Растопша

Есть динамика взгляда на вещи.
Ты на звёзды во тьме погляди.
Изумляют созвездия-клещи.
Можно всё то в ладонь согрести…

Но не в этом потьма размышлений.
Безконечность - безумьем в строфе,
Где конец и начало схождений,
Если вняться в ту суть подшофе?..

Если близко принять рассмотренье,
Разрываясь простым волоском,
Укокошит тебя наважденье
В той немочи души голяком…

Мысль немеет, в то вперившись, шляться.
В безконечность - число за числом.
Ни сойти, ни сбежать, ни убраться.
Только треснуть по швам дураком…

Ты один на один с этим миром.
Сдвиг по фазе, кто вперится в суть.
Ибо шатко глядишься в массивном,
Всебоязнью - в безумие путь…

Там лишь точки белёсого света.
За спиною лишь тьма, и опять
В безконечность - число без ответа.
Ни принять, ни объять, ни понять…

Если так… Но возможно иначе.
Всё то схема закрытых миров.
И голов, уподобленных кляче
В инопришлом соплечье рабов.   

Погляди. Мир земной к тебе ликом
Широты, высоты, глубины.
Весь открыт в лучезарье великом
В свет подлунный дорог стороны…

Как и дальних миров к тебе тоже
Близью золота макродуши.
Просто внутренний глаз твой - в галоше.
Мир, что там, здесь красой растопши

Лба, вселенной другой панорама.
Вход сюда, как и выход туда.
Там лишь точки белёсого грамма.
Здесь же Парма - отсветотесьма.
 

Проявление двух безконечных.
Мир открытый в души твой рассвет
И туда звёзд Земли вековечных,
Что, как здесь, мелкоточкою сред…

Просто внутренний глаз твой в галоше.
Мир, что здесь, как и там, - ось души
Всеединой вселенной в соноше.
И иной, без границ, упряжи…



Вакцинируещее дополнение  третьим (слоем) к двоеточию самостоятельных центров в обоюдности и расхождении как и дополнения:

Просто внутренний глаз твой в галоше.
Мир, что здесь, как и там, - ось души
Всеединой вселенной в соноше.
И иной сограниц растопши…


Расторопша - растение, цветок.
Растопша - рассеянный, нескладный человек.
Отсюда - здесь: расторопша - двупозиция в значении «растопша», в одномоментности, где расторопша - макровыражение в значении не номинальном, а феноменальном, как психорасклада в разности и одновеременной согласованности проставленного акцента позиции ударения к образослову смысла, как и замысла…

Швабское нагорье. Лес богов 2

Николай Рукмитд-Дмитрук

Деление «А» на «а» при различии мнимой «а» с проставленным над ней тире. Глупая формула для непосвящённого. Действительная «А» с действительной «а» и мнимой. А в чём, собственно, рецидив подвоха.
Формула, содержащая конгломерат суждения. Дискретный механизм, выдающий действительно за мнимое, как и мнимое за действительно. Абсолютное равенство «двоепричастия» в «тризне» помина души, как и духа, порождённого господствовать над безумием посредством безумия. Это нечто, подсаженное в мозг и кровь бога-раба сакральной жертвы вельможе вселенной и мира, бессмертия в смерти…
Дискретное считывание, состояние вещества на момент его «перепрофилирования» а разряд «импланта». Мнимое распятие богочеловека, переведённое в действительное с тем союзным обстоятельством, как прижигаемое горячим утюгом на глазах очевидца экзекуции. С полным списком отчаяния и непостижимости казни мучившегося как никто другой.   
И собственное подпадание его под утюг холодный, не обеспеченный жаром. С тем же равенством обгоревшей раны. Один - в действительном, другой - в мнимом. Эффект же отчаянно однозначен во всей своей неоспоримости. А в чём, собственно, суть лагерного проветривания? Слой первой необходимости как очевидность, указанная выше. И слой сторонний - тех, производящих закладку.
Контроль учёта дискретного соотношения времени. Это не только так, как отрезанная голова собаки Павлова. А как отрезанная голова говорящей собаки. Чего, собственно, и стоит проводимая экспериментатором процедура. Отсюда - рожденный человекопёс папской курии в делах и судьбах людей, как и свобод мнимого выбора между Ссцылой и Харибдой обречённых на мразь…               
               
 
Швабское нагорье. Лес богов 1

Для сознания ничего, собственно, не происходило. Но то, что имело место, выходило за рамки не просто чего-то чудовищого, но совершенно непостижимого. Угол периметра лагеря. Это когда заключённого ставили по стойке смирно в запрещённой зоне, коридор которой хорошо просматривался с охранных вышек могущими открыть огонь в любое для них по выбору время и мгновение. Это так называемое проветривание. Никто не знал, будут ли стрелять или не будут. Не знал и испытуемый.
По периметру внутреннего двора - барачные и административные сооружения и дымящий чёрным возвышением смерти крематорий. Он, как молох абсолютного владычества мировой недоистерзанной души мира. И это - в нас. Такие же, как и я, в подчёркнуто-депрессивных одеждах-робах. И велик контраст внутренне-довнешнего созерцания, потому что никто не знает, возможна ли стрельба. Это всегда устраивалось, когда крематорий стоял в режиме перезагрузки. Это особое состояние лагеря. Инфракрасное излучение покрывало и прозревало во все углы лагерного квадрата. Фабрика смерти. Название, не отражающее сути происходящего. Скорее, механизм-фабрика чего-то непомерно более грандиозного, частью которого является и сам бог. Проветривание заканчивалось или стрельбой, или ничем. Но самые дисциплинированные или недисциплированные из нас или могущие ими стать возгорались изнутри острым чувством безысходности, принимая себя в качестве должной жертвы, возлагаемой на алтарь демона, попирающего жизнь. Потому что любое движение души, как и умирание её имело свойство обоюдного пресыщения. Проветривание же не давало возможности тому, что выражено в слове «неразочарование», как объективной стороной живой, а не мёртвой жертвы приношения...