Исполнение желаний

ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ
(пьеса в четырёх действиях)

Действующие лица

Марина
Ольга Сергеевна, мать Марины
Дмитрий, ее сын
Егор, бывший муж Марины, отец Дмитрия
Бабуля, мать Егора
Маша, подруга детства Марины
Антон
Нина Николаевна Полянская, мать Антон, заведующая кафедрой
Виктория, Наталья, Полина, Светлана, Виталий, сотрудники кафедры

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Достаточно раннее утро, солнечное и приветливое. Конец лета. Участок больничного парка, скамейка, погнутые стволы старых деревьев. Этот парк действительно старый, несколько заброшенный. Больничному начальству не до него. Входят Ольга Сергеевна, Марина и ее сын Дима. Ольга Сергеевна проходит к скамейке и тяжело садится. Рядом садится Марина, потом Дима. Он достает телефон и не отрываясь смотрит в него.

Ольга Сергеевна. Слава Богу, скамейка свободна. Здесь можно посидеть. Дима, как я рада, что ты наконец пришел! Как ты вытянулся за лето, загорел!

Марина. Целое лето за компьютером, а ты говоришь, загорел. Вот тут в пакете сок, немного блинчиков. Блинчики можно? Яблочное пюре, его лучше поставить в холодильник. В контейнере куриный бульон. Свежий, еще теплый.

Ольга Сергеевна. Не носи супы или каши, здесь дают. Сок заберешь домой, сладкий, мне нельзя. А вот блинчики хорошо, пюре тоже.

Марина. Что вчера сказали на обходе? Мама, меня волнует, нужна ли операция. Ты должна согласиться! Я почти договорилась через Машу. У них есть очень приличный хирург-профессор. Он тут лучший. Деньги есть.

Ольга Сергеевна. Если будет шанс отложить операцию, я отложу. Марина, деньги нужны для командировки.

Марина. Прекрати! О чем ты говоришь, уже и так все время для операции пропустили! Если еще раз будем откладывать, то неизвестно, чем закончится. И деньги все равно потратим.

Ольга Сергеевна. Заседание кафедры сегодня? Может быть, ты поговорила бы с Полянской? Я считаю, можно сказать, что мать очень больна, деньги нужны на лечение. Неужели кафедра не даст возможность направить в командировку  за счет университета тебя? Ты, кандидат наук, всегда, за все годы работы ездила на конференции за свой счет!

Марина. Ты прекрасно знаешь, что, кроме меня, таких научных кандидаток как минимум еще три человека. И тоже никогда не ездили за счет университета.

Ольга Сергеевна. Обратись к Антону. Разве ваши отношения пустой звук?

Марина. Это – невозможно. Ты знаешь, всё давно закончено, точки все расставлены. Мне не нужны его одолжения.

Ольга Сергеевна. Что, у него кто-то есть? Быстро, однако. Ты из-за него отказалась от прекрасного предложения работать в Петербурге. Я уж не говорю, что была вероятность выйти замуж! Это почти нереально для провинциалки… не совсем молодой. Ведущий университет, профильная кафедра. Человек тебя убеждал, просил, и что? Уперлась, как всегда, рогами, как же, ведь любовь. Разница в возрасте…

Марина. Перестань! И причем здесь Антон? С тем «человеком» не было ничего, кроме гадости. Хорошо судить, когда не касается тебя. Ему нужна была как раз любовь, другое он бы не простил. И чем всё это могло закончиться? И кто тебе сказал, что мне предложили замуж? Мне предложили перейти на другое место работы.

Ольга Сергеевна. Вот это и хорошо! Значит, ты ничем не была обязана. Просто перешла на другое место работы, укрепилась, ты умеешь пахать как проклятая. Может быть, это и лучше, что не замуж? Независимость в этом случае тоже неплохо. Пора жить по-взрослому, надо быть реалисткой, а ты рассуждаешь, как девчонка. Посмотри на молодёжь, они в два счета переступят через всякие «чувства». Притвориться, подладиться, в твоем возрасте уже можно научиться. Для Димы появились бы перспективы. Наверно.

Марина. Наверно… У него и здесь есть перспективы, лишь бы хвостом вильнул, ведь не дурак.

Ольга Сергеевна. Ты потратила пять лет на эту «любовь», Антон не считался ни с твоим временем, ни с твоими обязанностями, ты ходила как во сне, ничего не замечала, всё ради него, всё для него! Мне кажется, что и сына, и свою науку ты упустила именно тогда. Дима сидел как потерянный за компьютером и не знал, куда ему кинуться.

Марина. С ума сошла! В доме, кроме меня, полно народу, он что – безнадзорный? Я уже не имею права на личную жизнь? Ты сидишь на работе до глубокой ночи, магазин, приготовить поесть – это не для тебя, всегда есть отговорки, всегда проверка тетрадей, репетиторство. Я как Фигаро – и туда и сюда. Сели мне на шею, а потом говорят, будь реалистка, давай вперед, в Петербург! Что бы вы тут без меня делали, если бы я уехала? Посмотри на себя.

Ольга Сергеевна. А кто зарабатывает деньги? Твой Антон ни разу не предложил ни копейки, жил, не замечая, откуда всё берется. Я не думаю, что он не понимает этой стороны жизни, всё он понимает. Просто так удобно, наверно, дома мать его кормит. В университете зарплата кот наплакал, твоя кандидатская ничего не стоит, нужно одеться, кормить ребенка. Ты ходишь в хороший салон, одета прилично. А денежки откуда? Марина, я работаю всю свою жизнь только для вас, мне ничего не надо, лишь бы ты и Дима. Разве я хоть копейку просто так потратила?

Марина. Однако обвинить меня в том, что я испортила жизнь сыну – легко! Оказывается, это мешало сыну учиться, иметь друзей, я, оказывается, плохая мать, эгоистка! Если ты хочешь знать, Антон бросил меня из-за тебя! Ты так и норовила что-нибудь едкое ввернуть, язык за зубами удержать не могла. Ты знала, что он для меня значит, и сделала всё, чтобы  он ушел.

Ольга Сергеевна. Марина!.. Самое главное, он не замечал Диму… Он его в упор не видел. Любить женщину и не замечать ее сына… это как? У меня в голове не укладывается. Вы были вместе не один день и не один год, а Дима для него был просто пустое место. Почему?.. Разве он плохой мальчик? Он красивый, умный, не лезет на глаза. Димка просидел в своей комнате пять лет, выходил на кухню, когда вы уже поедите, чтобы не попадаться на глаза. А ты молчала, как будто так и надо. Или ты этого тоже не замечала?

Марина. Я разговаривала с Димой, он сказал, что всё нормально, он взрослый, всё понимает.

Ольга Сергеевна. Димка то понимает, не понимает Антон. Что он тебе дал, на кого ты променяла сына? Ясно же, что мать не позволит ему жениться, ты им в семье не нужна. Когда ты ждала ребенка, разве я тебя отговорила, или Антон? Ты пошла в больницу, а он ушел к матери и жил у нее, пока ты не встала на ноги. Не хотел ничего видеть и знать, собственный ребенок был нестерпим. Ты провалялась две недели с температурой, вызывали скорую. Забыла?

Марина. А ты себя-то помнишь в моем возрасте? Ты ведь тоже не всегда одна жила, была и у тебя «любовь». Твой Слава, прости, ни в какое сравнение не идет с Антоном, он вообще не работал, по-моему. По крайней мере, как ни придешь со школы, он уже дома сидит. Поешь и быстрей к подругам, чтобы с ним не связываться. Ты меня спрашивала о чём-нибудь, тебя что-нибудь настораживало?

Ольга Сергеевна. Не надо об этом вспоминать, я же смогла преодолеть…

Марина. А ты меня спроси, замечал ли меня твой Слава, была ли я для него пустое место?

Ольга Сергеевна. Ты на что намекаешь?

Марина. Замечал! Так замечал, что я запиралась в ванной и сидела там, пока ты с работы не придешь. Я тебя понимала, я помалкивала, лишь бы ты радостной, веселой была, а не плакала по ночам. Я тебя понимала.

Ольга Сергеевна. Что ты говоришь, почему ты молчала! Что ты говоришь! А если бы… Ужас! Марина!

Марина. Не пугайся, ничего же не случилось, я просто сидела у Машки до вечера и делала уроки. Машка готовилась в мединститут, и я рядом… Другое дело, я понять не могла, как ты с ним живешь, ведь он тебя просто использовал. Ему нужна была квартира. Если бы он смог без проблем развестись со своей женой и кучей детей, то мы бы остались на улице! Где же был твой реализм? Твоя проницательность? Желание, чтобы всё было правильно…

Ольга Сергеевна. Хотелось счастья... Как хотелось!.. Да, не любил, были у него и другие бабы, я знала это…  Но так хотелось счастья… Виктор умер рано, я почти замужем не была.

Марина. Мама, я тебя не осуждаю, что ты, родная. Но и мне не надо душу расковыривать, я еще хочу надеяться на что-то.

Ольга Сергеевна. Знаешь, я дам тебе совет.

Марина. Не надо, ради Бога, я устала от твоих советов.

Ольга Сергеевна. Я тогда поняла, что личное счастье не главное, оно очень обманчивое, издалека кажется – счастье, а подойдешь вплотную – куча грязи. 

Марина. Я не хочу больше обсуждать эту тему. Спасибо за совет. Ты права, ты всегда права! Счастья нет. Ты давным-давно раздавила меня своей правотой. Я сделала огромную ошибку, еще когда мы с Егором остались жить с тобой. Егор, наверно, тоже куча грязи. И тоже ты всё время была права.

Дима. Да заткнитесь вы, наконец! Сколько можно!

Пауза. Молчат.

Марина. Вернемся к операции. Я убеждена, что откладывать не нужно, это опасно и глупо! Ты хочешь жить? И даже работать? Или тебе жизнь надоела, или ты готова стать лежачей больной? Мне хватит в квартире одной бабки!

Ольга Сергеевна. Да, забыла спросить, как бабуля себя чувствует?

Марина. Отлично! Нас всех переживет. Спроси у Димы. Он с ней общается.

Дима. Всё в порядке. Как всегда.

Ольга Сергеевна. Она из дома выходит? Марина, она хоть что-то ест?

Марина. Из дома не знаю. Ест, даже заказы делает, что ей приготовить.

Дима. Не выходит.

Ольга Сергеевна. По телефону целый день разговаривает?

Дима. Вроде того.

Ольга Сергеевна. Нет, Марина, я не хочу дома сидеть. Ни за что! Нет, я хочу работать. Я с директрисой договорилась, что еще год я могу рассчитывать на учебную нагрузку. Я должна работать! У Димы последний год в школе! Нужны репетиторы, дополнительные курсы. Нет-нет. Я должна работать.

Марина. Вот и прекрасно. Значит, мы договорились, что соглашаемся на операцию. Мама, ты же понимаешь, что научный симпозиум, даже такого масштаба, не последний. Мы подзаработаем еще, и на следующий год обязательно вплотную займусь наукой. Ничего-ничего, какие мои годы! Сейчас ты и Димка.

Ольга Сергеевна. Марина, пока об операции со мной никто не говорил. Об операции говорили в прошлый раз, но год прошел, и ничего! Я проработала год успешно, как ни в чем не бывало!

Марина. И загремела по скорой!

Ольга Сергеевна. Может быть, операция уже не актуальна? Такое может быть?

Марина. Ты меня не пугай! Не актуальна, если уже всё плохо. Уже опоздали. Ты понимаешь, что это значит? Нет уж, пускай лучше будет операция! Соглашайся! Ты сама себя как чувствуешь?

Ольга Сергеевна (пауза). Да не очень-то себя чувствую, если честно. Иногда, ночью, кажется, что не получится вывернуться… Но это всё так, фантазии мои. Слишком развитое воображение! Надо держаться, распускаться нельзя. (пауза) К вам, домой хочу, страшно одиноко на сердце, Мариночка! Неужели всё так быстро заканчивается? Как хочется жить! Вот сбросила бы тяжесть с груди и полетела бы как птица по улицам, на набережную! Мариночка, как жаль! В груди вот здесь тяжесть, ни ходить, ни дышать свободно не могу.

Марина. Мама, давай думать о хорошем. О хорошем. Тебе только шестьдесят. Какие годы, еще жить и жить. Еще Димка в университете не отучился, еще мне нужно что-то в жизни сделать. Не раскисай! Я поговорю сегодня с лечащим врачом, мне нужно самой всё узнать. Сейчас медицина продвинулась так  далеко, что поднимают на ноги и не таких больных! Ты у меня всегда была энергичная, живая, быстрая. Мы всё оплатим, все нужные лекарства и процедуры, всё сделаем как надо. Думай о хорошем.

Ольга Сергеевна. Доченька, прости меня, пожалуйста, если можешь, прости… Я плохая мать,  я глупая, упрямая, я не смогла дать тебе счастье… Я испортила твою жизнь. Господи! Что же делать… Я наговорила всякой дряни, а жизни уже не осталось… чтобы исправить… Мне так жалко тебя и Диму. У меня больше никого нет…

Марина. Мама, не надо говорить лишнее. Давай эту тему задвинем. Мы с Димкой тебя очень любим, слова – это не главное, это жизнь наша…

Ольга Сергеевна. Ладно… Что у тебя с нагрузкой на этот год?

Марина. Как всегда, выше крыши. Добавился еще один курс по коммуникативной лингвистике. Его вел Антон Владимирович, но в этом году передали мне. Антон вроде будет стажироваться два-три месяца в Москве. Еще у меня двенадцать дипломников и два аспиранта. В общем, опять семь дней и ночей в неделю. Я не стала отказываться. Мало ли, все это деньги. Сейчас откажусь, потом не предложат.

Ольга Сергеевна. Ты хоть отдохнула за лето, доченька моя?

Марина. Как будто да. Конечно, хотелось бы поехать куда-нибудь, сменить обстановку. В июле Полянская бесконечно дергала на кафедру: то одно, то другое. Ну а в августе, ты сама видишь, уже не до поездок. Отоспалась, и слава Богу!

Ольга Сергеевна. Жалко, Димка в городе просидел. Дима, куда поступать будем?

Дима. Отстань. Сам решу.

Марина. По-хорошему, надо в айтишники идти. Ему нравится, это перспективно, высокие заработки и так далее.

Дима. Кто тебе сказал? Нравится!

Марина. Почему тогда сидишь целыми днями как пришитый перед монитором? Вот тебе и профессия!

Дима. Отцепись. Сам решу.

Марина. Конечно, нужно сдавать математику, а с этим у нас сложно.

Ольга Сергеевна. Так. Послушайте сюда. Я договорюсь в нашем коллективе, кто позанимается с Димой математикой. Да. Нужно поступать на программирование. Это стоит усилий!

Дима. Ну началось! Никакой математикой я заниматься не буду. Тем более в твоем коллективе.

Ольга Сергеевна. Я не собираюсь тебя об этом спрашивать.  Когда речь идет о будущем, я не позволю тебе дергаться. Сам потом спасибо скажешь.

Дима. Ха! Посмотрим!

Марина. Мама, хватит, можно же по-хорошему! Выбор профессии – это предельно важно. Ты всё портишь!

Ольга Сергеевна. Много раз разговаривали по-хорошему. И что? Я прекрасно помню, как ты, в Димкином возрасте, выкаблучивалась! Тебе хотелось вместе с подружками в мединститут! Теперь-то ты понимаешь, как я была права! Теперь-то тебе понятно, что всю жизнь ковыряться в чужом теле, рассматривать чужие болячки, дежурить по ночам – это каково! Сейчас ты лингвист, научный работник, сотрудник университета. У тебя десятки статей, ты имеешь аспирантов, занимаешься настоящей наукой.

Марина. Сколько раз я жалела об этом, сколько раз. Особенно сейчас! Я в тупике, в тупике, зато ты довольна! «Настоящая наука»…

Ольга Сергеевна. Ты хочешь сказать, что я и тут испортила тебе жизнь? С твоими тройками по химии и биологии? Какой мединститут?! В голове твоей была одна любовь. Непонятно, где моталась все вечера! Тебе было плевать на будущее! А теперь, когда что-то серьезное достигнуто, ты говоришь – тупик?

Дима. Очень интересная информация!

Марина. Настоящая наука! Кандидатская диссертация – это не настоящая наука. Я ничтожество, пигмей в этой настоящей науке! Я не могу ее найти, а ты мне говоришь такие вещи! Я пустое место! Именно поэтому меня никто не пошлет на симпозиум в командировку. Мне там делать нечего. Это все понимают.

Ольга Сергеевна. Ты все время сомневаешься, а надо идти напролом, какая разница окружающим, что там у тебя с наукой. Посмотри, как пишутся монографии современными научными деятелями. На ровном месте.

Марина. Не говори о том, чего не знаешь. Всем хорошо понятно, кто чего стоит. Это у вас в школе лучшие всегда идиоты.

Ольга Сергеевна. Да! И это не только в школе. Это везде. Ты сама говорила, что на симпозиуме в Москве можно зацепить полезные связи, чтобы войти в ведущие научные группы. Вот и действуй!

Марина. Легко сказать: войти в группы!.. Нужно, конечно, послушать умных людей, понять, куда они движутся. Знаний мало, всё кажется элементарным, это плохой признак…

Ольга Сергеевна. Так, Марина, слушай сюда. Никаких операций. Её мне не предлагают. Поедешь в Москву. Я так решила.

Дима. Отлично. Давайте, давайте, бездари. Мать – бездарь, дочь – бездарь. И я бездарь. Отлично! Семья бездарей.

Марина. Сын! Сын, ну хорошо, чего же ты хочешь от жизни, ведь своё место надо найти.

Дима. В первую очередь, я очень хочу избавиться от вас. Как можно быстрее и надолго. При первом же случае. Желательно навсегда.

Марина. Я ведь серьезно. Этот год всё решает. Не забывай, что ты можешь загреметь в армию. Ты это понимаешь?

Ольга Сергеевна. Я убеждена, что у нас прекрасная наследственность. Дима, твой прадед, мой отец был академиком. Из воронежской глубинки в 17 лет пешком пришел в Москву и добился всего. Профессор физики из провинции, из Тьмутаракани стал академиком!

Дима. Что же ты не стала академиком?

Ольга Сергеевна. Было много причин. Отец ушел из семьи, рано вышла замуж. Время было тяжелое, страна рушилась, нужно было зарабатывать деньги.

Дима. У меня тоже отец ушел из семьи. Мне тоже нужны деньги! Я хочу айфон! Если у меня не будет айфона, я в школу не пойду.

Марина. Ты что такое говоришь? Какой айфон?

Ольга Сергеевна. Не неси чепухи, у тебя вполне приличный телефон, на айфон мы еще не заработали.

Дима. Мать, я вас предупредил.

Быстро уходит. Некоторая пауза.

Ольга Сергеевна. Допрыгались! Звони бывшему. Нужен айфон.

Марина. Нет!

Ольга Сергеевна. Он отец, это его сын! Он что думает, просто мальчишку растить без отца? А его родная бабка, которая живет в нашей квартире, пьет твою кровь? Я ему сама позвоню.

Марина. Нет, не смей! (начинает плакать). Я запрещаю тебе!

Ольга Сергеевна. А я не собираюсь тебя слушать. Распустила слёзы, меня этим не возьмешь!

Марина. Мама, я только что взяла у Егора деньги! Большую сумму! Ты думаешь, операция стоит чуть-чуть?! Она стоит бешеные деньги! И всё остальное тоже!

Ольга Сергеевна. Сколько?

Марина. Какая разница, мы такие деньги не соберем и за три года!

Пауза.

Ольга Сергеевна. Хорошо. Тогда, я так понимаю, на эту сумму можно поехать на симпозиум и купить Дмитрию айфон. Я правильно говорю?

Марина. Не знаю… Мама, какой айфон, это уже слишком! В любой момент эти деньги нужны будут на операцию. Где я их возьму? (она плачет)

Ольга Сергеевна. Перестань, и так тошно. (Молчит.) Таким образом, главный вопрос решен. На данный момент никаких операций. Я буду держаться, ничего. В прошлом году хуже было, а всё обошлось. Мне бы только домой вернуться и выйти на работу. Это меня сразу мобилизует. Да.

Откидывается на спинку скамейки. Вдруг медленно закидывает голову, клонится вбок.

Марина. Что, что? Что ты?! Тебе плохо? Мама!

Ольга Сергеевна. Сейчас, сейчас… сейчас отпустит… Да-да, вот-вот…

Марина. У тебя с собой есть таблетки? Давай сюда, быстрей, быстрей…  Я побежала за врачом!

Ольга Сергеевна. (тихо) Марина, Марина, доченька…


ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

Кафедральная библиотека: стеллажи с книгами, несколько учебных столов стоит, как в аудитории, для занятий студентов. Марина сидит за одним из столов. Она одна.

Марина (звонит по телефону). Алло, да, это Степанова, я по поводу Степановой Ольги Сергеевны! Да-да (пауза). Да, спасибо! Поставили систему? Да-да. Да. Отдыхает? Спасибо! Если будет спрашивать, скажите, что я вечером буду! Да-да, да. До свидания, спасибо!

Задумалась. Входит Антон Владимирович.

Антон. Привет. Ты одна?

Марина. Да! Одна. Рада видеть, ты как всегда супер!

Антон. А ты-то почему без южного загара? Где, стрекоза, лето красное пропела?

Марина. Ну почему же? Сейчас немодно загорать, в Европе уже давным-давно доказали, что солнце для кожи – это дорога к раку!

Антон. Куда же была твоя дорога в этом сезоне? Неужели куда-то ездила?

Марина. Представь!

Антон. На какие шиши?

Марина. В моем возрасте еще можно позволить себе путешествие за счет мужчины! Что, ты меня совсем уже списал?

Антон. Ну почему же? Ты меня заинтриговала. Вот это да! От тебя никак не ожидал. А как же семейство?

Марина. Всё okay.

Антон. Я смотрю на тебя другими глазами! Так где же ты была?

Марина. В Европе. Точнее в Барселоне...

Антон. Очень интересно. И кто тот благородный идальго, если не секрет?

Марина. Слишком много вопросов.

Антон. Я его знаю?

Марина. Сомневаюсь, он не наш.

Антон. Да что ты! Откуда же сей un hombre rico? Из какой сказочной страны?

Марина. Друг по переписке.

Антон. Еще чего доброго замуж выскочишь! Вот удивишь-то коллектив! И то правда, к черту эту всю науку, этих тупых студентов. Наконец, ты разобралась, как надо жить и где твои таланты. Это случайно, не петербургский деятель? С ним в науке ловить нечего, он своё отслужил, теперь ему молодуху подавай, чтобы наверстать упущенное. Он тебя затрахает, если сможет, конечно. Я имею в виду в душевном плане.

Марина. Оставь свои пошлости. Ты так говоришь, потому что ревнуешь, завидуешь. Если ты в итоге доберешься до его уровня, я буду тебе аплодировать!

Антон. Ревновать я вообще не умею, подходящую бабу всегда можно найти, к тому же молоденькую. Они сейчас на всё готовы.

Марина. Зачем ты мне это говоришь? Значит, всё же ревнуешь? Ведь ты не перенёс предложения Ставицкого перевестись в Петербург, ты закатил такую сцену! Трудно поверить, что ты не умеешь ревновать.

Антон. Идиотка. Мне это было на руку, я смог с чистой совестью сказать вашему семейству au revoir. Я хлебнул семейной жизни с тобой и понял, что торопиться не надо. А Ставицкий…

Марина. Антон, ты всё хочешь изгадить, разве я тебя держала? Ты мог уйти в любую минуту.

Антон. Значит, не мог.

Марина. Значит… что?

Антон. Не мог. Ты мне нравилась.

Марина. Мне кажется, были чувства… сильные. Для тебя я всё готова была сделать…
Антон…

Антон. Не надо. Не надо ничего ради меня делать. Это какое-то насилие надо мной. Мне не нужны никакие жертвы! Какие бы ни были сильные чувства, они проходят, такова диалектика. Мы сделали с тобой все выводы, мы оба понимаем, что так называемая семья – это крест на личной свободе, а значит, и на всех остальных свободах, что не устраивает ни тебя, ни меня. Свобода нужна гораздо больше, чем любовь, ты мне помогла это понять. Всё.

Марина. Но ведь потребность счастья… Это никуда не денешь.

Антон. Детский сад. Реализовать себя, добиться исполнения своей мечты – это что, не счастье? Вот сейчас ты вдруг заговорила о науке. Почему? Теперь ты хочешь чего добиться? У тебя уже есть понимание, что, встав на этот путь, ты себе не можешь принадлежать, так какая же к чёрту любовь?

Марина. Да, конечно.

Антон. Ты хочешь всё счастье сразу? И мечта, и любовь, и семья! И наука! Это может случиться у одного на миллион, и у тебя этого уже наверняка не будет. Будь реалисткой.

Марина. А я всё равно была счастливой, я не боюсь в этом признаться. Я была счастливой, когда мы были вместе.

Антон. Всё проходит. Теперь ты хочешь заняться серьёзным делом, ты увидела в этом какую-то ценность для себя. Значит, что-то меняется, ты идешь другой дорогой. Имей в виду, у тебя далеко не сразу получится найти эту «науку», она не пирог с вареньем, это точно. Тебе придется засохнуть над этой наукой, забыть про мужиков и детей. А в итоге кто-нибудь скажет, что ты своё отслужила, идей нет, отстала от молодых. Да что там, ты уже от них отстала! Ты не выдерживаешь с ними конкуренцию.

Марина. Я справлюсь…

Антон. Хорошо, пусть будет так. Пусть будет так. Я к тебе по делу. Через час будет кафедральное… И мне хотелось бы узнать твоё мнение…

Пауза. Ходит вдоль стеллажей, рассматривает корешки книг. Марина удивленно молчит.

Антон. Будет голосование. По поводу плана работы кафедры. Там есть один момент. В отношении командировок по гранту. У тебя есть какие-то представления?

Марина. Для тебя, конечно, это важно! Мои представления. Нина Николаевна еще в июне сказала, что средств по гранту на командировки не хватает. (Усмехнувшись) Что-то изменилось за лето? Кафедральные дамы утверждали, что деньги есть, но не для всех.

Антон. Вот-вот, с этого места, пожалуйста, поподробнее! Что же утверждают кафедральные дамы?

Марина. Антон Владимирович, ведь вы будете в Москве на стажировке фактически всю осень вплоть до Нового Года. Какая вам разница, кто сможет поехать в командировку? Вы будете участвовать в симпозиуме славистов в любом случае, не надо никаких командировок.

Антон. Подожди, вернемся к кафедральным дамам. Что они говорят?

Марина. Они говорят, что деньги на командировки предназначаются для вас.

Антон. И что еще?

Марина. Да в общем и всё… Да-да-да, они мечтают поехать в Москву, они хотят, чтобы им оплатили хотя бы часть расходов, они мечтают прикоснуться к великой науке. Что же тут не так?

Антон. Ты прекрасно знаешь, что программу на грант подготовил я под свою тему. Каждая из кафедральных дам, если бы захотела, могла бы прикоснуться к великой науке, включившись в мою работу. Этого не случилось!

Марина. Антон, ты взял в работу только своих аспирантов! Я просилась, но ты и меня не взял!

Антон. Это другое. Ты знаешь, почему я не взял тебя. Пойми, что же делать, если кафедральные дамы тупы как валенки, неисполнительны, по сути ничего не знают. Мои аспиранты на голову их выше! Они мужики, у них амбиции, они землю роют, чтобы вырваться. А дамы? Дамам кажется, что количество исписанных страниц автоматически соответствует количеству великой науки. Я не собираюсь кормить дур. Мать потратила на них свою жизнь и была не права! Это пустоцветы, они высидели кандидатские, это их предел! Пусть научатся вести занятия со студентами прилично! Курицы!

Марина. Ты и меня включаешь в это число?

Антон (пауза). У тебя есть просвет. Точнее был, именно этим ты меня и взяла в свое время. Но, Марина, уже лет пять ты никуда не движешься, мы уже говорили с тобой об этом. Что тебе мешает? Семейство? Сомневаюсь.

Марина. Да… трудно с тобой не согласиться… Всё по классике, среда поглощает и растворяет...

Антон. Если есть что растворять. Мы говорили с тобой – ты взялась за языки? Английского не достаточно. Ты молчишь, потому что всё осталось как было.

Марина. Я столкнулась с тем… что трудно вкалывать, если не понимаешь, зачем. Тебе не кажется, что это игра в бисер?

Антон. Ты хочешь разобраться в том, что понимает любой аспирант: не всякую науку можно намазать на хлеб и позавтракать ею! Есть вещи, которые ценны сами по себе. Ты перестала думать о феномене языка и видеть в нем не только утилитарное, но и власть над человеком, и суть его.

Марина. Антон, это общие слова, всё это мне понятно! Причем здесь наука? Где современный прорыв?

Антон. Не тяни меня за язык, я не собираюсь раскрывать для тебя научные перспективы. Только свою идею можно потянуть, чужие для тебя давно закончились. Мать занимается языком как феноменом искусства, иди туда, там много интересного, или можно заняться теорией познания и т.д. и т.п. Мы с тобой заканчивали университет одновременно. Мать сразу же взяла тебя в аспирантуру и дала отличную тему. Она работала с тобой четыре года, полностью подготовив к защите не где-нибудь, а в Москве. Куда ты пошла дальше? Где ты увязла? У меня уже докторская, я профессор, а ты? Кто-то виноват?

Марина. Да, ты прав, но… нужно было осваивать учебные курсы, готовить лекции… и что значит – много интересного? Причем здесь наука?

Антон. Степанова, я должен тебе прочитать лекцию по теме гранта? В прошлом году вышла моя монография в рамках плана работы, открой ее и почитай. Вон стоит на полке, каждый может взять и хотя бы полистать. Я уверен, ты даже не интересовалась. Что ты вообще читаешь в научной области?

Марина. Твою монографию я прочитала. Да, я не всё поняла, надо владеть математическим аппаратом, языками, хотела задать тебе ряд вопросов… Боже мой, я так отстала! Какой-то тупик!

Антон. Современная лингвистика – это не описание частей речи и бла-бла-бла. Всё стремительно развивается, нужно бежать изо всех сил, ни дня замедления. У меня не было отпуска, я не ездил на море с девочками, я просидел в Париже, а потом в Праге и в Варшаве в университетах, в библиотеках. Я не намерен останавливаться и уступать место другому.

Марина. А… счастье, семья..? свои дети?

Антон. Опять ты за своё! Что ты знаешь о счастье? У тебя его что – много?

Марина. Но нам уже скоро сорок, Антон. Время действительно летит с огромной скоростью. Ты мужчина, тебе легко рассуждать, в любой момент можешь создать семью, иметь ребенка.

Антон. У тебя уже есть ребенок. Ума для этого не надо, была бы охота, причем здесь счастье? Между прочим, у некоторых кафедральных дам нет ни семьи, ни детей. Где их наука? Мать меня поднимала одна. Это не помешало ей стать не просто доктором наук, заведовать кафедрой, она развернула новое научное направление. А в то время даже кандидатские диссертации еще что-то стоили!

Пауза.

Марина. Скажи… а в чём твой смысл жизни? Ты зачем живёшь?

Антон. Ну и вопрос. Школьная программа.

Марина. А я вот не знаю. Мне кажется, я живу для мамы, сына…

Антон. Вот с этого и надо начинать. Твой тупик ты сама. Хотя почему тупик? Наберись смелости и скажи себе, что ты живешь для семейства, и всё. Тупика не будет. Причем здесь наука?

Марина. Ты хочешь сказать, что достичь чего-то может только монах? Полный одиночка? Извини, биографии великих твою идею не подтверждают.

Антон. Мужчина всегда одиночка, семейство гуляет само по себе. Голова должна быть свободна, вернее, занята делом. Это у дам вечно мечты о любви, детях.

Марина. Биографии великих женщин доказывают, что им не помешала семья реализоваться в науке.

Антон. Так. Давай заканчивать. Теперь о деле. Я не знаю, каким образом будет разворачиваться обсуждение плана работы на кафедральном заседании. Но подозреваю, что могут быть трудности, так как за него по регламенту нужно голосовать. Хочу тебя попросить об одной услуге.

Марина. Ну вот, начинается.

Антон. Не так часто я тебя о чем-то прошу. Нужно смягчить дискуссию, если что, ты это умеешь. Нужно провести решение, которое предлагает мать.

Марина. Какое решение?

Антон. Сама услышишь, начало заседания буквально через 15 минут.

Марина. Антон! У меня тоже есть к тебе просьба! Я… очень хочу… мне очень нужно… поехать в Москву на симпозиум. Может быть, командировочные средства…

Антон. Это еще зачем? Что ты там забыла? Марина, не дури. Ты больше половины докладов просто не поймешь или не сможешь перевести на русский. Что тебе там делать?

Марина. Я хочу… я должна… Я могу догнать, я уверена… Я должна найти…

Антон. Спохватилась.

Марина. Никогда не поздно! Лучше поздно, чем никогда!

Антон. Идиотка! О чем ты говоришь!

Марина. Я знаю! Я не дура, не курица. Я смогу. Да, я отстала, но я читаю, я в курсе современных тенденций…

Антон (передразнивает). Современных тенденций! Короче, поехать в Москву может каждый, скатертью дорога! Я ни в коем случае не могу вам препятствовать!

Марина. Да, но… деньги…

Антон. А это другой вопрос. Поиски своего места в жизни и науке – только за свой счет! Нужно самой платить по счетам, уважаемая. За духовку платить надо, как говорят в Москве. Никто не виноват в том, что у вас интеллектуальный кризис наступил. Вот так!

Марина. Антон! Но у меня сын, мама в больнице с инфарктом! Разве ты не можешь меня поддержать? Ведь я … любила… тебя, и ты меня тоже.. вроде… У меня очень сложная жизненная ситуация… Все деньги уйдут на операцию…

Антон. Вспомнила о любви! Насколько мне известно, у твоего сына есть отец, и он исправно платит деньги семейству. Матушка ваша тоже не на одну пенсию живет. Кажется, ты неплохо отдохнула летом, у тебя появился идальго с деньгами. Он может тебе помочь.

Марина. Я уже попросила деньги на операцию…

Антон. Операцию, насколько мне известно, можно сделать бесплатно, по медицинскому страхованию.

Марина. Очень хороший хирург, профессор… Он дорого стоит… Лекарства, уход…

Антон. Хватит. Я вас понял, у меня просьб к вам нет.

Резко выходит из помещения. Марина опускается на стул, молчит.
Раздается звонок телефона.

Марина. Мама? Это ты?.. Почему звонишь, ведь у тебя плохое состояние! Зачем? Я вечером обязательно буду. Как ты себя чувствуешь?.. Мне приехать сейчас?.. Заседание кафедры уже началось. Да-да… Я поняла… Мама, я тоже тебя очень люблю!.. помни, мы с тобой, ты самая лучшая… Ты лучшая мать!.. Не выдумывай, всякое бывает… Я ведь тоже виновата… Мама, я люблю тебя, не думай о плохом!.. Давай, давай, мне пора… Целую… (плачет)

Набирает номер телефона, слушает звонок.

Марина. Здравствуйте, Иван Петрович. Это Степанова, дочь Ольги Сергеевны Степановой… Да, да. Я хочу вас серьезно спросить: как мама себя чувствует? Я очень боюсь, может быть, мне приехать сейчас в больницу?.. Да… да… Хорошо…  Да… Я вас очень прошу, если что-то будет экстренное, перезвоните мне по этому номеру! Это мой сотовый. Я тут же приеду! Да… да… Спасибо! До свидания.


ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ

Большое помещение кафедры. Шкафы, столы с компьютерами и т.д. По центру помещения длинный стол для заседаний, по обеим сторонам сидят сотрудники, это все женщины, их человек 15. Во главе стола заведующая кафедрой Полянская Нина Николаевна, по правую руку от нее молодой полный мужчина, по левую руку сухонькая старушка-секретарь. В конце стола ближе к зрителю Антон Владимирович. Входит Марина, садится с краю, по другую сторону от Антона.

Нина Николаевна. Здравствуйте, Марина Викторовна, почему опаздываете. Я уже представила план научной работы на новый учебный год, подключайтесь. Прошу присутствующих задавать вопросы.

Виктория. Нина Николаевна, я хочу уточнить. В июне речь шла о наборе отдельной группы 3-го курса для обучения на чешском. Мы ждали специалиста из Праги. Сегодня вы ничего об этом не сказали.

Нина Николаевна. Вы переходите ко второму вопросу сегодняшнего заседания. Если вопросов по первому пункту повестки нет, то давайте проголосуем и приступим к уточнению учебной нагрузки в этом году.

Наталья. Извините, есть вопрос по первому пункту. Нина Николаевна, вы ничего не сказали о плане командировок в этом году. Насколько мне помнится, уже в октябре состоится Международный симпозиум славистов в Москве. Вопрос уже решён?

Нина Николаевна. Да. Вопрос решен. На симпозиум едут два аспиранта Антона Владимировича, вы их знаете, Симагин и Котляров.

Наталья. То есть как?

Нина Николаевна. Ребята второго года аспирантуры, они активно работают по гранту, развивают тему проекта, есть серьезные результаты, которые не стыдно доложить. Заявка уже подана.

Наталья. Послушайте, почему коллектив узнает об этом в последний момент? Почему не учитываются научные потребности тех, у кого больше, как мне представляется, научный авторитет?

Нина Николаевна. Успокойтесь, Наталья Ивановна. Мы не должны забывать, что будущие ученые, молодые лингвисты даже в провинции должны быть вовлечены в современные научные дискуссии.

Наталья. Извините, я тоже молодой ученый пока еще. Да, я кандидат наук, но, представьте, мне тоже есть что доложить на симпозиуме. Не стыдно доложить.

Нина Николаевна. Успокойтесь, Наталья Ивановна. Вы не должны забывать, что доклад нужно сначала выслушать на кафедре, узнать мнение коллег, ответить на их вопросы.

Полина. Я тоже хочу сказать, что у меня готово выступление, я анализировала материалы эксперимента всё лето, получилась полновесная статья, это важный практический результат! Я могу доложить его на кафедре хоть сегодня.

Нина Николаевна. Что же, прекрасно. Прекрасно… Поехать на симпозиум могут все желающие,  взять краткосрочный отпуск за свой счет и поехать на 3-4 дня. Почему нет? Я рада, что в этом году такой пристальный интерес вызывает симпозиум. Два года назад в этом мероприятии приняли участие только два человека – я и Антон Владимирович. А ведь симпозиум проходил в онлайн-формате, и я убеждала некоторых сотрудников обязательно принять участие, хотя бы с публикацией. Но… нет. Отказались.

Светлана. Одно дело онлайн, другое – лично встретиться с известными учеными, послушать дискуссии, круглые столы. Я тоже подготовила материал. Он четко соответствует теме четвертой секции, это мой задел на докторскую. Мне необходимо встретиться с Одинецким, он будет вести работу четвертой секции. Я уже списалась с ним.

Нина Николаевна. Всё прекрасно, уважаемые коллеги. Повторяю, поехать в Москву может каждый желающий, который представит свой доклад на кафедральном.

Наталья. Нина Николаевна, вы, видимо, не хотите понять, что речь идет не о поездке за свой счет. Я не могу себе позволить такую поездку в силу известных всем обстоятельств. Мне нужна командировка! За последние пять лет я ни разу не воспользовалась этим правом.

Светлана. Послушайте, я не имею в городе жилья и плачу за квартиру, у меня на руках младшая сестра, иждивенец. Если уж говорить о деньгах, то я не ездила в научные командировки вообще, как стала работать на кафедре. Я очень продуктивный сотрудник, всегда выполняющий все показатели! Я договорилась с Одинецким!

Виталий. Позвольте мне выступить, Нина Николаевна. Денежный вопрос – это вопрос личный. О симпозиуме было известно еще в прошлом году, точно – в июне. Решить денежный вопрос мог каждый путем экономии средств. Я правильно говорю? Отложить необходимую сумму можно было в течение года или из отпускных. Я не имею финансовой поддержки в семье, как известно. Но я смог аккумулировать необходимую сумму, и теперь поездка в Москву для меня возможна. Мой доклад уже на столе у Нины Николаевны, я считаю, что планировать свою научную работу необходимо.

Полина. Вы, уважаемый Виталий, как вас там по батюшке, еще очень молоды, так что экономить, «аккумулировать», вам проще, чем доцентам. Наверно, еще и девушки нет?

Нина Николаевна. Уважаемые коллеги, давайте высказываться более корректно.

Антон. Не могу утерпеть. Наверно, доценты имеют «девушек», поэтому нуждаются в деньгах! Ну, разве только некоторые!

Полина. Антон Владимирович, вас совсем не собиралась упоминать, но раз вы не утерпели, я тоже не утерплю. У нас на кафедре ведется работа не только по теме гранта. Под моим началом работает аспирантка, Лена Николаева, очень перспективная, дипломники этого года обрабатывают материалы экспедиции по среднесибирским говорам. Это не частный научный интерес, это работа многих ученых нашей кафедры, не одно поколение. Всем известно, что новый выпуск словаря стоит в плане работы  на следующий год. Это огромная работа.

Виктория. Девочки, зачем так шуметь? Если действительно есть научные результаты, и вы хотите ими поделиться с сообществом, то можно опубликовать статьи в материалах симпозиума, у нас есть такое право. Мне же кажется, уж простите, что никаких значимых научных результатов нет. Да! В первую очередь, я имею в виду Наталью Ивановну.

Наталья. Заткнись, пресмыкающееся! Тебе откуда знать, ты приходишь на кафедру только на заседания, а всё остальное время нянчишь детей.

Антон. Так! Стоп! Давайте не будем превращать заседание в балаган!  В Москву едут аспиранты, на них подготовлены все документы, включая приказ ректора, и этот вопрос не обсуждается. Понятно, что у них нет денег на самостоятельную поездку и гостиницу. Наталья Ивановна, когда вы последний раз участвовали в конференциях?

Пауза.

Антон. У вас нет ответа на мой вопрос. Вы по сути ведете научную работу только под давлением обстоятельств. Симагин и Котляров работают по гранту, и деньги на командировки – это грантовые деньги.

Наталья. Если вы, Антон Владимирович, сын заведующей кафедрой, это не значит, что можно бесконечно обделывать свои делишки, получать все преференции и сооружать свою карьеру. Один раз уже прокатило: прогнули коллектив и получили звание профессора, хватит расталкивать всех локтями. Клепаете себе научное направление?

Нина Николаевна. Наталья Ивановна, я знаю ваш характер, но вы умница, вы всё понимаете. Мальчикам нужно доложиться, найти единомышленников, поддержку. Им еще только предстоит защищать кандидатскую. А у вас уже есть звание, докторскую вы всё равно не потянете.

Наталья. Кто вам сказал! Хорошо, если эти деньги грантовые, я требую выделить кафедральные средства. Впереди новый учебный год, а денег на командировки уже нет. Куда они делись, кто мне скажет?

Антон. Съездить в Москву, чтобы проветриться? Твой научный потенциал нулевой, это известно всем. Ты зацепилась за место только потому, что тут много красивых баб!

Нина Николаевна. Антон Владимирович, я прошу вас!

Светлана. Давайте без намёков. Нина Николаевна, нужно просто сформировать список желающих поехать в командировку и провести голосование!

Антон. Еще чего! Вы, уважаемая, без году неделя работаете у нас, как вы себя зарекомендовали? Какие такие показатели вы исполняете? Ваши научные статьи остаются на уровне дипломной работы. Единственное живое дело на кафедре – это проект, над которым работает моя группа аспирантов. Междисциплинарная работа, основанная на анализе данных десяти европейских языков, с применением математических методов, компьютерного моделирования. Разработка искусственного языка с учетом различных коммуникативных стратегий и т.д. и т.п.

Наталья. Профессор, заткните свой фонтан. Кому здесь нужны ваши математические модели? Вы зарабатываете гораздо больше нашего, можете себе позволить поехать хоть к чёрту на рога. Вас интересуют мои научные разработки? Спросите у мамочки. Мы с ней в соавторстве не далее как в апреле сего года написали статью в американский журнал.

Антон. Это лишь говорит о научном уровне моей матери. Что вы представляете без нее?

Полина. Я хочу сказать, что по существу Наталья Ивановна права. Антон Владимирович в особом положении. Он фактически освобожден от учебной нагрузки, за него постоянно кто-то ведет занятия, принимает зачеты, проверяет курсовые. Всем известно, какая это работа: заплатят полкопейки, а пахать надо с утра до вечера. Нина Николаевна обеспечила сыну возможность заниматься только наукой, обеспечила временем, связями. Если бы я не вела три годовых курса плюс практики, семинары, консультации, тьюторство, разве я сидела бы над докторской столько лет!

Наталья. Верная любовница и фаворитка, Марина Викторовна всегда готова подставить своё плечо. Вот и теперь Антон Владимирович покидает нас на четыре месяца, чтобы поработать в Москве над математическими моделями. А верная любовница отработает его нагрузку. За такие услуги, Антон Владимирович, вы могли жениться на девушке.

Антон. А кто вам сказал, что я этого не сделаю? Вот на вас жениться не стану. Обратите внимание, девочки-первокурсницы боятся заходить в туалет, если там вы. Угадайте, почему? Вы им очень напоминаете мужчину.

Нина Николаевна. Антон, прекрати!

Наталья. Вы хотите поговорить об этом? Да, да, каюсь, люблю красивых баб. Они, кстати, не против, я очень хороша в постели. А что можете вы, импотент от науки? Скоро сороковник, а жены и детей нет как нет.

Антон. У вас тоже никогда не будет ни жены, ни детей.

Нина Николаевна. Прошу тишины! Пожалуйста! Здесь собрались, как мне казалось, интеллигентные люди, и такой малозначительный вопрос, как командировка, разросся до безобразного скандала. Это не красит нас! Из всего происходящего я поняла, что есть желающие поехать в командировку в Москву. Я прошу меня не перебивать!.. Казалось бы, можно составить список желающих и проголосовать. Но давайте смотреть на это как реалисты: что происходит  обычно на конференциях такого высокого уровня? Это не наша университетская конференция, где мы все друг друга знаем и порой прощаем незначительный уровень докладов. Симпозиум проходит раз в два года и собирает цвет славистики даже на международном уровне. Это острие современной науки, там нет случайных людей. Но я должна с сожалением констатировать. На нашей маленькой кафедре на сегодняшний день ситуация сложилась так, что серьезно занимаются наукой не так много сотрудников. Я должна перечислить их фамилии? Доценты, а в их числе присутствующие сегодня Наталья Ивановна, Полина Юрьевна, Светлана Игоревна и даже Марина Викторовна, оставив в стороне заделы кандидатской диссертации, пока не нашли своё место в научной проблематике, и мне представляется, что дело не в учебной нагрузке или отсутствии нужных связей. Я наблюдаю некий тупик, некое непонимание, куда дальше двигаться. Но ведь в науке нельзя бесконечно полагаться на руководителя, который что-то предложит. Я когда-то была на вашем месте, уважаемые доценты. Мне понятны ваши сложности, но ведь порой вы мало работаете, позволяете себе откладывать дело на потом, выполнять его кое-как, а самое главное, мало читать и развиваться. Я могла бы вас понять, если бы у вас были маленькие дети, семья, как у Виктории Петровны. Хотя наши личные обстоятельства никого не волнуют. Нужен результат. Кто же виноват?

Пауза.

Светлана. Нина Николаевна, а вам не кажется, что если на кафедре из семи доцентов только один смог защитить докторскую, а остальные ни туда ни сюда, это и ваша вина. Вы работаете только с Антоном, вы правите ему монографии, разрабатываете целые главы. Его достижения – это и ваши достижения, а остальные остались в стороне. Мы ведь тоже ваши ученики…

Наталья. Конференции высокого уровня нужны не только для обмена информацией, тут вы не договариваете, Нина Николаевна. Вот Антон не зря хочет, чтобы поехали его аспиранты, он точно знает, что там они могут схватить важную мысль, уловить тенденцию, сформулировать некую концепцию, которая поможет понять, куда движется вся эта махина под названием наука. А мы тут, как в болоте, кувыркаемся на позавчерашних статьях и не видим дальше собственного носа. Серьезная наука делается в столице. Мы вам нужны просто как преподаватели педуниверситета, причем весьма дешевые, а наука оказалась не нашего ума дело. Я еще не так стара, чтобы с этим согласиться! Вы искусственно сдерживаете моё развитие!

Нина Николаевна. Наташа, мальчишки, которые едут в Москву, это талантливые ребята, они действительно работают по-настоящему и имеют идеи! Они знают много больше, чем некоторые присутствующие. Им это нужно как воздух!

Наталья. А меня списали? Мне не нужно как воздух? Я пустое место, так получается? Я как в темнице на вашей кафедре! Ничего, никак, всё пустое! Провинция!

Хлопает дверью. Тяжелая тишина.

Светлана. Полина Юрьевна и Наталья Ивановна высказались справедливо. Нет развития нашего научного потенциала, мы оказались в стороне. Даже в том направлении, которое до сегодняшнего дня считается именно нашим ноу-хау по всему региону, толчемся на уровне анализа отдельных произведений двадцатого века. А куда дальше?

Нина Николаевна. Что вы такое говорите! Вы – не новичок в этой работе! Так сделайте обобщение, определите закономерности, найдите систему, которая была бы справедлива не для одного автора.

Светлана. Да, но…

Виталий. Позвольте мне взять слово, Нина Николаевна. Вы мой учитель в науке. А научная деятельность требует не только полной самоотдачи, но и способностей тоже. Не всякий человек может заниматься этой деятельностью. Положим, кандидатская диссертация является показателем того, что ее автор не лишен способностей. Но как часто бывает, что происходит остановка в работе и человек уже внутренне не готов идти на жертвы. А ему кажется, что виноват кто-то другой. Так нельзя. Нужно смотреть правде в глаза.

Антон. Наука – это не кусок сыра в мышеловке, это не волшебное средство от пустой головы. Наука – это сам человек, кто этого не понимает, тому всё мешает реализоваться. Почему вы решили, что наука – это жертва? Может быть, так тоже посмотреть можно. Но это потребность, в первую очередь.

Нина Николаевна (с раздумьем). Вы хотите свежие научные идеи? Вы сами можете дать идею, которую увидели, осознали в феномене языка или вам кажется, что всё уже открыли до вас? Я дам вам подсказку… Начните хотя бы с критики того, что вам кажется в многообразии современных идей искусственным, фальшивым. Особенно в сегодняшних, новомодных направлениях. Посмотрите на различные стороны жизни и деятельности современного общества, посмотрите, что творится сегодня с языком, речью. Мне кажется, что идеи лежат буквально перед глазами, вот хотя бы сила влияния языка на сознание. Но для этого надо постоянно думать. И читать, читать, искать.

Пауза.

Марина. Когда-то давно, на пятом курсе, я была на кафедре русского языка в университете, в нашем классическом университете. Мой руководитель диплома – Евдокимова Софья Борисовна, Нина Николаевна должна помнить её. На кафедре в тот раз были еще несколько аспирантов, наши профессора. Между ними шел какой-то разговор, что профессор Палагина, заведующая кафедрой, уже ничего не может, постарела, никаких идей нет, всё современное отрицает, ходу молодым нет никакого. И кто-то из аспирантов сказал: давайте поднимем вопрос о смене заведующего, сколько можно терпеть. И тогда Софья Борисовна сказала золотые слова: «Палагина – мой учитель. Я никогда не брошу в нее камень и другим не позволю». И старые профессора согласились… Нина Николаевна наш учитель, разве не так? Я не буду бросать камни, нам их уже давно пора собирать. Идти нужно самим, иначе нам правда грош цена.

Секретарь заседания. Нина Николаевна, времени много ушло на обсуждение первого вопроса. Давайте голосовать! Так, кто за утверждение плана научных командировок без изменения?.. Двенадцать человек. Кто против? Кто против?.. Кто воздержался? Три. План утвержден большинством голосов.

Нина Николаевна. Я предлагаю сделать перерыв, второй вопрос обсудим после перерыва.

Нехотя, медленно присутствующие встают, отодвигаются стулья,
кто-то выходит в коридор, переговариваются.
Нина Николаевна тоже выходит из помещения.
 
Антон. Ты здорово сказала, я не ожидал.

Марина. Я правду сказала. А ты правду сказал?

Антон. Ты о чём?

Марина. (медлит) Жениться.

Антон. Да это шутка, ты что! Между нами всё ясно! Марина, ты хочешь правду? Говорю только тебе. В октябре у меня свадьба. В Москве.

Марина. Понятно (быстро уходит, как будто что-то забыла, а теперь вспомнила).



ЧЕТВЕРТОЕ ДЕЙСТВИЕ

Квартира Степановых, кухня, соединенная со столовой, из которой несколько дверей. Входит Марина, потом Дима.

Марина. Дима, садись поешь, я принесла немного колбаски и сыра.

Дима. Ого, сколько накупила! Откуда деньги?

Марина. Могу же иногда себе позволить. Заплатили немного по договору. Посмотри, какой сыр! Объеденье.

Дима. Мать, ты все равно странная. Учу тебя, учу. Каждую копейку нужно откладывать. Какая колбаска, сыр? Если бы ты научилась прикапливать, что-то могла бы позволить себе больше, чем жратву. Где  машина, где своя хата? Колбаска, сыр…

Марина. Послушай, поешь, в кои-то веки. Хватит меня учить. С моей зарплаты бессмысленно что-то откладывать.

Дима. Смотри, вот у тебя чеки: какая сумма?.. А ведь могла бы и заначить!

Марина. Слушай, а есть тебе не хочется? Что ты есть будешь, если я начну заначивать? Даже если не есть, 30 в месяц – это просто ничто!.. Ешь, я для тебя купила!

Дима. Я напоминаю: мне нужен айфон. И не через год. Не через месяц.

Марина. Дима, будь реалистом. Какой сейчас айфон. Ты бабушку видел?

Дима. Мне плевать. Бабушка с ее характером из любой задницы выберется. Мне нужен айфон.

Марина. Давай так. Как только станет понятна ситуация с лечением, я постараюсь выкроить деньги, всё-таки они немалые. Ты, кстати, мог бы сам заработать за лето. Просидел три месяца у компьютера.

Митя. У тебя есть деньги, отец дал. Большие деньги, так что делись.

Марина. Откуда ты знаешь?

Дима. Звонил отцу.

Марина. Я сейчас из больницы, бабушка лежит под капельницей, давление на нуле.
Дима, она очень плоха! Это не то, что раньше, всё серьезно. Давай подождем с айфоном.

Дима. Я не могу пойти в школу без айфона, ты поняла? Сколько уже можно быть посмешищем?

Марина. Какая кому разница, есть у тебя айфон или нет. Не до такой же степени вокруг тебя дураки.

Дима. До такой. До такой! Если бы я жил с отцом, у меня давно был бы айфон. У отца шикарная машина, они отдыхают в Турции. А здесь? Гречневая каша и вещи из детского магазина! Посмотри на квартиру – когда последний раз делали ремонт? Ободранные стены, обшарпанный диван и всё остальное такое же. Не квартира, а нора, вы, такие эстеты и интеллигенты, живёте так, как не живут и кухарки.

Марина. Ремонт требует денег, их надо заработать… накопить…

Дима. Вот-вот. Строите из себя элиту, а сами не можете отремонтировать хотя бы стены. Не зря отец называл вас вшивая интеллигенция!

Марина. Что же ты не переедешь к отцу? Он тебя не зовет?

Дима. Я ненавижу тебя! Ты всё сделала, чтобы не отдать меня папе, всё! Я знаю, он хотел меня оставить себе!

Марина. Сказки! Кто тебе их рассказывает! Ему некуда было тебя взять, слонялся по квартирам. Только последнее время что-то изменилось.

Дима. Мне бабуля сказала, что отцу нужен был сын, он так радовался, когда родился именно сын.

Марина. Дима, у него другая семья, ты пойми! Там молодая жена, маленькие дети. Зачем ты ему нужен?

Дима. Нужен! Нужен! Ты хочешь меня поссорить, а я знаю, что нужен, он мне сам сказал. Он возьмет меня в свою контору!

Марина. Какую контору? В его кафешку? О чем ты говоришь? В качестве кого? Курьера? Что ты можешь? Ты вначале докажи, что стоишь что-то. Закончи прилично школу, поступи в вуз, а потом иди в контору.

Дима. Я сам решу, как мне жить, твоя жизнь мне отвратительна, лузерша, ты стоишь своей мизерной зарплаты!

Марина. Замолчи! Иждивенец! Скажи спасибо, что не голодный.

Дима. Я обойдусь, сама ешь свою колбасу! Нищенка!

Убегает за дверь в свою комнату.

Марина. Дима! Боже, боже мой! Куда всё катится?.. Дима!.. Он меня не понимает, он меня презирает.

Садится, жует что-то автоматически.

Марина (громко, чтобы слышал сын). Стараюсь, чтобы у него всё было, и компьютер, и телефон неплохой. У многих мальчиков такой же. Одеваться почему-то не любит, нацепит старьё – не снимешь.

Дима выскакивает из комнаты.

Дима. Идиотка! Всю жизнь живешь, как будто тебе 10 лет!

Марина. Я пельмени сварила, садись поешь, пока горячие.

Дима. Пошла вон! Оставь меня в покое! Ненавижу!

Выходит в сторону коридора, хлопает входная дверь.

Марина. Стой, куда!... (кидается к двери, возвращается)

Марина (разговаривает сама с собой) Какая разница, Господи, какая разница, пусть живет как хочет! Лишь бы закончил школу… Надо поговорить с мамой, может быть, согласится отпустить меня на квартиру?.. Пусть живут вдвоём с Димкой, они меньше ссорятся. У мамы всё-таки небольшая зарплата… Плюс пенсия, плюс репетиторство… Я хочу быть одна, я очень хочу быть одна! Как бы мне было бы хорошо одной! Я никогда не жила одна… Как я устала…

Ходит по комнате.

Марина. Ползарплаты за квартиру. Ну и что, мне много не надо… А если что-то помочь, мама всегда может мне позвонить. А вдруг... Ведь я еще не старая! Можно говорить, что 35, у меня вполне приличная внешность! (пауза) Господи, пошли мне человека, которого бы я полюбила!.. Пусть он не любит, но чтоб я любила… Нет, я хочу, чтобы меня любили, я хочу… Вокруг одни тупицы, особенно когда откроют рот. Лучше бы молчали.

Подходит к зеркалу на стене, рассматривает своё лицо.

Марина. Да… Как мне надоело моё лицо. Просто нос, глаза и рот. И больше ничего. Какая тоска… Бедный, бедный мой Дима!.. как я могу жить без него? Я не могу без него… просто умру без него…

Звонок в дверь. Открывает. Входит соседка Маша, школьная подруга.

Марина. Привет, проходи.

Маша. Ты одна? Как мама?

Марина. Сегодня стало резко плохо, я недавно приехала из больницы, лежит под капельницей едва живая. Серая, даже тон голоса изменился. Честно, я очень напугана.

Маша. Нужно пережить сутки, они покажут. Я уже договорилась предварительно с Черновым, он выходит на работу через два дня, сразу осмотрит Ольгу Сергеевну и даст заключение. Операцию однозначно делает он.

Марина. Два дня как протянуть?

Маша. Неужели так плохо! Подожди, не паникуй, завтра с утра звони. Ты сестричке оставила бы копеечку, пусть бы посидела ночь рядом!

Марина. Я не додумалась! Я сейчас позвоню.

Маша. Ладно, не торопись, пока еще не ночь. Я к тебе что, у меня приехала свекровь, можно я у тебя посижу немного?

Марина. Конечно! Конечно, это просто здорово. Я к тому же с Димкой поссорилась. Хоть поболтаем. Садись, чай попей. Зачем свекровь приехала?

Маша. О, у тебя столько вкусностей! Какое-то заявление подает по своему дому, что-то о собственности. Приехала к юристу. У них в посёлке один есть, но она ему не доверяет, говорит, что все начальники там в сговоре.

Марина. А внучке что-то достанется, если что?

Маша. Да ну, брось. Какая-то хибара в глуши, у свекрови есть еще и дочь, двое внуков в деревне. Нет, я не собираюсь за это биться. Если что-то оставит – спасибо. Сами как-нибудь проживём. Я в нашей клинике имею такой доход, что могу обеспечить Насте обучение в столице. Мы, конечно, в медицинский университет, это не обсуждается. Она со мной согласна, самое трудное – это прилично сдать экзамены, но надежды на успех есть. Так что домик в деревне не для нас.

Марина. Молодцы. Завидую!.. Я тоже хотела когда-то с тобой в медицинский. Да, готовились вместе, очень интересно было. А вот послушалась мать и попала в тупик. Теперь ни туда ни сюда и главное – никому моя работа не нужна. Машка, помнишь, как мы мечтали. Москва! Столица!.. Какая-то безумная свобода! Вся жизнь впереди и только прекрасная! А жизнь вся оказалась как паутина. И, главное, я сама себя опутала, зачем? Всё думала, что двигаюсь правильно, здесь как раз счастье. Семья, муж, сын, университет, аспирантура. Мать всегда на подхвате. Диссертация, всё вовремя. Круто, здорово! Никогда не стыдно встать в полный рост и рассказать. Почему же так плохо, так всё ненужно. Тоска.

Маша. Брось. Так не бывает, кому-то нужно. Те же студенты должны же стать учителями? Извини, хороший учитель много стоит. Я вот нашла репетитора для Насти: в месяц четыре занятия – половина твоей зарплаты. А сдать экзамен нужно только на максимум, иначе придется платить за обучение, а это совершенно другие деньги. Твоя проблема – ты идеалистка. Если понятно, что наука не идет, зарабатывай деньги, это действительно увлекает! По крайней мере надо пробовать. Твои страдания мне непонятны. Знаешь, деньги – это тоже момент, который дает возможность личного счастья. Еще ни один мужик не мог устоять перед обеспеченной женщиной.

Марина. Мне такие не встречались.

Маша. Потому и не встречались, что ты не обеспеченная женщина.

Марина. Слушай, а настоящая любовь? Ты хочешь сказать, что этого нет?

Маша. Ты какую любовь имеешь в виду? Как в романах? В сериалах? Это фантазия, можно сказать, идеал. Где в нашей грешной жизни место идеалу? Просто мечта, красивая картинка. Реальность – про другое. Посмотри вокруг, где любовь? У кого? Моя семья? Да, мой Ваня верный муж и даже в постели что-то. Но причём здесь любовь? Он ценит порядок, оберегает свою совесть, этим он очень дорожит, так ему гораздо легче существовать. Он свободен для своих дел, увлечений, не надо напрягаться, врать, притворяться, тратить лишние деньги. И я с ним согласна. Мне, например, тоже любовь не нужна, это такая зараза, разрушит здоровье в два счёта. Ну куда с ней?

Марина. А если я одна? Мне как быть?

Маша. Так и быть, как все. Не ждать и не искать какую-то любовь. Или пригрей одинокого мужика, или живи одна. Это очень неплохой вариант, поверь мне. Одинокая женщина без секса гораздо дольше сохраняет молодость, дольше живет, меньше болезней, воспалений, инфекций и так далее. Поверь мне как врачу. Тем более что ребенок у тебя уже есть. Скажи, ну почему ты не можешь смотреть на эти вещи просто?

Марина. Я и сама не знаю. Сначала ушёл Егор, и было очень обидно, больно. Потом появился Антон. И до сих пор больно.

Маша. Пора тебе браться за ум. Антона нет уже год, наверное, зачем цепляться, носиться со своими скелетами, живи, пока есть здоровье, силы, красота, не надо мечтать о том, чего никогда не будет.

Марина. Тебе легко говорить! Ты давным-давно забыла, что такое любить!.. А ведь я-то помню твоего белобрысого, из-за которого ты дралась на выпускном! А потом поехала за ним на Дальний Восток! Вот история! Разве ты не была тогда счастлива? Вспомни-вспомни!

Маша. Дурная была.

Марина. Конечно! Дурная! Любовь – это же сладкая сказка, мыльный сериал!
Я бы тебе поверила, всем твоим мудрым словам, если бы не знала, как ты ночевала под дверью у Кости!

Маша. Заткнись! Всё это враньё! Нет никакой любви! И первый мне это доказал именно белобрысый, как ты выражаешься. Нет никакой любви. Нет. Ты сама кого любила-то? Егора, что ли? Да ты просто всегда хотела быть не хуже всех, всё сделать вовремя. А может быть, ты любила материного сожителя? Ведь это он тебя женщиной сделал? Наверно, из-за любви?

Марина. Заткнись, заткнись! Всё это ложь!
Маша. Какая же «ложь»! Как у тебя глазки горели, не могла усидеть на пятой точке, так хотелось! Скажи ему спасибо, что не забеременела.

Марина. Заткнись, я прошу тебя!

Молчат.

Марина. А он скорее всего и любил меня…

Маша. Кто? Сожитель? Еще бы не любить молодую девку!  Удивительно другое, как ты с Егором так долго жила!

Марина. Ты с Ваней до сих пор живешь, и ничего. С твоим-то темпераментом!

Маша. Да, я живу. Умею пар спускать.

Марина. Вы все медички такие. Умеете пар спускать! Ночные смены с молодыми хирургами, опять же медбратья и всё такое.

Маша. Не завидуй. Любовь. «Личное счастье». Твоё личное счастье – это здоровье, это пока еще молодость, возможность жить полной жизнью. Жить в первую очередь для себя. Но для этого сначала научись зарабатывать.

Марина. А дети, родители? Их всех, кого я собрала вокруг… Кажется, выйду из квартиры, закрою за собой дверь, уеду хоть куда, а они останутся несчастные, обиженные, потерянные. Особенно мама…

Маша. Дети, конечно, это важно, тут я согласна. Но только дети.

Марина. Значит, всё же любовь есть?

Маша. Дети – это как рука, нога, это твоё родное. Они-то никуда не денутся от тебя. Особенно если ты с деньгами.

Марина. А родители?..

Маша. Родители… Понимаешь, с родителями лично мне трудно, я предпочитаю их любить на расстоянии. У родителей есть одна крайне несимпатичная черта: они норовят тобой рулить, требуют, чтобы ты поступала так, как им удобно. Я это ненавижу. Мало того, бесконечный комментарий, всему  они свидетели, на всё у них есть мнение и так далее. С одной стороны, их жалко, так как старость не радость, а с другой стороны, они могут всю твою жизнь сожрать.

Марина. А мне иногда мерещится, что хочу, чтоб меня любили. А как вспомню, сколько боли, лжи, злобы. Нет, не надо. Ты права, не надо никакой любви. Сын? Мать? Такую любовь, конечно, не вытравить… Есть ведь счастливые люди, легко растворяются в пространстве и не волнуются, что там с близкими. Не маленькие, проживут, устроятся.

Маша. Совершенно точно! Если взять мою мать, то она до сих пор без меня великолепно обходится. Только деньги давай.

Марина. Да, мне хочется жить по-другому, свободно, независимо, с чистого листа. Но ведь должна, кругом должна, вот на носу учебный год, занятия, семинары, планы работы, стыдно не сделать, не подготовиться. Держишь себя за глотку, нет, говоришь, шкура ленивая, давай, нечего отлынивать. Как в глаза смотреть будешь тем, кого учишь. Выпрями спину, подними голову, спрячь своё нутро. Незачем кому-то знать, что тебе плохо, пусть думают, что ты счастливая всем на зависть. И вот учебный год пролетел, как птица, ты опять сидишь у разбитого корыта и не знаешь, как жить дальше. Если зарабатывать деньги, то про свободу нужно забыть, ей нет места, просто тянешь лямку.

Маша. В общем-то, да, но я про другую свободу – свободу действовать, принимать решения. У нее есть своя цена. Свобода, конечно, опасная штука, особенно если возраст большой. Я этого насмотрелась: старики лежат в палатах неделями, никто не вспомнит, слова доброго не скажет, свежей рубашки не принесет. Жалко. Ты бы видела их глаза, они так и цепляют каждого, кто мимо идет. Я вот их боюсь, мне им сказать нечего. А с другой стороны, это просто жизнь, которая довольно быстро заканчивается, и умирать в одиночестве будут все.

Марина. Я за маму очень боюсь, мне страшно подумать… что с ней может случиться… Я же вижу, как она жить хочет, как старается. И ведь тоже мечтает, что впереди еще есть время… радости какие-то… что мы ее не бросим. А я при этом думаю уйти от них с Димкой, пожить одной, хоть немного почувствовать, как это здорово – только твоя жизнь! Мне, наверно, внутренней свободы не хватает? Просидела около матери всю молодость, всё думала, нужно торопиться, не успею, в науке нужно бежать изо всех сил, конкуренция, долой романтику, вперед, вперед, а то перегонят, и я останусь последняя в очереди. Послушай, я всё равно последняя в очереди…

Маша. Это просто настроение. Реально, лучше всё делать вовремя. Жизнь сама летит как сумасшедшая, приходится шевелить ногами. Я считаю: выполни долг и распоряжайся собой как хочешь. Долг? Это родители, мужики и дети. Нужно как-то это растащить, приткнуть, чтобы самой не страдать. Родители имеют угол и денежки. Мужики пусть уходят к молодым бабам, это реально лучше, чем терзать, ненавидеть старую жену. Дети всё же сами должны жить, иначе они первые тебя возненавидят. Останься одна в какой-то момент, одна, взрослая и умудрённая. И тут уж живи, не жалуйся на одиночество, на болячки, бедность, беззащитность. Всё. Свобода – так свобода. Страшно? Тогда терпи свою уютную паутину, не ной, надейся, что кто-то да останется рядом, какая-нибудь живая душа. Которая поделится куском хлеба, согреет в мороз. Причем, заметь, часто не мы делаем выбор, жизнь устраивается так, как тебе приснилось в страшном сне. Вот будешь одна, да, когда-то станешь одна. Может быть, это не так уж и здорово? Не торопи события, еще не вечер. Будут сюрпризы. А пока не забывай, у детей одиннадцатый класс, нужно поступить в вузы. Дальше уже будет легче, возможно. Сейчас – никаких уходов в одинокую жизнь.

Марина. Забудешь тут, у меня Димка и думать не хочет, куда поступать. Неужели мне придется договариваться с кафедрой, чтобы помогли его пристроить? Иначе ведь армия.

Маша. В армии тоже люди. Может быть, быстрее станет человеком, что ты так боишься. Если начнешь его устраивать, потом до гроба с ним не разберешься, отравит всю жизнь. Пусть сам, не мешай ему. Пусть сам. К тому же есть отец, тоже за него отвечает.

Марина. Да, я сегодня узнала, что отец, оказывается, готов взять его в свою контору. Какую? Пироги печь?

Маша. А хоть и пироги? А тебе диссертация нужна? Ну тогда, конечно, давай на кафедру, пусть пройдет твой путь!

Марина. Чтобы печь пироги, нужно армию отслужить, ты понимаешь, что говоришь! Какая сейчас армия, это тебе не СССР. Вернется инвалид и тогда будет пироги печь?

Маша. Слушай. Ты хочешь, чтобы я организовала медотвод? Я могу поспособствовать. Но это дорого стоит – раз. И за один день не делается – два. Хотя рассмотреть этот вопрос мы с тобой можем, почему нет?

Марина. Обалдеть! Ты думаешь, что получится? У него есть два перелома лодыжки и искривление грудной клетки. Может быть, что-то здесь?

Маша. Подожди, не гони. Всё обдумаем, а деньги Егор обязан дать.

Марина. Деньги, деньги… надеюсь, поможет.

Маша. Знаешь, пусть действительно идет поработает. Всё же станет более осознанным.

Марина. С другой стороны, после перерыва очень трудно восстанавливать знания, снова впрягаться в обучение. Потом скажет мне: где ты была, почему не настояла? Так хоть какой-то диплом будет.

Маша. Зачем? Чтобы потом его просто засунуть подальше, чтобы не вспоминать? Зачем? Ты думаешь, Димка пойдет работать в школу? Как Ольга Сергеевна? Где еще понадобится твой диплом?

Марина. Не знаю… Я ничего не знаю…

Маша. Давай так. Мы дело начнем, а по ходу видно будет, нужен вуз или нет. Я считаю, что не гуманитарное направление. Это не для Димки, он в отца, ему нужно реальное дело. Если Егор возьмет его к себе – это шикарно! Это выход!

Марина. А к нам и дорогу забудет?

Маша. Ладно, пока, я пошла, свекровь ужином накормлю. Пока-пока.

Выходит.

Марина (одна). Быть просто одной. Одной в большом городе. В большом городе всегда есть что посмотреть, просто идти по улицам, пока не устанешь. Вокруг сотни огней, яркая реклама! Текут потоки машин, где-то играет музыка. Моя любовь – метро. Запах метро, теплый ветер в лицо, быстро движешься в общем потоке, вбегаешь в вагон. Разгон, стук колес, торможение, люди выходят и входят, у них замкнутые лица, каждый знает, куда он едет. В метро много одиноких людей, но у них хорошие лица. Есть красивые люди, они не выглядят затёртыми, в них таится энергия большого города. Хочется думать, что у каждого есть дом, в котором он может отдохнуть, собраться с мыслями. Хочу быть такой же. Пусть у меня будет всё в порядке! Пусть будет хорошее настроение. Маленький магазин возле дома, куплю что-то приятное. Яблоко, виноград. Колбаса и свежий хлеб.
Дома тихо, пью чай. Звонок телефона.
- Мама, это ты? Да, всё нормально. Как Дима?
- Завтра я вышлю деньги, дай ему побольше на личные расходы!
- Вы не ссоритесь? Он в школу ходит?
- А чем кормишь?
- Смотрю телевизор, что еще.
- Пока справляюсь, мне как будто нравится.
- Мама, что за вопрос? Одна.
- Как твое сердце? Как твоя подружка?
- Ну, всё, уже поздно, давай заканчивать. Диме привет. Я его люблю!
Большой город… В нем свой ритм, он стремительный и рассчитан на молодых. В нём очень рано просыпаются и поздно возвращаются домой, тратят на дорогу много времени… Но ведь из моих друзей никто не захотел вернуться сюда. Они живут в Москве и не собираются возвращаться. Что это? Почему? Так же работают учителями, репетиторами, так же учат студентов или сидят в редакциях и типографиях. Что же отличает жизнь большого города от нашей, провинциальной?.. Почему так нестерпимо хочется туда, в безостановочное движение большого города?.. Иллюзия, самообман? Иллюзия чего? Разве не так же нужно много работать не покладая рук, разве там не такие же ученики, как здесь? Зачем мне большой город?..

Тихо. Молчит. Открывается она из комнатных дверей.

Бабуля. Марина, а Дима дома?

Марина. Нет, он ушел.

Бабуля. Куда? Он сказал что-нибудь?

Марина. Нет. Почему вы спрашиваете?

Бабуля. Дима давеча сказал, что уезжает. Куда?

Марина. Что значит уезжает? Куда?

Бабуля. Вот и я спрашиваю: куда?

Марина. Он деньги у вас просил?

Бабуля. Нет, сказал, что у него есть деньги.

Марина. Откуда?

Бабуля. Отец, говорит, дал. Егор.

Марина. Что за новости! (быстро набирает номер телефона, молча слушает, Дима не отвечает)

Бабуля. Да я знаю, я ему уже звонила.

Марина опять набирает номер телефона.

Марина. Егор? Привет! Извини, что поздновато, но дома нет Димки. Ты, случайно, не знаешь, куда он отправился? Он не у тебя?.. Может, звонил?.. Не знаю, бабуля сказала, что собрался уехать, куда не говорил… Деньги у тебя взял?.. конечно, буду ждать, что остается… Да, операция дня через два. Плохо чувствует… Не знаю точно… Да, позвоню… Если он у тебя появится, тоже позвони?.. Еще раз прости, что так поздно… Пока…

Бабуля. А Дима мне показал целую пачку денег. Откуда у него?

Марина. Пачку?!..

Кидается к шкафу, открывает ящик, где хранились деньги на операцию. В нем пусто.

Марина. Что же это… Как же так… деньги забрал.

Бабуля. Какие, Марина, деньги.

Марина. На операцию маме… Как же так!..

Начинает опять набирать номер сына, потом понимает, что он всё равно не ответит, сидится на диван, молчит.

Бабуля. Ты что молчишь, Марина. Что с мальчиком?

Марина. Как же так, как он мог! Ведь он знал, для чего они! Что же он собрался делать? Бабуля, он что-то говорил, куда собрался?

Бабуля. Нет, только попрощался, сказал, что уезжает.

Марина. Что же делать… (снова и снова набирает номер телефона).

Пауза. Обе молчат. Вдруг резкий звонок телефона.

Марина. Да! Алло! Да, это я, Иван Петрович… Я слушаю… (долгая пауза, начинает плакать). Да… да… Конечно, завтра утром… утром… Да…

Бабуля. Марина, что? Это Дима?

Марина. Нет… Мама умерла… (плачет)

Бабуля. Марина, что ты, что ты!.. как же это?..

Марина. Умерла… умерла…

Бабуля садится на диване. Марина ходит по комнате, сжимая виски. Снова звонит телефон.

Марина. Да! Да. Егор, мама умерла, только что позвонили… (плачет). Завтра утром. Деньги Дима забрал, деньги на операцию… Хорошо, жду.

Марина. Как по-писаному. Накаркала… Свобода… Боже мой, где Дима!..

Снова мечется по комнате.

Егор (открывает своим ключом дверь, входит). Собирайся. Быстрее.

Марина. Куда? Что с Димой?

Егор. Раньше надо было думать. Телефоны друзей у тебя есть?

Марина. Нет.

Егор. Хотя бы адреса!

Марина. Я даже по имени не помню. Кажется, один Олег. Влад.

Егор. Ты что, жили в одной квартире, и ты не знала о нем ничего?

Марина. Мама знала.

Егор. Мамы теперь нет! Ты мать, ты должна была знать! Во что он хотя бы одет? Это ты знаешь?

Марина. Что случилось! Почему ты не говоришь!

Егор. Всё плохо. Будем смотреть, он или нет… Нечего орать, поздно орать! Поздно орать…