Памяти моего отца

 

   Вчера, 1 января, был знаменательный день – 100-летие со дня рождения моего отца, Голышева Юрия Прохоровича. Увы! Его нет с нами пять лет: он ушел из жизни (так распорядилась судьба!) в день моего рождения:12 октября 2017 года.

   Он прожил непростую жизнь, в которой было много всего – и хорошего, и не очень. Но он никогда не роптал на судьбу, был заядлым оптимистом, его энергии и положительных эмоций хватало не только на себя, но и на родных и близких, а также на окружавших его людей – коллег по службе и работе, по преферансу и волейболу, он очень любил общество, своих товарищей: по службе и работе, по веселому застолью, сопровождаемому хорошими и душевными песнями: от студенческого гимна времен войны («Друзья! Подагрой изнуренный/ осталось мне немного жить…»)  до любимой Бернесовской («Я люблю тебя, жизнь!»).
 
   Он мог в трудные и, казалось, безысходные моменты жизни, находясь на операционном столе, когда хирург, не зная, как поступить, был почти в панике, поддержать его и вселить уверенность в себе рассказом веселого анекдота.

   Это он, много лет искавший могилу своего погибшего накануне Победы отца,  спустя 40 лет все же не только отыскал её, но и побывал на ней, чтобы преклонить колени перед прахом своего не вернувшегося с войны отца.

   Это он своим отношением к жизни и военной службе послужил примером и для  меня, в выборе мною собственного нелегкого армейского пути длиной в четверть века.

   Это он совершил великое дело, за которое ему скажет спасибо не одно поколение наших потомков – увековечил память нашей славной фамилии, собирая по крохам память о наших предках на фоне истории нашей страны, написав «Сагу о Голышевых».

   В моей памяти он навсегда останется эталоном Отца, Наставника и Офицера!
Светлая ему память!

                *     *     *     *     *

   Вот только небольшой отрывок из его семейных воспоминаний: «Начало начал. Сага о фамилии Голышевых»:

                *     *     *     *     *

     «Твоим рожденьем открывая каждый год,
      Мы все полны надежд на неизбежность счастья,
      На то, что все напасти, беды и несчастья
      Остались позади, а в новом нас удача ждёт.

          Поэтому надеждой и успехом твой отмечен путь.
          Он пылью пройденных дорог измерен,
          Числом друзей, навеки в памяти оставшихся, проверен,
          Годами, что возможно в памяти вернуть.

       Не каждый может похвалиться жизнью сразу при восьми царях:
       От  грозного Владимира и до Бориса-демократа
       Частицей государства – от его рассвета до заката,
       Армейскою закалкой, что воспета в Пушкинских богатырях.
                (Виталий Голышев)


   Эти глубоко проникновенные слова самых дорогих мне людей подтолкнули меня вернуться к давней задумке – оставить обо всём прожитом и близких след на бумаге. Раньше размышлял: мало ещё повидал и распознал. А потом вдруг начали пробиваться опасения – уже дед и не поздно ли серьёзно браться за перо? Но души ушедших из жизни близких родственников витают рядом с живущими и настойчиво напоминают о том, чтоб не придавали их забвению, непросто проживших в страшном и жестоком XX веке.
 
   Кто-то же из живых должен хоть чуточку поведать о них – просветить сквозь толщу лет прошлое. Поэтому неспроста первым из ушедших с суровой укоризной посмотрел, как мне показалось, именно в мои глаза с Джаркентской (г. Панфилов) фотографии 1905 года мой прадед Григорий Аристархович Голышев и как бы жёстко спросил: «Ну вот, правнук, а ведь ты ещё до сих пор не рассчитался со мной за то, что я тебя однажды извлёк ранней весной из грязной лужи, куда тебя угораздило шмякнуться».

   Действительно, это было первое яркое знакомство четырёхлетнего малыша с патриархом нашего Семиреченского клана Голышевых. Детская память сохранила и его слова: «Так что, - обращаясь к игравшему со мной и испугавшемуся за моё падение своему шестилетнему внуку Алексею (моему двоюродному дяде!) и, показывая пальцем на меня, барахтающегося в уличной навозной жиже, спросил, - он тоже Голышев?» Лёлька (так по-детски я тогда звал своего дядю-сверстника) на вопрос Аристарховича, утвердительно кивнул головой. Затем прадед, вытащив меня из лужи и держа «за шкирку», спросил: «Ты чей будешь?» «Прохоров» - ответил я.

   Эта необычная встреча произошла в 1927 году, в 23 километрах от Алма-Аты, в основанной казаками в семидесятых годах XIX века станице Талгар у добротного двухэтажного деревянного дома, выходившего фасадным крыльцом на центральную базарную площадь. Несмотря на то, что казачество в советское время было ликвидировано в 1920 году, Талгар продолжали называть станицей до тех пор, пока она не стала городом. В далёком 1927 прадед жил в этом, построенном им, доме со своим младшим сыном Егором, снохой Анной Ивановной и двумя внуками – Верой и Алексеем.

   В октябре 1982 года судьба мне подарила счастливую возможность оторваться от насиженного места в Кишинёве и побывать в этом, волнительном для меня Талгаре, где прошло ранее детство. Вот шумная Талгарка, а в центре – побуревший от времени дом прадеда. Базарная площадь превращена в сквер.

   Невольно вспомнил Григория Аристарховича. Могучий, трижды женатый прадед ворвался в бойко развивавшийся XX век со старшей дочерью Ефрасиньей (по мужу Колесниковой), тремя сыновьями: Николаем, Иваном, Егором и многими внуками, которых к 1920 году в Семиречье уже насчитывалось 12 мужиков и 10 дев. В 1913 году на 1000 человек приходилось в России 45 новорожденных, а умирало 29. А в 1999 году в Хабаровском крае на 1000 человек родилось только 8, а умерло 13.

   Конечно, в России людей с такой фамилией гораздо меньше, чем, например, с фамилиями Кузнецов, Иванов, Петров. И всё же они встречаются не так уж редко, в чём убедился мой младший двоюродный брат Владимир Вениаминович Голышев, побывавший в Московском Центральном музее Великой Отечественной войны и заглянувший в электронную книгу памяти. В ней он обнаружил 998 Голышевых, только попавших в эту «память» участников Великой Отечественной войны. Хотя среди Голышевых Аристарховской ветви в XX веке не было героев, учёных мужей, знаменитых писателей, поэтов, композиторов и других знаменитостей, но большинство из них были просто порядочными интересными людьми, стоящими того, чтобы о них написать. Тем более, что каждый человек – это личность со своим мироощущением, незаурядной самобытностью.

   Сам Григорий Аристархович, говорят, прибыл в Семиречье из Омска. Видимо, это произошло в период образования Семиреченского казачьего войска. А оно образовано в 1867 году из частей Сибирского казачьего войска.

   В это время родоначальник Семиреченской ветви Голышевых пребывал в самом сочном мужском возрасте – ему было 35 лет…


                *     *     *     *     *

                ОТЦУ И ЕГО БОЕВЫМ ДРУЗЬЯМ. ПАМЯТЬ О ВОЙНЕ
                (Виталий Голышев)

Нет, не Благая весть и не Евангелия свет
Собрали всех вас в грозном 41-м!
Когда полёг в сраженьях первых командиров цвет,
Страна готовить продолжала офицеров грамотных резервы.

       Двенадцать молодых курсантов Питерского Гидромета,
       Двенадцать молодых прекрасных, пламенных сердец…
       Вы приняли из рук фронтовиков Победу, словно эстафету,
       Как те Апостолы, что приняли из рук Христа учения венец.

Апостольское братство пронесли достойно вы сквозь расстояния и годы.
Его не тронули ни зависть, ни успехов чванство, ни невзгоды.
Но беспощадно время уносило вас в миры иные - друг за другом.
Смыкая братский ваш союз, как строй военный, тесным кругом.

       Увы! Закон природы на Земле для всех един.
       Сегодня ваше воинское братство представляешь ты один.
       Я не ищу слов утешенья. Заменю их всех сполна
       Словами мудрой книги русского философа Ивана Ильина:

«Приемлющий утехи старости и не утратив юности даров,
Сколь счастлив человек, в чьём сердце прежняя поёт любовь,
И детская сверкает искренность из старческого ока.
Тогда и жизнь его – благословенная Всевышним
                и людьми счастливая дорога!».

               
                *     *     *

   Их было 12 - курсантов (слушателей) Военного гидрометинститута.
Того золотого фонда будущих офицеров, которых готовили к новым
войнам, страшным войнам, с применением ядерного оружия - страна
уже тогда задумывалась об этом...
   Они в шутку себя величали - "12 Апостолов". До 70-летия Великой
Победы дошёл только мой отец, который прошагал военными дорогами
32 года (1941-1973 гг.) и ушёл из жизни в 2017 году на 95-м году.
   Стихотворение было написано мной в 2008 году. к его 85-летию.