Эволюционизм в мифологическом мышлении народов

Идея развития в философии древнего мира.
Ч.1. Эволюционизм в мифологическом мышлении народов Древнего Востока

Сценарий беседы с Анатолием Судаковым на Ютуб-канале Светланы Герасимовой.

С.Г. – Сегодня в нашем эфире Анатолий Судаков, которого вы знаете как спикера моих каналов, показывающего исторические параллели между событиями современности и прошлых времён. Мир постоянно меняется. Возникают и гибнут народы, государства и даже целые цивилизации. Но несмотря на это и сейчас огромное число людей видят мир статичным, полагают, что сложившаяся конфигурация геополитического пространства является окончательным итогом чьего-то величия. А за событиями, которые происходят в мире, в отдельно взятых странах, например, России, они не видят закономерностей, а усматривают лишь злобные происки и чёрные замыслы недругов из других цивилизационных миров, тайного мирового правительства и даже разумных рептилоидов из других планет. А почему, собственно огромное число людей считает любые изменения того геополитического пространства, в котором они обитают, трагедией для себя? Почему никак не могут смириться с тем, что распался СССР, что власть сильной руки не вечна, и что на месте бывших колониальных окраин издыхающей империи формируются новые нации, которые, поди же ты, требуют самоопределения и независимости от своей бывшей метрополии, которая десятилетиями и веками выжимали из них все соки?

А.С. – Это происходит потому, что в сознании таких людей не уложилась идея развития всего сущего, которая реализуется в постоянном изменении как материальных объектов окружающего мира, так и его социальных объектов, в смене государств, религий, форм правления, центров геополитического влияния, и дей, ценностей и духовных ориентиров. Понимание истории и способность видеть её параллели, делать прогнозы относительно развития нынешних событий базируются не только на знании исторических фактов, которые можно толковать и так и этак. Неотъемлемой частью исторического мышления является способность видеть события в их развитии. А чтобы видеть, нужно усвоить эту идею, понять её истоки и научиться мыслить в русле эволюции, которую претерпевает всё, что окружает человека в этом мире.

 С.Г. – А что это за идея, и как давно она появилась? Можем ли мы проследить её истоки в истории человеческой мысли?

А.С. – Я думаю, что это было бы полезно сделать, но за одну передачу мы с такой большой темой не справимся. И это при том, что хронологические рамки нашей лекции не выйдут за пределы ранней истории человечества – от первобытных времён до античных. Поэтому сегодня мы поговорим только о том, как эта идея формировалась в мышлении народов Дальнего Востока. А в последующих лекциях доведём её до времён классической античности, в которую эта идея приобрела понятную для представителей современной западной цивилизации форму.

С.Г. – Хорошо. Давайте начнём.

А.С. – Идея о развитии всего сущего – одна из старейших в истории научной мысли. Её истоки восходят к началу философского мышления в древнейших цивилизациях Востока и окончательно оформляются в философском пространстве античного мира. Причиной возникновения этой идеи являются изменения в окружающей неживой природе, в индивидуальном развитии растений и животных, доступные для наблюдения, и самого человека на протяжение его жизни. Устная традиция сохраняла сведения об окружающей среде во времена предшествующих поколений и фиксировала изменения окружающего пространства.
Само существование человека и среды обитания ставило вопрос о происхождении мира и его элементов, подталкивая человеческую мысль к идее развития. А появление форм коллективного труда, связанных с необходимостью мелиоративных мероприятий, таких, как создание дамб, заливных полей, оросительных и водоотводящих каналов, с созданием крепостных стен, храмов и дорог, наглядно демонстрировало изменяемость мира под действием его обитателей.  Смена правителей, нашествия завоевателей, падение старых богов и взлёт новых убеждали человека, что мир изменчив по своей природе и что это свойство присуще ему изначально.
Первоначально человек подметил циклические изменения в природе, как наиболее очевидные и наглядные. В процессе обобщения обыденного опыта он заметил, что при повторении элементов естественного цикла они не являются точной калькой, а лишь подобием друг друга, и что мир изменяется не только циклически, но и линейно. Эти выводы закреплялись и наблюдениями за катастрофическими природными явлениями, такими, как пожары, наводнения, ураганы, извержения вулканов, после которых окружающая среда не возвращалась в первоначальное состояние, однако продолжала изменяться с течением времени.

С.Г. – То есть, мы можем утверждать, что появление идеи развития на самых ранних этапах становления человеческой мысли является закономерным следствием человеческого бытия в постоянно изменяющемся географическом пространстве?

А.С. – Совершенно верно. Эта идея отражена в наследии человеческой культуры, первоначально в мифах, затем в философии и, наконец, в классической науке. Закономерность появления идей о развитии сущего заключается в том, что они не могли не возникнуть; потому что, с одной стороны, мир изменчив, с другой стороны, человеческий мозг способен отражать в сознании эти изменения, а с третьей стороны, посредством речи (а затем письменности и иных способов передачи информации) люди могли транслировать образы мира от поколения к поколению, накапливать новые знания и развивать мировоззренческие идеи.

С.Г. – А каким образом идеи передавались последующим поколениям в условиях отсутствия развитой письменности и всеобщего образования?

А.С. – В эпоху древнейших цивилизаций универсальным способом фиксации представлений о мире природы, мире людей и мире идей служил миф – особый способ коллективного отражения окружающего мира в общественном сознании и особая форма познания, в результате которой рождалось красочное символическое художественное описание исторического и интеллектуального опыта предшествующих поколений. Идеи развития мира нашли отражение в самых ранних мифах.
В космогонии Месопотамского цивилизационного пространства «Когда вверху»  идея эволюции проявляется в смешении божества Тиамат, символизирующего солёные воды Океана, с божеством Апсу, символизирующем пресные воды рек. В результате этого слияния родились все другие боги, и мир стал другим.
В поздней ведийской культуре  эта идея зафиксирована в космологическом гимне «Насадия-сукта»  «Ригведы» . В нём говорится, что вначале не было мира, а было лишь нечто единое, которое само по себе дышало; но оно было наделено принципом перемены самого себя безличной силой, двигающей процесс его изменения. Эти идеи находят продолжение в «Брахманах» , в которых встречаются разрозненные мысли о возникновении и развитии мира, в частности, его отдельных стихий на основе воды. В учении философа Уддалаки  природе приписывается творческое начало.
В старейшем индийском философском учении санкхья утверждается принцип эволюции материи, которая из аморфной, нерасчленённой формы преобразовалась в мир существ и предметов.
Аналогичные протоэволюционистские суждения имели место и в древней китайской философии. В наибольшей степени они проявились в религиозно-философском учении даосизма, согласно которому всё в мире находится в постоянном движении и изменении, а сам мир и его элементы непостоянны и конечны. Согласно воззрениям Цзоу Яня , который создал умозрительную концепцию развития мира на основе противоборства и смены пяти элементов: воды, огня, дерева, металла и земли. По его представлениям, развитие природы и общества происходит циклично путём повторения пяти фаз, соответствующих перечисленным элементам. Но в то же время он время признаёт восходящее развитие от глубокого мрака, которому нельзя найти истока, до современного ему мира. То есть говорит о линейном развитии мира.

С.Г. – Те, кто любит и знает древнюю восточную философию, не дадут соврать, что она вся пронизана мистицизмом, и элементы рационализма в ней отыскать очень трудно. Она и сейчас очень своеобразна и мало понятна представителю западной цивилизации. А почему?

А.С. – Всё дело в особенностях социально-экономического развития древних восточных обществ, которые в своих работах досконально проанализировал Л.С. Васильев. Общинная форма социальной жизни и необходимость организовывать огромные коллективы людей для мелиоративных и иных строительных работ, без которых невозможно было получить и сохранить достаточный для прокормления населения урожай, требовали ментального единства и единомыслия десятков тысяч людей. В условиях дефицита прибавочного продукта у людей не было свободного времени для размышления, и мифологические образы героев подвигали индивидов выполнить ту миссию, которая соответствовала их происхождению и социальному предназначению.
В мифах были отражены цели трудовых коллективов и способы их достижения. Мифы показывали последствия социально одобряемого и социально неодобряемого поведения. Это те же скрепы, и такой же вымысел, какой представляет собой современная российская история и идеология, в которой пошедшим на сговор с монголами колаборантам присваивают статус святых, и объявляют великим царём больного эпилепсией, психическими расстройствами и венерическими болезнями московского царька, вернувшегося из Голландии с личным набором металлических бужей для уретры, без использования которых он не мог даже пописать.
Выдающийся французский историк Ж.-П. Вернан в своей работе «Происхождение древнегреческой мысли» установил, что появлению рационального сознания предшествовало рождение мудрости, то есть такого восприятия мира, которое было основано на наблюдении и рассуждении без элементов веры. Но для этого раньше должно было появиться слово как инструмент власти, что произошло в греческих демократиях. Когда слово стало свободным, появилась мудрость и родила рациональное мышление. Но слово могло стать свободным только в среде свободных людей. А на Востоке, где отдельная семья не могла в силу тяжёлых природных условий получить избыточный прибавочный продукт, никто не был ни экономически, ни политически свободен – от крестьянина до императора. Все зависели от своего окружения. Это обстоятельство не позволило общественной мысли на Востоке прейти от мифологического к рациональному познанию мира.

С.Г. – Вы в своих лекциях неоднократно говорили, что многие политические ошибки российского руководства, в частности его избыточные расчёты на лояльность и помощь Китая вызваны непониманием характера мышления восточных политических персонажей. А что, действительно люди на Востоке мыслят иначе?

А.С. – Современные политики, если они пробились в князи из племени людоедов, деревенского скотного двора, питерской подворотни или организованной преступной группировки, если они не страдают психическими расстройствами, в целом мыслят в традициях аристотелевой логики и разделяют общечеловеческие ценности, признаваемые цивилизованным миром со времён Великой французской буржуазной революции. Но цивилизационные традиции мышления накладывают отпечаток на из восприятие других людей и различных ситуаций.
В Древнем Китае развитие логики в рамках выросшей из философии моизма  школы имён , вплотную подошедшей к открытию категорического силлогизма, было прервано циньской  реакцией, ознаменовавшейся жесточайшими преследованиями конфуцианства и всех других философских течений, кроме легизма, сосредоточившего главное внимание на вопросах социально-экономических изменений в период сражающихся царств . Первое, что сделал пришедший к власти в конце III в. до н.э. основатель династии Цинь император Шихуанди, так это приказал закопать живьём сто философов, самых умных людей своего царства, чтобы никто не думал ни о каком развитии, поскольку по мнению императора, его государство было вершиной совершенства. В путинской России самых умных людей сажают, кого за измену Родине, кого за экстремизм, ибо долгое государство путина – такой же верх совершенства, как империя Цинь Шихуанди. Какого ещё вам рожна надо, какие могут быть идеи развития?
В связи с этим, развитие формальной логики в древнем Китае было прервано, что привело к укоренению особого стиля дальневосточного мышления на методологической основе моизма. Были утрачены возможности революции мысли. Главным методом мышления в дальневосточной традиции до сих пор является рассуждение по аналогии, совокупный анализ всех взаимосвязей элементов объекта мышления и пренебрежение к дедукции и индукции как методам познания. При таком мышлении, которое я назвал бы объектно-распределённым (авторский термин – А.С.), все связи между элементами n системы рассматриваются одновременно как равно важные, причём число связей растёт с опережающим нарастанием по отношению к числу элементов. В отличие от индукции, в которой мы имеем перебор частных случаев с последующим формулированием общего вывода, при объектно-распределённом мышлении все элементы системы и все связи между ними мыслятся одновременно. Этот тип мышления есть антипод тому античному натурализму, который Ж. Делёз понимает как "мышление о бесконечной сумме, все элементы которой не даны вместе сразу" [7, с. 365]. В традиционном неантичном мышлении, напротив, все элементы даны вместе сразу.
Данный случай с точки зрения математики представляет собой тип соединений, называемый перестановками. Для вычисления количества связей в системе с конечным числом элементов применяется формула:
Pm = 1;2;3 … (m-1) m = m!
где Pm – общее число перестановок из m элементов.
Возьмём условный объект мышления «сущее», который состоит из трёх различных между собой элементов (к примеру, мир, бог, человек) и проследим количество возможных комбинаций между элементами этой системы.
Найдём число перестановок из трёх элементов:
P3 = 1;2;3 = 6
Шесть связей легко доступны для равномерного объектно-распределённого умственного анализа.
Добавим в наш условный объект два элемента (к примеру, хаос и потенция). Количество связей между элементами нашего объекта мысли резко увеличится и составит:
P5 = 1;2;3;4;5 = 120
Это требует уже большого напряжения ума для создания полного целостного образа объекта.
При добавлении ещё двух элементов (к примеру, цель и разум) число связей составит:
P7 = 1;2;3;4;5;6;7 =5040
Это уже явно выходит за рамки физиологических возможностей человеческого мозга к созданию слитного, без выделения главного, т.е. без изъятия из анализа какого-либо числа связей между элементами объекта восприятия или мысли, образа.
При таком характере познавательного мышления число суждений, применяемых для характеристики объекта, в котором важность всех связей между его элементами мыслится как равнозначная, не ограничивается самим мышлением. Методы вычленения главного, наиболее существенного в объекте мысли, не развиваются, а философские учения не порождают дискретного по своей сути рационального мышления, которое способно полностью абстрагироваться от чувственного восприятия и воспринять идею развития, которая при статическом состоянии социума далеко не очевидна; а, что касается природы, то с точки зрения восприятия повседневно наблюдаемые изменения в ней возвращают её в близкое к первоначальному состояние.

С.Г. – Но ведь Китай – это не весь Восток. Есть ещё и другой цивилизационный центр древнего мира – Индия. Там как с идеей развития обстояли дела?

А.С. – В Индии вопросами методологии познания занимались школы вайшешика и ньяя . Однако по своей сути эти учения были теологическими и этическими. Потребовалось полтора тысячелетия, чтобы последняя из них породила навьяньяю (новую ньяю), в рамках которой на рубеже Нового времени её последователи начали изучение закономерностей правильного мышления, выделили отдельные логические категории, исследовали критерии истины и предприняли попытку сформулировать принципы логического анализа, почти через две тысячи лет после Аристотеля . Тем не менее, в силу ряда причин внутреннего свойства эта логика даже в Новое время не породила рационального познания.
Главной причиной было допущение в качестве основного и даже единственного средства познания только чувствования. Это обстоятельство не позволило отделить рациональное познание от чувственного, рассуждение от восприятия, абстрактное от конкретного, идеальное от материального и сформировать чистый идеальный образ объекта исследования как нематериальную субстанцию для умственных манипуляций. Чувствование как средство познания неизбежно возвращало философскую мысль к идеям круговорота в развитии, т.к. цикличный характер изменений в окружающем мире с точки зрения непосредственного восприятия, довлел над всеми остальными, в то время как линейный (эволюция) не был очевиден.
Второй причиной было позднее, лишь с XIII в. развитие логики, что объясняется устоявшимися традициями чувственного познания. Из первого и второго проистекала третья причина: логические категории в логике новой ньяи намертво привязывались к чувствованию, которое и было основанием как для непосредственных заключений, так и для заключений по аналогии. Этим навьньяики продолжали традицию более ранней философской школы миманса, в которой основой вывода являлся акт восприятия вкупе со знанием, происходящим из веры.
Третьей причиной был пятичленный (тавтологический) силлогизм, при котором, вследствие его громоздкости, характер вывода не был столь очевиден, как в аристотелевом категорическом силлогизме. В индийской логике долгое время отсутствовали средства выражения всеобщности.
Поясню на примере. Вот пятичленный силлогизм.
На горе огонь (тезис)
Потому что там дым (довод)
Где дым, там и огонь, как в очаге (пример)
То же и на этой горе (применение)
Тогда это так (вывод)
Подобного рода тяжеловесные логические конструкции не способствовали распространению рационального мышления, без которого идея развития замыкалась сама на себе как смена времён года, как бесконечное число перерождений души, которая обречена на множество жизней воплощаясь, как в песне Высоцкого «а может быть в собаку, а может быть в свинью».

С.Г. –В заключение сегодняшней лекции такой вопрос: «При каких условиях общественное сознание приобретает способность к рациональному мышлению, а вследствие этого к пониманию тех движущих сил, которые меняют контуры окружающего мира; к пониманию самой идеи развития, к осознанию того, что никакие скрепы не удержат ни одну изжившую себя социальную конструкцию?

А.С. – Для рождения рационального познания было необходимо: сконцентрировать чувственный опыт на отдельном предмете, оторвать знание от веры, вооружить познание таким способом мышления, который позволял бы создавать в полной мере абстрактные идеальные построения как оторванный от любого чувствования умственный образ объектов и явлений материального и нематериального свойства. На Востоке условия для этой революции в мышлении не возникли. Поэтому восточные цивилизации так и не стали локомотивом развития человечества, и вследствие отставания в своём социально-экономическом развитии не смогли противостоять влиянию Запада в новое и новейшее время.