Охренительное знакомство

          Начальник цеха между тем со своим скарбом не колготился. Из вещей у Югановых было всего два тюка шмоток и обувки, плюс игрушки сына и постельное. Из мебели всё предоставило общежитие. За день Ирина быстро растолкала вещи по полкам и в шкаф, наготовила еды для застолья, и вечером после работы Всеволод пригласил Виталика с женой на обещанное новоселье и знакомство. 
- Моя супруга Тамара, – представил Виталик Тому, вручая Ирине сладости для Ваньки, а Всеволоду бутылку водки к столу и банку домашней колбасы для Новогоднего праздника.
      Радуясь появлению начцеха, Томе Виталик уже немного рассказал о приезжих.
      Всеволоду было тридцать восемь лет, как и технологичке Юлии Сергеевне. Но если Луганова была намного старше своего Костика, то намного старше своей жены Ирины был Всеволод. Ирине было всего двадцать пять лет. Её огромные карие глаза в длинных ресницах удивительно завораживали и мужчин, и женщин, делая Ирину очень миловидной. С такими красивыми глазами её даже нисколько не портила полнота, чем она очень напоминала Ярцеву Лену. Но в отличие от неё Ирину полнота заметно смущала и расстраивала. Быстро окинув Тому завистливым взглядом, она улыбнулась ей и представилась ребятам:
- Ирина.
          Всеволод же мгновенно смутил Тому поцелуем руки, приговаривая:
- Очень приятно, очень… приятно! – и ладонью указал на кровать, возле которой стоял накрытый журнальный столик: - Прошу садиться. Пока временно женщины - на мягком, мужчины - на твёрдом.   
      И они сели с Виталиком на табуретки. Ирина при этом напряжённо покосилась на мужа, а Виталик подумал: «Пошловатый какой-то, однако…» Тома пошлятинку пропустила мимо ушей. Но Всеволод оказался непредсказуемо не простой. За вечер знакомства выяснилось, что он любит крепко выпить, сам при этом мало пьянея, и в нём ярко высветился редкий бабник! Вперемежку с тостами за новоселье и за наступающий Новый год он слишком часто наполнял рюмки и так забомбил Тому косяками красивых серых глаз, что Виталик втихаря уржался над супругой в бороду, закусив щёки и скрывая хихоньки подкручиванием усов. Он, как мог, отвлекал вопросами и разговорами своего начальника от обалдевшей жены, пока на выручку не поднесло Ваньку. Пацанёнок умотал Ирину своим то «дай поесть», то «дай попить», то «хочу на горшок», то ему надо было двести раз помыть руки. В конце концов, он захотел попрыгать по кровати и, без предупреждения забравшись за спины матери и гостьи, так подпрыгнул, что Ирина и Тома подлетели на мягкой сетке, чуть не подавившись закусками!
- Ну ты что это творишь?! – живо стащила мать озорника с кровати и заругалась: - Ты видишь, что мы сидим, кушаем? Вот уйдут наши гости, тогда и попрыгаешь. 
          А увидев его исписанные фломастерами руки, она без слов потащила сына в умывальник.
- А ремня ему не дать? По кровати ему надо прыгать…  – отрезал отец и пожаловался Виталику: - Мать всё разрешает: и что надо, и что не надо. Вот наживёте своих, не балуй! – и, грея Тому медовым взглядом, напрямик спросил: - Своих-то архаровцев ещё не нажили?
- Уже вон там наживаются, – с улыбочкой кивнув Виталик на живот супруги, от чего та смущённо закусила губу.
          Её живота всё ещё не было видно.
- Что, беременная? – окидывая её загоревшимся взглядом, без стеснения с открытым одобрением спросил Всеволод.
- Беременная, - с довольной улыбочкой кивнул Виталик в ответ.
          Всеволод неожиданно пересел к Томе на кровать, взял её руку в ладони и волнительно уставился в глаза, словно признаваясь в любви.
- Слушайте! – заговорил он так, словно был с нею наедине. – Я вами – беременными женщинами, всегда фантастично восторгаюсь! Это же такой подвиг – выносить в себе человека, зная, что он родится в боли, в жутких муках, а потом снова вынашивать следующего ребёнка! – и он посмотрел на притихшего Виталика и проговорил, заставив всех покраснеть: - Я благодарен своей матери за то, что она родила меня мужиком. Нам достаётся только самое приятное в жизни – секс с женщинами!
          Совсем смутившись, Тома прыснула, выдернула из его ладоней руку и поспешно ушла к Ирине в умывальник. А Виталик, прекрасно зная о преданности своей жены, снова от души ржал в бороду.
- А моя Иринка боится второго рожать и поэтому меня, как огня боится в постели, – разливая водку по рюмкам, громко пожаловался Юганов Виталику.
- Тише! Услышит же, - указал Виталик взглядом в сторону умывальника.
          На что начцеха ответил, не понижая голоса:
- А пусть слышит. Ей такое полезно послушать.
- А чего так? Может в постели грубишь? – не понимая его, осторожно поинтересовался Виталик.
- Нет. Очень тяжело рожала, пришлось кесарить, - опечалено поведал Всеволод. - Ванька наш крупный вышел: четыре пятьсот, да пятьдесят семь росточком. Она после всего этого и располнела сильно, переживает… – и вздохнул, поднимая рюмку: - Ладно… Давай выпьем за наших девочек.
          Ванька действительно был крупным. После того, как его руки отмыли, он внезапно раззевался и заявил:
- Я что-то совсем хочу спать! У меня прямо глаза не стоят. Зажмуриваются сами и всё!
          Тома посмеялась над его смешными выражениями, а Ирина сейчас же уложила сына в кресло-кровать. К её изумлению он заснул, словно отключенный рубильником. Женщины, наконец, вернулись к столу, на котором уже красовалась третья начатая бутылка водки.
- Невероятно! Сам запросился спать и мгновенно вырубился, – сообщила Ирина мужу, сразу отметив, что он уже хорош, и стала подкладывать свежие закуски.
- Так на материке же сейчас другое время суток. Он по своему времени давно уже спать должен, – тоже заплетающимся языком объяснил Виталик.
          И Тома поняла, что им самим уже тоже пора идти домой и ложиться спать. Пока Ирина приводила стол в порядок, а Всеволод удалился в туалет, она поманила мужа к себе пальцем и тихонько спросила:
- Ты на работу завтра встанешь?
- Встану! – твёрдо тряхнул он головой, глядя на неё мутными глазами.
- А тебя за нетрезвый вид из цеха не попрут? – огрела его Тома, намекая на то, как он сам за это гоняет алкашей.
- Попрут! – опять твёрдо кивнул Виталик.
          После таких его ответов Томе стало ясно, что она сейчас сама попрёт его на себе в номер!
- Что-то не так? – внезапно сел перед ними Юганов.
- Да засиделись мы уже, Всеволод Яковлевич, – виновато улыбнулась Тома и в тревоге пояснила: – Завтра на работу рано подниматься надо…
- Да не надо так серьёзно переживать, – спокойно прервал её Всеволод, и из него снова полетела перчёная пошлятина: - Поднимемся. А что не поднимется, поднимем горячим желанием!
- Не, Сев, ну действительно, людям завтра на работу рано вставать, – осадила его Ирина, видимо давно привыкнув к его пикантным пошлостям.
- Ты торопишься со мной лечь в постель? – запросто прищурился он на неё.
- Тебе про «Фому», а ты про «Ерёму», - отшила его Ирина, толкая в рот ложку с лечо: - Закусывай хорошо. Завтра самому идти на работу.
- Люблю беременных. Они целый год не залетают! – проговорил в ответ Всеволод, сочно хрустя перцами.
          Волковы засмеялись, а Ирина сокрушённо вздохнула и лишь укоризненно покачала головой.
          Юганов кое-как отпустил Виталика из-за стола, вынудив его допить третью бутылку, а потом заботливо проводил их до номера.
- Ой, Виталька, как же ты напился! – укорила Тома мужа, переживая за его завтрашний рабочий день.
- Томочка, он мой начальник и начинать портить с ним отношения с первого же дня знакомства хуже некуда! – с огромным сожалением объяснил Виталик и пообещал, удаляясь в туалет: - Но… милая, счас всё будет нормально…
          В туалете он сунул два пальца далеко в глотку, вызвав сильную рвоту, и хорошенько умылся, смочив холодной водой совершенно дурную голову, в которой рындой гудело только одно: «Охренительное знакомство!..» Так накануне рабочего дня он ещё не пил. Это никуда не годилось! В связи с этим пришлось проглотить шесть таблеток активированного угля и всю ночь, как коню, дуть воду и бегать в туалет. Наутро Виталик встал нисколько не выспавшись, бледный, но протрезвевший. Тома же серьёзно на него наехала, проворочавшись возле него бессонной ночью:
- Виталька, больше так не пей! Я не хочу, чтобы твоя репутация на заводе резко упала!
- Ну что ты, перестань, – виновато обнял он её и попытался оправдаться: - Я же знакомился с начальником, и это было необходимо.
          И он поцеловал её в щёчку. Томе сейчас же ударило в нос таким перегаром, что она оттолкнула его от себя и сморщилась:
- Фу, Виталька! Ты как спиртовая бочка! Чуть не задушил! - и как веером замахала на свой нос рукой.
- Серьёзно? – расстроился Виталик. 
          Завтрак в него не полез, но перед выходом из общежития на работу, он так наелся чеснока, что ему схватило желудок. По дороге он зашёл в магазин и купил бутылку кефира, которую выдул, не пройдя и полдороги до завода. Но ни чеснок, ни кефир не скрыли его состояния от опытного зоркого глаза Жоры.
- Здоров будешь! – нагнав его, тиснул Караянов его руку и тут же расколол: - О, а ты никак с веселухи?    
- Да какая там «веселуха» … С начальником цеха знакомился. Живём же в одной общаге, – передёрнуло Виталика, и он с досадой спросил: - А чего, от меня сильно перегаром прёт?
- Ну, больше прёт чесноком, которым ты перегар зажёвывал, а так прёт неслабо, – ушло рассмеялся Жора и сунул ему пачку мятной жвачки, которой всегда приторговывали вербованные: - Ладно, на, спасайся и не парься! Я никому не скажу, что ты на работу пришёл под градусом.
«О, как же ты, жена, была права! И какого ляда я так надрался?!» - в сердцах подумал Виталик, запихивая себе в рот сразу половину мятных пластинок из пачки.
          Мятный вкус взбодрил его перед самой проходной, и на радостях Виталик выдул изо рта огромный пузырь, не подумав о бороде. Со дня их приезда в камчатскую глушь, они давно уже не баловались с Томой жвачками. И тут пузырь коварно лопнул и влепился в бороду и усы!
- Йёк-макарёк!.. – охнул Виталик и, мигом натянув до носа ворот свитера, ринулся в умывальник вычищать заросли физиономии.
          К сожалению, жвачка мало стёрла с лица следы вчерашней крепкой попойки. Луганова, как и механик, мигом узрела похмелье, как только Волков зашёл в кабинет.
- Ты чё, нарезался что ли? – всмотрелась она в него.
          Виталик с досады скривился и обречённо произнёс, упав на стул:
- Да вчера с начальником цеха знакомился, чёрт побери то ли его, то ли меня!
- Всё понятно! – рассмеялась начальница, не имея больше вопросов, и весь день заботливо отпаивала его крепким сладким чаем.
          После обеда к ним нагрянул Юганов и тоже присосался к чаю. И ему так понравилось в кабинете у мастеров, что за день он не раз налетал сюда угоститься чайком, а заодно как женщину прощупать мужским взглядом Юлию Сергеевну. Со свежего глаза начцеха сделал пока только один вывод в трезвеющих от её чая мозгах: «Замужем, старовата, глуповата, но не дурновата. Для лёгкого флирта вполне сойдёт». Новоиспечённая дегустаторша Павлинова не вызвала в нём никакого интереса, так как была для него сопливой девчонкой. Остальных начцеха ещё не рассмотрел.

продолжение след.-------------------