Тигровая падь глава 5-6

     Глава 5

     Нет, сидя дома она ничего не узнает. Ольга написала маме письмо. Нашла ключи, замкнув спящую хозяйку, поехала опять на вокзал. Купив конверт, написала адрес и бросила в почтовый ящик. Поезда приходили и уходили, а она ходила по перрону, не зная, к кому обратиться. И сама не сознавая, что она здесь ищёт. Вдруг её окликнул сидевший на скамейке старик.

   – Девушка, а девушка, я к вам обращаюсь. Подойдите, пожалуйста.

     Ничего не понимая, Ольга подошла. Старик не внушал опасения, и чтобы не торчать, как тополь на Плющихе, да и устала, она присела с ним рядом.

   – А ведь я тебя, девонька, сразу узнал. Хоть и годы прошли, и волосы у тебя крашеные, но глаза не изменились. Я их запомнил. А твои чемоданы мы с женой даже не открывали. Они у нас в кладовке стоят. Надеялся, что увидимся, вот выходит, правильно надеялся.

     Ольга поняла, что её опять приняли за Зину. Вот она, ниточка, пусть пока такая тонкая, что глазом не рассмотреть, но это свидетель. У него вещи Зины. Она обняла старика, поцеловав в щёку. Чем его крайне удивила.

   – Девонька, ты что так расчувствовалась? Сейчас поезд придёт, передам со знакомым проводником сыну посылку, пойдём к нам, я тут рядом живу. И не плачь.
   – Понимаете, я не та женщина, чьи вещи у вас, это моя сестра, близняшка,пропала два года назад, а видел и запомнил Зину, только один носильщик. Я до сих пор надеюсь её найти.
   – Вон какое дело. Мой  поезд подходит, подожди меня здесь.

     Подхватив ведро с домашней клубникой, он заспешил к тормозящему составу. Отдавая проводнику ведро и деньги за услугу, постоянно оглядывался, похоже, боялся, что Ольга уйдёт. Вот это он зря. Появилась какая-то надежда, и пока она всё не узнает, с места не сдвинется. Старик быстро вернулся, не став ждать, пока отойдёт поезд.

   – Пошли к нам, чаю попьём, поговорим, вещи  сестры возьмёшь. Тебе и документов не надо: вы на одно лицо. Пойдём, не бойся.
   – А я и не боюсь. Чего мне бояться? Тут народа полно, все нас видят.
   – Вот это ты зря. Сама говоришь, сестра пропала, и никто, кроме носильщика, её не вспомнил. Может, и я бы не вспомнил, если бы её брошенные посреди перрона вещи не забрал. Я тогда три часа просидел, думал, вернётся. А потом пошёл с вещами к дежурному милиционеру, а он взял заявление, а вещи – нет. Вот я их и отнёс домой. Адрес в заявлении указал, думаю, кто-нибудь да за ними придёт. Два года прошло, помереть боюсь, чтобы вором не прослыть, но ни милиция, ни та девушка так и не объявились. Ну, вот мы и пришли, заходи. – Открыв калитку, он пропустил Ольгу вперёд. С интересом оглядевшись и увидев вокруг старенького домика новые пятиэтажные дома, изумилась, как он мог сохраниться. Принюхавшись, поняла, что пахнет небольшая речка, на берегу которой стоял дом. Вот и ответ. В речку сливали все городские отходы. И эта земля никого не привлекала. Опередив перед дверью Ольгу, старик громко крикнул, видимо, чтобы не напугать, жену. – Мать, ставь чайник, у нас гости. – И, повернувшись к Ольге, объяснил, – жена плохо слышит. В три года попала под бомбёжку, или в четыре, не помнит. Вот и кричу, пусть на стол накрывает. Ужинать пора.

     Ольга разулась и прошла за ним на кухню. Есть ей хотелось уже давно, но понимая, что даже занять у кого-нибудь на работе ей нельзя, собиралась вечером зайти в вегетарианскую столовую. А тут так повезло. На столе исходила паром картошка, облитая сливочным маслом и присыпанная сверху молодым укропом. Сало, мелко нарезанное, с прослойками мяса и стоящим рядом горлодёром из хрена, вызвали у Ольги обильное слюноотделение. Пока ела, молчала. Молчали и хозяева, поняв, как голодна их гостья. Попили чая со свежим клубничным вареньем, за чаем познакомились поближе. Хозяйку звали Дусей, а хозяина Ефимом. Ольга тоже представилась и отошла к умывальнику помыть руки. Вернулся отлучившийся куда-то хозяин. В руках у него было два тяжёлых чемодана.

   – Вот, Олечка, принимай вещи сестры. А как они ко мне попали, сейчас расскажу. Сижу я, как и сегодня, с ведёрком смородины, сыну набрал, поезд жду. С подножки спрыгнула твоя сестра, и пока она договаривалась с носильщиком, к ним подошел молодой человек. Что они там говорили, я не слышал. Он взял её вещи, а она с дамской сумочкой пошла рядом. И остановились прямо у скамейки. Он говорит: ты садись, подожди, а я пойду с такси договорюсь. Ушёл, а тут двое мужчин идут, и сразу к ней:
   – Давай рассчитываться. Глеб тебе посылку отдавал?
   – Отдавал, я её по адресу унесла, а дядька сказал, что сейчас денег нет, рассчитаться сразу он не может, ему их ещё не привезли. Я его паспорт посмотрела, прежде чем отдать. Всё правильно, как в записке, что мне Глеб дал.
   – Значит, нет денег? Ты, стерва, дура, дрянь безмозглая, ты нас дурить вздумала?

     Она заплакала. И грубо, зло ответила:

   – У меня без вас забот было полно, мне ещё кучу поручений надавали, а у меня сынок умер, и так на автопилоте всё делала. Посылка ваша, и проблемы ваши. Вы попросили, я отвезла. Отдала тому, кому передали. Всё, отойдите от меня.

     Горестно  вздохнув, дед Ефим продолжил:

   – Заплакала и подвинулась ко мне поближе, но они крепко взяли её за руки и куда-то повели. А я побежал искать на вокзале милиционера. Когда выскочил на привокзальную площадь, увидел, что её запихивают в машину, а за ней парня, что за такси ушел. Номер я разглядеть не смог, зрение слабеет. Вернулся на перрон, передал свою посылку и сел ждать, когда придут за вещами. Парень, что с ней был, и она как в воду канули. Когда надоело ждать, я тебе говорил, сходил в вокзальную милицию и написал заявление – про машину и про посылку. И про брошенные вещи. Ну, что, будем открывать?

     В одном чемодане аккуратно лежали упакованные новые вещи. В другом – вещи Зины и большой пакет, на котором было написано: «Ксюше». Другой, поменьше, предназначался Артёму. Ольгу затрясло от злости на него. Настолько не доверять жене, бросить её на произвол судьбы, даже не попытавшись что-нибудь узнать. Вся её симпатия к нему куда-то улетучилась, не оставив ничего, кроме сожаления, что именно он муж её сестры. Ольга снова закрыла чемоданы и попросила, чтобы они ещё немного полежали. За ними приедут чуть позже. Попросила прощения, что обстоятельства таковы, что даже отблагодарить нечем.

   – Олечка, ты что, нам ничего не надо, мы рады, что хозяева чемоданов нашлись. И пусть лежат, два года лежали, ничего с ними не случилось. А ты, дочка, заходи, просто так заходи. Мы будем рады. Поговорить со свежим человеком всегда  хочется.

     Попрощавшись и по пути домой перебирая в уме все события последних дней, она прокручивала их в обратном порядке. Как будто они удалялись от неё, уменьшаясь в обратной перспективе. А ведь у неё были и свои немалые проблемы. Куда пропала Варя? Хромой с Виктором думают, что сама она уже вся обглодана рыбами и её не узнать. Из-за них страшно ходить по городу, вдруг встретятся. Домой нельзя. Связи с мамой нет. И тут её осенило. Как это нет, а уличные таксофоны? Совсем от последних событий головой тронулась. Открыв Зинину дамскую сумочку и надеясь найти завалившиеся куда-нибудь две копейки, она обнаружила тяжёлый пакет. Он был набит мелочью. Хорошо, что она вместе с вещами захватила в шифоньере старую сумку. Вот повезло. Выудив две копейки, набрала маму. Услышав Ольгин голос, та буквально закричала в трубку.

   – Олечка, ты где? Артём приехал, звонит весь день, сказал, что ты ушла неизвестно куда. И про Варю вестей нет.
   – Мама, я квартиру сняла, скажи, что с Артёмом, я готова встретиться, но завтра, сегодня уже домой пришла. В 9 утра пусть ждёт меня у магазина, что рядом с его домом. У меня есть новости, они касаются Зины. А ты не подала заявление на мой розыск? Получается странно: Варю ищут, а я никому не нужна, как бы что не заподозрили. Завтра же сходи в милицию и напиши.
   – Олечка, нам бы поговорить, встретиться, надо. Я тут кое-что придумала, как беду отвести. На Каме большой завод строится, людей приглашают, квартиры дают. Нам бы с тобой уехать совсем из этих мест.
   – Нет, папу я одного здесь не оставлю, да и у меня  теперь племянница, а может, ещё Зина найдётся. Так что никуда не пиши. Я не поеду.

     Когда пришла домой, тётя Клава спала прямо на кухне, положив голову на стол. Включив в кухне свет, хотела помочь ей перебраться в койку, но увидев убегающих с её пышных волос тараканов, передумала. Собрала с балкона высохшее бельё и, наконец, добралась до кровати. Долго не могла заснуть. Переворачивалась с бока на бок, меняла позы, старалась расслабить все мускулы и, умаявшись, наконец, уснула.

     Сон ей приснился тяжёлый, не дающий отдыха. Она, видела Зину, которую увозили на вертолёте, а та смотрела ей в глаза и кричала: 2Не уходи, помоги мне! Мне так больно, пожалей Ксюшу. Ищи меня». Её тело приковало к месту, парализованное ужасом. Проснувшись от своего крика, вся в липком поту, уснуть Ольга больше не могла.  Удивилась, услышав хозяйку, она, как будто и не была вчера мертвецки пьяной, не торопясь собиралась на работу. Наконец ушла, не забыв до вечера попрощаться с мерзкими насекомыми. Когда Ольга ставила чайник, по кухне никто не ползал. Попив чай, она снова достала свою тетрадь. Записала всё, что ей поведал Ефим. Ничего не прояснилась, наоборот, запуталось. В детдом теперь ехать не обязательно. Встретится с Артёмом, съездят за вещами, может, найдётся какая зацепка в чемоданах. Нужно искать Глеба. Он, наверняка, знает ответы на все вопросы. В восемь Ольга вышла из дома, доехала на трамвае до остановки Артёма, и пока его ждала, сидя на скамейке, несколько раз перечитала свою тетрадь. Бесконечные изматывающие думы и никаких зацепок. Вспомнила свой сон. А ведь сначала ей снилась не Зина, это она сама была заперта в какой-то камере или собачьей будке. Ей было так страшно. Ольга закричала, и услышала знакомый голос: «Скажи, чтобы она заткнулась. Надоела, орёт. – Сволочи, выпустите меня немедленно. – Она уже просто кричала на одной ноте, чувствуя, как шевелятся, поднимаясь от ужаса волосы. А второй ответил: «Пусть орёт, хоть глотку себе сорвёт, сейчас перестанет». Послышалось какое-то журчание, и её ноги оказались в воде. Вода прибывала быстро. Стало трудно дышать. Ольга встала на цыпочки, желая пожить ещё хоть минутку. По щекам катились слёзы, смешиваясь с прибывающей водой. Вдруг она выныривает из воды. Крыши, в которую она упиралась головой, уже нет, и видит, как Зину тащат к вертолёту, а та оборачивается, находит её глаза. И молит о помощи.

     Подошёл Артём, сел рядом, поздоровался, с обидой спросил:

   – Ты почему ушла? Хоть бы ключи соседям оставила, пришлось к матери бежать. Когда твоя мама позвонила, уже не знал что думать. Думал, тебя твои обидчики нашли.
   – Да нет, меня твоя мама выгнала, не понравилось ей, что я в твоей квартире. Пришлось срочно уходить, пока она в магазин ходила. Вещи на мне были Зинины, других, как ты сам знаешь, у меня нет. Голой на улицу идти? Отдала бы ключи, а она меня в воровстве обвинила. Мне это надо?
   – Ладно, забыли. Мать ни словом не обмолвилась. Странно. Правда, меня в подъезде спросили, куда я свояченицу дел. Сказал, уехала. А ты молодец, покрашенная и подстриженная, совсем не так походишь на Зину. Все решили, что ты её сестра. Приехала помочь с Ксюшей.
   – Маме твоей я ни на кого похожей не показалась, да она меня и не рассматривала, сказала убираться, пока в магазин ходит. И ты, сын своей мамы, даже не пытался Зину найти. Сейчас поедем за  вещами, что она с юга привезла. Зря два года рассчитывался.
   – Ты нашла Зину? И где она была эти годы? Почему бросила нас?

     Ольга с презрением посмотрела на Артёма, И как он мог ей понравиться? Маминым умом живёт, это она ему напела. После знакомства с Зининой свекровью, Ольга не сомневалась: та рада, что Зина не объявилась. И сухо сказала Артёму, что пока нашла только вещи. И хочет, чтобы они съездили за ними вместе. Попросив её подождать, он минут через десять подъехал на мотоцикле. Отбросив с коляски брезент, спросил:

   – Куда поедем, адрес знаешь?
   – Нет, но ты езжай, покажу.

     Дом нашли быстро и ещё во дворе увидели тетю Дусю. Заведя их в дом, она попросила Артёма самого вынести чемоданы, показав на дверь кладовой. Приглашала хоть чая попить, но они, отказавшись, поехали к Артёму. Зайдя на кухню, водрузили чемоданы на стол. Открыли самый большой. Вытащив упакованные и хорошо перевязанные вещи, прочитали имена заказчиков. Отложили их в сторону. Под ними лежала большая сумка, туго скатанная и перевязанная бечёвкой. На ней было небрежно написано: Глебу. Под ней опять список заказчиков с ценой каждой вещи и оставшихся денег. Артём разрезал бечёвку и развернул сумку. Она была пуста, но в боковом кармане лежал адрес с фамилией и суммой, за которую Зина должна была передать посылку. Именно посылку. Деньги только в крайнем случае. Не сомневаясь в честности сестры, внимательно глядя в глаза Артёма, Ольга спросила:

   – Ты и теперь думаешь, что она тебя бросила? Или ты думаешь, ей деньги были дороже вас с Ксюшей? – Схватив второй чемодан, она его открыла и вывалила все вещи на стол. Пакет для Ксюши. Пакет для Артёма. Нижнее бельё и несколько платьев. Сунув ему в руки пакет для Артёма, пошла к выходу. Ей нужно было успокоиться. Как же так, столько лет вместе, двое детей – и просто зачеркнуть всё. Не искать, не верить. Он догнал её уже на улице. Схватил за плечо. Попросил:
   – Не уходи. Я завтра оформлю отпуск, будем вместе искать Зину. Пока не узнаем, что с ней случилось, не отступлю. Пойдём ко мне.
   – Нет, Артём. Я поживу на квартире. Мне там спокойнее будет. Ксюшу, конечно, увидеть хочется. Но потерплю. Давай завтра в час приду. Ты уже отпуск оформишь. – Стряхнув с плеча его руку, поспешила уйти.

Глава 6

     У дома её встретила  Сталина.

   – Оля, с утра хочу поговорить, записку в двери оставляла. Ты обещала помочь. Не отказывайся, пожалуйста. У меня прямо трагедия на пустом месте. Похоже, муж после этого случая другую завёл, а со мной словом не перемолвится. Месяц уже молчит. Понимаешь, ко мне подруга приехала, мы с ней со школы не виделись. Мы разговариваем, а он громко магнитофон включил, я его два раза попросила выключить, а он будто не слышит. Ну, я встала и выкинула магнитофон в окно. Борис ещё два дня дома пожил и уехал. Он  вертолётчик. Телефон не берёт, а друзья говорят, что его нет, отпуск взял. Базировались они последнее время в лесхозе.

     Когда Сталина назвала станцию, куда она просила её съездить и поговорить с его коллегами вертолётчиками, Ольге стало дурно. У неё даже дыхание перехватило. Поняв, что её может выручить только Артём, она кивнула утверждающе:

   – Съезжу, поговорю. А ты срочно пиши мужу письмо, да и мне записочку, чтобы я знала, что ему говорить. Мне ещё в одно место сбегать надо. – И, развернувшись, отправилась к Артёму. Если он не согласится, придётся бросать квартиру и тётю Клаву, любительницу тараканов. И про Варю ничего не узнаю. Самой туда соваться нельзя. Уезжать придётся. Запыхавшись, добежала до квартиры и впустившему её Артёму с порога затараторила, – Артём, только ничего не спрашивай. Меня женщина, что на квартиру устроила, просит съездить к вертолётчикам. Борис, что Варе понравился, оказывается, её муж. Зовут женщину Сталина, сейчас она ему письмо пишет. Я должна его отвезти и поговорить с ним. Они поссорились.
   – Сейчас перекусим и поедем, без письма обойдёмся. Я сам туда собирался. Твоя мама звонила утром насчёт Вари. Про неё так ничего и не известно. Милиция туда ездила. Только зря. Виктор с Борисом сказали, что первый раз о тебе с Варей слышат. Дом, что им снимают, стоит отдельно, и кроме уборщицы там никого не бывает.
   – Ты с ума сошёл, никуда я не поеду. Меня в электричке может кто-нибудь узнать. Столкнулась же я с Хромым на остановке.
   – Мы и не поедим на электричке, сейчас мотоцикл заправлю и до вечера успеем обернуться. – Разговаривая, он быстро накрыл на стол. Достал банку говядины с горохом, галеты. Открыл сгущёнку. Ели без хлеба, но проголодавшаяся Ольга, когда поняла, что вторая банка просто говядина, в смущении отложила ложку. – Всё? Чай не будешь пить? Тогда поехали. Вечером прохладно будет, выходи, я сейчас. – Задержавшись, Артём вынес и положил  в коляску два ватника.

     Помня рассказ Ольги, Артем, подъехав к станции, повернул на главную улицу посёлка. Остановившись у лесхоза, вопросительно глянул на Ольгу, дёргавшую его за рубашку от самой станции.

   – Ты чего? Показывай давай дом. Не бойся, сиди в коляске, у тебя и так из-за ватников одна голова торчит. И то другого цвета.

     С этими словами Артём отправился к дому, из окон которого нёсся оглушительный рёв музыки. Долго стучал, а когда ему открыли, в дверях стоял очень противный и толстый парень. С длинными сальными волосами.

   – О! Ты кто?

     Он постарался закрыть своей тушей дверной проём. Отпихнув его, Артём прорвался внутрь. Запах табачного дыма, пары алкоголя и ещё что-то незнакомое, имеющее сладковатый запах, всё это смешалось и пахло отвратительно. Артём сам не знал, откуда у него взялся такой выдающейся голос. Вырвав из старенькой радиолы все внутренности, он заорал.

   – А ну, валите отсюда к чёртовой матери. Чтобы через пять минут духу вашего здесь не было. Борис, скотина такая, ты где?

     Из дальнего угла выполз, наверное, Борис. Бледный, трясущийся, уставился на Артёма очумелым взглядом.

   – А, ты с проверкой, что ли? Оттуда? – И он показал пальцем вверх.
   – Ах ты, какой догадливый. Гони, всю эту кодлу. Закрываемся на санобработку.

     Борис, ничего толком не поняв, промямлил:

   – Да, мужики, забирайте девочек и уходите.

     Но не тут-то было. Компания расходиться не собиралась. С кудрями до плеч вылез вперёд парень цыганистого вида. Наверное, он был здесь главным. На его плече висела, похоже, несовершеннолетняя пьяная девица.

   – А ты кто такой, чтобы нас выгонять? 

     Девица толкнула его в бок.

   – Это хозяин дома. Они его с парнями в лесхозе арендуют.
   – Да плевать, что он хозяин. Гуляем, мужики.

     Это оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения Артёма. Приподняв почти с него ростом мужика, он вытолкнул его в окно. Треснула рама, посыпались стёкла. Увидев, что сделалось с их предводителем, все выскочили на улицу. А Артём потащил Бориса к бачку с холодной водой и макал его горемычную голову, пока того не затрясло. Когда Борис пил за столом приготовленный Артёмом горячий чай,  он, отодвинув посуду, уселся рядом.

   – Вот теперь поговорим. Где Виктор? Где вертолёт? Виктор только механик. Ты пилот. Если вертолёта нет, то кто им управляет? Говори!
   – Виктор тоже раньше был пилотом, его отстранили за то, что шмель ещё на земле залетел в кабину, его никто не видел, а после часа полёта Виктора укусил. Он штурвал выронил. Они на Сапун-гору летели, а там всегда облака низкие. Видимости ноль. Упали на плато.  Никто не стал разбираться. Вертолёт угробил. Рад был, что не посадили. Что сам с механиком жив остался. Я ему разрешаю вертолёт брать. К нам за всё лето никто не приезжал с проверкой. Вы первый за четыре года.
   – Но вы же по заявкам летаете?
   – По заявкам. С нами организации по чековой книжке расплачиваются. А этим летом все заявки от Охотсоюза. С пушным заготовителем уже два месяца летаем. Они с Виктором сдружились, а сегодня девушку полетели искать. Мы с ней познакомились, и чтобы одним побыть, остались на поляне. Меня разморило, я уснул, а когда мужики разбудили, её нигде не было. Её милиция ищет, узнают, что я с ней был один в лесу, посадят. Разбираться не будут. Их было две. Одна с ними улетела. Да они её на обратном пути высадили прямо у дороги. Мужики говорят, что она ещё долго прыгать не хотела, всё казалось ей высоко, и винтов работающих боялась. Короче, трусиха, но всё равно домой уехала. Про неё никто ничего и не спрашивал. А вот с Варей беда. Она мне понравилась. У нас со Сталиной уже пять лет детей нет, я давно развестись хочу, уж очень она строптивая, да и не похоже, что любит, ей лишь бы муж был. Я расстроился из-за Вари и, извини, запил. Меня теперь уволят? Сталина думает, что я в отпуске, а я с тех пор, как Варя пропала, не просыхаю.
   – Не знаю, обрадую я тебя или огорчу, но я от Сталины. Она из-за вашей ссоры очень переживает, хочет увидеться. Она тебе и письмо написала, извини, я его дома забыл. А в каком районе вы Варю потеряли? Можешь хотя бы приблизительно координаты назвать?
   – Это я могу, только мы её нигде не можем найти. Завтра сам полечу. А тебе спасибо, что всю эту мразь разогнал. Я уже не соображал ничего. Виктор улетит, купит мне две бутылки, чтобы я не переживал, а сам Варю искать. У меня такого хорошего друга раньше никогда не было.

     Артём, подивившись людской глупости, записал координаты места, где пропала Варя, и, попрощавшись, поспешил к Ольге. Подойдя к мотоциклу, подумал, что она куда-то ушла. Воткнул ключ зажигания, огляделся. Со стороны лесхоза шли двое мужчин, один прихрамывал. Ольги нигде не было. Сделав вид, что мотоцикл не заводится, он долго копался, пока они не прошли. Тихонечко окликнул:

   – Вылезай из под ватников, поехали. Я догадался, что ты спряталась. Пока повременим Зину искать. Варя, похоже, в тайге одна. Если жива, её спасать надо. Они Бориса спаивают, а Варю найти не могут. Почему она от них сбежала, не знаю, думаю, не из-за Бориса. Кстати, мне в отпуске отказали, завтра поедем с тобой в экспедицию, устроишься к нам на базу поварихой. Мне как раз надо лететь на контроль, закажем вертолёт и поищем Варю, мне Борис координаты дал.
   – Ты с ума сошёл, у меня отпуска 15 дней осталось. Я в магазине работаю, товароведом. Уволят, если не выйду. Как представляешь моё устройство без трудовой книжки?
   – В городе тебе делать нечего. Так и так увольняться придётся. Поработаешь пока без трудовой, я договорюсь. Утром за тобой заеду, мы летом с 8 утра работаем. Вещи свои все бери, хозяйке скажи, что съезжаешь.

     Сначала расстроившись, Ольга поняла, что Артём прав. Да у неё и денег нет, только семь рублей мелочью из Зининой сумки. Маме спокойнее будет. В тайге её никто не тронет. И там же где-то Варя, голодная и напуганная. Если живая. Милиция ищет Варю в городе, теперь, наверное, и её тоже, если мама написала заявление.

     До города добрались быстро. Простившись с Артёмом, Ольга поднялась в квартиру. Тётя Клава была трезвая, варила картошку в мундирах. Если бы раньше Ольге сказали, что картошка в мундирах так вкусно пахнет, она бы рассмеялась. Варила часто для винегрета, ничем она раньше не пахла.

   – Тётя Клава, а можно и на меня картошечки сварить? Я вам денег дам на портвейн. Я завтра всё равно съезжаю.
   – Вот и сбегай за портвейном, а я ещё грибочков достану, угостили. И хлеба купи.

     Пока шла в магазин, Ольга перебрала в уме все последние события. Как туман, наползал безотчётный страх. Она волновалась и ругала себя. Хорошо бы с кем посоветоваться, но кроме Артёма не с кем, именно он предложил бросить работу и ехать в тайгу, в корне меняя всё в её жизни. Ничего в их с Варей истории ей не нравилось. Надо куда-то идти. В прокуратуру или в милицию. Лучше в милицию. Но сначала решила, будь что будет, сейчас поужинает и съездит к Варе, поговорит с её родными. Расскажет, как всё было и про себя тоже. Пусть милиция с этими сволочами разбирается. Наскоро поужинав картошечкой с маринованными грибочками, Ольга сказала тёте Клаве, что придёт поздно, и, взяв ключи, поехала к Варе домой, пообещав хозяйке ещё купить портвейн. Беспрестанно оглядываясь, Ольга забежала в подъезд. Позвонив и подождав, поняла, что дома никого нет. Звук звонка в отсутствие хозяев становится совсем другим. Как будто это что-то меняет. Мама звонила Артёму, что Варю ищут в канавах, канализационных колодцах. Поняв, что её родители придут поздно, Ольга вспомнила: её тетрадь и карандаш в сумке. Вырвав листок, написала, что Варю надо искать в тайге, вертолётчики знают, где она пропала. Подсунула листок под дверь и выбежала из подъезда. Зашла за портвейном, думая обрадовать хозяйку, но та, как ни странно, спала в постели, а по ней толклись неугомонные тараканы. Ольга быстро собрала вещи, пожалев, что не поискала у Зины брюки. Уже засыпая, подумала: надо попросить Артёма заехать. Ни сапог, ни брюк. Даже носков нет.

     Утром Артём приехал рано. Ольга, уже одетая, вышла и спрятала ключ под коврик у двери. Договорились с хозяйкой. Постояла в подъезде. Хотела подняться к Сталине. Передумала. Захотела бы узнать о Борисе, сама пришла. Привычно сев в коляску, мысленно попрощалась со своей старой жизнью. 

     В экспедиции была охрана. Попросив её пока посидеть, Артём ушёл, но быстро вернулся и, сказав охраннику «В кадры», взяв за руку, повёл Ольгу вглубь коридора. В другой руке он нёс Зинин чемодан с заказанными ей вещами. Толкнул дверь и, не выпуская Ольгиной руки, поздоровался с женщинами. Обернувшись, те буквально остолбенели и уставились на Ольгу, как на приведение. Артём поставил на стул чемодан, раскрыл и обратился к присутствующим:

   – Здесь всё, что вы заказывали Зине. Список: сколько вещи стоят и кому куплены. Так как я всё выплатил, то договорился с кассиршей. Чемодан я ей отнесу, а с вас деньги, с неё сдача. Эту девушку зовут Ольга. Иван Семёнович, разрешил её пока оформить без документов к нам на базу партии поварихой. Поторопитесь. Мне на контроль лететь, и её завезу. Ты, Оля, меня здесь подожди, думаю, я быстро.

     Когда Артём вышел, Ольге дали заполнить анкету. Все энергично задвигались, выходили, входили, вставали пить, всё это проходя мимо Ольгиного стола. Видимо, им не терпелось скорее глянуть на Ольгину фамилию. Почерк у неё был крупный и разборчивый. Она красиво вывела: Филимонова. И усмехнулась: наверное, сейчас её примут за похожую на жену Артёма, его любовницу. Только успела заполнить все документы, в дверь заглянул Артём. Не заходя, махнул рукой на выход.

   – Пошли быстро на склад, получишь одежду – и в аэропорт. Мне вертолёт дали лететь на контроль. Но сначала на базу партии, там тебя оставлю, и Варю искать. Вечером с ребятами договорюсь, объясню им ситуацию. Все будут молчать. Да и кому охота, чтобы их контролировали. Два дня на поиски Вари, может, повезёт.
   – Давай домой заедем, я возьму одежду Зины. Я видела в шкафу пакет, примерно пятилетней давности. Вещи не сильно поношенные. Там брюки и футболки, свитера. Главное, там кеды, а больше мне ничего и не надо. Так быстрее будет. Маме позвоню.

     Артёма уговаривать не пришлось, кто, как не он, знал, что пока все накладные подпишешь, пока робу дадут, вечер наступит. Мотоцикл оставили во дворе экспедиции, уже на уазике заскочили домой и успели в аэропорт до обеда.