Жизнь на колёсах. Часть 1

               
                Советский Союз.

   Так получилось, что вся моя жизнь проходила, можно сказать, на колёсах. В детстве я не любил сидеть на месте и всегда куда-то бежал, ехал на велике, а позже на мотоцикле, потом поезда...
   А первые мои колеса были деревянные, тележные. Они не стучали, как у вагонов, они скрипели, и их часто надо было снимать и мазать. Всё колесо было деревянное — обод, спицы, ступица. А на деревянный обод сверху надевался ещё стальной обод из толстой полосы.   Конные телеги. Их было несколько видов.   Если сегодня спросить подростка , какие он знает типы кузовов, он назовёт  седан, универсал, хэчбэк и еще что-то... А я тогда знал  фуру, полуфурок, гарбу ( это на хохлацкий манер) или арбу, брички, двуколки, а ещё слышал про кареты и фаэтоны, но у нас их не было, и увидел я их много позже в музеях, на картинках и на улицах Европы.
 У нас были полуфурок и гарба. Слово фура нам сейчас знакомо по современным авто. Все представляют себе длинный крытый грузовой полуприцеп.
Но тогда  фура это была самая большая телега с кузовом в виде огромного ящика. У нас были поменьше — полуфурок — переходная «модель»  от фуры к бричке, и гарба — лёгкая повозка из четырёх толстых жердей и соединяющих прутьев. Сидели на жерди , а ноги просовывали между прутьев и свешивали к земле, и в такт хода «болтали» ногами... В полуфурке на дно стелили соломку, чтоб мягче сидеть , а в гарбе какой-нибудь мешок на жердь...очень комфортно. В гарбе обычно возили сено и дрова. Сено нагружали высоко,  трамбовали ногами и сверху ещё увязывали верёвками с помощью продольной длинной жерди — бастрыка. И потом уже ехали с комфортом на сене....свежее сено такое ароматное и пахучее, так приятно ехать...
А зимой были сани. Деревянные полозья тоже были обиты железной полосой, чтобы лучше скользили и меньше изнашивались.
    Потом начал внедряться технический прогресс.
 Вместо деревянных колёс на телеги поставили резиновые колёса
  от … истребителя «МИГ».   Дело в том, что родственник Петров-вальского дедушки работал на учебном аэродроме. Там было такое правило, что каждое колесо на самолёте должно выдержать две или три взлёт-посадки, и его надо менять независимо от состояния. Некоторые были стёрты до ниток корда, а у некоторых даже был виден рисунок протектора, всё зависело от умения пилота-курсанта садиться. Эти колёса списывали и как-то продавали населению. Вот и нам достались. Но в отличии от самолёта под телегой те колёса служили десятилетиями, даже совершенно лысые с торчащим кордом...  Они были разных размеров. И мы поставили их и на телеги и на самодельный прицеп к мотоциклу. Очень эффектно. Едешь по сухому грейдеру, а от них такой смачный гул стоит, как будто  «Миг» на прицепе...

     Так что телега было первое моё транспортное средство. Мы умели  запрягать и распрягать лошадей. Иногда ездили и верхом, правда без седла.

   После четвертого класса я каждую неделю ездил из Петров-Вала домой на поезде. Самый удобный поезд шел ночью. Я вставал в субботу в три часа ночи, бежал на вокзал, а в седьмом часу уже был дома, и у меня было два полных дня, два выходных - дома. Я мог успеть сделать много дел, и для себя и помочь по хозяйству. А поздно вечером в воскресенье я уезжал обратно. Были другие поезда, дневные, но мне не хотелось терять драгоценное время.
   Конечно в 12 — 15 лет так хотелось в три часа утра спать, а не бежать в темноте на поезд, но какая-то сила тянула домой... Я  заводил будильник и просил меня обязательно растолкать, вдруг я снова усну.
   Дед Фёдор Васильевич меня понимал и поддерживал, «раз хочешь — поезжай, обязательно разбужу.» И будил, и всегда стоял на углу огорода и ждал , пока я не поверну за угол улицы.
 
   Спать очень хотелось...Глаза слипались...А ещё хотелось посмотреть по телевизору передачу: «Клуб кинопутешественников» с ведущим Сенкевичем, который переплыл океан на папирусной лодке с знаменитым Туром Хиердалом, или серию «В мире животных»...
   У нас не было ещё телевизоров, а у дедушки был телевизор, черно-белый, но для лучшего восприятия на экран наклеивали трёхцветную плёнку — верх- голубой, как небо;  низ зелёный, как трава; середина желтовато-оранжевая, как дома в свете солнца...
    Но очень тянуло домой... И я уезжал каждый выходной.
В ночных поездках были и плюсы и минусы. Ночью в вагонах было меньше народу, никто не галдел и не топтался по ногам, были свободные места. Правда наличие свободных мест и «комфорт» иногда приводил к тому, что ближе к концу поездки начинало клонить в сон. Изо всех сил старался не уснуть, но иногда в самый последний момент начинал дремать, глаза сами закрывались. Казалось: «ну вот сейчас пару минут подержу глаза закрытыми и сразу встану и пойду в тамбур , уже осталось ехать три-пять минут.» Но иногда фокус не удавался и глаза открывал, когда вагон уже проплывал мимо вокзала, и я понимал, что поезд уже разгоняется. Бегом в тамбур и если скорость ещё была не очень большой, то выпрыгивал на ходу, иногда нормально, а иногда и с кувырком. Были моменты когда поезд уже разгонялся так, что прыгать уже было нельзя, или в тамбуре был проводник и не пускал, или дверь уже была закрыта на двусторонний ключ, то привет станция и поехали до следующей.
   У дверей было два замка, один с ключом в виде трёхгранника, такие мы делали из трубок и они были у каждого пацана в кармане, а второй такой, что не сделаешь, двусторонний, с хитрыми пазами и проточками.

   В общем следующая остановка был разъезд, и идти от него было около 6-7 километров. Утречком по шпалам отличная прогулка. Один раз очень хорошо запомнил, как шёл весной с сумками с рассадой.
Бабушка Феня отделила нам хорошей рассады, и чтобы  меньше болела рассада и лучше принялась, накопал я её с хорошими комьями земли...я то не планировал переться издалека, и прыгать с такими сумками было неудобно...Ничего, дошел, зато какие были помидоры!

   А разок прокатил до Красного Яра, а это уже под два десятка км. Тогда попросился к машинистам в товарняк. Пожалели мальчишку пустили в тепловоз. Кстати тоже запомнилась поездка. Узнал что засыпание это не только моя проблема, а вообще глобальная. Машинисты ездят по несколько часов, и днём и ночью. И у них для этой цели есть «кнопка бдительности». Точно не помню, примерно через три-четыре минуты, включался громкий пронзительный сигнал, который надо было быстро выключить. Кнопка расположена высоко, так что надо обязательно вставать, чтобы отключить сигнал. И так всю смену. Если отключение задерживается , то это фиксируется на самописце и потом отражается на зарплате. И ещё, по их словам,  несколько лет назад кресел вообще не было и машинисты всю смену стояли.

    Вообще прыгать на ходу с поезда  это очень плохое дело и опасное.
Прыгать можно пока поезд идёт не быстрей, чем бег человека, и после прыжка можно несколько шагов пробежать и погасить скорость. Это в Гражданскую войну поезда двигались со скоростью лошади, и комвзвода Варава мог спрыгнуть с поезда , набрать цветов и опять запрыгнуть в вагон на ходу. В семидесятые поезд набирал скорость за минуту, к тому же по станции ещё было некоторое ограничение скорости, а сейчас через 20 секунд после трогания уже вагон не догнать...И не надо пытаться. И прыгать тоже...

   В общем я чаще всего ездил по ночам. И иногда ходить было страшновато, всё-таки возраст чуть больше 10 лет, и годы были 70-75, и в поездах побольше было пьяных и дураков. Один раз после поезда шел по    Петров-Валу и недалеко от вокзала подкатили бойкие
 ребята :
     - Манжулики есть?
     - Да нет...
     - А это чо?
И вытаскивает у меня из кармана рубашки все деньги, которые мама давала мне на неделю. Было это 50 копеек. ( Да! Это тогда были деньги.) Это было и кино, и тир, и мороженое. Забрали и растворились в темноте...
Обидно, досадно, но ладно...               
Потом был институт. Появились права на мотоцикл, через год на машину.
В институте меньше стал ездить на поездах, но стал летать на самолёте. Это отдельный разговор...
2020г.