Математика под столом

Растут мои малыши-первоклассники, а вместе с ними и я. Растём мы конечно по-разному. Они - взрослеют, осваиваются в новой для них школьной жизни. Я набираюсь опыта в качестве учителя.

Каждый день у нас открытия. Чаще всего хорошие, но бывают иногда и слёзы.

В этот день ничего не предвещало печали. Уроки, знания, шумные перемены. Поход в столовую... Всё было хорошо. Но тут на перемене произошла ссора между двумя мальчиками. Один из них сильно обиделся. Две большие слезинки застыли на ресницах первоклассника.

От обиды мальчик залез под стол, который стоял у стены, и там сидел со слезами на глазах. Я присела рядом, просунула голову под стол и стала утешать малыша. Гладила его по руке, говорила, какой он хороший и славный.

Мальчик плакать перестал, но вылезать из-под стола ни за что не хотел. Прозвенел звонок на урок. По расписанию у нас должна была быть математика. Но как вести урок, если один из моих любимых малышей сидит под столом.

- Алешенька, давай вылезать, - уговаривала я.

Он отрицательно покачал головой.

- Ну, если ты не хочешь вылезать сюда, можно тогда мне к тебе? - спросила я у мальчика.

Он подвинулся и кивнул.

Согнулась я и полезла под стол, пытаясь поместить свое пышное тело в таком маленьком пространстве...

Посидели мы с Алешей вместе под столом. Мальчик мой успокоился окончательно, мы вместе вылезли из-под стола и начали урок математики, как ни в чём не бывало. Класс всё это время нас терпеливо ждал. Никто не шумел, все сидели за партами.

Вечером дома я рассказала мужу эту историю про слезы обиды.

- Мужики так просто не плачут, значит действительно сильно обиделся, - сказал муж.

- Да, он плакал не из-за боли, а именно от обиды. У него обострённое чувство справедливости. Его обидели, а прощения не попросили. Не все умеют это делать. Даже взрослые, к сожалению. Мы в школе учимся не только по утвержденным программам, но и как вести себя в обществе культурных, воспитанных людей. Обидел - повинись, тебе улыбнулись и ты улыбнись в ответ, всегда отвечай добром на добро.

Не могу смотреть на чьи-то слезы, особенно детские.