Новогодняя ночь

               

Помню первый Новый Год, когда мне разрешили не ложиться спать...
За небольшим круглым столом были... Самые близкие? Ну, можно сказать и так. Но скорее - те, кто мог. Семья, развеянная, как мука над столом земли, сквозь сито времени и войны, не могла собраться вместе в полном составе никак. Алма-Ата, Валуйки, Таллин, Хабаровск, Слобода, Бухта Провидения, Фрунзе, Владивосток, Липецк, Москва, Енакиево, Ленинград, Воронеж, Северодвинск... Мы часто играли в города по атласу мира, выискивая точку на карте страны, где не живут наши родные, но редко находили их.
- Тут-то хоть нет никого? - Хохоча, подначивали мы друг друга.
- Да, вроде... 

Но всякий раз, насладившись нашим замешательством, дед подавал голос из спальни, и немного злорадным тоном сообщал, к примеру:
- А вот и нет! Попали пальцем в небо! Тут ещё с двадцать восьмого живёт ваша тётка, моя сестра, Лида.
- Дед, да сколько их у тебя?! - Спрашивали мы, готовые в очередной раз испытать гордость за немыслимое число неведомых, почти мифических родычей, с большей частью которых мы видались, в лучшем случае, лишь в раннем детстве, а знали только по фотографиям из семейного альбома. Ведь у одного только деда было одиннадцать братьев и сестёр, но ведь имелись они ещё и у бабушки, прабабушки, прадедушки и всей их, нашей родни...

- Помнишь дядю Петю?
- Это которого? С лысой, как шар головой?
- Не, то дядя Яша.
- А... Так это, верно, тот, который мне привозил невозможно огромную грушу? Я хорошо помню, как сладкий её сок стекал по подбородку за шиворот!
- Ты не можешь помнить! Ты был совсем маленьким! К тому же, то совсем другой дядя! Тот, который с грушей, был военный моряк, служил во флоте.
- На Чёрном море?!
- На Тихом океане!
- Матрос?
- Издеваешься?! Вон, гляди на фотокарточку!
- Я в погонах не разбираюсь...
- Тебе должно быть стыдно! Пол семьи военных, и не абы каких!

И так - каждое тридцать первое декабря.
Пока мы возили пальцами по карте, бороздя воображаемые просторы, бабушка возилась в кухне и курсировала по узкому проливу коридора с горячим и закусками, выставляя фиолетовые узорные тарелки со всё новыми и новыми кушаньями.

За столом я старался быть как можно менее заметным, чтобы обо мне забыли и не отправили спать, но увы. Ровно в двадцать два ноль-ноль мать делала строгое лицо, и, едва не рыдая, я поднимался из-за стола. До поры мне не дозволяли узнать, что происходит по ту сторону боя Курантов, но однажды...
- Сегодня ты встретишь Новый Год со всеми. - Поджав губы, сообщила мне мать. Видимо, она сдалась на уговоры отца, а не по собственной воле разрешила не спать в новогоднюю ночь, и это очевидно расстраивало её.

В тот вечер всё было, как обычно: суета подле карты, новые имена старых, таинственных родственников, добытые из родословной по линии деда или бабушки. На тарелках лоснились полосатая от лука селёдка и сало, с ровными прожилками мяса, похожее на мармелад, жёсткие, невкусные оливки украшали горячее с румяной корочкой. Из напитков были непременно вишнёвый компот и грушовка с мелкими, изворотливыми пузырьками, что щекотали изнутри нос, вызывая внезапные сладкие слёзы... Мать время от времени с удивлением замечала меня и я буквально переставал дышать. Она переводила взгляд на ходики в углу комнаты, делала строгое лицо, но припоминала о своём разрешении, поджимала губы и отворачивалась.

Под бой главных часов страны, все мелкие, между собой разговоры прекратились, и начался один, общий, с поцелуями, объятиями, поздравлениями, подарками. Телефон звонил длинной трелью межгорода, и со всех концов страны звучало «Алло!» родными до боли голосами тёток, братьев и сестёр. В тот же час прочитывались вслух поздравительные телеграммы на красивых бланках, доставленные накануне. Между тем, детям раздали хлопушки, и одевшись кое-как, мы выбежали из дому на улицу. Не разом, но в очередь, каждый дёрнул за бечёвку своей хлопушки, и... Я заметил небольшую вспышку, почувствовал запах пороха, щепотка конфетти просыпалась в лужу у ног. Я огляделся по сторонам: на дворе было темно и сыро.

Надо ли говорить про то, до какой степени я был разочарован?!
Старый Год, в образе Деда Мороза не сидел, пригорюнившись на ступенях года, не гладил по голове малыша, что пришёл ему на смену, не баюкал его, не объяснял, где-что лежит, чтобы тот знал, в котором месте искать, коли понадобится. Не происходило ничего из того, что должно было, под волшебные звуки боя Курантов! Решительно -  ни-че-го...

Видно, права была мать, надо было идти спать, как обычно, и обняв белого плюшевого медведя, гадать о подарке, который оставит для меня под ёлкой Дед Мороз. Ведь среди тех, кто был тем вечером за столом, в живых уже не осталось почти никого. А я был слишком мал, чтобы постичь главное чудо той волшебной новогодней ночи. Мы были вместе, счастливые, полные надежд. Малой частью огромной семьи и великой, бескрайней нашей страны. 

©Иоланта Сержантова
Из рукописи прозаического сборника "Ни о чём"