Бразилия

-Мануэла! Я нашёл его!
-Кого, Гильерме, кого нашел?
-Николаса Мальвадо…

Он служит в полицейском участке района Кашкальхейра. Так себе райончик… Нас забрали туда вчера после студенческих беспорядков. Пока сидел за решёткой, там и увидел Мальвадо. Это точно он! Похоже, что расследует дела по торговле наркотиками в Кашкальхейра. И, точно не федерал, я слышал как он звонил и докладывал о том, что один из наркодилеров, предположительно, не гражданин Бразилии, и что он должен передать его сотрудникам «PF».

Гильерме позвал жестом официанта, заказал себе еще пива и сырных булочек пау-де-кейхо.
-Ты будешь что-нибудь?
-Нет… Я думаю…
-Когда ты думаешь, то очень много куришь. От тебя уже пахнет как от пепельницы! Посочувствуй дочери, Мануэла! Ты пропитаешь малютку этим «дыханием диавола»!
-Да пошёл ты, старая пивная бочка!

Мануэла не могла спокойно сидеть за столом. Её охватили планы мести, но потом, обессиленная беспомощностью, она погрузилась в воспоминания о сестре… Моя милая, милая сестрёнка… Мы были близняшками и отец - рыбак, промышляющий частным уловом, называл нас М&Ms, по созвучию заглавных букв имён и сладости… Тогда, в начале 70хх драже только появилось в Бразилии, вместе с их «тают во рту, а не в руках…», а мы таяли в твоих руках, папа… Он утонул во время шторма, его старый бот захлестнуло волной, и другие рыбаки ничего не смогли сделать.

Сестрёнка же погибла год назад от кровопотери во время родов. Внезапно она начала сочиться кровью, врачи умело приняли девочку, но кровотечение остановить не смогли. Ей лили кровь и воду в обе руки, но она бледнела и бледнела, всё чаще и поверхностнее дышала, теряла сознание, губы её сохли и морщинились, а тонкое смуглое тело сотрясали редкие мелкие корчи. Она отдала Богу Душу.

У неё плохо останавливалась кровотечение. Впервые узнала об этом, когда лишилась девственности с Николасом Мальвадо. Тогда они дружили, и это была её первая дружба, похожая на любовь, или первая любовь, похожая на дружбу. Гуляли целыми днями по красивым районам Сальвадора, обычно на площади Praca da Se, катались на фуникулёре, ели свежеприготовленную еду из многочисленных ларьков и фургончиков, пили обжигающий чёрный кофе, и смеялись над всякой ерундой, казавшейся забавной только им двоим. Жизнь казалась прекрасной, отношения многообещающими, а сами они - просто души не чаяли друг в друге, и могли часами ходить по площади, или в парке, наслаждаясь и трепеща от потеющей ладони в ладони.

Николас, что было совсем не характерно для человека его склада психики и уровня душевной организации, скорее подходящей коновалу, мяснику, или глиномесу, однажды попробовал даже написать портрет девушки. Изрядно измазавшись красками, он намалевал на дешёвом, плохо отгрунтованном обрезке холста, чёрные и кроваво-красные пятна, в которых, по его мнению, был довольно точно передан силуэт возлюбленной, нежно целующей розу, подаренную накануне Мальвадо девушке. Портрет не был оценён ею по достоинству, мало того - был осмеян, и несложившийся Рафаэль зарёкся «хоть ещё раз в жизни взять в руки краски».

Николас Мальвадо учился в юридическом колледже, и собирался стать офицером полиции. Тот год он заканчивал обучение, и должен был быть направлен на практику в федеральную полицию в Бразилиа. Завтра он отбывал в столицу, и сегодня вечером они гуляли последний день перед предполагаемой длительной разлукой. Николас перебрал кашасы, и его потянуло на откровения и домогательства. Уже ночью, провожая девушку домой, он силой взял её прямо на лестнице, в подъезде их дома, повернув к себе спиной, и закрыв ей рот своей ручищей. После долго не останавливалась кровь. Она буквально сочилась кровью, которая текла по бёдрам и капала на каменный пол лестницы, а ошарашенный Николас стоял, смотрел на чернеющую в темноте прибывающую лужицу, и бормотал: «Прости, прости…».

Сестра пришла домой, долго но тихо стучала в дверь, пытаясь вызвать Мануэлу, зная, что та частенько не спит по ночам, блуждая умом по космическому хоррору романов своего кумира - Клариси Лиспектор, разделяя с автором раздавленных и съеденных её тараканов, как в романе «Страсть словами Г.Х.», или физически блуждая по квартире, отыскивая «новый экзистенциальный опыт трансгуманизма». Ей удалось достучаться до сестры, не разбудив отца, - мама ту ночь дежурила медсестрой в госпитале для одиноких стариков. Мануэла нашла окровавленную и обессилившую сестру, сидящей перед дверью их большой, но беспорядочно обставленной квартиры - наследства дедушки, отца матери, бывшего в войну каким-то важным офицером.

Она долго плакала, сидя над тазом, подмываемая Мануэлой, рассказывала, что случилось, и как плохо поступил Николас. Тогда ночью, Мануэла пообещала отомстить Николасу. Справедливость восторжествует, и правосудие свершится!

В католической школе, в которой училась Мануэла, учитель - старый, тощий, лысый и длинный человек, что всё вместе делало его похожим на грифа, или какую другую птицу - отец Рафаэль, скрипучим голосом, с выраженным итальянским акцентом, говорил: «Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены…», но Мануэла не совсем понимала этих слов.

Как же, что получается: Мальвадо изнасиловал сестру «по воле Отца»? Она задала этот вопрос падре на мессе в «Жирный вторник», накануне «Пепельной среды», но тот ответил витиеватой и нестройной цитатой, сославшись на Святого Иллария Пиктавийского: «умножатся несчастья тех, кто будет предавать нас и преследовать, ненавидеть нас за имя Господне, - тех, кто имеет власть только над телами, а не над душами. Итак, они и есть те, кто продает двух малых птиц за ассарий. И то, что продано греху, Христос искупил от клятвы закона. Стало быть, продается тело и душа, и продаются они греху, потому что Христос искупил нас от греха и есть Искупитель души и тела. Итак, те, кто продает двух малых птиц за один ассарий…».

Далее он залез в своих комментариях столь далеко, что забыл о чём говорил, и какой-то момент, произнеся «Покайтесь, и веруйте в Евангелие», удалился, цокая каблуками ботинок по средневековым, отполированным тысячами других, что были до него, каблуков монахов-иезуитов, верных сынов Мануэла да Нобреги, фиолетово-чёрным камням бесконечного коридора костела.

Гильерме - новый друг Мануэлы, участник политических стычек, студенческих восстаний и уличных бунтов, сочетал в себе, казалось бы, несочетаемые качества: был добрым, потакающим и сговорчивым с ней, но принципиальным и категоричным на политических дискуссиях, занимался капоэйрой, фехтовал рапирой и неплохо танцевал, но практически ежедневно выпивал вино и пиво, мог часами стоять перед балконом её квартиры, но потом внезапно пропадать на недели не весть куда.

Он нравился Мануэле своей непосредственностью, и в то же время начитанностью и эрудицией, хотя Гильерме не получил должного образования - был отчислен за участия в студенческих волнениях. О чём она точно знала, так о его чистой настоящей глубокой неподдельной любви к ней. Они встречались уже полгода, и Гильерме любил и полно принимал Мануэлу со всеми её, как он мягко называл, «особенностями», включая самую главную - годовалую, с чёрными как смоль глазами и волосами, непоседливую и крикливую Изабеллу - дочь Мануэлы, происхождение которой, как и история её, безусловно, достойного, рода, было покрыто мраком тайны.

Гильерме нашёл Николаса в отделении гражданской полиции в Кашкальхейра, куда их доставили с уличных протестов. Он знал Николаса ещё со школы, и знал не с лучшей стороны. Это был жестокий бессердечный агрессивный парень, который не остановиться ни перед чем, ради достижения своей цели. А цели его были, как и часто у жестоких бессердечных агрессивных представителей рода Homo, достаточно приземленные. Их уму не доступно понимание ни музыки, ни прозы, ни живописи, ни поэзии. В человеческих поступках они склонны всё время видеть какую-то буквальную выгоду, а в самих людях отмечают, обычно, одну, как правило, нелицеприятную грань, ассоциируя их полно именно с этой гранью, что делает людей в их глазах плоскими и примитивными, то есть похожими на них самих.

«На половине пути был камень
Камень был на половине пути
Камень был
На половине пути был камень…»
(Карлос Друммонд ди Андради, 1927).

Говорят, что ещё курсантом юридического колледжа, будучи на практике в отделении полиции, Николас пытал подследственных бродяг, часами не выпуская их в уборную, продолжая свои бессмысленные допросы, или просто избивал их дубинкой. Карьера у него не сложилась, уж очень он был прямолинеен, и совершенно не умел «находить ключи», как говорил Эдуарду - быстро его обскакавший по служебному росту, и уже ставший, в свои неполные 30, помощником руководителя полицейского управления в Кампинасе, однокашник Николоса.

- Эй, брат, плесни-ка мне ещё кашасы, и пирожок дай, а ей - набулькай Кампириньи, только льда побольше!
-Мануэла, я думаю, что мы сможем выманить Николаса, если сообщим на номер 197 - это горячий телефон полиции, о готовящемся преступлении, или о том, что у нас есть сведения о каком-нибудь преступлении, связанном с наркотиками в Кашкальхейра. Тогда, можно будет с ним встретиться и, наконец, поквитаться. А он знает, тебя в лицо, Мануэла?
- Нет, но он может узнать меня, потому, что мы как две капли воды похожи с сестрой…
- Но прошло много лет, и он мог позабыть её лицо.
- Это первая любовь, Гильерме, это лицо нельзя забыть!
- Не горюй! Тогда, у меня есть план по-проще…

Бразильский полицейский убит во время радиоинтервью.

По словам властей, сотрудник отдела расследований преступлений по обороту наркотиков участка гражданской полиции в Кашкальхейра Николас Мальвадо был застрелен, когда давал комментарии по телефону радиостанции «Noticias de Salvador” о ситуации с уличной торговлей наркотиками в Сальвадоре.

Мальвадо припарковал автомобиль на обочине дороги, и разговаривал по мобильному телефону, давая пояснения радиоведущему в прямом эфире. Внезапно интервью было прервано выстрелами, и криком людей.

«Помогите! Помогите! Боже мой!! Они убили его!» - интервью прервалось криками женщины, и мне пришлось выключить радиоэфир» - пояснил ведущий радио «Noticias de Salvador» Мурилу Фальсо.

“Через, буквально, несколько минут, когда стало известно о том, что случилось, мы продолжили передачу. Полиция расследует это жестокое и циничное преступление. Офицер Николас Мальвадо был честным, смелым и принципиальным полицейским, стоявшим на страже покоя и безопасности добропорядочных граждан нашего города. Справедливость восторжествует, и правосудие свершится!”.

(https://youtu.be/JbBwTZA2tyc)