Обезьяньи мозги

ОБЕЗЬЯНЬИ  МОЗГИ

   Солнце палило безжалостно. Песок резал глаза и слепил.  Океан, будто зеркало, отражал солнечные лучи, и даже в  затемненных  очках на него невозможно было смотреть. А ведь была еще только первая половина дня. В полдень в этих местах  вообще  загорать  было невозможно. В этот час Сесилия с огромным  наслаждением  погружалась в прохладную ванну и ни в какую не хотела из нее выбираться. Жан беспрерывно пил охлажденное "Пепси" и вяло перелистывал  свежую "Таймс".  Только часам к трем-четырем, когда немного  спадала жара, утомленные и радостные, что вырываются,  они  покидали  надоевшую гостиницу и шли на пляж.
   Минуло только четыре дня, как они приехали.  И  хотя  тут  они впервые, Сесилия не горела желанием  броситься  осматривать  местные достопримечательности, она решила сперва подзагореть, а  потом, не стесняясь своей матовой кожи, одеть что-нибудь открытое.
   Солнце словно угождало ей: слало раскаленные  потоки  один  за другим. Сесилия от них была в восторге, едва успевала менять  купальники: на теле должен быть равномерный загар. Сейчас она прикрыла махровым полотенцем плечи, оставив открытой почти всю спину.
   С океана налетел легкий освежающий  бриз,  Сесилия  подставила ему лицо и закрыла глаза. Как приятно иногда вот  так,  отключившись от всего, расслабиться и ни о чем не думать.
   Жан лежал рядом и что-то читал. Ну как, скажите пожалуйста,  в такую жару можно читать?
   - Какая встреча!- вдруг откуда-то раздался мужской  незнакомый голос. Сесилия посмотрела на того, кто это  сказал.  Им  оказался довольно-таки миловидный, упитанный мужчина лет сорока-пяти - пятидесяти в легкой белой футболке, серых шортах и такого же  цвета платке вокруг шеи, голову  которого  покрывал  крепкий  пробковый шлем. Мужчина говорил с незначительным акцентом, и поэтому  Сесилия решила, что он, скорее, англичанин, чем выходец из Штатов.  Так оно потом и оказалось. Сейчас же мужчина с  нескрываемой  искренней радостью тискал Жана в объятиях.
   - Не ожидал, не ожидал. Уж думал, вы не намеритесь совсем после того случая.
   Жан сухо кашлянул и глазами скосил в сторону Сесилии.
   - А, понимаю, понимаю,- приглушенно сказал мужчина  и  слащаво улыбнулся Сесилии. Она ничего не поняла. Какой случай?  И  причем здесь Жан? И вообще: что это за тип и откуда он  знает  Жана?  Но Жан прервал ее размышления и  сам  представил  мужчину, также  не скрывая своего восторга.
   - Сиси, это мой давнишний приятель, Билл. По  счастливой  случайности мы уже четвертый год встречаемся на  отдыхе  и  находим, что это чрезвычайно любопытно.
   - Представьте,- перебил его Билл.- На следующий год после Корсики мы с Мэри, моей женой, едем на Мальту. Гляжу: элегантный молодой человек, спутать которого с кем-либо вряд ли возможно. Подхожу: простите, не вы ли в прошлом году останавливались на  вилле Н., на Корсике? - Я, говорит. - С такой приятной леди  на  втором этаже, кажется? - Да, говорит, совершенно верно. А вы,  если  мне не изменяет память, жили на третьем? Я на вас тоже обратил внимание. Да и ваша супруга -  приметная  личность.  -  Разговорились. Обнаружили много общего. Жан, как и  я,  оказывается,  увлекается палеонтологией. Нам было о чем поговорить. И Мэри нашла  его  занятным. Он нам напомнил нашего погибшего в последнюю войну  сына. Характером и, как ни странно, некоторыми чертами лица. Мэри  даже всплакнула, ударившись в воспоминания. Как было прекрасно  тогда. Мы будто снова ощутили себя молодыми, Жан стал нам как родной.  И на следующий год мы условились отдыхать вместе, где бы  ни  были, куда бы нас не занесло. Но Мэри тогда внезапно приболела и мы вынуждены были уехать раньше, определенно не договорившись. И вот - подумать только! - по благосклонности судьбы или  снова  по  воле случая мы встретились.
   Сесилия внимательно слушала Билла, но так ничего и не  поняла. Какая-то странная цепь случайных, ничем не связанных событий, какой-то Билл, какая-то Мэри и девушка, с которой Жан был на Корсике - это ведь была не она, тогда кто же?
   Сесилия захотела сразу же это выяснить, но, взглянув на  Жана, передумала - до чего необычным стало его лицо: открытым, жизнерадостным, таким, каким Сесилия редко когда его видела. Жан на  самом деле обрадовался встрече с Биллом, видно,  он  уже  устал  от скуки, и компания этого любителя-палеонтолога будет  ему  кстати, но как же тогда она, ведь присутствие этой архаической пары, скорее всего, сделает их вечера нудными и тоскливыми. Или наоборот - это замечательные и интересные люди, и с ними им будет  весело  и беззаботно, быстрее промелькнут серые дни, и жара не будет больше казаться такой испепеляющей?
   - Мэри осталась в номере,- продолжал Билл  (он,  очевидно,  не умолкал все время, пока Сесилия размышляла).- Здешний  климат  ей гораздо меньше по душе, да и такой зной она переносит  с  трудом, но если она узнает, что я встретил вас - будьте уверены,  -  она воспрянет духом и даже споет свою  любимую  шотландскую  песенку, она же у меня шотландка.- Он немного помолчал, будто что-то обдумывая, и через секунду добавил: - Вы не представляете себе,  Жан, как я счастлив встретить вас  здесь.  Ну,  побегу,  обрадую  свою крошку. Значит, сегодня ужинаем вместе. Я обнаружил в этом  тихом уголке экзотический ресторанчик. Там подают обезьяньи мозги – это местный деликатес и их фирменное блюдо. Поверьте мне  -  пальчики оближите. Я когда-то на Филиппинах пробовал,- вкус   невероятный. В общем, ждем вас вечером, и никаких отговорок.
   Билл горячо двумя руками пожал Жану руку, снова как и  в  первый раз любезно улыбнулся Сесилии и с необычайной для его тучности прытью посеменил обратно.
   Вечером Сиси пересматривала свои наряды.
   - Нам так важно с ними идти? Может, заглянем в  другой  ресторан?
   - Сиси, детка,- не без упрёка в голосе сказал Жан,-  это очень милые, добрые люди. Ты найдешь их верхом порядочности,  скромности и остроумия. С ними приятно пообщаться и, не  знаю,  будь  они лет на десять моложе, я назвал бы их своими лучшими друзьями.
   - А так что, возраст не позволяет?- съязвила Сесилия. Она рассчитывала весь отпуск провести наедине с Жаном, а эти "друзья"...
   - Не в этом дело,- будто и не заметил  ничего  Жан.-  Они  мне просто импонируют. Да я уверен, что и тебе  они  понравятся.  Вот увидишь: не далее как сегодня вечером ты их полюбишь. Мэри милая, превосходная собеседница. Тебе с ней скучно не будет.
   - Скучно не будет тебе с твоим палеонтологом!- бросила раздраженно Сесилия.
   - Ну зачем ты так, Сиси,- Жан приобнял  ее сзади и поцеловал в тонкую бархатистую шейку.- Может, ты устала?
   Сесилия обернулась к нему, и Жан встретил довольно кислое  выражение.
   - Может, не пойдем никуда, Жан?
   Жан будто сорвался.
   - Мы что, так весь отпуск и просидим в  гостинице?  Мне  давно надоел и этот телевизор, и эти журналы. Мы можем хоть раз  отдохнуть как нормальные люди?- Жан притянул Сесилию к себе и уже  тише произнес:
   - Мы же сюда зачем приехали?
   - Чтобы побыть вдвоем.
   - И вдвоем тоже. Но и вдвоем, согласись, может быть скучно.
   Сесилия подняла на него глаза.
   - Даже со мной?
   - Сесилия!- закатил глаза Жан.- Ты прямо-таки  убиваешь  меня. Как ты могла такое подумать! А потом - мы же пообещали.  Будет неудобно.
   - Хорошо,- согласилась наконец Сесилия.- Подскажи  тогда,  что мне одеть? Твоя Мэри сильно привередлива?
   - Сиси, ты меня с кем-то путаешь.
   - Да ну: по рассказу Билла, так она прямо влюблена в тебя.
   - Материнской любовью.
   - Все женщины в мужчинах видят сыновей.
   - Ты преувеличиваешь, Сиси. И потом, что за  разглагольствования, собирайся, иначе мы опоздаем.
   Такси довезло их прямо к ресторану.  Это,  собственно  говоря, была крытая терраса, окруженная со всех сторон высокими финиковыми пальмами, а с юга и запада к тому же  еще  и  пышной  зеленью. Прямо в зелени располагались  и  оркестранты,  какая-то  туземная джаз-банда с редкими и невиданными для  европейца  инструментами. Но то, что они выдували, выколачивали и извлекали из них,  услаждало душу. Как и везде на курорте, здесь сияло  множество  огней. Океан дышал ровно, неся легкую прохладу.
   Билл и Мэри уже находились за столиком. Увидев  Жана  и  Сиси, Билл вскочил и замахал руками: сюда, сюда! Столиков было немного, публика вся сплошь неместная, такие же, как  и  они,  отдыхающие. Большинство из них - солидные толстосумы. Их леди усыпаны  бриллиантами и золотом. Сиси со своим  колье  из  сплава,  скромными, хоть и золотыми, серьгами с ними тягаться. На Мэри тоже были не в дешевой лавке купленные драгоценности.
   - Может, уйдем отсюда?- испугавшись роскоши, дернула Сиси  Жана за рукав.
   - Что ты,- также тихо ответил ей Жан.- Нас пригласили.
   - Но нам, наверняка, даже денег не хватит расплатиться.
   - Не беспокойся, Билл всегда всё оплачивает сам. Я же  говорил тебе - они меня полагают за сына.
   Они подошли к столику Билла и Мэри. Мэри поднялась  и  расплылась в широкой улыбке, в которой  светилась  и  неподдельная  радость, и очарование Жаном. Она поцеловала его не материнским, как показалось Сиси, поцелуем. Билл  галантно  приложился  к  тыльной стороне ладони Сиси и затем любезно отодвинул ей стул. Жан тут же заговорил с Мэри, позволив ей завладеть своею рукой. Такая бесцеремонность Мэри поразила Сесилию, и хотя со стороны всё  выглядело вроде бы благопристойно - Мэри беседовала с Жаном, Билл что-то рассказывал Сесилии,- она нашла, что Жан просто  предал  её.  Это ощущение вызвало тупое раздражение на всё и вся. Выводила из  себя и умилительно-слащавая улыбка на лоснистом лице Мэри и то, что она не отрываясь смотрела на Жана, совсем, казалось,  не  замечая присутствия Сесилии. А этот пустоплёт нёс Бог знает что.
   - Жан,- Сиси толкнула Жана ногой под столом.
   - Простите, Мэри,- оторвался в конце концов он и спросил Сесилию, что ей нужно.
   - Жан, подай мне салата.
   - О, это замечательный салат,- опередил  Жана  Билл.-  Вам  он понравится. Если мне не изменяет память, он  составлен  из  самых изысканных  трав  местной  флоры.  И  называется  так    забавно: "Фанфан".
   - "Фанфан"?
   - Ну да, помните как у Дюма, кажется: "Фанфан - тюльпан".
- У Рошфора.
- Что?
- Как у Рошфора – «Фанфан – тюльпан».
   Сесилия попробовала салат, и ее чуть не стошнило. Она опять  дернула Жана за рукав и шепнула:
   - Ты не знаешь, где тут туалет?
   - Спроси официанта,- не прерываясь, кинул Жан.
   - Жан, мне плохо.
   - Вам плохо?- снова встрял Билл. Чего он лезет?
   Жан поднялся.
   - Идем. Он, скорее  всего, за углом.
   Он извинился и быстро потянул Сесилию на выход.
   - Слушай, ты что, не в духе? То тебе не нравится, того  ты  не хочешь!
   - Зато ты от своей Мэри не оторвешься.
   - Да ты ревнуешь никак?- Жан остановился и в упор посмотрел на Сиси.
   - Она ещё ничего,- пожала плечами Сесилия.
   - Снова ты за своё. Как тебе в голову-то такое пришло?
   Он снова быстро пошёл вперед, Сесилия еле догнала его.
   - Она так смотрит на тебя, так смотрит...
   - Я понимаю её.
   - Я тоже.
   - Да, с тобой не соскучишься,- Жан подтолкнул ее к обвитой зеленью пристройке.- Там, наверное.
   Это действительно оказалось там.  Сесилия  справилась  скорее, чем он ожидал.
   - Вырвала?
   - Нет, прошло.
   - Это только начало.
   Когда они вернулись, ансамбль надсаживал что-то  экзотическое. "Тут всё экзотическое",- подумала Сесилия. Она впервые на выезде. До этого дня ни разу в жизни не покидала Париж и  даже,  познакомившись с Жаном, не предполагала, что он возьмет её с собой.  Это была просто мечта. И ещё какая: вместе с Жаном на тропических островах. Почти как свадебное путешествие. Только вот эта  чопорная чета разрушает всю их идиллию. И Жан им рад, кажется,  даже  больше, чем ей.
   - Вина?- Билл протянул Сесилии бутылку. Сесилия глянула на неё и кивнула безразлично. Она совершенно  не  разбиралась  в  винах, особенно таких изысканных, но  подумала,  что  вино  сможет  хоть как-то ее взбодрить.
   Выпили за знакомство. Мэри обратилась к Сесилии, и Сесилия заметила, что та сразу взяла  с  нею  какой-то  покровительственный тон. Так она разговаривала и с Жаном, будто мать с  сыном.  Выходит, Сесилия автоматически становится ей дочерью?
   - Вас не сильно утомляет солнце, Сиси?- пристально  и  как  бы изучающе посмотрела на неё Мэри.- Вы позволите мне вас так  называть?
   - Гм,- пожала плечами Сесилия, не придавая значения этому оценивающему взгляду Мэри. Ей было всё равно.
   - А я прямо умираю здесь от жары, хотя вечера и полны очарования. И всё же они не идут ни в какое сравнение с теми, которые мы коротали на Западном Самоа,- и Мэри стала вдаваться  в  сумбурные воспоминания, которые совсем не занимали Сесилию. Ничего любопытного не находила она и в разговоре мужчин. Какие-то  слепки,  какие-то останки, что-то очень и очень от нее далекое  и  малоинтересное. Сесилия поймала себя на мысли, что ей становится  скучно. Однако вино постепенно брало своё. Такого она на самом  деле  ещё не пробовала. Оно действительно, как ей и говорили,  оказалось  с особым, неподражаемым привкусом.
   Один за другим вдалеке вспыхивали огни. Официант зажег на  столе свечи, и в их сумеречном отблеске  лица  всех  стали  особенно волнующими. От оркестрантской ниши полилось  что-то  протяжное  и тягучее. Билл пригласил на танец Сесилию, Жан - Мэри.
   - Как вам наш милый ресторанчик?- Билл не скрывал своего  восторга по этому поводу.
   - Я, знаете ли, не так часто бывала в таких ресторанах.
   - Я вас  понимаю,-  закивал  головою  Билл.-  Молодость  хочет одеться, обуться, съесть пирожное, пойти на концерт. А вот  мы  с Мэри предпочитаем путешествовать. В год раза три-четыре  выезжаем в различные места. В январе были на Фиджи, в апреле - на  Ямайке, теперь - здесь. В старости, знаете ли, другие  ценности.  Я  ведь почти всю жизнь прожил на острове. Альбион и тот не весь знаю. Но вот вышел на пенсию и сказал себе: баста, пора и мир повидать, я не я, коли хоть что не увижу! Теперь даже не понимаю тех, кто всю жизнь сиднем просидел в четырех стенах и  видел,  скажем,  Бутан, лишь по телевизору. А ведь это не просто поглядеть надо, это увидеть надо и вдохнуть, и  ощутить  всеми  фибрами  души,  -  тогда только, считай, узнаешь, что такое мир.
   Сесилия согласилась с ним. Она тоже чувствовала себя по-иному, когда ступила на неизвестную ей доселе землю. И про воздух, и про ощущения верно всё сказано. Только вот сейчас у неё все  ощущения больше связаны с Жаном, и с ним она хотела бы об этом делиться, а не с каким-то там Биллом, молодящимся старикашкой. Но Жан  был  с Мэри, ей шептал какие-то ласковые слова, и  она,  эта  Мессалина, бесстыдно прижималась к  нему  своим  сладострастным  животом.  А впрочем, не всё ли равно, что испытывает Мэри к Жану  или  Жан  к Мэри. Жизнь не застревает на одних чувствах.
   - Через полчаса,- почесал ладони Билл, когда все сели,-  подадут фирменное, и мы будто перенесёмся в  те  допотопные  времена, когда люди съедали органы животных, придавая им  особые  магические свойства. Конечно, теперь это всего лишь атавизм, но  посмотрите вокруг, в таких заведениях до сих пор встречаются люди,  верящие в переселение если не душ, то уж возможностей точно.  Мы  с
Мэри, едва откушав обезьяньих мозгов, сразу же стали горячими почитателями этого замечательного блюда, но вся прелесть не столько в этом. Сейчас  нам  смонтируют  специальные  приспособления  для удерживания обезьян.
   - Их что, подают целиком?- перебила его Сесилия.
   - Не торопите события. Обратите лучше внимание на особые вырезы в нашем столе. Они скрыты под специальной пластиной. Сейчас её уберут и высвободят эти пазы.
   И действительно, от одного столика к другому уже сновали  официанты и вскрывали вырезы. Тут все было  технически  продумано  и отрепетировано, так что проделать всё, что  полагается,  официантам не стоило большого труда и занимало не так уж и много  времени. Они орудовали ловко и слаженно.  И,  буквально,  минут  через двадцать все столики превратились в необычные  сооружения,  мало, казалось, предназначенные для приёма пищи.  Впрочем,  так  только казалось. Вино, свечи и закуска остались нетронутыми.
   - Я очень волнуюсь,- сказала Сесилия. - Зачем всё это?
   Она посмотрела на Мэри, но Мэри,  как  почудилось  ей,  ехидно улыбалась.
   - Сиси, дорогая, веди себя разумно,- стал успокаивать её Жан.
   - Выпейте вина,- предложил Билл,- взбодритесь,- и налил в  её бокал. Сиси выпила залпом.
   Стали разносить "деликатесы".
   - Что они делают?- спросила Сесилия.
   - Выносят блюда,- невозмутимо ответил Билл.
   - Но разве это не приготовленные блюда?
   - Нет. Обезьяньи мозги едят сырыми.
   - Сырыми?- похолодела Сесилия и вдруг  увидала,  как  официант подносит обезьяну к соседнему столику. Обезьяны  были  маленькие, очевидно, особой породы. Сесилия совсем  не  разбиралась  в  них. Тех, что она знала, вряд ли ели.
   Официант вставил обезьяну в специальное приспособление,  которое напоминало пирамидальный четырехгранный ящичек  со  срезанной верхушкой, частично, как айсберг в океане, скрытый под столом,  с круглым отверстием с торца сверху. Обезьяну вставляли так,  чтобы торчала только ее голова, но и ею она вряд ли смогла бы сильно пошевелить - еще одно устройство зажимало ей голову, как в  тисках. Тело тоже плотно сидело в ящичке.
   По мере наполнения зала "деликатесами", усиливался шум и  визги, издаваемые обезьянами. Даже туземный бубен, в который  с  силой ударял черномазый оркестрант, не мог заглушить  их  отчаянных воплей.
   - Боже, что это?- затрепетала Сесилия, но не получила ответа.
   Поднесли и им. Ловко и непринужденно официант раскрыл  ящичек, так же ловко и привычно втиснул туда обезьяну и  быстро,  заученным движением захватив ее за виски, зажал в  струбцину.  Обезьяна уставилась на Сесилию.
   - Мне страшно, Жан.
   - Цыпочка, здесь приличное общество.
   - Мне тоже первый раз было не по себе,- снисходительно  усмехнулась Мэри.
   - Она даже чуть в обморок не упала,- захохотал  Билл.-  А  тут нет ничего страшного. Главное - сразу в висок. Смотрите, Жан,-  и Билл стал показывать Жану как  правильно  и  наверняка  метить  в обезьяну. Жан слушал его с  нескрываемым  любопытством,  взглядом обшаривая на своей обезьяне  места,  о  которых  рассказывал  ему Билл. Сесилия совершенно не могла слушать. Она смотрела  на  свою обезьяну и ужасалась. Эта густая челка, эти маленькие ушки. Боже, зачем она  здесь?  Сесилии  захотелось  прикоснуться  к  ней  (её обезьянка казалась самой смирной), но стоило  ей  только  приблизить палец, как обезьяна злобно зыркнула на нее и звонко  лязгнула острыми зубами. Сесилия в испуге отпрянула.
   - Осторожно, Сесилия, они на грани  помешательства.  Вы  могли остаться без пальца,- Билл был абсолютно спокоен.
   Меж тем удары бубна учащались, обезьяньи крики заполонили  всё побережье. Казалось, все тропики  и  сам  океан  завизжали  этими обезьяньими отрывистыми, душераздирающими криками.
   - Слегка накрените болваночку,- меж  тем  продолжал  Билл,-  и раз!- ударил свою обезьяну в висок. Та, видно, не ожидала, а  может, была уже готова ко всему: резко дернула головой  и  закатила глаза.
   Также точно, как и Билл, стукнула Мэри.
   - У меня это даже лучше получается, чем у Билла,-  заулыбалась она мило Жану. Сесилия, ничего не соображая, смотрела то на  неё, то на Жана.
   - Жан! Жан!- умоляюще просила она Жана.
   - Не мешай, цыпочка,- Жан был сильно увлечен. Он  замахнулся, потом передумал.- Нет, помажу это место  сначала  соусом,  не  то промахнусь.
   - Соусом?- засмеялся Билл. Он нашел остроумной эту выдумку Жана.
   - Вы, мужчины, все такие ужасные фантазеры,-  сказала  с  нежностью Мэри, кладя свой молоточек на стол.
   Сесилия посмотрела вокруг. И слева, и справа довольные, с  горящими от свечей глазами, люди разбивали обезьянам головы. Дамы с особым восторгом подхватывались с мест, хлопали в ладоши,  примеривались к своим "блюдам". Тут же подскакивали официанты и вскрывали обезьянам черепа.
   - Ну что же ты, Сиси?-  Жан  со  второго  раза  умертвил  свою обезьяну и теперь поторапливал Сесилию.
   - Жан,- снова умоляюще произнесла Сесилия.
   - Сиси, детка, это совсем не страшно.
   - Девочка моя,- встрял Билл,- поверьте мне, есть вещи пострашнее убийства каких-то там обезьян.
   - Убийства? Убийства?!- Это слово, как током,  поразило  Сесилию. Как же ещё можно было назвать подобную процедуру?
   - Ну, умерщвления,- без особой патетики произнес  Билл.  Сесилия поверить не могла в происходящее. Неужели они все были  такие бездушные и циничные? И её Жан тоже! Его слова доносились до  неё, как будто издалека.
   - Сиси, Сиси, успокойся. Возьми молоток, не бойся.
   Сесилия опять посмотрела на свою обезьяну. Та,  не  отрываясь, глядела на нее. Вдруг она снова завизжала,  стала  выкручиваться, клацать зубами, стучать ногами в стенки ящичка.
   - Ну же, Сиси, смелее!
   - Смелее!- в один голос сказали Билл, Жан и Мэри. В это  мгновение Сесилии показалось, что только на нее смотрят все посетители, оркестранты и мертвые обезьяны.- Смелее!
   К бубну присоединилась труба и завыла на самой высокой ноте.
   - Ну!
   Сесилия ничего уже не понимала, мир будто перевернулся для неё вверх ногами. Она ударила наотмашь, но только немного  содрала  с виска обезьяны кожу.
   - Сильнее!
   Обезьяна, почуяв приближение смерти, неистово заметалась, осатанела, стала еще пуще щериться и лязгать зубами. Сесилия еще раз жахнула, но промахнулась, попала куда-то  в  темечко.  Голова  её закружилась, краем глаза она увидела, как на соседнем столике уже достают маленькой чайной ложечкой обезьяньи мозги.
   Они же едят их! Едят! Вы, толстобрюхие, толстогубые, и широкозадые...
   "Я же говорил тебе, Сиси: здесь тебе не  место...  -  Куда  ты едешь, дурочка!.."- всплыло в сознании. Кто это говорит? Кто  это говорил? "Одумайся!"-  один  голос,  и  другой:  "Сильнее,  Сиси! Сильнее!.. Давай, цыпленок, давай!" - "Даю, даю, даю!"-  закричало всё внутри Сесилии, и она лихорадочно замахала рукой,  обрушивая один удар за другим на голову обезьяны.
   - Остановите её, Жан,- побледнела Мэри.
   - Сиси, Сиси, детка, уймись,- попытался удержать  её  Жан,  но Сесилия продолжала размахивать молотком, нанося болезненные  удары по плечам Жана, по столу, разбивая вдребезги тарелки, бокалы и салатницы. Все обернулись на необычайный шум и уставились на них. Их столик неожиданно оказался в центре внимания. Тогда Жан  вскочил, схватил Сесилию за руки и крепко сжал их. Билл отнял  у  неё молоток и положил рядом со своим. Их обступили официанты,  явился управляющий. Сесилия тряслась и рыдала. Жан успокаивал её:
   - Всё хорошо, всё хорошо.
   В номере Сесилия снова закатила  истерику, кричала: "Зачем  ты меня привез сюда, Жан, зачем?" Начала бить и крушить всё, что попадалось под руку. Пришлось вызвать врача, и только  после  укола Сесилия стихла и заснула, но ещё и во сне рвалась и вздрагивала.
   На следующий день, проспав более  десяти  часов,  она  собрала свои вещи и, не сказав ничего Жану, уехала. За завтраком  он  уже её не застал. Не нашел он её и в аэропорту,  и  на  побережье,  у стоянки судов. Возвращаясь в гостиницу, он встретил по пути  Билла. Тот был, как всегда, любезен и учтив.
   - Вас снова покинула девушка?
   - Увы,- развел руками Жан.
   - Такова нынешняя молодежь. У них ни на что не хватает  терпения.  Вы зайдете к нам на чашечку кофе? Мэри, как  вам  известно, готовит потрясающий кофе.
   - Спасибо, непременно зайду. Позвоню только в Париж.
   - Будем ждать,- сказал Билл и  подумал:  "А  всё-таки  у  этой крошки обезьяньи мозги: оставить такого парня!" Подумал и  направился к гостинице, рассказать обо всем Мэри. Она и теперь  оказалась права, предсказав, что и эта цыпочка скоро сбежит от Жана. К нему женщины липли, как мухи, но и тут же отлетали,  как  сорванные порывом ветра листья с ветвей.