Источники формирования старожильческого населения

Сергей Виниченко

Источники формирования старожильческого населения на Пресногорьковской линии в середине XVIII -XIX веках.

В крепости и редуты, построенные в 1752 - 58 гг. в Тоболо-Ишимском междуречье первоначально были помещены армейские гарнизоны. Это были драгуны и гренадеры, приписанные к полкам, приведенными в 1745 году генерал-маиором Т.фон Киндерманом из центральных губерний России. Так, осенью 1752 года в крепости  Пресногорьковской находились капитан и два капрала, барабанщик и 25 драгун  Олонецкого полка, 20 солдат Вологодского полка. Казаков было всего 24 человека.  Они были приписаны к Ялуторовскому иррегулярному казачьему полку, квартировавшего по деревням и слободам Зауралья – «деревни Черемыховой Денис Мокин, Утяцкой слободы – Алексей Фролов, Матвей Мезенцов, деревни Предеиной – Семен Предеин, деревни Новой Фома Лапин, Курганской слободы деревни Первухиной – Филипп Перфялин, Белозерской слободы деревни Куликовой – Федор Корюкин, Егор Шорин, Курганской слободы деревни Смолиной – Григорей Чуляков, Григорей Казанцов, Сергей Мамонтов». В 1755 году присланные в крепость 12 тарских казаков занимались казенным хлебопашеством, один из них служил целовальником у продажи соли.
В «ревизской скаске» о проживающих на Пресногорьковской линии, записанной в марте 1782 года отставным мирским старостой  Михайлом Шешминцевым, есть важные сведения о населении крепостей. Перепись была второй по счету в период царствования Екатерины Великой, проводилась она для выявления лиц, уклоняющихся от подушной подати. Первая была проведена в начале  правления императрицы – в 1764 году.
Население Пресногорьковской крепости по записям составляло 440 человек (216 мужчин и 224 женщины). Комендантом  был Ерофей Францевич де Гаррига.* Это были драгуны и солдаты, вдовы, дети, данные на пропитание, инвалиды, «старинные казаки» из Тары, Томска, с Уйской линии, ссыльные запорожцы.
*На Алтае был хорошо известен его отец – полковник Франц Францевич де Гаррига, происходивший из семьи французского дворянина, комендант Бийской крепости и командующий войсками на Колывано – Кузнецкой укрепленной линии. Благодаря ему в ходе цинско-джунгарской войны тысячи алтайцев были спасены от китайцев в 1756 году, а территория горного Алтая присоединена к России. До середины века он служил в полевой армии, а в 1752 году был переведен в новоучрежденный батальон Сибирского гарнизона в чине подполковника. С 1771 года Франц был воеводой в Томске, а четыре года спустя – в Енисейске, где, предположительно, скончался в 1778 году.
В крепостях и редутах Пресногорьковской линии проживали выходцы из различных социальных групп, населяющих Зауралье и юг Западной Сибири. П.Словцов признает, что «недостаток сил на границе Сибири привел к насильственному пополнению казаков представителями различных социальных слоев». Казаки, отправленные на постройку линии,  «не возвратились уже к командам, а остались на оных линиях», они селились в форштадтах, стремясь найти себе занятие, обеспечивающие  существование. К 1753 году на трех Сибирских линиях было размещено 2000 казаков (из них на Горькой – 316.). С 1758 по 1769 год для несения службы сроком на один год отправлялись тысячные команды  с Дона и Яика, башкиры и мещеряки. Часть из прибывших оставались после окончания срока службы, многие просто не имели средств и физических сил для возвращения на родину, кто-то обзаводился семьей и хозяйством, кто-то был ранен и не хотел быть обузой в многочисленной семье. Осевшие в форштадтах служивые привносили в жизнь поселенцев частичку своего быта, традиций, обычаев, воспоминаний об оставленной родине. Фольклор, обряды и праздники, причудливо смешиваясь, формировали уникальное сообщество людей, свободных и зависимых одновременно.
Легкой жизнь здесь никогда не была. В рапорте генерала Бутурлина (февраль1759 года) читаем:  «многие казаки платьем верхним и нижним також и обувью обносились, у многих пали лошади, многие неспособны к  службе, престарелые и дряхлые». Отправка башкир и мещеряков на линию продолжалась до 1798 года. Многие, приняв христианство, вместо возвращения на родину предпочли остаться и были зачислены в казачье сословие (фамилия Новокрещенов довольно часто встречается на линиях – прим.С.В.). Отставным драгунам, селившимся на линии с 1762 года, выдавался казенный провиант и по 40 – 50 копеек в месяц.
На начальном этапе заселения Зауралья после «Ермакова взятия» естественным было преобладание мужского населения. Интересно свидетельство  Г.Ф.Миллера о «приборе» женщин: « Возвращаясь из Москвы, сибирские казаки подговаривали по дороге в городах и селах молодых женщин и девушек ехать вместе с ними, обещая им на них жениться или найти хороших мужей. Они приводили в Сибирь целые партии в 50 и более человек. Большинство женщин по приезде оказывались обманутыми и проданными тому, кто за них больше заплатил. Казаки ссылались при этом на какую-то царскую грамоту, по которой им разрешалось это делать, но которую они не могли предъявить. По этой грамоте первым казакам, разрешалось забирать с собой охочих русских людей с их семьями, этим, однако, им еще не было разрешено соблазнять женщин и девушек и открыто торговать ими как рабынями». Этнические контакты привели к формированию особого сибирского субэтноса, начало которому положили пассионарии, пришедшие с Ермаком. Православная церковь выступала против смешивания с татарскими, калмыцкими, остяцкими, вогульскими женщинами, с которыми казаки приживали  детей.
Позже, на Пресногорьковской линии, женское население крепостей пополнялось в основном за счет девушек коренной национальности. Сибирскому и оренбургскому губернаторам предписывалось «употребить все средства, которые найдутся удобными в приобретении от кочующих вблизи сибирской и оренбургской линий народов покупкою или выменом детей женского пола. Купленных девочек окрестить в православную веру, размещать по семействам, в женском поле нуждающимся  с выдачей хлебного и денежного вознаграждения до 15 летнего возраста, девушкам предоставляется свобода в выборе мужа…».
Анализ формулярных списков Пресногорьковской линии за 1794 год показал, что жен поселенцы брали из Кургана, Тары, Тюмени, Ишима, Омска, Тобольска, Тувинска, крестьянских дочерей Курганской и Омской округи, Челябинской округи и Колыванской губернии. Встречались записи: « дочь салдацкая Омскаго баталиона, дочь салдацкая оренбургского корпуса Звериноголовского баталиона, дочь салдацкая Петропавловского пограничного баталиона…». Основную часть женщин составляли «дочери того же войска казацкого» из редутов Гагарея, Пресноизбного, Сенжарского, Ганкина, крепостей Кабаньей, Пресновской, Усть-уйской, Звериноголовской.
Выдержки из списков (фамилия мужа):
Федора Михайлова Сумина, Тобольского наместничества, Ишимской округи деревни Вагулиной,
Дарья Иванова Новгородцева Курганской округи, Черновской волости, деревни Предеиной,
Настасья петрова Седельникова, Курганской округи, Смоленской волости, деревни Гнусовой,
Аграфена Степанова Калембетева, г. Кургана мещанская дочь,
Анна Никифорова Реброва, г. Туринска крестьянская дочь,
Катерина Степанова Шухова, Курганской округи Иковской волости.
Анна Иванова Никанова, г. Ишима крестьянская дочь.
Настасья Дмитриевна Черепанова, Тюменского округа, Каминской волости.
Аграфена Иванова Титова Мороженикова, - г. Ишима крестьянская дочь.
Матрена Андреевна Глаткова, Курганской округи, села Шкоцкого.
Василина Дмитриева Вологоцкая, г. Тюмени крестьянская дочь.
Вера Макарова Макарова, г. Омска крестьянская дочь.
Палагея Федорова Потанина, дочь драгунская бывшего Сибирского полка.
Список длинен.

К середине XVIII века Сенат нашел источник, из которого рекрутировались женщины. В 1751 году издан указ о «не отправлении в Рогервик жен, осужденных к смертной казни, а об отсылке их в Сибирь» (Рогервик-ныне г. Палдиски, Эстония – прим. С.В). После наказания кнутом их отправляли, не вырывая ноздрей и не ставя клеймо на лице. В 1759 году воеводы Тобольска встречали две партии колодниц и должны были лично «учинить осмотр и кто из тех женок явитца ниже 40 лет и явитца к тому способными отправить в Омскую крепость для распределения по выборным крепостям». Каким именно критериям должны были отвечать претендентки, документ умалчивает. Видимо, лишь воеводы могли  устанавливать их по своему вкусу. Сибирская губернская канцелярия, направляя 77 колодниц, предписывала бригадиру Фрауендорфу определить на поселение и « ежели  тех девок и женок кто - то пожелает взять в замужество, то дозволять только оседлым крестьянам и разночинцам, а не военнослужащим, дабы они не могли из тех мест выбывать с мужьями»
Из  прибывших  женщин сослано: 24 за  мужеубийство, 10 за детоубийство, 1 за отцеубийство, остальные  за  другие  крупные   преступления. Тем не менее, эти  женщины от 19 до 40 лет, были скоро прибираемы  к рукам: их брали холостые  офицеры  «в услужение»,  их  руки и сердца  искали  казаки  и солдаты. 
В 1754 году на Горькой линии проживало 692 дочери крестьян, драгун и солдат. В 1793 году за казаками замужем 1820 жен, из которых 841 дочери казаков.
В октябре 1758 года генерал Фрауендорф приказал принявших христианство джунгар «принимать… выдавать им 3 денги в день, четверики муки в месяц, одежду». Джунгары, преследуемые цинскими войсками, в большом количестве шли в крепости под защиту драгунских полков (в Омской – 747 человек). Джунгары, более столетия проливавшие кровь в казахских аулах, не знавшие милосердия, сами оказались, в конце концов, заложниками политики своих хунтайджи, и потянулись в русские крепости, спасая детей от насилия со стороны китайцев.
С.С.Шашков писал:  «Китайцы, вторгнувшись в Джунгарию, истребили все, что  им встречалось живого – убивали мужчин, насиловали и замучивали женщин, а детям разбивали голову о камни, они перебили до миллиона калмыков. Вскоре воцарился голод: одни начали умирать голодной смертью, а другие резали людей и питались человеческим мясом. За голодом шла оспа. Джунгария была буквально усеяна трупами, ее воды покраснели от пролитой крови, а воздух был полон дыма от горевших улусов, лесов и трав. Множество калмыков искали спасения бегством в пределы России, на внутреннюю сторону укрепленных сибирских линий».
В русских укреплениях Южного Урала процветала работорговля. В.Н.Витевский пишет о продаже детей калмыков, казахов, каракалпаков. Покупателями калмыцких детей были даже коллежский советник, автор исследований Оренбуржья, Петр Рычков, князь Мещерский, атаман Оренбургского казачьего войска Василий Могутов, комендант Оренбурга Бахметев и сам губернатор И.И.Неплюев.
В воинские команды крепостей по Указу от 1784 года зачислялись дети отставных солдат и государственных поселян. В 1797-1799 годах сословие пополнилось 2403   «салдацкими малолетками», это были дети солдат, служивших за озером Байкал, специально привезенные для увеличения численности населения. Дети раздавались в семьи поселенцев (записаны в ревизских сказках как «данные на пропитание»), воспитывались в семьях до достижения совершеннолетия.
После восстания на Украине под руководством Максима Железняка в 1770 году, на линию прибыла группа ссыльных запорожских казаков, всего 138 человек  «которые во имя православной веры и русскаго народа производили  беспорядки в Польше и беспощадно истребляли все, что им там попадало на глаза». Они носили традиционную украинскую одежду, широкие шаровары, придерживались обычаев и традиций Запорожской Сечи. Своим появлением запорожцы внесли определенный колорит в рутинную жизнь поселенцев.  В рапорте Военной коллегии, датированном 19 октября 1770 года, генерал – поручик Иван Шпрингер пишет о распределении запорожцев: «…учинено мною о казаках росписание по коему велено распределить по той новой линии, а именно в крепостях Св.Петра  как шестиуголной и в Пресногоровской яко в обоих сих крепостях коменданты состоят по пятидесят, а в протчих крепостях по двадцать, в редутах по четырнадцати человек, одних рядовых казаков, а старшинам остаться при тех же местах…». В редуте Песчаном осенью 1770 года поселили бывшего чигиринского крестьянина полковника Семена Нежывого с женой Марией Рубаковской и сестрой Федосьей(РГВИА).
В конце XVIII – начале XIX века определялись в казаки отбывшие сроки  и выпущенные из острогов невольники,  а также каторжники, исполняющие фортификационные работы, лица их были изуродованы клеймами, ноздри у многих были вырваны.. Подростки до зачисления на казенное жалование влачили жалкое существование. Из доклада Сената императору Павлу I (1797 г.): «На линиях за малолетством в службе состоит неопределенных на собственном содержании их отцов 725, у матерей и родственников на пропитании 747, сирот в призрении у посторонних людей 409, всего 1881».
Сенат ходатайствовал о зачислении их в казачьи школы и на казачье содержание.
В 1795-96 годах среди казачьих семей начался голод, казаки могли содержать только себя « и по малополучаемому денежному жалованию и неимению никаких других выгод». В конце 1797 года император повелел верстать казачьих детей в службу с окладом, с этого момента сибирское казачество превращается в замкнутое сословие – вступить в него мог любой, но никто не имел права выхода (как говорится в постановлении от 1808 года: «поступивший в казачье сословие остается в нем навечно с потомством своим» - такова была цена казачьей свободы начала XIX века).
В ревизских скасках казачьи дети брались на учет с двухлетнего возраста и именовались кантонистами. После ухода в 1808 году с территории войска Сибирского драгунского, Ширванского пехотного и 19-го егерского полков, более двух тысяч «салдацких малолеток» остались и были зачислены в казаки. Женитьба людей из иного сословия на казачьих вдовах влекло зачисление мужа в казаки.
Государство всячески поощряло прозелитизм. В «Штате» Сибирского казачьего войска от 19 августа 1808 года говорится: «Касательно приумножения сего войска, то войсковой канцелярии прилагать возможные способы склонить иноверцев через границу к переселению и обращению в нашу веру».
13 декабря 1808 года  командир  24-ой дивизии генерал Глазенап приказал атаману Телятникову принять меры к привлечению приграничных казахов на внутреннюю сторону с целью образования оседлых поселений. Казахам разрешалось селиться в форштадтах, постепенно обязывая их выполнять повинности наряду с казаками. В указе императора Александра I от 23 мая 1808 года требовалось « покупать или выменивать на линии казахских детей с тем, чтобы по достижении ими 25-ти летнего возраста все должны быть свободны и записаны либо в податное сословие, либо в линейное казачье войско». Владелец детей получал из министерства финансов 150 рублей премии за отпущенного по достижении указанного срока. Большое влияние на физический тип сибирского казака, его язык, традиции и быт, оказали тесные контакты с коренным населением. Историки Катанаев и Потанин отмечают в своих трудах, что: « встречаются также между казаками потомки киргис, калмыков, башкир и мордвы. Уклонения от русского типа к монгольскому нередки. Это объясняется тем, что на пограничных сибирских линиях долгое время было чрезвычайно мало русских женщин. Влияние киргиского населения выразилось еще другим образом: почти все казаки Горькой и Иртышской линий употребляют в разговоре весьма часто киргиский язык, и приняли некоторые обычаи».
После окончания Отечественной войны 1812 года на линию пригнали пленных поляков, союзников Наполеона. В октябре 1813 года их прибыло 416 человек. Они были расселены по 1-2 человека в крепость, а командирам предписывалось «всеми мерами склонять в вечное подданство и, если кто пожелает, немедленно приводить на верность присяге, без чего никак не позволять вступать в обязанности супругов». Правда, европейцы были мало приспособлены для жизни в условиях резко континентального климата Западной Сибири, статистика умалчивает, какое количество несчастных пленных пережило суровую зиму, но факт их пребывания на линии неоспорим. С 9 января по апрель 1814 года поляки присягнули на верность царю, дали клятвенное обещание, написанное на русском языке. В 1831 году на линию прибыли еще  373 поляка, сосланных за участие в польском восстании  (о пребывании поляков в крепостях подробнее в книге Б.Залесского «Жизнь в казахских степях», именно в одном из таких этапов прибыл в Северный Казахстан и мой предок по матери Сурай – прим. С.В). Численность ссылаемых на линию сектантов – раскольников и скопцов достигла к 1871 году 326 человек. Среди пресногорьковчан были раскольники, они молились в часовне, построенной неподалеку от станицы (лес Крестовый, по рассказам в нем собирались приверженцы старой веры, автор видел в детстве в станичных домах староверческие иконы).
Численность войска при императоре Николае  Первом увеличилась.
В 1846 году в войско вошло 42 смежных крестьянских села, тем самым выросло количество станиц (в нашей местности – Починовка, Богоявленское, Усердная, Казанская, Сосновская, Новомихайловская, Лапушки, Миролюбовая, Богатая).
Исходя из приведенных  фактов можно сделать вывод, что основными источниками формирования населения Горькой линии в XVIII – XIX веках был разный люд (ссыльные, вольные, ярыжки, беглые, колодники, представители различных национальностей -  поляки, французы, казахи, башкиры, мещеряки, калмыки, русские, украинцы, государственные крестьяне, выходцы с Дона и Яика.).
По мнению советского историка В.П.Петрова, тщательно исследовавшего этот вопрос,  «ни о каком сравнении Сибирского казачества, созданного насильственным путем, с казачеством Дона, Запорожья, Яика, образовавшихся в результате объединения беглой вольницы, не может быть и речи».
Сотник Федор Усов почти за сто лет до выводов Петрова так охарактеризовал вновь созданное войско:
«Оно не было подобно Донскому и Яицкому самобытным продуктом земской колонизации окраин, но во всеоружии вышло из рук администрации и своим существованием совершенно обязано правительству. Эта черта запечатлелась на всей его последующей истории: во все время его существования правительство без посредства самого народа производило в нем реформы, увеличивало его состав посредством принудительной колонизации…сплотило из разных элементов…выдвинуло путем служебной выслуги привилегированный класс личных дворян и офицеров».
Несколько населенных пунктов, основанных в конце XVIII- начале XIX вв., не стали казачьим станицами. Крестьянскими старожильческими поселениями на границе с Российской Федерацией стали селения Воскресенское (1797 год), Башкирское, Романово (первоначальное название - Орлово), Пищальное (1830 год), Привольное, Филиппово. Позже были основаны Ново-украинка, Сусанино, в которых проживали потомки казаков-запорожцев Дубинины. По данным краеведа А.И.Дедова,  Филиппово было основано в 1794 году, большая часть поселенцев - Климовы, Дедовы, Бухтояровы, Щербатовы, Москвины прибыли из Земаенского уезда Воронежской области в 1826 году. Александр Иванович Дедов, знаток  прошлого, написавший серию замечательных книг по истории родного края, считает, что первыми поселенцами у озера Башкирского был Филипп Камарский с сыновьями. Осели они здесь в 1804 году, в период попытки властей включить земли Воскресенского и Филиппово в полосу Пресногорьковской казачьей линии. Если бы это случилось, быть воскресенцам и филипповцам сибирскими казаками. Но и без того связи сел и станиц были крепки. Дедов пишет: «До сих пор в Пресногорьковском, Пресноредуте, Воскресенском живут наши родственники от третьего до шестого колена, а может быть и дальше тянется эта святая линия…».
Интересна история основания нынешнего райцентра Половинного. На карте 1818 года озеро, на котором стоит нынешнее Половинное, разделено между Нижнеалабугской и Куреинской волостями пополам, само село не обозначено. Видимо, эта граница и послужила поводом для названия озера и села. Вряд ли возможно возникновение Половинного ранее основания Пресногорьковской линии, так как в середине восемнадцатого века даже крупные слободы значительно севернее границы лесостепи и в пойме Тобола подвергались нападениям с юга и только крепости линии надежно защитили поселенцев. Это подтверждает карта Сибирской губернии 1753 года, на ней нанесены деревня Меншикова, слобода Утяцкая, слобода Царев Курган, село Бараба. Все населенные пункты по тракту Курган – Пресногорьковская, по крайней мере, по южной грани (Воскресенское, Батырево, Байдары, Марай, Жилино, Филиппово, Набоково, Романово, Пищальное, Башкирское, Хлупово, Привольное, Сумки) были основаны после 1752 года, хотя не исключены попытки старожильческого населения закрепиться ранее на удобных для поселения местах. Казаки использовали в качестве форпостов Башкирское,  Воскресенское, Набоково, Пищальное, которые не вошли в состав Сибирского линейного казачьего войска, расположившись севернее Казачьего тракта, несмотря на то, что оказались в 40 верстной полосе линии.  В  этой зоне еще фон Шпрингер в 1765 году  запретил селиться крестьянам.
Именно поэтому  лишь в XIX веке эти форпосты стали крупными переселенческими поселками, жители которых пользовались свободной пашней или арендовали ее у казаков.

Из книги Виниченко С. «Живая старина Пресногорьковской линии», - Курган. 2012.