Подарок для командира дивизии

Однажды тридцатого марта 1943 года командира взвода разведки старшего лейтенанта Фёдора Смолина вызвал к себе командир полка. Он попросил Фёдора «пробежаться» по тылам противника и поискать жеребца или породистую кобылку для командира дивизии, ему тридцатого апреля исполняется пятьдесят лет. Он ещё в Гражданскую воевал в кавалерии под командованием Семён Михайловича Будённого и до сих пор очень любит лошадей. Лошадка была бы очень хорошим подарком. Заодно и разведкой займётесь.
Надо было вернуться к тридцатому апреля, к дню рождения генерала. Стали собираться в разведку. В эти дни только, что освободили Гжатск, войска наступали на город Харьков, частично освободив уже Харьковскую область.
Смолин взял с собой ещё пять хорошо подготовленных разведчиков, они с ним воюют с зимы 1941 года, когда дивизия пришла с переформирования после битвы под Москвой.
Вечером, когда стемнело перешли линию фронта. За ночь прошли километров тридцать, утром взяли языка им оказался лейтенант-интендант. Фёдор расспросил его, лейтенант сказал, что в пяти километрах на узловой железнодорожной станции находится несколько русских лошадей с какого-то племенного завода, уже погруженные в вагоны.
Пока их не засекли решили пробежать до станции эти пять километров. Так и сделали, через полчаса были уже вблизи железнодорожной станции.
Нашли железнодорожный состав, в котором стояли лошадки, в одном вагоне было шесть жеребцов и шесть кобыл. Фёдор втроём со своими разведчиками проник в вагон с лошадьми и пока они несколько минут думали, как им быть, двери в вагон закрылись снаружи и поезд тут-же тронулся и поехал куда-то на Запад. Ехали больше суток не останавливаясь.
Остановились рано утром на какой-то небольшой станции. Фёдор попробовал через небольшое окошко в стене вагона оглядеться и выйти наружу, но дверь была закрыта снаружи. Он подумал, неужели ещё придётся дальше ехать, так можно и до самого Берлина доехать и взять в плен Гитлера, сразу война кончиться.
На всякий случай накормили и напоили всех лошадей, бочки с водой стояли в углу. А затем запрягли всех лошадей.
Двери неожиданно распахнулись, ребята спрятались за тюки сена, в вагон влезли два немца вооружённые винтовками, на поясе у каждого висел штык-нож. Ведь коней тоже нужно кормить. Разведчики задушили конюхов сыромятными уздечками.
Приготовились выйти наружу, но вдруг с улицы раздался шум. А через минуту в вагон с лошадьми залез старшина Гнатюк, они всё это время ехали под вагонами поезда.      
Старшина и двое разведчиков «убрали» охрану эшелона, а заодно и немецкую паровозную бригаду. Что-бы не вызвали своих.
Выгрузили из вагона специальный настил и по нему спустили лошадей на землю, Фёдор решил забрать всех двенадцать лошадей. Загрузив на пустых лошадей по четыре мешка пшеницы и овса связав их по два, сделав импровизированные дорожные сумки, а на тех лошадей, которые были под седоками погрузили по два мешка овса. Дорога предстояла дальняя, а на начало апреля травы-то не очень, кое где лежал ещё снег. Они за сутки уехали в Пруссию, здесь было немного теплее чем под Харьковом.
Фёдор увидел впереди железнодорожный мост, решили его подорвать, но взрывчатки у них не было, пробежали по станции и по эшелону, в котором ехали, у охраны станции нашли несколько противопехотных гранат и три десятка противопехотных мин, видимо минировать подходы к железнодорожному полотну. Рядом со станцией стоял грузовик, гружённый бочками с бензином. Его загнали на открытую платформу и заминировали, заминировали первый вагон и самодельную бомбу подвесили под вагоном. Заминировав поезд разогнали его, вместо взрывателя использовали противопехотные гранаты связав семь гранат вместе подвязав их к бензобаку, а в бензобак засунули тряпку, смоченную бензином. Рассчитав приблизительное расстояние подожгли тряпку. Разогнав паровоз перед мостом спрыгнули с поезда. Когда паровоз был почти в конце моста раздался небольшой взрыв, а за ним ещё один и ещё, последние взрывы были очень большой силы. Разведчикам было видно, что мост просел и рухнул, поезд после взрыва упал с моста нагромождая вагоны друг на друга. 
Со станции ушли благополучно в лес. Но лес это одно название, лесной массив просматривающийся со всех сторон, деревья были высажены как по линейке. Поэтому лес просматривался, как вдоль, так и поперёк насквозь.
Разведчики удачно скрылись со станции, но через семь километров нарвались на полевую жандармерию. Жандармов было шестеро, они были на трёх мотоциклах. Ребята успели опередить их и расстреляли в упор пост жандармов. Поехали дальше, но их стали преследовать видимо кто-то сообщил о шестерых всадниках и шестерых коней без седоков.
Как выяснилось, они были не далеко от города Кёнигсберг. За ночь удалось оторваться от преследователей, проехали километров сто двадцать. У убитых жандармов были с собой сухие пайки на два-три дня, так, что с питанием у группы было всё хорошо, да и от домашнего сухого пайка кое, что осталось. Коням тоже хватало питания, но вот сколько ехать до Советских войск было не понятно.
Решили ехать дальше через Белоруссию, хоть и дольше, зато леса нормальные. Пока были в Германии на их след опять напали жандармы, их было около дюжины, но ребятам опять повезло, они успели закидать их гранатами. Разведчики смогли уйти и от этих. Но в этой стычке ранили в левое плечо старшину Гнатюка, а сержанта Хасанова ранили в правую голень. Ранения были сквозные навылет, хорошо, что кости у обоих не задеты. Фёдор обработал им раны, положив на них с обоих сторон траву подорожник. Кровотечение прекратилось почти сразу, через три дня раны начались затягиваться, только травки успевали менять.
 Днём осмотрели лошадей, сын степей сержант Хасанов определил ценность лошадей, редкость их пород. Он сказал, что все лошади разных пород. Жеребцы и кобылы подобраны по породам. Среди них была Английская, Орловская, Арабская, Донская, Ахалтекинская породы лошадей. Решили попробовать доставить до наших всех двенадцать лошадей.
 Днем стали прятаться от фашистов, а передвигаться только ночью. Сначала ехали все вместе, два человека впереди метров на десять, остальные позади. Потом тактику поменяли, два всадника уехали вперёд метров на двести пятьдесят. Двое с лошадьми за ними, двое замыкали колонну на расстоянии тоже метров двести пятьдесят. Проехали так десять дней, изредка вступая в перестрелку с фашистами.
Неожиданно напали на немецкую кухню, она была прицеплена к грузовой автомашине «Мерседес». Грузовик немного отстал от основной колоны из-за небольшой поломки. В кухне готовилась тушёная капуста и большие говяжьи сосиски. А в кузове грузового фургона было очень много еды: свиные копчёные окорока, копчёные цыплята ну и конечно всякие консервы и полуфабрикаты. Много мешков с мукой, с рисом, с гречкой, с пшеницей, макаронами, картофелем ну и конечно капуста.
Бросать добро в такое голодное время было жалко, взяли с собой. Почти сразу по дороге попалась разграбленная, полу сожжённая немцами Белорусская деревня. Разведчики взяли себе продуктов на неделю, зерно для лошадей, остальное оставили выжившим сельским жителям деревни. Для них это было очень дорогой подарок. К разведчикам подошёл мужичок лет шестидесяти, он попросил оставить им автомашину и кухню, ведь война скоро кончится, а им пригодится.
Разведчики пошли навстречу, а местные жители дали им за это подростка лет двенадцати проводника. Звали его Егор, он знал все местные болота. Фёдор хотел отдать им ещё и несколько лошадей, для восстановления крестьянского хозяйства. Но сержант Хасанов разгорячился и даже стал кричать на Фёдора, о том, что это элитные породы, выращенные десятилетиями, а колхозники их загонят за неделю. А потом у них их всё равно отберут или местные начальники, или проходящие части Красной армии. Фёдор не посмел перечить своему сержанту и другу.
Через четыре дня вышли к своим, было двадцать третье апреля 1943 года. Лошадей пришлось спрятать в глухой лощинке за непроходимым болотом, оставили с ними Егора, старшину и Хасанова, так как они оба были ранены.
Когда выходили к своим окопам, Фёдора ранили в плечо и в ногу, но он в госпиталь не поехал, его перевязал местный фельдшер, вытащив пулю из плеча, а в ноге ранение было навылет, обработали раны, после этого стал ждать выздоровления.
К большому сожалению вышли в расположение другого фронта. Пока связались с начальством, командира их полка убило, а новый командир не о каком задании разведчикам не знает. Продержали их под арестом до двадцать восьмого апреля. Фёдора держали под домашним арестом. Он больше всего переживал за коней, а особенно за раненных старшину и Хасанова, хватит ли им продуктов.
В это время началось наступление Советских войск, оставленные ими кони теперь находились на освобождённой территории. Когда ребят освободили, они забрали лошадей и поехали к себе в дивизию. Прибыли к генералу рано утром тридцатого апреля и подарили подарок. Генерал был счастлив, приказал наградить ребят за собранные ими сведения и оставил их у себя в разведке дивизии. У него как раз убило командира разведки. После начала весеннего наступления в полку, где служили разведчики старослужащих почти некого не осталось, поэтому ребят в полку ничего не держало. Они с удовольствием остались служить дальше в дивизии.
После освобождения Луганска генерал приказал лошадей оставить на местном конезаводе, а одного жеребца генерал всё-таки оставил для себя. Он разъезжал на нём в свободные от боевых действий время.
Фёдору вскоре присвоили звание капитана и всю группу сразу после выхода из поиска наградили орденами «Красной звезды». Генерал в порядке поощрения разрешил «усыновить» Егора как сына полка, а за проявленную храбрость и смекалку его даже наградили медалью «За Отвагу».
Разведчики ещё несколько раз брали Егора в разведку. У него была чуйка на тропы в самых непроходимых болотах, а фашистские засады он чувствовал по запаху за сто-двести метров.
Фёдор с дивизионной разведкой дошёл до Берлина, в звании майора закончил войну. После войны он усыновил Егора, которому было присвоено звание ефрейтора за выполнение одного из заданий, а до конца войны он дослужился до звания сержанта. Егор был награждён двумя орденами «Славы», а в октябре 1944 года его наградили орденом «Красной Звезды», Фёдор пытался договорится, что бы ему поменяли на орден «Славы». Но руководство запретило, ведь Указ был уже подписан. Но тут в декабре 1945 года Егор взял очень ценного языка, на него снова направили наградные документы, тут Фёдор настоял, что бы его наградили орденом «Славы». Получилось. А когда ефрейтор становится кавалером трёх орденов «Славы» ему присваивается звание сержанта. Так присвоили звание сержанта и Егору.
После войны с фашистами он сразу поступил в Суворовское военное училище, а потом в Коломенское военное высшее артиллерийское училище и с отличием закончил его. Продолжив служить пока не отправили на пенсию по возрасту.
Остальные разведчики погибли, остались в живых только Хасан и старшина Гнатюк, они остались вместе с Фёдором служить в Армии. Оба тоже стали кавалерами орденов «Славы», только чуть раньше Егора.
Гнатюку после этого присвоили звание младшего лейтенанта, а Хасану звание старшины. Они все трое участвовали в боях за освобождение Китая с Японскими войсками. Гнатюк успел стать старшим лейтенантом.
Изменил только имена, все события происходили на самом деле.