Как заработать миллион. Одним файлом

     «Но, позвольте! Какие миллионы? Так, скромный миллиончик! Причем, заметьте, трудовой миллион. К тому же – «деревянный лимон», – резко вскочил с табурета полноватый гражданин.
   
     От этого квадратный стул без спинки не упал на бок и не закатился в угол мрачноватого полупустого помещения.
   
     Да и как ему было упасть, коль его грязные ножки, стараньями Егора, намертво закреплены были в пол.
   
     Константин Тимофеевич, при этом, театрально закатив под лоб глаза, как бы нехотя, пытался ногой сдвинуть его с места.
   
     «Что, не дается в руки орудие удара?» – широко улыбнулся его собеседник, достав из кобуры пистолет.
   
     Многозначительно посмотрев в глаза пленнику, он, пару раз подув в его ствол, как бы нехотя, смешно прицелился в своего «гостя».
   
     Картежная игра прошла свой апогей.
   
     Шесть граммов веса пули, как туз в рукаве шулера, сыграли свою роль.
   
     Причем, даже не покинув ствола.
   
     Достав из кармана потертых брюк грязноватый носовой платок и вытерев испарину со лба, Костян, таки, начал говорить.
      
     Говорить сбивчиво, несвязно и не по существу вопроса.
   
     Его друг детства Горыныч, теперь уже, бывший друган, потеряв всякое терпение, выстрелил в стену гаража.
   
     Его ламинированная обшивка звонко щелкнула, и пуля рикошетом выбила пыль в потолке.
   
     Теперь уже вопрос «Как заработать миллион?», как бы работая на дачном участке, зазвучал нотками металла.
   
     Егор Васильевич, которого Костян еще с детства звал Горынычем, помахал стволом, направив его в своего как бы товарища-дружка.
   
     Виной всему была его черная зависть.
   
     Она уже который месяц не давала спать Сурдинову Егору.
   
     Ведь дела у его дружка Костяна пошли в гору.
   
     И, хоть ходил Костян по улице в потертом костюме, но проведенный им в два месяца евроремонт в его трехкомнатных хоромах говорил, что «пенс» жил не по средствам.
   
     А как прожить на «пудовую» пенсию, Горынычу было хорошо знакомо.
   
     Ведь подобные Костяну, его шестнадцать «тыр» едва позволяли ему сводить концы с концами.
   
     И тут далеко не до ремонтов хаты!
      
     А Костян за три неполных года поменял три «тачки», купил второй гараж.
      
     Вот и решил Егор, бессовестно предав дружбу, запустить руку в чужой карман.
      
     Весомый аргумент металла сумел развязать язык Костяна.
   
     Тяжело вздохнув, слегка заикаясь и нервно расхаживая по квадрату пола, он начал свой рассказ.

     Причем, Константин Тимофеевич было и начал говорить едва слышно, начав смешно прыгать на правой ноге.
   
     Очередная его попытка подвинуть к себе поближе табурет ногой привела в действие хитроумный механизм.
   
     Кандалы на его левой голени плотно сжали ногу узника, отчего он громко и протяжно вскрикнул, а его палач злобно прохрипел: «Костян! Без сентиментов и поближе к телу!»
   
     Плененный как бы друг, пытаясь ослабить безжалостную хватку металла на своей голени, присел на табурет и слегка потянул цепь.
   
     Но она не уступала, плотно прижав ступню миллионера к ножке стула.
   
     Потеряв всякую надежду даже на малую свободу, с гримасой боли на перекошенном лице, он начал свой фантастический рассказ.
   
     – Уж и не знаю, что и как попало в мой колодец, но с каких-то пор вода в нем стала волшебной.
   
     Вернее, не волшебной, а целебной.
   
     И если быть точнее, не сама вода творила чудеса, а грязь-осадок на дне колодца.
   
     Ты, верно, помнишь свое исцеление от злой чахотки: набрал здоровый вес, перестал кашлять кровью, стал выпивать горькой, вновь начал пользовать табачок.
   
     Тебе ведь было невдомек, что не врачам с их лекарствами обязан ты своим здоровьем!
      
     Вспомни сеанс терапии, когда пять лет назад я предложил тебе грязевые ванны на даче.
   
     Я уже знал тогда, что грязь целебная.
   
     Теперь-то я жалею, что тогда, как бы шутя, слегка толкнул тебя на дне опустошенного нами колодца.
   
     Ведь ты упал на спину, во весь свой рост испачкавшись в жирной его грязи.
      
     А были мы с тобой тогда «в чем мать родила» да в сапогах.
   
     Ты долго тогда мылся, не переставая меня ругать, в дачном душе.
   
     Ну, да ладно.
   
     Честно скажу, что эту спа - процедуру я провел для тебя за так.
   
     Поскольку я все же считал тогда тебя своим закадычным другом, она далась на халяву.
   
     Но для других же она стоила денег, немалых деньжат.
   
     Теперь скажу несколько слов о той лечебной грязи, вернее – как я узнал о свойствах жижи.
   
     Семь лет назад у нас в дачном товариществе «Ручеек» отключили воду.
   
    Ну, как воду?
   
     Наш Юрка-прохиндей, теперь уже бывший директор, провел хитроумную аферу с трубами водовода и насосной.
   
     Пропали трубы, исчезли и насосы, не стало и воды.
   
     Вот и пришлось дачникам, кому было «за слабо» проститься с участком, «крутиться».
   
     У кого были добротные хоромы, да и деньги, просверлили скважины для воды, провели «ток» к домикам.
   
     Я же решил использовать ближайший к даче ручеек в низине, в котором был заброшенный водяной колодец, от старых хозяев дачи.
   
     Конечно я не стал носить воду из ручья ведрами.
   
     Для полива я, ты знаешь, пользую мотопомпу.
   
     И вот, аккурат семь лет назад, наступило лето без дождей.
   
     Болотце пересохло.
   
     Пришлось реставрировать колодец.
   
     К этой работе я привлек своего старшего внука.
   
     Короче, разделись с ним мы до трусов и с ведрами в руках прыгнули в высохший колодец.

    «Впрочем, это громко сказано, что мы дружно прыгнули в эту черную дыру из зловонной грязи», – слегка подправил свой рассказ пленник, вдруг вспомнив о своем «мальке» Петруше.
      
     Его внук Петька, еще с детсадовских времен получивший от друзей свою кличку, был на голову выше сверстников.
      
     К семнадцати годам он мог без лестницы заменить лампочку в патронах освещения жилища.
   
     И, как ни странно, его солидный рост не смог избавить юношу от детской клички.
   
     И что для этого «малька» те неполные два метра дачного колодца?
   
     Константин Тимофеевич, наморщив лоб, нагнулся и с нескрываемой усмешкой потянул рукой цепь.
   
     Та несколько ослабла, и он с облегчением встал со стула.
   
     Разминая мышцы тела, он пару раз присел на корточки, как бы задумавшись, помолчал.
   
     Затем, потерев ладонью лоб и улыбнувшись мыслям о своем внуке, Костян продолжил свой рассказ.
   
     – Короче, это Петька со смехом «бомбочкой» сиганул вниз, я же спустился в эту яму крайне осторожно.
   
     И не зря!
   
     Ведь Петька, приземлившись пятой точкой в грязь, протяжно вскрикнул, пытаясь встать на ноги.
   
     Не тут-то было.
   
     Стенка колодца обрушилась, обнажив какой-то странный сосуд, в виде амфоры.
   
     Мало того, что этот глиняный сосуд формой своей напоминал женскую фигуру, так еще он был просто чудовищных размеров.
   
     И вот, в одной из его ручек застряла правая нога юноши.
   
     Причем, инерция его тела неумолимо опрокинула его вниз головой.
   
     Петька завыл, как подстреленный зверь.
   
     Мне даже показалось, что хруст переломанных костей ноги мальчика почти перекрыл его вопли боли.
   
     Честно сказать, теперь я удивляюсь сам себе, почему не прыгнул в яму без опаски.
   
     Ведь внук вопил на весь дачный участок.
   
     Причем кричал он так, что на соседней даче завыл цепной пес.
   
     И это днем, что для него было крайне необычно.
   
     Короче, дело «пахло керосином».
   
     Нужно было спасать «малька».
   
     Мне пришлось сбегать в дачный домик и прихватить в нем стремянку.
   
     Пока я бегал к домику, под крики внука, пока откопал из - под ненужного хлама лестницу и принес ее к колодцу, прошло гораздо более пяти минут.
   
     Меня тогда удивило, что Петька не только перестал кричать и материться (извините его, пожалуйста), но и сидел уже на краю колодца, потирая ушиб на своей ноге.
   
     Да-да! Именно ушиб: с ноги его напрочь исчезла кровоточащая рана, и оголившаяся кость на ноге перестала торчать.
   
     Не было не только следов крови .
      
     Даже самой раны след простыл: на ее месте остался лишь едва заметный розоватый след в виде трезубца.
   
     Петька мой, со странной улыбкой, правой ладошкой черпал у себя из левой какую-то маслянистую жидкость и поливал ею остатки травмы.
   
     От этого трезубец на ноге парнишки забелел здоровой кожей.
   
     Я, в изумлении, протер глаза: внучок мой вскочил на ноги и, приплясывая на правой ноге, кивнул в сторону колодца: «Кувшин! Дедушка, кувшин – волшебный!»
   
     Я посмотрел в яму: одна из ручек кувшина, не выдержав веса «малька», отломилась, открыв в корпусе амфоры небольшое отверстие.
   
     Из него вытекала какая-то маслянистая жидкость.
   
     Мало того, что она своим благоуханьем запахов привлекла множество насекомых, так еще и из самой грязи колодца росли цветы небывалой красоты.
   
     Я плохо разбираюсь в них, но кажется мне, что они были явно неземные.
   
     Ведь у нас на Земле цветы не поют.
   
     А эти пели! Да такими голосами, таким внеземным тембром, что мы с Петрушей от переизбытка чувств хором разрыдались.
   
     К тому же иные из них пытались приобнять своего соседа изумрудными листочками.
   
     Стали слышны даже звуки поцелуев: отдельные из цветов лобзали близкого соседа!
   
     Я тогда даже подумал: «Что за бред сивой кобылы? Какие, блин, жизни цветы? Живые, действительно? Целуются? А ну как пойдут детки?»
      
     Но тем не менее, поставив стремянку на дно колодца, мне пришлось в него все же спуститься.
   
     Амфора была действительно гигантских размеров!
   
     Куда там до нее ископаемым древнегреческим амфорам в пятьдесят литров объема?
   
     В моей было, по меньшей мере, литров двести!
   
     Я попытался поправить положение чудесного кувшина, чтоб сохранить в нем чудо-жидкость.
   
     Как же - с! Размечтался!
   
     Кувшин не поддавался.
   
     Я ничего лучшего не придумал, как влезть с ногами на вторую его ручку.
   
     С осторожностью, держась за стенку колодца, на ней попрыгал.
   
     Кувшин стоял, что твоя скала.
   
     Тогда я осмелел, ведь жидкость выливалась, ведь появлялись новые чудесные цветы!
   
     Они все громче пели.
   
     Подпрыгнув несколько повыше и приземлившись на ручку амфоры, я понял, что ей пришел «кабздец».
   
     Она развалилась на множество осколков, и меня с головой окатило ее жидкостью.
   
     Сказать, что я тогда себя почувствовал сильней былинного богатыря, будет, конечно, мало.
   
     Ну, да ладно.
   
     И самое малое из всего чудесного, что произошло тогда со мной, так это то, что зубки мои во рту не только побелели, но и отросли чудесно вновь!
   
     И страшно было то, что жидкость из амфоры расплескалась по всему полупустому колодцу.
    
     Меня, слышь-ко, тогда – немного помолчав, продолжил разговорившийся пленник – весьма озадачило, как сохранить жидкость чистой.
   
     Ведь я не знал, что и сама грязь колодца, орошенная из амфоры, по своим свойствам ничуть не уступала ее содержимому.
   
     И все-таки я умудрился из пары черепков амфоры, плавающих в жиже, наполнить полторашку.
   
     Честно скажу, что эта пластиковая тара поправила мои дела.
   
     Не то чтоб «на ура» и сразу, но потихоньку сформировался первоначальный капитал.
   
     Первая сотня «тыр» позволила создать защитный саркофаг поверх дачного колодца.
   
     Как же-с, ведь грязь-то нужно было сохранить, не то с осенними дождями ищи ее свищи в бассейне Волги.
   
     Короче, ты, верно, знаешь, что сейчас наша область бьет рекорды по числу многодетных семейных пар.
   
     Да и младенцы с их мамашами уже который год не болеют.
   
     Ты думаешь, всему заслугой – наш как бы южный климат?
   
     А, может быть, всему виной – здоровый генофонд из числа понаехавших в страну иноземцев?
   
     Может, и наши мужики, прекратив пить горькую, взялись за ум и думали о детях?
   
     Как же-с!
   
     Без ложной гордости скажу, во всем моя заслуга.
   
     Вернее, не моя, а жидкости из той самой амфоры.
   
     Не буду раскрывать секрет, как в питьевую воду для рожениц могло попасть это снадобье.
   
     Автор, конечно, понимает, почему Константин Тимофеевич хранил в таком деликатном вопросе тайну.
   
     А ну как супостат, узнав тонкости борьбы за процветанье рода, начнет улучшать свой генотип!
   
     Егор Тарасович от изумления потерял дар речи.
   
     И на попытку пленника опять растянуть цепь, лишь что-то промычал, махая левою рукой.
   
     Костян вдруг замолчал и озорно взглянул на Горыныча, который вновь на него направил ствол.
   
     «Да что мне твои пульки? Что твои цепи-кандалы?» – расхохотался уже бывший пленник.
   
     Он, как бы нехотя-играючи, одной рукой изловил несколько летящих в него пулек.
   
     Второй рукой Тимофеевич рванул металлическую цепь так, что ее звенья со звоном разлетелись по углам.
   
     «Вопрос не в том, как заработать миллион. А в том, как миллион истратить!» – подошел к Горынычу Костян, пристально взглянув ему в глаза.
   
     Читатель вправе написать рассказ до финала.
   
     Порукой в том будут его жизни опыт, чистота души и, конечно, совесть.
    
     Честно сказать, конец этой истории, реально, довольно необычен.
      
    


Рецензии