Глава 23. Время Синего Неба

18+. Упоминаются женские нестандартные отношения, присутствует нецензурная лексика.




Звезда Лейтена, Планета Гуриасс, Хилликийское королевство, г. Киллибур - Имение Графини Сеттской. 6 день Поры Синего Неба 2170 г. Эры Великого Пророка. (21 апреля 2335 г. по календарю Земли).


Энне Рысца в дорогущем темно-синем платье, перехваченном у талии серебристым пояском, в  шляпке с вуалью и курточке с бархатными плечиками, цокала каблучками по проспекту Короля Пукхволе Щедрого в сторону стоянки извозчиков, куда за ней должен будет скоро подъехать шофер на собственном бензиновом авто. Она вдоволь нагулялась по местным ювелирным магазинчикам, порадовала себя новыми украшениями с розовым жемчугом, а потом зашла на почту отправить телеграмму своему маленькому сыну и матери, - все, мол, хорошо. Заодно, отправила вдоволь денег, чтобы хватило на целую пору. Граф Жю Хьяне был щедр, как и полагается влюбленному мужчине, и она в кои-то веки зажила на широкую ногу, можно сказать, в роскоши.

Это была невысокого роста женщина с несколько угловатой фигурой, с невысокой, не самой выдающейся грудью, светлой кожей, немного мужским овальным лицом и необычно короткой заграничной прической, которую куалийцы назвали бы «карэ». Рост и ангельская внешность льстили мужчинам, и она с легкостью заводила новые знакомства, когда это было нужно. А вот черные, ровные, жестковатые волосы до сих пор не отрастали на прежнюю длину, поэтому Энне решила не мучиться, а просто модернизировать свой внешний вид по заграничному образцу, где входили в моду короткие женские прически. Она сама была родом из далекой страны и осела в Хилликийском королевстве с десяток лет назад.

По документам она имела отношение к одному из старинных благородных родов своей родины и могла бы претендовать на четвертую степень достоинства (минимум) и в Святом Королевстве. Но Энне предпочитала обходиться тем, что есть. Она не хотела, чтобы Геральдическая Королевская Комиссия изобличила ее в обмане, а также в том, что ее паспорт и грамоты поддельные.

Если сказать по правде, Энне и сама не готова была сказать, благородная ли у нее кровь, или черная*. Явившись на свет от любви дворянина и простушки, она в подростковом возрасте просто сбежала из дома, устав от постоянных издевательств высокородных. С той поры чего она только не пережила, в каких авантюрах не участвовала, пройдя путь от портовой девки до довольно обеспеченной аферистки. На ее родине последняя ее афера завершилась трехлетним тюремным заключением, и Рысца (на самом деле у нее была другая фамилия) бежала сначала из тюрьмы, а потом и из страны. Здесь, в Хилликии, она также провернула пару дел, после чего возжелала от греха подальше уйти на покой и зажить относительно честной жизнью, познакомившись с графом Эмером Жю Хьяне, щедрым источником средств.

Сыграв самую лучшую женщину в жизни графа, возродив стареющего мужчину благородных кровей к жизни, Энне поселилась в его доме и уже давно стала там почти полноправной хозяйкой, имеющей огромное влияние на своего слабеющего сожителя-мужа. Оставалось главное – затащить-таки этого болвана Жю Хьяне в церковь и стать его законной женой. А потом – перевезти в этот дом старую мать и сына, которому сейчас четыре годика. Разумеется, Жю Хьяне не торопился этого делать, ибо дворянин первой степени и иностранка по самым оптимистическим подсчетам на две-три ступени его ниже, чреват скандалом, хотя и меньшим по масштабам, чем брак Жю Сет и молодого Жю Парсе, если бы он все же состоялся. А тут еще ребенок…  Граф пока и не знает про него ничего… Хотя, нет, Рысца намекала ему, что о наследнике ему думать не надо, что в принципе, все уже готово, и Жю Хьяне вроде бы услышал ее.

Она видела, что стареющий граф втрескался в нее как мальчишка, и удовлетворенно, свысока смотрела, как массивный Жю Хьяне в любовной горячке тычется в ее грудь, будто котенок. К нему она испытывала некое подобие чувств, как хороший хозяин любит породистого, дорогого коня. Но и кнуте не забывает, чтоб конек-то с пути не сбивался. А что, она не достойна хорошей жизни? Или ее дитя? Вдоволь она помыкалась по жизни! Чем они хуже медных благородных?

Одно лишь препятствие было на ее пути к счастью – неполноценная сирота Силве, которую опекал Эмер. Хотя она ему самому была, как кость в одном месте... Но пока она есть, как ни крути, эта паршивка занимает место, которое Энне уже приберегла для своего сына. Ничего личного – только бизнес!

И ладно бы еще была здоровая, сметливая девочка, от которой хоть какой-то толк был! Так ведь только место занимает! Ее, Энне, место, и ее ребенка... И даже, когда она станет совершеннолетней, замуж ее охотников будет небогато, - тощая, кривоногая, да еще и сумасшедшая! Увы, ее душевный недуг еще не означает недееспособность, и наследства она может оттяпать очень порядочный кусок, согласно завещания ее усопших родителей.

Чем тверже становилось положение Рысцы в доме Жю Хьяне, чем виртуознее она подбирала ключики к его душе. И тем откровеннее она давала понять девочке, что ей тут не место.

Когда она узнала о секрете Золотых Песков, ненависть к искалеченной девочке усилилась, что ее сыну потом придется делиться с этим пометом чужой бабы. Энне была жестока и безжалостна, как мать-хищница, ради блага своего детеныша. А кто ее, Энне, жалел?! Кто ее берег?! Значит, и она имеет право быть жестокой. Все равно эта неполноценная не даст нормального потомства. А ее здоровенький сын сам станет графом Жю Хьяне, после того, как Эмер двинет кони. А она, Энне, будет при нем, оберегать от необдуманных шагов, и, тем более от таких вот авантюристок, как она сама. Она такой отбор невест устроит..!  Хотя, до этого еще далеко.

Когда Эмер рассказал ей, о чем он договорился со своим деловым партнером Уытом, Энне восприняла эту возможность избавиться от конкурентки с воодушевлением. К тому моменту она уже не стеснялась кричать на Силве и исподтишка дергать ее за волосы. А Жю Хьяне уже давно пропускал жалобы племянницы мимо ушей, к радости Рысцы. Ее испуг и беспомощность радовали Энне, пробуждая в ней какие-то первобытные, садистские инстинкты. А здесь она с великим удовольствием пожаловала несчастной девочке таблетку с ядом. Все должно было быть, как нельзя лучше, и Энне предвкушала, что проблема будет решена самое большое, через восьмицу. Она уже сладостно думала, как начнет  потихоньку двигать своего благородного сожителя в сторону алтаря… Неплохо было бы забеременеть от Жю Хьяне, но по мужской части граф был слабоват, да и бог знает, какое от него потомство будет. А то и калеке Силве побежишь в ноги кланяться!

Про Стеллу Жю Сет Энне, так же как и все обыватели, знала только то, что эта богатая сельская графиня имеет репутацию скандалистки и распутницы. И она, - слыханное ли дело! – призналась, что является «шелковичкой» на весь белый свет! Отдать юную конкурентку, помешанную на религии и обожающую свою блаженную тетку-святошу, в лапы такому чудовищу, - это было превосходно! Оттуда Силве уже не выйдет, если только в дом умалишенных.

Но шел день за днем, а хороших новостей не поступало. Более того, стали появляться свидетельства, что Силве неплохо себя чувствует в плену у графини-ведьмы. А потом она действительно стала приезжать домой на «божьи дни». В первый ее визит Рысца отдыхала на море, и довольствовалась лишь слухами и озабоченным лицом графа. А вот позавчера их очная встреча после долгого раставания состоялась.

Энне обмерла от гнева и потрясения, когда увидела в доме не умирающую и не сходящую с ума, а вполне себе здоровую и довольную девушку в ОЧЕНЬ НЕДЕШЕВЫХ нарядах. Откуда?! Ее же в рабство отдавали, буквально на погибель! А такое чувство, что в санаторий! Рысца за недоумением и завистью рассматривала ее ладное платье из черного бархата, перчатки и украшения. Особенно – дорогущие куалийские серьги, тысяч за двадцать минимум.

- Да у тебя там дела идут неплохо! – только и сказала Рысца. – Каким образом?! Чем ты очаровала Ведьму?

Силве и сейчас боялась слово сказать ненавистной мачехе. Но уже осмеливалась смотреть в глаза! Уже это взбесило Рысцу.  Эта пигалица здесь что, хозяйкой себя чувствует? Надо ставить на место!

А Силве даже не удостоила ее ответом, только скрылась в комнате.

- Я вообще-то вопрос задала, сумасшедшая! – вскрикнула Рысца. – Эмер! Ты что-нибудь понимаешь? Еще этот полет… Какой еще полет?! Мы что, ее туда развлекаться отправляли?!

- Подожди… - попросил ее граф. – Я расспрошу ее.

- Что здесь вообще происходит?! – воскликнула Рысца. – В прошлую пору эта твоя бывшая дура-служанка заходила, потом вся эта история… Может, я чего-то не знаю?!

Однако, расспросы, видимо, не дали особо никаких плодов, кроме того, что она теперь живет с любимой тетушкой, а госпожа Жю Сет – умная и благородная женщина. Жю Хьяне, пока еще стараясь сохранять спокойствие, закурил прямо в гостиной. А у Рысцы душа кипела гневом.

- Мне интересно, каким образом эта паршивка заработала себе на обновки! – прошипела предполагаемая в перспективе графиня Жю Хьяне.

- Так, хватит уже! – прикрикнул граф, которому уже Уыт подобными предположениями мозг вскипятил.

Выяснился еще один нюанс… Графу позвонили свои люди из Королевского Банка и сообщили еще более приятную новость. Оказывается, графиня Жю Сет открыла на имя Силве счет на двести тысяч. Счет был накопительный и переходил в собственность девочки после ее совершеннолетия. Она ей что, приданое копит? Какого черта, что это за благотворительность?! Сегодня-завтра надо опять ехать к Уыту, обсудить ситуацию.

А, может, Уыт и Энне правы? Ну не бывает так! Почему вдруг ведьма Жю Сет прониклась к Силве такими добрыми чувствами. Или она действительно затеяла свою игру и хочет сделать Силве орудием против Жю Хьяне уже в своих руках?!

А за ужином вообще произошла неприятная сцена. Кипящая злостью Рысца (самообладанием эта дама вообще никогда не отличалась) дышала огнем и на полном серьезе полезла в амбицию, заявив, что не обязана сидеть за одним столом с сумасшедшей. Почему она должна подвергаться таким унижениям?

- Потому что я, сударыня, пока еще член этой семьи, - вдруг нагло заявила Силве.

- Что?! У тебя что, голосок прорезался, идиотка?! – вспыхнула Рысца, сжимая губы. – Твоя семья погибла в пучине, запомни это! Жаль, без тебя! Вот с ними и сиди за столом! А здесь ты из милости.

- Хватит! – ударил по столу Жю Хьяне. Даже для него это было слишком.

- Если хотите, я  больше не стану приезжать! – шмыгнула носом обиженная Силве, пытаясь встать из-за стола.

- Конечно, а зачем ей приезжать! – обратилась Рысца к потолку, на котором покачивалась громадная медная люстра за два миллиона. – Ей и там неплохо! Видишь, какая у нее одежда? Эмер, почему у меня таких перчаток нет?!

- Если хочешь, будут… - Граф сидел с обратной стороны стола, думал о разговоре с Уытом и особо не вникал в ссору Силве и своей «жены». – Силве, возможно тебе непросто… Но ты можешь смело рассказать нам, если Жю Сет заставляет тебя делать что-то плохое или незаконное. Если это так, ты туда больше не поедешь, а мы обратимся в полицию.

Силве промолчала, а потом начала говорить:

- Много чего непривычного делает госпожа Жю Сет… Например, разговаривает со мной на «вы», как с равной… Или обучает меня письму без ошибок… Или учит управлять своим кораблем… Говорит, что я личность, которую надо уважать… Как думаете, это законно?!

- Ну, сарказму, я гляжу, она вас тоже учит на славу. И цинизму, - недовольно проворчал Эмер, чуть отклоняясь в сторону, чтобы слуги сменили блюда.

- Что же… Циник,  -это человек, который подозревает, как на самом деле устроен мир, а сумасшедший,  -это тот, кто окончательно во всем разобрался! – изрекла Силве.

- И чье авторство сего выражения? Жю Сет, надо полагать?!

- Эмер, да она хамит нам?! – возмутилась Рысца. – Плетей ей не хватает! Что, думаешь, мы не понимаем, за что тебе такая милость?! Наверное, заработала каким-то иным образом, о котором не говорят в приличном обществе! Тем более, являясь прислугой у «шелковички»!

- Ни в коем случае, сударыня, - ответила Силве с ненавистью. – Я не собираюсь быть у вас конкуренткой!

Эта острота, до недавних пор немыслимая из уст забитой девочки, ввергла Рысцу в неописуемую ярость. В ранние годы, во время отбытия наказания в женской тюрьме, чтобы выжить, ей приходилось быть в услужении у местной «бригадирши», о чем остались не самые радужные воспоминания.

- Что ты себе позволяешь, Силве?! – повысил голос Эмер. – У тебя нет права говорить такую мерзость про мою жену! Немедленно в свою комнату!

Силве молча встала и собиралась покинуть обеденную залу, но Рысца с визгом вскочила с места и бросилась на девочку. Эмер и слова сказать не успел, как его сожительница с размаху ударила по щеке Силве так, что она вскрикнула и упала. Слуги застыли в недоумении, глядя на хозяина.

А Рысца уселась на грудь поверженной плачущей девочки и продолжала наносить ей удары и драть волосы:

- Ах ты, сучка мелкая! Глаза выцарапаю заживо! Да за то, что ты ляпнула, в некоторых местах сразу убивают! Да я жива не буду, если тебя, тварь, не закопаю!

Эмер вышел из оцепенения и вдвоем с мажордомом они оттащили Рысцу от плачущей девочки. Рысца, как истинная дворянка продолжала орать:

- Сука! Порешу, если еще раз увижу! Рожу изуродую! Пустите меня! Я ее прикопаю во дворе!

Силве, всхлипывая, не стала ждать второй серии, а побежала в прихожую одеваться. Эмер хотел было задержать ее, но Энне орала благим матом:

- Пусть катится! Останется на ночь, - убью ее! В тюрьму пойду, но ее прирежу!

Так обычно орут приблатненные скоты, уверенные в своей безнаказанности, когда их боятся. Пока Жю Хьяне пытался успокоить свою любимую стерву, девочка наскоро оделась, забыв свои книжки, которые хотела забрать в дом Жю Сет и, содрогаясь от рыданий и пережитого унижения, добежала до пункта частной охраны квартала. Те вмешиваться в семейные распри не стали, но по просьбе молодой Жю Хьяне нашли извозчика, который отвез ее на вокзал. Там Силве села на поезд до станции Сетт. Плен стал для нее убежищем, а дом (какой-никакой) – адом.

Это был ее первый раз, когда она самостоятельно проделала такой большой путь, да еще и темным вечером. По счастливой случайности, одинокая девочка со следами побоев не привлекла внимание ни полиции, ни местного криминалитета. Спустя три часа она уже вернулась в дом Жю Сет.

А между Жю Хьяне и Рысцой случилась настоящая ссора. Эмер поначалу захотел поставить свою женщину на место, потому что нельзя так откровенно демонстрировать свою неприязнь к его племяннице, но стерву уже было не остановить. Спорить с истеричной стервой – себе дороже. Разумеется, Энне картинно сочла себя смертельно оскорбленной и стала энергично собирать вещи:

- Ты можешь так явно не демонстрировать к ней свое отношение? Можешь сдерживаться?! Все дело погубишь! – пытался призвать к разуму Жю Хьяне. Тщетно:

- Плевала я на твой разум! Ни минуты здесь не останусь! Если тут меня защитить некому, то и делать мне здесь больше нечего! А ты оставайся со своей неполноценной, если она тебе дороже, чем я!

Разумеется, Жю Хьяне быстро включил заднюю, и ночью был особо старателен и учтив. А на утро он презентовал ночной кудеснице еще триста тысяч на мелкие расходы. Поразительно, какую власть над стареющим, разумным в принципе мужчиной, может иметь молодая энергичная женщина, хоть и без царя в голове.

 И Рысца отправилась по делам в Киллибур с личным шофером. На проспекте Короля Пукхволе Щедрого она отпустила бензиновый экипаж, приказав забрать ее в таком-то месте через четыре часа. Ей не нужно было, чтобы шофер следил за ней и потом доложил об ее маршруте Жю Хьяне.

Она не знала, что после ее ухода ее «мужу» пришло сообщение из полиции, что вчера ночью к представителям органов обратилась графиня Жю Сет с просьбой провести расследование об избиении малолетней Силве Жю Хьяне вне ее доме. Тем самым, прибавив забот графу Жю Хьяне…

И она не знала, что с утра ее сопровождает маленькое наблюдательное киберустройство размером с земляной орешек.

Примерно в полпятого вечера, когда Рысца уже направлялась в сторону встречи с шофером, недалеко от Вокзальной площади, произошла неприятность. Рысцу окружила шайка беспризорников, клянчивших подачку. Да так душевно и настойчиво окружили, что Энне поневоле стала пятиться к стене дома. Как назло, на улице особо много народа не было, а те что были, старательно делали вид, что не замечали.

- Госпожа-барыня, дай соточку! – галдела пацанва, в то время как два наиболее цепких мелких воришки примерялись в сумочке из ящеровой кожи за сто тысяч.

- Пошли прочь, мелкие бесы! – прикрикнула на них Рысца. – Полиция!

Она инстинктивно попыталась отмахнулась единственным оружием, которое у нее было, - своей сумочкой. Зря! Один из цепких мальчишек схватил сумку, вырвал ее и бросился во дворы, на подъем, в подворотню. Город Киллибур находился на холмах, поэтому перепады высот в разных районах были обычным делом.  Остальные беспризорники тут же разбежались по углам, по щелям, как тараканы.

- Стой! – взвизгнула Рысца. – Полиция! Грабят! Держи вора!

Она знала цену каждому грошу и не собиралась бросать свою вещь в лапах беспризорной шпаны. Абсолютно уверенная в себе, цокая каблуками по мостовому камню, она пустилась в погоню, причем довольно резво. Малец, кстати, особо не торопился, временами оглядываясь, не отстает ли преследовательница?

- Отстаньте, барыня! –  для виду крикнул убегающий. – Пожертвуйте беднякам сумку! Вам Бог воздаст!

- Догоню, я тебе воздам по башке! – кричала злющая Рысца, задыхаясь на подъеме и забыв про осторожность.

Так они оказались в глухом дворе-«колодце», заваленном мусором и каким-то металлическим ломом. Пацан-щипач вдруг бросил сумку, махнул через глухую стену между двумя серыми четырехэтажными домами, и был таков.

- Сволочь! Еще раз встречу, на каторгу цепями зазвенишь! – победно рявкнула Рысца, поднимая с земли свое имущество.

Только потом она оглянулась и попыталась понять, как она вообще здесь оказалась, и как отсюда выбираться.

- Что это за клоака? – спросила сама себя Рысца, оглядываясь по сторонам. – Есть тут кто?!

Никого… Только заколоченные фанерой окна на уровне второго этажи, да черные двери… Да крысы бегают по углам.

- Черт! Как я тут вообще оказалась? – выругалась Рысца.

- Наверное, к корням припасть захотелось, - предположил женский голос из сумрака. – Грязь к грязи тянет!

- Кто это? – зло выкрикнула Рысца, оглядываясь по сторонам и прижимая к груди сумочку, словно щит. – Кто там каркает?! Выйди, покажись, раз такая умная?!

Что-то мелкнуло… И перед Рысцей возникла мать Моане, в темно-синей священнической рясе, с медной Молнией на груди. В глазах священницы читалась глубочайшая ненависть.

- Какого…? – смутилась на секунду Рысца. – Это ты, та самая сумасшедшая, бывшая жена Эмера, которая подалась в монашки?! Что, святая мамаша, сумками чужими промышляем на досуге?

- По какому праву вы посмели изувечить мою племянницу?! – грозно вопросила Моане, теребя в руках священный символ Пророка. – Как вы могли избить ребенка?
 
- И что?! – оскалилась, как хищница, Рысца, втянув голову в плечи, будто готовясь к броску. – За язычком следить будет впредь! И вообще, это не твое дело! Иди своих убогих исповедуй. А то я скажу Эмеру, он тебя арестует! На этапе каторжниц будешь исповедывать!

- Ну да, тебе ли про этап не знать! – послышался второй голос. – Тут же рядом со священницей возникла … сама графиня Жю Сет. В черном, со знаком Зверя на груди и двумя медалями.

- Эй, вы чего хотите?! – уже испугалась Рысца. – Проблем?! Они у вас будут! Вы же типа друг друга ненавидеть должны! Или это так, для отвода глаз?! И что вы здесь встали?! Милостыню хотите?

- А не угодно ли предъявить свою дворянскую грамоту, сударыня?! – ласковым голосом голодного вампира промурлыкала Жю Сет. – Двум благородным дамам хотелось бы познакомиться с историей вашего славного рода!

- А не угодно! – крикнула Рысца, судорожно копаясь в сумочке и коря себя, что не носит с собой дамский маленький пистолет. Наконец, она нашла пилочку для ногтей и выхватила, как нож. – Только попробуйте приблизиться! Поли-ци-я!

- Наверное потому, что ваше родство с известной фамилией вымышленное! – предположила Жю Сет, демонстративно разминая запястья. – Я написала письмо представителям данной фамилии, вот только вас они знать не знают. По крайней мере, не знают никакой Рысцы. А как ваша фамилия настоящая?

- А вы что, прокурор? – оскалилась Рысца. – Ваша фамилия, насколько я знаю, такой же псевдоним!

Позади отворилась одна из дверей, в проеме показался повар местной забегаловки, - толстый бородатый мужик в белом колпаке и с большим жбаном в руках. Видно, вышел вылить помои. Увидев двух почтенных дам, загнавших в угол третью, повар завис, пытаясь понять, что тут происходит.

- А ну каляр закрой рыхло и прикинься ветошью!* - скомандовала Жю Сет повару, едва повернув голову. – Пока фасад не вспыхнул!* Не лезь в чужой вопрос!

Повар был понятливый и моментально затворил дверь с той стороны. Ему уже приходилось видеть, как в этом дворе решают вопросы «лихие люди».

- А вы, графиня, неплохо владеете каторжанской лексикой! – усмехнулась Рысца. – Что, тоже интересное прошлое? На какой панели стояли?!

- Сейчас узнаешь, - тихо и миролюбиво сказала Жю Сет.

И тут за спиной появилась третья женщина, - дородная негритянка в черном платье служанки с белым фартуком. Рысца и ахнуть не успела, как сильные ручищи врага обхватили ее мертвой хваткой.

- Я ее поймала, госпожа! – крикнула негритянка. – Давайте!

- Ах вы! – Рысца забилась, пытаясь вырваться. – Это разбойное нападение! Помогите, убивают! Да я вас потом…

Посторонний наблюдатель увидел бы, как вдруг Энне Рысца вытянулась в «объятиях» негритянки, с ужасом смотря в огромные глаза приближающейся черной графини. Ее будто схватил паралич... Рысца с ужасом почувствовала, как ее череп, да нет, ее мозг трогает какая-то невидимая рука.

Черная Ведьма смотрела сквозь нее взглядом, пронзающим душу… И тут эта невидимая рука будто схватила и дернула все нервные окончания, да так, что Энне заорала от дикой боли. Но вскрикнуть по-настоящему не получилось, - рот ей зажала пухлая рука ведьминой служанки.

- Я тебе все кости выломаю, гадина, за нашу девочку! – прошипела ей на ухо негритянка.

- Пусти! – мученически заорала от боли Рысца. – Пусти, тварь черномазая!

- Это кто тебе здесь «тварь черномазая»?! – вспыхнула Жю Сет. – Совсем что ли берега попутала, плебейка?!

Ведьма и священница, пылая жаждой мести за обиженную Силве, с криками набросились на нахалку и вцепились ей в волосы, желая по меньшей мере снять с нее скальп. Рамла повалила ее на грязную поверхность и от всей широкой рабской души вмазала ей оплеуху по щеке, позволив себе выместить ненависть ко всем разодетым фифам, которые понукали ей всю ее жизнь. Да с такой силой, что Рысца аж завыла от боли. Моане, будучи все-таки служительницей Бога, ограничилась лишь несколькими тычками куда-то в область груди. Зато Жю Сет, усевшись сверху, с матерком, лихо, по-простонародному принялась охаживать мерзкую лжедворянку сильными пощечинами.

Это продолжалось несколько минут. Все попытки Рысцы вырваться не имели успеха, и она, терпя побои, могла только вертеть головой и голосить. Руки и рот ее сжимали сильные руки Рамлы. Под конец Рысца разрыдалась от боли и унижения, моля о пощаде.

- Хватит! Прошу вас, хватит!

- Прекратите, дамы! – взмолилась святая мать. – Давайте остановим насилие! А вы… Надеюсь, это будет вам уроком. Еще раз дотронетесь до моей девочки, - прокляну!

- Нет, это я ее прокляну! – запротестовала Ведьма.  – Это по моей части!

- А я тебя покалечу! – пригрозила Рамла, потрясая натруженными мозолистыми ручищами.

Избитая, униженная Рысца, рыдая, пыталась отползти подальше от врагов, одергивая платье. Лицо ее пылало от ударов, но ни одного синяка, ни одного кровоподтека не было. Жю Сет побоялась оставить серьезные следы, за которые потом можно было бы пойти под суд.

Энне вдруг почувствовала последний прилив ярости и, шатаясь, вскочила на ноги, прокричав:

- Вам это даром не пройдет! Я на вас Эмеру пожалуюсь, до самого прокурора дойду! Вы у меня по этапу кандалами загремите, все три! У нас большие связи!

- Да и у нас не мелкие! – отряхнулась Жю Сет. – Кто тебе поверит?! Где свидетели?! Я тебя в первый раз вижу! Мне пятьдесят человек подтвердят, что я и эти дамы весь вечер пробыли с ними! Что, графине Жю Сет или сельской священнице больше нечем заняться, как тебя по  дворам караулить. Ты все поняла, чернь вонючая? Еще раз тронешь Силве, - тебе хана!

- Ты за чернь ответишь, ведьма поганая! – Рысца подобрала свою пилочку и, как дурная, бросилась в ярости на Жю Сет.

Но графиня была к этому готова. Она выхватила какую-то трубку, … и испуганная Рысца взмыла в воздух.

- НЕТ! ЧТО ЭТО?! Хватит! Поставьте меня на землю!

- С удовольствием!

Несколько манипуляций, – и Энне Рысца рухнула прямо в один из мусорных контейнеров, на кучу отходов. Расторопная Рамла тут же захлопнула крышку, чуть не прибив обидчицу девочки. Контейнер был оборудован защелкивающимся замком, и Рысца оказалась заперта в вонючей камере на колесиках.

- Самое ей место, госпожа! – согласилась Рамла.

- Выпустите! Откройте! – заголосила пленница, барабаня кулачками по железному корпусу изнутри.

- Вы, дамы, слишком интеллигентные, а с такими надо говорить на их языке, - покачала головой Жю Сет. Она подошла к мусорному ящику, проявляющему признаки разумной жизни, ударила по нему кулаком и выдала тираду:

- Лювай на кон, шва! Та цица, которую ты отбуцонила – теперь моя цица! Еще раз ее шихнешь, - доску тебе налысо побрею вместе с чердаком твоим пустым, и в тоннель тебе жмарь забуцую! Всекла, фирь шершавая?! А дойдет до дворца с ангелами, я с козырными как-нибудь дохлетусь до света с моим-то рыжьем и с куалийской братвой! Всекла?!*

В контейнере стало тихо, оттуда лишь послышалось скуление, будто закрыли котенка. Моане смотрела на Жю Сет с удивлением:

- Ваша Светлость, а вы откуда тюремный жаргон знаете?!

- Гуж тянула по беспределу!* – ответила Жю Сет. – Просто знаю, не отвлекайтесь на мелочи!

Потом контейнер с живым грузом Рамла и Жю Сет аккуратно подвели к спуску. Крутизна склона была не очень большая, а в десяти hias была еще одна стоянка мусорных баков.

- Рамла, хотите посмотреть, как куалийцы космонавтов запускали?! – весело спросила Жю Сет.

- Очень хочу, госпожа!

- Тогда давайте поможем ей отправиться в путешествие. Зажигание! Ключ на старт! Протяжка!

- Да вы что, она же разобьется! – спохватилась священница. – Это уже не шутки!

- Туда ей и дорога! – сказала Рамла.

- Эта – не разобьется! – заверила Жю Сет. – Знаете, как русские говорят? «Говно не тонет!»

- Выпустите меня отсюда! – верещала из вонючего царства Рысца.

- Сейчас выпустим! – мстительно заверила ее графиня. – Помогайте, матушка-кормилица! Это тебе за нашу девочку, Рысца!

Они с Рамлой придали баку достаточное усилие, и железная конструкция с верещащей от страха злой «мачехой», потихоньку набирая скорость, с грохотом понеслась вниз.

- Поехали! – торжественно воскликнула Жю Сет, повторяя историческую фразу первого куалийского космонавта.

Промчавшись с ветерком по местному хайвею вниз около пяти куалийских метров, контейнер смачно врезался в другие мусорные баки и завалился набок. Замок при падении открылся, и, вся в нечистотах, со стонами на свет Божий выползла, как жаба, несчастная Рысца.

- Страйк!* - Стелла-победительница сделала энергичный жест локтем. – Итак, дамы, дело сделано. А теперь пора исчезать, пока и вправду полиция не нагрянула. И нужно обеспечить себе алиби! Короче, отправляемся в «Цветочный луг»!

- Куда?! Это в бордель что ли?! – сморщилась Моане.

- А вы откуда знаете? Это не бордель, это приватное, элитное заведение для солидных господ. И, с моей легкой руки, для дам тоже! Да успокойтесь вы, святая мать, вы же, простите меня, не на работу туда отправляетесь! Чисто, как клиентка! Шучу! Посидим, хорошего вина выпьем, дорогие подельницы!  Проповедь там толкнете о культуре сексуальных отношений, или что-то в этом духе! А я с хозяйкой договорюсь, чтобы девочки подтвердили, что мы весь вечер были там. Или в суде лучше?! Отсюда точно надо телепортироваться, и быстро!

- И что мы там делали, извините? – с недоумением посмотрела на хозяйку Рамла.

- Если нам действительно понадобится это алиби, ох, что про нас люди говорить будут! – расхохоталась Жю Сет, доставая телепорты. –  Про вас, Рамла, теперь тоже будут слухи распускать.

- Да ну вас с вашими шуточками, госпожа! – отмахнулась Рамла. – Не будут! Не в моем возрасте и не с моей внешностью!

- Только в этом проблема? – прыснула со смеху Жю Сет. – Рамла, ответственно заявляю вам, что вы еще женщина хоть куда! Хотите, признаюсь вам в любви и приглашу на танец?!

- Я вам сейчас признаюсь, половником по спине, бесстыдница! А, правда, откуда вы по-тюремному говорить умеете? Вы же вроде, бог миловал, к тем скорбным местам не приближались никогда.

- Ой, Богиня, какая вы зануда! Считайте, что из прошлой жизни!

- Господи, прости меня, связалась я с вами! – простонала Моане, осеняя себя Молнией…


…Рысца добралась до дома только спустя три часа… Шофер благоразумно не спрашивал ее, что с ней случилось, потому что глаза ее были безумны. Он только спросил, - нужно ли обратиться в полицию:

- Заткнись и езжай! – проревела, как тигрица, хозяйка, воняя помоями, вся в грязных пятнах.

Увидев Рысцу в таком виде Жю Хьяне чуть не расхохотался. Как ни крути, а ему было приятно, что стерву Энне приспустили на землю. Та, взвыв с досады, прямо в гостиной начала раздеваться, позабыв про стыд. Потом голая прошлепала в ванную!

- Эмер, сделай с ней что-нибудь, или я ее убью лично! – орала она из ванной, содрогаясь от слез. – И ее, и эту Жю Сет поганую, и всю ее банду! Только не звони в полицию, я боюсь их..! Они – страшные люди! Особенно, Жю Сет! Никакая она не графиня! Похоже, бывшая каторжанка, шихсой* ходила, не меньше…  А таким убить человека, - что чихнуть!



… А в доме Жю Сет царило веселье. Тетя Моана и Жю Сет сидели на диване по обе стороны от завернутой в махровый халат свежевымытой Силве и показывали ей запись возмездия, которое постигло злую Рысцу. И Силве смеялась, как заведенная. А Священница и Ведьма поочередно целовали ее в макушку.

Это был первый раз за долгие годы, когда Силве заливисто и звонко смеялась, и даже плакала от радости. Она была счастлива, окружена любовью со всех сторон, ее поддерживали, ее обиду не оставили без внимания. Ей даже казалось, что у нее теперь две любящие тетушки: Моане и госпожа Жю Сет. Та хоть и вредная, и строгая, в отличие от доброй Моане, но очень даже заботливая и любящая. Да и умная, образованная. Вон как слезятся ее глаза, вон как она целует ее, щекочет, как родную девочку. Как родную? Силве впервые поймала себя на мысли, что хотела бы иметь такую матушку. Но разве это не будет предательством памяти матушки настоящей, покинувшей наш мир?

 Между «тетками» тем временем даже установилось какое-то соревнование, соперничество за Силве. И девочка это понимала и…чувствовала от этого необычайный прилив сил и уверенности. Ох, сейчас бы она не позволила Рысце безнаказанно избивать ее, сама бы залепила ей под глаз! Неведомая сила грела ее сердце, она впервые смотрела в будущее с оптимизмом. И ей хотелось, чтобы этот вечер, где она любима, не кончался никогда.

Женщины-покровительницы сделали для нее еще кое-что важное. Они разрушили "миф о непобедимости" и всемогуществе злобной Мачехи, истинной ведьмы в самом худшем смысле слова! Теперь Силве ее не боялась, по крайней мере не так сильно, не до животного ужаса. Она видела, что и Рысца может быть слабой и плакать, и что на нее тоже можно найти управу.

- А вот кушанье для нашей принцессы! – Из кухни появилась с большим подносом Рамла, еще одна участница «акции возмездия».

- Рамла там тоже была, - сказала Жю Сет. – Она взяла эту Рысцу за шкирку как котенка и как швырнет на землю! Она же могучая, как ящер! Вы с ней дружите! Я ее иногда побаиваюсь.

- Я вас люблю, матушка Рамла! – благодарно сказала Силве. – И вас, тетушка. И вас…госпожа… Спасибо вам за все!

- Силве, а вы можете посмеяться еще раз? – сказала Жю Сет, смахивая слезинку. – Мы очень хотим услышать, как звучит счастье.

- Счастье? Чье счастье? – не поняла Силве.

- Наше! – в один голос сказали все три женщины. – Вы же первый раз в этом доме засмеялись!

- Вы счастливы, когда я смеюсь? – не поверила Силве.

- Долго объяснять, - сказала Жю Сет, в очередной раз целуя макушку девочки. – Вы знаете, а наша юная дама очень боится щекотки!

- В самом деле? – удивилась Моане, даря свой поцелуй Силве, чтобы не отставать от графини. – Как-то не замечала…

- Нет! Не надо! Не на-а-а-д-о! – Силве сделала было попытку ускользнуть, но оказалась схвачена бдительными «родственницами» и уже через мгновение визжала и извивалась от смеха в объятиях двух своих защитниц. Впрочем, трех… Рамла тоже присоединилась к измывательству.

В общем, девочку от избытка чувств едва не довели до остановки сердца от смеха… И от счастья… Это было чувство, похожее на что-то давнее, забытое, когда она еще была с мамой и папой… Но больше всего на седьмом небе была Жю Сет. Смех девочки приносил ей несказанное наслаждение. И грусть, - что это не ЕЕ девочка.


Спустя два часа…


- Разрешите зайти, госпожа, - послышался робкий голос Ули в дверях.

- Да, и побыстрее! – сказала с раздражением Жю Сет.

В дверях появилась Ули в своем платье служанки. Взгляд ее остановился, лицо было скорбным, заплаканным. Она нервно теребила пальцы с обкусанными ногтями. Жю Сет в фиолетовом платье с янтарными узорами, скрестив руки на груди, зло смотрела на нее:

- Что это за номера?! Я сегодня говорила с твоей матерью. Точнее, она со мной говорила. В ее глазах боль и неприязнь ко мне. Она говорила мне, что я тебя изуродовала, испортила, а потом бросила. Я ей тоже много чего высказала, но она мне еще сообщила, что ты хочешь на себя руки наложить. Тебе что, делать нечего?! Я же сказала, - сделаешь с собой что-нибудь, родные твои в разные имения будут распроданы!

- Я ей ничего не говорила, - сказала Ули, глядя в стенку. – Честно, ничего…

Между тем, Жю Сет с удовольствием заметила, что расстроенная Ули выглядит очень сексуально, в точности, как она любит. Надела платьице покороче, по щиколотку, из-под юбки видны белые чулочки и туфельки. Волосы заплетены в высокий пучок на затылке, ручки сведены вместе, глазки опущены. Плюс к этому фигурка принцессы и голос, журчащий, как весенний ручеек. Так бы и съела целиком! Ох, как же тяжело держать себя в руках, когда такая вот куколка называет тебя «госпожой»!

- Да, вижу, это правда, - согласилась графиня. – Тогда чего ты добиваешься? Ради твоего же блага поступаю. Я твоей матери сказала, что больше не буду тебя… Хотя она почему-то предлагает мне возобновить все. С ума сойти! Родная мать такое предлагает за дочку! Оставлю я вам жалование, оставлю!
 
- Простите маменьку… - вздохнула Ули, не поднимая глаз. – Не виновата она… Жизнь такая, тяжелая…

- Сама она такую жизнь выбирает, беспросветную! – Жю Сет была категорична. – Сказала, пусть расторгает брак с мужем, я ее поддержу! Ждет, пока прибьет? И вас в это же болото тянет! И еще хуже… Я же тебе добра хочу, как ты не поймешь?!

- А кто-нибудь спросил, чего хочу я?! – вспыхнула Ули. Жю Сет залюбовалась этим гневным и прекрасным взглядом девушки, который пленял ее. В очередной раз Жю Сет пожалела, что она не родилась мужчиной.

- А чего ты хочешь?! Быть игрушкой в моей спальне? Или жить полнокровной жизнью?! – Графиня от волнения встала и принялась ходить из стороны в сторону, активно жестикулируя руками.

- Так вы сначала меня игрушкой сделали, шелковой любви научили, а потом, когда я вашу сладость познали, гоните меня! – с горечью сказала Ули. – Разве не жестоко это?!

- Жестоко! – громко ответила Жю Сет. – Да, я виновата перед тобой! Очень виновата! Но еще более жестоко будет и дальше пользоваться тобой, как игрушкой! Понимаешь?! Я готова помочь тебе выучиться, готова помочь тебе во всем! Что ты хочешь?!

- Я думала, что вы любите меня…

- Да не бывает здесь любви! – вскрикнула Жю Сет, взмахнув руками так, что Ули в испуге отступила назад.  – Я сама раньше так думала! Одно замещение! Иллюзия! Как у пьяницы под спиртами, жизнь хорошо, пока шары залиты! А потом наступает похмелье! Страшное похмелье! Но еще страшнее оно будет, когда тебе будет двадцать пять! Когда ты поймешь, что НОРМАЛЬНО ты уже любить не умеешь! Что в нормальных отношениях ты не можешь состояться, да и просто их боишься! Я хочу перестать быть «шелковичкой», хочу вернуться к нормальной жизни! И не могу! Да я еще тогда не могла, когда была с Джереми! Хотела, и не могла! Вот здесь что-то не давало быть нормальной, счастливой! Я стала ловить себя на мысли, что если бы наш ребенок с Джереми родился бы, я бы все равно сбежала бы от него, под любым предлогом. Потому что я не знаю и не умею, КАК ДОЛЖНО БЫТЬ НОРМАЛЬНО! И ты так же хочешь?! Не позволю, уж извини… А потом , да, люблю!!! Люблю тебя, дура! Не любила бы, - так и пользовалась бы тобой, и чхать на твои переживания, и на твое будущее! Все! С сегодняшнего дня я решила – никаких больше «шелковых простыней»! Хватит, всю свою жизнь в унитаз спустила!

- А как же ваша «девушка» на Куали, на которую вы меня променяли?! – спросила Ули с презрением.

- Да не было никакой девушки! – закричала Жю Сет. – Это я специально выдумала, чтобы ты меня возненавидела! Чтобы ты больше не лезла в эту розовую гадость! Чтобы у тебя нормальная семья была! ЧТОБЫ ТЫ НОРМАЛЬНАЯ БЫЛА, понимаешь?!

- Правда?! – Лицо Ули озарила улыбка. – Так вы это придумали?!

- Слушай… У меня голова уже болит… У меня на Куали живет моя старшая ihenne. Ты видела ее на огромных картинах, пока они еще висели… Силве попросила их убрать… Так вот, мы в отношениях очень-очень давно. И то, мы с ней договорились, что прекращаем… Просто будем, как подруги… Это мы дожили я до тридцати, она до сороковника, чтобы это понять! Людям в глаза смотреть стыдно… Перед малышами ТЕМИ стыдно… Да самим перед собой… И перед тобой, Улити, очень стыдно… И больно… Мне самой очень больно… Вот сейчас меня изнутри будто каленым железом жжет, а так к тебе тянет, куколка моя! Но нельзя! Нельзя мне тебя больше уродовать. Поняла ты меня?! Свободу я тебе дам в любую минуту.

- Вы столько умных слов наговорили, что у меня голова кружится. – дотронулась до своей аккуратной прически Ули. – Вы мне скажите только, госпожа моя, вы меня любите?!

- Очень люблю, - сглотнула комок Жю Сет. – И хочу тебе самого лучшего.

- А Силве любите?

- А Силве… Не знаю, мне хорошо, когда она смеется, даже плакать хочется. Но Силве маленькая. Я на нее смотрю, дочку свою представляю…которая так и не родилась.

- А вы до нее такой не были…

- Не была… Она меня впервые о совести задуматься заставила…

- Она хорошая, - кивнула Ули.

- Ты о ней заботься, ладно? Как о второй сестренке…

- Ага…

- Ну ладно… - Стелла зашмыгала носом, закрывая глаза рукой. – Поклянись, что ничего делать плохого не будешь! Я тебя очень прошу!

Стелла, опустилась на колени перед Ули, складывая на груди руки, будто молилась на девушку. Это привело в ужас Ули:

- Да что вы, госпожа! Нельзя так! Виданное ли дело, чтобы барыня на коленях перед служанкой стояла?!

- Вот так я хочу, - заплакала Стелла. – Больно мне очень будет… Живи, пожалуйста!

- Встаньте, госпожа! Немедленно! – Ули, подобрав платье, подбежала к Стелле. – Если хотите так стоять, воля ваша, только и я тогда с вами встану!

- Так ты не будешь делать страшное?

- Не буду, не буду, госпожа! И мне перед вами стыдно стало! Простите меня, ради бога!

Женщина и девушка, преклонив колени друг перед другом, обнялись, пустили слезу… Стелла гладила ее по головке, и чисто на автомате чмокнула ее в губки.

- Очень ты красивая… Тебе так эта прическа идет…

- А вы так и вовсе королева, - улыбнулась Ули, опуская глазки.  – Да еще с наградами куалийскими… Я в вас за них заново влюбилась…

- Тихо! – Графиня дотронулась пальчиками до ее губок. – Хватит! Давай просто дружить с тобой будем. Ты ко мне приходи, если что… Помнишь, ты хотела наукам учиться… А если тебе кто-то их парней нравится, я против не буду… Только чтобы хороший был… Ты приведи его, если что, мне покажи, а я своим ведьминым глазом на него погляжу, может, чего и узнаю… Ой, слушай, я же тебе кандидата в женихи нашла, куалийского! Как и обещала! Красивый, стройный, храбрый, как рыцарь, да и молодой, почти тебе ровесник… Ну чуть-чуть старше… И никто-то там, а целый лейтенант королевской гвардии!

- Ой! – испугалась Ули. – Страшно мне! Целый офицер?! Благородный, наверное?

- Ага! – улыбнулась Стелла. – Он и мне понравился. Да только молод он для меня, да и потом я еще по Орхо, жениху своему траур не сносила. – Хочешь, познакомлю? А там уж как пойдет у вас…

Ули посмотрела на свою повелительницу, которая сама дрожала, как школьница, а из глаз ее текли слезы. Она потянулась к ней и благодарно преклонила ей голову на грудь, ощущая касание тонких пальцев графини на своих волосах. Так они и застыли, прямо на полу, обнимая друг друга, влюбленные женщина и девушка.

- Как же мы теперь жить с вами будем, госпожа моя? – покраснела Ули.

- Лучше прежнего… Будь мне младшей сестренкой, и не более. Установим цивилизованные отношения, как и должно быть, - улыбнулась Стелла, шаловливо дотрагиваясь кончиком пальца до носика своей очаровательной служанки. – А пользоваться тобой, как игрушкой, я больше не стану. Ты не игрушка. Ты человек.

- Хорошо… Согласна я… На все воля ваша!

Ули протянулась носиком к носику Жю Сет и потерлась об него… А потом Стелла чисто на автомате чмокнула свою прехорошенькую служаночку в губки.

- Ой – покраснела Ули и отвела глазки.

 Это «Ой» чуть не стало последней каплей для Стеллы, - она тут же встала и отошла к окну, чтобы не наброситься здесь же на эту девушку с нескромными ласками, не перечеркнуть свои же слова. Только настоящая зрелая «шелковая дама», влюбленная в молодую красавицу, могла бы оценить, какую титаническую силу воли проявила сейчас Жю Сет.

- Так! Я пойду в душ схожу… Не могу, жарко что-то… - Графиня вытерла пот со лба. – Улити, прости, с собой положить тебя не могу. Знаю, чем закончится, итак еле сдерживаюсь… Но очень люблю тебя, верь мне!

- Верю, - Ули была алая, как спелая ягода. – Честно, верю…

Стелла взяла, было, бланк о даровании воли, и чистый паспорт, но Ули упросила пока что оставить ее в неволе. Вот будет жених, тогда другое дело! А сейчас куда ей деться? Графиня пожала плечами и подарила девушке перстень с бирюзой.

- Бери! – потребовала она. – Знаю, что искренне любишь, не за подарки! Ну и подарки бери, приказываю! Если есть у тебя кто на сердце, встречайся с ним спокойно! Ревновать не буду, даже благословлю, если что! Только уговор – с юношами!

- Договорились, повелительница моя! – засмеялась Ули. – А вы-то замуж не захотите?

- Нет! – отрезала Жю Сет. – Не надо, Ули! Не суй нос, куда не надо!

- Простите, заговорилась я, дура какая, - смутилась девушка. – Вы высеките меня, если хотите! Полное право имеете!

- Нет не надо… - махнула рукой Жю Сет. – Понимаю, что добра мне хочешь… Не сейчас, ладно? Потом…как-нибудь…может быть… Еще по Орхо траур не закончился… Да и я других мужчин рядом с собой не представляю. Вообще никак.

- Поняла! – поклонилась ей Ули. – Вы ступайте, а я приберусь пока.

- Хорошо, кивнула головой Стелла. – Соберешь драгоценности? Я тут рассыпала на столе… Если хочешь, возьми себе еще что-нибудь. Люблю тебя!

- Как скажете, госпожа моя! И я вас люблю!

Когда Жю Сет ушла вниз, Ули, не торопясь, аккуратно заправила постель графини, взбила подушки… Потом собрала все бусы и кольца в ларец, ничего себе не взяв, не утаив. Взяв в руки деревянный ларец, она открыла дверцу шкафа, откуда Стелла доставала бланки и паспорта. Хотела было всунуть ларец под бумаги, но сделала это так неловко, что все бумаги высыпались на стол. Вслед за бумагами выпала небольшая пачка купюр по десять тысяч ипси.

- Ах я, неловкая! – схватилась за голову Ули. – Госпожа ругаться будет! Сейчас же все убрать!

Она всунула ларец в шкаф, аккуратно собрала все купюры и положила их под ларец, чтобы на виду не болтались. А потом стала по одной укладывать разлетевшиеся бумаги в стопку, вроде как невзначай читая содержимое каждой.
Закончив, Ули закрыла дверцу, одернула платье, прибрала с пола некоторые вещи графини и поспешила прочь из комнаты.

А Жю Сет провела в ванной не менее двух часов. И, похоже, несколько раз обожглась горячей водой. По крайней мере, кто-то из служанок слышал через дверь протяжный стон и вскрики графини. Но от помощи она отказалась весьма раздраженным голосом. Что же, на все воля барыни-хозяйки…



ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *

«Черная кровь» - имеется в виду неблагородное, простолюдное происхождение.

«А ну каляр закрой рыхло и прикинься ветошью!» - «А ну дверь закрой быстро и не отсвечивай»! (хиллик.блат.жарг.)

«Пока фасад не вспыхнул!» - здесь, «Пока помещение не подожгли» (хиллик.блат.жарг.)

«Лювай на кон, шва! Та цица, которую ты отбуцонила – теперь моя цица! Еще раз ее шихнешь, - доску тебе налысо побрею вместе с чердаком твоим пустым, и в тоннель тебе жмарь забуцую! Всекла, фирь шершавая?! А дойдет до дворца с ангелами, я с козырными как-нибудь дохлетусь до света с моим-то рыжьем и с куалийской братвой! Всекла?!» ---- «Слушай внимательно, дешевка! Та девочка, которую ты избила, - теперь моя! Еще раз ее ударишь – половой орган тебе налысо побрею вместе с головой твоей пустой и во влагалище тебе лом засуну! Поняла, пассивная лесбиянка? А дойдет до суда, я с властями как-нибудь договорюсь до легкого приговора с моим-то золотом и куалийскими товарищами! Поняла?!»  (хиллик.блат.жарг.)

«Гуж тянула по беспределу в тридцатом!» --- «Срок мотала за чужое преступление в тридцатом году» (хиллик. блат.жарг).

Страйк – термин в боулинге, означающий, что все кегли выбиты с первого удара.

Шихса – старшая по бараку или по камере, обычно бывалая авторитетная воровка или убийца (хиллик.блат.жарг.)