Впропасть

Метафорический роман

1

Люблю старенькие кафе, с их потерявшими блеск позолоченными абажурами и столовыми приборами, с их потертой, но не потерявшей своего достоинства барной стойкой, уютными, увитыми плющом террасками и милыми арками и альковами. Нежная пастель стен, тихая музыка и столики, каждый как будто в своем уголке с отдельным интерьером — тут старинные вазы и портьеры, словно из прошлого века, там необычные цветы образуют небольшую нишу, тоже выдержанную в элегантном и ненавязчивом стиле.
А еще в таких заведениях всегда работают приятные официанты, они почти сразу становятся такими же близкими, словно соседи...
В таких кафе частенько можно увидеть приятного старичка-профессора из соседнего универа, парочку стесняющихся провинциалок, выскочившую на перерыв симпатичную секретаршу или какого-то знакомого, который тоже предпочитает мир и уют милого сердцу кафе новеньким блескучим барчикам-нуворишам.
Артемий присел за уютный столик своего любимого кафе и, кивнув знакомому бармену, вздохнул. Он только закончил особенно важный и чрезвычайно сложный проект, забыл, когда нормально спал и сам удивлялся собственной выносливости. Сроки исполнения работы были уж очень коротки, но и оплата не подвела. В голове сумбур, а в организме хронический недосып создавали ядерную смесь, от которой он плохо соображал, но домой не хотелось, и потому перевалочным пунктом он избрал излюбленное местечко, где решил спокойно отдохнуть от дел насущных.
Сегодня в зале мало людей — самый разгар рабочего дня, да и не особо встретишь тут новеньких, вот и сейчас — несколько смутно знакомых лиц, парочка завсегдатаев — это и все посетители. Артем обвел взглядом зал, здесь слегка за поворотом, в маленьком арочном пространстве прятался еще один столик для очень дорогих гостей или тех, кто любит уединение. Сейчас он не пустовал. Там сидела какая-то незнакомая дамочка, мужчина близоруко прищурился, впрочем, почему же незнакомая, и эта знакомая — Ульяна, бывшая сослуживица. Надо же, какая удивительная встреча. Он встал и направился к арочному проходу, поздороваться с гостьей, которую давненько не видел. В его заторможенном сознании прошлое и настоящее смешались, подсказывая неверные, даже невероятные факты — вот же она, Ульяна, только вчера виделись с ней… Соскучиться не успели…
И только притормозив у столика, он понял — все-таки трое суток работы вне графика сыграли с ним злую шутку. Никакого «только вчера» не было и быть не могло! И виделись они ни много ни мало десять лет назад. Но отступать было поздно.
Ульяна подняла голову и удивленно взглянула на высокого небритого мужчину, который с неописуемым выражением на лице нависал над ее столиком. Он молча смотрел на нее, отмечая новую стрижку, бледное лицо, глубокие глаза — все та же глубина, вот только очарования в них стало поменьше, да макияж абсолютно другой. Она не приглядываясь, отвернулась и тоже молчала, думая о чем-то своем и не задавая вопросов. Пауза все продолжалась, но странно, никто из них не проявлял беспокойства. Он рассматривал ее, не скрывая, подмечал все больше и больше мелочей, она еще раз в упор взглянула на него, не узнавая, и перевела взгляд на его руки. Руки были красивые — аккуратно-подстриженные ногти, гладкие и ровные пальцы, широкая ладонь, нормальная такая мужская рука.
Интересно, что ему надо?
Наконец, странный незнакомец глубоко вздохнул и спокойно сел рядом. Блеснул улыбкой:
— Привет. Прости мне мое дежавю. Увидел тебя — и будто вчера расстались.
Она удивленно и слегка надменно приподняла брови.
— Вы точно меня ни с кем не путаете?
— Ульяна, это я, Артемий Андреев, — проговорил он и снова широко улыбнулся.
И в этот момент как будто зажгли свет. Черт! Артем! Он так изменился, у него были длинные волосы, были… нет, дело не в волосах, перед ней был мужчина, не парень, не тот человек, которого она… Стоп! Дальше разум, который она долго и безутешно приводила в порядок, который сначала боготворил, потом проклял, а потом тщательно забыл это имя — начал буксовать, отказываясь принимать реальность. Затарахтело сердце, предательски затарахтело, и язык отказал совершенно. На лице, впрочем, не отразилось никаких особенно выразительных эмоций. Женщина, сидевшая перед Артемием по-прежнему была спокойна и расслаблена. Только по глазам, внезапно выдавшим ее состояние, он понял — узнала. Не могла не узнать. И каким-то шестым чувством, что связывало их тогда, давно, он разгадал, насколько болезненным было это узнавание.
И тут на него нахлынуло. Дружба, встречи, слова, … единение и всепоглощающие, буквально сжигающие внутренности, чувства, а потом разрыв — страшный, тяжелый с возвратами и проклятиями. И… небытие.
Как, как он мог все это забыть, как он мог настолько отключиться и так зациклиться на работе? Что сподвигло его вообще вскочить и бежать навстречу женщине, из-за которой он прошел все круги ада?
Она по-прежнему молчала. Чуть позволила промелькнуть интересу в глазах, чуть улыбнулись губы, она свободно положила перед собой руки и спокойно встретила его смятенный взгляд. «Вот дурак, — пронеслось у него в голове, — просто идиотский идиот!» А разум, испытанный не одной сделкой, уже искал пути к отступлению. Врать — исключено. Она не потерпит вранья. Легче всего сказать правду. Он так и сделал.
Откинувшись на спинку стула, и расслабленно вздохнув, Артемий покачал головой:
— Слушай, это просто какое-то наваждение, но я заметил тебя, и словно не было этих лет, словно мы с тобой виделись только вчера — встал и пошел к тебе здороваться. И только подойдя, я понял, что внезапные порывы, не всегда хороши и оправданы, … но не казнить же меня теперь!
Она также спокойно оглядела его, вновь не спеша ответить. Чертовски хорош! Высокий, широкоплечий, красивый. А эти его умопомрачительные голубые глаза и резкие скулы. Божечки-кошечки! Чтоб ты провалился, сукин сын!
Он продолжал вопросительно улыбаться, ожидая, видимо, какого-то ответа, но она неопределенно пожала плечами, и взгляд ее стал еще более отстраненным и высокомерным.
— Ну, и что как? — глупо продолжил он, раздражаясь.
— Почему в компании с этой женщиной я постоянно чувствую себя идиотом? — он, взъерошив волосы, поднял брови, не обращая, впрочем, к ней своей вопрос.
А в ответ снова легкое пожатие плечами.
«Знал бы ты, как долго я чувствовала себя идиоткой, когда ты меня бросил!» — промелькнуло в голове.
— Значит, квиты, — тихо и четко отпечатала она.
— Я должен почувствовать удовлетворение?
«Мне все равно». — подумала Ульяна.
— Если это все, то я, с твоего позволения, продолжу работать, не возражаешь? — только теперь он обратил внимание на мерцающий ноутбук, с открытым документом на экране, чашечку кофе, капучино скорее всего, — отметил он про себя, и пачку сигарет.
Но просто так уходить ему не хотелось. Уж очень отчужденно, спокойно и даже уверенно вела себя его бывшая пассия, переигрывая, скрывая чувства. А какие были чувства! Огонь горел такой, что можно было фейерверк от их желания запускать! Он глубоко вздохнул, гася свет в глазах, но она все же успела заметить перемену в настроении. Все-все она успела заметить, такая искушенная, отчужденная, стильная, блестящая или все-таки притворяющаяся женщина.
Внезапно Ульяна отвернулась к окну:
— Стоило менять имидж и уезжать к черту на кулички, чтобы быть узнанной в первом попавшемся кафе бывшим любовником.
И не было никакого сарказма, сожаления или насмешки в голосе. Была просто констатация факта, и почему-то именно это задело Артемия до глубины души. Изящно взявшись за краешек пачки, она вытащила сигарету и, вспыхнув зажигалкой, еще более изящно затянулась. Там, в том незабвенном далеком прошлом, он обожал смотреть, как она курила... Нет, на минуточку, он ненавидел, когда женщина курит. Но она делала это с такой неповторимой грацией, так легко, непринужденно и так сексуально, причем даже сама того не осознавая, что он проваливался в это ее действо настолько глубоко… стоп, куда его понесло!
Артемий усмехнулся своим мыслям и, прикрыв глаза, продолжил с удовольствием наблюдать за ней. Ульяна докурила и тут же подозвала официанта, попросив сменить пепельницу. Все как и раньше — курит, но ненавидит запах потушенной сигареты, любит, но никогда никому не принадлежит. Мужчина попросил принести кофе, она приподняла бровь и поинтересовалась:
— А может ты все-таки выпьешь его наедине с собой, мне действительно надо работать.
— Настолько, что некогда поболтать со старым другом, — поддел Артем.
— Настолько, — делано вздохнув, подтвердила Ульяна.
Ее хрипловатый голос бил прямо по оголенным усталым нервам. Он даже не хотел понимать, что с ним происходит и куда его влечет, все закручивалось как будто не с ним, и он, глядя на Ульяну, пока не желал пробуждения и разочарования, посещавшего его в последнее время все чаще и чаще.
А что она? Она отчужденно поглядывала в окно. Артемий упрямо смотрел только на нее. И как ни странно ему нравилось то, что он видел.
— Ты не так уж сильно изменилась, — раздумчиво протянул он, продолжая всматриваться, — хотя, да, новая ты намного круче и красивее той версии, что я когда-то знал…
Пауза. Как много смысла и значения в одном маленьком слове. О, да! Он знал.
— Мне нравится новая прическа, — он сделал паузу, — имидж, — красиво сакцентировал ударение на последнем слове и, завибрировал голосом, всматриваясь в ее глаза. — Цвет волос, умело подчеркнутые глаза, брови... губы, — взгляд переместился ниже, чуть задержавшись на груди. — Одежда — и снова в точку, подчеркивающая и оттеняющая вкус и женскую натуральную красоту, — Артемий подбавил глубины восхищения голосу. — Прекрасная и утонченная, словом — само совершенство.
Да, он великолепно умел делать комплименты... Она вспоминала его манеры и обходительность, он всегда говорил так, словно перед ним единственно-важная и самая лучшая леди во всей вселенной; вспоминала его голос — у него был изумительный голос, ему нужно было работать диктором на радио, в него поголовно влюблялись бы все слушательницы. Она погружалась в него, словно в расплавленное серебро. Такого голоса она больше не слышала никогда и ни у кого. Вся глубина чувств отражалась в четких модуляциях и рассыпалась горьковатым привкусом тенистого хвойного леса, тонкой сладостью патоки, низкой хрипотцой с нотками сексуальности и желания.
— Неповторимо и невозможно, — она обреченно вздохнула. — Как же тебя угораздило?
— Что? — осекшись, переспросил Артемий.
Оказывается, она сказала это вслух.
— Неважно. Ты здесь живешь? — выкрутилась Уля.
— Я здесь живу и работаю по контракту. Причем в последнее время просто на износ, — усмехнулся мужчина и провел рукой по небритому лицу.
— А ты?
— Я — переводчик, немного журналист, фрилансер, и завтра у меня горят сроки сдачи, — сделав акцент на «завтра» отозвалась собеседница.
Он поднял руки:
— Все, все я убегаю! Только один вопрос…
Сердце глухо бухнуло, и помчалось с горки. «Сейчас попросит номер телефона. Как же быть? Не хотелось бы его давать, но и отказать нет причины. Возможно, это чересчур грубо, а впрочем, я ему ничего не должна!»
Он сунул руку в карман, положил на столик купюру за свой так и не выпитый кофе, улыбнулся смущенно, как мальчишка.
— Ты надолго в нашем городе? — и ни слова о номере…
Ульяна раздумчиво протянула:
— Да, скорее всего, надолго, не думаю, что меня вызовут домой раньше, чем я тут все закончу.
Она обвела взглядом кафе, словно именно здесь ее собирались задерживать. Артемий закивал в ответ, как будто знал, о чем идет речь и стал с воодушевлением прощаться.
— Я и в самом деле был рад тебя видеть, — голос снова сменил модуляцию, и она прикрыла глаза, чтоб спрятать то видимое наслаждение, которое испытывала, слушая его.
— Хорошего вечера. — Артемий склонил голову. — Ты очень красивая, — зачем-то добавил он, и она не успела отреагировать, а человек, который так внезапно нарушил мирное течение ее жизни, ушел.
Краем глаза она следила, как он дошел до стойки и перемолвившись о чем-то с барменом, кивнул на ее столик. Ульяна вздохнула — интересно, он просто отказался от кофе или сейчас начнуться подношения. А благодарить его девушке вовсе не хотелось. Она отвернулась к окну, в отражении стекла разглядывая Артемия, он взял пиджак, прошел к выходу, чуть задержался в дверях, поглядев в ее сторону, но найти силы и обернуться она так и не смогла. Через минуту он возник напротив ее окна, и приветственно махнув ей рукой, исчез из поля зрения.
Она громко застонала и уронила голову на руки. «Все,»— подумалось ей, хотя что «все», Ульяна даже сама не понимала. Не желая анализировать ситуацию, она вздохнула: «Плевать...» Нарочито отвлекая себя, девушка обратила внимание, что официант не спешил в ее сторону, а значит, никаких подношений, видимо, Артем Николаевич решил не делать. «Да и правильно, — оскорбленно хмуря брови, думала Уля, подвигая к себе ноутбук и яростно начиная печатать, — в конце концов, кто я ему такая, чтоб тут раскошеливаться!» — она снова затарахтела клавишами, выводя на экране повторяющуюся фразу: «Жлоб несчастный!» Налюбовавшись как следует на свое творение, она усмехнулась, посмотрела в окно, и понимая, что работать здесь спокойно уже не сможет, засобиралась домой. Поднявшись и не увидев ни одного свободного официанта, она подошла к стойке за расчетом. Бармен оживился, и зачем-то попросил ее посидеть еще пару минут. Только Ульяна возмущенно решила поинтересоваться, что вообще происходит, за ее спиной произошло какое-то движение и неизвестный молодой человек обратился к озадаченной молодой женщине: «Ульяна Игоревна?»
— Да-да, — удивленно посмотрел на него Уля.
Она не успела больше ничего спросить, он протянул ей коробочку с белыми и розовыми тюльпанами. «Вам просили передать», — с этими словами молодой человек испарился.
Ульяна удивленно смотрела на цветы, но ее уязвленное вначале женское самолюбие наконец было удовлетворено. Закончив, наконец, с расчетом, она еще раз полюбовалась цветами и, улыбаясь, вышла из кафе.
«И все-таки есть на свете справедливость», — мелькнуло в голове у Ульяны, и она, склонившись, вдохнула аромат цветов от Артемия.
2
Прошла неделя. Ульяна десятой дорогой обходила кафе, понимая, что, с одной стороны — это ничего не изменит, а с другой стороны, все еще надеясь, что «пронесет». Она искренне и старательно делала вид, что все случившееся там просто глупость, случайное совпадение, и не о чем тут думать. В конце-то концов, она сто раз представляла эту свою с встречу с Артемием, сто раз репетировала и проговаривала слова, пытаясь в чем-то убедить то себя, то его.
Потом все речи как-то остыли, забылись и потеряли остроту. Наладилась жизнь, появилась новая работа и новые интересы, потом случился ожидаемый, но все-таки внезапный развод — Ульяна усмехнулась — одно из лучших воспоминаний в жизни. И тут опять...
«Так, все!» — внезапно и зло прикрикнула она на себя. Дальше думать об Артеме она просто себе запрещала.
Ульяна прогулочным шагом направлялась в сторону центра. Она решила во что бы то ни стало найти замену так понравившейся ей кафешке. Злилась на себя, что позволила своим мыслям и страхам в очередной раз взять над собой верх. Ну, встретила бывшего, поду-у-умаешь! Ну, впечатлилась и растерялась, черт с ним, в конце-то концов! Хорошо ведь вокруг. Тихая тенистая улочка с непримечательными одноэтажками, благоухающие зеленью дворы, улыбающиеся приветливые люди, милый городок — живи и радуйся. На улице, действительно, было тепло и солнечно. Весна, целиком и полностью вступившая в свои права и по-честному выполнившая свою работу, уже почти уступала дорогу лету. Но еще не настала пора изнуряющей жары и пыли, было просто зелено, тепло, беззаботно и радостно. Было…
Ульяна свернула к первому попавшемуся столику с непонятной вывеской, плюхнулась на стул и сквозь зубы заказала чай со льдом, из вредности изменив своим застарелым кофеманским привычкам. Отвернулась, достала телефон и задумалась...
3
Более 10 лет назад
… задумалась Ульяна — какой снег! Сегодня, по сути, был первый зимний день, когда в их южном городе шел такой снегопад.
Девушка стояла у окна в офисе. Несмотря на  праздничный день, ее вызвали на работу на всякий случай, вдруг клиенты надумают приобрести что-то по случаю праздника. Ульяна вздохнула. Хоть бы кто-то надумал, а то директору отчитываться не о чем совершенно. Во всем офисе лишь она и охранник, и кто вообще захочет покупать оптом спортинвентарь посреди вечера, да еще и в праздник. Она пожала плечами, приглушила свет и снова залюбовалась волшебной картиной за окном.
Крупные снежинки совершенно бесшумно ложились на землю, покрывая все неровности и изъяны светлым искрящимся пологом, под желтым светом фонаря окружающая чернота приобретала какой-то нереальный флер сказочности, когда все окружающее начинает восприниматься абсолютно по-другому. И сердце ждет чего-то необъяснимого, и душа замирает в ожидании чуда.
Ульяна, замерев у окна, как зачарованная впитывала снежную картину волшебства. Сердце в стеснении рвалось куда-то прочь, душа парила, не сдерживая себя… и тут зазвонил телефон. Девушка вскинулась и вернулась к реальности.
— Алло…
— Привет, это Андреев, — красивый, чуть хрипловатый голос в трубке.
Новый сотрудник их компании по продаже спортинвентаря оптом, Артемий Андреев был молод, симпатичен и самолюбив. Вначале Уля не обратила на него никакого внимания, но позже, когда ему и ей пришлось пару раз выручить друг друга, а позже разделить беды и тяготы офисной жизни, она стала испытывать к молодому человеку искреннюю симпатию. Он работал уже третий месяц, и его дружелюбие тоже казалось ей неподдельным.
— Артем, что случилось? — поинтересовалась тихим голосом Ульяна.
Помнится, в прошлый раз, по вполне понятным для мужчин причинам, он не смог выйти на работу, и Ульяна единственная согласилась его подменить. Вот и теперь она решила, что причина та же.
— Слушай, — Андреев стал пространно объяснять что-то про последний приход инвентаря и сопутствующую накладную, — думаю, может, там ошибка?
Ульяна, внимательно его выслушав, быстро разобралась, в чем дело и, глянув для точности в компьютер, подтвердила:
— Нет, там все правильно, ты не ошибся, — она хихикнула, — ты прям переживал, старательный ты мой?
Он хмыкнул.
— Лучше, как говорится, перебдеть, — и практически не делая паузы, Артем поинтересовался, — клиентов тьма?
— Ага, — засмеялась Ульяна, — ни одного, прямо не знаю, что директору скажу.
Она разочарованно вздохнула, вспомнив о своем непосредственном начальстве. Директор организации, женщина молодая, но строгая, была, что называется, «гроза лентяев», и менеджеры по продажам побаивались, хоть и уважали ее за такой ревностный подход к делу.
Артем вздохнул вместе с расстроившейся девушкой и перевел разговор.
— Ульяна. На самом деле… — внезапно он замолчал и сбился с тона, — на самом деле, я звонил вовсе из-за другого.
Девушка снова подошла к окну. Легкое, едва уловимое предчувствие защемило в груди.
— На улице такой снег, — произнес невпопад его голос в трубке.
— Настоящий зимний вечер…
— Ты стоишь у окна?
— Да. Здесь, в нашем дворике, все белым-бело, и снег совершенно сказочный, я и представить не могла, что снег — это так красиво, — мечтательно заговорила девушка.
— Представить не могла... а я представляю, — повторил он ее слова, — я представляю снег, полумрак, окно в опустевшем офисе и тонкую фигуру девушки,  подошедшей к этому окну... Прекрасной девушки…
Ульяна замерла, позабыв про снег,  прислушиваясь, и боясь услышать то, что он сейчас скажет. Его теплый бархатный баритон звучал и, казалось, обволакивал ее, погружая в какое-то неземное блаженство.
— Девушки, которая мне уже очень давно и очень сильно нравится. И которая даже не подозревает о том, что является предметом мечтаний для одного печального воздыхателя.  А он уже не хочет, не может этого скрывать.
Глубокий вдох, как будто вынырнул из очень холодной воды. Все, самое сложное позади, теперь, что бы она ни сказала, ему будет намного легче.
Она молчала, затаив дыхание. Ей уже давным-давно никто не говорил таких слов. Простым, казалось бы, языком, но о самом главном и сокровенном. Его мальчишеское «нравишься» зацепило и затронуло нежную ноту в ее сердце.
Тихий и теплый голос в трубке дрогнул, он снова вздохнул:
— Почему ты молчишь?
— Я не знаю, что сказать.
— Тогда я скажу еще. Вначале я заметил, что ты человек, который всегда поможет, поддержит добрым словом, нет, о чем я говорю, вначале я увидел тебя и понял, что ты очень красивая.
Легкая пауза и снова непрерывным потоком:
— В тебе красиво все: улыбка, волосы, походка, жесты, а сама ты этого, кажется, вообще не замечаешь...
Ульяна тихо рассмеялась.
— Не совсем так, я просто не считаю себя красивой. Обычной, симпатичной, да, но отнюдь не…
— Послушай, никогда, никогда не говори никому, что ты обычная! Ты живая, ты яркая, ты настоящая, и ты — это самое лучшее, что случилось со мной в последнее время.
Артемий снова прерывисто вздохнул, и она вздохнула следом.
— Благодарю тебя, мне приятно, — тихо проговорила Ульяна, и он понял — она сильно смущена.
Его всегда, с первой встречи поражала эта девушка. Взрослая, очень интересная, цельная, яркая и в тоже время очень добрая и отзывчивая. К ней тянулся весь коллектив, и она всем отвечала искренней дружбой. Даже ее грусть и переживания всегда выглядели как нечто временное и проходящее, а уж ругаться она умела и вообще виртуозно, и это, как ни странно, тоже нравилось. Сначала он просто улыбался ей, а потом, потом она захватила все его мысли — там под спудом ее веселья и беззаботности таилась неимоверная глубина. Она была умна и образованна, а ее безупречные манеры вызывали восхищение.
Он был для нее молод, да и не стремился к каким-то отношениям, переживая разрыв со своей тогдашней подругой. И именно Уля первая помогла ему, с неподдельной искренностью давая советы и беспокоясь о его состоянии. А он сам себя не понимал, вначале списывая свое смятение на разрыв, а после уже все больше и больше обращая внимания на девушку Ульяну, с ее добрым сердцем и искренней отзывчивостью к нему.
Он понял, что он идет на работу, чтобы увидеть ее, понял, что ему хочется все время на нее смотреть, разговаривать с ней, любоваться, ловить на себе ее взгляды и почему-то мечтать, совсем не скромно, о ней, о ней одной.
Нет, никто не говорит, что он не пытался себя успокоить, оправдать, сам отмахивался от своих жарких и неуместных мыслей, прикрываясь тем, что это не страшно, что он просто ищет у Ульяны банальной поддержки. Но где-то там, глубоко внутри, постепенно возникло осознание — влюбился. Впрочем, он довольно легко для себя это принял. Ведь она действительно была хороша. Они понимали друг друга с полуслова, у них появились какие-то свои милые шутки, разговоры, приколы. Но в остальном стало хуже. Самое страшное — Ульяна была замужем, а он слишком молод, и его возраст был препятствием скорее для нее, нежели для него. Каждое неосторожное слово или нежный взгляд она переводила либо в шутку, либо вообще не замечала. А он горел, вспыхивал, как спичка, и, в очередной раз сгорая от желания, обещал завтра же ей во всем признаться. 
Потом он стал следить за собой, чтоб не сболтнуть лишнего, чтоб никак и не при ком не скомпрометировать ее в глазах охочих до сенсаций сотрудников.
А потом началась ревность. Он видел, как с утра ее подвозит муж, как она ему улыбается, целует его, и тут его накрывало такой страшной и удушающей волной ревности, что он просто сходил с ума. Но вот она входила в дверь, и все вокруг наполнялось воздухом, светом, счастьем от ее улыбки, и до конца дня она принадлежала только ему. Он все время ощущал ее где-то рядом, и это невероятно грело душу, а в курилках только наедине с ним — целых пять минут счастья, и даже иногда одна сигарета на двоих.
Он всегда подкуривал для нее сам, она смотрела, потом брала тонкими пальчиками прямо у него изо рта и, легонько касаясь губами, красиво затягивалась. Это был самый настоящий акт любви. Не хотелось даже разговаривать, хотелось смотреть на нее, невероятно возбуждаясь от движения ее губ, от изящества, с которым она прикуривала и затягивалась, хотелось бесконечно ее целовать, но увы.
Жизнь несправедлива.
Так они и молчали в трубку каждый о чем-то своем.
— Ульяна, ты еще здесь? — нарушил он трогательное молчание.
— Скажи мне еще что-нибудь. — наконец произнесла Уля. — Мне понравилось.
— Хорошо, что понравилось, —  хмыкнул он, — это дает мне некоторую надежду. Да, Ульяна?
И вдруг помимо собственной воли, она сказала:
— Да. — и, словно раздумывая, продолжила.— Зачем я буду это скрывать. Ты очень милый, — она чуть не сказала «мальчик», но он действительно был намного моложе.
Но он понял.
— Мальчик… ты ведь это хотела сказать?
— Да, что поделать, ведь ты так прекрасно, так замечательно и непоправимо молод!
— Ненавижу свой возраст!
— Зря, каждое время чем-то важно для человека.
— Ульяна, я хочу тебя увидеть!
Он почувствовал улыбку в ее голосе:
— Завтра увидишь.
— Хочешь, я приеду к тебе сейчас?
— Нет, Артем, мы уже скоро закрываемся… — она запнулась, — мне нужно успеть на маршрутку, домой.
Не хотелось сейчас думать о семье, о муже, и, почувствовав ее настрой, он сменил тему.
— Придется ждать до завтра. Я очень люблю, как ты приходишь на работу — свежая, веселая, яркий лучик счастья в этом бренном мире. Скажи, — пауза, — если бы я был чуточку старше, ты бы могла обратить на меня внимание?
— Можно подумать, на такого красавчика никто сейчас не обращает внимания! — мрачным голосом пошутила она. — Весь офис гудит: Артемий классный, да Артемий распрекрасный!
— Да? — Артем улыбнулся. — Правда?
— Правда, особенно в сочетании с твоей улыбкой и таким невероятным голосом!
— Каким таким голосом?
— Не притворяйся, Артем, у тебя совершенно бесподобный голос, — восхищенно произнесла Ульяна, и он счастливо рассмеялся.
— То есть, в принципе, я могу нравиться женщинам, — мечтательно протянул молодой человек. — В частности, хотя бы одной, например, Ульяне Игоревне.
Она провела пальцем по стеклу и ничего не ответила.
— Как бы я хотел сейчас оказаться рядом с тобой, — его голос практически перешел в шепот, серебрящимся потоком окутывая ее тело.
— Обнять тебя, прижать хотя бы на минуту к своему сердцу, почувствовать тепло твоего дыхания…
Она молчала, боясь даже вздохнуть. Миг — и очарование будет разрушено, а ей мало, до обидного мало в жизни досталось любви. Может быть, хотя бы так она сможет немного потеплеть сердцем.
— Ульяна, — позвал он, — ты слышишь меня? Одно твое слово, и я приеду…
— Слышу, — отозвалась девушка. — Прости, мне нечего сказать тебе, — и все-таки привкус горечи не мог не проникнуть в этот волшебный вечер.
— Мне пора, — с сожалением призналась она, — сейчас уже придет охранник.
— Постой. Я хочу, чтоб ты запомнила этот вечер, этот снег... и еще, чтобы ты знала, как я восхищаюсь тобой.. ты очень красивая.
— Спасибо, — зачем-то сказала она.
— За правду не благодарят, — прошептал Артемий.
— Пока, — хотелось сказать что-то еще, но тысячелетия хорошего воспитания так и не дали этого сделать.
— До свидания, принцесса, — произнес серебряный голос, и в трубке раздались короткие гудки.
Утром, придя на работу, она нашла на своем столе букет нежно-розовых и белых тюльпанов.
4
Нынешнее время
Прошла неделя. Жизнь Ульяны в командировочном городке вернулась в привычное русло. Маленький коттеджик, похожий на настоящую избушку, милостиво выделенный ей для проживания, очень полюбился Ульяне. Она с удовольствием вдыхала запах сосен и кедров, растущих прямо под окнами, и наслаждалась видом гор, когда выходила во двор погреться на солнышке.
Всю прошлую ночь она ударно работала, почти не спала и теперь наверстывала упущенное. В двенадцать дня, не спеша поднявшись, она сварила кофе, а потом решила выпить его на маленькой террасе, любуясь горным краем.
И тут в дверь постучали. Странно, она никого не знает в этом городке, по крайней мере настолько, чтоб к ней кто-то мог прийти в гости, да еще и спозаранок. Ах, да, это для нее час дня — еще утро, на самом деле, самый разгар летнего солнечного дня.
Так кто же это может быть. Ульяна замерла. А ведь кое с кем она тут все же знакома. Легкое подозрение мелькнуло, заставив участиться пульс, и Ульяна старательно помахала перед собой руками, словно отгоняя нечаянные мысли.
За дверью стоял Артем.
Она прислонилась к притолоке двери.
— Как ты меня нашел? — вопрос получился грубый, да и выражение лица говорило само за себя.
— И тебе добрый день! — улыбнулся Артемий нарочито бодрым тоном.
— Какого черта ты пришел, — прошипела Уля.
— Ульяна, подожди, не сердись… — мужчина шутливо поднял руки над головой, — неужели мы не можем поговорить, как цивилизованные люди?
— О чем? — сухость ее тона грозила все окружающее превратить в пустыню.
— Мне есть о чем, но я не собираюсь делать это на пороге.
— Ладно, проходи, — она прошла мимо него и с независимым видом уселась на террасе, грохнув чашкой по столу.
Артемий, ничуть не удивленный таким приемом, с удовольствием оглядел маечку с рисунком панды посреди груди и клетчатые коротенькие шортики ее домашнего костюма.
«...Сколько ей сейчас лет? Мне тридцать два, она — на восемь лет старше, значит сорок…»
— Отлично выглядишь, — восхищенно приподнял брови молодой человек, присаживаясь на соседний стул. Она встала, и произнеся сквозь зубы: «Мне надо переодеться!» — прошествовала мимо него в дом.
Артемий откинулся на стул и выдохнул. Одно маленькое сражение он выиграл, но в войне проиграл. И теперь хотел... Чего он хотел? Все эти дни у него из головы не шла встреча с Ульяной, мешая работать и не давая ни на чем сосредоточиться. Ночами он лежал долгие часы без сна и вспоминал, вспоминал, как будто переживая по-новому их любовь. Страстную, огненную, безумную любовь и такой же безумный и страшный разрыв.
Все-таки, как легко полюбить — взлететь, распахнуть сердце, словно ангельские волшебные крылья, навстречу новому чувству и верить, верить во все самое лучшее, без оглядки на реальность, без дум, мыслей, храня в душе лишь прекрасный образ избранного тобой человека… А в жизни… Словно слепой, не видящий препятствий, словно калека, только научившийся ходить, босой и окрыленный, ты ступаешь на дорогу любви. Но впереди тернистый извилистый путь, впереди острые и ранящие осколки ваших прошлых жизней, а ты идешь и ведешь за собой любимого человека, хочешь облегчить этот путь, срываешься в полет, и вот уже вы вместе летите, летите… Как вдруг — пропасть. И силы на исходе, и все тише голос любимой… может, ты даже успеешь задержаться на самом краю, сможешь удержать и себя, и ее. Но бывает, что лишь коснувшись душ друг друга, срываешься и летишь в пропасть по воле жестокого рока. И… расстаешься, оставляя на камнях осколки израненной души. И проходят годы, а ту пропасть не позабудешь…
Много дней после этого разрыва Артемий просыпался с именем любимой на губах, желая отомстить, желая возненавидеть, понимая, что любит еще сильнее и проклиная за невозможность быть рядом. Потом постепенно пришло забвение, словно вулкан, сжигающий его изнутри, заснул, но не погас насовсем, потихоньку продолжая тлеть, и он знал о нем. Страшился его, но какая-то упрямая частица души по-прежнему жаждала любви, ждала ее и искала.
Были ли у него женщины? Вначале он работал до полного изнеможения, лишь бы забыть, стереть память, что-то доказать, и развенчать собственную ненависть. Потом появилось желание отомстить всему женскому полу, и он напропалую мстил. Правда, месть ради мести недолго прельщала его, оставляя лишь послевкусие поражения. Но в итоге преодоление переросло в здоровый цинизм, на выжженной почве которого смогли «выжить» только самые лучшие, идеально-прекрасные, невозможно-утонченные и равнодушно-нелюбимые. В конце концов, и из них осталась пара самых выносливых и имеющих иммунитет к его ненависти, к ним он питал уважение именно потому, что они принимают его таким, какой он есть и ничего особо не требуют, кроме дорогих подарков и его денег.
И вот теперь Артем снова вернулся в ту самую точку своей потери и понял, что вся боль, которую испытал он, была вдвойне болью для нее… Наверное, он всегда понимал это, но юношеский эгоизм застил глаза, и он внушал себе, что несчастнее его самого нет на свете. А потом, при встрече, он успел уловить ее взгляд, полный такой же боли, что испытал сам, и решился, нет, не продолжить общение, да и возненавидеть ее с новой силой уже не было причины. Он решил, что должен попросить прощения.
Почему-то он опять не принял в расчет взрывной темперамент его бывшей дамы сердца, и в его воспаленном воображении возникла идея, что если прощение ее будет ему даровано, он, наконец, сможет освободиться от нее навсегда. И они разойдутся друзьями.
Однако, судя по встрече, до друзей им с Ульяной было примерно как до Африки, но решимость его не так уж легко было поколебать.
Ульяна вошла в дом и пошла в ванную умыться. Она вся кипела от злости и негодования. «Какого черта он меня преследует, неужели непонятно — она просто хочет спокойно жить. Что ему надо?»
По-прежнему злясь то ли на себя, то ли на Артемия, она побрызгала в лицо водичкой, но минуту спустя, все же заставила себя остановиться, подправила брови, махнула кистью по скулам и прикусила для свежести губы.
Тонкая улыбка скользнула по лицу женщины.
«Как цивилизованные люди, говоришь?.. Будут тебе цивилизованные люди», — пропела она и спокойно пошла переодеваться.
Уля достала из шкафа пару простых платьев, замерла на минуту, откинула их на кровать и вытащила любимый розовый сарафан без бретелей. Правда, леди с не очень маленькой грудью противопоказано носить такие вещи, но в этом сарафане был замечательный секрет — силиконовая полосочка, которая прекрасно держала ткань на груди, не сползая и не сдавливая оную. Натянув его до половины, она вспомнила о бюстгальтере и полезла еще за ним, достала, посмотрела и тоже бросила на кровать.
— Да пошел он! В такую жару из-за него еще бюстик надевать!
Она поправила широкий подол, встряхнула головой и оглядела себя в зеркале.
— Идеальна, — прошептало ей зеркало, и Уля засмеялась.
Выйдя в коридор, уже в приподнятом настроении, она схватила сумочку — там были сигареты — и прошла наружу.
Артемий спокойно сидел за столом. Казалось, органичнее ничего и представить невозможно. Просто мужчина на веранде любуется горами. «Просто очень красивый мужчина, просто на моей веранде, ждет меня, чтоб у меня случился нервный срыв!»
Она снова усмехнулась своим скачущим паршивеньким мыслишкам и вышла. Солнце осветило ее фигуру, обрисовав силуэт в тонкой, почти прозрачной ткани, как раз, когда она выходила, и Артем, обернувшийся на звук ее шагов удивленно замер. Молодая, красивая, грациозная… и невозможно злая, хотя и улыбается.
Ульяна спустилась со ступенек, и он усмехнулся, с трудом отведя взгляд от ее груди. «...Как же это все красиво на ней, как же прелестно и мило, вот только кто-то по-прежнему не любит бюстики, а кто-то не может из-за этого взгляд от нее отвести!» Но высказаться вслух по этому поводу он не решился.
Он вообще пока еще не понимал, как себя держать с ней, каким образом он должен с ней сговориться, и что из этого выйдет. Поэтому занял наблюдательную позицию, надеясь, что разговор сам к этому выведет.
Она полезла в сумочку, достала пачку сигарет и, открыв, поняла, что она пуста.
— Вот черт, — пробормотала девушка, — сигареты кончились.
— Ты так и не бросила курить…
— Я бросила! — она кивнула на пачку. — Это первая пачка после почти семилетнего перерыва.
— Что так, жизнь заела? — спокойный тон Артемия с едва слышным сарказмом выводил ее из равновесия.
— Наоборот, от скуки. Слишком все хорошо, — сквозь зубы, со спокойной и милой улыбкой почти пропела она, и его снова кольнула эта нарочитая радость и спокойствие.
Уж лучше бы ругалась. А так, совсем непонятно, что она вытворит в следующий момент. И пока Ульяна спокойно расчленяла ставшую ненужной коробочку, он привстал и положил на стол новую пачку ее любимых сигарет.
— Смотрю, ты тоже куришь, — любезно поинтересовалась собеседница.
— Ага, недавно начал, — кивнул Артем. — Недавно... сейчас, это же недавно!
— А что, пришла пора? — из-за ее елейного голоса ему хотелось ее придушить.
— Ой, пришла, — вздохнул Артем и протянул ей приоткрытую пачку.
Слова непроизвольно вырвались быстрее, чем он успел подумать:
— Розовую или золотую?
Он сглотнул и замер, глядя на сидящую перед ним Ульяну…
Это там, в прошлой жизни, он всегда держал для нее пачку самых дорогих тогда сигарет — дома она не курила. Это тогда, в той реальности, она всегда выбирала между розовой и золотой сигаретами, считая, что в счастливой жизни есть место только этим двум цветам. Он настаивал еще на идеально-белом или черном, но Ульяна в данном вопросе была непреклонна. Все это осталось там. Где давно ничего нет.
Ульяна подняла брови, но так ничего и не сказала, а Артем, сделав над собой усилие, не дал себе смутиться — все-таки уже немного не тот статус. Дернув верх пачки чуть сильнее, чем следовало, он протянул ей сигареты. Руки не дрожали, еще чего, показывать перед девчонкой слабость! Может быть, совсем немного, слегка, болело сердце.
— Покурим, — хрипло произнес мужчина, уже намеренно причиняя ей боль.
А она просто опять смотрела на него, и сердце, предательское девичье сердце стонало и плакало о чем-то, что так и не сумело сбыться.
— Покурим, — так же бодро отозвалась она и осталась сидеть на месте, изучающе глядя на Артема.
Он вынул золотую сигарету и потянулся прикурить.
— Шутишь, это же моя! — с азартом воскликнула его такая прекрасная бывшая.
— Так я же для тебя ее и подкуриваю, — согласился он.
И тут она нанесла удар.
— Да ты что, я побрезгую после тебя курить сигарету!
— А что так? — в лице не дрогнул ни один мускул. Все-таки он прекрасно умел держать себя в руках.
— Сомневаюсь в твоей «непорочности» — она пальчиками нарисовала кавычки, — мало ли с кем ты спишь.
Он хмыкнул. Маленькая сучка, только она умеет его так бесить. Закурил и не стал предлагать сигарету Ульяне.
— У меня здесь никого нет… — затяжка, голубой прищур злых глаз, прикушенная сигарета в углу красиво очерченных губ. — Кроме тебя, разве что…
— А меня у тебя и подавно нет! — торжество в ее голосе даже восхитило.
Чуть не вырвалось — поживем - увидим! Сдержался. Выдохнул гнев вместе с дымом сигареты. Ульяна так и не закурила. На минуту ушла в дом и появилась на пороге с бокалами и бутылкой вина. Он привстал, чтобы ей помочь, но она отмахнулась и протянула ему вино, чтоб он открыл.
— Так как ты меня нашел? — повторила Уля свой вопрос, пока он легко управлялся с бутылкой. Легко, играючись, танцуя по жизни и ломая походя…
— Две гостиницы в городе, в которых не проживает Золотовская Ульяна Игоревна. Значит, в коттеджном поселке поселили, как дорогую гостью. — ответил Артемий, но это было как-то очень похоже на вранье.
Он налил ей и себе вина и, поднявшись, пошел куда-то за дом. Она окликнула:
— Ты куда?
Но молодой человек уже вернулся назад с корзиной, из которой, как из рога изобилия, стал доставать всякие фрукты и вкусности.
Ульяна изумленно молчала.
— Я ее там оставил, не зная как ты меня примешь… — пауза, — но с пустыми руками заявляться неприлично.
Ульяна неверяще покачала головой.
— Отвлекающий маневр, Артемий Николаевич. А если без всего этого и правду?
Артем пожал плечами. Он и так знал, что она не поверит.
— А если правду, все было еще проще. В городе одно единственное добывающее предприятие, и у гендиректора этого предприятия как раз осенью юбилей. Я, как  один из его замов, предложил отпраздновать сию знаменательную дату. И это я, Ульяна, отдавал распоряжение о том, чтоб наняли кого-нибудь написать о нем биографию.
— Ты знал, — изумленно прошептала она.
— Да, то есть нет. Я знал, что приедет пресса, но я не предполагал, кто это будет. Тем не менее, когда ты сказала, что приехала сюда писать, я сразу понял, что ты и есть наша журналистка. И поэтому я не взял твой номер телефона...
— Он у тебя уже был, — договорила она.
— Да, просто этим занималась моя помощница, а не я, — мягко улыбнулся ее гость, — может, это судьба нам встретиться.
Она не хотела, на самом деле, знать, что это судьба и отмахнувшись, заявила:
— Я не верю ни в какую судьбу!
— А я верю, — проговорил тихо он, и потянувшись к ней бокалом, посмотрел внимательно и проникновенно.
— Я верю и понимаю, что был очень неправ, поэтому я пришел сюда не просто так...
Его тон стал торжественным, и Уля тревожно нахмурилась.
— Подожди, только не начинай посыпать голову пеплом и все такое.
Он усмехнулся.
— Не думаю, что дойдет до пепла, но все же, Ульяна, я хочу попросить у тебя прощения...
Она откинула голову на стену и застонала:
— Господи боже!
Артемий встал и подошел к перилам веранды. Ну что за женщина. Она не просто не услышала его, она и не желала его слышать. Понимая, что извинения провалились с треском, и вместо того, чтоб дать ей время, он потихоньку снова начал заводиться.
— Только не паясничай, а? — тихо попросил он.
— Артемий, я тебя умоляю! — Ульяна разозлилась не на шутку. — Лучше бы ты пришел и сказал, что ты хочешь потрахаться! Но все эти извинения — это так пошло и…и... — она хотела сказать «больно» и не смогла. Слова застряли в горле.
Он огорченно покачал головой:
— Вот это сейчас тоже было пошло.
— А чего ты хотел? — внезапно закричала она, и он вздрогнул.
— Я влюбилась как девчонка, я отдала тебе все, что имела и даже больше, я готова была на коленях просить о любви, а ты на все плюнул и ушел!
— Да ты что! — он понизил голос и говорил все глуше и глуше. — Ни на что ты не была готова! А кто постоянно причитал: «Я замужем, я ничего не могу тебе дать!?» Да я, как щенок, униженно ползал перед тобой, прося о крупицах любви! Ты что? Хотела, чтоб я последнюю гордость отдал тебе в угоду?
Он злился все больше и больше еще и оттого, что и сейчас она не слушала его, не желала понять. Глядя на то, как она упрямо качает головой, Артем внезапно замолчал, словно устал от всего происходящего.
— Так я и отдал, — с горечью продолжил он, — мне больше нечего, абсолютно нечего было тебе предложить, я отдал все! И тогда мне пришлось уйти, чтоб сохранить хотя бы чувство собственного достоинства…
— А мне и не надо было большего, — так же тихо и горько прошептала Ульяна. — Я ничего не просила, я хотела просто быть с тобой, а ты все время зациклено повторял, что я никогда не смогу тебя полюбить! И когда я, как сумасшедшая, всем сердцем тебя полюбила, ты просто ушел, ушел с гордо поднятой головой!
Она уронила бокал, и он, легко позвякивая, прокатился по полу и упал в траву, не разбившись. Они молчали. Боль разрывала грудную клетку, мешая дышать.
— Уходи, Артем.
— Нет, постой, Ульяна…
— Уходи, не могу сейчас тебя видеть.
Он тяжело поднялся:
— И все же я хочу принести извинения и хоть как-то объяснить мотивы своих поступков…
— Засунь их себе в задницу, — устало откликнулась она.
— Ульяна!
— Я недостаточно тебя оскорбила? Подбавить еще?
— Не делай того, о чем потом пожалеешь.
— О чем еще мне жалеть? — она сощурила глаза. — О том, что я с тобой справиться не могу, что даже с собой справится не могу?
Она схватила бутылку и отпила прямо из горлышка. Женщина-вихрь, женщина-спонтанность, вся огонь и вулкан!
— Ульяна!
— Жалеть о том, что ты появился, а я с той минуты, как тебя увидела, не могу перестать думать о тебе?
Ноги сами понесли его к ней.
— Ульяна, послушай…
— Пошел к черту!
Она резко развернулась и ушла в дом.
— Ненавижу тебя! — раздалось оттуда.
— Ульяна!
— Пошел к черту! - повторила она снова.
— Да я давно уже там, — вздохнул он и отправился прочь.
Ульяна остановилась у шкафчика...

Продолжение следует.