2023 Чтение. Соцполит

Сергей Сергеев
Пришествие нации? Книга статей.

С удовольствием перечитал статьи этого сборника. Много лет назад, во время первой и единственной личной встречи с автором мы обменялись своими книгами, немного посотрудничали, и – всё! Жаль, конечно, что не сложилось тогда, а о нынешнем уже и речи нет.
Однако уважения к автору это не умаляет. Статьи просто отличные.  Глубокое знание истории идей, которое постоянно позволяет высмеивать штампы отечественной образованщины, хороший публицистический стиль («смутозастой», «диетическая хрестоматия» и пр.). Сергей Михайлович – один из лучших наших историков, пишущих на актуальные темы, в отличие от «академической общественности», в основном сторочащей обо всем,  и ни о чем в своих «диетических публикациях»). Очень жаль также, что когда СМВ дает ответы на многие актуальные вопросы, которые  многих по настоящему интересуют, но которые до вопрошающих не могут зайти.  У «академистов» новые заказы, а публичный дискурс оккупировали всяческие димыбыковы и катишульман, строчащие со скоростью пулеметов с элетроприводом.
Проблема невостребованности самого нужного – это вопрос своего рода интеллектуальной логистики, без которого не то что войну, но и идеологическую битву не выиграть.  Неприятель, естественно, давит. Но и тактика своих вызывает вопросы. Правильной ли она была у Сергея. В старых текстах много видно уступок якобы союзникам. Но, бывают «придурки» лагерные, а бывают тусовочные. Раз-два уступишь и сядут на голову и монархисты, и расологи и еще кто-нибудь, для которых кровь важнее общей морали, увлекут на марш то ли пэгеэмщиков, то ли погромщиков. С другой стороны, когда автор стал писать книги (о самовластье, например, хорошо), то это опять стало только «словами», пусть умными и действительно научными.
С журналами, как органами движения, увы, тоже не получилось. Старый сиделец убрал Сергея из «Москвы»; «ВН» удалось выпустить больше двух десятков номеров, но почва тоже оказалась слишком жесткой и почти бесплодной. Напрашивается вопрос о двух редакторах «Вопросов». После безвременной смерти Крылова некоторые даже провозгласили его «гением».  Не отрицаю его способностей, но КК был слишком экстравагантен и эксцентричен, а вся эта харитоновская «буратина» – вообще ужас (хотя поклонников стругачей и стоило высечь!). Сергеева, в сравнении с КК я бы оценил гораздо выше – и по знаниям, и по уму – во всяком случае, он не дошел до такой глупости, как идеализация последнего русского царя, о чём и написал в сборнике.
Ну, а авторское пожелание «пришествия» – увы, увы!..
Однако в связи с перечитываемым сборником хотел написать вот о чем. В эмпирической науке Нового времени принято пыткой вырывать у Природы ее тайны. Все эти бесконечные эксперименты, а в случае с морскими свинками, мышами и собаками Павлова – пытки натуральные! Историю тоже надо «пытать» (в данном случае, в переносном смысле), то есть, обращать внимание не на все подряд, а прежде всего на животрепещущие вопросы, как это и делает Сергеев. Ну, почему же ты, су-бака, так над нами изгаляешься! почему в 19 веке славянофилы писали как будто в 21-м? И – кончится ли подобное положение хоть когда-нибудь?
Увы, «национальный привет» пока загоняет в идеологическое гетто, но ведь в обратном случае, если не удастся выпытать ответы у истории, то уже она опять берется за свои пытки…


Питер Бергер
Приглашение в социологию


Великолепное введение в социологическую науку. Лучше прочитать его или Коллинза, а расплодившиеся «профессорские» учебники сжечь или сдать в макулатуру. Основатель «Социологического журнала» умел выбирать тексты для первода. Но все это – как мертвому припарки! Потому что…
Есть донельзя скучные книги, а есть очень НЕ ИНТЕРЕСНЫЕ общества. Говорить, что «все представляет определенный интерес» могут лишь оплачиваемые профессионалы. В случае книг – это могут быть «критики» (ну, и профессия!), а общество должны «читать» социологи. Ну, они и изучают или «изучают». Питер Бергер в своем замечательном «Приглашении в социологию» утверждает, что это вовсе не всегда необходимо. Ну, и разбирает типичные проблемы в социсследованиях – написано 60 лет назад, а и сейчас как будто все то же самое. Но – с вариациями.
Возможно, стоит добавить, что произошел местный  «пшик» с проектом «Социология» (на который 30-40 лет возлагалось столько надежд!). Многое можно говорить о внешних и сопутствующих факторах: об ограничениях, об искушении коммерческими проектами, о нехватке литературы и ее устарелости, о методологических трудностях количественных и качественных исследований, о личных качествах и «некачествах» представителей цеха и пр.  Но ведь и об ОБЪЕКТЕ тоже стоит упомянуть. Какая скука с ним: меняется, не изменяясь.
Пока журналы не закрылись, оставшиеся критики могут заниматься разбором опуса графомана. Можно изучить и описать, как появился этот конкретный опус или почему вообще имеется феномен графомании. Но кому это вообще интересно, по совести если спросить.
Если не развития, ни зрелости (сгнила, прежде чем созрела), то много ли смысла копаться в гнилье. Да и цивилизация стала совсем гнилая. У нее на этой стадии хороших перспектив больше нет, а удача трансформации – это как встреча динозавра. Скучно, господа!   



Дэвид Рансимен
Ловушка уверенности. История кризиса демократии от Первой мировой войны до наших дней

Говорить о кризисе демократии – значит изрекать банальности. Демократия всегда в кризисе.  Демократические режимы проигрывают выигрышные партии, но и испытывают триумф. Выбираясь из безнадежных ситуаций. Такие парадоксы в природе демократической непредсказуемости.
Автор на все лады и на протяжении всей книги повторяет вариации на эти темы.  О парадоксах и противоречиях демократии писал еще проницательный умница А.Токвиль, и демократия продолжает удивлять своими вывертами. Достоинство книги в прослеживании двухвековой истории демократических парадоксов. Привлекается нужный материал не только о внутристрановых режимных трансформациях, но и ключевые моменты в истории международных отношений. Главы – вехи демократических кризисов: например, 1918, 1974, 1989… Хорошо показывается точка хрения и мучительные сомнения критиков и защитников демократии, таких как Кеннан, Липпман, Хантингтон, А.Блум (интересная фигура) и др.  У нас всего этого совершенно не понимают и поэтому, как правило, ошибаются в оценке демократических перспектив. Да и как не ошибиться при поиски единственно правильного ответа, исходя из единственно верного учения. Например, небезызвестный смешной конспиролог А.Фурсов сколько раз упоминал о докладе «Кризис демократии» (1975), но положения этого доклада смело тогда  оспорил Ральф Дарендорф. А один из авторов упомянутого доклада трехсторонней комиссии, С.Хантингтон, полтора десятилетия спустя издал книгу «Третья волна» - пожалуй, самую известную работу о демократических транзитах. В спорах рождается истина, и никто не застрахован от ошибок.  Но если свободной дискуссии места нет, то тогда  обществу навязывается любой бред – и безальтернативно. А демократия  уже после своего триумфа и после «конца истории» наделала еще кучу ошибок. Но она при всей своей комичности, неуклюжести и запаздывающих реакциях дает возможность не совершать совсем уж фатальных ошибок и исправлять свои собственные «косяки».  Понять это «авторитарные личности» просто не в состоянии.
Автор написал свою книгу десять лет назад. С тех пор ситуация стала гораздо хуже и опаснее. Но впадать в отчаяние все же не стоит. Если демократия сохранит свои основные институты,  она справится! И, конечно, чтобы демократия работала, люди должны в нее верить. 


Рэндал Колинз
Социологическая интуиция

В общем/, при всей нелюбви к громким словам, можно согласиться с утверждением о Коллинзе, как выдающемся социологе современности.
Но по поводу «Социологической интуиции» я бы сделал акцент на социологическом образовании. Кто ясно мыслит – ясно излагает. Без зауми, системно, без передежек. Не так, как местные социологи и пр.
Если бы спросили мое мнение, то я бы не рекомендовал изучать социальыне науки по отечественным учебникам. Они сугубо вторичны и концептуальный материал не «переварен» должным обращзом. В лучшем слкучае, передается значение тех или иных терминов и теоретических подходов, но смысл улавливают очень немногие. Для самых начинающих подойдет «Лодка на аллеях парка» П.Монсона, а потом – вот Коллинз со своими объяснениями будет очень хорош. Но немногие воспользуются таким советом, потому что Коллинза мало переводили, а полуграмотные, но хваткие кадры наплодили своих «учебников» и прочей макулатуры.
Ни в коем случае не хочу сказать, что «западные» люди умнее «восточных». Можно припомнить по этому случаю хотя бы П.Штомпку – тоже неплохой автор для понимания социологии. Но последняя не развивается без развития общества. Без собственного развития заимствованные идеи превращаются в подобие карго-культа. (На хваленом «Западе» сейчас идут схожие процессы, воспроизводящие худшие образцы религиозного  или идеологического фанатизма; эксцессы средневековья или «чисток» так как будто оживают). А без понимания реальные социальных процессов успешные реформы также невозможны. Получается какой-то замкнутый круг.
Но если отойти от проблемы глобальных трендов, то Коллинз хорош в объяснении именно базовых вещей.  Про его словам, рациональность ведет к эгоизму и конфлекту (Вебер и Маркс), но общество базируется на нерациональных основаниях, поддерживаемых религиозными и не только ритуалами (Дюркгейм). Этого не отменишь, большинство все равно будет «религиозно» (ил вера будет заменена «идеологиями», или футбольным фанатством или чем-нибудь ещё), но интеллектуалам важно понимать механизм.
И вот Коллинз после базовых объяснений исследует отдельные области, в том числе, политику и власть. Очень интересно. Я бы привлек к поиску основ еще и социобиологию, но социологи соблюдают «цеховые» границы, хотя общество из общества (без биологии/генетики) не объяснить. Однако нужно на чем-то остановиться и что-то «вырезать». Анализ.
Мораль у книги тоже есть. Нерациональные страсти управляют людьми, объединяют их и разъединяют. Но выгоды получают те, кто всем этим управляет – «хозяева казино». Для управления/сопротивления жизненно важно понять, как всё устроено и особенно опасность монополизации «игрового стола» ( к чему стремится любая «религия-идеология» и использующие её «рептилоиды»). Если подобное происходит, то тогда, «выбрав сердцем» - его и подставляешь.
Через ничтожный по историческим меркам отрезок времени.


Сергей Зуев.
Университет. Хранитель идеального.

Боэций не получился
Еще одна часть из моих «книжонок с выставки» (то есть книг, до которых я дорвался, по удачному совпадению, попав на выставку литературы нон-фикшен). Столичным жителям подобной радости не понять. Впрочем, и московские тоже плачут.
Рассматриваемая книга имеет подзаголовок «Нечаянные эссе, написанные в уединении». В этом подзаголовке видно подражание Ф.Шлейермахеру («Нечаянные мысли о духе немецких университетов»). А вот «уединение» следует понимать как тюрьму, в которую бывший ректор Шанинки был помещен. (Здесь быстро возникла ассоциация с позднеримским философом Боэцием, который был брошен в тюрьбу обезумевшим готским королем, но до своей казни успел написать книгу «Утешение Философией», утешаясь в предсмертный период воображаемысми беседами с этой прекрасной и мудрой дамой). Естественно, этот факт стал известен и увидев книгу Зуева, я решил ее купить просто «по гуманитарным соображениям». Но не только. Давно хотелось почитать что-то обобщающее про университеты с их нынешними проблемами и не очень счастливой судьбой.
В книге много полезного и интересного материала – пересказывать не буду. Но очень многое мне и не понравилось. Если «стиль – это человек», то стиль первого эссе меня просто отталкивал. Было такое ощущение, что текст просто отражает мой взгляд, не давая вникнуть в содержание. То есть, я просто не понимал, что там написано, хотя не отношу себя к «простецам» и  прочел в жизни сотни книг по общественным наукам и т.п. А здесь просто, скользишь взглядом, непроницаемо. По-видимому, традиции подобного рода «размышлизмов» мне, как читателю и автору, совершенно чужды, да и ссылки на М.Чудакову, М.Мамардашвили и т.п. даром не проходят.
Далее, повторяю, фактический и обобщенный материал, например, о периодах реформ в истории университетов и составляющих университетского идеала весьма любопытны. Но много проблем видится с конкретной социологической привязкой: того, что устроил в Москве бывший израильский спецназовец, приехавший из Англии, связь с конкретной почвой, в которую был высажен данный цветок этой «Школы». В общем, пока были западные гранты и связи, можно было хвастаться. А потом наступили тяжелые времена. Аналогичные проблемы были у ЕУ в СПб, но это отдельный случай. С трудоустройством выпускников тоже вопросы – куда их девать таких распрекрасных? Первые выпускники «инновационных образовательных учреждений» пристраиваются на хорошие позиции, но в условиях социальной инволюции таких позиций мало и все меньше. Остается говорить об «уникальных индивидуальных жизненных траекториях»,  то есть  о личной ловкости пролезть-прорваться или же о вполне заурядной устройстве «по блату». Вообще, когда говорят про реформу образования, часто выносят за скобки внешние обстоятельства, среду. А как можно реформировать один институт, не модернизируя общество в целом. Ну, вот и озираются наши творческие менеджеры-искусствоведы, прослушавшие курс о «Великих книгах» и привыкших к смелым дискуссиям, куда бы им податься таким талантливым бедолагам. Или сразу «валить»?
Есть и конкретные отталкивающем моменты. Так, скажем, бывший ректор пишет об отчислении четверти студентов после первого курса. Многих отчисляют из-за неуспехов в освоении второго иностранного языка. На наш взгляд, это просто отвратительный выпендреж, так как не у всех есть одинаковые способности к языкам, а если человек учится на не лингвистической специальности, то не надо ставить его в положение неполноценного идиота. То же мне, нашлись оксбриджи с джентельменскими «понтами». Это отдельная проблема, но много, много отталкивающих моментов продемонстировали в постсовесткий период и «элитные» учебные заведения, и псевдолиберальная «НГ», и НЛО- издательство «сестры олигарха» и пр.  Дело не только в конфликте с бюрократией и «стандартами» (которые, конечно, много хуже), но и пренебрежении существующей культурной «почвой»,а, значит, и неизбежным отторжением от нее.
Другой, вытекающий из предыдущего, недостаток книги, по-моему, состоит в игнорировании исторического измерения проблемы. Нет, про средневековые университеты и Гумбольта написано много, а как быть с советскими традициями образования и «образования», которые живучи как сорняки да еще жутко мутируют. Опять утешаться «Идеальным», как Боэций закрывал душевные раны «Философией»?
Но от «последнего римлянина», при всей трагичности его личной судьбы, осталось столетиями востребованное наследие, средневековый «образовательный стандарт» (3 плюс 4 и пр.). А вот идеи и опыты Зуева и его сторонников вряд ли имеют здесь хорошие перспективы. Увы! Боэция не получилось.  Хотя персональная несправедливость и перенесенные автором тяготы, безусловно, вызывают возмущение и сочувствие.



Майкл Манн.
Фашисты. Социология фашистских движений

Плодоносить еще не перестало чрево, которое вынашивало гада?
К известной строке уместно добавить  знак вопроса. Автор книги склонен отвечать на этот вопрос отрицательно. В современном мире есть ростки фашизма и схожие по ряду черт движения, но классический фашизм первой половины прошлого века уже вряд ли повторится. «Ф» - сейчас это скорее оскорбление в адрес политических врагов.
У Майкла Манна получилось отличное исследование. Он также автор классического исследования о четырех основах социальной власти (военной, экономической, политической и идеологической) и он использует эту матрица также для анализа фашистского феномена. Рассмотрено пять основных кейсов: итальянский, германский, румынский, венгерский и испанский (хотя последний – это не совсем «фашизм»). Признаки фашизма тоже приводятся и их меньше, чем у «вечного фашизма» в трактовке У.Эко. Манн пишет о крайностях этатизма, национализма, трансцендентеализма, этнических чистках и парамилитаризме. Тут не обойдется без возражений, но вряд ли можно создать полностью совершенную теорию, которая безупречна и в общем, в при анализе конкретного социального феномена. А теория Манна хорошо работает и многое объясняет. В целом, общий взгляд на предмет меня привлекал больше, чем описание конкретных случаев, которые уже принадлежать истории. Дополнительный плюс автору за то, что он постарался объективно описать феномен, который вызывает отвращение (Я тоже думаю, что при описании ленточного червя или политического события, главной эмоцией у исследователя должно быть любопытство).
В общем, модель Манна кажется и достаточно строгой и хорошо применимой к конкретным объектам. Английский макросоциолог удачно избегает как крайностей «классового» подхода, так и зацикленности на «идеях», вплоть до бульварного интереса к  мистицизму («наследие предков» и т.п.). Основные подходы к фашистскому феномену также подвергаются подробному критическому анализу. Что до практической актуальности, то здесь другое: вряд ли жертвам преступных деспотий будет легче, если их преследуют не «чистые» фашисты, а диктатуры, стремящиеся в их сторону…
«Хоть мы и предпочитаем представлять историю и социологию в виде сказки со счастливым концом, реальный опыт человечества в эту розовую картину никак не укладывается»



Ричард Лахман
Государства и власть

Недавно умерший Р. Лахманн был видным историческим социологом. Несколько его трудов были переведены на русский. «Государства и власть» - тема как будто очень банальная. Но здесь автор критикует распространенные версии возникновения современного буржуазного государства и (заодно) капитализма, нападая на многих известных теоретиков от Вебера до Валлерстайна. Интересный обзор взглядов ведущих макросоциологов и замечания по поводу их концепций. Взглад самого Лахмана («капиталисты поневоле») здесь представлен вкратце.
Вопрос о происхождении современного Запада с его капитализмом и национальным государством крайне сложен и противоречив и вряд ли разрешим в рамках какой-то одной теории. Более интересно, какие прогнозы строит Лахман на основе своей теории и анализа современного положения. Здесь он предсказывает усиление этатизма, вопреки представлениям об ослеблении государства в эпоху «глобализации или (частный анекдотический случай безотносительно автора) бубнежа какого-нибудь авантюриста-дилетанта о наступлении эры «корпоратократии».
Увы, государства будут усиливаться при поддержке населения и бизнеса. Так, где не будет сильного государства, настанет вольница с низкой продолжительностью жизни. Лахман подчеркивает и роль природных факторов («глобальное потепление»?), а также борьбы за водные ресурсы (с чего все и начиналось у государств). Прогноз кажется верным, хотя и сбывается по-другому. Госбюрократия резко нарастила свои возможности под предлогом «борьбы с короновирусом» (а ранее с «терроризмом»).  Как отмечал другой выдающийся макросоциолог Майкл Манн, «сильное» государство может привести к фашизму. Если стремится к власти не «инфраструктурно», а деспотически.   Будущее представляется безрадостным, но последнее слово в тексте Лахмана – это «воля».  Найдется ли она у людей?..
«Современным обществам всё ещё нужны государства.  Там, где в силу сцепления причин регионы остались без государства и в них правят локальные элиты, современный социальный порядок невозможен».



Стивен Д.Кинг
Когда заканчиваются деньги. Конец западного изобилия.
Колин Крауч
Как заставить капитализм быть полезным для общества.

На выставке нон-фикшен в Гостином дворе купил эти книги, вышедшие в 2016 году на русском. А ведь написаны они были еще раньше. Но чтение по социально-экономическим проблема полезно, даже ретроспективное. Надо понять некоторые истоки нынешних бед.  Шестнадцатый год из нашего ада кажется даже пасторальным, но на деле экономический кризис гулял уже вовсю. Западная экономика не восстанавливалась, концы с концами не сходились, а впереди были и брекзит, и ковид, и все остальное.
Тезка знаменитого автора ужастиков написал еще более страшную книгу. Ну, что такое какие-то зомби, по сравнению с положением «когда заканчиваются деньги».  Кинг винит в этом недальновидных людей, которые не поняли, что времена процветания не вечны и жили не по средствам. Долг – это залезание в карман будущим поколением. Плюс еще уникальный эгоизм поколения бебибумеров.
Интересны в книге и исторические экскурсы, как в 19 век, так и во времена «чернгой смерти». Любопытны кейсы Аргентины и Японии (экономическое чудо, попавшее в безнадежный тупик), а также уроки азиатского кризиса. Автор, в отличие от многих представителей «мрачной науки» не страдает полным профессиональным кретинизмом. Однако он все же «слишком экономист» и с удовольствием рассуждает о всех этих ставках-количественных смягчениях. (Недаром же издана была книга в институте Гайдара, под патронажем еще не арестованного Улюкаева). Само по себе это еще можно вытерпеть при чтении, однако же вопросы остаются.
Запад долгое время был драйвером мирового экономического развития (а не просто «роста»).  Остальные быстро росли, когда его догоняли (как дети растут быстрее взрослых), но потом останавливались в росте и хорошее еще, если без масштабных трагедий! Сейчас сам вест в состоянии торможения и кризиса. Это связано с «торможением» НТР? Нет? Ведь недостаток новых технологий –в действительно полезных отраслях нельзя компенсировать просто более рациональной социальной политикой и осторожностью с кредитованием. Это только один из важных примеров неясности, но и в целом тупики в экономическом мышлении связаны с превратным пониманием (то есть Непониманием) нынешнего общества, которое проистекает не просто из недостатка ума, но питаемо эгоистичными интересами «жирных котов» (часто употребляемое автором выражение) из мировой олигархии. Поэтому обсуждение многих тем полу-табуировано с соответствующими последствиями и попытками найти «разрешенные» решения.  Которые раз за разом проваливаются или оборачиваются кошмаром (как с ковидобесием до сих пор).
Но тем не менее, Кинг тотального отторжения не вызвал, а многие вещи даже позволил лучше понять. Связь экономической стагнации и ростом насилия и экстремизм представляется нашему автору из банковской сферы очевидной: «Экономический спад взращивает политический экстремизм». Да, эскалация насилия несомненна и один из истоков этого в экономической неустройстве.
Колин Крауч (он еще автор неплохой книги «Постдемократия») декларирует свою приверженность социал-демократии, которая в 21 веке находится в глухой обороне, а по Краучу, должна прибегнуть к наступательной стратегии, чтобы улучшить положение большинства населения.
Автор  согласен, что социализм – это дерьмо и экономику он губит, но капитализм должен  быть приручен, а рынок обуздан. Сейчас это кажется уже совершеннейшей утопией. Ухудшение жизни происходит стремительно и повсеместно. Да и идеологическая умеренность Крауча – это тоже нынче редкое явление. Ведь планетарной тенденцией стало доведение до абсурда. Если социальное государство, то разгул паразитизма и «позитивная дискриминация», если неолибероализм,  то рынок органов и дикое неравенство, если экологисты, то безумная Грета, нападки на коров и требование запрета пластиковых соломинок, если охрана здоровья, то глобальный намордник и шмурдяк... Вид стремительно глупеет,  и такие как Крауч выглядят последними из могикан.