Катенька

КАТЯ ПЕТРУШИНА

Когда первые лучи ласкового солнышка коснулись лица спящей девочки, она открыла глаза и сладко потянулась. Потом встала босыми ногами на прохладный пол, подошла к окну и распахнула створку. Воздух в эти ранние часы был ещё свежим, до дневной жары было далеко. Весна в этом году не заставила себя ждать и, глядя на ясное и высокое голубое небо, девочка невольно улыбнулась, и полной грудью вдохнула запах лопнувших почек и молоденьких клейких листочков у дерева, дотянувшегося до её окна. Она с удовольствием подставила лицо тёплому солнышку.
 - Катенька! Ты уже встала? Завтрак на столе. Мы с папой уходим, не опоздай в школу! – Услышала она голос мамы. – Деньги на столе, купи молока, батон и чего-нибудь для бутербродов.
– Мама всё ещё считает меня маленькой девочкой. Иногда это приятно, а иногда – нет, подумала Катя. - Мне уже 14 лет, и с октября прошлого года я полноправная гражданка России с паспортом, так что я уже почти взрослая, и в опеке не нуждаюсь. Хотя… поласкаться с мамой или побеситься с папой я и сейчас люблю.
Школа была недалеко от дома, и Катя накинула на плечи только тонкую курточку. Она шла, а лёгкий ветерок трепал и перебирал по волоску её стрижку, и это было так щекотно, что она покрутила головой и весело рассмеялась. Скорее бы каникулы, как прожить эти десять дней!?
Катя Петрушина оканчивала седьмой класс, не отличаясь особыми успехами в учёбе. Но по трём предметам у неё были пятёрки – геометрия, изобразительное искусство и история.
Папа сказал Кате, что эти предметы могут стать основой для её будущей профессии, о которой она мечтала с некоторых пор.  Всё началось с того, что однажды папа принёс красочный журнал на глянцевой бумаге под названием «Архитектура и дизайн помещений», и Катя решила для себя, что хочет получить профессию дизайнера, чтобы создавать такую красоту. Родители поддержали дочку, и раз в месяц отец приносил Кате очередной журнал, что подогревало её интерес к учёбе.

ЛЕТНИЕ РАДОСТИ

Катя не зря ждала каникул: каждое лето в июле их семья отправлялась на озёра, и две недели они вместе жили в палатке, купались, загорали, ловили рыбу, готовили еду на костре. На озёра приезжали и другие туристы из разных городов. Они  быстро знакомились, собирались вечером у костра. Пели песни под гитару, рассказывали разные истории. В ходу были и анекдоты, случайно прочитанные или услышанные:
Блондинка приходит в рыбный магазин и спрашивает продавца:
- Скажите, а эти карпы живые?
- Конечно, живые, ведь они, как видите, плавают.
- А они свежие?
Или вот ещё:
  - Вопрос на радио:
 - Чем хорошая жена отличается от плохой?
- У хорошей жены муж сыт, а у плохой – сыт по горло.
Женщины тоже не оставались в долгу:
 Девушка говорит парню:
- Раньше мигренями мучилась, но вот переехала к тебе, и голова уже полгода не болит.
- Это всё мой целебный храп.
 Что ещё нужно отдыхающим вдали от проблем и забот!
У детей  - свои забавы: они бегали и плавали наперегонки, играли с мячом.
Хорошее это было лето, жаркое, и дождички были грибные, сквозь солнышко. И тогда ребятишки охотно собирали грибы в ближайшем лесочке, слушая щебет птиц, которые неустанно носили корм своим подросшим деткам.
Мама кричала дочке:
- Катенька, обедать пора! – Или папа звал дочку:
- Катенька, пойдём мячик в корзину побросаем!
  Всё Катенька да Катенька, и все соседи по стоянке тоже стали звать её Катенькой.
Уж очень это имя подходило девочке: светловолосая, белокожая, ясноглазая, курносая - она словно светилась изнутри. Лёгкая, как одуванчик, быстрая и весёлая, как весенний ветерок.
Она проживала ничем не омрачённое детство в дружной семье.
Лето кончилось, как всегда – быстрее, чем хотелось бы. Одно радовало – встреча с одноклассниками. Они учились вместе с первого класса. Весь сентябрь все ребята делились своими летними приключениями – чаще всего придуманными, но их всё равно слушали охотно.
А дальше жизнь вошла в привычную колею: Катя учится в восьмом классе, в октябре ей исполнилось 15 лет. Папа, Иван Павлович, работает инженером-технологом на заводе, выполняющим важные госзаказы. Мама – Галина Викторовна – врач офтальмолог в заводской поликлинике. Есть у этой семьи замечательные соседи – пенсионеры Пётр Иванович и Анна Алексеевна. Им уже за 70, но они очень интересные люди – дети войны. Пётр Иванович преподавал историю в школе. Анна Алексеевна – трудилась воспитателем в детском саду. Да и вся их жизнь – живая история, поэтому Катя с удовольствием слушала воспоминания Петра Ивановича и Анны Алексеевны, которые не услышишь в школе.
Катю они знают с рождения. Свои внуки далеко, а Катенька рядом, растёт на их глазах. Она частая гостья в их доме, и зовёт стариков бабушкой и дедушкой. Они не возражают, и даже очень довольны этим. Бабушка ей, бывало, и детские песенки споёт, и сказку расскажет, дедушка в настольные игры с Катенькой поиграет. И всем хорошо.
К следующему, 2005 году, старики приготовили  Катеньке подарок – коньки на ботинках. Осталось только дождаться этого замечательного праздника – Нового года.

КАТАСТРОФА

Катя тоже с нетерпением ждала наступления Нового года и зимних каникул. Бабушка Анна Алексеевна была не в силах так долго хранить секрет, и тайком от дедушки шепнула Кате о подарке. Катя обняла её, чмокнула в щёку, а бабушка предупредила:
- Смотри, Катенька, не показывай вида, что знаешь о подарке, а то дед расстроится.
- Ладно! Мы с тобой, как заговорщики, но не будем дедушку обижать. – Улыбнулась Катя. Коньки на ботинках у неё уже были ещё с прошлого года, но теперь они,  пожалуй, будут  ей как будто маловаты – бабушку она тоже не хотела обижать.
В начале декабря Катин папа придумал, как упростить технологию изготовления изделий по госзаказу, и ему дали премию. Придя домой, он сообщил жене:
- К нам на завод приходила девушка из турбюро и предлагала путёвки на семь дней в Тайланд на остров Пхукет. Я подумал, что это хорошая идея и согласился. Пора нам с тобой посмотреть мир. Так что собирайся, мать, будем встречать этот Новый год в тропиках.  Вылетаем двадцать третьего, лететь всю ночь – 10 часов, и утречком двадцать четвёртого мы прибудем на место и с разбега ухнем в океан. Ну, как тебе такая идея?
- Здорово!! А как же Катенька?
- Три путёвки мы не осилим. Оставим её с нашими стариками, и будет она ходить по разным мероприятиям, об этом мы с тобой позаботимся, у нашей дочки – вся жизнь впереди.
Так  всё и устроили. Но неисповедимы пути Господни – полетели Катины родители 23 декабря 2004 года навстречу своей гибели.
26 декабря остров Пхукет накрыло огромное океанское цунами, и в два приёма унесло жизни более восьми тысяч человек из разных стран. Среди них оказались и Катины родители.
Она узнала об этом, увидев этот кошмар, на разных каналах по телевизору. Об этом сообщила и туроператор, выражая девочке соболезнование. Но Катя не поверила этим соболезнованиям.
 Красивые слова и вкрадчивые нотки, редко имеют что-то общее  с истинной  добродетелью. Доброты в нашей жизни хватает не всем.
Катю все жалели, но слова отскакивали от неё, не задевая сознания, – чудовищным потрясением стала для неё гибель родителей. Она никак не могла поверить в то, что больше никогда не увидит маму и папу, но об этом говорили и в школе, и все соседи. Она начала осознавать правду, и душа её словно окаменела, Катя не могла даже заплакать.
Не думая о том, что будет с ней самой, как и с кем, она будет жить дальше, Катя, едва закрыв глаза, видела огромную, с десятиэтажный дом, волну, с бешеной скоростью мчащуюся к берегу, и сметая всех на своём пути. От неё невозможно было убежать. Все, кто был в это время в море, были обречены. Она ясно представляла,  как её родители бросились друг к другу и обнялись, осознав неминуемую гибель, чтобы смерть не разлучила их. А потом эта водяная гора поглотила её родителей, разметав их в разные стороны. Катя была уверена, что последние их  мысли были о ней, и она мысленно кричала им:
- Лучше бы я утонула вместе с вами! Я не хочу жить без вас!
Жизнь прочертила для Кати слишком резкую границу между «до» и «после». В одночасье девочка лишилась всего, что составляло основу её жизни. С этим трудно справиться и взрослым, не говоря уж о девочке-подростке.
  Катя по-прежнему жила у соседей. Бабушка плакала, глядя на девочку, хорошо представляя, какая теперь будет жизнь у Катеньки. Она уговаривала Катю:
 - Поплачь, Катенька, слёзы помогут тебе перенести горе и смириться с твоей бедой.
- Не могу, бабушка, нету у меня слёз, закаменело у меня всё внутри. Да ничего на свете не поможет мне смириться со смертью мамы и папы. Что или кто может их заменить?
Дедушка Пётр Иванович успокаивал:
- Мир не без добрых людей, Катенька, найдутся люди, которые помогут тебе встать на ноги.
- Где же я теперь буду жить? Неужели меня отправят в интернат? – Катя знала, с каким предубеждением  относятся в школе к воспитанникам интерната, и не хотела быть в их числе.
- Солнышко ты наше, мы с бабушкой тоже осиротеем без вас всех. Ты была рядом с нами с рождения, и мы охотно оформили бы опеку над тобой, но я узнал, что наш возраст лишил нас этой возможности. Ведь наша жизнь подходит к финалу, а тебе только 15 лет. Нам самим, возможно скоро, понадобятся уход и опека. Всё, что в наших силах – это присмотреть за твоей квартирой, чтобы её не присвоили бесчестные люди, и ты, окончив школу, смогла бы вернуться домой.
Что она могла на это возразить?
Ночью Кате не спалось. Она стояла у окна. Ночь закрыла последнюю полоску заката. Тусклый свет уличных фонарей слабо освещал улицу. Катя с тоской смотрела в унылую темноту, отошедшего в прошлое, дня. В тишине ночи, оказывается, становятся слышны звуки, которые не замечаешь днём: шум ветра в голых и оледеневших ветвях деревьев, приглушённый гул засыпающего города, хруст снега под ногами редких прохожих в гулкой ночной тишине. Она никогда не замечала этого раньше.
Девочка мысленно обращалась к родителям:
- Мама и папа, говорят, вы можете видеть своих близких с того света. Мне очень плохо без вас, я одинока, не знаю, как жить дальше. Я теперь сирота, это ужасное слово теперь приклеилось ко мне – не оторвать. Я не хочу в интернат, но у меня нет другого выхода, меня уже предупредили, что после каникул перевезут туда. Я утешаю себя тем, что это не навсегда, а всего на три с половиной года. Обещайте мне, что всегда будете рядом со мной, когда мне будет особенно плохо, как ангелы-хранители. Я люблю вас, и всегда буду любить. Прощайте.
И, спасительные слёзы, наконец, полились, облегчая тяжёлый стресс, который она испытала.

ИНТЕРНАТ

Катя сидела в приёмной школы-интерната в другом городе. Попав в непривычную для неё обстановку, она ещё сильнее ощутила перемену в её жизни.
Ей разрешили взять с собой часть личных вещей, и она сидела, склонив голову и держась за сумку, как за последний форпост её прежней жизни. Она думала о том, что не такой перемены в жизни она хотела. Ей казалось, что она попала в приют для отверженных, таких же, как она сама.
Вскоре Катю проводили в комнату, где она будет теперь жить. Дежурная вошла первой и бодро сказала:
- Девочки, вот вам новая подружка, познакомьтесь и подружитесь с нею.
- У нас здесь и так негде повернуться, а вы ещё одну кровать поставили. – Пробурчала одна.
- Ничего, Сивухина, в тесноте, да не в обиде, вас здесь всего четверо стало, а в других комнатах, сами знаете…
Дежурная вышла из комнаты. Девочки хмуро и молча разглядывали новенькую. Катя, не зная, чем заполнить это недружелюбное молчание, спросила:
- Девочки, где моя кровать, и куда я могу поставить сумку с вещами?
- Откуда ты такая взялась – с вещами? – Не глядя на Катю, пробурчала Сивухина, черноволосая девочка, смуглая, с высокими скулами,  тонкими губами и длинноватым носом.
Ответить Катя не успела. Круглая, как колобок, рыженькая и конопатая девочка спросила:
- Ну, чё, Сивуха, посмотрим, чё там у неё в сумке? – Как будто хозяйки сумки здесь не было.
- Посмотри, Малявка, если тебе интересно. (Её фамилия была Малявина). – Пробурчала та.
Катя, широко открыв глаза, с недоверием смотрела на девчонок.
- Неужели это возможно – лезть без спроса в чужую сумку и трогать там вещи? Так делают только грабители, думала она.
Оказалось, возможно. Сумка из её рук перекочевала к столу, а все вещи вывалили на стол. Катя молча смотрела, не зная как себя вести, но третья, самая высокая девочка, худышка с насмешливым взглядом, сказала ей:
- Чего стоишь, как замороженная, у нас тут ни у кого нет ничего личного, всё у нас общее, как при коммунизме, привыкай. Скажи лучше, как тебя зовут, и мы подберём тебе кликуху, так веселее будет. Вон та кровать у двери – твоя, располагайся.
Катя, наблюдая, как раскурочили её сумку и теперь разглядывают её личные вещи, проглотила комок слёз, и  негромко ответила:
- Меня зовут Катя Петрушина.
- Ну, значит, будешь у нас Петрушкой. А чё, совсем неплохо. – Вполне спокойно, без насмешки и издёвки, сказала высокая. – А меня зовут Дылда - из-за роста, и фамилия у меня Делиева. Сивуху и Малявку ты уже знаешь. Запоминай, пригодится. – Имён девочек она не назвала.
 И девчонки начали примерять её вещи. Им было интересно ощутить свою причастность к другой жизни, нормальной, которой все они были лишены. Девчонки были одеты и обуты не хуже Кати, но эти вещи были личными, у них же личного не было ничего. Журналы, что покупал Кате  отец, полетели на её кровать – они были неинтересны «грабительницам».
Кате не было жалко вещей, но они напоминали ей о родном доме, это была последняя ниточка, которая соединяла её с погибшими родителями.
 Её вдруг охватило равнодушие ко всему, что с ней происходит. Она отгородилась от всего, что её окружало. Это была защитная реакция – Катя  снова получила стресс.
Трудно проходила её адаптация на новом месте. Где теперь та Катенька – добрая и весёлая, любимая всеми девочка!? Теперь она просто Катька или Петрушка.
Очень скоро Катя поняла, что все жители интерната лишены личного пространства, где можно было бы уединиться. Всё общее и всё публично – спальни, столовая, игровая, туалет, ванная. Спальни не запирались, туда мог войти без стука кто угодно, сесть или лечь на любую кровать. Днём туда заходили и мальчишки. Всё общее и всё доступно для всех. Кате не могло это понравиться, и, посмотрев на себя в зеркало умывальника, она увидела своё бледное лицо с затравленным взглядом, и маленько поплакала - от жалости к себе.
Она с грустью вспоминала свою комнату, но жить-то приходилось здесь.
Это приемлемо для тех, кто с раннего детства живёт в таких условиях, но Катя жила в нормальной семье, у неё уже сформировалось осознание собственного «Я».
У других жителей интерната этого «Я» не существовало, потому, что не было ничего, что выделяло бы каждого из них, учитывая их индивидуальные особенности, всё здесь обезличено, поэтому все ребята сбиваются в группы, где они чувствуют себя своими и защищёнными.
Среди постоянной сутолоки в школе и в жилой комнате Катя чувствовала себя одинокой: никто не разделял её интересов – папины журналы теперь одиноко лежали в тумбочке у кровати. Никто из девочек не любил читать, не интересовался ничем, что выходило за рамки школьной программы, да и её-то, они осваивали неохотно, догадываясь, какую профессию, окончив школу, они смогут  получить.
А сегодня ночью Кате приснились родители. Сон был очень яркий: мама и папа плескались в бирюзовом море, брызгаясь, как дети, и плавали наперегонки. Катя, зная, что с ними произойдёт через несколько минут, кричала им изо всех сил, плача и размахивая руками, чтобы они скорее выходили из воды, но они не слышали и не видели её.
Катя проснулась вся в слезах, и чувствовала себя совсем  обессиленной и опустошённой, будто навалился на неё тяжкий камень, который она была не в силах сдвинуть с места.
С учёбой у неё пока тоже дела шли неважно, видимо голова стала хуже соображать или вся обстановка не располагала к выполнению домашних заданий, да и стимула к учёбе не было. С одними тройками окончила Катя учебный год, и перешла в девятый класс.

ВАЛЕРКА КОВАЛЁВ

Дружбы с соседками по комнате не получилось – слишком разными были условия, в которых они воспитывались. Бесцеремонность, грубость и презрение к нормальным человеческим отношениям были непривычны для Кати. Она приходила в комнату перед отбоем – около десяти вечера - только ночевать, находя свою постель смятой, а в тумбочке кавардак. Остальное время она делала уроки или сидела в игровой комнате и смотрела телевизор, на котором каждый мог переключить программу по своему усмотрению, не обращая внимания на других зрителей.
Но в самом конце учебного года в жизни Кати наметился просвет, которого она не ожидала. Как-то на большой перемене, перед уроком физкультуры, к ней подошёл парень из их класса. Она видела его и раньше - в интернате, но не закрепился его образ в то время в её сознании. Парень был выше Кати на голову, черноволосый, плечистый, спортивного вида и видимо сильный, у него уже появились тёмные усики - он выглядел почти взрослым. Сидел он за последней партой. Посмотрев на него ещё раз, Катя вспомнила:
- Его фамилия Ковалёв, а имени здесь, словно ни у кого и нет. Второгодник, наверно, подумала она. И тут парень заговорил:
- Ну, что нос повесила, всё страдаешь? Жить надо, а не страдать. Здесь в нашем «муравейнике» страдать не принято, никто не пожалеет, зажалят. Тот, кто не такой, как все, – инородное тело, и на него навалятся скопом. Мы все тут видим жизнь с изнанки, и ничего с этим не поделаешь. Тебе сейчас сколько настукало? Пятнадцать? А мне уже шестнадцать, так что слушай и внимай, что старший по возрасту и жизненному опыту говорит. Ты у нас недавно, и не похожа на наших девок, сразу видно – не на нашей почве выросла.
- Надо же, он всего на год старше, а рассуждает, как взрослый, удивилась Катя.
И правда, был он самостоятельный, умный и злой. Но она подумала, что он не злой, а сильный духом. А  парень, между тем, продолжил:
-  Петрушкой тебя зовут, так всех у нас как-нибудь зовут, не одну тебя. Ты не придавай этому значения. Меня вот зовут Кузнечик, хотя какой из меня кузнечик, как думаешь?
Катя, взглянув на него, невольно улыбнулась и спросила:
- Почему кузнечик? Ты скорее кузнец.
- Точно! Фамилия у меня Ковалёв, а коваль – это кузнец, ну, дальше всё понятно, что к чему. – Он помолчал, потом удивил Катю:
- А ты мне нравишься, плакса, ну-ка улыбнись!
И она улыбнулась ему против своего желания. Он улыбнулся в ответ, обнажив крупные белые зубы:
- Ну, вот и клёво. Валерка я, Валерка Ковалёв, а ты?
- Катя Петрушина.
- А дома как тебя звали, я читал, что дома иногда дают другое имя?
- Это не важно! – Смутилась Катя.
- Для меня важно, скажи.
- Катенька. – Ответила она тихо, и быстрые слёзы навернулись на её глаза.
- Катенька. – Валерка с трудом произнёс это ласковое имя. Не привык он к ласке, другие навыки приобрёл он дома, а потом в  интернате. Любовь родителей ему была неведома. Он ещё раз произнёс это имя, словно впитывая его всей душой:
- Катенька. – И неожиданно покраснел: - Точно! Это имя тебе больше всего подходит, я тоже  буду называть тебя этим именем.
- Что ты! Ребята засмеют и меня, и тебя. – Катя уже не рада была, что разоткровенничалась с этим верзилой.
- Пусть попробуют! – Угрожающе ответил он. И Катя увидела, как исказилось его лицо, каким жёстким оно стало. Валерка сдвинул свои чёрные брови, и между ними пролегла складочка. В чёрных, чуть выпуклых «цыганских» глазах, казалось, промелькнула искра. Но это не испугало её тогда, наоборот. Она подумала:
- Ну вот, теперь у меня появился защитник. Такого попробуй, тронь!
Душа её потянулась к нему – исконная тяга женщины к сильному плечу, не миновала и Катю. Она была тогда очень одинокой и наивной.
Теперь Валерка не выпускал Катю из поля зрения. Она ещё не поняла – хорошо это или плохо. Зато женщины из обслуживающего персонала обсуждали их дружбу:
- Ты погляди, Света, Валерка-то Ковалёв не иначе влюбился, глаз с Петрушиной  не спускает.
- Думаю я, Люда, что такая дикая любовь очень быстро станет для неё обузой. Она девочка домашняя, нежная, миловидная, и голосок у неё приятный. Ревновать он её будет по-чёрному, проходу не даст. Разве это жизнь?
- Точно, Светик, где ему было научиться любить хоть кого-нибудь. До того, как он к нам поступил, он жил в аду. Ты ведь помнишь, мать-то у него алкашкой была. Соседи на суде рассказывали, что била она его, ублюдком называла. Кормить его забывала, чтобы с голоду не умер, приходилось соседям пацана подкармливать. Ни щенка, ни котёнка у него никогда не было. Отца своего он не знал. Отравилась мамашка его палёной водкой. Приехал он к нам, как волчонок, на всех исподлобья смотрел, чуть что, в драку лез, никому спуска не давал – ни большим, ни маленьким. А матерился-то как! И только доброта нянечки Лизы, и то не сразу, немного укротила его буйный нрав. Поначалу, когда Лиза гладила Валерку по голове, он вздрагивал, как от удара. Он понятия не имел, что такое нежность и ласка.
- Да уж! А ел-то как! Думали, никогда дитё не наестся. Зато всё на пользу пошло. Вон, каким парнем вымахал, любо-дорого смотреть. Он и восьмилетним – когда отмыли, приодели, да чуток откормили, таким хорошеньким стал. Помнишь, забрать его хотела бездетная пара, но он наотрез отказался, не хотел с няней Лизой расставаться. И к учёбе способным оказался, правда, в первый класс пришёл уже восьми лет. Может, отец умный был, вот и передалось ему по наследству.
- Умный-то умный, тут ничего не возразишь, учителя говорят, что он схватывает всё налету, но слишком жёсткий, агрессивный. Жаль будет, если он Кате жизнь поломает, славная девочка, из хорошей семьи, ни с чем таким не сталкивалась и потому наивная и доверчивая.
- Сколько уж лет с той поры минуло,  когда его привезли к нам, не меньше девяти. Лиза наша скоро на пенсию пойдёт, а Валерка к ней очень привязан. Теперь, видно, Катя будет его утешать.
Сам Валера рассказывал Кате:
- Мать моя, когда ещё не совсем спилась, говорила мне, что я весь в отца пошёл. Фотки она мне показывала, какая она красавица была. Родила она меня от какого-то партийного босса по большой любви, но у него была семья, поэтому он меня признать не мог, а мать с горя запила. После смерти матери, думаю, отец по этой же причине не забрал меня к себе.
- А ты не знаешь, где он живёт сейчас? – Спросила Катя.
- Откуда же мне знать? Мать, помню, говаривала, что он, гад ползучий, приехал к нам в город, сделал ей ребёнка и смылся. А откуда приехал и куда уехал, она не говорила.
 Когда мать рассказала мне о нём, я возненавидел его, считал предателем, и думал, что когда вырасту, убью его, отомщу за нас с матерью.  Но потом я стал ненавидеть мать ещё больше, чем отца, и был рад, когда она умерла. У меня осталась фотка  отца с матерью.
Но теперь, если вдруг я его встречу, то не знаю, что я ему скажу, и что сделаю.
Ещё целых два года после этого я был истощён и физически и вообще. Только в интернате я понял, что такое есть досыта, спать в нормальной постели, регулярно мыться, носить приличную одежду - благодаря бабе Лизе, а о семье я и не думал никогда. Я понятия не имею, что такое нормальная семья, и как в ней жить. В интернате этому никогда не научишься. Вот ты, Катенька,  рассказывай, как ты жила с раннего детства и до того, как оказалась у нас, а я буду мотать на ус  на будущее. Буду слушать твои рассказы, как русские народные сказки, которые я и сейчас читаю с удовольствием. Придётся же когда-нибудь заводить семью самому.
- Ну вот, подумала Катя, какие у нас с ним разные взгляды на жизнь в интернате. Для него – это благо, а для меня – горе. Но я снова рядом с ним стану Катенькой. Прав был дедушка Пётр Иванович, когда говорил, что найдётся человек, который поможет мне встать на ноги, а я не поверила ему тогда. – А кроме сказок ты ещё что-нибудь читал? – Спросила Катя.
- Ещё бы! Я, когда научился читать, «проглатывал» всё, что мне давали в библиотеке. Для меня всё тогда было открытием. То, что ты наверняка знала с раннего детства, я узнал только к десяти годам. Вот я и восполнял пробел. И сейчас много читаю, когда время есть.
Валера заслонил собою весь окружающий мир. Теперь Катя не считала себя одинокой, она смирилась со смертью родителей – она не забывала их, но мысль о них уже не вызывала взрыва эмоций, а только светлую грусть, и, главное, она перестала видеть тяжёлые сны об их гибели.
Теперь они всегда были вместе, сидели за одной партой. Валера, умный и целеустремлённый, хорошо учился. Он собирался поступить в институт и видел себя в будущем проектировщиком зданий. Теперь пригодились и Катины глянцевые журналы. Ребята вместе рассматривали их и мечтали:
- Ты, Валера, будешь здания проектировать, а я заниматься их дизайном, здорово, да?
- Здорово! Только учиться надо как следует, иначе мечта так и останется мечтой. А ты пока только троечница. Три последних года готовься, налегай на учёбу. Я тебе помогу, если надо.
Для Кати эти его слова стали стимулом к учёбе.

Летние каникулы прошли на удивление хорошо. Июнь провели в интернате – работали на благоустройстве территории. Потом отдохнули в молодёжном лагере – ходили в поход по родному краю, на экскурсии, купались, загорали. Участвовали в спортивных соревнованиях. Со второй половины августа готовились к новому учебному году.
- На будущее лето пойдём с тобой в строительную бригаду, это нам пригодится. Я буду осваивать профессию каменщика, а ты научишься клеить обои. – Строил планы Валера, мнением Кати он не поинтересовался. Она-то хотела выращивать рассаду цветов, а потом ухаживать за цветущими растениями на пришкольном участке, но настаивать на своём она не решилась, не желая ссориться. Она понимала, что он единственный человек в интернате, на которого она могла положиться и получить помощь и поддержку. А ещё Катя была уверена, что Валера просто не хочет расставаться с ней на время трудового десанта, и это грело её душу. К тому же, до следующего лета ещё год. И кто может знать, что изменится в их жизни за этот год. Теперь она уже знала, что ничего постоянного в этой жизни нет, и всё может измениться в одночасье.
А пока Валера и Катя были неразлучны. Кате даже казалось, что это её первая и последняя любовь. Она видела, как девчонки в интернате, да и в школе с завистью смотрели на них – такое постоянство в отношениях было редкостью. Да и внешне эта пара выглядела привлекательно. Высокий и сильный брюнет Кузнечик и стройная блондинка Петрушка – классика жанра.
Общаясь, Катя и Валера невольно менялись под влиянием друг друга – Валера стал мягче, а Катя – увереннее в себе. Она уже вжилась в местные условия, поняв, что перемен ожидать бесполезно, и перестала обращать внимание на разные житейские мелочи, которые мешали ей нормально жить в интернате в первые месяцы.
Девятый класс не стал для неё труднее других, наоборот, Катя стала серьёзнее относиться к учёбе, и в этом спуска ей не давал Валера:
- Чем больше извилин в голове, тем легче ими шевелить. – Шутил он.
 Он был непререкаемым лидером в их тандеме. Уроки они теперь всегда делали вместе. Кате не оставалось ничего другого, как подчиниться его влиянию. Даже живя дома с родителями, она не подвергалась такому нажиму и контролю, как сейчас, но на данном этапе это пошло ей на пользу.
В октябре Кате исполнилось 16 лет, но до этого никому не было дела. В ноябре Валера стал семнадцатилетним.
- Мы с тобой, Катенька, стоим на пороге самостоятельной жизни. Теперь многое в будущем зависит от нас самих – нам с тобой надеяться не на кого. – Убеждал подругу Валера.
- Он всё время говорит «мы с тобой». Уж не строит ли он планы на нашу совместную жизнь в будущем. Как хорошо, что нам пока рано думать об этом. – Она ещё не знала, радоваться этим планам или нет. А пока он перекрыл ей доступ к общению с другими ребятами.  И эта несвобода пока слегка настораживала Катю, и она размышляла:
- Мы ещё не женаты, а он уже ограничивает мою свободу, так что же будет дальше? С другой стороны - мне никто и не нужен, кроме него, но почему он считает меня своей собственностью? Может, он просто очень любит меня, и боится потерять? Но он никогда не говорит о любви. И ни с кем ведь не поговоришь об этом…
Они оба ещё не понимали истины – там, где первостепенно стремление к власти над партнёром, не остаётся места для любви.

ЛЕТНИЕ СОБЫТИЯ

После окончания девятого класса большинство ребят ушли в колледж или в ПТУ. Остальных воспитанников «просеяли через сито»: успеваемость, способность и желание к дальнейшему обучению и т.д.
В комнате осталась одна Катя, поэтому оставшихся из параллельных классов девочек, объединили в этой комнате. Их оказалось всего двое. Одна из них, Эмма, была старше Кати на год. Вид у неё был высокомерный, взгляд ироничный и недоброжелательный. Вторая – Варя, ровесница Кате, понравилась ей больше, но у той была сестра пятиклассница, и Варя проводила с ней всё свободное от школы и уроков время. Лишнюю кровать сразу убрали, в комнате стало просторнее и уютнее.
Катя ожила. Общаться с этими девочками было куда интереснее. Они сразу договорились звать друг дружку по имени, поставив крест на унизительных прозвищах. Теперь у Кати появилась подружка, хотя было ясно, что Валера не потерпит конкуренции, не захочет, чтобы кто-то другой завладел вниманием Кати.
С этого года Валера решил серьёзно заняться спортом, и записался в секцию карате. Там были и девочки, поэтому он звал в секцию и Катю, но она наотрез отказалась:
- Не моё это, Валера! Не бойцовский у меня характер. Я записалась в кружок домоводства, мне это очень пригодится, когда я начну самостоятельную жизнь.
Валера горячился, доказывая Катину неправоту:
- Ты заблуждаешься, Катенька, посмотри на других девчонок. Им не страшно будет вступать во взрослую жизнь – они сумеют за себя постоять. А ты у меня, как слабая былинка – нежная и хрупкая. Давай сходим к тренеру, если он скажет, что это не твоё, я поверю, и буду ходить на занятия один, а ты будешь пока с Эмкой.
- Ага, она меня запеленает и будет в коляске возить, пока ты не придёшь. Валера, с чего ты взял, что ты можешь мной распоряжаться? Я тебе не рабыня. Ты постоянно мне что-нибудь навязываешь, не спрашивая моего мнения. Дружить можно, не ущемляя интересы, друг друга, я так думаю, а ты как думаешь? - Катя и сама не ожидала от себя таких слов,  как будто кто-то другой говорил за неё.
Он с изумлением уставился на неё – он впервые получил такой решительный отпор:
- Вот тебе и былинка! Неужели она уже присмотрела кого-то, кроме меня? Вот это номер! Это надо проверить. Или эта кошка драная – Эмка, так на неё повлияла? – Он не придумал, что сказать Кате в ответ. Просто повернулся и ушёл.
Это было первое недоразумение между ними, и оно почему-то оставило у Кати ощущение утраты. Она села на кровать, размышляя:
- Это что? Любовь такая сумасшедшая? Это рабство, а не любовь, но и без него я вряд ли буду спокойно жить. Люблю ли я его? Наверно люблю. Откуда мне знать какая она, настоящая любовь. Я любила только своих родителей. – Катя подошла к окну. Неряшливые мокрые тучи заволокли небо, будто собирались лишить людей последней надежды на лучшее, струи дождя стекали по стеклу, словно слёзы, и сердце её затосковало:
- Полтора года мы с ним были неразлучной парой, я привыкла к нему, он стал для меня надёжной защитой, хотя ничего кроме дружбы нас не связывало. Он такой красивый, высокий! И голос у него мужской. Все девчонки мне завидовали, любая бы охотно оказалась на моём месте. На дискотеке он танцует только со мной, других не замечает. Про нас говорят, что мы красивая пара, а теперь что!? Другие парни уже в открытую курят, а иногда и выпивают, заработав денег на стройке. А он – нет. Говорит, что он от этого в детстве настрадался. И чего я так  его обидела, он же не сделал мне ничего плохого! А если он найдёт себе другую девчонку, а я снова останусь одна? Я же здесь не самая красивая и умная. – Она снова села на кровать. Из её глаз закапали слёзы.
В комнату вошла Эмма и насмешливо спросила:
- Что такое? По какому поводу траур? С Валеркой поссорилась, не иначе, больше тебе не из-за чего слёзы лить. Давай, делись.
Катя ни разу ни с кем не делилась, а тут, не выдержав напряжения, она выложила всё Эмме. И та в своей манере опустила Катю с небес на землю:
- Тю-ю, вот дурочка! Нашла о чём слёзы лить! Куда он денется! Где он ещё в нашем бедламе найдёт такую чистую и непорочную девицу из хорошей семьи! Он ведь голодранец без роду и племени, да ещё с дурной наследственностью. Ты для него свет в окошке, обещание нормальной жизни в нормальной семье.
- Постой, Эмма! То, о чём ты говоришь, слишком приземлённо. Каждый из нас мечтает об этом же. А из какой он семьи – разве он в этом виноват?
- Приземлённо говоришь? А что в этой жизни хорошего!? Школу ненавижу, но учусь, хорошо учусь, и дальше буду учиться, потому, что не вижу другого способа выбраться с обочины жизни. В книгах читаешь одно – а в жизни совсем другое. Не знаешь, кому верить. От родителей я не научилась ничему хорошему. Они грызлись между собой постоянно, скандалы, драки – обычное дело. Соседи замаялись их разнимать, а на меня им было плевать. Потом мать с любовником пьяными разбились на машине. Отец допился до белой горячки, попал в психушку, утверждая, что не может пережить смерть любимой жены, а меня - будто и нет. Что это за любовь такая, скажи ты мне… - Эмма зло швырнула свою куртку на кровать. Помолчав, она снова заговорила:
- А потом, и вовсе умер. Можешь себе представить, девушка из хорошей семьи, какую я ношу в генах наследственность? Ну, и, кроме всего прочего, внешностью я пошла в папочку, а он был далеко не красавец. Так что мой удел сидеть в лаборатории и заниматься наукой, не пытаясь кого-нибудь охмурить, чтобы создать собственную семью. Так за что же мне любить эту жизнь? – Катя слушала, не перебивая. Она поняла, что всё высокомерие Эммы – защитная реакция, а душа у неё ранена, она повзрослела слишком рано, потому что одинока и надеется только на себя, и надеяться ей больше не на кого.
- Зато у тебя фигура красивая, как точёная. – Улыбнулась Катя.
- Да ладно! Отец был склонен к полноте, так что фигура моя не навсегда.
А какие у тебя планы на будущее? Где собираешься учиться? – Спросила Катя.
- Генетиком я собираюсь стать. Хочу выяснить, можно ли изменить мой геном, чтобы не стать такой, как мои родители. А потом это очень интересная наука, поэтому я и налегаю на биологию.
- А я думаю, Эмма, что ты всё преодолеешь, потому что ты умная, сильная духом, тебя с намеченного пути не собьёшь, не то, что меня. Я хочу с тобой дружить, у меня никогда не было близкой подруги, которой можно довериться.
- Хорошо, Катя, давай дружить, я у тебя тоже многому хочу научиться. – Они улыбнулись друг дружке, и у обеих стало легко на душе. Чтобы помочь другому человеку, необязательно быть сильным или богатым человеком – достаточно быть добрым.
На следующий день Катя с Валерой встретились за завтраком. Валера, как ни в чём, ни бывало, спросил:
- Ну что, Катенька, пойдёшь со мной к тренеру? – И она согласно кивнула в ответ. Тренер, посмотрев на Катю, сказал, что карате – не тот вид спорта, которым ей нужно заниматься. Она с облегчением вздохнула. Инцидент был исчерпан. Несмотря на такой исход, Валера был доволен – он в очередной раз настоял на своём, и Катя его послушалась. Но этого было недостаточно, он продумывал варианты, как привязать Катю к себе навсегда, но ничего толкового в голову пока не приходило.
Кружком домоводства руководила приветливая румяная пышечка с ямочками на щеках – Валентина Сергеевна. Она не имела специального образования, стеснялась, когда её называли по имени и отчеству, поэтому попросила девочек:
- Зовите меня тётя Валя, так мы будем роднее. Я научу вас варить супы, пирожки печь и другим домашним премудростям, без которых не обходится ни одна хозяйка. – Эта женщина сразу покорила всех девчонок, и кабинет домоводства никогда не пустовал. Она дала им путёвку в самостоятельную жизнь, и они не раз потом с благодарностью вспоминали её  занятия. Катя оказалась самой способной и ответственной её ученицей.
Когда Валера был свободен, а Катя шла на кружок, Валера шёл вместе с ней, не боясь показаться смешным, в глазах других парней, и внимательно слушал тётю Валю.
Начались летние каникулы, и вскоре в составе строительной  бригады ребята отправились на стройку. Катя с Валерой стали видеться реже. Зато вечером после ужина они с упоением рассказывали, как они осваивают новые для них профессии:
- Ты представляешь, Валера, принесли в квартиру кучу рулонов разных обоев, и мне поручили выбрать обои для гостиной, т.е. для зала, для спальни и кухни. У меня глаза разбежались. Никогда раньше я не обращала внимания на обои, которыми были оклеены комнаты в нашей квартире. А теперь поняла, как важно правильно подобрать и рисунок, и колер, чтобы было красиво, уютно и уместно. Я всё подобрала, и меня похвалил прораб, и сказал, что у меня есть творческие способности. А ещё он сказал:
- Получив квартиру, жильцы не меняют хорошо подобранные и аккуратно наклеенные обои по несколько лет, и будут с благодарностью вспоминать тех, кто их подобрал и наклеил.
 Теперь я буду стараться учиться так, чтобы получить профессию дизайнера, создавать красоту, это так интересно! Я уже люблю свою будущую профессию.
- Ну, я тоже доволен, что пошёл работать на стройку, мне это тоже пригодится в будущем.

Летние каникулы продолжались, трудовой десант закончился, и ребята отправились в молодёжный лагерь на отдых. Они оба были довольны своей жизнью в тот период, но ничего неизменного в жизни нет. Вот и у Кати с Валерой случились перемены, которые едва не развели их навсегда.
Как-то вечерком, гуляя по берегу речки, Валера, обернувшись к Кате, обнял её, и начал неистово целовать. А потом и вовсе, повалил её на траву и изнасиловал грубо, безжалостно и неумело. Она молча отбивалась, но он легко справился с ней, и жарко и с придыханием шептал:
- Катенька, не бойся, всё будет хорошо, все так делают. Я не могу больше терпеть, зато теперь ты будешь моя, только моя женщина, а я твой первый мужчина.
Когда он перекатился на спину, Катя вскочила, и крикнула ему сквозь слёзы:
- Ты животное, грубое и жестокое животное, я ненавижу тебя, не подходи ко мне больше, я не хочу тебя видеть и слышать твой фальшивый голос.
Катю всю трясло, это внезапное насилие ошеломило её. Мысли метались в её голове:
- Зверь, зверь и рабовладелец. Насильник и место ему в тюрьме. А! Чёрт с ним! Гад!
Она спустилась к реке, помылась. Заметив, что край платья замазан, застирала его, и быстро пошла к палаткам.
Эмма лежала с книжкой у фонаря. Увидев, в каком состоянии пришла её подруга, она   вскочила, подошла к Кате и обняла её. Та, положив голову на плечо Эммы, вдруг заплакала горько, с надрывом, как будто похоронив что-то важное и сокровенное.
Эмма, задев ногой мокрый край Катиного платья, сразу всё поняла:
- Я правильно поняла, что ни любви, ни ласки, ни согласия ему не потребовалось? Ну-ну, успокойся, Катюша. Не ты первая, не ты последняя. Тебе ещё повезло. Через это мероприятие прошли многие из интернатских девчонок. Бывало и так, что насильник не один, а два-три. И жаловаться бесполезно, замнут это дело, скажут, что сама спровоцировала. Выдадут парням презервативы, чтобы детишек не плодить, да и делу конец. Некоторые девчонки после школы прямиком на панель идут. Жестокое насилие – это травма на всю жизнь. – Катя, слушала Эмму, и в голосе подруги было столько ласкового спокойствия и убеждённости, что Катя начала успокаиваться. Ощущая поглаживание по спине, она обняла Эмму и прошептала:
- Спасибо тебе, что бы я без тебя делала? Спать хочу.
- Ложись, поспи, я тоже лягу.
На небе так ярко светила луна, что можно было читать без фонаря.
Когда Катя уснула, Эмма выглянула из палатки и увидела Валерку, сидящего неподалёку. Эмма подошла к нему и тихо сказала:
- Что же ты наделал, Кузнечик? – она не ждала от него ответа, но он вдруг хрипло сказал:
- Я и сам не ожидал, что так получится. Бес попутал. Как она там?
- Спит. Знаешь, мы все здесь ушибленные судьбой, и нам трудно стать нормальными людьми. Иди спать. Тебе понадобятся терпение и время, чтобы Катя вернулась к тебе.
Он ничего не ответил ей, только молча смотрел на неё. Эмма  заглянула в его чёрные глаза, и ей показалось, что она заглянула в бездну, которая поглотит любого, кто приблизится к ней. Отвернувшись, Эмма  ушла в палатку. Катя спала, свернувшись клубочком, а Эмма подумала:
- Бедная Катя, никогда он не оставит её в покое, такому счастью не позавидуешь.
Валера просидел у их палатки всю ночь.

ШКОЛА ПОЗАДИ

Постепенно острота этого события сгладилась. Валера больше не пытался сблизиться с Катей, но ходил за ней, как тень. Это тревожило её, но и вызывало острую жалость к нему.
В октябре Кате исполнилось  семнадцать, Валера подарил ей букет белых роз. Он купил их на деньги, заработанные летом на стройке. Это событие привлекло внимание всего «муравейника». Такого в их интернате ещё не случалось. Вручая букет, Валера сказал:
- Катенька, прости меня, я без тебя не смогу жить. – Это было похоже на объяснение в любви.
- И я тоже не смогу, но жениться нам ещё рано. Будем дружить, как прежде, если ты согласен.
- Я на всё согласен, лишь бы быть рядом с тобой. – Они служили друг другу опорой и не понимали пока, что это не имеет никакого отношения к любви.
Они помирились, Эмма смотрела на них со снисходительно-иронической улыбкой.
В ноябре впервые решили отметить День рождения в кафе - восемнадцать лет Валере, пригласив Эмму. Валера был очень доволен, для него это было событием, равноценным полёту в Космос. Заказ делала Катя, она не раз бывала в кафе вместе с родителями.
Окончив десятый класс, Катя с Валерой поработали на стройке целый месяц полный рабочий день. К этому времени они уже могли работать подручными мастеров, и хорошо справлялись со своим делом – Катя клеила обои, а Валера строил стены из кирпичей. Весь заработок они положили на счёт, чтобы отметить в кафе окончание школы и, возможно, поступление в институт. Им предстояло достойно окончить школу и решить вопрос – как строить свою жизнь дальше. Валера в новогодние каникулы не расставался с Катей. Они вместе готовились к экзаменам. В один из дней он вдруг спросил Катю, посмотрев на неё с тревогой:
- Катенька, скажи мне прямо, могу я рассчитывать на то, что после всех экзаменов ты выйдешь за меня замуж, чтобы жить вместе, не расставаясь? Расписаться мы не сможем, женатым пособия не выплачивают, и на свадьбу денег у нас нет. Это всё у нас впереди, а пока поживём гражданским браком…
- Так ты что, делаешь мне предложение? А где же цветы и кольцо? – Пошутила Катя, но Валера отнёсся к её словам серьёзно:
- Неужели это так важно для тебя, Катенька?
- Это важно для любой девушки, но не будем пока об этом. Чего нет, того нет. Скажу так: поживём – увидим, надо всё хорошо обдумать. Почему сразу замуж? Я всегда думала, что люди женятся, чтобы детей рожать, а нам это пока не потянуть. – Так ни до чего и не договорились. Валера ушёл раздражённым, его красивое лицо помрачнело, глаза – как тучи, на душе кошки скребут:
- Потеряю я её, чует моё сердце. Что же делать?
Учебный год в выпускном классе пролетал птицей. В основном шла подготовка к гос. экзамену. Директор интерната вызвал к себе Валеру:
- Вот что я скажу тебе, Ковалёв. Я знаю, что твоя мечта научиться проектировать здания и сооружения, читал твоё сочинение на эту тему. Твоё серьёзное отношение к учёбе и дальнейшей жизни вызывает у меня уважение, поэтому я решил помочь тебе поступить в ВУЗ. Мой старинный друг, бывший сокурсник - кандидат наук, доцент кафедры строительного факультета, член приёмной комиссии. Я ему рассказал о тебе. Он сказал, что если ты сдашь успешно экзамены, то пройдёшь вне конкурса на его факультет. За твою учёбу будет платить государство. Так что готовься, не подведи меня.
От души поблагодарив директора, Валера, прыгая через три ступеньки, помчался к Кате, поделиться с ней этой радостью. Катя порадовалась вместе с ним:
- Молодец! Будем учиться в городе, где прошло моё детство. У меня-то успехи в учёбе скромнее, чем у вас с Эммой. Я на такую помощь и не рассчитываю. Я тут посидела с карандашиком, пока ты тренировался, посчитала наши предполагаемые доходы и расходы, и пришла к выводу, что если будем жить вместе, вдвоём мы с тобой учёбу не потянем, такая вот экономика получается. Хотя экономист из меня никакой, да и математик тоже, но 1+1 сосчитать мне вполне доступно. Вот послушай. Сейчас мы живём на полном обеспечении, а потом придётся жить на пособие и маленькую стипендию. А нам придётся за всё платить: за жильё, питание, проезд, бытовую химию. Одежду и обувь придётся поберечь – первые два года мы будем во всём интернатском, будут наверняка ещё непредвиденные расходы. А кто будет нам готовить, стирать и убирать, пока мы будем учиться? Вот я и подумала выучиться на повара-кондитера в училище, это займёт один год. Я буду сыта, а тебя, если что, я прокормлю. А когда ты начнёшь работать, я пойду учиться на дизайнера. До старости нам ещё очень далеко. Ну, как тебе такой план, друг мой?
- Я очень рад, что ты согласна жить вместе, но план твой, откровенно говоря, не очень. Получается,  что ты приносишь себя в жертву, как я могу на это согласиться?
- Ценю твоё благородство. Тогда предложи свой вариант.
- Хорошо, я подумаю. – Но так ничего и не придумал, понятия он не имел о семейных проблемах, и деньгами распоряжаться совсем не умел.
Катя приняла решение и успокоилась. Правда, в душе у неё оставалась почему-то натянутая струна, но она не хотела о ней думать.
Прощальный вечер для выпускников интерната прошёл торжественно, а потом и весело. В торжественной части вечера принимали участие представители партии ЛДПР. Они привезли подарки: смартфон – всем выпускникам, ноутбук отличникам – Валере и Эмме, остальным – планшет. Шикарные подарки по тем временам. Директор интерната вручил всем выпускникам банковские карты, на которые им будет поступать ежемесячное пособие.
Набрав нужное количество баллов, Валера и Эмма были приняты в университет: Валера на строительный, а Эмма на биологический факультет. Катя радовалась за друзей, но в душе её поселилось сожаление и тайное сомнение – правильно ли она поступила, не поторопилась ли добровольно отказаться, от права учиться вместе с друзьями. Но дело было сделано и, подавив разочарование, Катя решила отнести документы в кулинарное училище. – Заодно и готовить, как следует, научусь, подумала она.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Собрав свои нехитрые пожитки, трое друзей отправились в областной город. Эмма будет жить в студенческом общежитии, а Катя с Валерой – в квартире Катиных родителей. Катя волновалась: она и хотела домой, и боялась переступить порог родной квартиры. Всё в ней напоминало о погибших родителях. Помнила она и о соседях – бабушке с дедушкой, не зная, застанет ли она их живыми.
Когда Катя вместе с Валерой подошла к дому, она очень волновалась, и сердце её стучало так сильно, словно собиралось выскочить. Поднявшись на свой этаж, Катя позвонила в дверь соседей.
Увидев в глазок Катю, бабушка Анна Алексеевна открыла дверь и, обняв Катю, заплакала от радости:
- Слава Богу, Катенька! А мы тебя поджидаем, все глаза проглядели! Заходите скорее, дедушка будет очень рад. Он у меня что-то приболел, голова у него кружится. А это кто с тобой?
- Это мой муж Валера. Он поступил в университет, будет учиться. Ну, я потом всё вам расскажу.
Из другой комнаты, держась за стеночку, с палочкой приковылял Пётр Иванович. Увидев, в каком он состоянии, Катя не сдержала слёз.
- Ну-ну! Катенька! Я ещё живой. Раздевайтесь, проходите, скоро чайник закипит.
А она в этот момент подумала, что эти два старика – самые родные для неё люди.
- Дедушка, а что с нашей квартирой, не отобрали?  - Но дед не успел ответить, бабушка опередила:
- Домоуправ хотел наложить лапу, но Пётр Иванович мой собрал свои регалии – знак «Отличник народного просвещения», «Лучший по профессии» и «Ветеран труда РФ» и пошёл на приём к губернатору. Приняли его не сразу, но он своего добился. Он рассказал губернатору о твоих родителях, заслуженных людях. Тот вызвал помощника и велел разобраться. Квартиру никто не тронул. К нам ходит социальная работница, мы ей немного приплатили, и она сделала уборку в твоей квартире. Покушаете и можете идти домой, вот ваши ключи.
Когда ребята ушли, Пётр Иванович спросил:
- Что за муж такой? Откуда он взялся? Не похож он на воспитанника интерната, сразу видно -  боец, жёсткий и самолюбивый. Я недаром сорок лет в старших классах проработал, видел я таких ребят, и дальнейшей судьбой их интересовался. Эти ребята спортивные, целеустремлённые, умные, тут ничего не скажешь. Своего будут добиваться любой ценой. Но душа у них пуста, лирика им недоступна. Роботы, одним словом. Кого-то он мне напоминает, как будто видел я его раньше.
 Кате совсем недавно только 18 исполнилось, рановато ей замуж, да что уж, после драки…
- Катя обещала всё рассказать, при нём же неудобно. Я думаю, у них «гражданский брак», сейчас это модно.
- Грешная жизнь – и слова, и понятие такое забыли люди, помнят лишь немногие. Но кому от этого лучше?
- Ну, не будем забегать вперёд, послушаем Катю.
- Мы-то послушаем, да она нас не послушает. – Огорчился Пётр Иванович.
- Времена сейчас другие, и люди, и нравы тоже стали другими. – Добавила Анна Алексеевна.

В одном из шкафов Катя нашла альбомы с фотографиями. Весь вечер они с Валерой смотрели историю жизни Катиных родителей и самой Кати, запечатлённую в этих фотографиях. Для Валеры это было открытием: так вот как жили нормальные люди в нормальной семье, подумал он. У него самого осталось только одно фото из прошлой жизни – матери и неизвестного мужчины – его отца.
Катя не могла сдержать слёз. Глядя на эти фото, Катя вспоминала события, связанные с ними, которые она забыла, находясь в интернате. Она держала фото родителей, и мысленно обращалась к ним: папа и мама, я уже дома, у меня всё хорошо, я окончила школу, и буду учиться дальше. Я вас очень люблю и никогда не забуду.
Катя перебирала вещи, которые она носила в 15 лет, и удивилась, обнаружив, что они подходят ей по размеру и сейчас. За то время, что она прожила в интернате, она почти не подросла и не пополнела. Разве что фасон платьев ей сейчас не подходил, а всё остальное она сможет носить. Валера теперь был здесь инородным телом, он не вписывался в её воспоминания о жизни в этой квартире вместе с родителями. Но ему она этого не сказала.
Наутро Валера помчался в университет, ему хотелось посмотреть на этот храм науки, где ему теперь выпало счастье учиться. А Катя решила побыть у стариков, рассказать о своём житье-бытье в интернате. Едва она вошла в прихожую, бабушка спросила:
- Ты сегодня завтракала, Катенька?
- Ну, так, слегка – чайку мы попили с хлебушком.
- Ну, так садись за стол, я сегодня пирожков с капустой напекла.
- Да я только к вам вошла, сразу запах обалденный унюхала, и чуть слюной не подавилась.
А они, слушая Катин рассказ о жизни в интернате, только головой качали. Когда Катя сообщила о своём решении получить промежуточную профессию, чтобы был постоянный заработок. А образование получить позже. Дедушка одобрительно посмотрел на Катю:
- Молодец, Катенька! Учиться никогда не поздно и никогда не вредно, если это задел на будущее. Твоё благородство – наследство от родителей, не иначе.
Особенно стариков интересовало всё, что связано с Валерой. Пётр Иванович, узнав,  что отцом Валеры был какой-то партийный босс, хлопнул себя по колену и воскликнул, повернувшись к жене:
- Так вот где я его видел! Вернее, не Валеру я видел, а его отца – тот до девяносто первого года был вторым секретарём горкома партии. Я слушал его доклад на партийной конференции и беседовал в кулуарах -  незадолго до развала страны и отмены коммунизма. Его фамилия Ковалёв, а имя уже и подзабыл. Так Валера его сын! Ну, теперь понятно, откуда у него целеустремлённость и всё прочее.
Но на последнюю фразу Катя внимания не обратила, её потрясло то, что отец Валеры  живёт в этом же городе:
- Не терпится обрадовать Валеру, скорее бы он пришёл. – Но дедушка остудил её пыл:
- Не спеши, Катенька, пусть всё идёт своим чередом. Вдруг отец не захочет с ним разговаривать, это больно ударит Валеру в очередной раз. – Бабушка тоже поддержала мужа.
Заметив, что голова у дедушки уже клонится, он явно устал, Катя попрощалась, и вернулась домой. Надо было что-нибудь приготовить к обеду, Валера придёт голодный. Но тут позвонила Эмма по видеосвязи. Небывалое дело – Эмма улыбалась – рот до ушей:
- Катенька, как много счастья может заключаться в возможности просто жить, не ожидая каждодневных неприятностей или подвоха, как у нас в интернате, идти или ехать куда захочешь. Я уже познакомилась со своей соседкой по комнате в общежитии, Леной. Она девушка домашняя, но скучаю я по тебе, когда мы с тобой увидимся?
- Эмма, привет! Тебя просто не узнать – ты вся светишься! По поводу твоей внешности теперь можно сказать не иначе, как «прекрасная некрасивость», продолжай в том же духе и тебе отбоя от парней не будет! Как я рада за тебя! Завтра я иду в училище сдавать документы, можешь составить мне компанию. Они ещё пощебетали, потом договорились о встрече – время быстро летит, когда его не подгоняешь. И тут – звонок в дверь! Глянула в глазок – Валера! А на кухне сиротливо стояли пустые кастрюльки.
Валера влетел в прихожую, подхватил Катю, как будто век её не видал. Она засмеялась, и обняла его за шею. Не выпуская её из рук, он спросил:
- А что у нас на обед?
- Ой! А обеда пока нет, я у бабушки долго пробыла. Я быстренько оденусь, и мы с тобой спустимся в магазин, перекусим в кафешке, а потом что-нибудь сварим.
- Ну, и ладно! Пообедаем любовью, а потом пойдём в магазин, пособие уже на карточке.
Катя подумала:
- Так мне и надо, сама наелась, а о муже забыла. Ну, ладно – это будет бурно, но недолго. – И она дала понять, что согласна на этот вариант.

ДЕЛА ЖИТЕЙСКИЕ

Подруги не могли наговориться. Самостоятельное бытие, как воздух свободы, переполнял их души. Они пришли в училище. Секретарь директора, посмотрев документы Кати, удивлённо подняла брови, и спросила:
- Почему Вы пришли к нам? У нас здесь совсем другой контингент. С Вашими баллами…
- Так сложились обстоятельства. Я собираюсь стать очень хорошим кондитером.
- Ну что ж, похвальное желание, мастера у нас замечательные, приходите, будем рады. Учиться будете  восемь месяцев. Мы даём только основу профессии, остальное будет зависеть от Вас, Ваших творческих способностей желания перенять каноны и секреты профессии. Покажите это всё, когда будете проходить практику, и Вас с руками оторвут владельцы общепита.
Потом спросила Эмму:
- А Вы тоже к нам?
- Нет, я буду учиться в университете. – Ответила Эмма. И так ей самой понравились эти слова, как будто только сейчас она осознала важность этого события, и гордилась этим.
Секретарь посмотрела на неё с уважением, а Катя отчего-то приуныла.
Всё изменилось, когда она начала учиться. Эта профессия ей понравилась, и Катя успокоилась. Ей повезло: она встретилась не с любителями, но с настоящими мастерами своего дела, которых по пальцам можно было пересчитать.
Как мало мы себя знаем. Живём сами с собой всю жизнь, а разобраться в себе и не пытаемся. Большинство делает случайный выбор профессии, а потом тянет лямку всю жизнь, не желая ничего менять. И только немногие счастливчики выбирают тот путь, который им предназначен, любят свою профессию и гордятся ею. Именно таким счастливчиком и оказалась Катя. У неё прорезался талант, о котором она и не подозревала. Мастера-кулинары говорили о ней:
- Руки у этой девчонки золотые и голова светлая. Старательная и внимательная. Подкопит опыта, и цены ей не будет, без работы не останется.
Основы профессии она освоила быстро: коржи бисквитные и слоёные, и вафельные, и песочные выпекать и тесто воздушное делать. Но больше всего её увлекло декоративное оформление изделий, применение красителей, лепка из кулинарной мастики. Очень Кате пригодились занятия по изобразительной деятельности в школе. Теперь, наловчившись, она могла изобретать такие сказочные цветы, лепить из мастики такие забавные фигурки, что за её изделиями в кафе стояла очередь. Но Катя продолжала учиться по книгам, журналам, у знаменитых мастеров. Она и думать забыла о карьере дизайнера помещений.
- Теперь я дизайнер кулинарных изделий, приношу людям радость и сама радуюсь.
После окончания училища ей предложили три хороших варианта, но она выбрала кафе поближе к дому, решив осенью поступить в институт пищевой промышленности на заочное отделение.
Валера тоже был очень доволен профессией жены. Какие пирожки и булочки он теперь ел, и с собой в университет  брал! В буфете только кофе или чай покупал:
- Все мне завидуют, когда я твои пирожки ем, просят откусить, а потом замирают от восторга. Но я не всем даю, только избранным, а то слопают, оглянуться не успеешь.
Когда Катя приходила с работы, Валера, встречая её, жмурясь, как кот, говорил:
- Катенька, от тебя теперь такие запахи, что я готов облизать тебя с ног до головы.
- Ну, так и оближи, а не бросайся на меня, как голодный зверь. – Он только смеялся в ответ.

Если от учёбы они оба получали удовольствие, то семейная жизнь приносила им огорчения, особенно Кате. Почему люди перестают быть хорошими, когда начинаешь с ними жить?
С деньгами было очень сложно – они исчезали слишком быстро. С продуктами тоже – то густо, то пусто. Посуды в раковине – куча мала.
- Откуда она только берётся – вдвоём живём, уныло думала Катя – Только всё перемою, опять полная раковина, особенно в выходные Валеркины. А ещё стирка, уборка, вечно раскиданная одежда. Глаза бы не глядели. А это чёртово мусорное ведро наполняется катастрофически быстро. Лифт в доме есть, а мусоропровода нет, и вынести ведро – проблема. Валерке неохота, а мне некогда. Так что же, это и есть счастливая семейная жизнь!? Я превращаюсь в вечно озабоченную тётку, а мне только девятнадцать недавно исполнилось! Хорошо, хоть ребёнка пока нет, а то бы вообще никакого просвета. Получается, что я из детства перескочила сразу в средний возраст, минуя юность и молодость! Как мне всё это надоело! Зато у Валерки – никаких проблем! Всё на мне…
Помощь пришла от бабушки Анны Алексеевны. Как-то зашла она к Кате и увидела, как та сидит, безвольно опустив руки. На лице  - печать разочарования и обиды. Выяснив причину такого настроения, бабушка рассмеялась:
- Это всё и нас с Петром не миновало, да и всех, кто без родительской заботы начинает жить. Живёшь с мамой и папой, и вроде всё само собой получается, не замечаешь, как это происходит. Мои родители мизерную зарплату получали, но никогда ни у кого денег не занимали, а мы с мужем не успеем денежки получить,  недели не пройдёт, а их уж и нет. Ну, ладно, приглашаю вас с Валерой к нам на чай, и я проведу с вами мастер-класс, как избежать этих проблем.
Катя обрадовалась, и этим же вечером, покормив Валеру, пошла с ним на чай к соседям.
Вот что бабушка им сказала:
- Деньги должны быть в одних руках.
- Интересно, в чьих? – поинтересовался Валера.
- У того, кто на скромные средства сумеет семью прокормить, одеть, обуть и так далее. Дыр в бюджете набирается много. – Ребята переглянулись.
- Значит, у Кати. – Решил Валера. – Моя карточка на пособие пусть будет у тебя, Катенька, а мне и стипендии хватит – на мелкие расходы и дорогу.
- Хорошо, а ты, Катенька, как получишь пособия, рассчитай и отложи плату за квартиру, на питание и другие нужды на месяц. Чтобы продукты брать рационально, набросай на неделю меню и продукты к ним. Сейчас набирать продукты впрок уже нет необходимости.
- А я завизирую. – Пошутил Валера. Ему нравилась такая конкретика. Учиться он любил.
– Это для начала, потом ты и так всё будешь знать. – Улыбнулась бабушка Кате.  – А с мусором вообще всё просто: купите себе дешёвых пакетов. Как ведро наполнилось, -  в пакет его. Утром на остановку идёшь, пакет в ящик закинул и дальше пошёл. – Валера удивился:
- Проще некуда и никаких проблем. Вот что значит житейский опыт. Остаётся посуда.
С посудой ещё проще, если следовать правилу: никогда не оставлять в раковине грязную посуду. Попил, поел, сразу ополоснул под краном губкой с каплей моющего средства, - и в сушилку для посуды. Вот и вся проблема. Вы оба занятые люди, поэтому заботы по дому делите пополам.
Так они вместе обговорили все проблемы по быту, и ушли домой, просветлённые, расцеловав бабушку на прощание. Она тоже осталась довольна, что сделала доброе дело, но заметила:
- Вы-то ещё ладно, а вот современные компьютерно-виртуальные мальчики и девочки, эгоисты махровые, как будут потом решать такие же проблемы – кто его знает.
- Ну, эти придумают что-нибудь этакое – роботов, например. – Засмеялся Валера.
- Да-да-да! И сами постепенно превратятся в роботов. Слава Богу, что мы до этого не доживём.
- Как всё сложно в этой семейной жизни. А Катенька моя, хозяюшка, как всё умеет предусмотреть. Хорошая у меня жена. – Радовался Валера. Он, как поклонник точных наук, придя домой, составил график уборки квартиры. Катя любовалась мужем, но, при этом, ехидно сказала:
- Если ты ещё вещи свои не будешь раскидывать по всей квартире, то тебе можно будет поставить памятник при жизни.
- Памятник мне пока не нужен, отблагодари меня по-другому. – И он схватил Катю в охапку, не слушая её возражений.

ГОРЬКАЯ ПРАВДА

Для тех, кто работает или учится, не щадя сил, время всегда мчится вскачь. Три года пролетели, как три месяца. Валера с Эммой уже на третьем курсе, Катя на втором – заочно.
Сегодня две подруги встретились, посидели в кафе и теперь, не спеша прогуливаясь по парку, делятся своими проблемами:
- Удивляюсь я, Катя, почему парни женятся на «курицах», а я такая умная, вся из себя и совсем не «кошка драная», какой была в незабвенном интернате, а парня всё нет. Переспать – давай сюда, но я-то совсем не об этом мечтаю. Я детей хочу, мужа, свой угол.
- Не переживай, подруга моя, тебе ещё больше года учиться, не всегда ты будешь  в студенческой среде. Встретишь ты ещё достойного человека, я уверена. Да уж лучше одной жить, чем так, как мы с Валеркой. Ты ведь знаешь, где мы встретились, влюбились в мечту, приписывая друг другу несуществующие достоинства. Недостатки, которые мы замечали друг у друга, в то время вызывали умиление и снисходительность. Мы в то время нуждались друг в друге, а о любви между нами не было сказано ни слова. А теперь оказалось, что никакой любви как не было, так и нет. Зачем я вернулась в нашу квартиру, лучше бы я училась вместе с вами и жила бы в общаге, как все!
- Чудачка ты Катя! Да общага – это не лучше интерната, это проходной двор. Ещё не известно, с кем ты окажешься в одной комнате. Я вот на первом курсе жила с «Сорокой-белобокой», которая кашку варила, только не деток кормила, а парней, как в сказке – этому дала, этому дала и так далее. Ни днём, ни ночью покоя не было, пока её не отчислили за неуспеваемость. Помнишь, я тебе рассказывала про Лену, домашнюю девочку? Так она как вырвалась из-под жёсткого  родительского диктата, так и пустилась во все тяжкие: выпить, покурить, и всё такое прочее.
- Я ведь тоже не замужем, хоть и живу с ним. Наши интимные отношения не радуют  ни меня, ни его. Он в постели танк, а я воспитана на ласке. Эта его дикая страсть ничего общего с любовью не имеет. А без любви и ласки - какая жизнь, ненависть и раздражение с годами накапливаются, и что с этим делать? Не проскочила между нами искра ни разу, и химии тоже не случилось. Сейчас уже можно было бы и ребёночка родить, да не хочется. Не верю я, что мы вместе до старости доживём. Не подходим мы друг другу совсем. – Катя замолчала.
- Да, ты, Катя, права. Вот я сейчас припоминаю ссоры мамы и отца, и мне становится ясно, почему она кричала папе:
- Не смей меня удерживать дома, импотент проклятый.  Я с тобой, как в монастыре живу. – А он кричал в ответ:
- Шлюха ты, бешеная страсть тебе нужна, нормально жить не можешь, жеребца с конюшни тебе подавай!
- Так ищи себе другую, читай ей сонеты на ночь, облизывай её с головы до пят! А я не хочу! -
 Теперь мне понятно, что они просто не подходили друг другу. А ты знаешь, Катя, что умные люди говорят по этому поводу? Вот послушай, скажу своими словами: ты совершила ошибку, но приобрела жизненный опыт. Каждый человек, с которым мы пересекаемся, несёт в себе жизненный урок. Люди не случайно появляются в нашей жизни и уходят из неё. Главное, сделать правильные выводы, и усвоить этот урок. – Катя взглянула на подругу и растроганно сказала:
- Точно! Вот и ты для меня самый близкий человек. С кем бы я могла поговорить так откровенно о нас с Валерой и вообще обо всём - только с тобой, а без этого носила бы камень в своей душе.
- Каждый человек живёт, как может, и расплачивается за это сам. Вот вы с Валерой оба хорошие люди. Со стороны вам с ним все завидовали, и сейчас наверняка завидуют, а счастья нет.
          - Вот и он меня спрашивает: чего тебе не хватает? Чего ты стала такая упрямая и несговорчивая? Что ему ответить на это? И для развода вроде нет причины, и домой ноги не несут. – Посетовала Катя.
- Ну, ладно, скажи лучше, не жалеешь, что пошла учиться в «пищевой» институт, а не на дизайнера, ведь ты об этом с детства мечтала?
- Мечтала. Но в жизни ведь как бывает – человек может быть убеждён в правоте своих мнений и убеждений, но спустя время понимает, что ошибался. Я нашла себя в этой профессии и в ней широкую возможность применить творчество. Это для меня вкусный дизайн. – Пошутила Катя.

У Валеры тоже наступили непростые времена. Ему уже 22 года. На их курс в университете пришёл представитель партии ЛДПР. Он побеседовал со студентами и предложил вступить в партию. Валера с благодарностью вспомнил, как на выпускном вечере в интернате, ему подарили смартфон и ноутбук представители этой партии. Он о такой технике и мечтать не мог. Короче, он записался в ряды партии одним из первых.
Придя домой, он сообщил Кате:
- Поздравь меня, Катя, я теперь буду членом партии ЛДПР. Через неделю меня и ещё кое-кого из нашей группы официально примут в ряды на общем собрании, приурочат к какому-то юбилею. Оденешь меня поторжественнее.
Там будет сам Жириновский и его заместители.
- Поздравляю! А что ты там будешь делать? – Поинтересовалась Катя.
- Как что? Отстаивать интересы народа.
Спустя неделю он спешил на собрание, боясь опоздать, и чуть не столкнулся с пожилым мужчиной.
- Кто вы такой, молодой человек, и куда так спешите? – Сердито спросил тот.
- Я Валерий Ковалёв, сегодня вступаю в ряды партии ЛДПР и спешу на первое собрание.
Мужчина внимательно посмотрел на Валеру и спросил:
- Так вы тот самый Валерий Ковалёв, который не явился на собрание?
- Как не явился, когда я здесь?
- Так ведь собрание закончилось час назад. Все уже разъехались.
В это время к ним подошёл ещё один человек – тот самый, что приходил к ним на курс и, улыбаясь, спросил:
- А это вы, Ковалёв! А я всё думал, когда был у вас, кого вы мне так сильно напоминаете? А теперь вижу. Владимир Николаевич, это же ваша точная копия, каким я помню Вас в молодости, и фамилия та же. Надо же, каких только совпадений не бывает. Ну, бывайте! Зайдите в наш секретариат, получите там удостоверение члена партии, и вам сообщат дату собрания, да не перепутайте дату! – Сказал он Валере.
 А тот стоял столбом не в силах сказать хоть слово. Перед ним, несомненно, стоял человек  с фотографии, которая хранилась у него все эти годы, только значительно старше. Но было просто невероятно  поверить, что это его отец, который, оказывается,  живёт в этом же городе.
- Сколько вам лет, Валерий? – Тихо спросил Владимир Николаевич.
- Двадцать два. – Так же тихо ответил Валера.
- Как звали Вашу мать?
- Владимир Николаевич, мы с вами просто однофамильцы, а что немного похожи, так мало ли похожих людей на свете! – Валера больше не мог продолжать этот разговор – непредсказуемость этой встречи потрясла его. Он повернулся, и пошёл прочь в сторону сквера, подальше от людей.
- Он узнал меня! Узнал! И я его тоже узнал! – Билось в его голове.
Противоречивые чувства раздирали его сознание. Он всей своей страстной натурой ненавидел и любил стоявшего перед ним человека. Не мог Валера от волнения проглотить тугой ком в горле, у него перехватило дыхание.
- Так вот он какой, мой отец – красивый деловой старик, подумал Валера, и мысли его метались, как запертый в клетке, зверь:
- Он бросил нас с матерью, не пожалел. Она погибла, и я чуть не загнулся. Но как мне хочется обнять его, назвать отцом. Я давно простил его, потому что понял – жизнь не так проста, как казалась в детстве. Ну и фокусница эта жизнь, всегда у неё найдётся «кролик в шляпе».
Дойдя до сквера, он сел на скамейку и огляделся. Была вторая половина дня, но солнце светило ярко и жарко, на дворе было бабье лето. А ему хотелось, чтобы буря с громом и молнией ломала деревья, чтобы лил холодный дождь, и чёрные тучи, клубясь, ползли, словно скользкие улитки, по крышам домов, - такое у него было настроение. Он готов был рвать и метать, чтобы снять стресс, который он пережил при неожиданной встрече с отцом.
Сколько раз он представлял себе эту встречу в детстве, когда он хотел убить отца, а потом и в юности, когда готов был простить ему всё, лишь бы быть с ним рядом. И вот теперь, сегодня, совсем недавно, они стояли рядом, ошеломлённые этой встречей.
Неожиданно пришла мысль:
- Вот таким и я буду в его возрасте, ведь мы с ним родные и похожи друг на друга. Сколько же ему сейчас лет? За шестьдесят наверно. Я бы мог жить с ним, заботиться о нём.
- Отец, папа. - Прошептал Валера. Эти непривычные и такие желанные слова словно обожгли его губы.  Он задумался, правильно ли сделал, не признавшись отцу, и ушёл, не прощаясь, потом решил:
 – Я больше не пойду туда, не желаю страдать из-за несбывшихся надежд. У него есть дети старше меня, жена. Пусть живёт, как раньше, не зная обо мне. Так будет лучше для всех.

ОТЕЦ

Немного успокоившись, Валера зашёл в магазин и купил бутылку водки.
Катя была дома. Увидев мужа, она поняла, что с ним что-то случилось. Она подошла к нему:
- Что с тобой? – Он не ответил, сел за стол, налил себе стопку, выпил. Потом сидел, пил и плакал, низко опустив голову. Катя молча смотрела на него.
- Отца своего я встретил сегодня, Катя.  Разбередила мою душу эта встреча, муторно мне, куда бы деться!
Катя впервые видела своего Валерку таким потерянным. Она подошла и обняла его:
- Я не хочу его видеть, но знаю, что теперь не смогу без него обходиться, зная, что он где-то рядом, хоть и понимаю, что ему не до меня. Но он тоже узнал меня! Я это видел!
Катя убрала водку, села рядом с ним:
- Расскажи всё по порядку, Валера.
Они долго разговаривали, это был вечер воспоминаний. Зато потом Валера крепко заснул, прижавшись к Кате.
Утром он проснулся как обычно, бодрым и весёлым, и сказал Кате:
- Да Бог с ним, с отцом-то! Жил 22 года без него, и дальше проживём. Зато ты у меня есть. Плотно позавтракал,  и помчался на занятия. Учебный день ничем не отличался от многих других, и эта стабильность окончательно успокоила Валеру.
Но, спускаясь в вестибюль после занятий, он увидел внизу своего отца. Тот подошёл, и сказал:
- Здравствуй, сын! Нам надо поговорить, пойдём со мной.
У него залегли тёмные тени под глазами, он стал казаться старше, чем вчера, видно не спалось ему ночью. Валера молча кивнул, взял свой плащ и пошёл за отцом. Он уже не чувствовал такого волнения, как вчера, всё в нём перегорело. Он подумал:
- Как мне его называть? Папой – язык не повернётся, слишком это больно, буду звать, как все.
Они приехали в какое-то кафе, небольшое, очень уютное,  с богатым интерьером. Официант, увидев их, поклонился Владимиру Николаевичу, с интересом взглянул на Валеру, и проводил их в отдельный кабинет на двоих. Понятно было, что отец Валеры здесь не впервой, и пользуется уважением. Он что-то тихо сказал официанту, тот сразу исчез, и больше не беспокоил их.
- То, что я тебе скажу, Валера, это не попытка оправдаться. Просто выслушай меня. Я надеюсь, что ты меня поймёшь. – Заговорил Владимир Николаевич, сев за стол напротив сына. - Начну с того, что я не знал о твоих мытарствах. – Он посмотрел Валере в глаза, и тот не отвёл взгляда.
- Расскажу с самого начала: Юля, твоя мать, была яркой женщиной, она легко привлекала внимание любого мужчины, и активно этим пользовалась, но дошла очередь и до меня. У меня уже была семья. Однако, Юля не давала мне прохода, и я поддался её напору на короткое время. Наш роман длился всего пять дней, пока я был в командировке в её городке. Она  ошеломила меня своей неуёмной страстью, и  для меня это было слишком. Я любил свою жену и никогда не изменял ей, а тут я оказался меж двух огней. – Он помолчал, склонив голову, и потирая виски. Бередить душу этими воспоминаниями ему явно не хотелось, а пришлось:
- Я был публичным человеком, у всех на виду, Юля не желала этого понимать, компрометировала меня и требовала от меня слишком много. Она звонила моей жене и обещала рассказать журналистам о нашей связи, предъявив им наше фото. Такой яростный напор не мог не вызвать негатива и раздражения с моей стороны. Ни о какой любви, ни раньше, ни тем более, потом, речи идти не могло. Моя умница - жена поняла меня и не стала раздувать пожар. – Он снова замолчал, воскресив воспоминания давно забытых событий, и заново их переживая. Нелегко давался ему этот разговор:
- Потом Юля позвонила, и сообщила о своей беременности. Я приехал к ней, дал ей денег на аборт. Деньги она взяла, но аборт не сделала, ведь это был повод шантажировать меня. – Владимир Николаевич поднял голову и посмотрел на Валеру. Тот молчал, не перебивая.
- В ноябре Юля сообщила, что у меня родился сын, очень похожий на меня, что она записала тебя на мою фамилию и отчество, но что ей ты не нужен. У меня уже было две дочери, но, поговорив с женой, я решил забрать тебя к себе. – Валера при этих словах подался вперёд, внимательно слушая, и глядя на отца. Тот, встретив его прямой взгляд, своих глаз не отвёл:
- Но это не так просто, бюрократия в этом вопросе просто пень, да колода. Всё решает суд. Но для этого надо заявление от матери. А тут ещё Юля – то напишет отказ от тебя, то заберёт его. Эта нервотрёпка продолжалась целый год. Моя жена поехала к ней, чтобы убедить отдать тебя нам, до того, как закончится эта чехарда с документами, но  Юля заявила, что ребёнок умер от воспаления лёгких. Зачем она это сделала, я и сейчас понять не могу. Моя жена не увидела в комнате никаких детских вещей, поэтому поверила твоей матери. Зато увидела не красавицу, а пьяную распустёху и захламлённую комнатуху. – Валера неожиданно включился в разговор:
 – Мне мать рассказывала об этом, когда мне было лет шесть или семь. А, будучи младенцем, я в то время действительно лежал в больнице с воспалением лёгких целых два месяца. И фото ваше она мне показывала, оно у меня до сих пор хранится. Владимир Николаевич молча кивнул, продолжив эту историю:
- Моя жена спросила, чем она может помочь Юле.
 Та ответила:
- Дайте денег. Мне надо восстановиться, и начать жить, а то в таком виде мне и на панель не выйти. А я напишу вам расписку и обещание, что больше вас не побеспокою. Убедилась я, окончательно, что ему не нужна. Дура я была, всё надеялась, любовь-морковь и т.д.
 – Она назвала сумму. Денег мы ей дали, и с этого дня она не давала о себе знать. Наша жизнь вошла в привычную колею, а тут ещё события в стране и в мире, стало не до личных проблем.
К ним подошёл официант и спросил:
- Пообедать не желаете, Владимир Николаевич?
Тот посмотрел на сына, Валера пожал плечами.
- Принесите на ваше усмотрение. – Попросил он официанта, и вернулся к их разговору:
- А сейчас я узнал, что ты попал в интернат только с восьми лет. Могу себе представить как ты жил всё это время с матерью. – Валера посмотрел на отца исподлобья:
- Нет, Владимир Николаевич, не можете. Она била меня, швыряла в угол, называя ублюдком, я до восьми лет был вечно голодным, грязным и холодным. Время от времени меня выручали соседи. Я не детские книжки слушал у мамы на коленях, а научился материться, как сапожник, и ненавидеть всех, кто проявлял ко мне агрессию. Но, как говорится, «и только смерть разлучила нас». Интернат стал для меня избавлением, но и там жизнь – не сахар, и мне пришлось побороться за своё место среди таких же  отверженных и жестоких, как и я.
- Прости меня, сынок, за то, что мы с твоей матерью…  - он не договорил, и, закрыв лицо руками, умолк. – Любые слова здесь были лишними.
Официант принёс обед.
- Выпить хочешь? – Спросил отец.
- Этим я не болею, пример матери - никогда не забуду. – Ответил сын.
 Они ели молча, не глядя друг на друга. Валера услышал то, что давно хотел узнать, но это не принесло ему облегчения, душа его была пуста. Владимир Николаевич явно рассчитывал на другую реакцию. Валера понял это, и когда они поели, спросил:
- Вы наверно думали, что кинусь к Вам в объятья, назову Вас папой. Я и сам так думал, когда мы случайно встретились вчера. Я думал, сердце моё разорвётся от боли, когда я понял, что Вы и есть мой долгожданный и желанный отец. Я ушёл от Вас, потому что больше не мог выносить эту муку.  Купил в магазине водку, пришёл домой, выпил половину, но легче мне не стало. Я понял, что водкой горе не зальёшь. – Валера в упор посмотрел на отца:
 - А после Вашего рассказа   понял, что я не только Ваш сын, но и сын Юли тоже, и ношу её гены. Поэтому пусть всё останется, как есть. Мы теперь знаем друг друга и ладно. Мне от Вас ничего не надо, я сам всего добьюсь. У меня есть жена, у Вас тоже жена и дочери, наверно и внуки есть, так что меня уже поздно усыновлять.
- Жена моя умерла в прошлом году. Одна из дочерей вышла замуж за иностранца и живёт за границей. Вторая – владелица этого кафе. Внуков пока Бог не дал. Нам с тобой не обязательно жить вместе, но мы можем видеться. Не отказывайся от моей помощи, дай мне возможность перестать чувствовать себя без вины виноватым. Ты моё продолжение, с этим не поспоришь, и я хочу хотя бы косвенно участвовать в твоей жизни, сынок.
Валера промолчал в ответ, нахмурив брови. Он думал о том, что его мать, судя по всему, действительно очень любила Владимира Николаевича, и боролась за него, всеми доступными  в её понимании способами, иначе она сделала бы аборт. Мать была яркой красавицей, но умишка и доброй воли, у неё видимо было в дефиците:  разве мало матерей-одиночек, воспитывающих своих деток, не надеясь ни на чью помощь. И пьянствовать она начала не просто так. Может, перед глазами у неё был пример её родителей. Сейчас уж не узнаешь. У Валеры совсем испортилось настроение. Он вдруг пожалел мать, ведь она, судя по документам, умерла, не достигнув тридцати пяти лет.
Но Владимир Николаевич не был бы известным политиком, если бы не умел перенаправить разговор в нужное русло, сбив, негативное настроение собеседника:
- Расскажи, Валера, какие у тебя планы на будущее, о чём ты мечтаешь? – Эта тема не задевала  его самолюбия, поэтому он охотно ответил:
- Я хочу стать классным проектировщиком зданий и сооружений, поэтому я учусь на совесть. А мечтаю я о том, чтобы увидеть воочию то лучшее, что создали архитекторы мира. Но это планы не на ближайшие годы, а когда я встану на ноги, и смогу позволить себе такого рода поездки.
- В меня пошёл, так же амбициозен, как я, слава Богу, не в мать пошёл, подумал отец, а вслух сказал:
- Знаешь сынок, умные люди говорят, что прошлое не исправишь, но оно не проходит даром, а предопределяет будущее. В этом я смогу тебе помочь, учись пока. На эти зимние каникулы ты сможешь слетать в Италию. Там есть на что посмотреть. О деньгах не беспокойся. Как ты на это смотришь? – Валера загорелся и не смог скрыть своего восторга.  – Какой же он ещё мальчишка, мой сын, подумал отец.
- Клёво конечно, но у меня есть Катя, моя жена, как быть с ней?
- Ты поедешь, как член партии ЛДПР, а Катя подождёт тебя дома. Разлука только укрепляет любовь, да и пробудешь ты там недолго – десять дней. А внуками ты меня не осчастливил ещё? – Весело спросил Владимир Николаевич.
- Да нет, мы ещё учимся, это у нас ещё всё впереди. – Так же весело ответил Валера.
Владимир Николаевич отвёз сына домой, Катя его уже заждалась.
- В гости к вам не напрашиваюсь. Спешить не будем, всему своё время.
Они помахали друг другу рукой, и расстались.

В ИТАЛИИ

Катя, выслушав рассказ Валеры о встрече его с отцом, порадовалась за мужа:
- Вот видишь, всё у тебя складывается хорошо, отец поможет тебе найти достойную работу. У меня тоже новость: меня пригласили в самый дорогой ресторан «Центральный» на постоянную работу кондитером, оклад дают такой, что от пособия можно было бы отказаться, но подожду, посмотрю, как пойдут у меня дела на новом месте. Пришла пора оформить, наконец, наши отношения. Завтра съезжу туда, узнаю, будут ли меня отпускать на сессии, если да, то с первого февраля буду работать там.
- Прямо, как в сказке! Пока что нам с тобой кругом везёт. Я не сказал тебе самого главного: отец отправляет меня на каникулы от партии – в Италию на 10 дней.
- Вот это да! Все твои главные мечты начинают исполняться: ты нашёл отца, теперь побываешь за границей. Присылай мне оттуда фотки и видео, а я с бабушкой и дедушкой буду их рассматривать, и радоваться за тебя.
- Хорошо, а потом обсудим вопрос о регистрации брака. Мне и самому не нравится быть не настоящим мужем. Может, и колечко, и цветы тебе из Италии привезу, там говорят всегда тепло. Присмотри, в чём я поеду, может, прикупить что-нибудь придётся, чтобы я не выглядел там бедным родственником. От партии-то не один я поеду, скорее всего.
Интернатскую одежду они уже износили дотла, теперь у них появились личные вещи. Для Кати это было важно как символ возвращения в нормальную жизнь. Валера не придавал таким мелочам никакого значения.
Катя  купила мужу модную футболку, тенниску, шорты, летние кеды и рюкзачок. На эти покупки ушла вся её зарплата в кафе, но она была довольна, любуясь, как хорошо он будет выглядеть в Италии. Бабушка, зайдя к ним посидеть, увидела Валеру в этом наряде и воскликнула:
- Какой же ты красивый, Валера! Как на тебе всё ладно сидит! Катя, не боишься, что его у тебя уведут? Штучный экземпляр, а не парень. – Шутила бабушка.
- Что Вы, Анна Алексеевна! Я кроме моей Катеньки никого в упор не вижу! Я не за этим еду в Италию, а посмотреть шедевры архитектуры. Говорю Вам, а самому не верится, что через три дня я уже буду там.
Они расставались впервые за шесть лет, и оба испытывали какое-то новое чувство, как будто находились на пороге  существенных перемен, но не хотели верить этому чувству. Всё в их жизни уже устоялось и утряслось, и менять что-то они не собирались.
Наконец, долгожданный день настал. Валера стоял в аэропорту с рюкзаком за плечами в группе молодых людей, отлетающих в Италию. Катя провожать его не поехала, у заочников началась сессия. Невысокий блондин из их группы возбуждённо говорил:
- Представляете, ребята, у нас здесь -21, а в Риме +22! – Все были возбуждены, обсуждали, куда пойдут, что хотят посмотреть. Валера понял, что большинство из них за границу летят не в первый раз. Среди них были и девушки, но на них Валера не обращал никакого внимания.
- Скоро посадка, а Александры что-то не видно. – Беспокоился Костя, руководитель группы.  Вечно она опаздывает, одни проблемы с этой девчонкой, не признаёт никаких правил.
- Да родители её отправляют подальше, чтобы отдохнуть от её капризов. – Заметила одна из девушек.
Вот и посадку объявили, уже и очередь на регистрацию почти подошла:
- Вон она, явилась! Аля! Давай сюда, очередь подходит. – Крикнул Костя. Валера обернулся, и увидел невысокую темноволосую девушку, довольно плотного сложения. Её сопровождал охранник с сумкой. Она на ходу сбросила шубку и шапку охраннику, и вклинилась в очередь впереди Валеры:
- Ну и наглая толстуха. – Недовольно поморщился он, и вспомнил свою Катю.
Потом он постоял у панорамных окон, наблюдая за посадкой и взлётом других самолётов.
- Неужели я не сплю! Это я, бывший бедный оборвыш, стою здесь среди этой шикарной публики, и через несколько минут взлечу в небо. Как всё непредсказуемо в жизни! Разве я мог предположить, что мой отец живёт в этом городе, и мы с ним случайно встретимся! И как быстро я привык к тому, что у меня есть отец, который готов помогать мне в жизни. Теперь меня ждут города, далёкие, как мечта – раньше, и, как сбывшаяся надежда – сейчас.
Для Валеры всё было впервые: предполётная сутолока перед регистрацией, волнительное ожидание посадки в накопителе, закрытый переход из накопителя в салон самолёта.
Его место было у окна, рядом с ним сидел тот самый светловолосый парень из их группы. Они познакомились. Парня звали Денис.
- Видел нашу птицу Альку? Она тебя уже заметила, я её знаю со школы. Каждый раз, когда мы куда-нибудь едем, она выбирает себе новую жертву, охмуряет, подчиняет, а потом бросает. Никак не угомонится, а ведь уже двадцать пять лет, пора бы и замуж выскочить.
В это время самолёт разбежался и стал набирать высоту, Валера отвернулся к окну. Очень скоро самолёт достиг высоты в десять тысяч метров, и за окном поражал воображение белый город из облаков. Полёт проходил нормально, и Валера, устав от впечатлений, даже вздремнул.
Утром следующего дня после завтрака группа отправилась на экскурсию по Риму. Выяснилось, что все в сборе, нет только Александры.
- Да она спит до обеда, не стоит её будить. Она и сама не заблудится. – Сказал Костя.
- Италия – моя сбывшаяся мечта, и я попал в сказочный город. – Восторгался Валера. Он погулял по центральной площади Рима – Пьяцца Навона. Здесь было полно дворцов, церквей и фонтанов. Особенно выделялся грандиозный фонтан де Треви, построенный в честь  властителя морей Нептуна. Его монументальная фигура стояла на огромной раковине-колеснице. Там были и другие фигуры, но сразу всё не упомнишь. Валера бросил монетку в фонтан, чтобы вернуться сюда ещё. Все фото и видео этих красот летели в Россию – к Кате.
Потом он вместе со всеми поднялся по знаменитой широкой Испанской лестнице, посмотрел на символ Рима – Колизей, одно из немногих сохранившихся зданий Древнего Рима. Колизей строили сто тысяч рабов-иудеев.
Ему позвонил отец:
- Ну, как впечатления, сын?
- Я просто потрясён, спасибо тебе, папа! – Последние слова дались ему с трудом, они царапали ему горло, но он понимал, что отец ждёт этих слов. Он перешагнул этот психологический барьер, и понял, что теперь всё встанет на своё место. Он и сам почувствовал от этого облегчение.
После обеда было свободное время, и он решил погулять в парке, недалеко от отеля. А сейчас он пришёл в ресторан на обед, подошёл к столику, где он завтракал вместе с Денисом, и обнаружил Александру, сидящую напротив. Валера посмотрел на неё, и увидел двусмысленную улыбку её полных губ,  и ускользающий вниз и в сторону взгляд.
- А где же Денис? Я не ошибся столиком? –  Его чёрные, чуть выпуклые глаза смотрели дерзко и заинтересованно. Она ответила, едва взглянув на него:
- Не ошибся, Денис теперь сидит в другом месте, или ты по нему уже соскучился?
  У неё был страстный голос с хрипотцой. Сексуальность её сбивала с ног. У Валеры пересохло в горле и зашумело в голове. Были и другие признаки возбуждения, и он поторопился сесть за стол.
- Что это со мной? – Подумал Валера. Он почувствовал волнующий запах духов, исходящий от неё. И тут Валера вспомнил, наконец, с какой целью он пришёл в ресторан:
- Что-то я совсем обалдел, веду себя, как последний идиот, что я баб не видал? – Удивился он.
 В ресторане был шведский стол, и они оба пошли за тарелками с едой. Аля шла впереди. Чёрное шёлковое скользящее платье словно ласкало её, не подчёркивая выпуклости тела. А только обещая сумасшедшее наслаждение. Нервы его натянулись, как струна,  и кровь его бешено струилась и пульсировала. Она оглянулась, Валера хотел поймать её взгляд, но он ускользал. Часть его души - тёмная, как ночь, с этой минуты не знала покоя. Они поставили свои тарелки, так и не наполненные едой, и, не сговариваясь, вышли из ресторана, и  ему представилась возможность убедиться в том, что любят не идеальных, а тех, кто больше подходит.
Аля привела его в свой одноместный номер, повесила табличку «не беспокоить». Валера притянул её к себе, она взглянула, наконец, в его лицо, и он увидел расширенные зрачки её глаз. Между ними не искра проскочила, а пламя полыхнуло. Больше сдерживать себя они не могли. В сексе они вели себя, как две враждующие стороны, и были ненасытны. Но и их силы были не беспредельны. Они забылись в крепких объятьях коротким сном, подумав перед этим:
- Я искала его и нашла. Никакая сила не отберёт его от меня. Он мой и только мой. Я выйду за него замуж, он – моё счастье.
- Вот чего никогда не было у Кати, а без этого и секс – не секс, а так себе. Как же я теперь буду жить, зная, что нашёл вторую половину? Надо же, я ведь всегда думал, что могу полюбить только стройную блондинку, Алька совсем другая, но мне не важно, как она выглядит, она моя, мы с ней сложились, как два пазла. – Подумал Валера, засыпая.
Они не пошли ни на обед, ни на ужин. Поднялись, когда в город пришла ночь в ярких огнях. Помылись и пошли в ночной ресторан, держась за руки. Сейчас жизнь казалась им прекрасным сном, и они оба жаждали его продолжения, не желая просыпаться.
- Послушай, Аля, мы с тобой нарушили все запреты, нас не выгонят из группы?
- Мой отец спонсировал эту поездку, так что «гуляй, Вася, не журись».
  С этого дня они больше не расставались. На экскурсии с группой они больше не ходили. Аля сама знакомила его с Италией. Они снова сходили к фонтану де Треви. В правой части фонтана есть две трубочки для влюблённых, испив из которых, пара может навсегда сохранить светлое чувство друг к другу. Они бросили в фонтан сначала две монетки – к любви, потом ещё три – к счастливому браку. Они съездили в Пизу, и Валера увидел белоснежную ажурную, словно из кружева башню, с небольшим наклоном. Оказывается, это не просто башня, а колокольня Католического собора Успения Пресвятой Девы Марии. Строительство этой башни длилось почти два века с 1173 по 1360 год. Путешествие по Италии продолжалось, они вернулись в Рим только перед отлётом в Россию. Но перед этим влюблённые уже успели поссориться:
- Как жаль, что у нас так мало времени, и я не успел посмотреть всё, что хотелось.
- Мы сюда ещё вернёмся, проведём здесь твои летние каникулы. – Заверила Аля, и добавила:
- Как ты смотришь на то, чтобы нам пожениться?
Он недолго думал. Мелькнула мысль о Кате, но только, как о далёком прошлом, и теперь совсем не нужном. Аля заполнила всё его сознание без остатка.
- Ты ещё спрашиваешь, конечно, я согласен. Но я пока нищий, не смогу даже купить тебе кольцо и букет, могу только подарить тебе свою сумасшедшую любовь.
- Этого достаточно, чтобы я была счастлива. Постараюсь и тебя сделать счастливым. А кольцо я сама выберу и куплю – от тебя, а цветы мне вообще ни к чему, меня такая лирика не привлекает.
- Но я не хочу быть нахлебником, пойми меня! Скоро я окончу учёбу, пойду работать, вот тогда…
- А я не собираюсь ждать до старости, когда ты разбогатеешь. Пойдём в ювелирный салон прямо сейчас, и не спорь, это бесполезно. Как только я надену это кольцо, мой отец начнёт готовиться к свадьбе, что тут плохого! Я больше не смогу жить без тебя ни одного дня, а ты сможешь вернуться к своей подружке после того что было между нами?
Они ещё долго перепирались, и Валера понял, какие подводные камни ожидают его в браке с Александрой, спорить с ней – это как тушить огонь бензином, но отказаться от неё уже не мог. Ему вспомнились чьи-то слова, утверждающие, что надо судить человека, прежде чем полюбил его, ибо полюбив, уже не судят.
Кончилось тем, что он уступил, кольцо купили, и, прилетев в родной город, он  не поехал домой, а познакомился с будущим тестем. Тесть не скрывал своей радости от того, что сбывает с рук свою шальную дочурку, а деньги для него не были проблемой. Свадьбу назначили на июнь – после окончания сессии, а пока отец устроил молодым уютное гнёздышко поближе к университету. Валера сообщил эту новость и отцу.
- А как же твоя жена Катя? – Спросил отец, радуясь, что теперь-то сын поймёт его, и между ними окончательно растает лёд отчуждения.
- Сегодня поеду к ней и всё расскажу.
- Тогда поздравляю тебя, Валера, и желаю счастья, хоть и уверен, что жизнь у тебя будет не простая. Алю я знаю с детства. Сегодня же свяжусь с отцом Али, и обо всём с ним договорюсь. А пока подкину тебе деньжат на карточку.

И ПЕЧАЛЬ И РАДОСТЬ

Катя ждала мужа. Время тянулось, как патока. Выручали только его фото и видео из Италии. Она рассматривала их вместе с бабушкой и дедушкой. Пётр Иванович, рассматривая эту красоту, говаривал:
- Такой позитив нам с бабушкой нужен, как смазка, чтобы наши старые кости не слишком громко скрипели.
Он умер неожиданно, среди бела дня, сидя в кресле. Его убил инсульт. Анна Алексеевна была растеряна и сражена горем. Она не могла сообразить, что надо сделать первым долгом, что – потом. Но к ней после работы зашла Катя, она и взяла на себя все заботы, сообщив их сыну о смерти отца. Тот приехать не смог, так как был в это время на вахте, и заменить его было, некем. Он выслал денег на похороны, и пообещал приехать, чтобы забрать мать к себе.
Катя переживала смерть дедушки, и плакала вместе с бабушкой. Ей пришлось познакомиться с процедурой похорон, и со всем, что с этим связано.
За печальными хлопотами, она не заметила, что Валера перестал звонить и посылать фото и видео. Не считала она и дни, до его приезда. Жила она теперь у бабушки - та боялась оставаться одна в квартире, а утром ехала на работу.
 Она уже работала в ресторане, но там у неё пока не ладилось – нашлась завистница, которая претендовала на Катино место, и теперь исподтишка пакостила ей, как могла. Катя уже собралась уйти, понимая, что в такой обстановке работать не сможет, но одна из её помощниц отважилась всё рассказать хозяину, иначе говоря, шефу.
 Шеф производил на Катю странное впечатление. Это был крупный пожилой мужчина с голым черепом, толстым лицом, маленькими чёрными, как изюминки, глазками в толстых веках под широкими серыми бровями. Жёсткие усы под носом картошкой и пухлые бесформенные губы – дополняли его образ. Увидев его впервые, Катя засомневалась, как может такой «губошлёп» руководить лучшим рестораном в городе! Но вскоре она в очередной раз убедилась, что внешность бывает обманчива. Узнав, что Кате мешают нормально работать, он сразу отреагировал, уволив нахалку, да ещё пригрозил, что не даст Катю в обиду и за пределами ресторана. Дисциплина здесь царила армейская – лоботрясы, лентяи и «несуны» – второго замечания не получали – сразу же отсеивались, оставшиеся – очень дорожили своей работой и хорошей зарплатой.
 Вот при таких обстоятельствах и застал Валера свою Катю.
Едва он вошёл в квартиру, Катя, которая в это время только что пришла с работы, увидев мужа, вдруг почувствовала, будто что-то тёмное и страшное надвигается на неё. Валера пришёл без вещей, не кинулся к ней, как всегда. Он стоял у порога, не решаясь сразу огорошить Катю, но потом понял, что она и так догадалась: что-то случилось.
Не в его характере было юлить и врать, поэтому он сразу сказал:
- Катя, прости, я ухожу от тебя - я нашёл свою вторую половину.
С лица Кати ушли все краски – всё стало белым – и лицо, и губы. И ясные глаза её словно омертвели. Валера испугался за неё, и кинулся к ней, но она отстранила его, и тихо сказала:
- Неожиданно всё как-то. Даже не знаю, плакать или радоваться.
Постепенно лицо Кати стало обычным, и она спокойно сказала:
- Ты не беспокойся обо мне. Я пока не знаю, как буду жить без тебя… эти годы из жизни не выбросишь, но я и сама давно собиралась предложить тебе развод. Собиралась, но так и не собралась - не хотела разрушать твоих иллюзий.
- Ты совсем не жалеешь обо мне? –  Обиделся Валера.
- Я жалею, что потеряю друга, но не мужа.
- Я думал, ты хоть поплачешь. – Тихо сказал Валера.
- Ты же обо мне не плачешь. – Так же тихо ответила Катя.
- У тебя кто-то есть? – На твёрдых губах его застыла усмешка.
- Не было, и нет. Мы были нужны друг другу в интернате, потом помогли встать на ноги, освоиться в ином мире, за пределами интерната. А теперь настала пора каждому из нас идти своей дорогой. Я желаю тебе счастья. Может, и мне судьба пошлёт вторую половину. Так кто она, твоя вторая половина?
Выслушав рассказ Валеры, Катя подумала:
- Любовь – это душа, страсть – только тело. Он опять ничего не понял, мой страстный Валера. – Но переубеждать его не стала. Она спросила: вещи свои возьмёшь?
- Да нет, с этим у меня теперь проблем не будет. Отнеси их на помойку, бомжи подберут.
Катя кивнула,  подошла к окну и увидела у подъезда шикарную иномарку:
- Посмотри, это не за тобой приехали? Так ты, мой бывший муж, попал в рабство? Недаром говорят, что бывшая любовница, ставшая женой, замучает ревностью. – Не удержалась Катя.
- Ну, тогда я пошёл! Желаю тебе удачи во всём, что тебе дорого. Я тебе позвоню как-нибудь.

НЕЛЮБИМЫЙ СЫН

Катя пошла к бабушке. Та, посмотрев на Катю, спросила:
- Что-то случилось, Катенька?
- Валеру  у меня увели, как ты и предполагала. Сказал, что нашёл свою вторую половину.
- Что ни делается – всё к лучшему. – Бабушка подошла, обняла Катю. – В этой жизни нет ничего постоянного, беды, которые на тебя навалились, одна за другой – пройдут, будет и на твоей улице праздник. Пусть в жизни всё идёт своим чередом, всё равно ничего изменить мы не в силах. Быть может новая жизнь для тебя станет лучше прежней. – Она помолчала, задумавшись, потом посетовала:
- Это мне уже не на что надеяться, а ты – другое дело.
- Старики лучше знают ловушки судьбы, у них есть опыт, подумала Катя.
Как-то ночью, незадолго до приезда сына, Анна Алексеевна разбудила Катю:
- Катенька, побудь со мной, ты потом поспишь, завтра выходной.
- Что случилось, бабушка?
- Петя мой приходит ко мне во сне, манит меня за собой. Боюсь я одна умирать, посиди со мной. Петя не зря приходит, скоро конец моей жизни настанет, вот он и предупреждает.
- У тебя что-то болит, может, врача вызвать?
- Ничего не болит, и врач тут не поможет – тоска меня заела без Пети моего. К сыну ехать никак не хочу, хочу рядом с мужем и сыном лежать, а не в болотах северных. – Она помолчала. Катя подложила ей под спину ещё одну подушку, та с облегчением вздохнув, заговорила:
- В нашей жизни было много счастливых моментов, ведь счастье не может быть постоянным и неизменным. Петя был для меня единственным мужчиной, и я никогда не хотела другого.
- Я бы тоже хотела так же, но у меня так не получилось, огорчённо подумала Катя, слушая бабушку.
-  Два сына у нас было. Старший – Павлик, учился хорошо, хотел философию изучать. Поступил в университет. Мы с отцом гордились сыном, надеялись, что его ожидает достойное будущее, и что старость свою мы будем доживать рядом с ним. Но судьба рас порядилась иначе: Павлик ехал на велосипеде на занятия, и его насмерть сбил пьяный шофёр грузовика. Мужа я похоронила рядом с сыном, и для меня там места хватит. – Анна Алексеевна смахнула слёзы.
Второй сын – Шурик. Полная противоположность брату, на пять лет моложе, а будто из другой семьи. Учился, спустя рукава, переходный возраст – караул, да и только. Вечный бунтарь, всегда был чем-то недоволен, впадал то в одну крайность, то в другую. Нас с отцом не жалел, хоть и видел, что приносит нам одни страдания. Отец – заслуженный учитель, а с сыном ничего поделать не мог. Так было, пока Шурик не влюбился в одну отчаянную девицу - Марину, которой всё было нипочём: институт бросила – на экономиста училась, никаких авторитетов не признавала, волосы всклоченные, окрашенные в какой-то немыслимый цвет, вместо одежды – растянутый свитер до колен и драные штаны, но не дура. Увезла она нашего Шурку  на север, к нефтяникам. Там он выучился на буровика, Марина доучилась в институте, который раньше бросила. Дали им жильё, родили они двух сыновей-близняшек, держат их в ежовых рукавицах. Но ни мы к ним, ни они к нам – ни ногой, только через интернет, а сватов и вообще не знаем. Вот как в жизни бывает. Петя умер, так и не простив Шурку, сильно он нам жизнь укоротил, мы ведь оба из семьи долгожителей. – Она замолчала, а Катя погладила бабушку по руке и сказала:
- Я недавно прочитала в одной книге слова древнего мудреца: - «Не бойся смерти:  пока ты жив – её нет, когда она придёт, тебя не будет». – Бабушка улыбнулась, и задремала. Катя прилегла на диванчик и тоже уснула.
 Через пару дней приехал её сын. Катя уже вернулась с работы. Услышав звонок, она открыла дверь, и увидела мужчину средних лет:
- Здравствуйте, я Шура или Саша, сын Анны Алексеевны. А Вы наверно Катя, соседка?
- Кто там пришёл, Катя? – Услышали они голос бабушки.
Шура прошёл в комнату, и сказал:
- Здравствуй, мама! – Он не подошёл к матери, не обнял её, а она и не ждала этого.
- Здравствуй, Паша!
- Я не Паша, мама, я Шура. Я приехал за тобой, как ты, готова лететь к нам?
- Ой, прости, сынок, совсем голова не соображает. Ты в отпуске или отпросился?
- Я в отгулах после вахты, у меня в запасе ещё две недели, а что?
- Я хотела попросить тебя: поживи у меня это время, я долго не протяну, у меня уже всё тело немеет. Не хочу я от могилы твоего отца и брата уезжать, здесь умереть хочу.
- Я поживу, если ты настаиваешь, но не для того, чтобы твоей смерти ждать. – Какая-то напряжённость образовалась между ними, недосказанность, Шура расстроился. Он не ожидал от матери такого равнодушия, но старался не показывать своей обиды.
Катя вошла в комнату бабушки и предложила:
- А не перекусить ли нам всем вместе? Вы, Шура, с дороги, бабушка без меня не ест. Давайте, Шура, поставим этот  стол поближе к бабушке. Или ты на кухню с нами пойдёшь, бабуля?
- С вами пойду, пожалуй.
Тесновато втроём на наших кухнях, да зато по-родственному. Катя супчик разогрела, чёрный хлеб сама пекла. И к чаю всякой вкусноты приготовила. Хороший получился обед, ели, и нахваливали, и напряжённости, как и не было. После сытной еды бабушка крепко заснула, а Шура с Катей, прикрыв дверь на кухню, разговаривали, как будто знали друг друга всю жизнь.
- Вы слышали, Катя, мама меня Пашей назвала? Это не случайно. Так было в нашей семье всегда. Паша у родителей был свет в окошке, а я, как приблудный. Любви мне их хронически не хватало. Я всячески старался понравиться папе с мамой, они не замечали этого, на первом плане был всегда Паша. Когда брат погиб, я, грешным делом, подумал, что теперь вся их любовь достанется мне. Но я ошибался – стало ещё хуже. Паша стал для них иконой, а я отщепенцем, не достойным его памяти. Что бы я ни делал, всё было не так. Я даже стал сомневаться – родной ли я для них, может, усыновлённый? Потом убедился, что нет – похож я на них, тут не поспоришь. Вот тут-то вся моя жизнь превратилась в демонстрацию протеста против дискриминации в своей семье. Папа такой известный педагог, мама тоже имеет педагогическое образование, а я у них в семье – урод. И с этим мне приходилось жить.
Шура молчал, опустив голову. А Катя подумала:
- Вот ещё один урок для меня - на будущее.
- А Вы, Катя, заметили, что у всех  знаменитых педагогов частенько растут неуправляемые дети? Как говорится, сапожник без сапог.
- Да нет, не замечала. Мои родители не были педагогами, и я у них была одна. А знаете, Шура, что мне кажется? Ваша мама не так больна, как хочет показать. Просто она тоже хочет любви и внимания, она очень сильно зависела от дедушки. Он был для неё бесспорным авторитетом, и она скучает без его поддержки. А меня она знает с рождения, мы с ней уже, как родные, вот и дорожит она этим «родством». И она мне тоже очень нужна, я осталась без родителей. Бабушка  тоже поддерживает меня, когда мне бывает трудно. Она не поедет к вам, теперь я это точно вижу. Если у Вас уже куплены билеты на обратную дорогу, то решайте сами.
- По правде сказать, я предполагал, что такое может быть, но хотелось повидать маму. У нас с Мариной два сына, Егор и Тимур, они двойняшки. В этом году они оканчивают школу, и хотят поступать в университет. Я рассчитывал, что они будут жить в этой квартире, а мама – у нас. А теперь – не знаю. Она видела наших ребят только в интернете, но ведь это её единственные внуки.
- Что да – то да. Но ведь и ей уже 70 лет, ей нужен - покой и тишина, а ребятам – наоборот. К тому же привязанность ко мне вполне объяснима – у них было два сына, а тут девочка с бантиками и так далее. А у меня тоже была потребность в бабушке и дедушке, а родители были вечно заняты. А внуки – тоже мальчики. – Катя улыбнулась, а Шура задумался.
На следующий день он собрался съездить на кладбище, потом навестить своих школьных товарищей, а Катя вызвала врача для бабушки. Тот  осмотрел старушку, и успокоил её:
- Ну, что же, всё по возрасту, но помирать Вам пока рано, поживёте ещё, вон, как о Вас заботятся, не каждой пожилой женщине так везёт. Не засиживайтесь дома, выходите на улицу, дышите свежим воздухом. А вот переезжать, да ещё в другой регион, категорически не рекомендую. – Бабушка вздохнула с облегчением:
- Ну, вот и хорошо, и врать, и оправдываться перед сыном теперь не придётся. Поживу ещё, раз так.
Когда Катя провожала врача к выходу, он тихо сказал:
- У Вашей бабушки серьёзная сердечная недостаточность. Сколько она проживёт – неизвестно, этого никто не скажет. Инфаркт часто случается неожиданно. Я выписал кое-что, пусть принимает, но недолго.
- Узнав об этом, Шура засобирался домой, его мать не возражала:
- Ну, что ж, сынок, повидались и хорошо, может быть, ты меня последний раз живой видишь. Спасибо, что приехал. Будем связь держать, как раньше.
 Вечером, когда она заснула, Шура снова завёл разговор о своих сыновьях. Катя спросила:
- Они у вас как, умеют за собой прибрать, посуду помыть?
- Ещё бы! Марина у меня воспитатель жёсткий, у неё не забалуешь, я сам её боюсь, шучу, конечно. Дети у нас вполне самостоятельные, спортивные, учатся не для галочки, не то, что я.
- Ну, тогда я подумала, что  всё равно буду жить у бабушки, её одну теперь не оставишь, а моя квартира рядом, и она пока пустует, так что ребята могут жить там, а к нам приходить в гости.
- Неужели? Вот это да! А то мы с женой не хотим, чтобы ребята жили в общаге, слишком много там соблазнов, не до учёбы будет. Спасибо Вам от всего сердца! Вот жена обрадуется!
На следующий день он улетел, оставив матери денег. До приезда ребят было ещё далеко, и  Катя вернулась к своему обычному распорядку. Она начала привыкать к жизни без Валеры. У неё появилось больше свободного времени, поубавилось забот. И деньги она теперь тратила без оглядки на нужды мужа. Зарабатывала она хорошо. Копить деньги не имело смысла, они слишком быстро обесценивались, поэтому Катя стала лучше одеваться и обуваться, преимущественно на рынке, где продавали импортные вещи. Она сменила причёску, и сразу похорошела – хорошо, когда тебя никто не ревнует и не спрашивает, для кого это ты наряжаешься? Научилась ухаживать за руками, наносить лёгкий макияж, и её ясные глаза теперь притягивали внимание мужчин, но пока не на ком было задержать свой взгляд.
У неё появилось время без спешки заняться подготовкой к летней сессии в институте.
 Катя попала под жёсткий прессинг Валеры слишком рано - с пятнадцати лет, и это продолжалось больше шести лет. Из подростков она без всякого перехода и желания попала в жёны, потому что в то время они не могли обойтись без поддержки друг друга.
Теперь Катя вдруг осознала себя молодой и независимой, ей не было ещё и двадцати двух лет, и это было замечательно, поэтому она не спешила снова стать взрослой, обременённой заботами, женщиной.
За всеми этими событиями Катя выпустила из вида свою лучшую подругу Эмму. Она позвонила, договорились встретиться и прогуляться по бульвару, чтобы обменяться новостями.

ВЕСЫ ФОРТУНЫ

- Катенька, как же я рада тебя видеть! Прости, что не звонила тебе долго, у меня так всё закрутилось! Тут и зачёты, курсовая, сессия, и любовь. Поздравь меня, подруга, я выхожу замуж! Приглашаю вас с Валерой на свадьбу в июне, дату и время сообщу. – Выпалила Эмма. И это было так не похоже на неё, что Катя уставилась на подругу. Всегда сдержанная Эмма никогда не рассказывала о себе первой, всегда давала возможность сначала Кате высказать свои проблемы.
- А у меня: похороны, развод и больная бабушка, работа, контрольные - мне тоже не до звонков было, подумала Катя, а вслух сказала, улыбаясь:
- Вот это новость, так новость! Поздравляю от души! Кто же он!?
-  Ты не поверишь! Это наш молодой преподаватель, кандидат наук, Дмитрий Иосифович Райский. Умница, и лекции у него - заслушаешься. Я сдавала ему зачёт по генетике ещё в первом семестре. Ты, ведь знаешь, что я интересуюсь генетикой ещё со школы. Ну, и вот! Изложила я ему материал по теме, а он сидит молча, и смотрит на меня с интересом. Я растерялась, и тоже смотрю на него, думаю: что-то не так? А сама понимаю, что сидела бы вот так и смотрела бы на него целую вечность. А он и говорит:
- Впервые слышу такой толковый ответ от студентки, и вижу заинтересованный взгляд при изложении темы. Я собираю материал для докторской, не хотите ли принять участие в качестве моей помощницы? – Как ты думаешь, что я ответила?
- Благодарю Вас за доверие, я согласна? – Предположила Катя.
- Как бы, не так! Я словно язык проглотила, сижу, и киваю, словно китайский болванчик. Он улыбнулся, и сказал, что ждёт меня в лаборатории после зачётов. Слушай, Катя, какое это несказанное удовольствие – общение с умным человеком – это для меня самое главное, и для него тоже. А ещё – понимать друг друга с полуслова. И не важно, как он выглядит и сколько ему лет. Короче, стали мы общаться, а потом и встречаться. Оказалось, что у нас много общих интересов, и одинаковый взгляд на жизнь. Ой, я ведь не сказала тебе самого важного: у нас будет ребёнок! Когда Дима узнал об этом, то сразу сделал мне предложение и повёл меня знакомиться с матерью. Я испугалась, ведь ты знаешь, какая я некрасивая. Но Дима сказал, что и сам он не красавец, и красота тут ни при чём, потому что у меня свет изнутри идёт, вот так! Не думал я, говорит, что способен на такие глупости, как любовь и другая лирика. Будешь ты у меня теперь, говорит, Райская Эмма. – Она засмеялась.
Забавно звучит, правда? А я его называю – моя Райская птица, любимая и неповторимая. Мать его, Раиса Марковна, узнав, что мы решили пожениться и ждём ребёнка, воскликнула:
- Димочка! Наконец-то! А то зарылся в свои книги, и заявил, что его жена – наука, и он ей никогда не изменит. Как я мечтала о внучонке, Боже мой! Услышал Бог мои молитвы! Надо срочно готовить свадьбу, пока животик не видно.
- Кстати, Диме тридцать лет, он на восемь лет старше, но какое это имеет значение!
А Катя слушала подругу и думала:
- Надо же, какие сюрпризы преподносит  жизнь, судьба тасует нас, как карты: вот мы с Валерой – неразлучная пара – вдруг разлучились. Эмма видела себя лишь затворницей в какой-нибудь лаборатории, всегда иронично настроенная, не признающая никаких «сюси-пуси», а выходит замуж раньше меня и ждёт ребёнка. Она вся окутана такой плотной аурой счастья, что кажется - эту ауру можно потрогать руками, как кокон. Мы с ней поменялись ролями. В июне свадьба, и у Валерки – тоже свадьба в июне, мне остаётся только радоваться за них, и надеяться на светлое будущее, пока туманное, как осеннее утро.– Она сказала:
- Эмма, мне пора на работу, только забегу к бабушке, и поеду выпечку делать, а потом позаниматься надо, а то в июне у меня сессия. Ты не представляешь, как я рада за тебя! Не пропадай надолго!
- Слушай, Катя, эгоистка я несчастная, трещала только о себе, тебе слова сказать не дала. Как у вас-то дела? Как Валера в Италию съездил? Как у тебя на новой работе?
- Потом, потом, в следующий раз я возьму слово, и всё тебе расскажу по порядку, помчалась я.
Не захотела Катя портить радужное настроение подруги.
- У неё что-то случилось, подумала Эмма, но зацикливаться на этом не стала, ей не хотелось знать никакого негатива.
Прошли майские праздники, тепло и радость воскрешения пришло в мир. Весна снова расстелила кругом зелёные ковры из молодой травки, стёрла с неба тяжёлые серые тучи, наводящие тоску на всё живое. Дождик умыл небо, и оно превратилось в голубой купол, освещённый солнышком. Ветерок играючи гонял лёгкие облачка.
Катя за это время изменилась – она подросла и слегка округлилась. Пора юности у неё закончилась, Катя вступила в пору молодости, полная надежд на позитивные перемены в жизни.
Бабушка оживала потихоньку, подолгу сидела с приятельницами в скверике у дома. Всплакнёт, бывало, вспомнив своего Петю, но к нему пока не собирается, и он её тоже к себе не зовёт. Ездили они с Катей на кладбище, посадили цветы на могилку, всё прибрали, посидели, помянули и, просветлённые, вернулись домой.

ЮРИЙ ПОДРЯДОВ

 С Эммой они до свадьбы больше не встретились, обеим было не до этого. Эмма только позвонила, и сообщила, что назначила Катю дружкой на свою свадьбу. А Катя согласилась, и пообещала сочинить свадебный торт как подарок. Согласиться-то согласилась, а потом задумалась:
- Поторопилась я согласиться, ведь на свадьбе я ни разу не была, и какие обязанности у дружки не знаю. Там ведь ещё и дружок должен быть, неплохо было бы договориться, как вести себя на торжестве, и сценарий неплохо бы посмотреть. Времени осталось мизер. Когда я всё успею? И с тортом придётся немало потрудиться, и сама я должна выглядеть так, чтобы не подвести невесту. Придётся Эмму побеспокоить.
Эмма продиктовала номер телефона дружка, его зовут Юрий Николаевич Подрядов, он тоже генетик, работает в лаборатории НИИ. Они с моим Димой вместе учились в университете. Позвони ему и договорись, а я вся в заботах, у Димы только мама, ей одной не справиться.
А Димина мама в это время терзалась тяжкими раздумьями, и с нетерпением ждала прихода сына. Наконец, стукнула входная дверь, и Раиса Степановна ринулась навстречу сыну:
- Димочка, нам надо срочно поговорить с глазу на глаз.
- Давай поговорим, но если с глазу на глаз, то недолго – Эмма зашла в бутик женского белья и скоро придёт.
- Я знаю, что Эмма воспитывалась в интернате, но не знала, кто были её родители. Эта мысль не давала мне покоя, и я позвонила в интернат, мне ответила учительница русского и литературы. Я объяснила ей нашу ситуацию, она мне сказала страшные вещи. Если коротко, то мать её была шлюхой, и пьяная разбилась на машине. Отец окончил свои дни в психушке. Она ещё говорила об Эмме много положительного, но я её слушать уже не могла, и отключилась. Что ты на это скажешь, сынок? Представляешь, какую наследственность она получила?
- Скажу, что ты напрасно всё это затеяла, я знал всю эту историю с самого начала, и скажу тебе, как учёный-генетик, что, во-первых, гены способны изменяться. И во-вторых, любой человек  в своих генах получает наследственность и от предыдущих поколений, даже пятьсот лет спустя. У нас с тобой есть гарантия, что мы чисты, аки голуби, или туда нам лучше не заглядывать? Выкинь всё это из головы. Моя жена умница, каких поискать, и глубоко порядочный человек, другую бы я не полюбил, и никогда бы на ней не женился.
А Эмма в это время тихо стояла в прихожей, и слышала весь разговор. Потом стукнула входной дверью, как будто только что вошла, решив, что способна понять свекровь, и знает теперь, что о ней думает муж, поэтому не стала вмешиваться в их разговор. Ну не умница ли была эта молодая женщина? Святое дело – не раздувать пожар конфликта, чтобы не оказаться на пепелище.
А подготовка к свадьбе шла своим чередом.
Катя позвонила дружке – Юрию Подрядову. Он не ответил, телефон был не доступен. Она позвонила ещё пару раз в другое время – опять не доступен.
- Ну и ладно! Нет, так нет. Раз мой напарник такой занятой человек, попробую зайти с другой стороны. – Она зашла к бабушке, включила компьютер, и узнала всё о дружках на свадьбе.
- Вот так - так! Нелёгкое это дело быть дружкой, надо снова побеспокоить невесту.
Эмма ответила сразу, как будто ждала звонка:
- Как хорошо, что ты позвонила, а то ты всё время была не доступна. Ты поможешь мне выбрать платье, все аксессуары к нему, и причёску с макияжем? Я в этом совсем не разбираюсь. У тебя есть знакомый визажист? Я хочу хоть на своей свадьбе выглядеть поприличнее. Что же ты молчишь?  - Катя засмеялась:
- Что делает с человеком любовь! Ты не дала мне вставить хоть слово в ответ на твои вопросы. Конечно, я тебе во всём помогу. Я недавно читала рекламу – у нас в городе есть салон, где тебе подберут всё, что тебе нужно, сделают причёску, маникюр и макияж на дому, и предоставят профессионального фотографа и видео - оператора. И профессиональный тамада у них имеется. Были бы деньги! Я тебе продиктую график своей работы, а в остальное время – я вся твоя. Если у нас будет машина – то это сэкономит нам время.
- У-ф-ф! Даже не верится, что это так просто! Не подозревала я, что выйти замуж так сложно! Тамада у нас есть. Деньги тоже есть. А себе ты платье заказала?
- Естественно! Я же всё время буду рядом с тобой! Постараюсь не снизить твой рейтинг! Я вот только не могла дозвониться до моего коллеги – Юрия. Он всё время вне доступа. А нам ведь надо согласовать наши действия, и ознакомиться со сценарием церемонии.
- Ну, это понятно – на работе он отключает телефон. Он увидит твои звонки, и сам с тобой свяжется. Катенька, как бы я хотела, чтобы в этот сложный период подготовки ты была рядом со мной постоянно!!
- Ну, постоянно-то вряд ли, я работаю в ресторане всего три с половиной месяца, отпуск мне пока не положен, а мои изделия пользуются большим спросом. Шеф от прибыли не откажется, но, я поговорю с ним, может, он мне позволит хотя бы три дня до свадьбы и один день на свадьбу. Я тебе позвоню.
Не успела Катя отключиться, как у неё зазвонил телефон. В трубке звучал мягкий мужской голос:
- Здравствуйте! Вы так настойчиво мне звонили! Так кто Вы, и по какому поводу такая спешка?
- Здравствуйте, Юрий! Я по поводу свадьбы Райских. Мы с Вами на время их свадьбы будем коллегами – дружками жениха и невесты. Нам надо уточнить наши обязанности, посмотреть сценарий, и договориться о взаимодействии. Я не знаю как Вы, а мы с невестой ни разу не видели свадьбу, и это мероприятие вызывает у нас лёгкую панику.
- Вот оно что! Я, признаться, тоже не специалист по этому вопросу. Ну, раз надо, так надо. Давайте встретимся. Когда Вам удобно?
- Я постараюсь раздобыть сценарий в ближайшие день-два. Если я позвоню в это же время, Вы будете доступны?
- Думаю, да.
- Ну, тогда не буду Вас задерживать, до свиданья.
- Подождите! Вы же не назвали своё имя!
- Меня зовут Катя Петрушина.
- Катенька, значит. – Было понятно, что он улыбается.
- Можно и так, но как Вы догадались? – Катя тоже улыбнулась.
- Голосок у Вас нежный.
- Ну, вот и познакомились, мне Ваш голос тоже понравился, но мне надо бежать на работу, так что до встречи! – У неё сегодня была ночная выпечка. - Зато завтра, немного поспав, можно будет заняться свадебными делами.
Шеф пришёл на работу в семь утра. Посмотрел, что Катя за ночь наготовила, и в очередной раз восхитился:
- Ну, ты и молодец, Катюша, мастерица ты моя! Съем-ка я, пожалуй, парочку вот этих сдобных булочек с кофейком, может, составишь мне компанию?
- Да я бы с удовольствием, Виктор Егорович, да пока делала выпечку напробовалась от души, да и спать хочу. У меня сегодня днём сплошные хлопоты. А Вы садитесь к столу, заодно и пробу снимете. – Он сел за стол, откусил  от булочки изрядный кусок, и зажмурил глаза от удовольствия.
- Так что у тебя сегодня за хлопоты, волшебница моя?
- Свадьба моей близкой подруги на носу, а я дружкой буду. Может, дадите мне хотя бы три дня на подготовку и один день на свадьбу, чтобы я могла со всем управиться? А я вам за это сюрприз приготовила, я же не зря в институте учусь.
- Говори срочно, какой сюрприз, а то не отпущу тебя на свадьбу.
- Но, если я скажу, то это будет уже не сюрприз.
- Не считай меня таким наивным, знаю я ваше женское племя. Если бы ты не хотела мне выдавать этот сюрприз, ты бы о нём и не сказала. Крючок это, замануха, а не сюрприз, говори.
- Ну, хорошо! Узнала я старинный рецепт деликатесного черного хлеба без дрожжей – на закваске. Как попробуют наши клиенты, отбоя не будет в нашем киоске от покупателей.  Стоит он дороже обычного хлеба, но такой вкусный, что его можно есть просто так, без масла или мяса. Надо только заказать специальные формочки, вот на этом листочке размеры, ну, и  ржаную муку надо под этим номером, масло растительное вот этой марки. Нужную закваску я сама изготовлю.
- Ну да! Ну да! Только небольшую и не навязчивую рекламку сочиним, и оригинальную упаковочку, и вперёд с  песней, затейница ты моя! Даю тебе неделю отдыха с содержанием за твой сюрприз, пусть публика без тебя поскучает, потом набросятся на твою продукцию, как с цепи сорвутся. Иди, давай, гуляй! – С полуслова умел шеф просечь ситуацию, вот тебе и «губошлёп».
Кате два раза повторять не надо, домой на такси домчалась, бабушку проведала, под душ - и спать, всё отключив, чтоб не мешало.
Проснулась к обеду, зашла к бабушке. Та заставила её поесть свежего супчика. Пока суп ела, рассказала бабушке о свадебных заботах:
- Придётся мне сегодня побегать, бабуленька, ты не скучай, позови к себе подружку, попейте чайку с булочками. Если что – звони. – И она умчалась к портнихе на примерку платья. Потом к тамаде за сценарием – и пошло-поехало. Освободилась только к вечеру. Бабушка уже заждалась её. Сели поужинать, и тут зазвонил телефон:
- Катенька, здравствуйте, это я, ваш дружок Юра. Вы обещали позвонить, но мне захотелось досрочно послушать ваш милый голосок. Ну, как там продвигаются наши дела? – Катя перешла в комнату:
- Здравствуйте, Юра! Дружок Вы не мой, а жениха, но я рада Вас слышать. Сценарий я скопировала, теперь можно с ним поработать. Вам надо будет организовать мальчишник, а мне – девичник. Для меня это не трудно – подруг у нас с Эммой не густо. – Катя усмехнулась, вспомнив «родной» интернат.
- Платье к свадьбе я себе уже заказала, а у Вас с этим всё в порядке? На нас там, как я поняла, будут смотреть не меньше, чем на «молодых». Завтра пойдём с невестой в свадебный салон. Вот такая круговерть.
- Да уж! Я потому так долго не женился – боялся даже представить, во что это выльется. Ну, мальчишник я организую, так и быть – близких друзей у нас с Димой не так уж и много. А вот с костюмом для меня – надеюсь на Вашу дружескую помощь, не откажете?
- Ну, если встанете передо мной на одно колено, поцелуете мне ручку, я и растаю, и тут бери меня голыми руками и веди в магазин мужской одежды. Вот так!
Чай давно остыл, а Катя о нём и забыла. Какая-то ниточка протянулась между нею и Юрой, которого она никогда не видела, и завязалась узелком. Ей было жаль порвать эту ниточку, она готова была слушать этот голос, как музыку. И они ещё долго говорили ни о чём, потом назначили встречу:
- Значит, мы можем завтра вечером встретиться. Может, в кафе? – Предложил Юра.
- Давайте лучше у меня, заодно и чайку попьём. Я живу одна, и нам никто не помешает поработать со сценарием. – Катя назвала адрес.
- Договорились, буду у Вас в восемь.
Пришлось Кате срочно наводить порядок  в своей квартире, которая явно скучала по своей хозяйке.

Весь день Катя провела с Эммой. Она рассказала о разрыве с Валерой, не драматизируя это событие, на что Эмма заметила:
- Ну, и ладно, я вижу, ты не сильно переживаешь, и не надо. Ваши отношения давно себя изжили. Ты заметно похорошела, так что без мужского внимания не останешься. Если уж я…  - не договорив, Эмма счастливо рассмеялась. Катя улыбалась, глядя на подругу.
  Они выбрали в салоне свадебное платье, туфельки, фату, веночек, букет, который невеста бросит подружкам, и разные мелочи к наряду невесты. Договорились с визажистом и парикмахером. Катя не узнавала себя – на душе было легко и весело. Всё ей в этот день удавалось. И с девичником всё получилось: у Эммы оказалось только две подружки – одна – с другого курса, но жила с Эммой в одной комнате, другая – постоянно сидела рядом с Эммой на лекциях. Итого: с невестой и дружкой – четверо. Катя поведёт их в ресторан, в котором она работала, в ближайшее воскресенье.
- Что это со мной! У меня словно крылья выросли! – Думала Катя, направляясь к остановке мимо парка. Из парка доносилась какая-то томная музыка, которая улетала в предвечернее небо, не задевая её души. А Кате хотелось драйва, чего-нибудь задорного и зажигательного. Потом вдруг пришла мысль: сегодня я познакомлюсь с Юрой, и эта мысль ей понравилась.
К чаю было всё готово: лёгкий, но сытный овощной салатик, ржаные пирожки с мясной начинкой и малокалорийный воздушный тортик на загладочку. После такого ужина эмоции будут только положительные, думала молодая хозяюшка.
Наконец звонок в дверь взорвал тишину. Открыв дверь, Катя увидела мужчину среднего роста, в очках, с внимательным взглядом серых глаз, под тёмными бровями вразлёт, с заострённым носом энергичного человека. Они стояли молча, глядя друг на друга. Потом их, наконец, отпустило: он шагнул в прихожую, прикрыв дверь, и весело сказал, снимая бейсболку:
- А вот и я! Здравствуйте, Катенька, примерно такою я Вас и представлял. Вы такая молодая, а я весь убелённый… лысиной. – Он протянул Кате три шикарных розы, она взяла их, кивнув, и засмеялась над его шуткой и от радости, что встреча  эта не разочаровала их  обоих. Его коротко остриженные светлые волосы уже и правда, начали лысеть, но это его нисколько не портило, наоборот, добавляло ему шарма.
- Сколько же Вам лет, дедушка? – подхватила Катя его шутливый тон.
- Уже тридцать, внученька, а ты, я надеюсь, уже совершеннолетняя? – а про себя подумал: - У неё даже глаза улыбаются.
- Да я тоже скоро буду старушкой, мне скоро 22 стукнет. Что же мы у порога-то стоим? Мойте руки, и за стол пожалуйте. Вы, небось, прямо с работы?
- Так оно и есть. – Он ушёл в ванную, а Катя глянула на себя в зеркало: глаза горят, щёки, как маков цвет. Чудеса, подумала она, с чего бы это я так раскраснелась!
- Вот это ужин! Убойная сила для холостого человека! Как хорошо, что мы не пошли в кафе. Ну, разрешите приступить?
 Они съели всё, что было на столе. Сытый Юра вдруг сказал:
- Катенька, я не так стар, а Вы не так молоды, чтобы не называть меня на «ты». Мы теперь друзья – это ещё один повод, ты согласна?
- Я с самого начала хотела предложить тебе то же самое, но подумала, что ты учёный с именем, а я всего лишь повар-кондитер.
- Скажу серьёзно, я бы такому повару-кондитеру не кандидатскую, а сразу докторскую степень дал. Каждый человек на своём месте важен, если он профессионал. – Юра посмотрел на Катю. Это был неповторимый мужской взгляд, полный ласки и обещания всего доброго. Он попросил:
- Катенька, может, ты расскажешь мне о себе? А потом я тебе расскажу. Хорошо?
То, что Катя рассказала о себе. Мы с вами уже знаем. Послушаем рассказ Юры:
- Мой дедушка, профессор химии, воспитывал меня больше, чем родители, а  с десяти лет я жил с ним постоянно.  Папа и мама женились по залёту совсем молодыми. Папа учился в военном училище, мама только что окончила школу. Мама хотела быть актрисой и поступила в театральное училище, а папа окончил военное училище, и стал лётчиком-испытателем. Их обоих часто не было дома, и я был с дедушкой. Но когда они забирали меня к себе, я слушал истерики мамы, и угрюмое молчание папы. Папа брал меня на колени и говорил:
- Вырастешь, сынок, не торопись жениться, не повторяй моей ошибки. - Я не очень слушал его и бежал к маме, но она отталкивала меня и зло говорила:
- Не лезь ко мне, я устала! – И кричала отцу: - Отвези его к деду! Родила на свою голову!
Я слышал, как дедушка говорил отцу:
- Почему ты не разведёшься с ней? Непростительная ошибка оставлять эту токсичную женщину в нашей семье. Всё, к чему она прикасается, становится не пригодным для жизни. Кому от этого хорошо? Тебе, твоему сыну, ей самой? – Но отец отмалчивался, и уезжал на полигон. Всё закончилось, когда папа погиб, испытывая новый самолёт, а мама вскоре вышла замуж, и уехала искать счастья за границей.
- Ты скучал о ней? – Спросила Катя.
- Ещё как! До того, как стал подростком. Подростковый максимализм избавил меня от тоски по матери, но я впал в другую крайность: я стал относиться с презрением к девчонкам, приписывая им черты, присущие моей матери. Я дал себе слово, что никогда не женюсь, и стал очень жалеть отца, во всём обвиняя только мать. Я мечтал пойти по стопам отца, но дедушка, поняв это, приложил все силы, чтобы увлечь меня химией или биологией. Он взял меня в институтскую лабораторию, и показал много интересного через большой микроскоп. Я заболел генетикой, и сейчас ещё болею, и занимаюсь изучением морфологии хромосом цитологическим методом. Вот вкратце и вся моя история, Катенька. Я вижу, до сценария у нас сегодня дело не дойдёт. Поздно уже. Мне пора ехать домой, завтра к семи утра я должен быть в лаборатории. А вечером, если можно, поработаем со сценарием. Ну, как?
- Очень хорошо, я тоже сегодня убегалась, пора и отдохнуть. Давай, до завтра! Кстати, в ближайшее воскресенье состоятся мальчишник и девичник. Не забудь оповестить друзей, и сообщить им место встречи и время. А тебе пора подумать о костюме, если ты не шутишь. Юра улыбнулся, поняв, что Катя просто не хочет с ним расставаться, вот и ищет повод:
- Для мальчишника у меня костюм найдётся, а для свадьбы мы с тобой выберем на этой неделе. Вечером я тебе скажу, когда буду свободен.
Но часов в девять утра он позвонил Кате:
- Катенька, до обеда я свободен, может, за костюмом съездим? Собирайся, я уже у твоего подъезда.
Катя, глянув на себя в зеркало, весело подмигнула себе. Она быстро поправила причёску, надела лёгкое платье и босоножки на каблучках, не стала ждать лифт и вихрем слетела вниз. У подъезда стояла иномарка, а за рулём Юра. А он, увидев Катю, довольно улыбнулся.
Костюм приятного серого цвета они купили без проблем. Он очень подходил к голубому платью Кати.
- Ну, теперь я повезу тебя в гости, познакомлю с моим дедом. Он для меня – всё – и папа, и мама, и другие родственники. Я ему все уши про тебя прожужжал, и он хочет с тобой познакомиться, ты ведь не против? – Весело сообщил Юра.
- История повторяется, опять за меня всё решают, с досадой подумала Катя. Ничего не ответив, она только пожала плечами.
В большой квартире Подрядовых царил порядок, но не хватало уюта и женского присутствия. В одной из комнат в большом удобном кресле сидел старик. В его облике явно угадывались Юрины черты. Только седые волосы до плеч и старческая худощавость отличали его.
- Дедушка, познакомься, это Катя, я тебе о ней рассказывал. – Катя поздоровалась.
Этот человек смотрел на неё спокойно и внимательно, и так проницательно, что Катя смутилась и опустила глаза. Он понял её состояние, улыбнулся и сказал:
- Рад с Вами познакомиться, Катя. Я ждал этой встречи. Можете называть меня дедушкой, имя-то родители мне дали слишком заковыристое: Аристарх Бенедиктович. Тяготился им всю жизнь. Каких только прозвищ не придумывали мне нерадивые студенты, не сдав экзамен по химии. Вот, например: Олигарх Бандитович. Как Вам это нравится? Лучше бы я был Николай Юрьевич. – Дед хитро посмотрел на Катю. После этих слов у Кати отлегло от сердца, и она улыбнулась дедушке. Он в ответ довольно крякнул.
- Ты иди пока, поставь чайник и всё такое, а мы с Катей потолкуем маленько. – Сказал он Юре. – Садитесь ко мне поближе, я Вам кое-что расскажу:
- Сижу я как-то на лавочке в сквере и вижу: малыш со своей открытой коляской бежит, ручка у коляски высоко, а в коляске мишка лежит. Впереди идут его дедушка и бабушка. Мать идёт за малышом, уткнувшись в телефон. Разбежавшись, малыш подрезает деда, и он, от неожиданности потерял равновесие и свалился в коляску. Малыш плачет – дедушка «задавил» мишку. Коляска падает на бок, дед с трудом, охая и стеная, выбирается из-под коляски и встаёт. Малыш не пострадал, но дед огорчён, что внук плачет не от сочувствия к нему, а из-за мишки. Мишка для него важнее. Что Вы на это скажете?
- У каждого свои ценности в жизни. – Ответила Катя.
- Допустим. Но что должна была сделать его мать?
- Кинуться к дедушке, помочь ему встать, и только потом успокоить малыша. – Не задумываясь, сказала Катя, а про себя подумала: - Как я раньше этого не замечала? Ещё один урок на будущее.
- Вот!! Именно то, что надо! Преподать урок доброты и уважения к старшим, молодец, Катя. Из Вас   получится хорошая мать.
- Я надеюсь на это. – Улыбаясь, ответила Катя.
- Люди могут дарить нам тепло, заботу, ласку и любовь, а могут превратить нашу жизнь в ад, поэтому очень важно, с кем пересечётся наша жизнь, какие люди окажут влияние на нашу судьбу, особенно в детстве и юности.
Потом они вместе пили чай, смеялись над простенькими анекдотами:
- Свекровь поздравляет невестку с Днём рождения: Аллочка, желаю тебе красоты, любви, денег, ума! А всё остальное у тебя уже есть.
Катя хохотала от души:
- Так если у Аллочки нет того, что ей желает свекровь, то чем же эта бедняжка живёт?
Юра не переставал удивляться, глядя на дедушку, давно он не видел его таким весёлым.

ДЕВИЧНИК И СВАДЬБА

- А хочешь, я расскажу тебе, как я искал себе невесту по просьбе дедушки? – Спросил Юра, когда они возвращались в Катин дом.
- Интересно, и как же? Расскажи.
- В апреле у дедушки День рождения, я принёс ему подарок, а он и говорит:
- Ты бы вместо подарка, подарил мне правнука и добрую невестку, а то умру и с правнуком не понянчусь. Советую тебе серьёзно отнестись к моим словам и привести в дом жену. Не пристало в твоём возрасте жить одному.
- Да где же я с ней познакомлюсь! Я с головой ушёл в работу, некогда мне! На это время надо, а у меня его нет!
- А тебе какие девушки нравятся? – Спрашивает дед.
- Да мне вообще-то все нравятся, но как я узнаю, что это моя вторая половина?
- Всему своё время, внук. Твой отец женился слишком рано, а ты, если протянешь, женишься слишком поздно. И что за потомство у тебя будет, подумай, ты же биолог.
- Короче, дал он мне совет: купи несколько красных роз и дари по одной девушкам, которые тебе понравятся. Эта роза будет лакмусовой бумажкой, основой эксперимента, и покажет, стоит продолжать с ней отношения или нет. В первую же паузу между исследованиями, я купил роз, положил их в машину, и, взяв одну, вышел на «охоту», хоть и чувствовал себя идиотом.
Катя с изумлением посмотрела на Юрия. А тот продолжил:
- Я подходил к девушке со словами: девушка, разрешите подарить Вам эту розу. Догадываешься, какие ответы я услышал от современных девушек? Вот послушай: « Розу? А с какой целью?», «От не знакомых - не принимаю», «Почему только одну?», «Розу, с какой это стати? Вы что, ненормальный?», следующая просто покрутила пальцем у виска, другая взяла розу, понюхала, и ушла, не поблагодарив. – И всё в таком же духе. Я решил подойти к яркой красавице, и подарить ей розу: «Розу? Зачем она мне? Тебе деньги некуда девать? Тогда подари лучше кольцо с бриллиантом, а эту жалкую розу отдай нищей». И тут я увидел скромно одетую девушку, спешащую в метро. Вот оно! – подумал я.
Их машина уже стояла у Катиного дома. В это время у Юры зазвонил телефон. Он послушал и крикнул:
- Бегу, бегу! Начинайте без меня! Ну, всё, Катенька! Остальное – потом, я полетел!
Катя поднялась на свой этаж, и открыла дверь в бабушкину квартиру.
- Катенька, это ты? Тут тебе из института звонили, сообщили, что занятия переносятся, пока не найдут замену заболевшему преподавателю.
- Ой, а я с этими свадебными заботами и про учёбу забыла, а мне ведь надо будет экзамены сдавать. Побуду у тебя и пойду заниматься. Ты уже пообедала, бабушка?
- Нет, тебя жду.  У меня всё готово, садись  за стол.
- А я в гости ездила, и меня там накормили, но я с тобой посижу.
Разговор этот с Юрой не выходил из головы:
- Может, и я для них очередной эксперимент? Образ Юры в её сознании сразу потускнел.
- Что-то ты расстроенная сегодня, с Юрой поссорилась?
- Да нет, с дедушкой его я познакомилась. Профессор, химик, учил меня уму-разуму. А потом Юра рассказал мне, как он невесту себе искал по дедовой подсказке.
- Ну, и что тебя так расстроило?
- А вот послушай. – И Катя пересказала то, что услышала от Юры.
- Не усматриваю пока ничего обидного, да и рассказ он свой не закончил. То, что они с дедом опасаются – понятно. Опыт неудачного брака его сына ударил по всей семье. Теперь встала проблема: и не жениться нельзя, и жениться страшно. Дед у Юры очень мудрый – он на опыте показал, какие нынче девушки, а что он сказал потом – Юра тебе потом расскажет, так что не торопись с выводами, Катенька.
Катя обняла бабушку:
- Как с тобой хорошо! Вот что значит богатый опыт общения с разными людьми. Мой-то опыт был ограничен четырьмя стенами. Ты ложись, отдыхай. Пойду, позанимаюсь, ночевать я к тебе приду, не беспокойся.
Приближалось воскресенье и девичник, заканчивалась неделя, подаренная шефом. За эти дни Юра не смог встретиться с Катей, был очень занят, и домой приходил только ночевать.
Девичник Катя решила провести в ресторане, где она работала. Она забронировала столик, подобрала меню, заказала шампанское. Счёт оплатила невеста.  Собрались в семь часов вечера. Праздник был в разгаре, когда в зал вошла группа парней, человек десять. Катя подозвала официанта, и тот сообщил, что зять одного босса гуляет на мальчишнике. В зале сразу стало шумно, громко заиграла музыка, послышались взрывы смеха, было понятно, что компания уже под градусом.
 Катя сидела лицом к залу. Она почувствовала чей-то пристальный взгляд, но не сразу узнала Валеру. Теперь он был шикарно экипирован, модно пострижен, но всё-таки это был её Валерка, её единственный мужчина. Сердце Кати забухало. Эмоции перехлёстывали через край. Эмма обернулась к залу, и всё сразу поняла:
- Ну, теперь нам не будет отбоя от партнёров по танцам. Кушайте, девчонки, скоро не до этого будет.
Подружки из института попросили заказать ещё вина. Катя с Эммой, непривычные к алкоголю, ничего, кроме шампанского, не пили.
Как только заиграла спокойная музыка, Валера встал и направился к их столику. У Кати от волнения задрожали поджилки, она и не представляла, что так соскучилась по нему – шесть лет, изо дня в день, они не разлучались - до поездки Валеры в Италию.
Он подошёл, молча взял Катю за руку, и повёл за собой, и тело её тут же отозвалось на его властный призыв. Войдя в круг танцующих, Валера прижал её к себе, и заглянул в глаза, полные слёз:
- Катенька, родная моя, как я по тебе соскучился! Ты так похорошела, что я не сразу узнал тебя. Я звонил тебе, но ты постоянно была недоступна, ты сменила номер?
Катя молча покачала головой. Потом с трудом справившись с волнением, спросила:
- Как там твоя вторая половина поживает?
- Что ей сделается? Она живёт, как хочет. За мной постоянная слежка, тотальный контроль, но я не обращаю на это внимание, и давно научился обходить заграждения. Что поделаешь, ревнует она меня, боится потерять. Ты-то как? Замуж не вышла? Говори скорее, пока танец не кончился, второй раз я не подойду, за тебя боюсь, моя ты светлая. Алька, способна - на что угодно, и ей всё сойдёт с рук. Но я своею жизнью вполне доволен, и с работой у меня проблем не будет.
- У меня всё хорошо, а замуж выйти для меня не проблема. У Эммы скоро свадьба, у неё будет ребёнок. Дедушка умер, я живу с бабушкой, учусь, работаю.
Они двигались в толпе машинально, прижавшись,  друг к  другу, пока не закончилась музыка. Валера проводил Катю до стола, и, сжав на прощание её руку, пошёл к своему столу.
Катя ринулась в туалет, и там дала волю слезам. Она плакала горько и надрывно, сама не зная почему. Ведь она отпустила его без слёз, он даже обиделся тогда. А теперь её вдруг охватило чувство невосполнимой утраты. Юра и всё, что с ним связано, стало не важным, и отошло на задворки сознания. В туалет вошла Эмма. Она молча обняла Катю, потом тихо заговорила:
- Успокойся, моя хорошая, в тебе заговорило прошлое, привычка - не более того. Ты не оглядывайся на прошлое, живи настоящим. У тебя всё хорошо, и у него всё хорошо. Судя по его виду и настроению, он нашёл то, что искал – свою нишу в этой жизни, и ему в ней хорошо. Но между вами есть разница: он живёт в золотой клетке, а ты будешь счастлива, любима и свободна. Умойся, и пойдём за стол, мои подружки уже прикончили вторую бутылку. Будем веселиться, петь и танцевать, за этим мы и пришли. Катя постепенно пришла в себя, поверив в справедливость слов, сказанных Эммой.
Не каждому в жизни достанется такая подруга.
Вечер продолжался, домой Катя приехала  после двенадцати ночи.

В восемь утра Катя была уже на работе. Шеф, увидев её, сразу «взял быка за рога»:
- Ну, показывай свой сюрприз, формочки уже готовы и все продукты по списку. Я вот тут подумал, ты с каждым днём всё больше хорошеешь, чует моё старое сердце, не успею оглянуться, как отправит тебя какой-нибудь добрый молодец в декрет, а там и институт окончишь…
- Это ещё не скоро будет, мне только 22 года в октябре прилетит, и жениха у меня пока нет.
- Так я чего сказать-то хотел: жизнь бежит, нас не спрашивает, нравится нам это или нет, её не остановишь, пока сама не остановится. Подготовь-ка ты себе замену из тех девчонок, что у тебя на подхвате. Выбери парочку самых толковых и ответственных, таких, как ты, и передай им свой опыт. Организуй мастер-класс, а я в долгу не останусь.
- Хорошо, Виктор Егорович, я попробую. Прямо сегодня и начну.
Катин хлеб получился на славу. Ему дали название «Хлебушек боярский». Шеф был доволен.

Юра приехал только в среду, они не виделись целую неделю. Он принёс Кате три белых розы. Их аромат заполнил всю комнату. Эти розы напомнили, как Валера подарил ей целый букет таких же, на удивление всему интернату. Но теперь это воспоминание не вызвало в ней даже грусти.
- Все эти дни я был очень загружен в лаборатории, перекусывал на ходу. Ну, как прошёл дивичник?
- Ничего особенного. Про мальчишник я не спрашиваю. Расскажи лучше конец истории, которую ты в прошлый раз не закончил.
- Хорошо, только я к тебе прямо с работы, может, чайком угостишь бедного учёного?
- Ой! Прости, прости! Пошли на кухню, я тебя не только чайком угощу.
Катя быстро собрала на стол, разогрела супчик и вскрыла упаковочку с хлебцем.
- О-о-о! Что это за запах! Неужели от чёрного хлеба такой аромат?
- Да. Это наше фирменное изделие на основе старинного рецепта. Я сама его выпекала.
- Супчик с этим хлебом! О чём ещё можно мечтать после напряжённой работы!
Плотно поев, Юра продолжил свой рассказ:
- Так вот, заметил я девушку приятной наружности, скромно одетую. Подарил я ей розу.
- Ой, какая прелесть! А Вы женаты? Может, в кафе сходим?  - Её весёлая улыбка подавала надежды. Я обрадовался. Это был хороший повод познакомиться поближе. Она взяла меня под руку, и мы пришли в кафе.
- Только давайте сразу договоримся: платить будем пополам, ведь мы ещё не знакомы. –Заявила эта скромница по имени Алиса. Она заказала столько всего, что я усомнился, сможем ли мы всё это съесть и выпить – нам принесли бутылку вина, чтобы обмыть наше знакомство. Аппетит у Алисы оказался очень хорошим, и я понял, что после нас на тарелках ничего не останется. Вино Алиса подливала себе сама. Хорошо выпив и закусив, она встала:
- Мне нужно выйти, я вернусь через пару минут, не скучайте без меня.
Короче, я её так и не дождался, она просто сбежала. Когда я увидел счёт…, хорошо, что в этом кафе можно было расплатиться карточкой.
Я вернулся к дедушке, он меня выслушал, и сказал:
- Последняя-то – приветливая, самая хитрая оказалась. Ну, ты убедился, что идеальных людей нет? И умные, и глупые, и жадные, и ленивые, и грубые – все замуж стремятся, но не со всеми можно жизнь прожить.
-  Это я и раньше знал. А как же твой совет? От чего ушёл, к тому я и вернулся.
- Тебе не надо объяснять, что любой организм – это набор химических элементов. Если при общении происходит реакция, взаимодействие – люди ощущают взаимное влечение.
 Выбирай ту, к кому потянется твоя душа, несмотря на её недостатки, а половинка она твоя или нет, ты узнаешь только, когда вместе с ней пуд соли съешь. В этом мудрость жизни. - Это были золотые слова, неплохо было бы знать это всем, кто собирается вступить в брак.  Вот я и хочу спросить тебя, Катенька, ты готова съесть со мной пуд соли?
- Не могу ответить тебе однозначно: да или нет. Пуд соли – это семейные проблемы, дети, домашние заботы. Я слишком рано этой соли наелась, но прошлое осталось в прошлом. Теперь я хочу начать всё сначала, с чистого листа, пока я ещё молодая. Мы совсем не знаем друг друга, теперь и я знаю, что внешний вид бывает обманчив. Душа моя к тебе тянется, но любовь ли это, не знаю. Ты любишь стихи, Юра?
- Не знаю, наверно люблю, никогда не задумывался над этим. А что?
- А я, обретя свободу, вдруг полюбила стихи о любви. Хочешь, почитаю тебе?
- Почитай, Катенька.
- Это стихи Светланы Калугиной:

Пожалуйста, шепни мне о любви,
тихонечко… на ушко… еле слышно.
Я буду тихо пить слова твои,
молясь о том, как бы чего не вышло…
Глоточек за глотком… хмельной нектар,
и тёплый ветерок от губ желанных,
прикосновенье рук… ладоней жар…
и нежность от объятий долгожданных.
Слова, такие лёгкие… как сон…
они текут по венам прямо в сердце,
и в омуте нежнейших тёплых волн
душа моя пытается согреться…
Пожалуйста, шепни мне о любви,
тихонечко… на ушко… еле слышно…
Я буду тихо пить слова твои…
молясь, чтоб между нами что-то вышло.

- Ну, как?
- Прямо мороз по коже. Я вообще - то не лирик, а прозаик. Занимаюсь прозой вечной жизни – наукой о наследственности. Но и стихи, оказывается, находят отклик в моей душе. Может, ещё почитаешь?
- С удовольствием. Послушай стихи Светланы Чеколаевой:

Знаешь, есть люди, которые «очень твои»,
Зашитые острой иголкой, там, где-то внутри.
За них ты готов свою жизнь всю до капли отдать,
Они, словно воздух, которым ты можешь дышать.
Им всё доверяешь, как если бы это был ты.
Они – будто солнце и летние в поле цветы,
Горячие искры, зажжённого в сердце огня –
Любимые самые, те, без которых – «нельзя».
Знаешь, есть люди, которые «очень до слёз».
Они не на час, не на день, а на вечность. Все
Без них дни и ночи бы были безмерно пусты,
Они не сжигают. А строят надёжно мосты,
Готовые молча отдать всё, что есть за душой,
Чтоб в жизни твоей было всё и всегда хорошо.
Они, будто ангелы с неба, всегда за спиной.
Тебя берегут, и хранят твой душевный покой.
Какой бы судьбою не выбран тебе был маршрут.
 Помни: есть люди, которые любят и ждут.
 
- Ну, теперь ты понимаешь, чего мне хочется в жизни? Того – чего у меня никогда не было, не считая родительской любви. А у тебя такое было? – Спросила Катя.
- В ранней молодости я был влюблён, но безответно, ведь я был тогда «ботаником», а девочки любят хулиганов. Но это всё прошло, и я занялся наукой, и для меня это – смысл жизни.
- Знаешь, мудрецы говорят, что никто не может вернуться в прошлое, и исправить его, но любой человек может начать с этого момента, и создать совершенно новое будущее.
- Ну, на мой взгляд – это чистая философия, но спорить с тобой не буду. У меня есть дела поважнее. Теперь мне понятны твои чаяния и мечты. Я поторопился делать тебе предложение – нас разделяют восемь лет жизни. Это много в любом возрасте, мы с тобой люди разных поколений, и через восемь лет твои взгляды на жизнь, возможно изменятся.
- Так ты сделал мне предложение съесть пуд соли? Шучу я, шучу! – Поспешила  Катя успокоить приятеля, прочитав разочарование на его лице.  – А насчёт разницы в возрасте – это ты зря. Дима старше Эммы на восемь лет, и у них любовь, уж Эмму-то я хорошо знаю. Дедушка, Пётр Иванович, был у бабушки, Анны Алексеевны, учителем истории, и разница была десять лет. Они прожили вместе долгую жизнь душа в душу, родили двоих сыновей, у них двое взрослых внуков. Давай, Юра, вернёмся к свадьбе наших друзей, пробежим сценарий, свадьба через три дня.
- Ну, давай. – Уныло произнёс он, и подумал: - Не с того конца я начал, сухарь несчастный.
К свадьбе хорошо подготовились. Невеста блистала, жених светился от счастья, свекровь оглядывала гостей и свадебный стол, гордо подняв голову.
Ещё в ЗАГСе, идя к столу, чтобы поставить свои подписи, Юра, взял Катю за руку, увидел, как вспыхнуло её лицо, и почувствовал, как по руке побежали токи, скрепившие их руки.
Гостей было не очень много, но тамада не ударил в грязь лицом, и скучать никому не давал. И дружки не подвели. Они действовали точно по сценарию, были на подъёме - весёлыми и находчивыми, вызвав всеобщее одобрение.
Эта пара смотрелась на загляденье, они всё время стремились держаться за руки, танцевали только вместе, никому не уступая партнёра. Катя, снова увидев неповторимый мужской взгляд влюблённого Юры, и душа её замирала в ожидании наслаждения. Они оба в этот момент подумали, что до сегодняшнего дня они ни разу не коснулись друг друга, и решили исправить это упущение.
Подруги Раисы Марковны, приглашённые на свадьбу, перешёптывались:
- Ну вот, ещё одна пара готовится к свадьбе, не иначе. Свадьба продолжалась несколько часов. В конце застолья внесли большой свадебный торт. Это было настоящее произведение кулинарного искусства, и все гости залюбовались им. А потом все дружно отведали его, но осталось ещё много. Катя, предусмотрев это, приготовила небольшие контейнеры, и каждый, кто пожелал, отрезали  и уносили с собой куски торта.
Эту ночь Катя и Юра провели вместе, наслаждаясь друг другом так, как мечтала об этом Катя в прошлой жизни.
Утром надо было идти на работу, а они не спали всю ночь.
- Я позвоню своему шефу, и попрошу отсрочки до второй половины дня, он меня поймёт.
- А я позвоню в лабораторию, и скажу, что приболел, срочной работы сегодня нет.
Так они и сделали.
- Катя, я хочу сказать, что люблю тебя, думаю о тебе постоянно, где бы я не находился. Мне и на работе бывает трудно сосредоточиться. Ну, теперь ты согласна стать моей женой, Катенька?
- Нет. Давай лучше подольше побудем женихом и невестой – в этом что-то есть, как думаешь?
- Я думаю, нам срочно надо поспать, а потом – посмотрим.

БАБУШКА И ВНУКИ

Их идиллия была нарушена на следующий же день приездом Марины с сыновьями. Приближалась пора вступительных экзаменов в университете.
Согласно уговору Кати с Шурой, Егор с Тимуром будут жить в квартире Кати, а она будет жить с их бабушкой. Такая новость не понравилась Юре:
- Катенька, а как же мы с тобой? Замуж ты не хочешь, любовное гнёздышко теперь не наше, где нам теперь встречаться?
- Ну-у! Юрик! Так даже интереснее. Будем с тобой приходить на свидания, как и положено, жениху и невесте, ходить в кино на последний ряд и целоваться там.
- Катенька, такая любовь интересна только в 14 – 15 лет, а мы с тобой взрослые люди, особенно я. Я очень занятой человек, а приходя домой, я хочу видеть тебя всегда, не пропуская ни одного дня. – Они сидели в Юриной машине у Катиного дома. – С завтрашнего дня у меня начнётся очень ответственный эксперимент, я буду в лаборатории с утра до вечера, домой буду приходить только переночевать.
- И так будет всегда? – Приуныла Катя.
- Я вместе с помощниками занимаюсь серьёзной научной работой, она требует полной самоотдачи. Я сейчас пишу очень интересную монографию, и это не первая моя публикация.
- У тебя работа, а у меня бабушка, которую я не могу сейчас бросить. Работай пока, у меня тоже работа завтра с утра, и сессия весь июль. Поезжай домой, а то ты с работы и не ужинал ещё.
Катя выпорхнула из машины, помахала Юре на прощание, и скрылась в подъезде. У Юры после этого разговора в душе был полный раздрай:
- Кто поймёт этих женщин? Вчера она пылала страстью. Сегодня – «на телеге не объедешь», как говорит наша социальная работница Света. Ну, ладно, некогда мне предаваться унынию, работа – вот самое преданное существо без капризов, поеду к ней, любимой.
А Катя вернулась к себе. На душе кошки скребли. Не понравился ей этот разговор с Юрой, но обдумать это явление Катя не успела - Марина уже разложила вещи, и включила чайник:
- Давай, Катя, попьём чайку вместе и познакомимся поближе. Угощу тебя северными разносолами.
- А где же ребята?
- А они поели и к бабушке пошли чай пить. Понесли ей гостинцы. Очень надеюсь, что лёд в наших отношениях растает с помощью её внуков. Они у нас общительные, и с бабушкой они знакомы через интернет. Ты ничего, что я сразу тебя на «ты» называю? Мне Шурка рассказывал, что Вы с ним подружились, а, значит, и я тоже. – Катя улыбнулась, присаживаясь к столу:
- Да ладно тебе, Марина! Это я должна бы звать тебя на «вы», от тебя такая уверенность и сила духа исходит, что я робею рядом с тобой, да и старше ты на 15 лет. С Шурой у меня такого ощущения не было, наоборот, мне казалось, что мы почти ровесники с разницей в  4-5 лет.
Они посмотрели друг на дружку, встретились глазами, и рассмеялись, почувствовав  взаимную симпатию.
- Ты права, такая уж я командирша уродилась. Со мной жить нелегко. Нас спасает только глубокая взаимная любовь, проверенная годами. Я, Катя, собираюсь рассказать тебе о нас с Шуркой, потому что уверена, бабушка тебе о нас рассказывала, но она не всё знает. В ближайшие пять лет мы с тобой будем связаны, почти, как родственники, и я не хочу недомолвок. – Марина нахмурилась – воспоминания её были не радужные, и ворошить прошлое не очень хотелось:
- Мы жили в трёхкомнатной квартире в этом же дворе. Мои родители были геологами. Им было не до меня: они то в «поле» ходили, то отчёты писали. Я почти всё время жила с тётей Лизой, сестрой отца, она жила вместе с нами. Тётя осуждала мать, разговаривая с соседкой: - «Какого чёрта ей мотаться по лесам и болотам? Мало здесь работы? Бросила ребёнка на меня, а у меня график – день, ночь – 48. Маринка-то уже подросток, за ней глаз да глаз… говорила я невестке, да она слушать не хочет, ревнует брата моего. Не хочет расставаться с ним. Говорит, пусть привыкает к самостоятельности». Короче, я была предоставлена самой себе. Тётя в день работает допоздна или в ночь, а я тусуюсь во дворе с пацанами, такими же «самостоятельными». Мы с Шурой недолюбленные дети. Понимали друг друга с полувзгляда и полуслова – дружили, душа в душу. Я жалела пацана – домой его ноги не несли, и он ночевал у нас, когда тётя уходила в ночь. Все наши выходки – оранжевые волосы, аксессуары с черепами, прогулки без шапки зимой и другие глупости - протест против несправедливости и равнодушия взрослых. Большинство подростков хотят нравиться окружающим. Для этого они носят «маски», изображая себя такими, какими хотят видеть их сверстники, а не такими, какие они есть на самом деле. Это защитная реакция, закон стаи, и мы с Шурой не были исключением. Но я всё-таки жила в лучших условиях – моя тётя была добрым человеком. Одно было хорошо: учёба мне давалась легко, а Шура тянул лямку, а не учился. После школы я поступила в институт на факультет «Управление кадрами промышленных предприятий», а Шура работал в автомастерской слесарем. Подростковый возраст остался позади, но мы по-прежнему были «не разлей вода».
Я училась на третьем курсе института, когда погибли мои родители. Они искали нефть в Тюменской области, а там сплошные болота. Это был удар для меня, я вдруг поняла, что всегда любила их, и даже гордилась ими, и что теперь я осиротела. Стоило мне закрыть глаза, как передо мной вставала картина тонущего среди болота тяжёлого вездехода. Я слышала крики обречённых на такую страшную смерть родителей и их  шести товарищей. Душа моя разрывалась, я не находила себе места. – Марина замолчала, а Катя представила картину гибели её родителей и своих тоже.
- А тут ещё тётя моя неожиданно вышла замуж, и мужик её вызывал у меня отвращение. Она расписалась с ним и прописала в нашей квартире. В общем, бросила я институт, забрала с собой Шурку, и поехали мы с ним осваивать север – в память о моих родителях. Характером меня Бог не обидел. Мы ехали в чужие края без профессии, без денег, не имея там ни родных, ни знакомых, но я была уверена, что мы не пропадём. Переночевали мы на вокзале, а утром я пошла к начальнику участка, рассказала о родителях и попросила помощи в устройстве на работу и проживания. Он оказался отзывчивым человеком. Нам дали место в общежитии. Меня взяли в кадры, я перешла на заочное обучение и через два года окончила институт. Шура освоил профессию буровика. Как только мы устроились, подали заявление в ЗАГС и расписались, решили обойтись без свадьбы, белого платья и другой ерунды. Через два года дали нам жильё, родились сыновья, всё у нас наладилось, только не с родными.
 В это время вернулись Егор с Тимуром. Им хотелось поговорить о бабушке, но поняв, что маме и Кате сейчас не до них, ушли в другую комнату. Им было чем заняться – скоро экзамены.
 - Я приехала на преддипломную сессию, и пришла к свёкрам, принесла фото их внуков и наши с Шурой. Они не обрадовались моему приезду, и приняли меня так холодно, что душа моя застыла от обиды. Но я понимала, что эмоции свои придётся придержать, поэтому купила для них компьютер, подключила его и научила свёкра пользоваться им. Наладила с ними связь. С тех пор мы с ними худо-бедно общались. А с тётей моей ещё хуже. Я приезжала на сессию и жила в съёмной комнате, потому что жить с тётей и её мужем не могла. Мерзавцем оказался её муж. Я на квартиру не претендовала, поэтому тётя Лиза оформила её на себя.  Короче, недолго длилось  тётино «счастье», свёл её в могилу «любимый», но так, что комар носа не подточит, и вскоре привёл к себе молодую жену. – Не заговорила я тебя, Катюша? Нет? Ну, тогда я хочу от всей души поблагодарить тебя. В каждом человеке есть своя фишка, которая привлекает внимание людей. Но реже всего люди почему-то замечают душевную теплоту, искренность, готовность прийти на помощь в трудную минуту, бескорыстие. Мы с Шурой очень-очень рады, что наши ребята, общаясь с тобой, усвоят  этот жизненный урок.
Вернувшись к бабушке, Катя застала её в приподнятом настроении:
- Катенька, ты не представляешь, как я счастлива! Наконец-то я познакомилась со своими внуками, интернет во внимание не берём. Какие же замечательные ребята, всё бабуленька да бабуленька говорят. И всё-то они умеют: чаю попили, быстренько всё убрали, посуду помыли. Включили мне в компьютере передачу о природе и экзотических птицах, сами осмотрели квартиру и устранили все неполадки: двери смазали, чтоб не скрипели, розетку закрепили, утюг починили, лампочку на кухне заменили. Сказали мне:
- Бабуленька, мы всё умеем починить, нас папа научил. Мама говорит, что у него золотые руки, и это правда. И на работе папу хвалят, его фото на Доске Почёта в конторе.
Я не могла поверить, что они говорят о моём непутёвом сыне. Неужели это - правда, и мы с отцом сами не разглядели то лучшее, что изначально было в нашем сыне! Ну, теперь уж не вернёшь то время назад. А Марина-то, какая молодец! Вот как надо воспитывать детей! Для этого, оказывается, не надо педагогического образования. Жаль Петя мой не дожил…, теперь я буду скучать по ним.
- Так зачем же скучать? Теперь они всегда будут рядом с тобой.

ХОРОШИЕ НОВОСТИ

Незаметно пролетели и последние две недели июля. С первого августа Егор с Тимуром начали сдавать вступительные экзамены. Они избрали для себя очень трудный факультет – физмат, но разную специализацию: Егор – математика и информатика, Тимур – электроника и наноэлектроника. За них волновались и мама, и бабушка, и Катя.
Катя тоже сдавала экзамены за второй курс института, да ещё и работала, когда было время, проводя мастер – классы  по кулинарии для двух своих помощниц – по просьбе шефа. Такая перегрузка не прошла даром – у Кати стала кружиться голова, она часто нервничала из-за всяких мелочей и неурядиц. И бабушка стала жаловаться на сердце, и иногда будила Катю ночью. Про личную жизнь она и не вспоминала – крутилась, как вечный двигатель.
Юра звонил несколько раз, но Катя отвечала, что у неё ни на что уже не хватает сил, и он сказал ей однажды:
- Не слишком ли много в твоей жизни, Катенька, суеты и стресса? Тебе надо научиться расслаблять тело и мозг.
- Ты конечно прав, но иначе пока не получается - ничего, что у нас происходит сейчас ни отложить, ни изменить я не в силах. Надеюсь, что так будет не всегда, постепенно всё утрясётся и встанет на место. Тогда я снова стану весёлая и влюблённая. Жизнь наша подобна качелям, будем надеяться.
Наконец, качели жизни понеслись от знака минус к знаку плюс.
Егор с Тимуром успешно сдали экзамены, их приняли вне конкурса. Марина сразу купила сыновьям хороший компьютер, туда они будут скидывать лекции, записанные в институте. Ребята сами установили его и настроили. Теперь они смогут работать на своём и бабушкином компе. Одно огорчало братьев – занятия будут проходить  в разных корпусах:
- Понимаете, какую штуку мы с Егором придумали, рассказывал Тимур, мы решили заниматься сразу на двух факультетах. Лекции будем записывать на телефон и диктофон, и читать друг у друга эти лекции. Нам так интересно. Мы даже хотели меняться, посещая через раз, лекции друг друга, но потом поняли, что это не продуктивно. Ведь экзамены будем сдавать каждый за себя, а внешне мы всё-таки отличаемся друг от друга.
Катя сдала два экзамена и несколько зачётов, и перешла на третий курс. Бабушка перестала жаловаться на сердце и будить Катю по ночам. В ресторане тоже всё получалось. Марина с сыновьями улетела домой. До занятий был почти месяц, а ребята должны будут привезти тёплую одежду и много чего ещё. У Юры появилась возможность приезжать к Кате. Позвонила Эмма:
- Как твои дела, подруга? Может, выберешь время погулять в парке? А то после нашей свадьбы, ты как в воду канула. Выбирай время, а я теперь свободна, как ветер.
- Тогда давай завтра часов в одиннадцать, я всё приготовлю, а мои помощницы сами справятся.

Катя проснулась рано, ещё солнце не встало. Она вся была охвачена каким-то смутным и волнующим, но неясным чувством. Может быть, предчувствием чего-то важного и значительного, хорошего или плохого – не известно, но очень для неё важного.
Можно было ещё полежать, но спать уже не хотелось, и она встала и вскоре поехала на работу. К десяти утра вся выпечка была готова, а вечернюю – сделают её помощницы.
Две подруги не спеша прогуливались по аллеям парка. Многие деревья уже оделись в яркий янтарный наряд. Эмма рассказывала о себе, о свекрови, когда Катя вдруг покачнулась, тихо сказав:
- Давай присядем, голова что-то кружится. Как будто оторвалась я от земли и лечу. Но не вверх, а вниз. Переутомилась я с этими заботами, отдохнуть бы надо, но отпуск ещё не скоро. А сегодня ещё Юра обещал приехать, а с ним разве уснёшь? Мы с ним давно не виделись, и теперь… - Катя замолчала, не договорив.
- А какие у тебя ощущения по утрам?
- Какие у меня могут быть ощущения, если я систематически не высыпаюсь – никудышные! Какой-то привкус во рту, и паста зубная не помогает. А под глазами синева. Ой, погоди немного, Эмма, что-то у меня в глазах потемнело, сейчас пройдёт, у меня уже так было. – Минуты через три Катя облегчённо вздохнула:
- Ну вот, отпустило. Устала я, как никогда, себя не узнаю – всё злит, раздражает, куда бы деться?
- В декрет тебе придётся деться. Беременная ты и пора тебе на учёт вставать. Идёшь по моим стопам, Катюша – задом наперёд. – Засмеялась Эмма. – Я думаю, Юра обрадуется.
- Что-то меня это совсем не радует. Почему-то ветер жизни очень часто несёт меня куда-то против моего желания. Приводить примеры  тебе я не буду, ты и так всё обо мне знаешь. Но мне это совсем не нравится. И Юра вечно занят, я его почти не вижу, разве это жизнь?
- Милая ты моя Катенька! Грех тебе после расставания с Валерой на свою жизнь жаловаться. Почему ты думаешь, что если Юра постоянно будет держаться за твою юбку, ты будешь больше любить его? Ты встретила человека, твоего человека! Или я ошибаюсь? Далеко не всем так везёт. Возможно, он и есть главный приз всей твоей жизни. Я видела, как ты сияла рядом с ним. Одной ночи вам хватило, чтобы зачать ребёнка. Другие годами ждут, тратят кучу денег, надеясь на ЭКО. Мы с тобой ещё очень молоды, и большая часть жизни у нас  впереди. А то, что ты сейчас чувствуешь, это лишь временные неудобства, в тебе идёт перестройка. Встанешь на учёт, и тебе выпишут лекарства от токсикоза. Я ведь тоже через это прошла. Главное, как себя настроить, чтобы не драматизировать то, что неизбежно и изменить нельзя.
- Спасибо тебе, Эммочка! Ты всего на год старше меня, а поговоришь с тобой, как с матерью, и сразу всё встаёт на свои места. И где ты могла этому научиться? Не в интернате же?
- Голоса предков, видимо, дают себя знать, а их – нескончаемая вереница.
- А у тебя-то как дела?
- А у меня уже ребёночек зашевелился, девочка будет. Через четыре месяца мы с Димой и Раисой Марковной  ждём с нею встречи.
У Кати зазвонил телефон.
- Катенька, я свободен, лечу к тебе, где ты сейчас?
- Мы с Эммой в парке гуляем, нам с ней теперь надо больше быть на воздухе.
- Неужели, Катенька! С ума сойти! Я за вами сейчас приеду!
- Вот то, о чём меня предупреждал мой ангел-хранитель, подумала Катя, улыбаясь. - Юра, ребёнок и свадьба – начало нашей семейной жизни.  Конец моим сомнениям – жизнь решила за меня.
Со свадьбой решили не тянуть, наметили на конец сентября.
- Я хочу многолюдную свадьбу. Для меня это знаменательное событие. – Заявил Юра. Катя не возражала. Пригласили дедушку Аристарха Бенедиктовича, бабушку Анну Алексеевну с  Егором и Тимуром, троих Райских, шефа ресторана Виктора Егоровича, где и будет проходить свадьба, две девушки из Катиного института и две её помощницы, ближайшие соратники Юры из лаборатории. За столом не будет ни одного случайного человека, только друзья и единомышленники.
Свадьба шла своим чередом: поздравляли молодых, кричали «горько», шли на поводу у тамады, ели, пили, танцевали. Дедушка Аристарх пригласил на танец Катю и сказал ей:
- Спасибо тебе, Катенька, что обогатила своим присутствием нашу с внуком холостяцкую жизнь. Мой совет: не уставай хвалить мужа, тогда в его глазах ты всегда будешь красивой и умной.
Молодёжь танцевала без устали, играла в подвижные игры вместе с тамадой.
 Те гости, что постарше, сплотились в свою компанию. Наблюдая за молодыми, они тихо беседовали. Бабушка Кати от всех этих радостей, словно живой воды испила, помолодела. Аристарх Бенедиктович, сидя рядом с ней, говорил:
- Мы с Вами теперь близкие родственники, Анна Алексеевна, будем общаться. У нас с внуком  за городом дача, будем там отдыхать, любоваться счастьем молодых, и присматривать за правнуком. – Все уже давно забыли, что она не родная бабушка Кате.
- Вы уверены, что будет правнук? Я бы хотела девочку. – Улыбаясь, спросила она.
- В нашем роду первый ребёнок всегда сын: я, мой сын Николай, его сын Юрий. И до нас так же было. Я тоже не против девочки, но с природой не поспоришь. Может, дождёмся и девочки.
Рядом с Раисой Марковной сидел учитель Юры, Георгий Ильич. Голос его был гулкий, как из пустой бочки, так что его слова слышала не одна Раиса Марковна, а все:
- Пить, есть, работать – это ещё не жизнь. Жить – это значит уметь радоваться и удивляться, общаться с хорошими людьми, природой и животными.
- Что да, то да! Обратите внимание на дружку и дружка, они явно нравятся друг другу. Возможно, и у них что-нибудь свяжется и наладится,  образуется новая семья – и это замечательно – жизнь продолжается, на этом и держится род людской. – Ответила Раиса Марковна.
Молодые сидели, держась за руки, и касаясь друг друга плечами. Они слушали поздравления и пожелания, пропуская их, мимо ушей, не придавая им значение. Они были поглощены той густой, словно мёд, аурой взаимного обожания, которая обволакивала их. Кате хотелось плакать от любви к мужу, ей казалось, что его образ был у самого её сердца, рядом с их ребёнком. Она думала:
- Надо же! Я становлюсь совсем другая, у меня обострились все чувства, хотя внешне я пока не изменилась. – Юра, наклонившись к ней, прошептал:
- О чём задумалась, любовь моя?
- Я придумываю тебе ласковое имя, которым только я буду тебя называть.
Он с улыбкой посмотрел на неё и покачал головой, удивляясь, что ничего подобного не приходило в его голову раньше, а сейчас кажется важным.
Тамада объявил:
- Пришло время дать слово молодым.  – Юра шепнул: - Давай ты. – Катя встала:
- Я здесь! На нашей свадьбе! И я готова к новой жизни! Я хочу жить в этом мире любви, доброты и взаимопонимания. И я беру тебя, мой муж, с собой в этот мир!
- Спасибо, жена моя! Если бы я не встретился с тобой, то не узнал бы никогда, что такое настоящая любовь! Пусть наши дети станут залогом и продолжением нашей любви!

НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ

После свадьбы Юра спросил:
- Катенька, а не уволиться ли тебе с работы?  Пока не кончилась золотая осень, поживёшь с дедушкой на даче, и бабушку с собой заберёте. А я буду приезжать к вам. А потом будете с Эммой гулять в парке, дышать воздухом, а не жариться у горячей плиты.
- Эта идея мне нравится, поговорю с шефом завтра же. – Обрадовалась Катя.
Виктор Егорович, услышав эти слова, схватился за голову и вскричал:
- Я так и знал! Сбылись мои худшие опасения! Но всё равно я тебя поздравляю! Только прошу! Не увольняйся! Эти твои девчонки - никогда не достигнут твоего уровня. Работай не всю неделю. А хотя бы три дня в неделю. Я за тобой машину буду присылать. К творчеству способны не все, а тебе этот дар Бог дал. Не зарывай свой талант. Не хочешь работать у печи, займись тортами, скоро ноябрьские праздники, потом Новый год. Коржи выпекут под твоим руководством, а украсишь их сама. А!?
Как было не согласиться на такое предложение!

Дача была старая, но уж очень уютная и рядом с речкой и грибным лесочком. Содержали её в порядке пожилые супруги, постоянно живущие, в домике, напротив - за небольшую плату.
Бабушка на дачу пока не поехала – не захотела расставаться с приятельницами.
На дворе был конец сентября, а погода стояла на удивление солнечная. Часть листьев уже облетела, поэтому деревья стали прозрачными, словно кружевными. Сквозь них просвечивало голубое небо, подсвеченное солнцем, которое отражалось в небольшом пруду для уток. Лёгкие прозрачные белые облачка плыли по небу, гонимые невидимым ветром. Небо такое разное и загадочное – воздушный океан над сушей и морем. Люди испокон века смотрят на небеса то с какой-то затаённой мечтой, то с интересом, то со страхом. Юра не узнавал себя:
- Всё это я видел и раньше, но не придавал этому значение. Только сейчас я начал замечать красоту окружающей нас природы, видеть то прекрасное, что происходит в мире.
Он любовался женой: лёгкие волосы её то просвечивали в лучах после полуденного солнца, то казались полными солнечного света, как ореол.
- Ну, ты придумала мне интимное ласковое имя? Надеюсь, не котик или зайчик?
- Нет, не котик и не зайчик, я буду называть тебя Юрашик.
Юра подумал:
- Никогда бы раньше не поверил, что я соглашусь на такое. А сейчас это ничуть меня не раздражает. – А вслух сказал:
- А для меня ты всегда будешь Катенькой, и лучше не придумаешь.
Пожилые соседи, живущие напротив, поглядывали на молодых, и рассуждали:
- Эх, молодость! Романтику им подавай! Ах, небо голубое! Ах, в пруду отражается! А я смотрю на лужу возле дома, и правда, небо отражается так, что лужа голубою стала. И тут птичка пролетела, капнула на лету в лужу-то, и сразу – небо само по себе, а лужа – есть лужа. И где тут романтика? Чувствуешь себя обманутым, и разочарованным, вот и всё.
- Ну, про лужу не знаю, а вот на звёздное небо смотрела бы я и смотрела: а может, кто-то оттуда в это же время на меня смотрит! Вот тебе романтика, а ты – про лужу…
После ужина Юра с Катей сидели на крыльце. Ярко светила луна. Но в траве газона уже запутался туман, неслышно наползающий с реки, и заполняющий всё пространство. Крупные звёзды ещё виднелись в вышине, но их свет из-за тумана проходил, будто сквозь вуаль, рассеиваясь и мерцая.
Кате казалось, что она птица, сейчас расправит крылья и полетит, вдыхая влажный запах реки. Потом опустится на дерево,  послушать шёпот листвы и голоса ночных птиц. Вот оно, счастье!

Но на другой день позвонил Егор, и сообщил:
- Катя, наша бабушка умерла. Скорая и полиция уже приезжали. Врач сказал - инфаркт. Папе мы сообщили, он завтра прилетит на похороны.
- Как это произошло? – Глотая слёзы, спросила Катя.
- Бабушка сидела с подругами на скамейке в сквере. Все пошли домой, а она сказала, что ещё посидит. Я посмотрел в окно, никого нет, а бабушка одна сидит. Я спустился вниз, подошёл к ней, тронул её за плечо, подумал, что она задремала, а она и повалилась. Я позвонил Тимуру, и остался с бабушкой. Он вызвал всех, кого нужно, вскоре и соседи присоединились.  Бабушку увезли в морг. Вы приедете?
- Юрий Николаевич с утра на работе, но я ему позвоню, и он меня заберёт, я приготовлю бабушку к похоронам. Она мне показывала, где что у неё лежит на этот случай.
Всё, как всегда в жизни: горе и радость идут рядом – рука об руку.
Анну Алексеевну похоронили рядом с мужем и сыном.  Катя переживала: с уходом бабушки оборвалась последняя ниточка с её прошлым.
День рождения Кати в начале октября отметили скромно, без гостей – прошло только девять дней со дня смерти бабушки. Погода вдруг резко ухудшилась, пошли дожди. Остатки мокрых листьев за окном зябко шумели, в кроне деревьев шныряли воробьи и синицы. Ветви мотались под холодным ветром, навевая печаль.
Катя с Юрой вернулись в свою квартиру. Егор с Тимуром перешли в бабушкину - там им будет свободнее. Катя пока не освоилась в квартире дедушки Аристарха, и они с Юрой ездили к нему только в гости.
 Беременность Кати протекала нормально, и вся семья уже знала, что в конце марта у них появится  младенец по имени Николка. Сидеть дома одной было невыносимо, поэтому Катя три-четыре дня в неделю ездила на работу, продолжая готовить себе замену. Но, видимо, одних знаний мало, нужен ещё талант и творческое начало, чтобы достигнуть уровня Кати.
В конце октября в семье Райских произошли сразу два важных события: Эмма родила доченьку Олю. Девочка очень походила на отца, а, значит, и на Раису Марковну, что просто потрясло Эммину свекровь. Разглядев внучку, она расплакалась, подошла к Эмме, и сказала:
- Эмма, детка моя, прости, если что не так, у меня к тебе просьба: не согласишься ли ты называть меня мамой? У меня никогда не было дочери, будь мне дочерью, у нас ведь теперь общий ребёнок.
- Я согласна, мама. – И обе женщины обнялись. В этот момент в комнату вошёл Дмитрий:
- По какому поводу братание? – Весело спросил он, и все трое рассмеялись, на душе их было светло – теперь у них была настоящая полноценная семья.
Академический отпуск Эмма брать не стала, занималась дома, скачивая лекции на свой компьютер. Она экстерном сдала все экзамены и зачёты за первый семестр – так как была на хорошем счету у преподавателей. Это был последний курс, поэтому второй семестр Эмма училась, как все, а  малышка оставалась на попечении бабушки.
В конце марта и Катя засобиралась в роддом. Виктор Егорович подарил ей современную детскую коляску, в которой можно было, смело возить ребёнка в любую погоду:
- Будете крестить ребёнка, буду его крёстным отцом. – Заявил он.
Катя рассказала об этом мужу, он отнёсся к этому неожиданно:
- Крестить будем обязательно, пусть у него будет свой ангел-хранитель.
- Это ты серьёзно, Юра?
- Ещё как! Я, как биолог и генетик, убеждён, что жизнь на Земле не могла зародиться сама по себе. У неё был Создатель или раса создателей, и я отношусь к этому вполне серьёзно.
- А как же мы с тобой? Мы же и сами не крещёные.
- Ну, я-то крещёный. Дедушка не всегда жил один, вот бабушка меня и окрестила. А тебя тоже окрестим, вместе с сыном. Сразу после рождения сына, я поеду в храм, и поговорю со священником – узнаю, как провести этот обряд.
Дней за десять до срока родов, Катя простудилась, и её положили в роддом в отдельную палату. Лечить её надо было осторожно, чтобы не навредить ребёнку. Катя занервничала. Её раздражала тишина и неопределённость, хотелось, чтобы тишина эта разбилась на мелкие кусочки. Ей не хватало нежной заботы мужа и доброго участия дедушки Аристарха. Выручал смартфон, но он не мог заменить живого общения.
Через пять дней такого существования у Катя начались схватки, и она родила мальчика. Кормить его пришлось в маске, но это не умаляло радости. Покормив сына, Катя дремала, и тихая радость наполняла её  до краёв.
- Мама, я мама, мама – это я, шептала она эти слова, словно пробуя их на вкус. Коленька – мой сын, и будет им всегда – до конца моей жизни, а может, и его тоже. Он очень похож на меня, такой же светлый и ясноглазый. Колькой будут звать его во дворе, Коляном – в классе, Николаем Юрьевичем, когда он станет взрослым. Профессор Подрядов будут называть его коллеги, если он будет таким, как его отец и прадедушка.
 Сердце сразу защемило – так ей хотелось подержать мужа за руку, набраться от него сил, положить голову на его плечо.
- Юрочка мой, Юрочка! – Катя улыбнулась. – Нет, это имя ему не подходит – нелепо звучит, ведь он учёный, и имя Юрашик  - тоже не прижилось. – Катя задумалась, потом решила, что слова «любимый мой» подойдут хоть кому, если любишь.
Решив эту проблему, Катя крепко заснула до следующего кормления. Её уже не раздражала тишина, наоборот, она радовалась, что может поспать между кормлениями без помех.
Счастье материнства осенило её, и это малюсенькое существо, её сын, заполнило все закоулки её сознания. Катины ясные глаза наполнились светом, потому что она поняла истинное значение слова «мама».
Спустя месяц, в светлый апрельский день Катя и Эмма катили коляски, гуляя по парку. Они свернули чуть в сторону от главной дорожки, собираясь присесть  на своём обычном месте. Ещё издали увидев на своей скамейке респектабельного мужчину, они остановились в нерешительности. Но Катя, присмотревшись, узнала Валеру.
- Посмотри, Эмма, кто занял нашу скамейку, это же Валерка Ковалёв!
Услышав этот возглас, Валера встал, и пошёл им навстречу:
- Ба! Кого я вижу, девчонки, как давно я не общался с нормальными людьми!
- Один скучаешь? А где же твоя вторая половина? Она ведь не работает и не учится. – Ехидно спросила Катя.
- Один я как раз не скучаю, а отдыхаю от своей Фурии. Нас ведь связывает только тело, а душа и все запросы – у каждого свои.
Катя, слушая его, поняла, что Валера остался таким же, как всегда – независимым и напористым эгоистом. Только антураж другой, а сущность та же.
- Ну, показывайте, ваших ребятишек, я пока лишён такой радости. – Он заглянул в коляски.
- А что же твоя Аля? – Поинтересовалась Эмма.
- Для неё главное в жизни – она сама и её желания, которые должны немедленно исполняться. Остальное не имеет значения. Мы с ней как две планеты из разных систем: я живу на работе, она – неизвестно где. Мы встречаемся, вернее, сталкиваемся в пространстве, потом снова живём каждый своей жизнью, потому, что нам не о чем говорить, у нас нет общих интересов. Да и ладно, меня такой принцип вполне устраивает: «ты меня не тронь, и я тебя не трону».
Катя хотела спросить у Валеры про его отца, но тут неожиданно все услышали гневный возглас:
- Вот ты где! – Это была Аля, она приближалась к ним, как грозовая туча с громом и молниями.
- Тише, женщина, Вы же видите, у нас малыши спят. – Строго сказала Эмма.
- Плевать я хотела на ваших малышей! Что ты тут делаешь? Ты сказал, что задержишься на работе, а сам тёлок клеишь!? – Аля вся дрожала от  ярости.
Валера молча взял жену под локоть, развернул её, и потащил к выходу. Она вырывалась, обзывала его такими словами, которых лучше не слышать. Сопротивляться было бесполезно, он был намного выше и сильнее её. Валера, прощаясь, взглянул на Катю, и она увидела, что из глаз его смотрела такая тоска, что Катя содрогнулась от жалости к нему. Она проглотила солёный комок, перекрывший дыхание.
- Ну-ну! Не вздумай плакать, жалея его! Они друг друга стоят. Пойдём лучше на солнышко, а то что-то похолодало. – Сказала Эмма.
Катя вздохнула, Эмма и на этот раз оказалась права. Дороже мужа и маленького Николушки в её жизни нет никого.


На этом я и закончу историю  наших героев, которые попав в жизненный переплёт с детства, нашли свою дорогу в жизни, проявив целеустремлённость, волю и желание изменить свою судьбу не на словах, а на деле.
Впереди их ожидает долгая жизнь, полная удач и неудач, радости и печали. Без этого не обходится ни один человек. Но, как утверждают мудрецы, счастье – это единственное, что можно дать другому человеку, ничего не отнимая у себя.