Мистическая наследственность рода Лохвицких

                Мистическая наследственность рода Лохвицких. 

Январь 2023                Тимофеев — Пландовский - Лохвицкий
      
    О творческой наследственности, в том числе Кондрата Анреевича Лохвицкого, надеюсь скоро закончить большую  статью  « Запах старины. Кондрат Андреевич Лохвицкий». Данный фрагмент не включён в ту статью.
    Русский писатель, поэт, литературный критик, переводчик, историк, религиозный философ на стыке 19 и 20 столетий   Д. С.  Мережковский в книге «Александр Первый», приводит выписки  из дневника  князя Валерьяна Михайловича Голицына  за  1824 г.
Из дневника Голицына мы узнаём, что он был знаком с Кондратом Андреевичем Лохвицким. Вот. Что он пишет:
    «Июля 15. Ездили с Коссовичем к Татариновой. На краю города, за Московской заставой, у соснового бора, три деревянные дачи; ворота на запоре, собаки на цепях, высокий тын с острыми бревнами; не то острог, не то скит...Комнаты имеют вид моленных: иконы, хоругви, паникадила, ставцы со свечами... Кого тут только не было: тайный советник В. М. Попов; статский советник Мартын Степанович Пилецкий; ...командир лейб-гвардии егерского полка, генерал-майор Головин (прадед мужа дочери генерал -лейтенанта Николай Александровича Лохвицкого — Н. Т.); и какой-то старенький приказный, Лохвицкий (Кондратий Лохвицкий — Н. Т.), в сюртучке мухояровом, так называемое кувшинное рыло (Меня очень взволновало, что Голицын, князь, называет Лохвицкого «кувшинным рылом». Неужели министром  просвещения России был назначен отъявленный сноб? Даль разъяснял:  кувшинными рылами называли людей провинции с  окающим говором, носителем которого частью является обрусевшая чудь. Даль относит к ним владимирцев, ярославцев, костромичей, нижегородцев, симбирцев и даже оренбуржцев. Кондрат воспитывался в Москве, в семье уроженца г..Вологда Х.А. Чеботарева. Вологодский говор - окающий. Самой характерной чертой его считается - оканье полного типа. Оканье – это колоритная местная черта, которая весьма устойчива и добавляет вологжанам милое очарование.  — Н.Т.). «Весь край этот строит губы кувшином» - Н.Т.)
  Этой записью в дневнике Князь Голицын подтверждает, что был знаком с Кондратом Лохвицким, встречался с ним на сборищах хлыстовцев и филадельфийцев  у Татариновой, что чужака  в столице сразу узнавали по оканию.
   
     Окающий  Лохвицкий — провинциал, видно хотел подчеркнуть князь.  Говор петербуржцев и сегодня выделяется. Пришлось нам с женой  как-то загорать на пляже в далекой африканской стране. Мы тихо о чем-то переговаривались. Неожиданно с соседнего топчана прозвучал вопрос: «Вы из Петербурга?». - «Да, но почему Вы так решили?» - «Петербуржцы сразу узнаются по говору». Ха — Ха! Хорошо хоть не «кувшинные рыла».
     Июля 19. Повадился я к маменьке ( Татаринову князь вновь называет  «маменька»  — Н. Т.)
- Были мы в субботу в баньке с Мартыном Степанычем,- продолжал Попов ( Попов в точности пересказывает историю записанную 13 лет назад Кондратом Лохвицким, когда они парились с  О. А. Турчило. То, что это рассказ про баню принадлежал Лохвицкому нет, ни малейшего сомнения, потому как он пронизан духом  Кондрата, о котором мы узнаем из других его записей. Попов от своего имени по — сути пересказывает  рассказ Кондрата, записанный на 15 лет ранее, который  я привожу ниже — Н.Т.)
   Июля 20.  Далее князь в дневнике продолжает: «А с приказным, кувшинным рылом (Кондратием Лохвицким — Н.Т.), тоже на днях было чудо (и князь вновь дословно повторяет запись из дневника К. Лохвицкого. Из этого я делаю вывод, что князь Голицын,  побывавший к 1824 г. министром просвещения России, и снятый с этой должности за масонство, встречался с К. Лохвицким на масонских сборищах — Н.Т.):
«- Сижу я,- говорит,- у именинника, головы купеческого, Галактиона Ивановича, и вижу, штаны у меня худы, в дырах; устыдился, хотел закрыть, а внутренний глас говорит: "не закрывай, се слава твоя!" И внезапно приятным ужасом духовным исполнился я, так что все бытие мое трепетало…»
        Эта запись в дневнике князя очевидный пересказ записи  из дневника К. Лохвицкого за 1809 г. ,  сообщённой В. Терновским в 1863 г. Присвоение тайным советником ( по рангу приравнивался к генерал-лейтенанту) Поповым и присутствующим его приятелем статским советником Пилецким  нисхождения божьего говорит нам лишь то, что к рассказчикам  таких историй было в том обществе особое почтение, ради чего они и врали. 
      Личность самого  Попова раскрывается в другой записи в дневнике Гагарина:       « - Многие, -говорит (Попов -Н.Т.) - нынче стали смердеть учёностью и самым смердием сим похваляться. Пяточки бы им поджарить , преподать плоть во измождение, да спасётся дух… Дочь Попова , Любенька, пятнадцатилетняя девочка, чувствует омерзение к Филадельфийским таинствам и маменьку ( Татаринову -Н.Т.)  в глаза рисует старою ведьмою, а кроткий изувер Попов, полагая, что дочь его одержима бесами, для изгнания оных истязает её, запирает в чулан, морит голодом и сечет розгами так, что стены чулана обрызганы кровью, - того и гляди засечёт до смерти. И всё это по приказанию маменьки, полученному от Бога». 
    Июля 23. Хорошо сказал о мистиках Лабзин: «Господа сии заходят к Богу с заднего крыльца». И еще: «От ихней премудрости божественной — человечностью пахнет»! 
    Лабзин — предводитель Филадельфийской масонской ложи, приятель, ректора Московского Университета Харитона Андреевича Чеботарёва,  в семье которой Кондрат воспитывался Лохвицкий, и потому хорошо знавший  Кондрата.
       Наследственность  поэтического дарования сестер Мирры и Надежды Лохвицких от Кондрата, якобы своего прадедушки, тема  надуманна литературоведами, уже потому, что никто из них внимания поэтическому творчеству Кондрата Лохвицкого совершенно не уделил. Подробно об этом я пишу в указанной вначале  статье   « Запах старины. Кондрат Андреевич Лохвицкий».
      Говорить о наследственности Кондрата можно только в делах телесных, а точнее,  в его страсти париться в парной. В своём дневнике Кондрат  записал о мистическом воздействии березового веника в облаке пара с последующим обливанием холодной водой из шайки. Кондрат записывает в своём дневнике:
  «8 мая 1809 г...приятель мой, живущий у меня (Кондрат в это время жил в Кронштадте — Н.Т.),  О. А. Турчило просил меня прочитать жизнь, успенье и воскресенье Божией Матери. Я вынул пролог, развернул и прочитал. Во время сего чтения, по благодати Её, мы оба чувствовали духовное утешение в душах наших и проливали источники слез.
    Ввечеру мы оба были в бане и три раза я окатился холодною водою во имя Отца, и Сына, и  св. Духа. А товарищ мой сказал мне: «дай я тебя еще раз окачу водою!» Я позволил это сделать в воспоминание крещения. Он взял тазик воды, и говоря: «во имя Отца, и Сына, и св. Духа, и св. Девы Марии. Аминь, аминь, аминь!» - вылил с головы на всего меня воду».
    Хоть Кондрат дальше ничего не пишет,, но я - то знаю, что по морской традиции (дело ведь происходит в Кронштадте, в 1809г,, когда дамбы и дороги, соединяющей Петербург с Кронштадтом еще не было) после хорошей парной и обливания холодной водой приятели прикончили большой   штоф (с водкой и пребывали  в полной благодати, пока денщик бегал за маленьким штофиком. (Штоф 1,3 л. ввел Петр Первый. До XVIII века водку и другие спиртные напитки в России измеряли сурово — ведрами, бочками и кружками).   
    О наследственности у Н.Тэффи любви к парной и банной благодати  говорит вся её сущность, заставлявшая Тэффи всегда селиться и жить рядом с Ямскими банями. Хаживала Тэффи в баньку, всё про неё знала, вот и посчитала себя обязанной предупредить читателей, чтоб смотрели в оба, когда в баню ходят, ибо в бане всегда  прячется  банный чёрт.
  «В самый наш коренной русский быт всегда входила баня...старинная банька, с раздевальной, с мыльной, с парильней, с полками, шайками и вениками, как при Владимире Мономахе...Баня считалась местом «нечистым». В бане икону вешать не полагалось, поэтому и было так жутковато. Никому и в голову не пришло бы пойти вдруг в баню одному. Таких случаев-то, вероятно, и не бывало...К мытью у людей благочестивых отношение со средних веков ведется порицательное. Греховное это дело о своей плоти заботиться!...И на Руси были монахи, дававшие обет никогда не мыться...Оборотни часто около бани шатаются. Заметит кто-нибудь, человек храбрый и бывалый, ночью около дома какую-нибудь совершенно незнакомую кошку или собаку — сидит, морду к луне вытянула, — а если приглядеться внимательно, то и увидишь, что тени она не бросает. Нет у нее тени. (Значит - оборотень. Об этом Тэффи отдельно предупредила в рассказе «Оборотень» -Н. Т.) И вот, как увидит бывалый человек, что тени от кошки-собаки нет, возьмет, конечно, камушек, перекрестит, да и запустит им в нечисть. Та с места сорвется и обязательно через огород, да к бане, а там и сгинет. Самое это для них спасенное место… Или...  Полезет человек на полок париться, ну, значит, допарится до точки, когда ему скорее холодной водой надо голову облить, а банный черт нарочно шайки перепутает да и подсунет ему таз с кипятком. Запарившийся человек разбирает, конечно, плохо, черпнет, лишь бы скорее облиться, а то в ушах звон и кровь в виски бухает. Хватит кувшином холодной воды — ясно помнит, что холодная стояла по левую руку — да и ухнет себе кипятку на темя! Сколько раз так бывало…
   ... А ещё,  месяц в ту ночь полный был, прямо из-за бани вылез и светит на огород. И видит старик — движется что-то, сразу-то и не понять было что. А потом пригляделся, так чуть от страха не заорал: бежит по огороду поросенок, да не просто бежит, а будто по воздуху, только низко, над самыми грядками. И сидит на нем голая баба, дородная, белая. Сидит верхом, за ушки поросячьи держится, а поросенок трясется, по воздуху копытцами перебирает и похрюкивает.
— Ох! Ох! Ох!
— Что же ты дальше-то не подсмотрел? — спрашивали деда. — Тебе бы за баньку-то забежать!
— Ну, милые мои, ночью-то да около бани шататься — это вы себе другого дурака поищите…
    Баня место нечистое, что там ни говори. Задумает человек повеситься — куда идет? Либо на чердак, либо в баню.
   Но самое темное дело банного черта — это угар. Закроет заслонку, и как он это ухитряется у всех на глазах — прямо понять невозможно. Спохватятся, да уж поздно. Выволакивают друг друга за ноги на снег.
— Кто заслонку закрыл?
— Кто людей погубил?
Виноватого искать глупо. Никто себе не враг, никто на свою голову угара разводить не станет. И спрашивать нечего — кто да кто! И так известно — банный чёрт.» (Н.Тэффи «Банный чёрт».1931 г.)
    Да что тут говорить, русского человека Тэффи определяла по тяге к бане. Вот и про Алексея Толстого она написала в воспоминаниях: «Очень талантливый, но для Парижа совершенно чуждый. Не знал языка, ходил в русскую баню и ел мятные пряники.» 
    С наследственным пониманием писала  Тэффи и рассказ «Сила воли»:
"— Н-да. Все это придется бросить. Вон у вас печень-то где... Раз у вас есть сила воли, вам, конечно, ничего не будет стоить бросить эту привычку.
— Да, что касается силы воли, так этого добра у меня не занимать стать!
Иван Матвеич, придя домой, сейчас же запер коньяк в буфет... и задумался.
«В буфет поставил... Нет, я на стол поставлю, да еще и откупорю, раз у человека есть сила воли.
Откупорил. Посидел, поглядел и вдруг решил:
«Нет, я больше сделаю: я вот возьму да и налью в рюмку. Мало того! Я даже выпью одну рюмку. Даже приятно сделать над собой маленький опыт.
Он выпил рюмку, выпучил глаза, усмехнулся:
— Нет, я даже больше сделаю. — я две подряд выпью, вот что я сделаю. А потом еще велю коньяку принести. Вот. Потому что у человека есть сила воли...
Вечером завернувший на огонек приятель был удивлен картиной: Иван Матвеич сидел в столовой на полу и, смотря в упор на ножку стола, грозил ей пальцем:
— Может быть, ты, братец мой, не можешь, а я могу! Я напился — я это сознаю. Мало того, я сделаю даже еще больше — я теперь буду каждый день напиваться, потому, что когда у человека есть сила воли...  то он может пить и ему ничего не страшно».
Анонимный советский литературовед в 1927 г к изданному в России сборнику рассказов Тэффи  «Танго смерти» (1927), писал о Тэффи: сознавая «всю глубину морального падения обломков контрреволюции», — эмигранты «тоскуют по родине, но это тоска, в которой давно выветрилась всякая идейность. Так обовшивевший человек тоскует по бане, а пьяница по рюмке...»
Наконец-то на родной литературовед смог разглядеть   наследственность автора сборника «Танго смерти»
 Не была ханжой и старшая сестра Тэффи, гениальная поэтесса Мирра Лохвицкая.
Кстати, вы заметили, что и Некрасов, и Белый, и Блок, и Северянин, и Твардовский   писали лучшие стихи, обнявшись с Бахусом. Дружили  с ним и Мирра Лохвицкая, и Александр Сергеевич Пушкин:
          «Эван, эвое! Дайте чаши!
           Несите свежие венцы!
           Невольники, где тирсы наши?
           Бежим на мирный бой, отважные бойцы!

           Вот он! вот Вакх! О час отрадный!
           Державный тирс в его руках;
           Венец желтеет виноградный
           В чернокудрявых волосах…

           Течет. Его младые тигры
           С покорной яростью влекут;
           Кругом летят эроты, игры —
           И гимны в честь ему поют».    
                А.С.Пушкин. «Торжество Вакха».

            «Пусть брызжет смело в амфоры наши
             Из сжатых гроздьев янтарный сок.
             Эван, эвоэ! поднимем чаши,
             Наш гимн прекрасен, наш мир высок!

            Гремите, бубны, звените, струны,
            Сплетёмте руки, – нас жизнь зовет.
            Пока мы в силах, пока мы юны,
            Эван, эвоэ! вперед, вперед!»

                Мирра Лохвицкая. «Вакхическая песня»

           «Слышу я возгласы скопища бурного,
            Близкие вижу уста…
            Блещет в потоке сиянья пурпурного
            Мраморных ног красота.

            Чьи наслажденья равняются с нашими
            В мире нездешних утех?!
            Спелые гроздья сомкнутся над чашами,
            Дерзкий послышится смех!»
                Мирра Лохвицкая «У камина»

 
    Так вот, от Кондрата, через Лену Лохвицкую (Пландовскую), сестру Тэффи  и Мирры,  это отношение к парной и к Бахусу передалось и мне.
    Сделали тут мне как-то шунтирование сердца.  Доктор и говорит: «Вам теперь в парную ходить нельзя». А я ему: «Как это нельзя? А для чего я тогда операцию делал? Мне без парной — жизни нет! Подумал доктор и говорит: «Пять лет жизни я вам гарантирую, если в баню ходить не будете, а дальше, ваше дело». Думаю - неопытный  доктор. Конечно, буду ходить. От пара с душистым берёзовым веником русскому человеку одно здоровье и удовольствие. А после, стопочку с розовым замороженным сальцем на чёрном хлебе и сверху с соленым хрустящим огурчиком, и все это под былину о том, как душегуб Кудеяр стал монахом, в исполнении Федора Ивановича Шаляпина! Благодать...!
      Прошло с тех пор  12 лет. Тьфу! Тьфу! Тьфу! Каждую неделю в парную хожу.
    Думаю, теперь и Вы, дорогой читатель, убедились, что  Кондрат - мой предок, хоть ни стихов я  не пишу,  ни мистикой не увлекаюсь. Надо только не забывать плевать через левое плечо, когда черная кошка дорогу перебежит.  Ну да, и плююсь редко с тех пор, как рыбу стали хранить в холодильниках,  а не в форточку, за окно  вывешивать. А то помню, как шли мы с приятелем  через двор экзамен по физике сдавать. Всю ночь зубрили. А навстречу нам черная кошка, а в зубах здоровую рыбину в сетке  тянет, больше самой кошки. Уж сколько раз через оба плеча плевался не помню. Помогло. Сдал физику. А приятель Кирилл надо мной насмехался и плеваться не стал. Такой умный — двойку получил. Правда, потом профессором по физике в том институте стал. Но как рыбу в сетках за окно перестали вешать, чего  черным кошкам  по дворам  бегать? Другое дело  — на крышу. Но, я туда, учась в институте, был уже не ходок.