Радиомолчание

"В космосе никто не услышит твой крик"

Сумерки в очередной раз накрыли своим тяжёлым пледом маленький прибрежный городок. Шум и без того редких машин постепенно затих, уступая место приглушённым голосам, далёкому лаю собак и тихому шелесту накатывающих на каменистый берег морских волн. Солнце закатилось за горизонт, оставив за собой лишь тусклое синее небо, но и оно вскоре померкло. На городок опустилась сентябрьская холодная ночь. Плотные облака скрывали луну, но сейчас и здесь это не имело уже никакого значения.

Городок заснул. Не спалось только одной душе, в нём обитающей.

Шерон молча сидела у окна, свет настольной лампы мягко падал на развёрнутую тетрадь. Облака вскоре рассеялись, и из-за них выглянула луна, не спешившая ещё заглянуть к девушке в окно, чтобы озарить её взор своим присутствием. Вся семья уже давно спала, и лишь Шерон всё не могла сомкнуть глаз. Едва часы пробили десять вечера, девушка, тяжело вздохнув, надела наушники и включила стоящий на столе радиоприёмник. Каждую ночь она слушала эфир то на коротких, то на длинных волнах в надежде услышать хоть что-то, что бы всколыхнуло струнки её трепетной души – но ни музыка, ни новости, ни даже радиоспектакли не могли этого сделать.

Шерон было всего девятнадцать лет, пять из которых она пыталась – отчаянно, иногда безуспешно – но пыталась отыскать свою родную душу в этом огромном, холодном и жестоком мире. Пока все её теперь уже бывшие одноклассницы хвастались, что уже ходят по ночным клубам и спят со смазливыми мальчиками из богатых семей; когда знакомая одной из её подруг забеременела и родила в свои семнадцать; когда по их городку прокатилась волна самоубийств – Шерон оставалась верной себе. Оставалась собой. Она верила: неизбежно, рано или поздно она встретит того, кто предназначен ей судьбой. Как и кого именно – она понятия не имела, пока четыре года назад, одним апрельским днём она не ощутила, будто за невидимую ниточку к её сердцу кто-то или что-то усиленно тянет. И девушка сразу поняла: это знак.

С тех пор Шерон стала ещё активнее, ещё более остервенело, со многократно возросшим энтузиазмом искать своего – во всех смыслах – человека. Но вскоре ей пришлось несколько умерить свой пыл – ни соцсети, ни онлайн-игры, ни даже приложения и сайты для знакомств не помогали ей. Иногда девушка даже ловила себя на мысли, что поверила в собственную ложь – подумать только, искать парня из своих же снов, да при том не где-нибудь, а в интернете! А иногда, ночами, Шерон Джонс думала, что всё эти её попытки бесплодны – вместо того, чтобы приглядеться к своему окружению, она ищет почти что призрака, ведь не знает ни его имени, ни места, где он живёт – она даже не имеет ни малейшего представления о том, как он выглядит. И при всём этом она искренне верила всем своим девичьим сердцем, что он найдётся.

…Едва тихое потрескивание пустого радиоэфира коснулось ушей девушки, она, вздохнув, взяла ручку и принялась писать. Перед Шерон лежал девственно-чистый, но постепенно заполняющийся словами лист бумаги. Шерон вслушивалась в пустоту эфира – и в приглушённом треске статики ей слышались то чьё-то далёкое пение, то шелест ночных волн, то тихие щелчки компьютерной клавиатуры. «Он слышит меня, – пронеслось в её голове. – Слышит мои мысли и стоны моей мятущейся души». Но он не слышал.

В космосе никто не услышит твой крик.

Шерон повернула ручку настройки. Один слой пустоты плавно сменился другим, треск статики стал менее резким и больше похожим на шёпот. Всё так же в него вслушиваясь, девушка взяла ручку, продолжив писать. Это было письмо к той самой её родственной душе – к неизвестному парню, которого она видела во сне, но так и не нашла наяву. Словно неуловимый призрак, его образ маячил в её сознании, тревожил душу, не даваясь в руки девятнадцатилетней мисс Джонс. Она не знала об этом человеке ровным счётом ничего – но почему-то была уверена в его реальности.

«Если бы я только знала о тебе хоть что-то, – писала она, – я бы всё отдала только ради того, чтоб тебя, о мой ласковый призрак, найти. Но ты неуловим, и не знаю я, как ещё мне отыскать тебя…»

Шерон отложила ручку и задумалась. Чего она вообще хочет? Зачем ей в свои девятнадцать вдруг понадобилось искать любимого человека? «У тебя ещё вся жизнь впереди, – вкрадчиво зашептал внутренний голос. – Зачем оно тебе надо, глупая? Отучись, выстрой карьеру, съезжай от родителей – а потом уже любимого ищи!»

– Пошла ты, – сквозь зубы шикнула на внутренний голос Шерон и продолжила писать своё письмо. Только заполнив лист текстом, она поняла: уже пора спать. Встав из-за стола, брюнетка только сейчас ощутила, как сильно затекла её спина. В ушах звенело от постоянного треска статики, от долгого письма пальцы сводило. Всё, чего сейчас хотела девушка – заснуть и отправиться постигать бескрайний и чудесный мир сновидений. Сны всегда были для Шерон событием, которого она ждала подчас даже сильнее, чем Рождества или своего дня рождения. Именно во снах она могла связаться со своим предназначением – с тем самым неуловимым призраком, человеком, что был избран самой судьбой для неё. Но он всё не приходил, и тем не менее Шерон всё надеялась его встретить. Надеялась вопреки ожиданиям.

Утро встретило Шерон блеклым бледно-серым небом и холодным осенним дождём. Лениво потянувшись в постели, она проверила свой КПК. Тщетно. Новых электронных писем не было. Не обнаружилось свежей корреспонденции и в уличном почтовом ящике – не считая рекламы от местной компании по продаже и установке кондиционеров.
Взяв со стола написанное за ночь письмо, Шерон свернула его в трубочку и бросила его в стоявшую рядом давно опустошённую бутылку от вина. Вино девушка никогда не пробовала – спасибо пуританскому воспитанию – а купила его исключительно ради тары. Поэтому алкоголь сразу же отправился в слив унитаза, а бутылка была тщательно промыта и высушена.

План девушки был прост и гениален: Джонс намеревалась запечатать письмо в бутылке, а затем выпустить её в море, чтобы волны принесли послание избраннику. Сколько бы времени на это ни ушло – Шерон была готова ждать хоть до конца дней.

Выйдя на каменистый пляж, о который раз за разом разбивались накатывающие на берег обжигающе ледяные волны, Шерон размахнулась и с силой бросила бутылку в море. Зелёная ёмкость с громким плеском приземлилась в воду, и постепенно волны уносили запечатанное письмо всё дальше и дальше. Шерон Джонс стояла на берегу и провожала послание взглядом, пока наконец оно не исчезло за горизонтом.

Мне доподлинно неизвестно, о чём думала Шерон и на что надеялась, решаясь на столь неоднозначную с позиции здравого смысла авантюру. Надеялась ли она таким образом обрести любовь, гналась ли за призраками из своих беспокойных снов – мне это неведомо, и вряд ли я когда-то об этом узнаю. Однако я знаю, что Шерон Джонс была девушкой чрезмерно отчаянной, и своё отчаяние она явила миру именно в тот самый момент, когда отпустила бутылку с запечатанным внутри посланием.

…Весь оставшийся день Шерон слушала радиоэфир. Слушала, крутила ручку настройки – и плакала. Она плакала, и слёзы её, падая на блокнотный лист, рисовали на нём абстрактный пейзаж одиночества. Захлёбываясь горечью, брюнетка только сейчас ощутила, как внутри неё медленно умирает надежда, как гаснет последний огонёк оптимизма, и только сейчас она поняла то, что так долго отрицала.

В космосе никто не услышит её крик…