О Роб Рое Скотта и русской монархии

Пока соседи в новогоднюю ночь запускали фейерверки и гулеванили, то есть спать всё равно было невозможно, бедный Тишка не знал, куда понадёжнее спрятаться, дочитала "Роб Роя".

"Уэверли" ещё не прочитала, судя по синопсису, там сюжет ещё ближе к "Капитанской дочке", а именно это меня занимает в первую очередь. Вальтер Скотт не нуждается в рекламе,  современников его исторические романы просто поражали волшебным мастерством, с которым он воссоздавал казалось бы безвозвратно канувшую в вечность старину, и хотя с тех пор прошло двести лет  и много всего не только историки и романисты написали, но и кинематографисты с разной степенью достоверности наснимали, так что я без особого стыда признаюсь: знакомство с героическими шотландцами для меня с "Храброго сердца" началось (в детстве "Айвенго" его читала, но там же не про Шотладию), - но Скотта с его заслуженного пьедестала никто не сдвинул, примерно как у нас Пушкина.

Поэтому резонно задать вопрос: а разница между ними в чём?  Меня этот вопрос давно волновал ещё в связи с Александрой Ишимовой. Пушкин, как известно, чуть ли не в последних прижизненных строках хвалил её "Историю России в рассказах для детей" как образец русского языка и стиля, но если дочери четверть века назад с удовольствием Ишимову я читала, то сыну не смогла, тошнило от её сервилизма.

Панегирики власти по-разному можно писать и воспринимать, фокус в том, что если в советское время монархические панегирики   вроде как альтернативой партийным воспринимались, то сейчас в первую очередь замечаешь сходство: лесть, ложь, умолчания, - и отчётливо понимаешь, что ведь всякий раз катастрофой это заканчивается, "никогда не было и вдруг опять".

Начала читать и застряла, попробовала экранизацию посмотреть, но она номинальной оказалась, то есть название и герой те же, а сюжет другой, и вот только в новогоднюю ночь продвинулась, запишу впечатление, пока не забылось, а лучше сразу отвечу на свой внутренний вопрос: чем Вальтер Скотт отличается от Пушкина,  Роб Рой от Пугачёва, а английский (шотландский) монархизм от русского.

Отличий тьма, и если описывать их по принципу "найди разные детали на двух одинаковых с виду картинках", то конца-края не будет. Сходство сюжетов "Роб Роя" и "Капитанской дочки" при этом таково, что постоянно в глазах двоится, примерно так же, как при чтении/сравнении романов Диккенса и Достоевского.

Ну так вот у Пушкина Пугачёв - Лжепётр, самозванец, Екатерина мужа убила и сына отстранила железно, без вариантов, и для главного героя, дворянина Петруши Гринёва "беречь честь смолоду" означает верность Екатерине и точка. Петруша молодец, а Швабрин мерзавец и подлец, не мог дворянин искренно поверить в то, что Пугачёв - Пётр, по Пушкину и с простонародьем не так всё было просто, скорее делали вид, чем верили.

А у Скотта две примерно равно законные династии выясняют отношения на фоне религиозных распрей: якобиты католики, а ганноверцы протестанты. И Фрэнк Осбалтистон, главный герой "Роб Роя" , в отличие от своего двоюродного брата, соперника и врага Рэшли Осбалтистона, хорош скорее не безусловной преданностью одной стороне, а тем, что не суетится и не предаёт обе попеременно, как его антагонист.

Читать романы из русской истории и шотландской - не одно и то же, в русском сразу видишь авторский вымысел, а в шотландском без конца нужно справляться с историческими реалиями, хотя автор и стремится помочь читателям длинным историческим предисловием о клане Мак-Грегоров  и примечаниями.  Одно, к диалогу из 26-й главы, мне особенно важным показалось:

-  Въ томъ-то и дЬло, мистеръ Джарви, захочетъ ли онъ намъ помочь? - спросилъ я; — вы мнЬ описали его какъ приверженца іаковитской партіи, глубоко замЬшаннаго во всЬ ея интриги; захочетъ ли онъ, изъ любви ко мнЬ, или, скажемъ лучше, изъ любви къ справедливости, возвратить по принадлежности пакетъ, который, находясь въ его власти, можетъ оказать, судя по вашимъ словамъ, значительную матеріальную поддержку іаковитамъ?

— Не могу отвЬтить положительно на вашъ вопросъ; знаю только, что знатные люди не совсЬмъ довЬряютъ ему, и онъ не совсЬмъ имъ довЬряетъ; къ тому же онъ очень друженъ съ Аргайллми, которые стоятъ за теперешнюю династію. Если бы онъ былъ совсЬмъ воленъ въ своихъ дЬйствіяхъ, онъ охотнЬе примкнулъ бы къ партіи Аргайля, потому что между Бридальбэнами и Макъ-Грегорами существуетъ старинная вражда. ДЬло въ томъ, что у Роба своя особенная партія какъ у Генри Винда [41], который говаривалъ, что онъ дерется за самого себя. Робъ примкнетъ къ той партіи, на чьей сторонЬ предвидится больше выгодъ. Если бы чортъ сдЬлался сегодня лэрдомъ, Робъ пошелъ бы къ нему завтра въ фермеры; впрочемъ, его, бЬднаго, за это нельзя слишкомъ строго винить, принимая во вниманіе его тяжелое положеніе.

(41)Два большіе клана имЬли между собой поединокъ въ присутствіи короля въ 1392 году, въ сЬверной части Перта, и съ каждой стороны было по 30 воиновъ. Вдругъ съ одной стороны не оказалось одного воина и его мЬсто занялъ какой-то пертскій горожанинъ, по имени Генри Виндъ, или какъ его горцы называли Го-Хромъ,  хромоногій кузнецъ. Онъ сражался очень храбро и содЬйствовалъ много исходу поединка, не сознавая на чьей сторонЬ онъ дерется. Съ тЬхъ поръ сложилась поговорка: „Драться за самого себя какъ Генри Виндъ“. Авторъ.

Пушкина не буду цитировать для сравнения (разговор в санях Петруши с Пугачёвым,  все бывшие школяры и так его помнят.)
А пространная цитата из "Роб Роя" мне не столько "Капитанскую дочку" напомнила, а  скорее "хоть с чёртом против большевиков".

Перескочу через все препятствия ( пересказ/сравнение романтических сюжетов и исторических реалий) к своему выводу. Хотя и заканчиваются оба романа с виду как положено , одинаково: влюблённая пара преодолела все невзгоды не без помощи "злодея" и соединилась в браке,  разница между ними в том,  что Роб Рой умер в своей постели, а Пугачёва четвертовали в присутствии главного героя,  он "узнал его в толпе и кивнул ему головою, которая через минуту, мёртвая и окровавленная, показана была народу".

Сказать, что это усиливает трагизм/реализм истории в обоих смыслах, романной и реальной - мало. Борьба королевских династий/христианских конфессий в английской истории и литературе и самозванцы в русской истории/литературе - вот необъятная и интересная тема.

Что русские писатели заимствовали английские (европейские) сюжеты - очевидно, кто ж их не заимствовал, важно другое: монархия, в которой подданные "дрались за самих себя, как Генри Винд" - устояла до настоящего времени, а русская - в которой "беречь честь смолоду" означало служить  законной царице, что бы за ней не числилось, - нет. Медицинский факт.

Сейчас по мнению одних русских монархистов можно, как 400 с лишним лет назад, только соборно избрать нового монарха, а по мнению других всё-таки поискать наследника престола среди потомков династии Романовых, большинство же населения бывших РИ-СССР-РФ по умолчанию готовы принять как монарха действующего властителя, ибо " кто же, если не он" и "всякая власть от Бога".

И чего в этом больше: восточного фатализма или христианства, - по-моему, очевидно. Во всяком случае стало мне в новогоднюю ночь.