Альплагерь

Родители Фёдора сидели на кухне новой квартиры. Переезд в город, приютившийся в долине между гор, завершён, долгий и тяжёлый ремонт позади, с работой всё улажено, им бы радоваться. А на лицах – тревога и беспокойство. Радость от новоселья омрачалась. Единственный сын с трёх лет заикался. На даче на него набросилась соседская собака, просто напугала, вскочив лапами на плечи ребёнка и повалив на землю, потому малыш вскрикивал по ночам, отказывался выходить на улицу и, к ужасу родителей, вместо бойкой речи начал с трудом выражать мысли, жестикулируя руками и переходя на шёпот. Так ему было легче.
 
Долгие одиннадцать лет ушли на кропотливое лечение, занятия с врачами разного профиля. К общей радости, проблема почти исчезла, так на тебе: перевод в новую школу, что, по мнению медиков, могло всё вернуть к прежнему состоянию.
Фёдор изо всех сил взял себя в руки, настроился на спокойное знакомство с чужими подростками.

- У нас новенький, - учительница географии заглянула в журнал восьмого «А». – Представься классу.
Высокий парень встал, нервно зачесал пятернёй назад густые русые волосы и сказал:
- К-ку… к-ку, - дальше язык отказывался назвать фамилию.
- Да он – того, куку, - шустрый мальчишка со второй парты приставил к виску большой палец, а остальными четырьмя махал вниз и вверх.
Класс грохнул от смеха.
- Ты что, Куницын, спектакль разыгрываешь! – возмутилась географичка. – Скажи нормально и садись.
- Фёдор Куницын, - медленно выдавил из себя новенький, почувствовал взмокшую спину, но и вида не показал, как ему трудно.

Сидя на последней парте, сквозь упавшую на глаза прядь волос разглядывал одноклассников. Было очевидно, что верховодила Маринка, стройная девушка с первого ряда. Всю вторую четверть наблюдал за длинноногой сероглазой командиршей с высоко зачёсанным чёрным хвостом. К учителям класс относился по-разному, а Маринке подчинялись все и на каждом уроке. Причину такого влияния парень пока не установил. Его радовало лишь то, что девушка не была сумасбродной, оценивала слова и поступки справедливо. «Прямо, как мудрый царь Соломон. Но тот приобретал знания жизни долгими годами, мудрость рождалась десятилетиями. Откуда у неопытной девчонки способность понимать других?» - ломал голову Фёдор.
 
Когда город оделся в пышные шапки снега и приближались новогодние праздники, Маринка после уроков объявила:
- Предлагаю встретить Новый год в лагере альпинистов. Уверена, что этот день вы запомните надолго.
Восторженный рёв одноклассников заглушил все звуки.
Фёдор вздрогнул от упавшего на него взгляда серых глаз:
- И ты собирай рюкзак. Не думай, что все вокруг бездушные твари.

Парень из-за нелепого заикания рос по большому счёту без сверстников, которым не хватало терпения дожидаться, пока он выскажет мысль, его друзьями были писатели и поэты. Поэтому слова Маринки тут же вызвали в памяти знакомые строки: «Всё погасло. Всё смешалось. Волны берегом хмелели. В нас вошла слепая радость - и сердца отяжелели» *, руки же подрагивали от близости девчонки, от её дыхания. Что она сказала? Значит, она всё прекрасно поняла про него? В такую короткую фразу вложила огромный смысл! Вот это да!

Дальше был весёлый автобус, наполненный песнями, смехом, криками. Ближе к горам эмоции запрятались поглубже, поближе к сердцам в тёплых куртках. Ах, и страшно, и манит. На горизонте – белые верхушки семитысячников, только руку, кажется, протяни и дотронешься.

Маринка знала каждый камень, каждую тропинку. Оказалось, что она так часто бывала в горах с родителями- альпинистами, что можно сказать - выросла здесь.
Ребята и ёлку нарядили, украсили столовую, накрыли столы, позвали сторожа, который жил в альплагере. Радости не было предела. Веселье, беспричинный смех, улыбки и восторг поселились в шутках, догонялках, дурачестве, шалостях. Самостоятельная деятельность с одногодками вдали от дома, родителей – это запоминается на всю жизнь. Какая же молодец Маринка, как правильно угадала!

После двенадцатого удара курантов, когда все выпили по стакану лимонада и начали танцевать под музыку радиоприёмника, Фёдора коснулась тёплая ладонь и потянула в сторону.
- Одевайся теплее. Пойдёшь со мной.
Это предложила Маринка. Сама. Парень едва не воспарил к облакам. О таких словах мечтал и за них отдал бы многое.
- Ведь ночь, М-марина. С-снег. Г-горы, - он опасался за хрупкую девушку.
- Забудь про страх. Со мной - хоть куда. Это мой дом родной.

Освещая путь фонариками, они долго и трудно карабкались по снегу на вздымающуюся слева гору ущелья. И летним днём было бы нелегко, а в темноте и наощупь – тем более. Лишь белизна снега помогала, как заядлые болельщики - своей команде. Маринка и правда прекрасно ориентировалась в валунах, впадинах, обманчивых ровных участках, под снежными завалами которых таились опасные трещины. Фёдор даже не задумался, зачем и куда они идут, лишь бы вместе, рядом, шаг в шаг.

Наконец остановились. Девушка повернулась спиной к белому покрывалу и вдруг раскинула в стороны руки и упала в него, утонув наполовину. Лишь хруст потревоженного горного одеяния отозвался чуть не эхом. Парень сделал то же самое совсем рядом с ней. Сверху над ними огромной перевёрнутой вниз чашей висело небо, сплошь усыпанное звёздами, которые сверкали, подмигивали, перемещались, будто играли в догонялки, осыпались, как осенние листья. Оба чуть не задохнулись от восторга, схватились за руки и замерли, поражённые. Это был гул Вселенной. Мощь отдалённого неземного шума заполонила души. Даже дышать казалось кощунством. Такой красоты нигде не увидишь и не услышишь, только зимней ночью высоко в горах. Маринка знала, что подарить Фёдору.

- С Новым годом! – она повернула к нему лицо, румяная, улыбающаяся.
- Я загораюсь и горю, - продекламировал Фёдор. Он не мог сдержать эмоции, - я порываюсь и парю в томленьях крайнего усилья, - говорил громко, чётко, с дикцией отличного чтеца, - и верю сердцем, что растут и тотчас в небо унесут меня раскинутые крылья*.
Он встал на колени перед Маринкой и взмахнул руками, изображая полёт. «Я люблю».
- Пойдём, я познакомлю тебя с родителями, - ответила, смутившись и отряхивая варежки.

Тут настала очередь Фёдора безмерно удивиться: никаких взрослых с ними не было ни на вершине, ни в альплагере.
Они прошли немного в сторону и натолкнулись на столб. На прибитой таблице прочитали: «Здесь погибли Марина и Фёдор Баталовы».
- При восхождении мама упала в глубокую расщелину, - сказала девушка, - достать или как-то помочь не было никакой возможности, но папа убедил группу, что не попытаться спасти преступно и начал спуск. От сотрясения всю глубину заполнила лавина. Там они и остались навсегда. Я два года живу с бабушкой и дедушкой.

Маринка уткнулась в грудь парня, всхлипнула, подняла голову и сказала:
- Мама и папа, это мой Федя. Хочу, чтобы вы знали его и видели нас обоих.
В горле парня застыл ком из рыданий, он отвёл взгляд в сторону, огромным усилием воли выдавил улыбку и рывком обнял девушку, ставшую родным человеком.
- С Новым годом нас, любимая!

В небе творилось небывалое, вековые сосны перебирали лапами, ветер ворошил снежинки, а влюблённые не могли и не хотели разжимать объятия.

* Осип Мандельштам
** Афанасий Фет