Дорожная история. Музыкантша

  Еду электричкой из Москвы, в сторону своего места проживания. По сложившейся привычке, если хотите, обычаю: молюсь, пишу стихотворения, читаю Слово Божие, короче, работаю.
  Открыл свою рабочую тетрадь, взял авторучку, после усердной молитвы, стал размышлять… стараясь, в эфире мыслей, поймать те нужные строки вдохновения, за которыми последуют слова вирша. Бывает так, что этого «вдохновения» нет, «пророки молчат». Так, с ручкой в руке и открытой тетрадью сижу в бездействии, пока, что-то не идёт рифма, слова, а мысли, молитвенно, работают.
На одной из остановок электрички, вышли-зашли пассажиры. Проходят, рассаживаются. Вагон номер первый, полупустой, всё гудит, шум с открытых окон, гудят электродвижки под полом вагона, периодически, то усиливаются, то утихают. Дорожные продавцы предлагают товары, говорят часто и в микрофоны, с переносными усилителями звука, но и их не слышно из-за шума.
  Пассажирка, молодая, с пышными, светлой окраски, волосами, лежащими на плечах, лет, явно, за сорок, в теле – пятьдесят второго размера, в легвеях – пятьдесят восьмого, в обтянутых, до откровенности, голубых джинсах, оперативно забросила свои две сумки на боковую верхнюю полку электрички, я внутренне улыбнулся, видя её такую бодрящую прыть. Новая соседка уселась, и довольная собой, сняла солнцезащитные очки, открылись её светло серые глаза, но, с неприятным взглядом, положила свои окуляры в ридикюль, достала оттуда современный смартфон, подключила наушники, а сами наушники, аккуратно, вставила в обе ушные раковины, с манипулировала на дисплее телефона и, стала радоваться, что-то в этом было демонстративное. В такт, явно слышимой музыки, пошатывала головой, закрыв глаза. Было слышно, что это оперная классика, оркестр играл мажорную мелодию, было слышно мне, сидящего напротив, и рядом сидящей соседке у окна. «Очевидно, образованная, культурно», - мелькнула, мимоходом, у меня мысль. А я, отвлёкшись сиюминутно, наконец, «сослесарничал» слова стихотворной строфы, с Божьей помощью. Завершил писать своё стихотворение.
  «Музыкантша», я назвал её так, изредка, с интересом, поглядывала на страницы раскрытой у меня тетради, лежащей на моих коленях, очевидно, пыталась понять тему стиха, но потом закрыла свои глаза, продолжая «эйфорийно радоваться».
Эта «демонстрации» её радости, привела меня на мысль: «вот, посмотри, как радуются дети сего века и, как радуешься ты – дитя Божие, в духе, от общения со Христом, например, в тех же стихах, которые ты пишешь».
  В периодических поездках в Москву и обратно, я обратил внимание, что наше «супер время» сформировало и вырастило, вот таких «свободных», «бацающих» «запоздалых тридцати пяти – сорокалетних подростков», одетых в «супер», обвешанных гаджетами электроники, погрузившихся в свой мир иллюзий, которые «пи-ли-ва-ли на всё и вся», «образованных» и самодостаточных, прожигающих время жизни. Летом, это особенно, бросается в глаза.
  Я сидел, под стук колёс и тряску старой советской электрички, молился, в духе, безмолвно воспевал, в Святом Духе, радуясь, в Господе. Гляжу, вдруг соседка, сидящая напротив меня, то есть «музыкантша», открыла глаза, продолжая слушать свою музыку, уставилась в одну точку и стала рыскать в своём затылке, в мозгу, так продолжалось несколько минут. Я умолк, в себе, подумал, что она сканирует звуки пространства шумного вагона. Затем она закрыла глаза и погрузилась в своё феерическое состояние.
  Продолжая молиться, в Духе, стал ликовать Христа, воспевать Господа в своей голове. Вдруг, соседка напротив, в своих наушниках с музыкой, открыла свои глаза и вновь начала рыскать глазами в разные стороны, напряжённо, вглядываться в пространство впереди себя, глаза её стали колючими, злыми, как у крысы, лютые и в страхе. «Музыкантша», вдруг, во весь голос, властно и грубо, выстрелила: «перестань выть!» (культурная!), прямо по-армейски и умолкла, закрыла глаза и погрузилась в «своё музыкальное эмоциональное состояние».
  Я, конечно, продолжал быть в мире и смотрел на неё, перестал внутри себя петь. Это было исключительно безмолвно, с внутренним звучанием мелодии. Если бы вы сидели со мной за столом и вкушали пищу, то, поверьте, даже не услышали бы меня.
Вскоре, я поднялся, вышел на своей станции Чехов, а электричка завывая, ушла на Серпухов. Под впечатлением этого события я находился несколько дней. Как такое может быть?! Талант!? Особенный слух!? Демонизм…
  Уходя из вагона, я молился, предав Господу эту личность («музыкантшу») в Его святые руки…
18.8.18 г., (Сб), Поповка, 46.