мечтах и расчётах, основательно путаясь и застревая в извилинах его достопочтенного ума.
                Да и как тут было об этом размышлять, когда ненасытный кендюх уныло поскуливал, выпрашивая хотя бы хлебные крохи, которые крошат зимою птицам из чувства сострадания к обездоленной пернатой братии.
               Но что за унылая и скверная жизнь, наполненная сплошными беспокойствами, если не люди припрутся на развалины, беспокоя и мешая приятным сновидениям, то собственное нутро измотает своим недоразумением, отыскать чего ни будь съестного.
               Да где его взять, когда уже которые сутки хуторской чёрт не наведывается к селянам в хутор, поди уже и позабыли о его проказах, перестав бояться и остерегаться могуществу потусторонних сущностей, а надо бы этим не пренебрегать, как бы чего паскудного вдруг не вышло.
             Времена ныне не спокойные, отовсюду крестьянина стараются прижать, с требованием различных поставок, а где их теперь набраться, когда и в лучшие годы не каждому удавалось сводить концы с концами.
               Мысли они как блохи, прыгают себе вроде как без особой надобности, но в иных случаях бывает и польза, от подобной миграции их в голове.

                Помимо Злотазана на зиму сбежались в подвал и мыши, по весне часть их подалась обратно на простор, а вот от тех, что оставались здесь, приходилось ухитрятся и прятать продукты в недоступном для них местах.
                Одно из таких надёжных мест было обычное прохудившееся ведро, поставленное вверх дном, накрытое куском доски и придавленное тяжёлым кирпичом. 
               Вот в нём, как ему настойчиво подсказывало нутро и мог затеряться кусочек хлебца, чего ему там зря валяться, когда его можно и употребить для пользы дела.
                В такой ситуации не захочешь, а всё одно встанешь, с большим желанием избавить себя и свою совесть от назойливого приставания оголодавшего желудка.
                Преодолевая навалившуюся леность и превозмогая упорство собственного сомнения, несчастный горемыка собственных страстей, с трудом покидает свою лежанку, направляется к ведру на поиски чего бы ни будь отыскать съестного.
              Сбросив кирпич и откинув доску, Злотазан заглядывает в ведро и устремив в него свой взгляд, без особой надежды, рыщет среди бумажек и посуды, имея большое желание и намерение поиметь затерявшийся кусочек хлеба или пирожка.
                И когда казалось, что все надежды рухнули, вдруг под миской он обнаруживает кусочек чвёрстого хлеба, слегка покрывшегося плесенью с одного бока.
                Взволнованная радость охватывает удачливого искателя съестных припасов, да он возможно не обрадовался бы так, найди Песин тайник с золотом.
               Отерев плесень пальцами и подчистив, сковырнув ногтем налипшую гниль, Злотазан запихивает свою находку в рот и с удовольствие начинает разжёвывать.
                До чего же приятно и вкусно, так бы жевал себе и жевал, наслаждаясь вкусом хлебушка, да как – то само собой всё это блаженство проглатывается разом   в один глоток, и всему этому мгновенному окончанию пиршества виною является ненасытное брюхо с его изголодавшимся желудком.
                Все бы ничего и с этим можно было смериться, если бы не вдруг проснувшийся аппетит, оголтело, заявивший о себе, как выводок птенцов, возжелавшего еды в больших объёмах.
                Из Злотазана тут же посыпался поток не сдержанных ругательств с массой нелицеприятных проклятий, вопиющих презрением к своей податливости, возникшей мысли, кусочку хлеба воспылавшего в нём неуёмный аппетит, да и ко всякому другому, выбившего его из колеи повседневного распорядка дня, где главным занятием являлось полнейшее безделье.

30 – 31 декабрь 2022г.