Русский вариант английского рассказа

   Поезд тронулся точно по расписанию. Спать было рано, Игорь пристроился в уголке своей полки и невольно прислушался к разговору молодых попутчиков, по всей видимости студентов. Спорили, влияют ли литература, кино и телевидение на мораль, взгляды и поступки людей, или задачи у них чисто развлекательные. Спорили долго, потом ушли курить, а вернувшись, полезли на свои верхние полки и вскоре затихли. Игорь же задумался: «а на мой характер, на мои взгляды, на мою жизнь литература повлияла? Весьма вероятно профессию геолога я выбрал под влиянием приключенческих  романов, которых в детстве проглотил невероятное количество. А может быть, наоборот? Какая-то генетическая склонность к приключениям заставила меня читать эти книги; она же определила и выбор профессии? А вот какие-то конкретные поступки? Были? Конечно, были. Один из них, довольно давний, тут же подсунула память (или больная совесть?). Вероятно, он никогда о нем и не забывал.

    Рассказ тот был английский, хотя его название и имя автора Игорь не помнил (кажется С.Моэм). А фабулу помнил неплохо. Умная благополучная и привлекательная дама бальзаковского возраста с отъездом сына на учебу в университет начинает понимать, что в жизни ее не осталось ничего, кроме скучной рутины. Сын шлет редкие письма – у него новые далекие от матери интересы. Муж с каждым днем холодней, вечера все чаще проводит  в клубе или на футбольном матче. Молодая взаимная влюбленность и наслаждение физической близостью прошли. Теперь это почти обязанность, к тому же все более редкая. А ведь когда-то ради него она пожертвовала карьерой. В колледже была одной из самых способных, и ей прочили блестящее будущее. И что же? Ей всего 38 лет, а в ее жизни уже никогда ничего не случится, кроме медленного старения. Разочарование постепенно переходит в депрессию.

   Неожиданно в одной из газет она встречает странное объявление: «Решим любые семейные и психологические проблемы». В небольшом скромном офисе по указанному адресу ее внимательно выслушивает неприметный господин и обещает помочь, правда, без всяких гарантий. Оплата скромная и только в случае, если помощь будет успешной. На следующий день история с посещением офиса кажется ей смешной. Она недоумевает, как могла серьезно и даже полусерьезно отнестись к подобному объявлению. А еще через неделю и совсем забывает о неприметном господине, тем более, что в жизни ее появляется новый знакомый. С немолодым мужественным ироничным и, в то же время, молчаливым и печальным господином она случайно знакомится в кафе. Отношения развиваются очень ненавязчиво, и тем не менее, вскоре она уже не представляет жизни без нового знакомого. Особенно ее волнует глубокий и искрений интерес, который он проявляет к ней и ко всему, что с ней связано, а также его печаль и загадочность. О своей жизни вне их встреч он не говорит. Отношения достигают кульминации, за которой платоническая фаза неизбежно должна закончиться, и тут он исчезает, оставив ей недорогое, но экзотическое кольцо и записку: «Обстоятельства прежней жизни вынуждают меня срочно покинуть страну, чтобы не подставить под удар Вас. Всю оставшуюся жизнь буду хранить память о необыкновенной женщине, с которой свела меня судьба, увы, так ненадолго».

     В конце рассказа, конечно, выясняется, что всю эту историю продумал, срежиссировал и воплотил талантливый психолог – тот самый невзрачный господин. А смысл ее был таков: чтобы выйти из депрессии, женщина бальзаковского возраста не должна пережить новый «роман со счастливым концом». Счастливый конец, не смотря на всю его желанность, неизбежно перерастет в очередное охлаждение, раздражение и чувство вины. Исчезновение же возлюбленного, конечно, вызовет искреннюю печаль, но не очень продолжительную. Зато надолго останется уверенность, что ты ещё можешь быть интересна как личность и привлекательна как женщина, что где-то о тебе думает с восхищением замечательный загадочный мужчина; достаточно взглянуть на кольцо. Это и есть твердая почва для выхода из депрессии, обретения уверенности и самоуважения. А заново построить дальнейшую жизнь уже вопрос чисто «технологический». Вот такой, примерно, был рассказ. Главная мысль показалась Игорю интересной и убедительной, поэтому он и запомнился.

     А теперь о событиях, которые вспомнил Игорь. Зимой 1971г его класс собрался в родном городе Ижевске, чтобы отметить двадцатилетие окончания школы. Встречались они постоянно, а уж каждые пять лет обязательно. Вот сейчас, как раз, Игорь ехал отмечать пятидесятилетие. Необычность этой многолетней дружбы была в том, что школа его была мужская, а встречаются уже 50 лет вместе «мальчики» и «девочки».

     Впервые они подружились в восьмом классе. Конечно, и раньше общались во дворах на уровне «лапты» и «я иду искать», но многие были уже готовы к более содержательным и романтическим отношениям. И вот, в женской школе № 25 во время подготовки новогоднего вечера классный руководитель "8а" неожиданно сказала: «А не пригласить ли нам на вечер… - загадочная пауза - … мальчиков!!». Тридцать чёрных бантов в косах (опознавательный знак класса "а") замерли. Затем, как вспоминают очевидцы, реакция была весьма бурной. Два с половиной года были совместные вечера, походы в кино, кружок бальных танцев («па-де-грасс», «па-де-патенер»...), репетиции, провожания домой, а в десятом выпускном классе и невинные юношеские романы с поцелуями. Три супружеские пары до сих пор приходят на эти встречи. Конечно, наиболее активно общались девочки и мальчики из более «продвинутых» семей инженеров, служащих, учителей, жившие в центре города. Некоторые ребята с рабочих окраин хуже одетые и более зажатые всяких танцевальных и драматических кружков сторонились. Тем не менее, общение и дружба добавили немало прекрасных минут всем без исключения.

     Двадцатилетие отмечали в кафе «Италмас». Так называется символ Удмуртии жёлтый цветок купальницы. Было время тотального продуктового дефицита, но одно мясное блюдо (бефстроганов) в кафе им приготовили благодаря специальному письму из горисполкома, депутатом которого стала одна из девочек. Расстарались и другие подруги – стол был отличным.

   Рассаживались стихийно, и соседкой Игоря оказалась Рита, одна из тех девочек с «окраины», с которыми в школьные годы общался он мало. Была она хорошо сложена, темноволоса, белозуба, с замечательными ореховыми глазами. Красиво одета и причёсана, как и большинство остальных девчонок, к тридцати семи годам из недокормленных военных утят превратившихся в красавиц. О себе говорила мало и очень сдержанно. На неизбежные вопросы: «Где? Кем? С кем?» вначале пришлось отвечать Игорю, а потом и у неё не осталось выбора. Вскоре он узнал, что педагогическая карьера у неё не сложилась, занимается  полуадминистративной работой, требующей однако педагогических знаний. Замуж вышла за ровесника. Детей не получилось. Жили  неплохо. К сожалению, муж постепенно начал спиваться, и они расстались. Одним словом, живёт одна в большой квартире. Друзей мало. Работой не увлечена. Что ещё? За самоиронией проглядывала грусть, которую подчёркивали тени вокруг глаз.

     Здесь Игорю стало очень неловко. Перед человеком с не сложившейся судьбой  распустил хвост: «У меня всё хорошо, кандидат наук, живу в Москве, жена, умница-дочь, интересная работа, поездки за границу, экзотика…». Стыдно. Чтобы сгладить неловкость, перевёл разговор на тему «у меня тоже не всё в ажуре»: «Десять лет мучают зверский гастрит и обострения язвенной болезни. От официальных медиков скрываю, чтобы не запретили ездить в экспедиции.

     Неожиданно, а может быть и ожиданно, если иметь в виду несколько выпитых рюмок, Рита сказала: «А ведь в школе я была влюблена в тебя. Очень долго и сильно». Игорь опешил: «Почему же я об этом даже не догадывался. Обычно такие вещи заметны, как ни скрывай». Она чуть помолчала, потом решилась: «Заметны... Да вы, дети начальников, вообще меня не замечали. Я же жила в деревне, где была только школа-семилетка. В Ижевск переехала, чтобы закончить десять классов. Жила у тётки на окраине, почти как в деревне. Это у вас танцы, драмкружки, хор, а у меня корова, навоз, огород». Игорь не знал, что ответить и почувствовал себя препогано.

     Тем временем начались танцы (к счастью, не «па-зефир»), замечательные школьные песни, общение тет-а-тет в «малых группах». Однако объединённые взаимной откровенностью, Игорь с Ритой не теряли друг друга до самого конца.

     Расходились поздно под яркими звездами по скрипучему свежему снежку, разделившись на мелкие группы «по территориальному» признаку. При прощании глаза Риты были вполне красноречивы – она хотела, чтобы Игорь проводил её. Но друзья, у которых он остановился, бесцеремонно потащили его домой. Рита тоже оказалась в небольшой шумной группе, зашагавшей в новый район. Наутро Игорь уехал домой в Москву. Однако, откровенно говоря, при расставании ему очень хотелось бросить всех и пойти с Ритой. Но он элементарно испугался. Своих комплексов, моральных стереотипов 1971г и много чего ещё. Безапелляционное гостеприимство друзей было удобным предлогом скрыть его нерешительность и страх.

     Начались московские будни, подготовка очередного геологического отчёта, но Рита из головы не уходила. Не давали покоя её не сложившаяся судьба, одиночество, грустные глаза с тенями, невозможность чем-то помочь ей. И здесь он вспомнил недавно прочитанный английский рассказ и рецепт С.Моэма, вполне способный, как ему показалось, поддержать грустную одноклассницу. Ну, разве не годился он в свои 37 лет на роль «загадочного героя», конечно в масштабах Ижевска 1971г. Единственный из класса «геолог-романтик», единственный бородач, единственный поработавший за границей в горах Афганистана, джунглях Вьетнама (скрыв свой «смертельный недуг»). Написал он ей всего несколько строк: «Не могу забыть нашу встречу. Мне кажется, между нами протянулась какая-то незримая нить. Очень грустно, что по законам реальной жизни она неизбежно должна оборваться. Но нашу встречу и возникшее чувство буду помнить всегда». Что-то в этом роде. Представив, что далее всё будет развиваться в соответствии с английским рассказом, он постепенно успокоился, включился в работу и начал забывать взволновавшую его зимнюю встречу.

     Прошло несколько месяцев. Шла защита отчёта в головной  организации «Аэрогеология». Закончив выступление в качестве оппонента, Игорь собирался сесть на место, когда его вызвали в коридор. «На улице тебя ждёт какая-то симпатичная женщина». Кто? Почему на улице? Из темноватого коридора он вышел на асфальт Ленинского проспекта и зажмурился от яркого солнца. Огляделся. Недалеко стояла очень нарядная Рита. Как она разыскала экспедицию? Название её и адрес в Ижевске никто не знал, она Игорю не писала, узнать адрес у жены явно не могла. Как? Вероятно очень, очень хотела!

     После «здравствуй» и некоторого замешательства она произнесла явно отрепетированный монолог о том, что в Москве проездом, едет домой из Трусковца и решила привезти Игорю чудодейственную трусковецкую минеральную воду, которая излечивает и язву, и гастрит, и всё остальное.

     Возникла пауза. На лице Риты читалось явное смущение, скулы порозовели, но в глазах стояло упрямство и решимость идти до конца. Было вполне очевидно, что вся эта трусковецкая вода и попутный заезд в Москву лишь не очень удачный предлог. Вода эта лечит совсем другие болезни, продаётся в московских магазинах «Минеральные воды» и, к тому же, для курса лечения трёх бутылок, которые Рита держала в пластиковой сумочке, было явно недостаточно.

     Русскую одноклассницу не впечатлила метафизическая «натянутая нить» и возможность построить новую жизнь, опираясь на новую самооценку. И для повышения её явно было недостаточно воспоминаний об интересе, который проявил к ней «романтичный геолог». Её желание вновь увидеть Игоря, пообщаться наедине, а не в хороводе подвыпивших друзей, откровенно поговорить и поставить все точки над «и» было так понятно.

     Увы, при всех добрых чувствах к ней и искреннем желании поддержать, Игорь совсем не собирался круто менять свою жизнь. А если так, то что он мог предложить ей? Пригласить в кафе или Нескучный сад, который был рядом? Это только продлило бы возникшую неловкость. Попросить ключ от квартиры у какого-нибудь приятеля холостяка, благо в конференц-зале, из которого он вышел, отыскать такого было вполне возможно? Разыграть банальный спектакль увлечённости, получив и подарив когда-то влюблённой в него женщине несколько минут наслаждения? В его жизни такое случалось, но это был совершенно не тот случай.

     В отсутствии хоть какого-то достойного выхода Игорю пришлось разыграть сцену непонимания и благодарности, а ей пришлось подыграть. «Настоящая вода, прямо из источника? Это как раз то, что мне надо. Ты тащила это через всю Москву и через полстраны? Мне так неудобно. Большое спасибо. Я у тебя в долгу.... Мне надо вернуться в зал. Но ты меня подождёшь (не очень настойчиво)?». Она отвечала «по сценарию» и, конечно, у неё уже не было времени до отхода поезда. И ни слова о том, чем были полны её глаза. Глаза Игоря, вероятно, тоже были не пустыми, но он не хотел бы заглянуть в них.

     Игорь проводил Риту до расположенной рядом станции метро и смотрел, как исчезает под землёй нарядная поникшая фигура, оставляя его с чувством вины, которое не покинет его никогда и прорвётся через тридцать лет в виде этих ночных воспоминаний. На очередную встречу одноклассников через пять лет Рита не пришла и больше не приходила никогда. Игорь, конечно, надеялся, что виной тому была не только описанная история.

    Когда рано утром Игорь сходил на туманный перрон Ижевского вокзала, попутчики его ещё крепко спали. Ему хотелось разбудить их и сказать: «Опасайтесь влияния литературы, телевидения и кино на вашу жизнь. Даже умный, высокоморальный и добрый посыл, повторенный в реальной жизни, может дать совсем другой результат.