Вспомни имя своё

   Я ЖДУУУ ТЕБЯААА…
  Голос прозвучал совсем рядом, от чего девочка вздрогнула, а красный хрустальный шарик выпал из её рук и покатился по бульвару.
 Шшарк… шшрак по пожелтевшим листьям… Шшарк… шшарк… по неровным плиткам…
 Она испуганно огляделась. Только сейчас до неё дошло, что она одна. Совсем одна на незнакомой улице, где никого нет – ни людей, ни животных, ни птиц. Только дома глядели пустыми глазницами и будто спрашивали – зачем ты здесь, девочка?
ЗААЧЕЕМ…
Ветер шелестел в кронах деревьев, перебирая невидимыми пальцами оставшуюся листву и её золотистые тонкие волосы. Ангел, да и только – часто говорили родителям девочки, и те были очень горды, что у них такая красивая дочь. Да, она, и правда, была похожа на маленького ангелочка.
 ИДИИИ СЮДАААА…
 Дыхание перехватило, и девочка пропищала:
— Кто здесь?
Никто не ответил. Лишь ветер поднялся ещё сильнее, взметая золотые листья под ногами.
— Это ветер… всего лишь ветер, — выдохнула она и тут же, вспомнив о чём-то важном, вскрикнула, — мой шарик!
 Шарик же катился по бульвару всё быстрее и быстрее, будто кто-то огромный дул на него. Девочка бросилась догонять. Быстрей… Быстрей… Но шарик только всё больше отдалялся.
 Она взмокла от быстрого бега. Сердечко заходилось в груди. Но ничто не имело значения – девочка хаотично сворачивала в проулки, бездумно следуя за своей игрушкой.
 Бульвар давно оборвался, и она бежала по почерневшей земле, редко устланной опавшими листьями.
— Мой шарик… мой шарик…
 Девочка споткнулась, и не удержавшись на ногах, рухнула на землю. Приложилась лбом о что-то твёрдое. На секунду или чуть больше в глазах даже потемнело. Девочка простонала, перевернулась на спину. Уставилась на голубое небо, по которому плыли белые барашки облаков.
 Лоб саднило, тоненькая струйка крови текла по виску, по носу, но больно не было. Пахло медью, прелой листвой и осенью. Девочка, кряхтя, поднялась на ноги. Отряхнула коленки, отёрла лоб, размазав кровь по лицу. И только сейчас заметила его…
 Огромный дом стоял перед ней – обветшалый, с заколоченными наглухо окнами, с массивными чуть приоткрытыми дверями. Но девочке дом показался величественным и красивым, почти замком. У неё вырвалось восхищённое – ух, ты. Она даже позабыла про свой драгоценный шарик.
ИДИИ, КО МНЕЕЕ…
 Девочка уставилась на теперь уже распахнувшиеся настежь двери – неужели, сам дом говорил с ней? Стало страшно и любопытно одновременно. Чёрное нутро дома манило исследовать его.
ТВОЙ ШАААРИК, ОООН У МЕЕНЯААА…
 Ах, да – она ведь почти забыла зачем бежала, всю её детскую головку занял голос… Её шарик, её любимый драгоценный шарик блеснул алым в зеве дома. Но девочка оробела перед первобытным неизведанным.
СМЕЛЕЙ, ДЕЕЕВОООЧКААА, СМЕЕЕЕЛЕЙ…
 Голос звал, тихонько, ненавязчиво, нежно.
НАААДООО ТОЛЬКО ЗАБРААТЬ ЕГООО…
Она сделала нерешительный шажок навстречу темноте.
СМЕЛЕЕЙ….
 Ещё несколько шагов… Полумрак дома объял её. Пахло затхлостью, пылью и чем-то ещё, чем-то странным…
 Шарик алел в тёмном углу в груде какого-то тряпья. Девочка уже протянула руку, чтобы забрать шарик. Он уже почти был в её руках, как вдруг… трямс… дверь захлопнулась, оставив её в кромешной темноте…
 Девочка метнулась к выходу. Дёргала за ручки, толкала ногами и руками двери, но двери никак не желали поддаваться. В панике, вслепую она рванулась в другую сторону в поиске другого выхода, натыкаясь на мебель и острые углы, набивая синяки и ссадины. Но дом словно менялся, становился всё больше и больше, рос изнутри, пульсировал, дышал.
 В изнеможении девочка опустилась на пол, прижалась спиной к холодной стене, готовая в любой момент расплакаться.
 НЕ ПЛААЧЬ, НЕ ПЛАААЧЬ…
 Вскочила на ноги, пытаясь вглядеться в темноту. Шею обожгло чьё-то горячее дыхание. Девочка тихонько всхлипнула. Раз-другой-третий, и вот уже горькие слёзы потекли по личику.
НЕ ПЛААЧЬ, НЕ ПЛАААЧЬ…
  Шепнул ей голос в самое ухо. Она хотела закричать, но чья-то ладонь зажала рот… Стало трудно дышать, и её сознание ухнуло в забвение, тягостное, вязкое ничто, где нет времени…
***
 Девушка с трудом разлепила тяжёлые веки – ничего не изменилось. Она всё ещё в Доме…
  Сон медленно отступал, маленькими шажками возвращая её в реальность… Она больше не была маленькой наивной девочкой, угодившей в ловушку. Теперь она была молодой женщиной. Красивой или нет? Она не знала, в этом месте нет зеркал…
 Она всё ещё мысленно бежала по бульвару незнакомой улицы за своей игрушкой. Видела пожелтевшие листья под ногами, голубизну неба над головой и алый хрустальный шарик. Она скучала по ярким краскам мира, и от этого хотелось плакать, вот только слёзы давно высохли и обратились в тлен.
 Девушка села, простынь соскользнула, по обнажённым, испещрённым шрамами плечам пробежался озноб. Здесь всегда было холодно, и она никак не могла согреться. 
 Рука сжимала хрустальный шарик, но он утратил былой алый цвет и стал чёрным, как мгла. Маленький шарик больше не светился, померк. Но она берегла его, мечтала, что когда-нибудь он вновь станет таким же алым, как тогда в детстве. 
 НЕ СТААНЕТ…
 Она вздрогнула, совсем как в тот осенний день. Огляделась, хоть и знала, что не увидит никого. Он никогда не позволял узреть себя. Но девушка знала – она не одна. Тот, кому принадлежит голос всегда рядом, всегда настороже, всегда с ней…
 Закусила до крови губу. Рот наполнился медью. Отёрла. Ладонь окрасилась алым. Только кровь в этом месте имела цвет, только кровь.
НЕ НАААДООО…
 Слева от стены отделилась тень и метнулась куда-то вглубь дома. Девушка вскочила на ноги. Пол задрожал – это место просыпалось вместе с ней. Дышало, жило по одному и тому же сценарию. Стоило только открыть глаза, и место, стряхнув себя забвение, возвращалось. Возвращалось из ниоткуда.
 Она вновь бездумно бродила по длинным извилистым коридорам. Искала выход. Ощупывала холодные стены в поиске тайного рычага, или, быть может, кнопки, что выключит её кошмар, перемотает плёнку её вечного, однообразного сюжета, и заткнёт навсегда голос, доносящийся извне. Но этого не происходило. Не было ни кнопки, ни рычага… Было только это место, голос и она…
***
  Первое время, будучи маленькой перепуганной насмерть девочкой, она ждала, что вот-вот придут родители и заберут её. Заберут из тьмы, что окружала со всех сторон. Вздрагивала от любого, даже самого малейшего, шума и ждала, что вот-вот распахнуться настежь двери и в старый дом ворвутся её обеспокоенные родители и свежий воздух, прогонят затхлость и мглу, а она обнимет маму и скажет, что больше никогда не отстанет от них. Но чуда не происходило. Никто не искал её, не звал её…
 Шло время, и мгла рассеивалась. А может, попросту её глаза привыкали. Теперь её обволакивали сумерки, серость осеннего рассвета, в которых можно было рассмотреть окружающие предметы и мебель. Теперь она знала, что в этом месте есть покрытое толстым слоем пыли пианино, есть старый платяной шкаф, есть кресло-качалка, есть низкая продавленная кровать, служившая ей постелью и есть коридоры, которые необходимо исследовать.
 И ещё поняла, что она больше не ребёнок, не девочка, потерявшаяся на незнакомой улице, а взрослая девушка. Осознание свалилось внезапно, без предупреждений, ввергнув её в шок. А потом она закричала, в панике замолотила кулаками в стену, разбивая костяшки пальцев в кровь.
НЕ НАААДООО…
 Обессилев, упала на дощатый пол. Часто задышала. Перед глазами поплыли разноцветные кляксы обморока, и перед тем, как потерять сознание, ухнуть в чёрное забвение, она расхохоталась – громко, истерично, заглушая застоявшуюся тишину.
 В детстве её учили игре на пианино. Чуть-чуть, совсем немного. Кажется по субботам и средам водили в музыкальную школу. Поэтому ей хватило смелости, сесть на обшарпанный табурет и провести пальцами по покрытым тонким слоем пыли клавишам. Старый инструмент отозвался тоскливой музыкой.
СМЕЛЕЕЕ, СМЕЛЕЕЕ…
 Гибкие пальцы забегали по клавишам. Быстрее, смелее, пробуждая уснувший инструмент к жизни. Всё живее и живее звучали ноты, стряхивая с этого мрачного места пыль и тлен…
 Кто-то подошёл сзади, тяжёлые ладони легли на плечи. Огромная тень затмила и без того серый свет. Но обернуться, девушке не хватало смелости. Сердце заколотилось о рёбра с утроенной силой, на лбу выступила испарина, но она не прервала свою игру.
 По щеке стекла тоненькая скупая слезинка, ухнула на пол, разбившись на тысячи крошечных частиц и обратилась в тлен, никому ненужную, бестолковую пыль.
НЕ ПЛААААЧЬ…
 Сильные пальцы тени сжали плечи, сделали больно…
***
 Сколько прошло времени с того момента, она не знала. В этом месте не было ни утра, ни ночи, ни часов. Всё вокруг будто бы замерло в вечном ничто.
 Просыпаясь, она чувствовала себя разбитой и опустошённой. Тело ныло от боли, кожа помнила прикосновения чужих ледяных рук, а голову обволакивал туман.
 На обшарпанном столике лежал серебряный поднос с едой и кувшин с водой. Этот кто-то заботился, чтобы она не умерла раньше времени.
НЕ ПЛАААЧЬ…
 Повторял он каждый раз, когда на её глаза наворачивались слёзы. Тихо, нежно, настойчиво повторял.
НЕ ПЛАААЧЬ…
 И она старалась не плакать. А потом слёзы и вовсе высохли. И она, едва открыв глаза, доставала маленький серебряный ножичек и пускала себе кровь. Алые капли орошали серость вокруг, и голос замолкал, тень отделялась от стены, и он уходил, покидал её на какое-то время. А девушка, придерживаясь за холодные, шершавые стены, исследовала бесконечные длинные коридоры. И в такие моменты просыпалось само это место, просыпался сам Дом. Пульсировал, дрожал, как огромное ожившее существо. Всё вокруг начинало меняться…
 Из серых стен тянулись длинные нити, старались до тронуться до неё, утянуть к себе, сделать частью себя.
 Тень вновь появлялась, нависала над девушкой. А тихий, вкрадчивый голос вновь шептал у самого уха:
НЕЕЕ НААДООО…
 ***
 Каждый раз стены меняли своё положение. Единственное постоянство – голос. Голос, раздающийся из ниоткуда.
ЗДЕЕСЬ, ТВОЁ МЕЕСТОО ЗДЕЕСЬ…
 Но раз за разом в сумерках Дома сверкал серебряный ножичек и алые капли орошали серость этого места.
ПЕРЕСТАААНЬ… НЕ НАААДООО…
 И весь смысл её существованию свёлся к одному – преследованию тени.
 Этот человек, этот некто, держал её в плену, истязал тело и лишал разума. Найти и убить его – мысли не давали ей покоя. Не будет его, не будет и её – другие мысли взрывали мозг. Или наоборот?
 И вот однажды девушка занесла ножик высоко на головой, готовая обрушить на себя. И вдруг голос, прежде тихий и вкрадчивый, прогремел громом:
ВСПОМНИ ИМЯААА СВОЁ…
 Ножик выпал из ослабевших рук. Упал на пол, рассыпался в серебряную пыль.
 ВСПОМНИИИ ИМЯАА СВОЁ…
 Голос вновь стал тихим, нежным, ласковым…
 Девушка рухнула на колени. Имя? Она больше не помнила имя своё… Руки и ноги немели, кровь засыхала на ранах…
 ВСПОМНИ ИМЯ СВОЁ…
 Своё имя девушка не помнила уже давно… Где-то в сгустившихся сумерках блеснул алым маленький хрустальный шарик.





                Конец. Декабрь 2022 г.