Фельдмаршал Майштейн о поражении Германии

После смерти Гитлера многие немецкие генералы начали негативно высказываться в его адрес. Они стали заявлять, что были против Мировой войны, не поддерживали идеи Гитлера. Нашлись и те, кто обвинял Гитлера в многочисленных поражениях Вермахта, которые привели к краху Третьего Рейха.

Среди тех, кто обрушился на Гитлера с обвинениями, оказался фельдмаршал Эрих Манштейн, который был выдающимся немецким полководцем. В своей книге «Утерянные победы», он не просто изображает из себя «жертву», а признает ошибки, допущенные Гитлером и всем немецким командованием.

Мне довелось прочитать его мемуары лет на 10 раньше, чем мемуары маршала Жукова, в начале 70-х годов. В это время я служил на подводной лодке во Владивостоке начальником медицинской службы.  Вахты доктор не нес, здоровье подводников в целом неплохое, так что особой работы у меня не было. А вот плавать приходилось много.  Поэтому я брал в библиотеке нашей береговой базы интересные книги и читал их во время выходов в море. Офицер я был дисциплинированный, всегда во-время возвращал книги в библиотеку, и ко мне у библиотекарши появилось доверие. И она открыла для меня свои загашники, среди книг было много тогда уже изданных на Западе мемуаров известных полководцев и переведенных на русский язык. Тогда я прочитал мемуары гроссадмирала Карла Дёница, английских и американских генералов и адмиралов, и мемуары фельдмаршала Эрика Манштейна.

В них он пишет следующее:
«С назначением на должность командующего группой армий «Дон» я впервые оказался в непосредственном подчинении Гитлера как главнокомандующего вооруженными силами и сухопутными силами. Только теперь я получил возможность по-настоящему узнать и оценить то, как он пытался наряду с управлением государством выполнить задачу полководца. До этого времени я наблюдал его влияние на управление войсками лишь издали, а не непосредственно»

По словам Манштейна, Гитлер постоянно пытался лезть в дела Вермахта, разрабатывал планы операций, принимал ответственные решения. Накануне Второй мировой войны в 1938-ом году он назначил себя Главнокомандующим. Несмотря на то, что в Вермахте существовал и Генеральный штаб, который должен был принимать ключевые военные решения, огромную роль в них играл сам Фюрер.
«О влиянии Гитлера на разработку плана операций против Советского Союза, равно как и на проведение операций в первый период кампании, я, будучи командиром корпуса, а затем командующим 11 армией, так же мало знал, как и о планах летнего наступления 1942 г. Во всяком случае, Гитлер не вмешивался в руководство кампанией в Крыму. Более того, во время моего доклада весной 1942 г. он безоговорочно согласился с нашими планами, и он сделал, несомненно, все возможное, чтобы обеспечить успех под Севастополем. »

Впрочем, в своих мемуарах Манштейн часто вспоминает, что Гитлер далеко не всегда оспаривал решения, принятые военным, и брался переделывать созданные ими планы. Часто он соглашался, полагаясь на их знания и опыт. Однако генерал считает, что фюрер допустил одну роковую ошибку, которая и подвела Германию. Об этом далее.

Первая ошибка или основной недостаток фюрера

«Теперь я подхожу к тому решающему фактору, который составлял у Гитлера основу руководства: переоценка силы воздействия воли, его воли, которой якобы достаточно было воплотиться в убежденность даже у самого молодого пехотинца, чтобы подтвердить правильность его решений, чтобы обеспечить успех выполнения его приказов.

Сильная воля полководца является, разумеется, одним из существенных условий победы. Иногда сражение бывает проигранным, успех — упущенным только потому, что в решительный момент воля командира оказалась парализованной. Но воля командира к победе, помогающая ему выстоять и в трудные, критические моменты, это не то, что воля Гитлера, проистекавшая у него, в конце концов, из веры в свою «миссию». Такая вера неизбежно ведет к безосновательному отстаиванию своих взглядов, равно как и к убеждению, что собственная воля может превзойти границы, которые ставит на ее пути суровая действительность, пусть это будут границы, заключающиеся в многократном превосходстве сил противника, в условиях места и времени или просто в том обстоятельстве, что в конце концов и противник обладает волей.

Убежденный в том, что его воля, в конечном счете, восторжествует, Гитлер был, в общем, мало склонен к тому, чтобы принимать в расчет предполагаемые намерения командования противника. Так же мало был он готов признать даже самые надежные данные, скажем, о многократном превосходстве противника. Он отклонял их, либо преуменьшал, утверждая, что соединения и части противника плохо подготовлены, либо прибегал к своему излюбленному приему — перечислению цифр, относящихся к данным о военной промышленности Германии. Так, фактор воли фюрера исключил в известной мере такие существенные элементы, как «оценка обстановки», из которой должно вытекать решение любого командира. Но тем самым Гитлер оставил почву реальной действительности.

Странным, однако, было то, что эта переоценка значения собственной воли, это игнорирование возможных намерений и сил противника сочетались с отсутствием необходимой смелости при принятии решения. После успехов, которых Гитлер добился к 1938 году на политической арене, он в вопросах политики стал азартным игроком, но в военной области боялся всякого риска. Решение Гитлера напасть на Советский Союз было, в конце концов, неизбежным следствием отказа от вторжения в Англию, риск которого опять-таки показался Гитлеру слишком большим. »

Манштейн заявляет, что Гитлеру не хватило смелости, чтобы напасть на Великобританию. На мой взгляд, он прекрасно оценивал перспективы такого нападения и понимал, что у Германии просто не хватит возможностей, чтобы разгромить британцев. Но Манштейн всё равно уверен, что если бы Гитлер не полез на СССР, немцы бы выиграли эту войну. Эта и была его главная ошибку.

Ефрейтор во главе армии

«Как военного руководителя Гитлера нельзя, конечно, сбрасывать со счетов с помощью излюбленного выражения «ефрейтор первой мировой войны». Несомненно, он обладал известной способностью анализа оперативных возможностей, которая проявилась уже в тот момент, когда он одобрил план операций на Западном фронте, предложенный группой армий «А». Подобные способности нередко встречаются также и у дилетантов в военных вопросах. Иначе военной истории нечего было бы сообщать о ряде князей или принцев как талантливых полководцах.
Но, помимо этого, Гитлер обладал большими знаниями и удивительной памятью, а также творческой фантазией в области техники и всех проблем вооружения. Его знания в области применения новых видов оружия в нашей армии и — что было еще более удивительно — в армии противника, а также цифровых данных относительно производства вооружения в своей стране и в странах противника были поразительны. Этим он охотно пользовался, когда хотел отвлечь разговор от неприятной ему темы. Нет сомнения, что он своим знанием дела и своей чрезвычайной энергией способствовал ускоренному развитию многих отраслей вооружения. Но вера в свое превосходство в этих вопросах имела роковые последствия».

Больше всего над Фюрером и его званием «ефрейтора» смеялись старые немецкие генералы, которые были консерваторами и не желали менять армию. Новые веяния в Вермахт привнесли молодые офицеры, такие как Роммель, Модель, Манштейн и другие. Они осознали, что будущее войны за механизированными соединениями.

Вторая ошибка

«Во время кампании против России боязнь риска проявилась в двух формах. Во-первых, как будет описано ниже, в отклонении всякого маневра при проведении операций, который в условиях войны, начиная с 1944 г., мог быть обеспечен только добровольным, хотя и временным оставлением захваченных районов. Во-вторых, в боязни оголить второстепенные участки фронта или театры военных действий в интересах участка, который приобретал решающее значение, даже если на этом участке складывалась явно угрожающая обстановка.
Это стремление избежать риска в военных вопросах было обусловлено, по-видимому, следующими тремя причинами: во-первых, подсознательным чувством Гитлера, что он не обладает талантом полководца для того, чтобы в случае необходимости преодолеть кризис, связанный с подобным риском; то, в чем он не мог полагаться на самого себя, он в еще меньшей мере мог доверить своим генералам; во-вторых, свойственным каждому диктатору беспокойством по поводу того, как бы обнаружившиеся ошибки не подорвали его престиж (естественно, в конечном итоге в результате неизбежно допускаемых в таком случае военных ошибок обычно происходит еще большая потеря престижа); в-третьих, коренившимся в его властолюбии нежеланием отказаться от того, чем он однажды овладел. »

Тут я не стану соглашаться с Манштейном, ведь в 1944-ом году война уже были проиграна Третьим Рейхом. Отсутствие покушения и Второго фронта, лишь замедлило бы падение Берлина. В любом случае, судьба Третьего Рейха и его Фюрера была предрешена.

А вот известный российский историк и публицист Юрий Мухин расценивает военные таланты Гитлера как очень высокие. Вот что он пишет в своей книга «Убийство Сталина и Берии», сравнивая Сталина и Гитлера с позиций Верховных Главнокомандующих Красной Армии и вермахта.
***
О личности фюрера Третьего рейха написано много. Разными эпитетами награждали его и в годы его триумфа, а уж после смерти и разгрома Германии тем более. «Бесноватый фюрер,  недоучившийся художник, ефрейтор» были самыми симпатичными из них.  Да, он не получил систематического образования, не поступил в  Венскую академию художеств, провоевал в Первую мировую войну в окопах и дослужился до чина ефрейтора (самого низшего чина после рядового), попал под газовую атаку союзников на Западном фронте, был награжден Железным Крестом.  Ну и что? А кто из его соратников и вообще из высших чинов рейха был обременен высшим образованием?  Единицы. Да и среди его противников на Восточном фронте в РККА было очень мало образованных командиров.  Но художественный вкус у него был, правда, по немецкому пониманию с его культом монументальности везде – в скульптуре, зодчестве, живописи.  Но он был на поле боя и чувствовал нерв боя, что ему очень помогало позже, когда он участвовал в разработке военных операций.  Гитлер готовил себя к войне. Он часами выслушивал объяснения своих генералов, интересовался самым дотошным образом всеми маневрами своих войск. Да, в определенном смысле Гитлера можно назвать выдающимся полководцем.  Почему, попытаюсь объяснить.

Гитлер имел перед  Сталиным преимущественно в том, что всю Первую мировую войну он провоевал солдатом, т.е.  участвовал в боях непосредственно, он видел и чувствовал бой. Сталин не воевал в окопах, в гражданскую войну он был в должностях, равных командующему фронтом, поэтому не знал и не чувствовал, что приходится видеть и слышать бойцам в окопах под свист пуль противника.   Такого опыта непосредственного боя, как у  Гитлера, у него просто не было, а его мирная настроенность, гражданская специализация и занятость не дали ему воспроизвести этот опыт в своем воображении и не позволили получить его в войсковых учениях.  Гитлер был нацелен на войну, он думал о ней, думал о тактике боев.  Он нацелил на эту работу талантливых капитанов  Первой мировой войны – Гудериана, Манштейна, Роммеля.  И они, преодолевая косное сопротивление старых немецких генералов, изменили тактику боя, его принципы, философию. Если до немцев во всех войнах, включая и Первую мировую, активная сторона сближала свою пехоту с обороняющимся противником до расстояния штыкового удара, то немцы от этого решительно отказались вплоть до прекращения обучения штыковому бою и изъятия у кавалеристов сабель и пик. По новой немецкой тактике противник должен был уничтожаться только с расстояния – с первой же позиции, с которой при сближении его можно поразить.

Под эту тактику шло и вооружение немецкой армии. Для поражения противника с расстояния его необходимо  увидеть. Поэтому немцы исключительное внимание уделяли всем видам разведки поля боя, точности стрельбы и обеспечению безопасности выхода своей пехоты на рубежи, с которых она может уничтожить противника. Эту безопасность при сближении пехоты с хорошо укрепившимся противником обеспечивал танк, который перед пехотой должен был въехать в  опорный пункт врага и своим огнем и гусеницами не дать противнику поднять голову, не дать тому вести огонь по приближающейся пехоте.  Ни с какими вражескими танками немецкие танки не обязаны были сражаться, в начале войны они просто и не могли это делать. Для уничтожения танков противника  у немцев  была артиллерия. Танковые бои навязали немцам от безысходности танкисты Красной армии, которым свои танки по-другому просто нельзя было использовать.

Но немцы пошли дальше. Они творчески осмыслили опыт 1-й Конной Красной армии Буденного в гражданской войне – опыт массированного применения подвижных войск.  В своих ударных подвижных соединениях они разделили пехоту на два вида со специализацией боевых действий каждого вида. Тот вид пехоты, который обязан был уничтожить хорошо подготовленную оборону противника и уничтожать его после прорыва, назывался танковыми войсками, а тот вид пехоты, который обязан был закрепить прорыв, создать кольцо окружения и отбить его контратаки, назывался просто пехотой. В прорыв они шли вместе: впереди танковые корпуса, состоящие из танковых дивизий с добавлением мотопехотных или просто пехотных дивизий, а за ними пешком шли пехотные корпуса, состоящие только из пехотных дивизий. Это была главная тактико-оперативная идея немцев, в котором они покорили всю Европу и нанесли огромные потери нам.  И блицкриг придумал не Гитлер и его генералы. Они просто наполнили его новым содержанием на современном техническом уровне, усилили войска прорыва танками и авиацией, и позволили этим войскам отрываться далеко вглубь противника, обходя узлы сопротивления и громя тылы, сея панику.  Внедрить все эти идеи немцы смогли только потому, что за ними стоял Гитлер. Причем по мере накопления боевого опыта в эти войска вносились корректировки. Так, после боев во Франции увеличилось количество пехоты в танковых войсках, а количество танков наоборот, сократилось. Но это позволяло увеличить скорость передвижения танковых соединений во время наступления и более продуктивно защищать захваченные территории.

К 1943 году, насытив наши войска танками вместо противотанковых орудий, Красная армия заставила немцев видоизменить тактику наступательного боя, что показала операция «Цитадель», во всех учебниках названная Курской битвой.  Немцы  заказали танки «Тигр» и «Пантера», броню которых не могли пробить ни снаряды наших танков Т-34 и КВ, ни противотанковые пушки.  По новой немецкой тактике после артподготовки, во время которой саперы снимают противотанковые мины, на поле боя выезжают тяжелые танки «Тигр» и «Пантера» и добивают оставшиеся после артналета  огневые точки и  танки, стоящие в обороне.  Потом туда выезжают основные танки вермахта T-III  и T-IV, которые давят пехоту, и за ними на позиции врывается пехота немцев.  И чем больше будет наших войск стоять в обороне, тем лучше.  Легче  будет воевать после прорыва нашей обороны. Но данная тактика должна была применяться неожиданно, в массовом порядке и в решающей битве, какой стала для немцев Курская битва.

Об этом написал Мухин, а я использовал его мнение при написании своей работы «Гитлер и Сталин», где имеется и характеристика Сталина как Верховного главнокомандующего и государственного деятеля.

Конечно, Юрий Мухин не военных и не стратег, но, видимо, он в чем-то прав, оценивая личность Гитлера как полководца выше, чем Манштейн. Иначе нашей стране удалось бы гораздо быстрее одержать победу во Второй мировой войне.